Текст книги "2012. Точка возврата (СИ)"

Автор книги: Роза Сергазиева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

Глава 21.

ЕГОР упорно ухаживал за Ирмой: звонил каждый день, приглашал то в парк Горького, то на вернисаж в Измайлово, то пройтись по Старому Арбату. На свиданиях говорила в основном она, Лукошкин же делал заинтересованное лицо и, периодически банально восклицая: «О-о-о!», «Ну надо же!» или «Вот это да!», согласно кивал головой. Но в конце августа встречи временно прекратились: Волкова вместе с родителями укатила наслаждаться бархатным сезоном в Болгарию.

Получивший на месяц полную свободу, Егор взялся подтянуть заброшенные дела. Прежде всего, уговорил Андрея позвонить Лене. Не столько забота о друзьях сподвигла Лукошкина на благородный поступок, сколько надежда переключить внимание Каревой: ученая дама порядком поднадоела, требуя немедленно отыскать Борисенко.

Разговор двух влюбленных проходил тяжело. Оба чуть не плакали, но когда Андрей, наконец, прошептал-напомнил в трубку заветные слова: "Ты – моя жизнь!", объяснение состоялось. В результате ребята договорились отложить визуальный контакт лет на пять. А пока выработали алгоритм общения. Лена может звонить Андрею в любой день, но только по вечерам, когда начинается очередная "Просто Мария". Бабушка – истовая поклонница мексиканских сериалов в такой момент не подойдет к звонящему аппарату, мало того, выгонит внука с трубкой в ванную. Запасной вариант (если сломается телефон рядом с общежитием, не найдется нужное количество монет или герои «мыла» сольются в финальном поцелуе) – письма. Забытый жанр. Но в их положении вполне подходящий.

И, наконец, Егор придумал, как вызвать на откровенность Борисенко.

Вернувшуюся из школы сестренку Лукошкин отловил в коридоре.

– Ты как-то жаловалась на одноклассника Мишку, – напомнил Егор девчонке.

– Да, Гамаюнов стукнул меня учебником по голове, – подтвердила Зойка. – А еще постоянно дергает за косички. Но не волнуйся, я спуску не даю. То подножку поставлю, то жвачку ему на стул прилеплю.

– Тем не менее, пора разобраться с хулиганом как мужчина с мужчиной, – строго произнес Егор. – Ты мне не кто-нибудь, а родная сестра. Я обязан тебя защищать.

– Здоровско!, – запрыгала на одной ножке Зойка. – А что значит как мужчина с мужчиной? Треснешь Мишку учебником по башке?

– Нет, есть средство надежнее, – подмигнул сестренке Егор. – Нажалуюсь его отцу.

И, взяв сестренку за руку, Лукошкин повел школьницу к метро.

– Разве Мишка живет так далеко?, – заныла девочка, заподозрив неладное, когда они в очередной раз делали пересадку.

Но Лукошкин проигнорировал вопрос: не станешь же ребенку всего объяснять.

Они поднялись на лифте на последний этаж, Егор позвонил в дверь.

– Кто?, – раздался через пару минут бодрый голос.

– По поводу вашего сына Миши, – пояснил Лукошкин.

Щелкнули поочередно несколько замков, распахнулась дверь. На пороге стоял мужчина примечательной внешности. Лоб венчала внушительных размеров проплешина, а по бокам на голове торчали всклокоченные пучки волос. На носу сидели очки.

– Вы к нам?, – спросил хозяин и, чтобы рассмотреть пришедших, перетянул очки на лоб.

– Миша бьет мою сестренку, – и Егор впихнул в квартиру Зойку.

– Да-да, проходите!, – запоздало пригласил гостей мужчина. И тут же громко-строго крикнул: – Михаил!

Откуда-то из конца коридора выскочил мальчишка. С такими же торчащими пучками волос на голове, только без проплешины.

– Ой, – пропищала Зойка и спряталась за спиной брата, – это совсем не тот Мишка.

"Естественно, не тот", – хмыкнул про себя Егор, но лицу придал выражения крайнего удивления.

– Извините, – Лукошкин, словно сконфуженный, развел руками. – Произошла ошибка. Вы Гамаюнов?

– Нет, – заулыбался обрадованный хозяин: намечавшийся ураган завершился легким дуновением ветерка, – мы Борисенко. Оба Михаилы.

