Текст книги "Орк (СИ) [компиляция]"

Автор книги: Ростислав Марченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 53 страниц)

ГЛАВА 3

Надо сказать, прибарахлились мы знатно. Разбор трофеев даже задержал работы по раскопке завала на входе в подземелье. Правда, в довесок мы получили проблемы с этими самыми трофеями, если конкретно, то в основном благодаря захваченным лошадям. Которых прихватили аж шестьдесят четыре штуки. Лошадки каждый день хотели кушать и пить, соответственно их надо было пасти, не забывая при этом защищать. В общем, шестеро рабов стали коноводами, а хозяева превратились в землекопов. Не помню, чтобы кто‑нибудь вслух пожалел, что проклятая ворожба покойного мага не дала разбежаться лошадям, но мысли мелькали явно. Оставшаяся парочка невольников, не считая повара, дела практически не меняла, ибо работать мог только один из них.

Все остальные трофеи были приняты на ура. Мука, соль, крупы, включая, к моему потрясению, перловку, немного мяса плюс большое количество личного имущества, оружия, доспехов и инструментов. В общем, нам досталось все, что было с собой и уцелело в бою у невезучих походников. Гест, единственный из них, кто остался в живых, в основном помогал повару. В раскопе от него толку было мало по причине пока еще не заживших ожогов. К некоторому моему удивлению, меня он явно боялся больше прочих членов нашей банды, за исключением колдуна, естественно. Похоже, парень знал, кто сыграл основную роль в ночном налете, и это произвело на беднягу неизгладимое впечатление. А мое вежливое ровно‑безразличное отношение к невольникам еще более действовало на нервы.

Как относиться к владению «мыслящими вещами», словами римлян, я решил давным‑давно. Просто – как к данности этого мира. Как человека и орка, здравомыслящего, меня не привлекали лавры американских аболиционистов Северных Штатов, что мечтали освободить негров из рабства, но совершенно не хотели давать им равные с белыми права. Во всяком случае, в большинстве своем. Хотя не постеснялись залить страну кровью в основном именно белых граждан Северо‑Американских Соединенных Штатов. Участие «черных» негритянских полков и индейцев‑разведчиков статистики сильно не изменило. Поневоле приходила в голову мысль, что гражданская война в Америке имела не сусально‑белые политические мотивы, а помойно‑грязные экономические, подобно некоторым ненавистникам Соединенных Штатов, к которым я никогда не относился. Как говорится, не за свободу мистера Ниггера, а против мистера Хлопка. Проще говоря, бизнесмены промышленно‑развитого Севера попытались через лобби в Конгрессе подмять под себя сырье Юга. Чему активно препятствовали помещики Южных Штатов, традиционно с сильными позициями в армии. Дело закончилось попыткой отделения южан, когда до ретроградов дошло, что консенсуса не достичь. В моей ситуации действовать подобно Льву Толстому или тем более Спартаку, было бы редкостным идиотизмом. Прежде всего, потому что меня бы не поняли сами рабы, для которых иметь хозяина было привычной картиной. Без него большинство чувствовало себя неуютно. Те, кого подобное положение не устраивало, – имели шанс подняться. Хотя бы до лойсинга. А кто действительно хотел – и выше. Как Ансгар, которому удачный удар ножом и трофейные топор и щит у ног дали не просто свободу, а право голоса на тинге. Я мог только обещать самому себе, что личности, которых рабство не устраивает, будут иметь реальный шанс обрести свободу. Тем более законодательство такое отношение к «двуногому скоту» вполне позволяло. Я бы сказал, несколько поощряло, на диво эффективно вымывая из толп рабов сильных духом людей. Все известные мне мятежи рабов имели причиной либо глупость хозяев, не понимающих, почему система рабовладения Оркланда давала рабам свет в окошке, либо стечение обстоятельств типа моей стычки с углежогами. Вообще же на данном уровне развития рабовладельческий строй был, к сожалению, весьма прогрессивен – чтобы уничтожить рабство, надо поднимать экономику и подстегивать эволюцию промышленности и средств производства. А так как всего этого я сделать не могу – надо просто жить так, чтобы мне не было стыдно за свои поступки. Ни больше ни меньше.

