Текст книги "2012. Точка возврата (СИ)"

Автор книги: Роза Сергазиева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

Глава 16.

НАПРИМЕР, одно из ярких впечатлений: в конце октября вернулся из Мехико Андрей. И тут же нагрянул в гости.

"25 октября.

Ерофеева не узнать: подтянулся, загорел – буквально почернел, похудел, смоляные волосы мало того, что отросли до плеч, так еще и стали виться. Парень обрел формы и внешность настоящего мачо. Берегись, Ленка! Завалил нас подарками: Лиле вручил пончо из шерсти ламы (неоригинально), Антону сомбреро (опять традиционно), а вот мне старинный индейский амулет, который якобы усиливает умственную деятельность (я в восторге). Художник специально для меня распечатал на цветном принтере фотографии, их больше сотни. Догадываюсь, что и это лишь малая часть того, что он успел нащелкать в Мексике. Древняя страна с ее экзотикой очаровала Ерофеева. Уверен, еще долго он будет украшать стены чужих особняков горными пейзажами и таинственными иероглифами.

С лупой рассматривал изображение Камня Солнца (рядом с заметками в дневник вклеены две фотографии, подписанные как «Оригинал» и «Раскраска»). Андрей старался запечатлеть отдельные фрагменты. Раскрашенная реплика поражает, цвета невероятно сочные: золотой, кирпично-красный, изумрудно-зеленый и лазурно-голубой. На Камне каждая линия вырублена четко, объемно и выглядит настолько просто, словно индейцы намеренно заполняли календарь символами, которые понятны даже неграмотному первокласснику. Заранее знали, что их слишком умная цивилизация погибнет, а следом придут не очень толковые потомки? И поэтому старались разжевать информацию до минимума?

Я тоже согласен с Андреем: квадратик с последней датой (еще одно увеличенное фото фрагмента) явно сделан в другом стиле. Такое впечатление, словно весь календарь «рубил» один каменотес, а итоговую дату – другой, причем не очень умелый. Индейцы долго сомневались в своем пророчестве или не сразу установили день «икс»? Мексиканский друг Андрея тоже в недоумении, у него версий нет.

Кстати, Андрей все больше увлекается Леной. Я посоветовал парню не приглашать Кареву в ресторан. За едой придется о чем-то говорить, а Ерофеев заметно робеет в присутствии ученой дамы. Лучше начинать с похода в театр. Там за него будут говорить актеры. И красиво говорить".

Первый раз с начала чтения Егор улыбнулся: никогда раньше в рабочий дневник он не вносил замечания, не имеющие отношения к теме. Но, видимо, судьба Лены так его взволновала, что Лукошкин сделал исключение из правил.

Егор перевернул следующую страницу.

"1 ноября.

Перечитал еще раз объяснения Борисенко про способность Альфа-петли «сбрасывать» небесные тела в прошлое. И вдруг осенило: не это ли имели в виду и майанцы? Могли ли столь древние люди, с нашей точки зрения вообще дикари, знать не просто об искривлении пространства-времени, а даже о формах этого искривления. И сам себе отвечу: МОГЛИ! Судя по календарям, которые удалось обнаружить (не удивлюсь, если какие-то каменные «дневники» и не найдут никогда, потому что те погребены под толстым слоем тропических джунглей), индейцы следили за Солнцем, Луной, другими звездами и планетами, следовательно, фиксировали катаклизмы, происходившие во Вселенной. Разбирались индейцы и в законах высшей математики. Значит, вполне могли просчитать движение Земли по лабиринту искривленного пространства-времени.

Жаль, невозможно спросить Борисенко самого, читал ли он о пророчестве майянцев (о «Загадке 2012» активно заговорили лишь два года назад, когда посыпались фантастические фильмы и романы на жареную тему)? Успел ли физик понять, какая сила загнала планету во временн у ю ловушку Альфа-петли, и почему именно в нее, а не в тот же лист Мёбиуса, например? А индейцы – догадывались ли они о вариантности форм, которые определяют характер текущего в них времени?

Вопросы, вопросы, вопросы. Находишь ответ на один, тут же, словно из матрешки, выскакивают дюжина других.