– А я – Егор, – представился Лукошкин. – Еще раз извините.

– Ничего-ничего, – понимающе приободрил гостя хозяин квартиры. – Я за сына тоже постоянно переживаю. – И повернулся к Мише: – Не хочешь показать юной барышне телескоп? Мы его на балконе установили.

– Конечно, хочет, – зыркнул Егор на скисшую при слове с явно техническим уклоном Зойку. – Она любит смотреть в небо и… считать ворон.

– Но сейчас светло, – проявила не к месту свою образованность ученица начальной школы. – Звездочки еще не зажигались.

– Но получить представление об астрономическом приборе, – назидательно произнес брат, – самое время. Сможешь его лучше рассмотреть.

И Егор с силой развернул сестренку в сторону балкона. Пусть познакомится с Михаилом пораньше, может, потом станет меньше баламутить и сократит количество замужеств до классического одного.

Зойка с Мишей протопали на балкон. Егор поспешил за ними. Но задержался в комнате, через которую они проходили. Сразу видно, что здесь обитает человек, для которого книги – незаменимый рабочий инструмент. На взгляд не посвященного "источники знаний" свалены бессистемно: стоят на полках не только вертикально, но и лежат стопками на каждом ряду поверх томов. Кроме того, книги равномерно распределились по всем горизонтальным поверхностям в помещении: на подоконнике, полу и даже на абажуре настольной лампы. Но с точки зрения обитателя комнаты здесь царит образцовый порядок, позволяющий понадобившуюся книжку находить моментально. Из многих томов торчат бумажные ленточки закладок – свидетельство того, что к литературе обращаются постоянно.

Егор прочитал несколько названий на корешках и поскучнел: "Теория относительности", "Последовательность Фибоначчи", "Различные подходы к решению задачи Пуанкаре" и остальные в том же духе. И подоконник, и стол "украшали" такие же однообразно нудные обложки. Но неожиданно Лукошкин приметил среди них яркую детскую книжку – "Незнайка на Луне".

– ?, – Егор непроизвольно взял томик в руки и изумленно повернулся к хозяину.

– Читали вместе с сыном, – просиял Борисенко-старший. – Полезная оказалась история. Миша заинтересовался астрономией. Поэтому и купили телескоп.

– Неудивительно для будущего учителя физики, – прокомментировал Лукошкин.

– Считаете, увлечение поможет определиться с профессией?, – задумался Михаил. – Не хотелось бы, перспективы грустные. Наука нынче не в чести. Я сам по образованию физик, по распределению попал в отраслевое статуправление. По молодости казалось любопытно. Но потом превратилось в рутину. А сейчас контора еле дышит, заказов нет, зарплату платят не регулярно. Думаю, придется искать другое место работы.

– Но смотрю, вы нашли лекарство от скуки, – и Егор показал на заваленные полки.

– Взялся сыну объяснить, что происходит в космическом корабле, когда он перемещается на сверхсветовых скоростях. Так вернулся к теории относительности. Мы проходили ее в институте. Но поверхностно. А тут появилась причина вникнуть глубже. Сейчас добрался до проблемы искривления пространства-времени.

– Вокруг массивных космических тел?, – продемонстрировал знание предмета Егор.

– Вы тоже интересуетесь?, – резко всплеснул руками хозяин квартиры – очки со лба свалились на нос. –  Учитесь на физмате?

– Нет, гуманитарий, – повторил старый вердикт психолога Егор. – Но люблю читать научно-популярные журналы. Что вас привлекло в теме искривления пространства?

– Формы, – водрузил очки обратно на лоб Михаил и раскрыл лежащую на столе тетрадку. Страницы украшали рисунки разных трехмерных фигур, аккуратно заштрихованные простым карандашом. – Мне кажется, они могут быть как простыми, – и физик ткнул пальцем в разбросанные по листу "ямки", – так и многофрагментными, – Михаил перевернул сразу несколько страниц и на белом поле, словно приготовленном для мини-гольфа, появились цепочки из "лунок" и "дорожек", "горок" и "воронок". – А в особых случаях вероятны и редкие по сложности фигуры.

– Например, лист Мёбиуса, – перебил "лектора" Егор.

– Молодой человек, вам известна такая форма?!, – восхищенно зацокал языком Борисенко.

