Текст книги "2012. Точка возврата (СИ)"

Автор книги: Роза Сергазиева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

Глава 12.

ЛИЛЯ – хорошая хозяйка. Даже если гость и свалился на голову без предупреждения, для «приличного» чаепития в доме нашлось все необходимое. Из холодильника достали пирожные – Лиля часто их покупает, специально для Егора, малокалорийные, слоеные (муж – заядлый сладкоежка, отучить от нездоровой привычки невозможно, так пусть хотя бы питается не столь вредной выпечкой, а из бездрожжевого теста), с изюмом, курагой и прослойкой из обезжиренного йогурта. Есть в шкафчиках также мармелад, зефир и шоколадные конфеты – из запасов Зойки. Девица утверждает, что людям, как она, высокого роста требуется больше глюкозы, поэтому строго следит за наполняемостью «сладкой» полки. А в корзине около плиты лежат яблоки и бананы.

Лиля вручила Егору чашки с блюдцами на 5 персон и отправила обратно в гостиную. Лукошкин, прижимая стопку специального, извлекаемого на свет только в исключительных случаях, сервиза к груди, топал по коридору и мысленно ругал себя. "Ну, психолог, ты и глупости навоображал. Заговор врагов? Потомки племени варваров, которые тысячу лет оберегали тайну? Каратели в масках с самурайскими мечами наперевес?"

Егор толкнул дверь в гостиную плечом. "Да, насмотрелся голливудского мыла и увлекся банальнейшей версией. А еще другим лекции читаешь про то, как делать нестандартные выводы. Стоит ли тебя подпускать к слушателям? Никто не убивал Борисенко, физик сам принял решение уйти из жизни".

Лукошкин плюхнул посуду на обеденный стол – фарфор испуганно зазвенел. "Только…не мог же человек вот так ррр-аз и – поставить точку. Наверняка, есть причина поступка. Какое знание напугало Борисенко-старшего?".

– Если согласиться, что Земля зациклилась во времени, – продолжил рассуждать вслух Егор, обращаясь к Михаилу, – то в какой форме искривленного пространства мы болтаемся?

– По Альфа-петле, – гость принялся помогать расставлять чашки. – Так, по крайней мере, предполагал отец. Я установил ему на компьютер специальную программу, чтобы использовать сложные формулы. И однажды он вывел закономерность между массой Земли и появлением искривлений в форме Альфа-петли.

– Подождите-ка, – Лукошкин ринулся к своему рабочему уголку и заглянул в дневник, в который по ходу объяснений Михаила вносил ключевые моменты, – вы упомянули, что при движении по Альфа-петеле Земля, достигнув Точки возврата, прыгает обратно по шкале времени на определенный отрезок. Его величина известна?

– Цифру папа называл, ему удалось просчитать, – Михаил разложил рядом с блюдцами маленькие ложки, которые выдала Зойка. – Если правильно помню, речь идет о двадцати годах.

Егор наморщил брови: не первый раз он слышит про подозрительно повторяющиеся "двадцать лет". Кто же ему об этом говорил? Так сразу и не вспомнишь. Но сейчас важно узнать другое:

– А где находится Точка возврата? С какого момента Земля "прыгает назад"?

– У меня есть подозрение, – Михаил резко выпрямился, приходилось возвращаться к неприятным воспоминаниям, – что, папа, определив дату "соскока", как раз и принял роковое решение. Он постоянно держал меня в курсе вычислений, советовался и вдруг – замолчал… К сожалению, хоть я и восстановил после трагедии компьютер, большинство документов погибли безвозвратно.

– Мне страшно, – прижалась к Михаилу Зойка. – Зацикленная во времени планета, кривое, словно зеркало, пространство, прыжки назад. Какие ужасы ты рассказываешь!

– Не бойся, Заяц, – не обращая внимания на то, что они не одни, Михаил ласково чмокнул девушку в нос. – Это все из области фантастики, так, рассуждения физиков-теоретиков.

– Но ведь искривление пространства – вещь реальная, – вынырнул рядом с Михаилом Антон. – Я в Интернете читал.

