Текст книги "Холод смерти"

Автор книги: Росс Макдональд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)

Глава 3

Шируотер-Бич оказался довольно старым кварталом, состоящим из нескольких десятков коттеджей, расположившихся вдоль берега. Синева океана проблескивала в узких просветах между домами. Внизу, за островерхими крышами, над самой водой кружила неутомимая крачка в поисках рыбы.

Мы поставили машины на дорожке, ведущей к дому, и я убедил Алекса пока не выходить. Коттедж номер семнадцать оказался, облезлым строением, державшимся на сваях, словно старик на костылях. Я постучал в серую обшарпанную дверь, в доме раздались тяжелые медленные шаги. Дверь открыл бородатый мужчина лет пятидесяти или около того.

На нем была черная рубашка с открытым воротом, голова напоминала обветренный и исхлестанный непогодой валун. Казалось, его глаза выгорели на солнце и теперь поблескивали, словно слюдяная крошка. Ногти на руках были обгрызены до мяса. Заметив взгляд, устремленный на них, он сжал руку в кулак.

– Я ищу пропавшую девушку, мистер Бегли. – Я решил сразу брать быка за рога. – Она могла попасть в дурную историю, и, если это так, похоже, вы были последним, кто видел ее живой.

Не разжимая кулака, он потер лицо. Оно было испещрено многочисленными шрамами: щербины под глазами, полоса от ранения на виске, которую в нескольких местах пересекали следы бывших швов. Он имел вид бывалого человека, который еще на многое способен.

– Вы сошли с ума. Не знаю я никаких девушек.

– Ты знаешь только меня, – раздался у него за спиной женский голос.

Женщина обошла Бегли сбоку и облокотилась на его плечо с выжидающим видом, как бы предлагая поддержать ее игривый тон. Судя по всему, она была ровесницей Бегли, а может, немного старше. В купальнике и шортах она выглядела вызывающе. Многократно перекрашенные волосы торчали на ее голове в разные стороны, как солома на пугале. На веки, из-под которых виднелись мутные глаза, были густо наложены синие тени.

– Боюсь, вы ошибаетесь, – обратилась она ко мне.

Она говорила с ярко выраженным акцентом, свойственным коренным жителям восточного побережья. – Клянусь всеми святыми, Чак не имеет никакого отношения ни к каким девочкам. Он слишком занят своей старушкой. – И она обняла его пухлой белой рукой за шею. – Правда ведь, милый?

Бегли оказался просто зажатым между мной и женщиной. Я достал снимок Фарго.

– Вы ведь знаете эту девушку? Ее зовут Долли Кинкейд. Это фамилия мужа.

– Никогда в жизни не слышал о ней.

– Свидетели показывают другое. Они говорят, что вы навещали ее в «Прибое» три недели назад. Вы увидели эту фотографию в газете и заказали фотографу копию снимка.

Женщина с силой сжала его шею. Это уже перестало походить на любовное объятие.

– Кто это, Чак?

– Не имею ни малейшего представления, – произнес он и добавил словно про себя: – Ну вот, опять все сначала.

– Что вы имеете в виду?

Но тут снова вмешалась женщина:

– Можно, я сама поговорю с мистером Бегли? У него нет от меня секретов. – Она посмотрела на него с гордостью и некоторой долей беспокойства. – Правда ведь, милый? Мы по-прежнему собираемся пожениться?

– Может, ты перестанешь называть меня милым?! Хотя бы на пять минут? Пожалуйста!

Она обиженно отшатнулась от него, напомаженные губы поползли вниз, придавая ей вид печальной клоунессы.

– Пожалуйста, идите в дом, – сказал я. – Дайте нам поговорить.

– Но это мой дом, и я имею право знать, что здесь происходит!

– Конечно, Мадж. Но у меня тоже есть какие-то права, хотя бы как у твоего жильца. Пойди выпей кофе.

– У тебя неприятности?

– Нет. Ну что ты! – В его голосе не было уверенности. – Ну давай, будь хорошей девочкой.

Последнее, кажется, немного ее успокоило. И, несколько раз обернувшись, она исчезла в доме. Бегли закрыл дверь и прислонился к ней.

– Ну, теперь вы можете сказать мне правду, – произнес я.

– Ладно, я ходил к ней в гостиницу. Это был идиотский порыв. Он еще не дает вам права обвинять меня в убийстве.

