Текст книги "Холод смерти"

Автор книги: Росс Макдональд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

Глава 22

Когда самолет приземлился в тени гор, красное солнце уже садилось. Я позвонил в агентство Уолтерса и узнал, что Филис встречает меня в аэропорту.

Она пожала мне руку и подставила свою щеку. Филис была красивой женщиной с темными лучистыми глазами.

– Ты выглядишь уставшим, Лу. Но тем не менее ты существуешь.

– Не говори мне об этом, а то я начинаю чувствовать себя еще более уставшим. Ты выглядишь прекрасно.

– С возрастом это становится все труднее. Зато кое-что другое становится проще. – Она не сказала, что именно. В быстро наступивших сумерках мы направились к ее машине. – Кстати, а что ты делал в Иллинойсе? Я поняла, что ты занят делом в Пасифик-Пойнт?

– Это дело касается обоих мест. Я раскопал одно старое довоенное убийство в Иллинойсе, которое, кажется, тесно связано с нынешним. Не спрашивай меня как. Мне придется рассказывать весь вечер, а у нас есть более важные дела.

– Да, дела есть у тебя. В половине девятого свидание с миссис Салли Берк. Ты – мой старый друг из Лос-Анджелеса с неопределенными занятиями. Сориентируешься на месте.

– Как это тебе удалось?

– Это было несложно. Салли без ума от свободных мужчин и обожает дармовые обеды. Она очень хочет выйти замуж.

– Но как тебе удалось познакомиться с ней?

– Я как бы случайно познакомилась с ней в баре, где она околачивается, и мы с ней надрались там вчера вечером. То есть она надралась. Кстати, она рассказала кое-что о своем братце Джудсоне. Может быть, он тот самый человек, который тебе нужен.

– Именно так. Где он живет?

– Где-то на южном побережье. Как ты знаешь, там нелегко найти человека. Арни как раз сейчас этим занимается.

– Ну, тогда отвези меня к его сестре.

– Ты похож на ягненка, который просит отвезти его на бойню. Она милая и хорошая девушка, – произнесла она с оттенком женской солидарности. – Не слишком умная, зато у нее есть сердце. Она очень любит своего брата.

– Как Лукреция Борджиа.

Филис хлопнула дверцей машины. Мы тронулись к Рено – городу, с которым у меня не было связано ничего хорошего, и все же я продолжал надеяться на лучшее.

Миссис Салли Берк жила на втором этаже старого двухэтажного дома на Райли-стрит. Филис высадила меня перед ним в двадцать девять минут девятого, взяв обещание вернуться и провести ночь у них с Арни. Миссис Берк уже стояла на верхней площадке при полном параде: черное узкое облегающее платье с наброшенной на плечи лисой, четырехдюймовые каблуки и перламутровые серьги. Каштановые волосы были обесцвечены в нескольких местах, словно для того, чтобы выразить всю сложность и многогранность ее натуры. Пока я поднимался, она рассматривала меня с видом довоенного плантатора, выбирающего себе раба на аукционе.

От нее пахло духами, и улыбка у нее была дружелюбной и приятной. Мы обменялись приветствиями и познакомились. Она сказала, что я могу называть ее просто Салли.

– Боюсь, что не смогу вас пригласить, у меня жуткий беспорядок. По воскресеньям я никогда ничего не делаю. Помните старую песню «Печальное воскресенье»? С тех пор как я развелась, они для меня теперь все печальные. Филис сказала, что вы тоже разведены.

– Да.

– Ну, для мужчины это совсем иначе, – сказала она с легкой обидой. – Вы же можете найти женщину, чтобы она ухаживала за вами.

Такой быстрой и неожиданной атаки я не ожидал – сердце у меня провалилось в пятки. Она рассматривала мои ботинки и одежду, в которой я спал в самолете. Но, с другой стороны, я был еще вполне ничего – я ведь поднялся по лестнице, не опираясь на перила.

– Где мы будем обедать? – спросила она. – Очень хорошее место «Риверсайд», пойдем туда.

Место действительно было приличным и очень дорогим. Впрочем, после двух стаканов я перестал считать деньги Алекса, поддавшись своеобразному обаянию Салли Берк. Ее бывший муж, судя по ее словам, был соединением Дракулы, Гитлера и Урии Гиппа. Как коммивояжер он зарабатывал не менее двадцати пяти тысяч в год на северо-западе, но ей уже неоднократно приходилось накладывать арест на его заработок, чтобы получить свои несчастные шестьсот долларов в месяц. Она еле сводила концы с концами, особенно теперь, когда ее брат потерял работу.

Я ей слегка посочувствовал и заказал еще выпить.