– И такая же увлекательная, как и сама теории относительности, – Михаил обрадовался поводу вернуться в знакомую стихию. – У меня даже есть своя гипотеза в развитие темы. Предположим, что подобный "дефект" среды существует не только в бескрайних просторах Космоса, а встречается и более мелких размеров. И, следовательно, почему бы не объявиться пространственно-временным лакунам на земле?

– Прямо вокруг нас?, – ахнул Антон. – И как они себя проявляют?

– Ты, например, терял когда-нибудь вещи?, – хитро прищурился Михаил. – На сто процентов уверен, что положил… ммм… ручку в определенное место, а там пусто.

– Он у нас известный растеряша, – поддакнула Зойка, не упускать же возможность лишний раз поддеть племянника. – Потому что не аккуратный.

Антон сверкнул на тетку глазами, но промолчал, понимая, что рядом защитник такого же роста. С двумя гигантами ему не справиться.

– Не по тому ли поводу сложили и пословицу: "Что в землю упало, то пропало"?, – вмешался в перепалку Егор, душа филолога быстро подыскала аналог.

– А ведь в точку!, – восхитился Михаил. – Только физик сделал бы уточнение: что сквозь пространство-время упало, то пропало. Факт, известный кладоискателям. У меня есть друзья среди «черных копателей», ищут под Москвой материальные свидетельства проходивших в разные эпохи битв. Пуговицы, штыки, пули. Поля уже давно перерыты, и, тем не менее, парни копают вновь и вновь. Потому что сколько раз сталкивались: проходит время, и вдруг в уже вдоль и поперек исследованном месте кто-то опять находит россыпь старинных монет, гильзы или даже офицерские погоны. Откуда взялись подобные мелочи? Думаю, провалились в маленькие пространственно-временные лакуны.

– Повезло кладоискателям, – хмыкнула Лиля, – искривленное пространство обеспечило доходами.

– Не только им, – серьезно заметил физик. –  Из той же серии истории аукционистов. Иногда на торгах выставляются старинные ювелирные изделия или произведения искусства, которые давным-давно считались пропавшими.

– Но здесь-то теория относительности ни при чем, – возразила уверенно Зойка. – Драгоценности или полотна импрессионистов элементарно крали. А потом, не сумев продать, подбрасывали.

– Конечно, воры любят опустошать чужие сейфы, – согласился с девушкой гость. – Но поверь, попадаются и такие шедевры, на которые, по свидетельству хозяев, никто не покушался. Тем не менее, ценности исчезали, а позже в каком-нибудь месте того же дома на пропажу натыкались.

– Ой-ей-ей!, – запрыгал на месте Антон и ткнул пальцем на стену за спиной теткиного кавалера. – У нас тоже есть картина "с историей"! Пространственно-временной!

Михаил повернул голову в указанном направлении: в простенке между старомодными книжными шкафами, в специальном уголке, недоступном для яркого солнечного света от окна, висело небольшое живописное полотно. Точнее говоря, слишком "небольшое" – прямоугольник 15 на 20 сантиметров. Но смотрелся этюд в целом внушительно: впечатление уравновешивала непропорционально массивная, трехуровневая, украшенная виньетками с растительным орнаментом дубовая рама. Такая же старинная, как и сама картинка: потемневшая и местами потрескавшаяся.

– Константин Маковский, – торжественно представил раритет Егор. – Где-то 1868 год, мы показывали работу экспертам. К сожалению, точного названия полотна не знаем, на обратной стороне никаких подсказок. Я пытался в Интернете поискать среди фоторепродукций художника, но ничего похожего не обнаружил. Поэтому мы сами дали имя миниатюре – "Мальчик с зайцем".

На картинке в центре был изображен белокурый малыш лет пяти. (По мнению Лукошкиных – вылитый Антошка в детсадовском возрасте). Мальчик прижимал к груди белый предмет, больше похожий на мешок. Но при определенной доле воображения сверток можно принять и за зайца.

– Картину прабабушка нашла на даче. Рылась однажды на чердаке и – бах!, – продолжал трещать Антон, – в старом дорожном сундучке обнаружила "Мальчика", хотя никогда раньше этюд не видела.