– А вас никто не обвиняет.

– Я хотел помочь вам. – Он развел руками. – Вы, надо полагать, представитель местной власти?

– Сотрудничаю с ней. Моя фамилия Арчер. Вы не объяснили, зачем вам нужна была миссис Кинкейд. Откуда вы ее знаете?

– Я ее совсем не знаю. – Он опустил руки. Вся нижняя часть его лица была закрыта бородой, поэтому уследить за мимикой было невозможно. Взгляд бесцветных глаз был непроницаем. – Я думал, что знаю ее, но оказалось, нет.

– Что вы имеете в виду?

– Я решил, что, может быть, это моя дочь. На фотографии между ними было что-то общее, но в жизни этого сходства не было. Вполне допустимая ошибка. Я не видел ее много лет.

– Как ее зовут?

Он ответил не сразу:

– Мэри. Мэри Бегли. Мы не виделись почти десять лет. Я был на краю света. – Он произнес это таким тоном, как будто вернулся с невидимой стороны луны.

– Значит, ваша дочь была совсем ребенком, когда вы ее покинули?

– Да. Ей было лет десять-одиннадцать.

– Похоже, вы очень любили дочь, раз заказали фотографию только потому, что девушка напомнила вам ее.

– Да, любил.

– Почему же не пришли за заказом?

Он надолго замолчал, и я почувствовал, какая сила исходит от этого человека, уже тронутого годами стареющего зверя, еще не потерявшего былой мощи и обаяния.

– Мадж очень ревнива, я не хотел ее огорчать, – наконец, произнес он. – Я ведь живу на ее деньги.

Думаю, он врал. Но все могло быть еще сложнее. Есть люди, которые считают всю жизнь наказанием за один только факт своего рождения. Похоже, лицо Бегли было отмечено именно этим тавром.

– А как вы думаете, что случилось с миссис Кинкейд? – произнес он.

Вопрос был намеренно задан формальным безучастным тоном, словно его не интересовал ответ.

– Я надеялся, что, может быть, у вас есть какие-нибудь предположения. Уже три недели о ней никто не имеет сведений, и мне это не нравится. Девушки, конечно, зачастую ударяются в бега, но только не в медовый месяц и не от любимых мужей.

– Она любит его?

– По крайней мере, он так думает. Какое она на вас произвела впечатление? Не была ли в подавленном состоянии?

– Не сказал бы. Она очень удивилась, увидев меня.

– Поскольку вы давно расстались?

Он ухмыльнулся:

– Не надо расставлять мне ловушек. Я ведь вам сказал, выяснилось: она не моя дочь. Она меня видела впервые.

– О чем же вы с ней разговаривали?

– Мы не разговаривали. – Он помолчал. – Ну, может быть, я задал ей несколько вопросов.

– Например?

– Кто ее отец? Кто мать? Где она родилась? Она сказала, что в Лос-Анджелесе, что ее девичье имя Долли, как-то там, не помню. Родители умерли. Вот и все.

– Маловато.

– Ну, я ведь пробыл у нее минут десять – пятнадцать.

– Портье сказал – час.

– Он ошибся.

– Или вы ошибаетесь, мистер Бегли. Иногда время бежит очень быстро.

Он уцепился за это предположение:

– Может, я и правда пробыл дольше, чем мне показалось. Теперь я припоминаю, она хотела, чтобы я дождался ее мужа. – Взгляд его оставался спокойным, но я заметил в них легкий блеск. – Он все не приходил, ну я и ушел.

– Вы не предлагали ей встретиться еще раз?

– Нет. Ее совершенно не заинтересовала моя история.

– А вы рассказали ей о себе?

– Ну, естественно, не о себе, а о своей дочери. Я ведь уже говорил вам.

– Я это не уловил. Вы сказали, что вас не было здесь десять лет. Где вы жили это время?

– В основном, в Новой Каледонии. Добывал хромовую руду. Прошлой весной рудник был закрыт, все отправились по домам.

– И теперь вы ищете дочь?

– Конечно, это естественно.

– Чтобы она стала подружкой невесты на вашей свадьбе? – Я специально хотел досадить ему, интересно было, как он отреагирует.

Он не проронил ни слова.

– А что случилось с вашей женой?

