Текст книги "Орк (СИ) [компиляция]"

Автор книги: Ростислав Марченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 53 страниц)

Упавший первым оказался крепким парнем: дергаясь на полу, он пытался найти кинжал на поясе. Я подождал секунду, позволил схватиться за рукоять и, одновременно с попыткой вытащить кинжал, пробил ему ногой в голову. Обнаженный кинжал упал на пол, а мой противник потерял сознание.

Далее вмешались наши болельщики, чуть не подравшись сами, с использованием кинжалов в том числе.

Эльфы стояли неподалеку и рассматривали склоку с таким видом, будто кто‑то нагадил в бальном зале, прямо посреди танцующих пар.

Мой знакомый аристократ орал громче всех, собрал огромную толпу. И такой я был, и сякой. Народ злобно шумел – видимо, нас всех посетили неприятные предчувствия, меня уж точно. Чтобы несколько успокоиться, я мысленно прокрутил свои действия и действия противника, не забыв выругаться. Сделали меня действительно красиво. Собственно говоря, этого следовало ожидать: если противник защищен административным ресурсом, но имеет право от защиты отказаться, нужно создать такие условия, чтобы он поступил именно так. Осталось порадоваться, что дерьмом не забросали. Правда, не думаю, что такой вариант заговорщиками не обсуждался.

И что теперь делать? На что рассчитывали заговорщики? Что вызову на дуэль? Пырну кинжалом? А дальше? Они откажутся от поединка или попробуют меня в нем прикончить? Благодаря личной охране, охране апартаментов и вообще орочьего крыла, воспользоваться услугами профессионального убийцы достаточно сложно. Тем более что король поединок понять может, а вот подосланного мокродела – вряд ли.

Более вероятно, что действительно хотели нанести серьезное оскорбление, вынудив меня на поединок. Но ожидать, что я вырублю двоих здоровых парней за несколько секунд, они не могли. Более вероятно, что проектировали обычный мордобой и разнятых скандалистов. Так как вызывающий на дуэль и в этом мире находится в проигрышном положении касательно условий и выбора оружия, будем считать, что они хотели, чтобы вызвал я. Далее варианты – меня посылают в отместку за библиотеку либо принимают вызов. В последнем случае я оказываюсь в проигрышном положении, когда противник выберет, для примера, конный бой.

Рассмотрим скандалистов. Парни явно родовитые, иначе на приеме их бы не было, прикид – расшит золотом и серебром, у одного, который уже начал шевелиться, имеет явные следы стирки и носки. Но это ни о чем не говорит. Ради чего они так резко на меня напали? Поблизости знакомое лицо, так что не будем умножать сущности. Не столь важно, по какой причине, но они спровоцировали конфликт в интересах этого лица. И что мне делать? Теперь поединка мне не избежать, на этот раз мало кто поймет, если увильну. Вызывать я никого не собираюсь, это тактически не выгодно. Поединок ожидаем с обоими этими ублюдками. Если они в боевом плане хороши – шансы у них против меня есть, но небольшие, судя по результатам драки. Если бой будет пешим и на моих условиях. Допустим, они – пешки и по какой‑то причине отстаивают интересы парня со сломанным носом. Что из этого следует? Поединок с ними мне малоинтересен, организатор конфликта остается за бортом. Что надо делать? Организовать поединок с ним, с этой парочкой я подраться всегда успею. Бить надо в голову, а не рубить хвосты.

Мимоходом пожалел придурков:

– Захлопни пасть, урод, – это моему крикливому недругу. – С этими я в расчете. И за вино, и за топтание по ногам.

– Но‑о‑о, ты, ублюдок! – заорал взбешенный оппонент. – Это не тебе решать!!!

– А ты тут кто такой?!! Хозяин? – Народ вокруг зашумел еще более злобно и начал смыкаться, будто собрался меня линчевать. – Нет?! Значит, пошел в задницу, тебя еще не спросили!