Егор знал картинку всю свою жизнь. "Мальчик с зайцем" провисел в простенке уйму лет. Лукошкин "выучил" наизусть узор из трещинок на раме – на тумбочке между шкафами находился телефон, разговаривая с приятелями, Егор каждый раз невольно "путешествовал" глазами по этюду Маковского. Лукошкин тоже долго верил в семейную легенду, как бабушка Вера нежданно-негаданно отыскала в старинном саквояже ценную вещь. Приезжая каждое лето на дачу, обязательно забирался под крышу, чтобы проверить: вдруг опять что полезное "упало" в волшебный коробок. Но находил лишь фантики от конфет и обертки от шоколадок (может, бабушка, пока была жива, так шутила над внуком и сама подбрасывала мишуру?). Последний раз Егор, помнится, навестил чердак уже двадцатилетним студентом. Никаких ценностей в пыльном ящике парень не обнаружил. По дну перекатывался тот же бумажный мусор. Плюс канцелярские скрепки, чей-то пластмассовый дешевый брелок и горсть монет неизвестного государства. Больше Егор никогда содержимым сундучка не интересовался. Наступает момент, когда взрослые перестают верить в сказки.

– Думаю, что в реальности дело выглядело гораздо прозаичнее, – Лиля жестом пригласила собеседников к столу – он был полностью сервирован к чаепитию. – Картинку бабушке Вере подарил поклонник. Женщина не нашла сил отказаться от столь ценного подарка и, чтобы не раздражать мужа, придумала легенду о якобы случайной находке.

– У нас тоже есть семейная реликвия, – Михаил уселся на стул, подтянул чашку с дымящимся чаем, который разливала Зойка. –  Сборник Константина Бальмонта. С дарственной надписью.

– "Есть в русской природе усталая нежность, Безмолвная боль затаенной печали, – легко процитировала Лиля. – Безвыходность горя, безгласность, безбрежность, Холодная высь, уходящие дали"?

– Да, да, – изумленно подтвердил Михаил, он и сам перечитывал сборник. – Один из предков отца, будучи гимназистом, увлекался поэзией и не пропускал литературные вечера. Так и добыл автограф знаменитого символиста

– Потрясающе!, – произнесла восторженно Лиля. – Прижизненное издание Бальмонта! Я должна обязательно увидеть сборник. Разрешите полистать книгу?

– Моя жена, как и ваш старинный родственник, поклонница Серебряного века, – пояснил гостю Егор и кивнул в сторону одного из книжных шкафов: сквозь стеклянные дверцы читались имена на корешках: Андрей Белый, Мережковский, Мандельштам, Брюсов, Игорь Северянин. – Лиля много лет собирает прижизненные издания поэтов.

– Непременно привезу книжку как-нибудь. Дело в том, что, – запнулся вдруг Михаил, – сборник не у меня, он хранится у мамы. После… м-м-м…., – парень всячески избегал разговоров о самоубийстве отца, – похорон, мама отказалась вернуться в старую квартиру. Мы разменяли ее на две и теперь живем отдельно. Но я заеду к маме и заберу раритет, – пообещал Михаил.

– Значит, у вас собственная жилплощадь?!, – замер с чашкой в руках Антон.

Борисенко удивлено посмотрел на мальчика: странный вопрос из уст ребенка. Но Егор сразу сообразил, почему Антон заинтересовался недвижимостью гостя. Сын увидел перспективу не только расстаться с теткой при положительном исходе нового знакомства, но и надежду вернуть гитару. Ведь Зойка сможет надолго (или даже навсегда!) покинуть эти стены и некому станет придираться по поводу извлечения слишком громких звуков.

– Мы с Мишей договорились в детском саду провести еще один урок астрономии, – переключила внимание на себя Зойка, заботливо давая гостю, наконец, возможность спокойно, не отвлекаясь на долгие реплики, насладиться пирожными и конфетами. – Будем рисовать планеты. Я уже купила…

Егор механически размешивал ложкой сахар в чашке, пытаясь сосредоточиться. Двадцать лет, двадцать лет… Вспомнил! Именно такой промежуток в повторении энцефалограмм зафиксировала Лена. Очередное совпадение? Не многовато ли случайностей вокруг одной проблемы? Надо обязательно обсудить с Каревой. Когда очередной сеанс сна в "бункере"? На следующей неделе? Как раз вернется и Андрей.