Но хоть одна радостная весть: Лена сообщила, что больше не требуется нам с Аркадием спать в «бункере». Собранный материал вполне устраивает, и она приступает к обработке. Лена торопится, заперлась в лаборатории вместе с Аркадием и Юлей, просит по пустякам не беспокоить. Так что результат узнаем скоро.

Похоже, Андрей не рад непредвиденной отставке: в театр пригласить подругу не успел, а единственная возможность встречаться с дамой сердца – ночные бдения в «бункере» теперь позади. Бедный Ромео!".

Егор отложил дневник в сторону и потер ладонью шершавый подбородок: сбегая утром на дачу, он не стал бриться, посчитав, что для спящего человека подобная процедура не обязательна. Но правильно ли он понимает свое состояние? Садясь в электричку, Лукошкин и не сомневался, что путешествие за город – очередной увлекательный сон. Но, примечая мелькающих за окном людей, дома и встречные поезда, уже не мог с уверенностью сказать, что спит. Слишком реален окружающий мир, как и… текст, который он сейчас читает.

В висках запульсировала боль: мозг отказывался обрабатывать противоречивую информацию. Лучше вернуться к дневнику и поскорее добраться до сути. Собственная логика всегда действовала на Егора как таблетка хорошего успокоительного.

"10 ноября.

Позвонила Лена и вызвала (именно так, в приказном тоне!) в лабораторию. Она «прочитала» мои энцефалограммы. Сравнила со своими. И признала мою версию: долговременная память не дублирует, а каждые 20 лет, как заведенная, заново записывает одну и ту же информацию. Потому что человечество уподобилось Сизифу, вернее его камню: поднявшись к определенной точке в своей истории, оно (неизвестно сколько раз!) скатывается на два десятилетия назад и опять начинает тот же подъем.

Сообщение Каревой должно бы обрадовать: я оказался прав. Но суть открытия настолько ошеломляет, что мы, в том числе и автор идеи, которому следовало бы ликовать, а не плакаться, сидели в оцепенении, пытаясь переварить последствия услышанного.

– Еще раз убедился, что случайностей не бывает, – я первым пришел в себя и решил взбодрить коллег: ученые, рассуждая, как правило, легче преодолевают стресс. – Смотрите: три совершенно разные головоломки неожиданно сложились в одну целостную картину. Сначала Андрей рассказал нам о пророчестве индейцев, утверждавших, что после 20 декабря (до часа «икс», кстати, осталось чуть больше месяца) 21-е число не наступит. И мы знаем, благодаря Борисенко, что именно произойдет: Земля, двигаясь по Альфа-петле, достигнув Точки возврата, «прыгнет» во времени назад. Лена, изучив энцефалограммы, подтвердила теорию Борисенко и назвала длительность повторяющегося периода – 20 лет. Но, если мы возвращались много раз назад, почему ничего не помним об этом?

– Потому что… мозг, – с трудом, преодолевая растерянность, но Лена включилась в обсуждение, – охраняет своего хозяина и блокирует опасную информацию, которая может вызвать шок. Даже представить страшно, что ожидает людей, помни они каждые прожитые 20 лет. Картинки наслаивались бы друг на друга, человек был бы полностью дезориентирован в событиях и путал, с чем имеет дело сегодня, а чему еще предстоит случиться.

– Планета сумасшедших. Апокалипсис, – грустно прокомментировал Андрей.

– Поэтому сознание «запирает» повторяющуюся информацию в анналы долговременной памяти, оставляя для оперативной работы лишь 10% своих ресурсов. И только во снах иногда, когда контроль ослабевает, человек может увидеть что-то из «забарьерных» запасов.

– И возникает ощущение «дежавю», – догадался я, – когда охватывает чувство, будто это ты уже когда-то проходил.

– А почему нельзя определить, – Ерофеев подсел поближе к Лене – похоже, парень только что осознал: совсем скоро им предстоит расстаться, – сколько раз мы уже достигали Точки возврата?

– Объем памяти колоссален, мне понадобилось бы не одно столетие, чтобы отследить количество повторяющихся фрагментов. А у меня сегодня, – скептически заметила Карева, – даже года в распоряжении нет.

– Но может быть все не так плохо?, – с надеждой посмотрел на нас Андрей. – В отличие от других людей, мы знаем, что произойдет и можем попытаться предотвратить катастрофу.