– Джуд хороший мальчик, – произнесла она так, словно это было кем-то подвергнуто сомнению. – Он играл в футбол в Вашингтоне и был хорошим нападающим. Очень многие считали, что он мог бы попасть в сборную, если бы играл за более известный клуб. Но Джуд никогда не получал заслуженного признания и не получает. И работу он потерял только из-за интриг. Все их обвинения – придуманные, он сам признался.

– Какие обвинения?

– Да никакие. Это просто фальшивка. – Она допила свой четвертый мартини и хитро посматривала на меня сквозь пустой стакан. – Ты мне так и не сказал, Лу, чем занимаешься.

– Да? У меня небольшое агентство в Голливуде.

– Как интересно! Джуд всегда хотел быть актером. Он никогда не занимался этим, но все говорят, что он очень красивый мальчик. Джуд был в Голливуде на прошлой неделе.

– Искал работу?

– Да. Он хочет работать, но вся беда в том, что он ничего не умеет. Я имею в виду – после того, как он потерял свое преподавательское удостоверение. Может, ты смог бы ему чем-нибудь помочь в Голливуде?

– Конечно, я готов поговорить с ним, – сказал я совершенно искренне.

Ее не удивил мой живой интерес к ее брату, она подвыпила и была полна надежд.

– Это можно устроить, – произнесла она. – Он сейчас у меня дома. Я могу позвонить ему и попросить приехать сюда.

– Давай сначала пообедаем.

– Я заплачу за него. – Она поняла, что допустила тактическую ошибку, и быстро пошла на попятную: – Хотя, конечно, трое – это уже целая компания. А я хотела побыть с тобой вдвоем.

Она без конца говорила о своем брате, так что у меня возникло ощущение, что он здесь, вместе с нами. Она поведала о его прежних футбольных достижениях, рассказала о победах над женщинами, изложила гениальные идеи, которые вынашивал Джуд. Больше всего мне понравилась его мысль издать сокращенный вариант Библии для семейного чтения, исключающий все фривольные места.

Салли уже не могла пить. К концу обеда она была абсолютно пьяна. Она хотела заехать за братом и поехать к черту в клуб, но меня это не вдохновляло. Я повез ее домой. В такси она уснула на моем плече. Против этого я не возражал.

Я разбудил ее на Райли-стрит и помог подняться по лестнице. Она оказалась очень тяжелой, и к тому же лисица все время соскальзывала с ее плеч. Мне уже стало казаться, что теперь мое предназначение – возиться с алкоголиками до конца своих дней.

Дверь ее квартиры открыл мужчина в рубашке и брюках. Салли висела на мне, но я успел окинуть его взглядом: это был человек, в котором было намешано всего понемногу, как это часто бывает с представителями подпольного мира: в меру красив, в меру испорчен, в меру умен, в меру опасен, в меру несчастен. Его итальянские ботинки выглядели слегка потертыми.

– Помочь? – спросил он.

– Не смеши, – сказала Салли. – Я в прекрасном состоянии. Мистер Арчер, познакомьтесь с моим братом Джудом, Джудсон Фоули.

– Привет, – произнес он. – Не надо вам было давать ей напиваться. Салли немного надо. Ну, давайте ее сюда.

Привычным движением он перекинул ее руку себе за голову, подхватил за талию и, доведя до освещенной спальни, положил на кровать, погасив за собой свет.

Казалось, он был неприятно удивлен, обнаружив меня все еще стоящим в прихожей.

– Спокойной ночи, мистер Арчер или как вас там. Мы закрываемся на ночь.

– Вы не слишком гостеприимны.

– Да. Гостеприимна моя сестра. – Он оглядел маленькую прихожую с полными пепельницами, грязными стаканами, разбросанными газетами. – Я вас никогда не видел и никогда больше не увижу. С какой стати мне быть гостеприимным?

– Вы уверены, что никогда не видели меня раньше? Подумайте.

Его карие глаза изучающе уставились на меня, взгляд заскользил по лицу и ниже. Потом он нервно почесал редеющие волосы на лбу и покачал головой.

– Если я вас и видел раньше, то, вероятно, был пьян. Салли привозила вас сюда, когда я надрался?

– Нет. А в прошлую пятницу вы тоже пили?

– Надо вспомнить, что я делал. Меня не было в городе. Да. Я вернулся в субботу утром. – Он пытался говорить небрежно, словно его это мало волновало. – Наверно, вы меня спутали.

– Не думаю, Джуд. Я наскочил на тебя или ты на меня около девяти вечера в пятницу в Пасифик-Пойнт.

Страх исказил его лицо, словно всполох молнии.