Лиля посмотрела на застывшее лицо мужа и мягко коснулась его пальцев: ложка тут же прекратила бесконечный бег по Альфа-петле и вынырнула из чашки.

Глава 13.

НА ЭТОТ раз сон выдался неправдоподобно реальный, долгий, до надоедливости подробный и конкретный. Никакого абстракционизма.

В качестве первого персонажа в сюжете появился давно умерший кот Чернилка. Он запрыгнул лежащему под одеялом Егору на грудь, как делал когда-то каждое утро, и принялся усердно облизывать лицо и руки хозяина.

– Привет, дружочек!, – погладил Лукошкин мягкую шерстку. – Не представляешь, как рад тебя снова видеть.

Чернилка по праву считался членом семьи. Перемазанного котенка однажды принесла Зойка. Животное пряталось под машиной и жалобно мяукало. Сердобольная первоклассница стащила с головы вязаную шапку и запихала туда дрожащий комочек. Мама с папой повозмущались необдуманным поступком дочери, но бомжарика не выгнали, наоборот, отмыли в ванной антиблошиным шампунем, закапали лекарством глазки, затолкали в рот таблетку от глистов. Когда котенок окончательно обсох, выяснилось, что он породистый – натуральный перс, редкого черного окраса. Какие-то мерзавцы поиздевались над малышом – ножницами обкорнали туловище. Видимо, осознав, что мини-лев не получился, парикмахеры-садисты животное выбросили на улицу.

Но шерсть буквально за месяц отросла, и Чернилка превратился в истинного красавца. И по характеру он был удивительным котом. Преданным – встречал у двери каждого члена семьи, упорно дожидался последнего, им обычно оказывался Егор, и только потом укладывался спать. Сопереживающим – Зойка, размазывая слезы, жаловалась четвероногому другу на вредных одноклассников-мальчишек, и Чернилка понимающе-успокаивающе мурлыкал, подставляя под щеки девочки пушистую спинку. Внимательным – Егор как-то притащил домой две "длинноногие" розы, красную и бледно-розовую, не зная, которую лучше вручить Лиле в момент предложения руки и сердца. И на полном серьезе спросил совета у кота, так тот, словно, понимая важность предстоящего события, ткнулся мордочкой в розовые лепестки. Позже, когда Лиля переехала к Лукошкину, Чернилка полюбил и ее, а потом и маленького Антошку. К гостям относился по-разному. Если сваливались совсем не знакомые, предпочитал спрятаться и на глаза не показываться. С Вадимом дружил, приветствуя каждый раз коротким "мя-а!". И только с Ирмой у Чернилки отношения не заладились. Подруга жены, усаживаясь на диван, морщила недовольно нос – боялась, что кошачья шерсть прилипнет к модной юбке, а кот в отместку за такое пренебрежение, словно случайно, цеплял когтями колготки на ногах ворчливой дамы.

Чернилка прожил, надеялся Егор, счастливую и по кошачьим меркам долгую жизнь – 18 лет. Правда, никогда раньше не снился. А сегодня вдруг привиделся. Надо у Лены поинтересоваться, к чему снятся коты? Может, стоит и фотографию Чернилки добавить в портфолио? И с какой стати память вытащила забытый образ? Или Карева, зайдя в "бункер", коснулась руки спящего пациента не перышком, а мягкой ворсистой тканью? Ладно, отложим вопросы до пробуждения.

А пока Егор почесал Чернилке за ушками. Кот в ответ блаженно заурчал. Лукошкин огляделся: его старая комната, окно распахнуто, значит, на улице тепло. Егор стряхнул Чернилку на пол, спустил ноги, попав точно в два знакомых шлепанца. Встал, потянулся.

– Ты обещал!, – грохнула, ударившись о стену, дверь: в комнату влетела Зойка, судя по росту, сестре пока лет десять. – Мы идем в зоопарк!