– Ты наивен! – закричала, не выдержав, Лена. – Заставить Землю выскочить из ловушки времени? С помощью чего?

– Взорвать ядерные бомбы, – не дрогнул художник, – я дилетант, но, наверняка, у мировых держав есть мощные снаряды.

– Которые уничтожат заодно и нашу планету, – прервал я милитаристские мечты Ерофеева. – И хорошо, что люди ничего не помнят и не знают. Да, жизнь все время повторяется, но хотя бы остается жизнью.

– Тогда надо использовать ту же силу, – не сдавался Андрей, – что и «отбрасывает» планету назад. Только изменив вектор, чтобы Земля преодолела Точку возврата.

Мы с Леной недоуменно переглянулись: художник недаром крутился последние полгода среди ученых, и то, что предлагает, вполне перспективное направление. Только когда и кто займется проработкой гипотезы? Нам такая работа не по зубам.

– Что-то наверняка знал Борисенко, – с сожалением вспомнил я. – Но, увы, никому сообщить не успел.

– Неужели все так безнадежно?, – прошептал Андрей.

Нахлынувшая безысходность сдавила горло, понимая, что дальнейший разговор бесполезен, я покинул лабораторию.

Трудно осознавать собственную беспомощность. Как же так: человек – могущественное существо. Он преобразил планету, учится побеждать болезни, вмешивается в законы природы, ищет способы преодолевать глобальные проблемы и катаклизмы (экологические, энергетические, демографические, политические, да любые!). Спотыкается, делает ошибки, но попыток не оставляет и в конце концов добивается успеха. История человечества со всеми ее взлетами и падениями имеет положительную динамику. И вдруг – «стена». Через которую мы бессильны перемахнуть.

Лиля начинает злиться: отчего не приступаю к лекциям, почему забросил книгу? А какой в занятиях прок? Окружающий мир утратил смысл. Жизнь утратила смысл. Часы тикают, приближается час «икс».

Остается малюсенькая надежда, вдруг мы с Леной не правы? И пусть уж лучше прилетят инопланетяне или свалится астероид, как предполагали ученые раньше. Но, скорее всего, мы не ошиблись. Уж больно в логичную картинку сложились сразу три головоломки".

"30 ноября.

Перестал смотреть телевизор: ток-шоу день ото дня становятся трагичнее. Количество версий относительно того, что произойдет 20 декабря, увеличивается. Но как они далеки от реальных событий.

Позвонила Лена. У нее есть идея! Невероятно! Лечу!"

Лукошкин вздрогнул и чуть не уронил дневник: мимо окна с грохотом просвистела встречная электричка. Своевременный повод отвлечься? Егор откинулся на спинку сиденья: воспоминания нахлынули широкой полосой. Никогда раньше ему не доводилось испытывать подобный восторг, как в тот день, когда позвонила Лена. Он и в самом деле буквально летел в лабораторию, разбрызгивая вокруг лужи – город накрыло низкими дождевыми тучами, и, проскочив перекресток, только потом осознал, что проехал на красный и не затормозил, чего никогда себе не позволял. Так же возбужденно выглядела и Карева, она нервно ходила по комнате, сжимая-разжимая кулаки. Примчался на зов и Андрей.

"– Я объяснила вам в прошлый раз, – кусая губы, пыталась сосредоточиться Лена, – по какой причине мы не помним, что уже много раз переживали последние двадцать лет.

– Мозг блокирует информацию, – как примерный ученик вскинул руку художник, но тут же смущенно ее опустил, – чтобы защитить хозяина от шока.

– Правильно, – остановилась в центре комнаты Лена. – А если блок снять?

– Разве такое возможно?, – изумился я.

– Есть препарат для лечения больных, страдающих амнезией, – Лена достала из кармана ампулу с синими значками на стекле.

– Сыворотка памяти!, – тут же придумал название Андрей.

– Можно сказать и так, – согласно кивнула Карева. – Понадобится какое-то время, чтобы разобраться с составом компонентов, вероятно, что-то добавить, чтобы в дальнейшем предотвратить или минимизировать побочные эффекты, и главное – правильно определить объем вводимой жидкости. Потом я сделаю инъекцию каждому из нас троих.

– А Лиля, Вадим, Ирма?, – заволновался Ерофеев. – Разве они к нам не присоединятся?