– Она умерла. – Его глаза забегали. – Послушайте, что вам от меня надо? Потерять всех близких довольно тяжелая штука, не будем ворошить прошлое. – Трудно сказать, был ли искренним этот взрыв жалости к самому себе: такое состояние всегда отдает фальшью.

– Это, конечно, ужасно – потерять семью. Но, с другой стороны, на что вы могли рассчитывать, уезжая отсюда на десять лет?

– Я уезжал не по собственной воле. Меня вынудили обстоятельства.

– Это вы ей и рассказали? Ничего себе!

– Все еще гораздо страшнее, но не будем углубляться в подробности. Вы мне все равно не поверите. Да и никто не поверит.

– Ну отчего же? Попробуйте.

– Это займет слишком много времени. Думаю, у вас найдутся более полезные занятия, чем болтовня со мной.

– Например?

– Вы же сказали, что исчезла девушка. Ищите ее.

– Я думал, вы мне поможете. Я и сейчас продолжаю так думать, мистер Бегли.

Он опустил голову. Ноги у него были обуты в гуарачи.

– Я рассказал все, что мне было о ней известно. Не надо мне было вообще ходить в эту гостиницу. О'кей, это была моя ошибка. Но за ошибки у нас еще не вешают.

– Вы уже упомянули об убийстве, теперь о повешении. В чем дело, старина?

– Это так, к слову. – Казалось, уверенность понемногу покидала его. – Вы что, думаете, я убил ее? – произнес он, повысив голос.

– Нет. Я думаю другое. Между вами что-то произошло или вы ей что-то сказали, что заставило ее так скоропалительно исчезнуть. Попробуйте вспомнить.

Он начал медленно и непроизвольно поднимать голову и уставился на солнечный диск. Борода задралась и обнажила бледную тощую шею. Мне показалось, что все это время истинное его лицо было скрыто плотной маской, подобной тем, что носили древнегреческие актеры.

– Нет. Ничего такого я не говорил.

– Вы не, ссорились?

– Нет.

– А почему она впустила вас в номер?

– Наверное, заинтересовалась моей судьбой. Я сначала позвонил ей и сказал, что она похожа на мою дочь. Это была просто глупость. Как только я ее увидел, сразу понял, что ошибся.

– Вы не договаривались о новой встрече?

– Нет. Хотя я бы хотел с ней еще повидаться.

– И вы не ждали ее, выйдя из гостиницы, и не договаривались о встрече на автобусной станции?

– Нет. Чего вы добиваетесь? Что вам от меня надо?

– Только правды. Не уверен, что мне удалось получить ее от вас.

Его вдруг охватила ярость:

– Вы уже получили все, что... – Но он вовремя спохватился и не закончил свою фразу.

Повернувшись ко мне спиной, он вошел в дом и захлопнул за собой дверь. Я еще немного подождал и сдался. Мне ничего не оставалось, как вернуться к нашим машинам.

Мадж Герхарди сидела рядом с Алексом в его красном «порше». Он сиял.

– Миссис Герхарди видела ее. Она видела Долли.

– С Бегли?

– Нет, не с ним. – Она открыла дверцу и вылезла из машины. – Это было в гараже по ремонту машин иностранных марок. Я со своей управляюсь сама, но мне надо было заправиться машинным маслом. Девушка была там с пожилой женщиной. Они уехали вместе в старом коричневом «роллс-ройсе». Машину вела девушка.

– Вы уверены, что это она? – Я показал ей фотографию.

Она энергично закивала головой:

– Конечно, если у нее только нет близнеца. Я потому и обратила на нее внимание, что у нее очень необычная внешность.

– А пожилую женщину, которая была с ней, вы знаете?

– Нет, но в гараже вам наверняка смогут сказать. – Она объяснила, как добраться до нужного места, и направилась к дому. – Пойду, а то Чак будет волноваться.

Глава 4

Механик лежал на подстилке под капотом седана «ягуар». Он выбрался из-под машины, оказавшись пухлым южанином в рабочем комбинезоне, поперек которого было вышито его имя – Марио. Я спросил о старом «роллс-ройсе» и его пожилой хозяйке, и он энергично закивал головой.

– Это миссис Брэдшоу. Я уже двенадцать лет занимаюсь ее «роллсом», с тех пор как она его купила. Отличная машина, бегает, как новенькая. – Он рассматривал свои грязные руки с таким удовлетворением, словно хирург, вспоминающий серию сложных, но успешных операций. – Только иногда она нанимает девочек, которые не знают, как надо обращаться с машиной.