– Кто вы такой?

– Я бежал за тобой от дома Элен Хагерти, помнишь? Но ты хорошо бегаешь. Мне потребовалось два дня, чтобы поймать тебя.

У него началась такая одышка, словно он только что пробежал стометровку.

– Вы из полиции?

– Я частный детектив.

Он рухнул на стул, с такой силой вцепившись в хрупкие подлокотники, что мне показалось, они сейчас хрустнут. Он попробовал засмеяться, но получился всхлип.

– Эта идея пришла Брэдшоу, не так ли?

Я не ответил ему, а опустился на стул рядом.

– Сначала Брэдшоу говорит, что удовлетворен моим рассказом. А потом он посылает вас. – Его глаза сузились. – Думаю, вы выкачали из моей сестры обо мне все сведения.

– Это не стоило большого труда.

Он повернулся и бросил злой взгляд в сторону спальни.

– Лучше бы она помолчала.

– Не надо обвинять ее в том, в чем сам виноват.

– Но, черт побери, я ничего не сделал. Я уже сказал Брэдшоу, и он поверил мне или, по крайней мере, сделал вид, что поверил.

– Ты говоришь о Рое Брэдшоу?

– О ком же еще? Он узнал меня тогда или ему показалось, что узнал. Я не знаю, на кого я там налетел в темноте. Мне надо было скорее смыться.

– Почему?

Он опустил голову.

– Не хочу неприятностей с властями.

– Что ты делал у Элен?

– Она попросила меня приехать. Черт побери, и я отправился к ней, как добрый самаритянин. Она позвонила мне в мотель в Санта-Монику и просто умоляла приехать и провести с ней ночь. И не из-за моих красивых глаз. Она была перепугана до смерти и хотела, чтобы кто-нибудь с ней побыл.

– Когда она позвонила тебе?

– Около семи или половины восьмого. Я как раз вернулся после обеда. – У него опустились плечи. – Послушайте, вы же все это знаете от Брэдшоу. Чего вы хотите – загнать меня в ловушку?

– Отличная мысль. А какую ловушку ты имеешь в виду?

Он покачал головой:

– Ничего конкретного я не имел в виду. Просто я не намерен допускать ошибок.

– Ты уже допустил одну, когда пустился наутек.

– Знаю. Я испугался. – Он снова покачал головой. – Но она лежала там с дырой в голове, и там же был я – очень удобный объект для обвинения. Я услышал, что вы идете, и перепугался. Вы должны поверить мне.

Все всегда говорят именно это.

– А почему я должен тебе верить?

– Потому что я говорю правду. Я невинен, как младенец.

– Ничего себе сравнение!

– Я не имею в виду вообще, но в данном конкретном случае. Я переменил все свои планы, только чтобы помочь Элен. Зачем мне было ее убивать? Она мне нравилась. У нас с ней было много общего.

Не знаю, для кого из них это было комплиментом. Берт Хагерти считал свою жену порочной женщиной. Человек, сидевший передо мной, тоже был подозрительной личностью. За маской благопристойности чувствовался душевный дискомфорт человека, болезненно переживавшего свое социальное падение. Но, несмотря на это, я почти верил ему. Почти, но не больше, вряд ли я смог бы когда-нибудь поверить ему до конца.

– Что же общего было у вас с Элен?

Он кинул на меня пронзительный взгляд. Наш разговор не походил на обычный допрос, и он крепко задумался над ответом.

– Спорт. Танцы. Развлечения. Мне с ней действительно было хорошо. Я чуть не умер, когда увидел, что с ней сделали.

– А как вы познакомились?

– Вы же знаете, – нетерпеливо произнес он. – Вы же работаете на Брэдшоу?

– Скажем несколько иначе: мы с Брэдшоу представляем одну и ту же заинтересованную сторону. – Мне очень хотелось знать, почему Рой Брэдшоу так много значит для Фоули, но прежде мне нужно было спросить его о более важных вещах. – Ну, так почему ты не хочешь мне рассказать, как ты познакомился с Элен?

– Очень просто. – Он опустил вниз большой палец, словно римский император, присуждающий к смерти. – Этим летом она снимала квартиру на первом этаже. Она познакомилась с сестрой, ну а потом возник я. Мы втроем замечательно проводили время, ездили в разные места.

– В машине Салли?

– Тогда у меня еще была собственная машина – «Галактика-62», – горделиво сказал он. – Это было еще до августа, когда я потерял работу и уже не мог обеспечить ее содержание.

– А как случилось, что ты потерял работу?

– Это не представляет для вас интереса. Это не имеет никакого отношения к Элен Хагерти.