– Препарат не безвреден, – резонно заметила Лена. – Зачем рисковать здоровьем друзей и близких?

– Но укол не решит проблему, – мой энтузиазм, с которым я начинал слушать Лену, постепенно угас. – 21-е декабря все равно не наступит.

– Мы – единственные на Земле, – Лена спрятала ампулу обратно в карман, – кто знает про «испорченную пластинку». И сейчас мы не способны ничего изменить, даже предупредить людей о том, что случится, не можем.

– Нам никто не поверит, – поддержал Лену художник.

– Но зато, после сыворотки памяти, очутившись на двадцать лет назад, мы, в отличие от шести миллиардов землян, будем понимать, что с нами произошло. И иметь в запасе целых два десятилетия, чтобы, во-первых, выяснить…

– …какого события дожидались индейцы, – перебил Андрей, – перед тем как выбить последнюю дату на календаре, какая сила сможет вернуть планету в реальное время.

– И соответственно что-то предпринять, – подвела итог Лена. – Значит, вы согласны?

– А есть другие варианты?, – задал риторический вопрос я".

"15 декабря.

Лена снова собрала нас в лаборатории. Карева приготовила окончательный состав сыворотки памяти. На столе лежал маленький металлический пенал.

– Я рассчитала дозу препарата для каждого отдельно, у нас ведь разный объем памяти, различные генетические характеристики, – Лена выдвинула крышку – в мягкой поролоновой подложке были утоплены три одноразовых шприца, наполненные прозрачной жидкостью. – Укол, – Карева отогнула воротник блузки и ткнула пальцем справа, ниже шеи, – лучше сделать сюда, прямо в ключицу. Тяжелых побочных эффектов не обещаю. Но в первое время придется нелегко.

– Превратимся в лунатиков или заведем знакомства с призраками?, – грустно пошутил я.

– Мозг начнет сопротивляться сыворотке, – строго посмотрела на меня ученая дама. – Не знаю точно, каким образом, ведь клинические испытания препарат не проходил. Могу лишь предположить, что станут сниться перекрестные сны, продолжение сегодняшней действительности, потому что неблокированная память захочет автоматически генерировать логические цепочки старой жизни. Возникнет путаница: где реальность, а где ночное видение. Не исключены галлюцинации. Но постепенно мозг приспособится, новая входящая информация стабилизирует деятельность нервных клеток.

– Почему нужно делать уколы каждому дома?, – повертел в руках предназначенный ему шприц Андрей. – Может, встретимся здесь через четыре дня? Чтобы быть вместе?

– Она предоставляет нам шанс передумать, – похлопал я художника по плечу, взял свою порцию сыворотки памяти и покинул лабораторию.

Через четыре дня!".

"19 декабря

Итак, завтра 20 декабря. Завораживающее, загадочное и самое страшное для человечества сочетание цифр –  20.12. 2012.

Лена утверждает, что после сыворотки памяти мозг придет в замешательство. Готов ли я к столь тяжким испытаниям? Может быть, станет легче, если как-то себя об этом предупредить? Хорошо бы оставить дневник в таком месте, чтобы я смог его быстро обнаружить.

Погодите-ка: Борисенко-младший что-то рассказывал про пространственно-временные лакуны. Антошка еще похвастался бабушкиной картиной. А что если и вправду «Мальчик с зайцем» проваливается в такие ямки? Невероятно звучит? Да все, что произойдет завтра, звучит нереально. К тому же других идей у меня в любом случае нет.

Снял картину со стены, осмотрел – нет, сюда дневник никак не спрятать. Места маловато. Если только использовать картину для первоначальной подсказки. Например, маленькую записку скотчем я вполне прилеплю к раме. Никто и не обратит внимания, зато я в какой-то момент шершавость обязательно замечу, ведь постоянно утыкаюсь в картину, когда говорю по телефону.

Отлично получилось! Ну, а сам дневник отвезу на дачу – погода, правда, противная, утром выпал мокрый снег, быстро растаял, под ногами грязища, но, ничего, надену ботинки-вездеходы. Положу блокнот в дорожный сундучок на чердаке. Вдруг повезет, и я смогу книжицу в другом времени найти, прочитать, а значит, и быстрее адаптироваться к новым условиям.