– А кто ее возит сейчас?

– Не знаю, как ее зовут. Миссис Брэдшоу меняет их довольно часто. В основном это студентки из колледжа. Ее сын там декан, и он не позволяет матери самостоятельно водить машину. У нее ревматизм, и, кажется, она уже побывала в автомобильной катастрофе.

Я прервал многословные объяснения Марио и показал ему фотографию.

– Эта?

– Да. Прошлый раз она была с миссис Брэдшоу. Новенькая. Я уже сказал, миссис Брэдшоу меняет их довольно часто. Эти студентки не очень-то умеют подлаживаться к ней. Что касается меня, я умею ладить с миссис Брэдшоу...

– А где она живет?

Алекс не мог сдержать волнения, и, кажется, оно начало передаваться Марио.

– Зачем она вам нужна?

– Мне нужна не она, а девушка. Она моя жена.

– Вы что, поссорились?

– Не знаю. Мне надо поговорить с ней.

Марио поднял глаза и уставился на крышу гаража.

– Моя жена бросила меня два года назад. С тех пор я толстею и толстею.

– Так где живет миссис Брэдшоу? – переспросил я.

– Футхилл-Драйв, это недалеко отсюда. Первый поворот направо. Номер дома можете посмотреть в телефонном справочнике – он там, на столе. Ее сына зовут Рой Брэдшоу.

Я поблагодарил его, и он, скользнув под «ягуар», снова улегся на коврик. Справочник лежал на обшарпанном столе под телефоном. Я открыл алфавит и прочитал: «Рой Брэдшоу, 311 Футхилл-Драйв».

– Может, стоит позвонить прямо отсюда? – сказал Алекс.

– Такие дела лучше делать с глазу на глаз.

Несмотря на близость шоссе и промышленных предприятий, окружавших Пасифик-Пойнт, город сохранял неповторимую индивидуальность. Деревья с обеих сторон обрамляли улицу, создавая ощущение повторяемости. За резными изгородями, пережившими все землетрясения, продолжали существование семейные кланы, сменялись поколения садовников, и все так же зеленели газоны.

Кипарисовая изгородь почти полностью скрывала триста одиннадцатый дом. Я развернул машину и въехал в открытые ворота, Алекс последовал за мной. Мы миновали крохотную привратницкую с зеленой дверью и жалюзи, развернулись и подъехали к белому дому в колониальном стиле.

Женщина в широкополой соломенной шляпе, подвязанной под подбородком, стояла у входа, склонившись над цветами, которые скрывали ее почти до плеч. В ее руках были садовые ножницы. Как только заглохли моторы наших машин, стало отчетливо слышно их щелканье.

Она неловко распрямилась и направилась к нам, по дороге поправляя седые волосы, выбившиеся из-под шляпы. На ней были грязные тенниски и бесформенная синяя блуза, но она несла себя с таким достоинством, словно ее тело еще помнило времена, когда оно было молодо и прекрасно. Время и излишек веса размыли черты ее лица, и только взгляд черных глаз был живым и любопытным, словно птица или зверек выглядывал из руин здания.

– Миссис Брэдшоу? – нетерпеливо спросил Алекс.

– Да, это я. Что вам угодно, джентльмены? Если вы могли заметить, я занята. – Она щелкнула ножницами. – Никому не могу доверить подстричь свои розы. Но они все равно гибнут, бедняжки – прошептала она с сожалением.

– По-моему, они прекрасны, – с энтузиазмом произнес я. – Поверьте, мы с мистером Кинкейдом очень сожалеем, что помешали вам. Но дело в том, что он потерял жену, и у нас есть все основания полагать, что она работает у вас.

– У меня? У меня работает только одна испанская чета. Мой сын, – добавила она с гордостью, – сам ведет домашние расходы.

– Разве вы не нанимали девушку водить машину?

Она улыбнулась:

– Совсем забыла о ней. Но у нее неполный рабочий день. Как же ее зовут? Молли? Долли? Никогда не могу запомнить их имена.

– Долли, – сказал я и достал фотографию. – Это она?

Она сняла перчатку и взяла фотографию. Рука была сильно деформирована артритом.