– Я!!! – заревел раненным именно туда медведем оппонент. – Ты – труп, орк! Понял, ты – труп!!!

– И кто же меня убьет? – Я демонстративно расхохотался. – Ты? Или они? Считаешь, что расчет не полный?

Шаг вперед – и уже очухавшийся, пытающийся встать юноша получил удар ногой в голову, от которого явственно хрустнула челюсть. Второго удалось попинать только по ребрам, прежде чем оттащили, – старался бить по плавающим, чтобы точно что‑нибудь сломать.

– Убедил, важная птица! Мало я им всыпал! Как теперь, в расчете? Достаточно?

Парень зашелся матом, свидетели поддержали. Чуть погодя появилась стража.

Вечер, увы, удался. Прежде чем меня повели на разборки, я ощутил на себе крайне неприятный взгляд. Неподалеку стояли двое эльфов с бокалами вина в руках и вышитыми серебряными драконами на камзолах и внимательно меня рассматривали. Тем взглядом, которым берут на прицел.

Их работа?

* * *

Не знаю, чьей работой была эта провокация – может, эльфов, может, этого графа, может, вообще импровизацией его приятелей‑прихлебал, – но свой имидж я испортил окончательно. Теперь при виде меня все местные дворянчики молча отворачивались, общаясь только по необходимости. Рангвальд был в бешенстве. А король, как ни странно, воспринял ситуацию с юмором. Как на разборке, так и позже я не раз ловил взгляд в сочетании с усмешкой. Надеюсь, Рангвальд доложит все в красках и меня отставят от участия в следующих посольствах. Если повезет, то вообще забудут. Я и политика – несовместимые вещи!!!

Молодой граф Борк трусом не был. Не знаю, как и почему данный конфликт произошел по такому сценарию, возможно, он испугался опять безнаказанно получить по морде, если, конечно, в этой стычке не торчали уши эльфов, но он меня вызвал. Меня это устроило. Правда, в процессе подготовки к поединку меня посетила мысль, что совершенно не факт, что он был в деле с побитой парочкой и его громкие вопли – крик возмущенной души, от чистого, так сказать, сердца. Но мысль я подавил. Абсолютно наплевать. Единственное, что попросил разнюхать Рангвальда, – так это в каких отношениях графы Борк с королевским престолом. Если действующий граф преданный союзник короля, причем короля, а не кого‑то из его сыновей или жены, то убивать его сына совсем не стоило. В конце концов, это я его спровоцировал в библиотеке. Хотя он в бутылку мог бы и не лезть. С другой стороны, что бы я делал на его месте? Поразмыслив, я даже пришел к выводу, что непременно прикончить парня стоит лишь в том случае, если он один из недобитых сторонников эльфийской партии. Мысль о том, что ни одно доброе дело не остается безнаказанным, тем не менее посетила тоже. В смысле, если парня оставить в живых, он может и отравителей нанять, например, или парня, что попытается сунуть мне кинжал/стрелу/болт в спину при прогулке по базару.

Рангвальд разнюхал другое. Парень оказался полноценным графом, а не наследником, называемым так из вежливости. Но графство было владением сравнительно бедным и малозначимым в политике. Родни у парня хватало, но близкие родственники были такими же голодранцами, образно говоря, как и он сам. Хотя, поскольку юноша присутствует при дворе, кое‑какие деньги у него явно водятся. Повоевать он повоевал, в том числе и с эльфами, также снискал неплохую репутацию на турнирах. Ничего плохого о нем как королевском вассале, тоже не говорилось.

Ладно, посмотрим.

* * *

Мою попытку провести поединок без свидетелей нейтрализовал сам его величество. С ухмылкой заявив, что коли я бью его гостей прямо на приеме, портя людям праздник, то это не значит, что надо обламывать множество зрителей, собравшихся на турнир. Да и он сам, оказывается, не против посмотреть на поединок.

Подумав, я согласился. Если победить честно и на виду у сообщества, у недоброжелателей будет меньше фактуры для распускания сплетен.