– А разве…тебе не надо в школу?, – сгенерировал вполне приемлемую для ситуации фразу Егор.

– Ты что? С Луны свалился?, – сестренка надула губы и картинно закатила глаза. – У меня же каникулы начались.

– Поня-я-я-тненько, – протянул Лукошкин. – Выйди в коридор, я должен одеться.

– Фи!, – сказала Зойка и, тряхнув гордо косичками, ушла.

Егор подошел к окну (рама еще деревянная, рассохшаяся, потом ее сменили на пластиковую). Двора за густой кроной деревьев практически не видно. Раз у Зойки каникулы, значит, на улице май. Причем, судя по летающим «снежинкам» тополиного пуха – финал месяца. «Летний снег» метался и по комнате. Чернилка устроил за белыми пушинками настоящую охоту: кот подпрыгивал и ловил прозрачные шарики лапой.

Лукошкин протопал в коридор. Из кухни доносилось бормотание радиоприемника, гремела посуда, шкворчало масло на сковородке. И удивительно пахло блинами – когда мама жила в городе, а не на даче, как сейчас, то постоянно пекла блины. Значит, во сне могут присутствовать не только звуки, но и запахи?

Затрещал телефон.

– Егор, ты проснулся?, – раздался из кухни голос мамы.

– Да, – машинально ответил Лукошкин, и сам над собой посмеялся: нелепее ситуацию трудно придумать, как можно проснуться… во сне?

– Трубку возьми!

– А где звенит?, – растерялся Егор, вокруг никаких предметов, издающих звук, не наблюдалось.

– До утра что ли реферат сочинял?, – с половником в руке показалась обеспокоенная мама. Но, убедившись, что "ребенка" за ночь не подменили, напомнила: – В большой комнате, под "Мальчиком".

Егор, застыв на месте, тянул счастливые минуты сна: мама еще такая молодая, морщин, как и седых волос практически нет. Он и позабыл, что у нее когда-то была смешная челка на лбу. Да, повезло Лене: сколько сразу реальных людей он встретил. Сначала сестренка, теперь мама. Будет что сравнивать на энцефалограммах.

Женщина вернулась к сковородкам – она ловко пекла блины сразу на двух. А Егор поплелся в гостиную. Знакомые два книжных шкафа, и диваны – еще те, скрипучие, их отец впоследствии на дачу отвез, а Лиля подобрала новый комплект, с испанской помпезной обивкой. Уже после того, как не стало Чернилки. Иначе кот нанес бы непоправимый урон мебели.

Но сейчас живой Чернилка рванул за Егором в "большую", как ее называла мама, комнату (впоследствии помещение переименовали в гостиную). И прыгнул на тумбочку под бабушкину картину. К телефону: Чернилка считал неодушевленную трубку конкурентом – хозяева с ней так эмоционально разговаривали, так крепко прижимали к щеке. Крепче, чем любимого кота. И Чернилка пытался доказать, что он важнее, и наматывал круги вокруг говорившего, ласкаясь и мурлыкая.

– Егор!, – гаркнула трубка громким басом Вадима. – Вывесили график экзаменов. Через неделю первый. Когда заехать за конспектами?

– Конспектами? Опять экзамены?, – ужаснулся Лукошкин, значит, сон вернул его в студенческие годы?

– Не опять, а снова, – бодро продолжал однокурсник. –  Не раскисай в самом начале. Пусть тебя греет надежда, что последний экзамен мы сдаем в твой день рождения, и эти два события торжественно отметим.

– Помню, помню, – вздохнул Егор, – в ночном клубе.

– Хочешь в ночной клуб?, – загорелся Вадим. – Здорово придумал. Посоветуюсь со знатоками, где лучше. Ну, а что по поводу конспектов?

– Я обещал?, – переспросил Лукошкин.

– Обещал, – подтвердил Вадим.

– Тогда приезжай, – хорошо, что во сне не надо отвечать за свои слова.

Егор положил трубку. Кот, увидев "падение" конкурента, умчался на кухню пробовать блины.