– Похоже, что да. Но она не сказала мне, что замужем. Если бы я знала, никогда бы не взяла ее. Семейная жизнь – вещь обременительная, а я люблю совершать автопрогулки строго по расписанию.

Алекс прервал ее:

– Где она сейчас?

– Не могу сказать. На сегодня она уже закончила работы. Может, пошла в колледж, а может – в привратницкой. Я позволяю девушкам пользоваться этим помещением. Иногда они злоупотребляют этой привилегией, но эта, кажется, ведет себя скромно. – Она кинула на Алекса недружелюбный взгляд. – Надеюсь, она не переменится в связи с вашим появлением.

– Надеюсь, что она бросит работу у вас... – начал было Алекс.

Я оборвал его:

– Пойди посмотри, там ли она. – Потом снова повернулся к миссис Брэдшоу: – Давно она у вас работает?

– Недели две. Семестр начался две недели назад.

– Она посещает колледж?

– Да. Я всегда пользуюсь услугами студенток, кроме тех случаев, когда сын уезжает за границу, как было прошлым летом. Пришлось нанять компаньонку. Надеюсь, Долли не оставит меня. Она производит впечатление разумной и сообразительной девочки. Впрочем, если она уйдет, на ее место найдутся другие. В моем возрасте начинаешь понимать, что молодые всегда бросают стариков.

Она повернулась к розам, сверкавшим под лучами солнца всеми оттенками желтого и красного. Казалось, она не знает, как закончить мысль. Ей так ничего и не пришло в голову, и я решил сменить тему.

– А как она представилась? Под какой фамилией?

– Не помню. Я всегда обращаюсь к ним по имени. Наверное, мой сын знает.

– Он дома?

– Рой в колледже. Вообще-то он декан.

– Это далеко отсюда?

– Очень близко, вот там.

Она просунула свою артритную руку мне под локоть и осторожно повернула меня. В просвете между деревьями я увидел металлический купол небольшой обсерватории. Тем временем она наклонилась к моему уху и зашептала:

– А что между ними произошло, вашим молодым другом и его женой?

– Они приехали сюда провести медовый месяц, и она ушла от него. Теперь он пытается выяснить, в чем дело.

– Как странно, – произнесла она. – Я бы никогда так не поступила, я слишком уважала своего мужа. Но теперь девушки стали другими, не так ли? Уважение и целомудрие не значат для них ровным счетом ничего. А вы женаты, молодой человек?

– Был.

– Понимаю. Вы отец этого мальчика?

– Нет. Меня зовут Арчер. Я частный детектив.

– Правда? И что вы думаете по этому поводу? – Она неопределенно махнула ножницами в сторону привратницкой.

– Пока ничего особенного. Она могла уйти просто из женского каприза. Но не исключено, что у нее могли быть и более серьезные причины. Чтобы узнать наверняка, надо ее самое спросить об этом. Кстати, миссис Брэдшоу, она не упоминала при вас имя Бегли?

– Бегли?

– Высокий мужчина с короткой седой бородой. Он заходил к ней в гостиницу в день ее побега. Есть подозрение, что он ее отец.

Она облизнула губы кончиком языка.

– Нет, не упоминала. Я предпочитаю не откровенничать со своими девушками. Хотя, может, не права.

– А в каком настроении Долли была последнее время?

– Трудно сказать. У нее ровный характер. Спокойный. Она замкнута.

На дорожке появился Алекс. Он направился к нам быстрым шагом. Лицо его сияло.

– Да, это она. Я нашел ее вещи в ящике.

– Вам никто не позволял рыться в ее вещах, – заметила миссис Брэдшоу.

– Но ведь она сейчас занимает этот домик.

– Да, но, к слову сказать, принадлежит он мне.

– Но живет-то там она.

– Она, но не вы.

Еще не хватало, чтобы Алекс поссорился с хозяйкой Долли. Я встал между ними, развернул его за плечи и подтолкнул к машине, уже во второй раз уводя от неприятностей.

– Ты мне все время мешаешь, – сказал я ему, когда он забрался в машину.

– Но мне нужно увидеться с ней.

– Увидишься. А сейчас отправляйся в мотель и закажи нам номер. Он как раз на полпути отсюда до «Прибоя»...

– Знаю. А Долли?

– А я поеду в колледж и постараюсь встретиться с ней. И если она согласится, привезу ее с собой.