Его упорство вызывало у меня подозрения.

– Чем ты занимался?

– Я же сказал, что для вас это не представляет интереса.

– Для меня не составит труда узнать, где ты работал. Так что можешь смело говорить.

Он опустил глаза.

– Работал кассиром в игорном доме. Похоже, я стал допускать слишком много ошибок, – произнес он, рассматривая свои сильные подвижные пальцы.

– А потом стал искать работу в Лос-Анджелесе?

– Точно так. – Казалось, он почувствовал облегчение из-за того, что я не стал настаивать на развитии сюжета о его деятельности и о том, как он потерял свою работу. – Я бы не хотел, чтобы вы усматривали здесь какую-то связь. Мне просто надо было уехать поскорее.

– Почему?

– Он снова почесал в голове.

– Я не могу жить на содержании сестры. Это мучает меня. Поэтому я снова собираюсь в Лос-Анджелес попробовать счастья еще раз.

– Вернемся к первому твоему визиту. Ты сказал, что Элен позвонила тебе в мотель в пятницу вечером. Откуда она знала, что ты там?

– Я звонил ей до того.

– Зачем?

– Как всегда. Я думал, может, мы встретимся где-нибудь и немножко развлечемся. – Он начал что-то рассказывать об их развлечениях, но выглядело это так, словно он уже многие годы был лишен каких-либо удовольствий. – Но у Элен в тот день было свидание. Это было в среду. Кстати, свидание с Брэдшоу. Они собирались идти на какой-то концерт. И она сказала, что позвонит мне как-нибудь в другой раз. Что она и сделала в пятницу вечером.

– Что она сказала тебе по телефону?

– Что кто-то грозится убить ее и она боится. Я никогда раньше не слышал, чтобы она так говорила. Она сказала, что, кроме меня, ей больше не к кому обратиться. Но я приехал слишком поздно. – Он явно был опечален этим обстоятельством, но даже его горе выглядело каким-то неестественным, словно, умерев, Элен обманула его.

– Элен и Брэдшоу были близки?

Он ответил очень осторожно:

– Я бы не сказал. По-моему, они так же случайно познакомились прошлым летом, как и я с Элен. Но он был занят в пятницу вечером. Должен был произносить речь на каком-то торжественном обеде. По крайней мере, так он мне сказал сегодня утром.

– Он не солгал. Брэдшоу и Элен познакомились здесь в Рено?

– А где же еще?

– Мне показалось, что Брэдшоу провел это лето в Европе.

– Нет. Он был здесь весь август.

– И что он здесь делал?

– Он мне как-то сказал, что занимается какими-то исследованиями для университета Невады. Он не говорил, чем именно. Я был с ним мало знаком. Просто несколько раз я встречал его с Элен, вот и все. А с тех пор до сегодняшнего дня я вообще его не видел.

– Так ты сказал, что он узнал тебя в пятницу и пришел сюда сегодня, чтобы допросить тебя?

– Да, пришел сегодня утром и устроил допрос с пристрастием. Но в конце концов он поверил, что это не я ее убил. Не понимаю, почему вы мне не верите.

– Перед тем как окончательно решить, я бы хотел поговорить с Брэдшоу. Ты не знаешь, где он сейчас?

– Он сказал, что остановился в гостинице «Лейквью». Не знаю, там он еще или нет.

Я встал и отпер дверь.

– Съезжу посмотрю.

Джуду я посоветовал оставаться до моего возвращения на месте, так как его повторное исчезновение может полностью подорвать к нему доверие. Он кивнул и продолжал кивать еще некоторое время, пока ему в голову не пришла новая мысль, и он кинулся на меня. Он двинул мне плечом в солнечное сплетение, и я отлетел к косяку, ловя ртом воздух, как выброшенная на берег рыба.

Второй удар он намеревался нанести мне по челюсти, но я уклонился. Попав в стену, он взвыл от боли. Другой рукой он нанес мне удар ниже пояса, и я съехал вниз. Тогда он наклонился и вмазал еще раз по челюсти.

Но тут я встал. Нагнув голову, он попытался въехать мне еще раз, но я отскочил в сторону и двинул ему по шее, когда он пролетал мимо. По инерции он скатился по лестнице и рухнул внизу.

Когда приехала полиция, он был в сознании. Я отправился в участок вместе с ним, чтобы убедиться, что его не отпустят. Не прошло и пяти минут, как там же появился Арни. У него были хорошие отношения с полицией. Они задержали Фоули за оказание сопротивления и по подозрению в убийстве и обещали ни при каких обстоятельствах не выпускать его.