Лукошкин провел пальцем по тумбочке: на темном дереве появилась светлая дорожка. Слишком уж многогранным получился сон: звуки, запахи, тополиный пух и даже пыль. И слишком мало действия. Такая замедленность "повествования" с непривычки начинала нервировать. Не пора ли просыпаться? Еще ни разу ему не приходилось сознательно вытаскивать себя из сна, но из литературы несколько способов запомнил. Например, нужно ущипнуть себя до боли или таращить что есть силы глаза. Егор впился ногтями в щеку и взвыл от боли. Но комната не исчезла. Так, "раунд второй": Лукошкин зажмурился и кулаками протер глаза. Окружающие предметы остались на месте.

– Мы что не идем в зоопарк?, – он и не заметил, как рядом очутилась Зойка. – Ты же обеща-а-а-лллл!

Сестренка начала хлюпать носом, еще пара секунд – и раздастся рев, Егор хорошо помнил отработанную до совершенства тактику сестренки. Нет, уж лучше в зоопарк, чем слушать, хоть и во сне, противный детский плач. Ладно, отставить пробуждение!, – приказал себе Лукошкин. К тому же, вдруг где-нибудь в страшном месте – например, среди львов или в террариуме, у него получится быстрее проснуться, чем в интерьере привычного дома.

Но надежды Егора не оправдались. Сон продолжал тянуться, словно резина: завтрак на кухне (он ощущал не только вкус блинов, но даже обжег язык, во сне!), поездка в подземке (кто-то наступил на ногу и Егор сморщился от боли), путешествие между звериными клетками, дорога обратно. Как не старался периодически Лукошкин вынырнуть в реальный мир, ничего не получалось. Пришлось досмотреть сюжет до финала – до того момента, как во сне улегся вечером спать.

Пробуждение оказалось тяжелым (еще бы, ведь ни разу еще Егору не приходилось переживать столь длинно-эмоциональный сон). Лукошкин в буквальном смысле слова обнаружил себя сидящим за столом в лаборатории. В комнате кроме него никого не было. Ни Лены, ни Аркадия, ни Юли. Может, их срочно куда-то вызвали? Сразу троих? Ну и порядки у Каревой. Даже если в университет приехал, например, президент Академии наук, разве можно оставлять без присмотра выходящего из эксперимента пациента? Как Егор выбрался из бункера, кто освободил его от электродной «шапочки», психолог не помнил. Голова гудела, мысли путались. Егор помассировал виски, пытаясь взбодриться. Но стало только хуже: предметы вокруг поплыли.

"Лиля!, – дошло, наконец, до Егора. – Лиля напоила меня вечером травяным чаем. Отсюда муть перед глазами".

Жена объявила настоящую войну лишнему весу, который неуклонно набирал Лукошкин. Он оказался слабым человеком по отношению к своим дурным привычкам, и не мог перебороть желание есть по ночам. Хоть булочки кусочек, хоть мороженого ложечку. И Лиля уговорила попробовать восточный чай, которым в основном балуются женщины, считая, что напиток избавит их от целлюлита. На коробке производитель предупредил по-русски, что возможны "легкие сопутствующие проявления": сонливость, вялость, дезориентированность. Про проблемы с восприятием, правда, не упоминалось, но ведь и перечень трав, смешанных в пакетике, не указывался. А вдруг в состав включили опиаты?

Придется подождать, пока чай полностью не "выветрится" из мозгов. В таком состоянии он не способен добраться до дома. Но занятие себе найдет. Нужно записать в дневник сегодняшний необычный сон. Лена потребует в точности воссоздать сюжет, чтобы сравнить энцефалограммы. Егор повернул тяжелую голову вправо, потом влево, чтобы полностью охватить взглядом поверхность стола. Но на нем находился только монитор с клавиатурой. Никаких блокнотов. Лукошкин каждый раз перед отправкой в "бункер" оставлял книжицу на столе, доверяя ценную вещь Аркадию. И потом, уходя, сделав пометки, забирал. С одного и того же места на краю столешницы. Может, Аркадий убрал блокнот в ящик? Хм, но здесь нет ящиков. Егор повертелся на стуле, увеличивая обзор. И уперся глазами в дверь. Створка распахнулась, вошла Лена.