Пока же, как иллюстрация отношений хозяин – раб в Оркланде, рабы пасли лошадей, хозяева копали землю. Если быть более точным, вытаскивали камни и немножко копали землю, поскольку вход в подземелье привалили кирпичи стены башни. Вообще‑то до подземелья мы докопались довольно быстро – только узкого лаза колдун оставлять не хотел, предпочитая решить проблему вытаскивания трофеев раз и навсегда.

Первый увиденный мною этаж подземного объекта не впечатлял: поскольку колдун по‑прежнему затруднялся пояснить, сколько пряталось под ним, я назвал его нулевым. Сомнений в том, что объект данными помещениями не ограничивается, никто не испытывал. Даже без сканирования Сигурда, который сказал, что начал чувствовать под нами пустоту.

Как и следовало ожидать, нулевой этаж когда‑то был занят охраной объекта, возможно, часть помещений занимала административная служба. Если прикинуть с точки зрения военнослужащего, не важно какой эпохи, это было вполне логично. Поскольку для проникновения непосредственно на территорию охраняемого объекта нужно было пройти через последнюю линию обороны защитников. Пройти врагам было явно непросто.

Начиналось подземелье с засыпанных кирпичом и только частично нами раскопанных внешних ворот, когда‑то закрывавших собой туннель, ведущий под углом градусов в тридцать вниз. По полу туннеля с верхней площадки до нижней, вдоль стен, шли две лестницы. Между ними красовался выложенный плитами промежуток шириной метра полтора, явно для какого‑то колесного транспорта. Не на руках же все, что необходимо, в подземелье спускали. Внизу когда‑то были еще одни ворота, похоже, аналогичные верхним, из примерно сантиметровой толщины стали. В настоящий момент их разорванные и оплавленные остатки сиротливо застыли по краям входного проема. Сканирование нашего колдуна показало, что свод достаточно крепок и не рухнет от малейшего чиха.

Сразу за остатками воротин на каменном полу лежали кости. В ближайшем рассмотрении оказавшиеся останками защитников, когда‑то защищавших эти ворота. Легионеры попали под магический удар, насколько я мог судить, тот же, что вынес воротины. У всех четверых повреждения ограничивались верхней половиной тела, головой и грудиной, если точнее. У пары в центре и то и другое попросту отсутствовало, верхняя половина доспеха вообще превратилась в оплавленные куски металла. Эти явно оказались практически в эпицентре удара. Вторая пара пострадала меньше. Я машинально отметил, что наша добыча увеличилась на четыре набора отличных поножей и пластинчатых юбок и четыре меча. Все – довоенной работы. Доспехи слегка фонили магией противокоррозийных заклинаний, именно поэтому покрылись только легким налетом ржавчины. Еще два панциря можно было восстановить, затратив некоторое количество времени и усилий. Шлемы, однако, были годны только на металл.

Система обороны объекта была продумана очень неплохо. Враг, выбивший ворота, вовсе не получил возможности безудержно ворваться внутрь, поскольку те выходили на квадратную площадку с примерно тридцатисантиметровыми в высоту бойницами в стенах приблизительно метровой толщины, напротив и справа. Коридор уводил налево, открывая арбалетчикам защитников не защищенные щитами правый бок и спины нападающих. В двадцати метрах по коридору красовался еще один поворот и мрачно смотрели на нас еще три аналогичные амбразуры. Данным инженерным решением штурмовавшие, ворвавшиеся в подземелье, автоматически обрекались на обстрел с трех сторон.