Вернусь с дачи домой, перед сном обниму Лилю и Антошку (Зойку поцеловать не удастся, она переехала к Михаилу). Возьму сыворотку и расположусь в гостиной (кстати, Андрей уговорил Лену, они сегодняшний вечер проведут вместе). Сделаю инъекцию, и стану ждать завтрашний день.

И будь, что будет!".

Лукошкин захлопнул дневник. Значит явь – вовсе не реальность, а сон? А то, что он считал долгим сном, на самом деле действительность?

Бред! Как такое может быть? Опять столько вопросов!

– Но, по крайне мере на один я сейчас знаю ответ, – вслух произнес Лукошкин. – С Аркадием и Юлей ничего страшного не случилось. Получается, что они еще… не родились!

И Егор неестественно громко захохотал, чтобы скрыть подступающий к горлу страх безумия.

Часть вторая.
ДЕЖАВЮ

Пролог.
(продолжение)

Ночь тянулась бесконечно.

Звездно-черная, утомительно беспокойная.

Неизбежный признак старости. Если раньше жрец, как любой другой мужчина его племени, спал по ночам и бодрствовал днем, то постепенно сутки разбились на равные части. Открыв глаза на рассвете, медленно проведя обряд омовения и так же неспешно позавтракав, в полдень Икшефтус отдыхал, потом вновь занимался делами и опять устраивался на ложе. Так же проходила и ночь: короткие промежутки забытья чередовались с такими же по длительности периодами бессонницы. Но если днем Икшефтус хорохорился и обязательно гулял в лабиринтах пирамиды, то с наступлением темноты, то и дело, просыпаясь, большей частью сидел на набитом высохшей соломой тюфяке и терпеливо ждал, когда усталость сомкнет веки. За многие годы он привык к ночным бдениям и даже находил в них преимущество: по крайней мере, с неба спускалась прохлада, и дышалось чуть легче.

Икшефтус повернул голову к оконному проему: подмигивая, старика приветствовали звезды. Икшефтус попробовал подсчитать, сколько серебряных точек поместилось в темном прямоугольнике. Но сбился после первой сотни. В окно заглянул лунный диск, сияющий как кусок мутного, в царапинах льда.

Икшефтус лег лицом к стене – высохшие кукурузные стебли зашуршали под спиной. Жрец порадовался, что живет на вершине пирамиды: сюда не долетали пугающие звуки окружающих город джунглей, здесь не беспокоили летучие мыши или грызуны, непременно снующие по ночам в человеческом жилье. Тишина и покой – одно из главных снадобий для стариков.

И, неожиданно потеряв нить рассуждений, провалился в забытье.

Ему снилась дорога. Та самая, по которой он шел когда-то с трагической вестью из Теотиуакана в Чичен-Ицу. Босые ступни касались горячих каменных плит, покрывающих тропу. Только теперь тропа не пустынна. То у обочины ему улыбался отец, то из-за деревьев выглядывала улыбающаяся мать, то прямо перед носом пробегала сестренка. Он пытался с ними заговорить, но во сне не всегда удается выжать из себя какой-либо звук. Вот и сейчас, мальчик (а старик видел себя именно ребенком) лишь открывал как рыба рот, из него вылетали беспорядочные хриплые звуки.

– Почему вы прячетесь? Я хочу к вам!, – наконец, сумел выкрикнуть-выдохнуть Икшефтус.

И закашлялся.

Старик оторвал голову от тюфяка, сел и попытался продышаться.

Сколько уже тунов минуло с того самого путешествия в Чичен-Ицу. Но что произошло с его народом, почему вдруг разрушились города, и куда исчезло сообщество жрецов, Икшефтус так и не смог понять. Проводя долгие ночные часы без сна, он перебирал в уме различные варианты. Наиболее приемлемой версией Икшефтус считал ту, что родилась из пристрастия майянских жрецов приносить жертвы многочисленным богам. Недаром при входе в каждый храм, на самой нижней его платформе устанавливали тцомпантли – подставку для черепов. И если поначалу в расход (практиковалось быстрое вырывание сердца из груди) шли пленные, то в дальнейшем, когда количество рабов резко уменьшилось, потому что всех, кого можно в округе найти, завоевали, принялись за простых горожан. Икшефтус видел, во что превратилась великая Чичен-Ица. Разбитые скульптуры, разграбленные храмы, дома, которые буквально на глазах затягивались зеленым покровом: джунгли не терпят пустоту, поэтому буйная растительность добиралась даже до пирамид. Так вот, может быть, подобный разгром устроили разъяренные жители города и потом, испугавшись содеянного, разбежались? Что касается вырождения непосредственно жрецов… Демонстрируя силу воли, бесстрашие и всепоглощающую любовь к богам, настоятели храмов издевались, иначе и не скажешь, над собой! Женщины протыкали языки, а мужчины делали дырки в пенисах. Ну и откуда родиться детям, если один из участников процесса дырявый?