– А помимо листа Мёбиуса, – Егор не стал уточнять, что последний раз услышал про свернутую спираль от сына физика, а взял карандаш и нарисовал на чистой странице крупно первую букву греческого алфавита, – еще может быть и Альфа-петля, – и вопросительно посмотрел на Михаила. – Правильно?

– Интересная мысль!, – воскликнул Михаил и провел пальцем по очертаниям фигуры. – Хм-м-м…

В следующий момент физик ринулся к полкам, дотянулся до верхней, достал рулон с таблицами. Смахнув очки на нос, Борисенко пролистал страницы, нашел нужную строчку, состоящую сплошь из цифр.

– А что? Вполне разумно, – он переводил взгляд с таблицы на фигуру и обратно. – Укладывается в расчеты.

"Елки-палки, – охнул Егор, – получается, что именно я надоумил физика заняться Альфа-петлей?!"

Борисенко не расслышал странную реплику гостя, похоже, он вообще забыл о наличии в комнате постороннего: ученый склонился над столом и принялся чертить объемные изображения Альфа-петли, сопровождая их цифрами и значками.

– А вы не задумывались, – откашлялся Лукошкин, напоминая о себе: пора сформулировать герою главную задачку, – если космическое тело вдруг застрянет во времени одной из форм искривленного пространства, что поможет ему вырваться "на волю"?

– М-м-м, – физик оторвался от тетрадки, очки тут же переехали на лоб, – логичный вопрос. Я к нему тоже подступался.

Егор замер: неужели сейчас ему выдадут ключевой фрагмент майанской головоломки?

– Окончательного вывода пока не сделал, но прекрасно понимаю, – потер подбородок Борисенко, – что потребуется колоссальное количество энергии. Сравнимое, например, с тем, что выбрасывают в момент рождения сверхновые звезды… Да-да, – сам себя перебил физик, – взрыв сверхновой вполне может как загнать Землю в определенную фигуру искривленного пространства-времени, так и вытолкнуть ее оттуда. Вполне-вполне… А если еще и в Альфа-петлю…, – забормотал физик, снова уходя в себя.

– Известно, когда происходили взрывы сверхновых?, – громко спросил Егор, не давая собеседнику вновь отвлечься.

– Это довольно ординарное событие для Вселенной. Мы наблюдаем либо то, что происходит под носом, в нашей Галактике, либо фиксируем с помощью приборов "дальние" отблески.

– Отблески?, – переспросил Егор, пытаясь представить себе "картину" размером с… небосвод.

– Да-м-м, – Борисенко вспомнил, что перед ним не ученый-астроном, а всего лишь двадцатилетний студент, читай – вчерашний школьник, поэтому начал с азов: – Есть несколько типов звезд, начальная масса которых в 8-10 раз превышает массу известного нам Солнца. Когда топливо в "печке" окончательно выгорает, объект резко сжимается, его ядро охлаждается – происходит взрыв. На месте взрыва остается газопылевое облако, которое продолжает расширяться. В нашей Галактике астрономам удалось обнаружить пяток таких объектов, – физик протянул руку и подхватил с подоконника толстый альбом с цветными иллюстрациями. – Причем два в созвездии Кассиопеи. Вот, например, как выглядят остатки звезды Тихо Браге. Она взорвалась в 1572 году, ее наблюдали на небосводе невооруженным глазом.

На странице на черном фоне Космоса выделялся разноцветный плотный колобок.

– Но наиболее эффектно смотрится Крабовидная туманность в созвездии Тельца, – Физик раскрыл картинку на целый разворот. – Правда, красавица?

Егор зачарованно охнул: в сетке из красно-желтых нитей пульсировал сиреневый сердечник.

– Настоящий шедевр Вселенной. Представляю, какой ужас испытали люди, когда этот "цветок" вспыхнул среди бела дня над головами. Астрономы в Китае, Японии, Египте в течение трех недель вели круглосуточные наблюдения. И еще год "картинка" держалась на небосклоне по ночам.

– Когда появилась Крабовидная?, – кажется, Лукошкин нащупал нечто интересное.

– В начале второго тысячелетия нашей эры, а именно…, – Борисенко перелистал альбом к последней странице, до списка примечаний: – в 1054 году.

– А древние индейцы майя – известные поклонники астрономии могли внести это событие в свой календарь?