Обстрел взял хорошую плату. Первый скелет нападавшего в прекрасно сохранившейся гномьей кольчуге валялся в паре метров за останками погибших защитников. Всего на площадке погибло пятеро захватчиков, сколоченные ими павезы[5]5
  Павеза – большой ростовой щит.


[Закрыть] явно когда‑то перекрывали бойницы, но в настоящий момент мирно сгнили на полу, как, впрочем, и доспехи оставшихся четверых. Было не ясно, можно ли восстановить лежавшее рядом оружие. В коридорчике лежало еще четыре кучки костей, хотя один из них и в ламелляре легионера, но явно трофейном. Большинство захватчиков носило кольчуги, трое, видимо, использовали кожу или набивняк. Все кольчуги, кроме гномьей, представляли собой куски ржавчины, оружие тоже сгнило почти полностью, кроме пары мечей и боевого топора, кстати, тоже гномьего.

Картина боя не представляла загадки. Захватчики подобно Сигурду при штурме башни сколотили толстые дощатые щиты‑павезы и, укрываясь за ними, пошли на штурм, в конце концов приставив их к амбразурам и перекрыв секторы обстрела стрелкам. Так как площадка простреливалась с трех сторон, без потерь не обошлось. Почему маг, выбивший ворота, не вмешался? Разрушить метр кирпича далеко не просто… или еще была какая причина. Тут для восстановления целостной картины не хватало информации.

Осмотр амбразур на повороте коридора показал, что маг или, скорее, маги все же работали по стрелкам, пережженный кирпич вокруг амбразур крошился даже пальцами. Я специально проверил. За поворотом красовались еще одни металлические двери, с огромной оплавленной дырой там, где положено было быть запорам, и лежал еще один костяк нападавшего, с проржавевшим стальным болтом ниже глазницы.

Эти останки неожиданно заинтересовали колдуна. Старикан поднял с пола пару слегка шибающих магией предметов, палочек из какого‑то камня с куском хрусталя поверх, спрятал их в сумку и бесцеремонно перевернул то, что осталось от тела вражеского мага. Кости, несомненно, принадлежали ему, поскольку никому другому прекрасно сохранившийся боевой пояс с привешенными до сих пор частично заряженными магическими артефактами‑накопителями принадлежать явно не мог. Далее мое внимание привлек появившийся на свет божий, если так можно выразиться, меч покойного с характерной аурой, кстати, весьма похожей по спектру на фон от Сигурдова копья. Колдун издал довольное восклицание, однако взять меч в руки торопиться не стал, снова прикрыв артефакт тоже не спешившим разваливаться чешуйчатым панцирем погибшего, не обращая внимание на торчащие из‑под юбки кости.

– Раскопки начинают приносить прибыль? – хмыкнул я.

– Да еще какую! – довольно улыбнулся колдун.

Гейр с Хагеном тоже оживились, Аскель оставался наверху.

Шарниры двери проржавели настолько, что Хаген ее обрушил. Упавшая на пол дверь раздавила еще одни останки в нормально выглядевшей кольчуге. Чуть поодаль лежали два скелета в достаточно хорошо сохранившихся доспехах легионеров, тоже в довоенных ламеллярах, и один нападавший, в ржавых останках чешуи, с не менее ржавым остовом топора в расколотом шлеме. Со стены напротив на нас снова смотрели амбразуры. В закутке слева, бойницы из которого выходили в коридор на повороте, маг нападавших когда‑то сжег двоих стрелков. Их безголовые тела так и лежали возле амбразур. Рядом валялись какие‑то железяки, возможно, остатки шлемов и дуг арбалетов. Коли от температуры перегорает кирпич, удивительно ли, что от костей ничего не остается. Собирать трофеи мы пока не спешили – надо было оценить обстановку в целом.