Икшефтус хмыкнул: нет, подобных издевательств над собственной плотью он никогда не допускал. Правда, и жениться не посчастливилось. Люди стали бояться жрецов.

Еще и поэтому Икшефтус поселился один, высоко-далеко от других.

Поначалу он периодически спускался к подножию пирамиды. Но впоследствии делать это становилось труднее и труднее, и тогда сердобольные жители, зная об одиноком отшельнике, посылали детей доставить ему фрукты и кукурузные лепешки. Иногда какой-нибудь ребенок, оценив преимущества пирамиды, оставался здесь надолго. Внизу свирепствовала испепеляющая жара, а тут царит относительная прохлада.

Наблюдая за сменяющими друг друга детьми (подготовить кого-нибудь себе на смену, жрецу-отшельнику даже в голову не приходило – мало того, что представители племени утратили интерес к обучению, так ведь и сам Икшефтус не так много усвоил из уроков настоятеля), старик видел, как деградирует народ майя. Раньше – крепкие, плечистые юноши и девушки, умеющие охотиться на быстрого зверя, и ловко лазающие по стволам высоких деревьев. А теперь они, казалось, появлялись на свет уже изможденными, сгорбленными, с потрескавшейся кожей, как у стариков. ЗАСУХА! Она выпивала последние соки не только из земли индейцев, но и из их тел. Солнце палило день за днем, год за годом. Иногда с неба падали капли воды, но эти периоды были столь короткими, что ни люди, ни земля не могли вдосталь напиться и насытиться свежестью. Люди прятались в джунглях (растения каким-то образом переносили зной), проводя целые дни в поисках пригодных для еды фруктов и корнеплодов.

Еще лет тридцать назад сюда, в Зал Календарей к последнему жрецу поднимались выжившие после мора горожане. Чтобы Икшефтус подсказал, когда начинать сев кукурузы, пора ли убирать урожай. Старик (уже тогда!) с умным видом водил пальцем по значкам на камне и говорил общие слова (что твердил ему когда-то настоятель, Икшефтус почти сразу позабыл), которые посетители трактовали каждый по-своему. Но уже давно одиночество жреца никто не нарушает. Иссохшая земля прекратила родить, поэтому бессмысленно что-либо сеять.

Икшефтус обернул куском ткани озябшие ноги, положил руку под голову и стал дожидаться сна.

Он опять брел по знакомой, вымощенной камнем, дороге. И вновь вдоль обочины стояли соплеменники. Только родители больше не показывались. Люди попадались чаще незнакомые. Они молча провожали мальчика (опять Икшефтус стал ребенком) суровым взглядом. Но вот вдалеке появилась сгорбленная фигура. Знакомая. Чем ближе подходил Икшефтус к человеку, тем яснее осознавал: сейчас произойдет что-то значительное. Он боялся и одновременно преклонялся перед человеком, который преграждал ему путь. Наконец, смог разглядеть черты лица странника: старик-настоятель, который вручил Икшефтусу тайну их великой цивилизации.

– Мы, – и бывший учитель обвел рукой людей, плотным строем стоящих по краям дороги, – вверили тебе божественное знание о "Конце дней". Помнишь ли ты об этом?

– О да, – пал ниц мальчик. – Только я устал ждать. Силы покидают тело. Возьмите меня с собой в путешествие к звездам.

– Непременно возьмем, – кивнул старец. – После того, как выполнишь свою миссию.

– Не хочу миссию, – заплакал мальчик. – Я с самого начала не был к ней готов.

– Но так сложилось, – пожал плечами настоятель и погладил ребенка по голове. – И так будет. Ты – последний жрец. И только тебе – единственному из племени избранных суждено увидеть Небесный Цветок. Он вот-вот родится!– и неожиданно… завизжал: – Свершилось!