К определенному мнению относительно судьбы противника я так и не пришел. Оставлять за спиной живых врагов, конечно, не стоило, но так ли для меня опасен этот граф, и не принесет ли его смерть больше проблем, чем пользы?

В конце концов, пришел к мнению, что не надо париться, судьба рассудит. Граф может оказаться сильным противником, в бою с которым уже мне самому надо будет за свою жизнь сражаться, тут будет не до размышлений – щадить или нет. Тем более что добивание на поединке связано с серьезными ограничениями. Когда враг признает поражение и сдастся, прикончить его мне уже не дадут. Если потеряет сознание или будет лежать недвижимо – судя по изученным мной материалам, в смысле описанием поединков, как на турнирах, так и вне них, добить допустимо, но, увы, данный ход не одобряется общественностью и судьями. Короче говоря, не рекомендуется. Тут все понятно: власть не может поощрять бесполезных потерь госслужащих, а на данном этапе дворяне какие‑никакие, а госслужащие. Логично, так же рассуждал и кардинал Ришелье, вообще запрещая дуэли. Для реализации гарантий смерти противника остался только третий вариант: противник сохранил боеспособность, но находится в безнадежной ситуации, например, сбит на землю, а мой меч находится у его горла. Но тут я обязан предложить сдаться – по крайней мере, в описаниях дуэлей на этом внимание заострялось. Коли откажется – ко мне претензий уже не будет. Надо будет поподробнее расспросить об условиях, кстати говоря. На глазах толпы любой мой косяк будет настоящей катастрофой. Достаточно и того, что я оказался втянут в поединок. Как бы мне этого и ни хотелось.

Главным секундантом его величество назначил по совместительству с руководством турниром самого коннетабля Аргайла, иначе говоря, военного министра герцога Хардборда. Мне можно было гордиться – высоко летаю. И охлаждать гордость пониманием того, что падать – тоже высоко.

* * *

За неимением других развлечений, на турнире присутствовали все члены всех посольств. Надо сказать, что принимающая сторона озаботилась безопасностью, разместив ложи своих гостей по бортам от королевской, наплевав на интересы родовитых дворян. Последних разместили еще далее по флангам, за исключением самых блатных, что разделили посольские. Учитывая то, что аристократическая половина охранялась королевской гвардией, каждый аристократ, имеющий право размещаться со своими вассалами в своей ложе (последние и вокруг нее), дополнительно имел личную охрану, что берегла его покой, а послы от аристократов не отставали нисколько, гарантии безопасности были неплохие. Во всяком случае, заказа на ликвидацию, будучи лучником или арбалетчиком, я бы не взял. Стрелять через ристалище из толпы – настоящая порнография получится: та же толпа не даст, не говоря о том, что гвардейцев хватало и на той стороне поля. А с дистанции большей, чем сто метров, о прицельном выстреле и говорить не приходится. Коли нужно кого‑то убить, профи будет убивать только в ситуации с достаточными вероятностями успеха, и главное, собственного выживания. Как известно, спецслужбы гарантируют безопасность первых лиц в основном профилактикой покушений, если упростить – то контролем потенциальных точек, откуда можно произвести удачный выстрел, взорвать бомбу и т. д., нужное подчеркнуть, а главное, ограничивая возможные пути отхода. Именно поэтому в первых лиц Европы, Америки или Ближнего Востока, на радость журналистам, последние лет тридцать стреляют только ненормальные, кто о возможности уйти даже не задумываются. Соответственно шансы выжить у жертвы покушения весьма велики, профи‑снайпер весьма и весьма редко обладает суицидальными наклонностями. Я в очередной раз убедился, что люди за века цивилизации умнее не стали, а логика и здравый смысл в эпоху меча работают не менее эффективно, чем в эпоху ядерных ракет.

Мода посмотреть на идиотов, за так рискующих своей жизнью, не обошла и меня. Хотя по условиям турнира схватки происходили на затупленном оружии, несчастных случаев хватало. Большинство – во время сшибок на копьях.