– Сейчас узнаем, – продолжая периодически издавать звуки "х-м-м" и "бм-бм-бм", физик пробежал пальцами, словно пианист по клавишам, по корешкам, потом, не удовлетворившись результатом, встал на цыпочки и, постепенно опускаясь к полу, просмотрел книжки, лежащие стопками. – Так-так, где же у нас древние цивилизации? Ага!, – торжественно провозгласил ученый и вытащил хлипкую брошюрку с самой нижней полки. Очки упали на нос, замелькали страницы: – Вот, нашел. Майянская цивилизация исчезла в десятом веке, точной даты, конечно, никто не знает, но где-то в первой половине, – физик захлопнул книжку. – Маловероятно, что их астрономы застали Крабовидную. Хотя, теоретически какой-нибудь столетний ученик-долгожитель последнего жреца вполне мог дотянуть до галактического взрыва. Только зачем ему это было нужно?

Но Егор не успел ответить: беседу прервал быстрый топот зойкиных сандалий.

– Здоровско, – верещала сестренка. – На улице уже темнеет, включилась первая звездочка! И я ее увидела во-о-т такой!, – и девочка соединила пальцы двух рук в большой круг.

– Это не звездочка, а Венера, – пробухтел появившийся вслед за ней Миша.

– Я…, –  Зойка дотянулась до уха брата и громко зашептала: – хочу-хочу такую же трубку. Купи-и-и!

– На стипендию!?, – округлил глаза Егор: вполне убедительный аргумент в устах студента.

Сестренка сморщила лобик, предупреждая, что вот-вот захнычет.

– Деточка, зачем же плакать?, – ринулся спасать положение хозяин квартиры. – Мы теперь друзья, можешь смело заходить в гости. Жаль, что не заглянула к нам в августе. Земля двигалась через метеоритный поток Персеид и небо над Москвой буквально изрезали дорожки падающих звезд. Но начинается осень. Самое подходящее время для наблюдений. В октябре, когда воздух станет прохладным и прозрачным, мы "проберемся" с тобой в созвездие Тельца, чтобы полюбоваться на одну из ярчайших звезд – Альдебаран.

Егору показалось, что он услышал громкий щелчок: встал на место один из фрагментов многосложной головоломки.

– Альдебаран находится в созвездии Тельца? Там же, где и Крабовидная туманность?, – Егор нервно помассировал лоб: неужели забрезжил первый яркий луч в конце тоннеля?

– Естественно, – подтвердил физик, ожидая дальнейших объяснений.

Но Лукошкин пытался сначала разобраться сам и продолжал рассуждать вслух:

– Священная Красная звезда, которой поклонялись индейцы?… Глаз Быка?, – память услужливо выбрасывала блоки информации, которой когда-то давно поделился Андрей. – Майанцы абсолютно точно ждали взрыва сверхновой!, – воскликнул Лукошкин. – Вот по какой причине последний фрагмент на Камне Солнца выбили позже. Но… тогда возникает логичный вопрос: почему Земля возвращается только на 20 лет назад, а не в 1054 год, когда вспыхнула Крабовидная?, – и Егор вопросительно посмотрел на хозяина квартиры.

Борисенко недоуменно пожал плечами: он мало что уловил из эмоциональных, но обрывочных фраз студента. Однако расспросить не успел, за рукав настойчиво дернула Зойка, которая решила напомнить о себе и о том, что собиралась устроить рёв.

– Вы приглашаете?, – кокетливо вздернула носик девочка.

– Конечно-конечно, – физик для убедительности подтолкнул вперед сына. – И Миша тоже приглашает, правда?

Мальчик кисло кивнул – куда денешься, раз отец решил, придется терпеть капризную сверстницу.

До двери провожать гостей отправился Борисенко-младший. Старший же, бормоча под нос: "Тэкс-тэкс, значит Альфа-петля? Интересно, очень интересно" – вернулся в "читальный зал".

Спускаясь в лифте, Егор удовлетворенно потирал руки: миссия выполнена, ученый приступил к решению требуемой задачи. Лукошкин устал ломать голову над загадкой древних индейцев: слишком много вопросов, слишком мало ответов. Изводить себя вопросами, на которые не знаешь ответов, сродни мазохизму. Пусть теперь помучается кто-то другой. На изучение свойств Альфа-петли у физика уйдет несколько лет. А пока Егор займется воплощением в жизнь собственных планов. Если же потребуется срочно связаться с Борисенко, прибегнем к помощи сестренки. Ведь ее официально пригласили "потелескопить".