В коридоре, ведущем направо, защитники свалили еще двоих нападавших, в его конце опять виднелись бойницы. На одном из скелетов была надета явно эльфийская чешуя, которая прекрасно сохранилась, все остальное было полностью непригодно к восстановлению. Дверь в конце коридора когда‑то была деревянной. Конструкторы начали экономить. Колдун повернул налево и, наконец, прошел за линию укреплений, мы проследовали за ним. В помещении справа когда‑то помещался личный состав, поскольку сохранились груды мусора – видимо, остатки деревянных нар, из которых торчали кости нескольких мертвецов и останки доспехов, бойницы из комнаты выходили на площадку на входе в подземелье и через стену в коридор ко вторым дверям. В углу около входа когда‑то свалили в кучу тела троих легионеров. Покрытые легким налетом ржавчины панцири резко контрастировали с лохмотьями, оставшимися от большинства доспехов пациентов, как оказалось, навсегда когда‑то уложенных на нары. Судя по всему, в расположении подразделения охраны нападавшие устроили госпиталь. Но что‑то им помешало вынести и спасти раненых.

В остальных помещениях этажа мы нашли еще тринадцать скелетов, на трех из них были надеты превосходно сохранившиеся доспехи, видимо, дворян Империи, оружие и прочее имущество тоже уцелело. Двое из них при жизни явно были колдунами. Часть этажа была завалена обрушившимися перекрытиями и землей. Остальную от обрушения спасла стена, делящая этаж пополам. Заваленная половина находилась как раз под башней наверху.

Когда нашли лестничную клетку вниз, старик с облегчением вздохнул:

– Спускаться вниз пока не будем – хорошего понемножку.

Возражений не последовало, все были согласны, что для начала надо вычистить уже обследованное. Вдруг еще что обрушится.

Пригодное к восстановлению оружие, доспехи и прочее имущество вытаскали довольно быстро, хотя у почти всех сохранившихся пластинчатых панцирей основа сгнила, приходилось собирать пластины и чешуйки в трофейные мешки – своих уже не хватало, – заодно с костями владельцев. Колдун потребовал, чтобы останки погибших выносились наружу вместе с награбленным и складировались к накопанным наверху костякам. Магия – не панацея, в очередной раз убедился я, и от всего на свете никак не спасет. Хотя доспехи всех троих погибших в подземелье магов сохранились превосходно и кожу ни на одном не надо было менять, только от грязи и плесени очистить, из панцирей даже не стали вытряхивать кости владельцев, положив на носилки как есть.

Чуть погодя старик вместе со мной занялся полноценным обыском в помещениях, отправив остальных наверх снимать ворота, металл которых так же, как оружие некоторых погибших, прошел когда‑то противокоррозийную обработку. Вдобавок было совсем нежелательно, чтобы кто‑то из парней взял в руки какой‑нибудь потерянный колдуном в пылу боя артефакт. Как мы успели убедиться, боевые артефакты не торопились разряжаться или выходить из строя с прошествием времени.

Как мы и предполагали, нулевой этаж был когда‑то занят административными помещениями объекта. Кабинеты, судя по следам на стенах, весьма пострадали в бою, время и влажность также не пощадили содержимого. От мебели остались кучи сгнившего мусора, в которых мы в основном и копались. Впрочем, небезуспешно, поскольку влажность и гниль воздействовали далеко не на все бумаги, хранившиеся когда‑то в этих кабинетах. Сильно удивляться я не стал, помня спич колдуна о требованиях к сохранности документации в Империи. Все найденные бумажонки мы старательно откладывали в сторону, чтобы рассмотреть на досуге. Между делом прибрали некоторое количество монет, с десяток магических артефактов разного назначения, демонтировали с потолков всех осмотренных помещений хрустальные шары светильников, которые надо было только зарядить, и в конце концов наткнулись на целехонькую металлическую дверь с внутренним замком, которая ни в коем разе не хотела открываться. Портить ее тоже не хотелось – заговоренный металл можно было перековать с сохранением всех свойств. А открыть было надо. Архив объекта явно находился на административном этаже, но ничего на него похожего в осмотренных помещениях не нашлось, колдун чуть ранее даже проявил некоторый пессимизм, предположив, что архив находится под завалом. Хранилище документации на объекте присутствовать было обязано, тут дело даже не во мнении колдуна. Социализм – это учет, как говорится, а империализм – тем более.