– А почему мне нельзя поехать в колледж? – спросил он, как капризный ребенок.

– Потому что я не хочу, чтобы ты туда ездил. Долли имеет право жить, как ей хочется. Тебе это может не нравиться, но ты не можешь принудить ее к чему бы то ни было. Встретимся в мотеле.

Алекс завел машину и выехал за ворота. Миссис Брэдшоу вернулась к розам. Я очень вежливо попросил у нее разрешения осмотреть вещи Долли, и она мне ответила, что это ее не касается.

Глава 5

Территория колледжа выглядела, как оазис среди пожухлых сентябрьских холмов. Большая часть зданий были новые, современные, украшенные панно и тропическими растениями. Босоногий юноша, сидевший под пальмой у дороги, отвлекся от своего Селинджера и любезно показал мне дорогу к административному корпусу.

Я поставил машину среди грузовых развалюх с факультетскими маркировками, припаркованных там и сям. В стороне стояла новенькая черная машина модели «тандерберд». Завершался последний день рабочей недели, приближался длинный академический уик-энд. Стеклянная будка со службой информации напротив входа была пуста. Безлюдно было и во всех коридорах.

Я без особого труда нашел кабинет декана. Приемная была обшита деревянными панелями и уставлена раскладной датской мебелью. За машинкой, охраняя вход во внутреннее помещение, сидела белокурая секретарша. На ее бледном худом лице выделялись большие голубые глаза, устало блестевшие от непрерывной работы при искусственном освещении.

– Чем могу быть полезна, сэр? – осведомилась она.

– Мне нужен декан.

– Декан Брэдшоу занят. Может, я могу чем-нибудь вам помочь?

– Возможно. Мне нужно повидаться с одной из ваших студенток. Ее зовут Долли Макги или Долли Кинкейд.

– Как? – в ее голосе послышались нотки раздражения.

– Ее девичья фамилия Макги, а по мужу Кинкейд. Не знаю, которой из двух она пользуется.

– Вы ее отец? – осторожно осведомилась она.

– Нет. Но у меня есть достаточно серьезный повод повидаться с ней.

Она посмотрела на меня так, словно я признался ей в том, что занимаюсь работорговлей.

– Мы никому, кроме родителей, не сообщаем сведений о наших студентах.

– А мужьям?

– Вы ее муж?

– Я представляю его интересы. Полагаю, что мне все-таки было бы лучше поговорить о ней с деканом.

– Я не могу вас пропустить, – категорическим тоном заявила секретарша. – Декан Брэдшоу проводит конференцию руководителей факультетов. А по какому поводу вам нужно встретиться с мисс Макги?

– По частному вопросу.

– Понимаю.

Мы зашли в тупик. Чтобы хоть как-то разрядить обстановку, я процитировал:

«Мы никому не сообщаем никаких сведений».

Она посмотрела на меня, словно я смертельно ее оскорбил, и вернулась к машинке. Я остался стоять. Шум голосов в кабинете декана то нарастал, то спадал. Наиболее часто повторяемым и различимым словом было «бюджет». Через некоторое время секретарша подняла голову и великодушно изрекла:

– Можете встретиться с деканом Сазерленд, если она еще не ушла. Она возглавляет женское отделение. Ее кабинет напротив.

Дверь в кабинет была открыта. За столом сидела аккуратная до педантичности особа из разряда тех, что в двадцать выглядят пожилыми, а в сорок – девушками. Ее темно-русые волосы были завязаны узлом на затылке. Тоненькая розовая полоска губной помады подчеркивала строгую линию рта и одновременно являлась единственной данью женственности.

Тем не менее она была довольно симпатичной: черты лица правильные, широкий ворот блузы глубоко открывал шею.

– Входите, – сказала она сурово (я уже начал привыкать к подобному обращению). – Что вам угодно?

Ее лучистые глаза привлекли мое внимание, они напоминали айсберг, отливающий зеленоватым блеском.

– Садитесь, – произнесла она. – В чем дело?

Я объяснил ей, кто я и что меня привело сюда.

– Но среди наших студенток нет ни Долли Макги, ни Долли Кинкейд.

– Значит, абсолютно точно, что она учится у вас. Она водит машину матери декана Брэдшоу. – Я показал ей фотографию.

– Но это Дороти Смит. Почему же она записалась под этим именем?