До превращения рыцарских турниров в спорт тут дело пока не дошло. На копьях, например, бились без всяких барьеров, обломав по три копья, продолжали поединок мечами, пока не определялся победитель. Естественно, большинство рыцарства использовало боевые доспехи. Не думаю, что родовитая аристократия, имеющая достаточно средств, не додумалась и тут до турнирного доспеха, но он, по крайней мере тот, что я видел, отличался от боевого разве что несколько большей массой и надежностью. Если я, конечно, не ошибся и в боевых доспехах щеголяли все поголовно.

Турнир шел уже неделю, значительное число слабаков и молодежи уже выбили, с каждым днем поединки становились все интереснее.

Надо сказать, что конфликтов среди благородного рыцарства и без орков хватало. Поединки на боевом оружии происходили каждый день, обычно вечером, как бонус к основной программе. Было несколько случаев, когда на «остром оружии» сражались и днем, о чем сообщали герольды.

Любопытно, но проигрыш в схватке на затупленном оружии приводил только к потере денежного залога, сражаться на доспех, коня и оружие условия турнира в таком случае запрещали. На остром – ровно наоборот. Запрещался денежный залог. Победитель получал все, что принадлежало противнику и находилось на ристалище. Учитывая, что стоимость вооружения многократно превосходила «схваточный залог», было ясно, что здравомыслящему человеку нужны были очень веские причины, чтобы сражаться на остром оружии. А отморозков, как я понял, королю было не жалко.

Как обычно, нашу дуэль назначили на вечер, о чем, кстати, объявили публике. К слову, судя по речи герольда, кроме нас решили разрешить конфликты поединком еще три пары благородных рыцарей, один из них, вероятнее всего, эльф. Или короткоухий. Я дал себе слово полюбопытствовать, если буду в состоянии.

Пока же я ждал вечера, сидя на своем месте в кресле на нашей трибуне и лениво следя за исходом поединков. Тенек благодаря цветастому полотну над головой, удобно. Разве что и здесь мухи летают.

Рыцари Аргайла, судя по исходам поединков, выглядели весьма неплохо. Удивили эльфы и короткоухие. И те и другие вообще блистали, длинноухие вдобавок понтовались перед дамами, при каждом удобном случае выказывая галантность, и перед всеми подряд, показывая, например, искусное обращение с конем и так далее. Что интересно, побеждать хозяев короткоухие нисколько не стеснялись, только за сегодня один из них уделал сразу троих. Правда, не уверен, что эта троица из одного с ним дома.

Как распорядители турнира определяли очередность поединков и распределяли противников, для меня осталось тайной за семью печатями. С виду был настоящий хаос, один и тот же рыцарь мог биться за день пять раз, другой победить однажды и выйти только на третий день. Но учет был поставлен капитально – во всяком случае, представляя противников, герольды всегда перечисляли количество выигранных поединков на этом турнире, зачитывали имена побежденных рыцарей и кому успел проиграть фигурант.

Кроме короткоухого, за день показал себя некий эльф, припоздавший к началу турнира и выступивший сегодня впервые. Он уделал аж девятерых. Как ни удивительно, но с шустрым короткоухим они так и не схватились, хотя по количеству побед тот от него не отстал.

Учитывая то, что закрытых шлемов у участников было не так много, а на теле большинство носило кольчуги, удар копьем в голову приводил к немедленной дисквалификации выжившего участника. Честно сказать, я, несмотря на всю свою отмороженность, не рискнул бы на конную копейную сшибку в открытом шлеме – на турнире, имею в виду. Без разницы, что тупое копье. Соответственно для тупого копья правилами допускался только удар в щит и корпус. Но так как последний был закрыт щитом, попасть в него было проблематично, вдобавок, как понимаю, был велик риск попасть в голову, тем самым проиграв поединок и возможность продолжить турнир, практически поголовно поединщики разбивали копья о щит. На остром оружии, по моим наблюдениям, никакие правила не действовали, в последней вчерашней стычке рыцарю, буквально вывернувшему наизнанку черепушку противника ударом копья, толпа устроила овацию.