История Рима и Руси, кстати, тоже тому порукой. Кто знает, что Русь XVII века управлялась не столько царями, сколько дьяками‑бюрократами? Поскольку челобитные на государево имя шли сотнями со всех сторон Руси. Собственно бумаги хватало на всех уровнях государственной пирамиды. Даже в дикой тогда Сибири, в которой небезызвестного крестьянина, торговца, авантюриста, воина и пирата Ерофея Хабарова, например, как‑то посадили в острог с конфискацией имущества за то, что он осмелился обкрадывать данников‑ненцев, прикарманивая выдаваемые им в обмен на меха муку и масло, и «лаял воеводу», когда все выяснилось после челобитной, как считал Хабаров, неграмотных туземцев. То, что имущество ему не вернули, нисколько не помешало этой личности через пару лет после отсидки ворочать товарами на тысячи рублей, опять‑таки засветившись в документах налоговых органов. Ну и заодно по мере возможности участвовать в карательных походах на якутов, слезно умоляя Государя чуть погодя вернуть денежки за потерянных при усмирении мятежников коней и вспомоществовать деньгами неоднократно раненному защитнику царских интересов. Тут все отличалось, по сути, только наложенными на бумагу и пергамент заклятиями для обеспечения сохранности документации.

Вскрыть дверь обычными методами не удалось, даже принесенный сверху срочно изготовленный таран не помог – дверь даже не дрогнула. Старый почесал маковку и начал думать, каким образом надо открыть дверь, не повредив содержимого комнаты. Накалять металл до точки плавления явно не хотелось.

Думал он недолго, после небольшой подготовки долбанув по двери чем‑то из арсенала стихийной магии. Правда, сил вложил как бы не больше, чем в обычное огненное заклятие. Дверь поглотила энергию и осталась стоять, как стояла. Удивиться я не успел, поскольку в исполнении команды колдуна мы с Аскелем опять стукнули в дверь тараном. Внутри явно хрустнуло. Распахнулась она только после четвертого удара. В ближайшем рассмотрении стал ясен принцип действия плетения: что‑то воздействующее на кристаллическую решетку – по всей двери шли трещины. Полезная вещь – если бы не треснул металл язычка замка, мы бы просто выломали кусок двери. Надо будет ознакомиться на досуге.

Внутри действительно был архив. И две мумии, лежащие между стеллажами с документацией и книгами. Одна, лежащая на выложенных на пол книгах, прикрыта прекрасно сохранившимся дырявым поддоспешником. Вторая свернулась в клубок в соседнем проходе, под грудиной торчал меч. Если я правильно понял, второй закололся, бросившись на меч. Все прекрасно бы ложилось в гипотезу о не пожелавших сдаться в плен защитниках, если бы лежащие на одной из полок доспехи обоих покойных были явно не работы мастеров Империи. Причем трофейный эльфийский колонтарь просто не мог принадлежать легионеру Империи – только воину отряда какого‑то благородного рыцаря или ополченцу, никому более. Ни тех, ни других на секретном объекте явно быть не могло. Еще больше вопросов ставила уцелевшая дверь. В таком случае возникал вопрос – кто были эти люди и почему они оказались в архиве? Причем один из них, вероятно, умер от ран, а второй закололся. В данный вопрос фигуры защитников не ложились никак, фантазии на правдоподобную привязку останков в архиве к воинам императора у меня не хватало.

Колдун такими размышлениями не заморачивался – бросился к стеллажам, как мама к ребенку, и забыл обо всем на свете минут на пять.