– Именно это и хотел бы знать ее муж.

– Это он на фотографии рядом с ней?

– Да.

– Выглядит довольно приятно.

– Видимо, она придерживается другого мнения.

– Интересно, почему. – Ее взгляд был устремлен мимо, и меня это задело. – К тому же я не понимаю, как ей удалось зачислиться под вымышленным именем, ведь она представила документы. – Мисс Сазерленд резко встала. – Извините меня, мистер Арчер.

Она вышла в соседнюю комнату, где высились металлические шкафы, напоминавшие поставленные на попа гробы, и тут же вернулась с папкой, которую раскрыла у себя на столе. Ее содержимое было невелико.

– Понимаю, – наконец произнесла она как бы самой себе. – Ее приняли условно. Здесь есть пометка, что ее документы еще не пришли.

– И как долго можно посещать занятия на подобных условиях?

– До конца сентября. – Мисс Сазерленд взглянула на календарь. – Это значит – еще девять дней. Но в любом случае ей придется давать объяснения. Мы не одобряем подобных уловок. А у меня сложилось впечатление, что она честная девочка. – Уголки ее губ опустились.

– Декан Сазерленд, вы с ней беседовали?

– Как и со всеми новыми студентками. К тому же я помогла ей получить работу в библиотеке.

– И работу у миссис Брэдшоу?

Она кивнула в знак согласия:

– Долли узнала, что место свободно, и я порекомендовала ее. – Она взглянула на часы – Может быть, вы еще сможете застать ее там.

– Там ее нет. Я только что от миссис Брэдшоу. Кстати, ваш декан шикарно живет. А мне всегда казалось, что академические ставки невелики.

– Так оно и есть. Просто декан Брэдшоу принадлежит к старому состоятельному роду. А как его мать отнеслась ко всему этому? – Она сделала нетерпеливый жест рукой.

– По-моему, спокойно. Она приятная пожилая дама.

– Я рада, что она вам понравилась, – произнесла она так, словно придерживалась другого мнения на этот счет. – Ну, теперь, наверное, надо узнать, не ушла ли из библиотеки миссис Смит – Кинкейд.

– Я могу сходить.

– Думаю, не стоит. Лучше сначала я с ней поговорю и попробую выяснить, что творится в ее маленькой головке.

– Мне не хотелось бы, чтобы у нее были какие-нибудь неприятности.

– Их и не будет. Они уже есть и были. Вы только вскрыли их. И мы вам за это благодарны.

– Может быть, учитывая вашу благодарность, вы все же позволите мне первым побеседовать с ней? – спросил я осторожно.

– Боюсь, что нет.

– Я достаточно опытен в общении с людьми и выяснении необходимых обстоятельств.

Это было ошибкой. Ее губы снова искривились, грудь угрожающе поднялась.

– Я тоже достаточно опытна в таких делах. Занимаюсь этим не первый год, к тому же являюсь дипломированным специалистом. А теперь попрошу вас выйти, а я позвоню в библиотеку. – Последний удар был нанесен мне уже в спину: – И пожалуйста, не пытайтесь перехватить ее по дороге сюда.

– Я и не думал об этом, мисс Сазерленд.

– Декан Сазерленд.

Я вышел в коридор и остановился у доски с расписанием. Объявления, свидетельствующие о веселой студенческой жизни, все эти танцы, встречи, поэтические вечера, французские завтраки лишь огорчили меня: частично из-за воспоминаний о собственной безуспешной попытке поступить в колледжи, частично из-за суеты с Долли.

Дверь открылась, и в холл вошла пара – девушка в очках с роговой оправой и огромный парень в свитере. Они прислонились к стене, и она продолжала ему что-то объяснять об Ахиллесе и черепахе. Ахиллес преследует черепаху, но, согласно Зенону, никогда ее не догонит – что-то в этом роде. Расстояние между ними делится на бесконечное число отрезков. Поэтому Ахиллесу потребуется бесконечное число отрезков времени, чтобы его преодолеть; к этому моменту черепаха будет уже где-нибудь в другом месте.

Молодой человек кивнул:

– Это я понимаю.

– Но на самом деле это не так, – воскликнула девушка. – Разделение пространства на бесконечное число отрезков является чисто теоретическим. Оно не влияет на действительное перемещение в пространстве.