Глава 22.

ПОСТЕПЕННО тройка «осознанных путешественников» втянулась в новую жизнь. Андрей по совету Лукошкина, с трудом сломав сопротивление ответственной за его воспитание и обучение бабушки, перевелся в экстернат. По утрам, когда в музейных залах мало народу, ходил тренировать руку на классических полотнах – срисовывал пейзажи и натюрморты, летом уезжал с альбомом за город. Лена пересмотрела список свободных дисциплин в университете, которые могла выбирать сама. И добавила в программу фармакологию: сыворотку памяти в дальнейшем она попытается использовать в обычной медицине.

Карева смирилась с выбором Егора. Тем более что Вадим так красиво и трепетно ухаживал за Лилей. Дарил цветы, отмечая буквально каждое событие с момента их знакомства. Первое свидание, первый поцелуй, объяснение в любви, день первого совместно пережитого ливня, первый поход на ночной сеанс в кино. Годовщина того, как, договорившись о встрече у памятника Пушкину, Нелюбин целый час ждал Лилю у монумента на площади сверху, а девушка столько же топталась у бюста поэта внизу, в переходе метро, и… еще масса подобных же романтических глупостей. Рассчитавшись с последней сессией, молодые люди поженились.

Лукошкин, нацелившийся покорить Волкову, сознательно сократил общение с Вадимом до минимума. Чтобы Нелюбин на глаза Ирме не попадался. И со временем даже разговоры по телефону со старым другом-однокурсником свел к нескольким коротким звонкам в год, чтобы дежурно поздравить с праздником. Поэтому Егор о Вадиме и Лиле знал мало, только то, что они стали мужем и женой, и что Нелюбин устроился риэлтором в маленькую фирму. То есть двигался в предсказуемом направлении.

Егор же, напоминал себе постоянно Лукошкин, строил новую жизнь. И преодолевал трудности, возникающие на пути воплощения мечты о скором благосостоянии. Потому что Волкова оказалась сложным объектом. Девушка, вокруг которой постоянно крутились заинтересованные лица мужского пола, то удалялась от Егора (когда на горизонте возникал красавец-блондин с развитой мускулатурой), то снова разрешала за собой ухаживать (когда выяснялось, что к накаченным мышцам прикладывались не более чем куриные мозги). Потом филолог ей начинал надоедать своей молчаливостью, и Ирма подбирала новый мужской эскорт, в компании которого могла от души похохотать и повеселиться.

Но Лукошкин упрямо не отступал, с одной стороны ни в чем девушку не упрекал и сносил любую выходку, а с другой постоянно напоминал о себе и с горизонта не исчезал. В конце концов, Волкова осознала, что, кидаясь в бушующие волны очередного романтического приключения, она, разочарованная скорым результатом, непременно возвращается к Егору. Да, он скучный, временами раздражающе занудный. Но вселенски терпеливый. Подыскивая для парня определение, на ум приходило сравнение с диванной подушкой, в которую в зависимости от обстоятельств можно поплакаться или поколотить, и которая всегда привычно рядом. Тогда может, стоит выбрать на будущее в качестве тихой гавани именно Лукошкина? Такого предсказуемого и неконфликтного? Тем более что подружки вокруг одна за другой повыскакивали замуж. Даже Лиля прислала открытку-приглашение на свадьбу. И Ирме страсть как мечталось примерить белое платье (она уже выбрала чудесный фасон в журнале), с восторженным визгом открывать подарочные коробки и отправиться в романтическое путешествие. Поэтому в какой-то момент Волкова сдалась.

Егор купил в киоске две охапки "длинноногих" роз – ярко алых и бледно бежевых, и принес букеты домой. Лукошкин по-прежнему терялся, отбирая цветы для предстоящего важного события.

Привлеченный шуршанием оберточной бумаги, на стол запрыгнул любопытный Чернилка.

– Нужен совет, – Лукошкин погладил любезно подставленную пушистую спинку. – Иду делать предложение Ирме. Подскажи, какой букет лучше преподнести?

– Мя-а!, – презрительно фыркнул кот и для пущей убедительности выпустил когти.