Я как раз успел осмотреть обе мумии – первый воин действительно умер от ран, из мумии второго даже извлек меч. Наложенные на помещение архива заклятия предотвратили гниение не только хранимых документов, но и находившихся в архиве трупов. Как подозреваю, наложить заклятие, препятствующее испарению воды, куда сложнее, если вообще такое возможно, в результате тела в соответствии с законами физики воду потеряли, а магия не дала сгнить органике. Заодно понял, почему бюрократы требовали налагать плетения не только на помещения архивов, но и на каждый документ в отдельности. Одежда и поддоспешник на обоих погибших были ветхими настолько, что рвались от малейшего рывка. В то же время заляпанные бурыми пятнами книги под первым мертвецом выглядели вполне нормально. В поясах погибших обнаружилось некоторое количество монет и несколько серебряных и золотых колец. Одно с изумрудом.

Остаток вечера мы посвятили вытаскиванию, сортировке и упаковке содержимого архива. Старик в мероприятии не участвовал – увлекся чтением найденного, библиофил.

* * *

Планы с утра обследовать минус‑первый этаж старик успешно обломал, распорядившись запасаться дровами для огненного погребения. Вопрос Аскеля не остался без пояснений:

– Кости погибших сожжем. Нельзя их так оставлять. Слишком много накопилось, да и еще найдем неизвестно сколько. Так что дрова надо готовить с запасом.

– Но…

– Это наши деды! Ты уверен, что среди этих костяков твой предок не лежит? – Пацан потух. – А касательно людей, то они храбро в бою погибли. Тысячу лет рядом с нашими лежали, заслужили в одной могиле быть похороненными. Сейчас уже не столь важно, кто из них кто. В могиле все равны.

– А почему не потом? – удивился уже я.

– Дай мне время. Непонятно мне кое‑что, – напустил туману старикан и уткнулся в толстенный том из захваченной в архиве макулатуры. Просить посмотреть, что его так заинтересовало, я не стал. Сам скажет. Самому тешить любопытство тоже не стоило: если усесться изучать былое, то всерьез. Чтобы ничто не отвлекало.

Пока же все занялись заготовкой дров. Возиться с пилами мне было лень, поэтому валочным инструментом поработала моя перчатка. Как, впрочем, и разделочным тоже – правда, чуть было опять пожар в лесу не устроил. Для доставки чурбаков приспособили лошадей с трофейными же вьюками. Рабы копали будущую могилу на подходящем холмике неподалеку от крепости. Хотя вообще‑то жечь было совсем не обязательно, традиция допускала и обычное погребение. Также, как мы хоронили погибших в Тайнборге. Но в данном случае старик проявил консерватизм, основываясь на обычаях дружин, имеющих привычку сжигать своих погибших. Причем не только на чужой земле, где разрытые тела могли стать объектом глумления врагов, но и на своей.

В подземелье мы полезли на следующий день.

* * *

Сигурд был серьезен и мрачен, неожиданно приказав проявлять осторожность в подземелье. В конце спича пояснив, что ему совсем не нравятся причины, по которым двое людей могли оказаться в архиве и умереть там. Вдобавок оставил Гейра и Аскеля наверху, загрузив их надзором над рабами, которые должны были таскать хворост из леса и рубить подсадины на дрова. Погребение обещало быть королевским. Таскать два меча в подземелье мне было лень, поэтому ограничился практичным для использования в качестве инструмента малхусом и надел перчатку, на случай еще одного взлома. Да и вообще оружие брали вниз так, на всякий случай. Чтобы не выйти из подземелий безоружными навстречу еще одной группе копателей. Внизу было довольно влажно и прохладно, находиться там мы могли довольно долго, поэтому надели поддоспешники.

Лестница сюрпризов не принесла. Стены внизу были покрыты плесенью в заметно больших количествах, чем на нулевом этаже, мне подумалось, что, вероятно, рядом вода – как бы следующие этажи не были затоплены.