Старик не поверил своим ушам, во сне жрец-настоятель раньше никогда не кричал.

И Икшефтус разлепил глаза.

– Ура-а! Свершилось!!!, – тряс старика за плечо мальчик. – Небесный Цветок!, – ткнул он себе за спину, туда, где находилось еще одно окно. – Новый Свет!

Юный помощник помог старику встать с ложа.

– На рассвете я спустился вниз, – тараторил мальчишка, – чтобы собрать в джунглях росу с листьев. А когда вернулся, обнаружил у ступеней женщину из ближайшей деревни, она последние полгода приносит нам фрукты. Так вот женщина словно окаменела, воздев голову и руки к небу. Я тоже посмотрел наверх и увидел его. Скорее же!

Икшефтус, с трудом переставляя отекшие ноги, стараясь не споткнуться о рассыпанные на полу фрукты (возбужденный мальчишка даже не заметил, как бросил их) добрался до окна.

В вышине, именно там, куда указал настоятель и где по ночам заступал на дежурство священный Глаз Быка, горел-переливался гигантский цветок. Что звезды? Эти светлячки-обыватели покорно меркнут перед силой утреннего Солнца. А Цветок в сотни тысяч раз больше самой яркой звезды. И даже солнечный свет не мог затмить сияние космического пришельца. "Лепестки", украшенные тончайшими прожилками, трепетали, словно на ветру.

Старик и мальчик, завороженные, долго любовались зрелищем. Икшефтус очнулся первым.

– Идем в Зал Календарей. Приготовь инструменты и краски.

Мальчик не стал возражать, он тоже проникся важностью происходящего.

Икшефтус поставил босую ногу на золотой песок. И хмыкнул – событие так поглотило старика, что он и не заметил, как прошагал двенадцать ступеней, не отдохнув на лестнице ни разу. Откуда только силы взялись?

Жрец прошаркал до стены, прислонился спиной к прохладному камню. Глубоко вдохнул, расправил плечи, закрыл, собираясь с мыслями, глаза. Мгновение, ради которого он так неправдоподобно долго, бесконечно долго жил, настало. Сколько раз он репетировал этот момент. Вот так же вставал у стены, закрывал глаза и представлял, что именно сегодня вспыхнул Небесный Цветок. И начинал считать, тренируя память. А вдруг сейчас память подведет, и Икшефтус не сможет определить правильную дату "Конца дней"?

Старик нервно захлопал ресницами.

Нет, так нельзя. У него нет права на ошибку.

Жрец, а точнее последний ученик последнего жреца, на плечи которого легла миссия защитить честь своей, хоть и погибшей, но великой цивилизации и предупредить человечество о грозящей ему опасности, взял себя в руки и вновь медленно прикрыл глаза. В голове замелькали числа. Складывая и вычитая, Икшефтус для уверенности повторял цифры вслух.

Через десять минут жрец медленно протянул руку ладонью вверх. Стоящий все это время рядом мальчик, вложил в нее остро заточенную палочку. Икшефтус, не обращая внимания на боль в пояснице, нагнулся, и дрожащими пальцами вывел на песке символы.

Потом выпрямился, кивнул мальчику и направился к лестнице. За его спиной тут же застучал каменный молоток. Мальчик начал заполнять пустовавший столько тунов последний фрагмент Камня Судеб.

Икшефтус, тяжело дыша, добрался до своего ложа. Да, он не был настоящим жрецом, и не знает, что случится на следующий день "Конца дней", который он сегодня смог определить. Икшефтус бессилен помочь потомкам. Но он оставил им предупреждение майянцев. У человечества до окончания Пятого Солнца в запасе масса времени, кто-нибудь когда-нибудь расшифрует послание и сможет справиться с нависшей бедой.

Икшефтус глубоко вздохнул: странная ему выпала судьба. Жизнь-ожидание. И вот то, ради чего билось в груди его сердце, свершилось. Значит, теперь старик свободен? Свободен покинуть мир и, наконец, может отправляться вслед за соплеменниками по Млечному Пути к звездам?

Икшефтус закрыл усталые глаза, вздохнул еще раз.

Грудь поднялась.

Медленно опустилась.

И… неподвижно замерла…