– Понимаю, друг, – Лукошкин попытался подтолкнуть Чернилку к цветам, но животное упрямо упиралось лапами. – Знаю, что вы друг друга невзлюбили, – между котом и Ирмой развернулись нешуточные боевые действия: Чернилка рвал гостье колготки, она в отместку наступала зверю на хвост. – Но поверь, так надо.

В кошачьем языке отсутствует категория "так надо", поэтому Чернилка, ворча, спрыгнул на пол и скрылся на кухне. В результате, Егор отнес тот букет, что казался визуально больше.

– А кольцо?, – отложила Ирма в сторону розы, даже не обратив внимания на их цвет. –  Сейчас, делая предложение, принято, как у американцев, дарить кольцо с бриллиантом. – Но, увидев, что Лукошкин надулся, девушка смягчила интонации: неловко отшивать жениха, которого сама выбрала. – Ну ладно. Только у меня одно условие.

Лукошкин насторожился: еще один неприятный сюрприз?

– Я оставлю девичью фамилию, – и капризно заныла: – Ну, сам посуди: как могу превратиться в Лукошкину? Ирма и вдруг – Лукошкина, фи-и. Вон Лиле такая красивая фамилия досталась – Нелю-ю-бина. Звучит!

– Лиля и против Лукошкиной не возражала, – слетело в запале с языка Егора. Неужели он сказал это вслух?

– Ты что: и ей предложение делал?, – брови Волковой сошлись над переносицей.

– Никогда, – соврал Егор и уточнил для справедливости: – По крайне мере, за последние двадцать лет ни разу. Прости, ляпнул, сгоряча, первое, что в голову пришло. Поступай, как хочешь.

– Ты – душка!, – чмокнула с трудом скрывающего досаду Лукошкина новоиспеченная невеста. – Иди, тебя папа ждет.

Настал решающий момент, к которому Егор готовился три года. И хотя предстоящую сцену разыгрывал в голове много раз, колени по-мальчишески дрожали. Лукошкин поправил галстук (в гости к девушке, когда дома ожидалось присутствие родителей, он непременно являлся при полном параде: в пиджаке и светлой рубашке) и робко постучал в кабинет будущего тестя.

Виктор Олегович – крупный мужчина с седеющей шевелюрой, одетый по-домашнему в футболку с яркой аппликацией и потертые джинсы – сидел за длинным столом и, пробегая глазами страницы, делая пометки шариковой ручкой, перекладывал их из толстой стопки слева в такую же справа.

В кабинете Лукошкин оказался впервые, в святая святых он никогда еще не приглашался. Но ожидания Егора не оправдались. Парень приготовился увидеть нечто грандиозное: картины в золоченых рамах на стенах, массивные старинные шкафы и под стать им древние фолианты за стеклом. А попал в комнату, которую унифицировали с помощью модного нынче евроремонта: крашеные стены, офисная мебель с округлыми краями из каталога, ей в тон книжные полки, заполненные однотипными ведомственными справочниками, шторы с ламбрекеном и ковровое покрытие под ногами. Но потом догадался, что застал Волкова в переходный период: из кресла госчиновника Виктор Олегович собирался перепрыгнуть в совет директоров госкорпорации, создаваемой из активов своего же расформированного ведомства. Тестю перепадет крупный пакет акций. И уже в следующем году семья Волкова переберется жить в коттедж на территории элитного, хорошо охраняемого поселка, и даже заведет конюшню. Позже, собираясь уже на пенсию, Виктор Олегович приобретет небольшую яхту и начнет утюжить на ней Москва-реку. Но пока Волков еще только-только готовит документы по акционированию.

– Чем займешься?, – задал ожидаемый вопрос Виктор Олегович, после того, как они обменялись приветствиями, и гость устроился в кресле рядом со столом. – Как собираешься обеспечить дочери достойное существование?

– Займусь бизнесом, – как-то неуверенно промямлил Егор.

– Одобряю, – отложил листки в сторону Волков. – Уже выбрал, каким? Нефтью, газом?

– Нет, туда не подступишься, – ну, человек – недовольно поерзал на кресле Егор – прекрасно знает, что у Лукошкина за душой ни гроша, зачем предлагает игру по-крупному?, – Это удел банкиров: через покупку природных ресурсов в олигархи.

– Олигархи?, – непонимающе переспросил Волков. – Не слышал о таких.