Этот этаж был, так сказать, научным: в нем находились лаборатории объекта. Погибло тут всего девять человек. Двое в меньшей степени поддавшихся влаге и времени кольчугах, одна, кстати, производства Империи времен войны, были когда‑то здорово изорваны. Сохранилось и кое‑какое подлежащее восстановлению оружие. В двух из трех лабораторий горел яркий, практически солнечный по спектру свет. Вторая половина этажа так же была завалена, как и наверху.

Я был в шоке. Колдун тоже. Как оказалось, освещение в лабораториях было запитано от магического артефакта‑генератора, весьма похожего на тот, что я видел на маяке. Впрочем, не только освещение, но и большое количество стационарных артефактов различного назначения. От обычного приемника магической энергии, замкнутого на этот магогенератор, который позволял колдуну снимать с него энергию, находясь в лаборатории, до непонятного гроба с россыпью кристаллов драгоценных и не очень камней внутри и снаружи него, гроб был замкнут на генератор напрямую. Собственно, почти все тут погибшие погибли при штурме лабораторий, только один в выжженном изнутри и оплавленном остатке ламелляра погиб у лестницы – надо полагать, маги Императора пытались дать отпор, пользуясь, так сказать, маготехническими возможностями объекта. В ходе боя освещение частично пострадало. Просто, по моим наблюдениям, плетения, заменяющие тут электропроводку, в ходе боя частично были повреждены. Если рассуждать логично, то освещение на нулевом этаже явно было запитано от этого же генератора: нерационально напрягать мага, чтобы он ежедневно заряжал каждый светильник. Даже раз в три дня – это дела не меняет.

При виде гроба колдун вздрогнул и заметно побледнел.

– Что случилось? – заволновался я. Какой‑то смурной он был сегодня. А тут вообще страшно за старого козла стало. Каким бы он ни был убийцей, но я его уже считал если не вторым отцом, то третьим дедом. Если брать только этот мир.

– Прошлое встретил, – ответил старик и, подойдя к гробу, провел рукой по его крышке.

От такого зрелища забеспокоился даже толстокожий Хаген:

– Что вообще с тобой сегодня?

– Рассказать ничего не хочешь? – добавил я. Вот и повод порасспрашивать старого об его прошлой жизни. Как у меня возникли подозрения, теперь я узнаю много нового.

Старик еще раз провел рукой по крышке и ответил:

– Почему бы и нет. Только не сейчас. – Оглядел нашу заинтересовавшуюся парочку и добавил: – Вечером. Что внизу находится, посмотрите – понятнее будет.

Какой вывод? Сигурду уже известно, что мы там найдем.