Нашу пару поставили драться последними из сегодняшних дуэлянтов. Я выбрал пеший поединок.

* * *

Исход дуэлей наших предшественников нервного человека, или орка, не суть важно, нисколько не вдохновлял. Два трупа, инвалид без щеки и уха в результате взаимного удара копьями в голову и тяжелораненый уже в пешем поединке, попросивший пощады и принесший извинения противнику. Инвалид, кстати, был везунчиком дважды – он не только остался жив в результате попадания копья в лицо, но вдобавок ему ударом еще не сломало шею. Только сорвало шлем. Не уверен, что он бы выжил, носи хауберк.

Потом на ристалище вышли мы.

Я выбрал для поединка эльфийский колонтарь и шлем, украшенный серебряной насечкой, впервые надев доспехи за все время нахождения в посольстве. После коротких размышлений от бригантины решил отказаться – я не верил, что граф окажется по‑настоящему серьезным противником. А понтануться требовалось: вокруг толпа. Собственно говоря, ничего страшного в смене доспеха не было – это дуэль, а не сражение, в котором доспехи должны защищать от всего на свете с приемлемой эффективностью. В одиночном поединке защита корпуса вообще второстепенна, коли у тебя в руках щит, куда больше надо заботиться о защите конечностей и головы. Конечности я защитил своими наручами и поножами из бригантного комплекта – благо колонтарь имел кольчужные рукава до локтя. Работать парными мечами, подумав, отказался, как бы ни грезилось обмануть самого себя, но светиться перед Серебряными Драконами мне совершенно не хотелось. Есть риск приемлемый, есть риск излишний. Выйти на поединок в бригантине с малхусом в руках – слишком велик риск, что мной заинтересуются, если уже не заинтересовались, Серебряные Драконы: уж больно неприятны были взгляды той парочки. На их бы месте я бы любого участника нападения на виллу Браниэля пришил без долгих разумений, предварительно выпытав, от слова «пытка», имена, фамилии и явки соучастников. И не посмотрел бы на политические последствия.

Так что вышел я на ристалище в колонтаре, открытом эльфийском шлеме, хауберке, бригантных наручах и поножах, бронесапогах и перчатках из того же комплекта, со щитом и мечом в руках. На поясе, как обычно, висела мизерикордия. Щит в посольство я взял отцовский, с которым он пошел в свой последний поход, только стер остатки герба, чтобы не дразнить гусей. Причин скрывать своего Кровавого Змея у меня не было, поэтому он в очередной раз рисковал попробовать свежей крови.

Граф вырядился примерно так же, только колонтарь, судя по насечке, был гномий. Чешуйчатые наручи и поножи, вероятно, тоже – для гномов характерен чешуйчатый доспех. Обшитые кольчугой сапоги и металлическими пластинками перчатки. Чей меч, средних размеров полутораручник, непонятно: впервые вижу в этом мире меч с усами‑клинколомами, но это совершенно не так важно. Щит, почти такой же, как у меня, треугольник, только с гербом. Под открытым шлемом – аналогичный моему хауберк. Боевой пояс, на нем ножны с серьезных размеров кинжалом.