– Скоро объявятся, – уверенно ответил Лукошкин.

– Может быть, может быть, – Виктор Олегович погладил ладонями столешницу. –  Ты у нас, кажется, филолог? Издательство не собираешься зарегистрировать?

– Сегодня подобный бизнес высокодоходен, – со знанием дела заметил молодой человек. – Но в перспективе заглохнет, люди перестанут читать бумажную литературу.

– С чего вдруг?, – удивился Волков

– Э-э-э, – подпер подбородок Егор: не станешь же объяснять человеку, который никогда не видел ноутбук или смартфон, что придумают электронные книги. – М-м-м…Другие развлечения появятся.

– А… недвижимостью не хочешь заняться?, – продолжал выяснять планы претендента на руку дочери Олег Викторович. – По моим прикидкам, очень выгодное направление. У людей начинают заводиться большие деньги, захочется их во что-нибудь вкладывать. Чтобы сохранить и приумножить. Инструментов не так много: золото, земля, недвижимость. Золото, – рассуждал вчерашний госчиновник, – у наших граждан не вызывает доверия, недаром его именуют "презренным металлом", да и где хранить? Земля – непонятно, что с ней делать. А вот квартиры, особенно в Москве, где много строят, привлекательный объект вложения. Риэлторское агентство потянешь?

– Нет, у меня другие планы, – Лукошкин сразу отмел предложение Волкова. Это Вадим умеет производить впечатление и убалтывать клиентов. А Егор чувствует себя с незнакомыми людьми скованно. Да, он читал в предыдущем прошлом лекции, но там собирались те, кто готов его слушать, подлаживаться под него. И обсуждения не выходили за рамки обозначенной и знакомой лектору темы. А заниматься тем, чтобы убеждать пресыщенных богачей что-то купить, не для него. Лукошкину нужен бизнес, не завязанный непосредственно на общении с клиентами. Или, по крайней мере, такие контакты резко ограничены или вообще переложены на плечи других. Поэтому Егор выбрал самое подходящее для собственного психотипа (нужно же воспользоваться полученным «когда-то» образованием) занятие: – Сейчас хорошо раскручиваются компании, занимающиеся сборкой компьютеров. – Между прочим, как помнил Егор, некоторые герои отечественного списка Форбса как раз начинали с простейшей сборки. – Непыльный бизнес: в Россию ввозятся комплектующие, здесь арендуется помещение, где молодые парни с отверткой в руках скручивают машины, тестируют их и отвозят в магазины. В последствии те, кто застолбит компьютерный рынок, станут готовые машины импортировать уже из стран Азии.

– И ты знаешь, где закупать необходимые детали и кто будет орудовать отверткой?

– Знаю, – твердо ответил Лукошкин.

Повисла тишина. Мужчины ждали, кто сделает следующий ход. По логике очередь Волкова. Но тот молчал. И тогда Егор нетерпеливо кашлянул.

– И?, – по-своему откликнулся Виктор Олегович.

– И…, – Лукошкин нервно поерзал на кресле: просить он никогда не любил, и жизнь свою, предыдущую, строил по жесткому правилу – все зависит только от меня, а дальше – будь, что будет. Но, судя по итогу, это был не самый лучший принцип, выбор гордого, но бедного. Егор набрал воздух в легкие и сказал: – Нужен первоначальный капитал. Чтобы развернуться.

– Сколько?, – прагматизм госчиновника убивал.

– Я тут все просчитал, – Егор достал из кармана пиджака листок, на котором заранее разноцветными фломастерами выделил нужные данные. И протянул Волкову. – За пару месяцев выйду из нуля и окажусь в прибыли.

Виктор Олегович провел ручкой по столбцам. Пододвинул поближе письменный набор на столе, в который был встроен электронный калькулятор, и стал проверять цифры.

Лукошкин покорно ждал. Незаметно вытер о брюки вспотевшие ладони. Даже на экзаменах никогда так не волновался. А сейчас чувствовал себя несмышленым цыпленком.

Наконец, Волков отодвинул калькулятор и покивал головой – подсчеты его удовлетворили.

– Ну что ж, – Виктор Олегович вышел из-за стола, – мы теперь как никак родственники. Пробуй. Я готов помочь.

Лукошкин взлетел с кресла и радостно затряс протянутую руку тестя.

Егор добился своего. "Лев прыгнул".