– Куда подевался мой дневник?, – спросил Егор и вздрогнул: голос звучал глухо, словно эхо. Значит, напиток для похудания еще и на слух действует.

– Я не брала, – медленно ответила Лена и села на соседнее кресло.

– А где Аркадий и Юля?, – Егор постарался сказать как можно тише, вдруг не так будет фонить. Но все равно слова падали, словно в вату. – Кому мне пересказывать сон?

– Аркадию и Юле, – отстраненно ответила Лена.

– Но их же нет, – продолжал настаивать Егор.

– Не понимаю, – помотала головой Карева и начала тереть глаза. – Такое ощущение, словно я сплю.

– А тебя Лиля не угощала модным чаем?, – предположил Лукошкин.

– Чаем?, – переспросила Лена. – Каким чаем?

Такой бессмысленный разговор мог тянуться еще долго, но на удачу в следующий момент дверь снова открылась, появился Андрей.

– Ты уже прилетел?, – обрадовался Егор, но встать и пожать руку художнику не сумел, тело, неожиданно налившись свинцовой тяжестью, потеряв управление, плюхнулось обратно на стул.

– Еще вчера, – объявил бесцветным голосом Ерофеев.

– Я должен записать, – Лукошкин вновь повернулся к столу и стал руками хлопать по поверхности, надеясь, что ладонь все же упрется в кожаную обложку. Но – тщетно.

– А где Аркадий и Юля?, – задал тот же вопрос Андрей. – У нас некомплект.

– Понятия не имею, – созналась Лена. – И вообще мне как-то неуютно. Я, наверное, переутомилась. Чтобы наладить исследования, пришлось изменить жизненный ритм, работаю по ночам, днем отсыпаюсь. Судя по всему, доработалась: сегодня приснился странно долгий, надоедливый сон. После которого хочется выспаться, а не работать. Все так конкретно, словно я первокурсница и готовлюсь к зачету.

– И я снился себе студентом, – оживился Егор. – Безумно скучный сюжет.

– Ха, считайте, вам повезло, – хмыкнул Андрей, заняв позицию между двух столов. – Я приснился себе прыщавым подростком. Хотя соглашусь, что и мне показался сон слишком длинным.

– Я грешил на чай, – насупился Лукошкин. – Но, вижу, дело не только в нем. Что-то неправильно в твоем эксперименте, – Егор левой рукой отогнул указательный палец на правой руке (тело подчинялось слабо) и повернул его в сторону ученой дамы. – Раз нам снятся одинаково противные сны! Может вредно копаться в долговременной памяти? Не пора ли поставить точку и не рисковать?

– Я накануне открытия, а ты предлагаешь бросить?, – возмутилась Лена. – Нет, сны в бункере нельзя отменять. Нужно лишь подкорректировать программу. Аркадий поможет. Только где же Плющев и Юля?

– Нет, с меня хватит. Я спать категорически отказываюсь, – попробовал насупить брови Егор, но лицевые мышцы не подчинились, и выражение на физиономии осталось как прежде глуповато отстраненным.

– А я готов, – Андрей преданно посмотрел на Кареву и покраснел. – Ради науки…

"Признался бы честно, – проворчал Лукошкин, – ради Лены, тоже мне романтичный юнец". Карева упрямая, если вцепится – не вырвешься. По этой причине шансы "выскочить" из эксперимента мизерные. И если Андрей рад проводить ночи рядом с любимой женщиной, то почему Егор должен торчать в "бункере"?

Бубня недовольно под нос, Егор продолжал поиски дневника. Куда же подевалась книжица? Свалилась на пол? Лукошкин опустил голову и – чуть не рухнул со стула. Значит, противный напиток для похудания повлиял и на вестибулярный аппарат. И откуда Лиля притащила дурную смесь? Надо и жену предупредить: целлюлит – неприятная вещь, но не такой же ценой бороться за фигуру.

Егор с трудом вернул тело на место, поставил локти на стол и обхватил подбородок ладонями. Ничего, через какое-то время организм неминуемо придет в норму. И тогда Лукошкин сможет отыскать дневник.