Рассмотрим уязвимые места. Предплечья и голени отпадают – сомнительно, что их защита низкого качества, соответственно прорубить ударом меча совсем непросто. Чешуя вообще дает достаточно серьезную защиту даже с плохим качеством металла, надежность – оборотная сторона недостатка – массы, из‑за большой площади нахлеста чешуек друг на друга. Шлем – как обычно. Достаточно уязвима шея, правое плечо, не защищенные пластинами кольчужные бока, ступни. Твою мать, у него и под юбкой набедренники! Хотя тут все ясно: он же конник, это необходимость. Ага! Но если он конник, значит, внутренняя сторона бедра не защищена! Посмотрим, возможно, что и так, в любом случае достать туда довольно трудно. Юбка спускается чуть ниже середины бедра, так что самые незащищенные места моего противника – бедра от середины бедра и до колен, наряду с лицом вообще фактически защиты не имеют. Да только попасть туда весьма проблематично, лицо выглядит перспективнее. Что еще? Кисти? Сложная цель, вдобавок перчатки… Ага! Пластины защищают грудь и живот, но их нижний край чуть выше бедренных суставов, так что для противника будет весьма опасен колющий в низ живота, включая щель сантиметров минимум в семь между нижним краем пластин на брюхе и верхним краем чешуй набедренника. Черт знает, где он начинается. Кольца юбки и кожа ремня хороший колющий удержать не должны. Тем более там как раз проходит масса кровеносных сосудов.

Итак: не защищено лицо, цель номер один. Шея, бока, внутренняя сторона бедра, кисти, ступни – цель номер два. Рубящий по шлему – цель номер три. Пробить я вряд ли пробью, а вот заставить потеряться можно, потом – добивание. Все остальное только для отвлечения внимания, разно что кроме колющих в грудь или спину, если другого выбора не будет. Если повезет, то попаду между пластинами: у него не бахтерец с нахлестом пластин, что не может не радовать. Если удастся нанести действительно серьезный колющий удар, возможно, пробью и пластину. Что еще? Разве что щели на коленях – наколенники у противника отсутствовали. Впрочем, их я пока вообще не видел.

Все мое самодовольство испарилось на первом же схождении. Какое к чертям абсолютное превосходство! Он даже в реакции если и уступал, то совсем немного, я даже догадался почему. Надо будет поспрошать Рангвальда насчет местного отношения к допингу: характерно сузившиеся зрачки противника прямо об этом кричали.

Как бы я ни корил себя за расслабон и самодовольство, но противника я воспринял достаточно серьезно, чтобы выжить, когда он оказал куда более эффективное сопротивление, чем я рассчитывал.

После краткого замешательства ход поединка выровнялся, моим преимуществом оказалось то, что я держал меч в левой руке, а щит в правой. Что в строю, естественно, нетерпимо. А противник начал портить мне нервы, пытаясь поймать меч на рога клинколома.

Тем не менее спрятавшееся перед лицом опасности самодовольство вновь полезло наверх: как мне показалось, несмотря на принятые противником стимуляторы, я все равно оказался лучше классом. Поединок повел я. Может быть, главную роль сыграли попытки противника оставить меня без оружия, не знаю. Если бы он избрал более агрессивную тактику, то, возможно, добился бы большего.

Проходящий шаг вперед, с косым в голову. Противник закрылся. Конец меча бьет в щит, гася инерцию удара, еще шаг вперед – в сторону. Рукоять меча поднимается вверх, лезвие смотрит вниз, закрывая корпус, из‑за опускающегося щита противника бьет молния его полутораручника, мечи столкнулись. Если бы он рубанул по голени, я бы попытался убрать ногу. А пока я, не обращая внимания на ударивший меня в бок меч противника, пытаюсь погасить этот удар. Погасить его полностью мне не удалось, и, пользуясь полученной моим мечом энергией, просто переворачиваю его и наношу вертикальный рубящий по лицу противника, разрубив ему подбородок. Тут же увожу рукоять назад и на ношу колющий в низ живота. Неудача.

Вообще последнее зря я сделал. Уйти назад он, конечно не успел – пробей удар кольца юбки, бой был бы закончен, но пробить мне не удалось, вдобавок, кроме попытки разорвать дистанцию, он попытался поймать мой клинок. И это ему удалось.

Прежде чем рукоять вывернулась из моей руки, я успел подумать о знакомстве с толстой, белой и пушистой полярной лисицей, а потом схватился за рукоять мизерикордии. Это меня и спасло.