Методичный грабеж уже обследованных площадей старый колдун предпочел отставить, пренебрегая техникой безопасности, к слову сказать. До этого он был сторонником поэтапного выноса имущества и тщательной разведки перед очисткой следующих квадратных метров от ликвидного имущества. Тут неожиданно заторопился, рискуя пропустить какой‑нибудь неприятный сюрприз, оставшийся от погибших здесь людей. В лучшем случае неудачник рисковал напороться на сработку защиты какого‑то артефакта, в худшем – на штатную ловушку системы безопасности объекта. Об одном таком подземелье в Оркланде ходила неприятная история, не знаю, насколько правдивая. Якобы однажды нашли объект, полный скелетов, мумий и гниющих трупов невезучих поисковиков. Защита объекта воздействовала на разум посетителей. Люди, орки и прочие, кто достаточно долго находился внутри, чтобы плетение взломало барьеры разума или неизощренную защиту амулетов, начинали ненавидеть друг друга настолько, что в ход шло оружие. Судя по уже усвоенному материалу от старого колдуна, создать такое заклятие было вполне возможно. И коли кто‑то когда‑то его изобрел, то неудивительно, что подземелье долго приканчивало нашедших. Вырежут кладоискатели друг друга, а кто и останется не шибко раненным, чтобы умереть от ран или голода, все равно сдохнет в лесу. Лес не любит излишне агрессивных существ, ненавидящих все, что видит, тем более раненых или даже пахнущих кровью. Излишняя агрессия – верный путь неправильно определить силенки потенциальной жертвы. Которая либо прикончит напавшего, либо приведет в небоеспособное состояние, самого сделав добычей. Кстати, по легенде, подземелье было обезврежено по той причине, что один из ватажников по некоей причине, давались разные, вниз не спустился и оказался достаточно крут и сообразителен, чтобы выжить, когда из подземелья выскочил одержимый жаждой убийства друг, или брат, или несколько, разные рассказчики рассказывали разное. При мысли, что теоретически можно создать плетения, внедряющие достаточно хитрую закладку, не гасящую умственных способностей и тактического мышления жертвы, которая вместо размахивания оружием с пеной у рта может тупо отравить или переколоть товарищей во сне, мне стало зябко. Осталось только надеяться на стариковский амулет, который он мне подогнал как подарок на свадьбу, охарактеризовав как в значительной мере аналог моего меча, но интегрированный в общую систему – как с перчаткой, так и с самим мечом. К слову, оба артефакта работали в системе идеально – от перчатки даже подзаряжать амулет было можно. Минусом меча было то, что обнаженный из ножен Черныш, в отличие от подарка, гасил все возможности перчатки за исключением сбора энергии. Амулет – небольшую серебряную пластину с изумрудом посредине – я таскал на шее, на толстой серебряной цепи. Надежда на то, что амулеты коллег по нелегкому ремеслу гробокопателей тоже не подведут, волновала еще более сильно. Хотя их все и изготовил Сигурд.

На минус‑второй этаж колдун спустился все равно первым. Хотя он и торопился встретиться со своим прошлым, но своих обязанностей не забывал.

* * *

На этаже стояла вода – чуть ниже колена. Света нигде не было видно: видимо, линии снабжения энергией также были повреждены. Или отключены, как мне неожиданно показалось.

Первая мысль, что пришла мне в голову, когда я осмотрелся, – тут была тюрьма. Лестница выходила в шлюз с остатками трех металлических дверей. Входная на этаж, далее боковая, ведущая, видимо, в помещения охраны, и третья – непосредственно внутрь. Сталь дверей изрядно проржавела, несмотря на наложенные заклятия. В данном случае реакция окисления оказалась сильнее магии. Внутри был коридор с камерами по бокам, решетки магической обработки явно не имели, поэтому от них осталось немного. В основном ржавые сталагмиты, свисающие с потолка. Единственная почти уцелевшая решетка была разрушена парой ударов руки, сталь проржавела насквозь. В камерах сгнило все, в одной из двух комнат служебных помещений лежали четыре скелета. Под водой в большинстве камер тоже лежали кости. Коридор стал последним пристанищем для семи человек. Понять, кто какую сторону представлял, было почти невозможно, по останкам доспехов с большой долей вероятности можно было предположить что, по крайней мере, двое – защитники.

Когда Сигурд осматривал камеры, его лицо напоминало маску. Невозмутимость пробило только обнаружение еще одной стальной двери в конце коридора, тоже прогнившей от ржавчины. Камеры и служебные помещения тоже занимали далеко не все помещения на данном этаже, что‑то находилось и за последней дверью. Узнать что, перспектив тоже не было, поскольку и там обвалился свод. Я предположил, что этаж затопило именно отсюда. К счастью, грунтовые воды пролегали довольно глубоко, поэтому этаж затопило только частично. Да и башня, возможно, развалилась из‑за обрушения подземелья. Второй половине подземелий не дала обрушиться поперечная несущая стена.

Добычи тут было мало, нашли несколько непонятных артефактов в служебных помещениях и подобрали некоторое количество монет, в основном из‑под скелетов. Останки, закованные в ржавчину, вытащили на носилках, собираясь перед сожжением проверить насчет наличия денежных поясов под остатками доспехов. Кости из камер колдун собирал лично.