– Этого я не понимаю, Хайди.

– Все ты понимаешь. Представь себя на футбольном поле. Ты стоишь на отметке двадцать ярдов, а черепаха ползет от тебя на отметке тридцать ярдов.

Я перестал прислушиваться: через прозрачную дверь я увидел Долли – темноволосую девушку в клетчатой юбке и длинной шерстяной кофте. Подойдя к двери, она чуть помедлила и открыла ее. По сравнению с изображением, хранившимся у меня в кармане, она выглядела изможденной: болезненно желтоватый цвет лица, спутавшиеся волосы. Ее подавленный блуждающий взгляд наткнулся на меня и скользнул дальше.

Не доходя до деканата, она внезапно остановилась и, резко повернувшись, пошла обратно. Но, миновав меня, снова замерла в задумчивости. Меня заворожили ее нежная красота, темные бездонные глаза и взгляд, обращенный в себя. Но в этот момент она снова повернулась и решительно направилась по коридору навстречу собственной судьбе.

Дверь за ней закрылась. Я подошел к кабинету и несколько раз прошелся мимо дверей, но женские голоса звучали неразборчиво. Из кабинета Брэдшоу многоголовой гидрой выползли руководители факультетов. Вопреки обычному академическому антуражу – очки, сутулые спины, высокие лбы – они чем-то напоминали школьников, выпущенных на каникулы.

В холл вошла женщина с короткой стрижкой; светло-пепельные волосы оттеняли загорелое лицо и обрамляли его, словно прозрачный нимб. Она подошла к мужчине, стоявшему в дверях кабинета.

Вопреки ожиданиям он не проявил к ней никакого интереса, смотрел спокойно и меланхолично взглядом, как правило, возбуждающим в женщинах материнские чувства. Несмотря на то что его русые волосы уже начали седеть на висках, он походил на студента, двадцать лет просидевшего над учеными книжками и вдруг обнаружившего, что он уже не мальчик.

Декан Сазерленд вышла из своего кабинета и поманила его рукой.

– Доктор Брэдшоу, не могли бы вы уделить мне несколько минут? У нас тут серьезное дело. – Она была бледна, и вид у нее был зловещий, как у палача.

Он извинился перед собеседницей, и оба декана уединились с Долли. Женщина с короткой стрижкой нахмурилась и бросила на меня оценивающий взгляд, словно прикидывая, смогу ли я заменить ей Брэдшоу. У нее был чувственный рот, великолепные ноги и глаза хищницы.

– Кого-нибудь ждете? – спросила она.

– Да.

– В ожидании Годо [1]1
  Персонаж пьесы Сэмюэля Беккета «В ожидании Годо».


[Закрыть] или Левши[2]2
  Персонаж пьесы Клиффорда Одетса «В ожидании Левши», написанной как парафраз пьесы Беккета.


[Закрыть]? Это существенно.

– Левши Годо. Под дверью.

– Над пропастью во ржи?[3]3
  Название повести Дж. Сэлинджера.


[Закрыть]

– Предпочитаю бурбон[4]4
  Сорт виски, изготавливаемый из пшеницы.


[Закрыть].

– Я тоже. Впрочем, вы не слишком похожи на интеллектуала, мистер...

– Арчер. Я не выдержал тест?

– Ну, это зависит от установки экзаменатора.

– Да, я уже подумал, не вернуться ли к занятиям. Вы заинтересовали меня, и к тому же я всегда так неловко себя чувствую, когда мои высокообразованные друзья начинают рассуждать о высоких материях. Серьезно, если я вдруг решу вернуться в колледж, вы бы мне посоветовали этот?

Она наградила меня еще одним оценивающим взглядом.

– Вам нет, мистер Арчер. Я думаю, вы бы чувствовали себя лучше в каком-нибудь большом университете, скажем в Беркли или Чикаго. Я сама училась в Чикаго. Он сильно отличается от этого колледжа.

– В какую сторону?

– В самых разных отношениях. Во-первых, здесь очень низок уровень преподавания. В свое время это было сектантское учебное заведение, и духовная атмосфера здесь во многом отдает викторианской эпохой. – Она качнула бедрами, чтобы продемонстрировать, что на нее это не распространяется. – Говорят, что когда сюда приезжал Дилан Томас... впрочем, не будем об этом. О мертвых или хорошо, или ничего.