Во время своих тренировок и размышлений по тактика боя я успел намертво затвердить, что в противоборстве с противником, обладающим более длинным оружием, всегда надо срывать дистанцию. Или пытаться достать то, что возможно, обычно руки, а потом все равно срывать дистанцию. При первой же возможности, не пытаясь выжидать и думать. Если бы я попытался дистанцию разорвать, то следующий же за моим обезоруживанием удар противника, вполне вероятно, как минимум сбил бы меня на землю. Граф неудачно попытался меня рубануть где‑то на уровне колена, но ноги на месте не оказалось, поскольку я успел шагнуть вперед – одновременно с ударом его меча я врезался в противника, блокировав своим щитом его обзор. Мгновением позже мизерикордия, обогнув руку, вонзилась в его бочину. Крутнул кинжал в ране, надеясь на болевой шок, оставил его торчащим в боку, перехват руки с захватом чуть выше локтя, разворачивая корпус, потянул за захваченную руку, одновременно толкая щитом, толчок корпусом! Противник обрушился на землю. Тигриный прыжок на упавшую жертву – и его собственный кинжал у его горла:

– Сдавайся!

Все, противник небоеспособен, изо рта идет кровь. Конечно, пробито легкое. Правое. Глянул на рукоять мизерикордии – понятно: хотя сердце правее, чем многим кажется, но до него не достал. Хотя пневмоторакс тоже не сахар, а сердце может и от шока остановиться. Только на помощь магов можно рассчитывать. Что делать? Рефери далеко, зарезать парня не проблема. Типа отказался сдаться – и привет. А зачем? Надеюсь, пока он очухается, я успею отбыть поближе к супружеской спальне. Это в том случае, что он слишком злопамятен. Если он пешка эльфов, пришить его не помешает. Если он просто парень, решивший поставить на место наглого орка, то я его понимаю. Короче говоря, пусть живет. Даже если он креатура ушастых, попробуем набрать очки на милосердии к побежденному. Успею еще его убить. Если нормальный парень, то рано или поздно все устаканится.

Да и вообще плевать, не стоит идти на поводу у трусливой кровожадности. Я не на войне, по крайней мере пока.

Встал:

– Лекаря! Целителя сюда, быстрее! Пока не помер!

На выходе с ристалища меня ожидал сюрприз. Точнее, два сюрприза и куча ожиданий неприятностей. Прямо у ворот стояли Бренна с Элениэль и очень мило мне улыбались. Окружавшие их эльфы и люди такой радости, увы, не питали.

Как, впрочем, и приятель Ирхада Эргтал. Тот был прямо‑таки мертвецки серьезен, включая характерную бледность, взглядом змеи, даже не мигая, сверля во мне дырку.

Разумеется, следующую порцию неприятностей я получил из‑за Элениэль.

* * *

Ломиться ко мне и виснуть на шее девушки, разумеется, не стали, даже в качестве приветствий мы только обменялись кивками, к неудовольствию свит обеих красавиц. Но это мне нисколько не помогло.

Уже следующий прием опять угрожал окончиться скандалом.

Началось все неплохо. Красавицы все‑таки зашли в гости. Дружинники, охранявшие вход в наше крыло и личные апартаменты членов посольства, надо полагать, обалдели, когда к ним обратились две прелестные девушки в сопровождении двух мускулистых мужиков, причем одна из них эльфийка, сопровождаемая, естественно, эльфом, с просьбой ко мне их принять. На роже гонца, отправленного ко мне за разъяснениями, было прямо написано изумление.

Я, конечно, скомандовал – разрешаю. И судорожно начал искать прикид поприличнее. Хотя гости уже начали съезжаться, спускаться вниз я не торопился. Можно было тянуть резину еще минимум часа четыре – и ничего интересного не пропустить. Да и вообще эти приемы начали вызывать у меня некоторое отторжение, тем более что дворянство продолжало активно демонстрировать мне неприязнь.

Девчонки, совершенно не смущаясь сопровождающих, приветствовали меня, приобняли, чмокнули в щечку (когда целовала Элениэль, эльф скривился, а подглядывающий за встречей дружинник выпучил глаза так, будто срочно какать захотелось, и захлопнул дверь) и начали наперебой забивать мне уши, рассказывая, как они рады меня видеть живым и здоровым.

Однако. Не совсем вяжется с рассказами Сигурда. Но сопровождающие в любом случае очень верные люди и эльфы. Тем временем Эл опомнилась:

– Извини. Не представила: это мой старший брат Кеннет аэп Фаландар, отец попросил его выразить признательность за твой поступок. Я рассказала, как мы познакомились.

Эльф склонил голову и спокойным красивым голосом высказал все, зачем его сюда послали. От имени рода Фаландар выказал мне признательность за то, что вступился за честь женщины из их рода, смотри, покалечил и отправил на кол тех придурков, пообещал, что коли судьба нас сведет опять, смотри – уже я попаду в неприятности в их краях, помощь и поддержку в меру рода возможностей и так далее, мелочи и красивые речевые обороты можно опустить. Я также склонил голову, поблагодарил главу рода и его делегата, заявил, что такой заботы не заслуживаю за то, что выдал порцию нюнюлей той парочке, – это был мой долг, и так далее, похожий бред. Потом свистнул дежурного официанта – местную прислугу, по моему настоянию, к помещениям, занимаемым посольством, не подпускали, – велел принести вина и фруктов для дорогих гостей, после чего предложил гостям присесть.

Мужик, пришедший с Бренной, тоже оказался ее братом, высказавшим примерно то же самое, что и длинноухий.

Потом дамы присели, гости разобрали вино, и мне в уши вцепились две очаровательные болтушки, одновременно желающие узнать новости из моей жизни с момента нашего расставания и рассказать, что случилось с ними. На мордах мужчин была написана скука, но участвовать в разговоре они даже и не пытались.

Тут понятно: мужик – тварь приземленная, и спокойно разговаривать с представителем семьи, снявшей с твоей семьи огромные бабки за украденную сестричку, достаточно сложно. С другой стороны, сестра могла в своем плену хлебнуть дерьмеца, и по‑крупному. Чтобы этого не случилось, я приложил некие усилия. Так что меня бы надо в подобном поведении и поощрить, тем более что от выкупа я и медяка не увидел. А киднепинг – дело насквозь житейское, эльфы и сами этим грешат.

Между тем Элениэль как бы ненароком, глядя мне в глаза, обронила, что путешествует она не одна, ее сопровождает жених. Я улыбнулся и пожелал ей счастья, девушка довольно улыбнулась. Тут все понятно: про наши шашни вряд ли кто знает. Кроме Бренны, но та девочка хорошая, нестервозная, так что определенные гарантии, что будет молчать про личную жизнь подруги, у Эл есть. Кстати говоря, девушки действительно подружились, несмотря на разницу в возрасте, коли путешествуют вместе и шлют друг другу письма. Так что Эл явно волнует, а не захочу ли я продолжить наши отношения, что может поставить ее в неловкое положение. Увы. И тут облом, я начинаю чувствовать неудобство воздержанием. Чтобы не насторожить родню девчонок, заявлять, что я тоже уже женился, не стал. Умный мужик вполне может сложить два плюс два, а на кой мне лишние сплетни?

Обе красотки путешествовали с родителями, но, как понимаю, патриархам явиться благодарить орков было не по чину.

Почесав языками с полчаса, после деликатного кашля эльфа, довольно долго злобно сверлившего взглядом сестренку, надо полагать, выбившуюся из графика, девушки решили откланяться, пообещав продолжить наше общение на приеме.

Ну как мне было после этого на него не идти? Тем более что после ухода гостей ко мне в комнату набилось все посольство, чтобы разузнать подробности, – даже старики были почти все. Мой авторитет как Дон Жуана начал стремиться вверх: то, что гостьи расцеловали меня в щечку, знал уже каждый.