Глава 23

Арни отвез меня в гостиницу «Лейквью» – нелепое строение в готическом стиле начала века. Многочисленные поколения отдыхающих прошли через ее вестибюль, вытоптав все очарование, которое когда-то, вероятно, было ей свойственно. Не похоже, чтобы Рой Брэдшоу мог здесь остановиться.

Тем не менее, как сообщил вечерний портье, Рой был здесь. Он вынул из жилетного кармана часы и, посмотрев на них, заметил:

– Вообще-то довольно поздно. Возможно, они уже спят.

– Они?

– Он и его жена. Я могу подняться и узнать, если вы хотите. У нас в номерах нет телефонов.

– Я сам поднимусь. Я друг доктора Бредшоу.

– Я и не знал, что он доктор.

– Он доктор философии, – сообщил я. – Какой у них номер?

– Тридцать первый на последнем этаже. – Кажется, старик почувствовал облегчение от того, что ему не придется подниматься самому.

Я оставил Арни внизу и поднялся на третий этаж. Через фрамугу тридцать первого номера был виден свет и доносился приглушенный говор. Я постучал. Наступила тишина, после чего послышались отчетливые шаги.

Через закрытую дверь Рой Брэдшоу спросил:

– Кто там?

– Арчер.

Он не открыл. Из соседнего номера раздался храп.

– Что вы здесь делаете? – спросил Брэдшоу.

– Мне нужны вы.

– Это не терпит до утра? – Он говорил довольно раздраженно, на время позабыв о своем изысканном гарвардском произношении.

– Нет. Не терпит. Мне надо посоветоваться с вами, что делать с Джудсоном Фоули.

– Хорошо. Сейчас оденусь.

Я остался ждать его в узком, тускло освещенном коридоре, в котором чувствовался еле заметный запах, столь свойственный старым домам. Они словно впитывают его от ежедневно сменяющихся в их стенах людей, запах переходящей жизни. Храп из соседнего номера прерывался душераздирающими стонами. Потом послышался женский голос, и все стихло.

Из номера Брэдшоу доносился приглушенный разговор. Женский голос на чем-то настаивал, Брэдшоу не соглашался. Женский голос показался мне знакомым, но я не был уверен.

Брэдшоу открыл дверь и попытался проскользнуть в щель, но я успел заметить Лауру Сазерленд. Она сидела на расстеленной кровати в халате. Ее волосы были распущены, раскрасневшееся лицо сияло красотой.

Брэдшоу закрыл дверь.

– Ну вот, теперь вы знаете все.

На нем были широкие брюки и черный свитер, который еще больше делал его похожим на студента. Несмотря на некоторую скованность, он выглядел абсолютно счастливым.

– А что я знаю? – сказал я.

– Не думайте, что это незаконная связь. Мы с Лаурой поженились недавно, но пока храним это в тайне. И я бы хотел попросить вас не разглашать ее.

Я не стал ему ничего обещать.

– А к чему такая таинственность?

– У нас есть на то свои причины. Во-первых, по уставу колледжа Лауре придется оставить свое место, что она, конечно, и собирается сделать, но не сразу. А во-вторых, моя мама. Я не знаю, как сообщить ей об этом.

– Скажите ей все. Она как-нибудь переживет.

– Вам легко говорить. А для меня это просто невозможно.

Я подумал, что это невозможно из-за ее денег. В зрелом возрасте человеку бывает трудно смириться с мыслью о возможной потере не только имеющегося состояния, но и грядущего наследства. И все же я испытывал бессознательное восхищение Брэдшоу. Он оказался в гораздо большей степени живым человеком, способным на чувства, чем я предполагал.

Мы спустились вниз, где Арни играл с портье в джин. Бар напоминал мрачную пещеру, только вместо сталактитов на стенах висели оленьи рога, а вместо сталагмитов сидели редкие посетители. Один из них, уже порядочно нализавшийся, в шляпе и ветронепроницаемой куртке, воспылал желанием угостить нас с Брэдшоу. Но бармен намекнул ему, что пора домой, и, как ни странно, тот внял. Вскоре за ним потянулись остальные.

Мы сели. Брэдшоу заказал себе двойной бурбон и настоял на том, чтобы я тоже выпил, хотя мне этого не хотелось. Но он был уж как-то слишком настойчив. Похоже, он не простил мне, что я узнал его тайну и вдобавок ко всему вытащил из постели.

– Ну так и что Джудсон Фоули? – спросил он.

– Он сказал мне, что вы узнали его в пятницу вечером.

– Да, у меня было такое ощущение, что это он. – Брэдшоу вернулся к своему гарвардскому произношению, которое использовал как своеобразную интонационную маскировку.

– Почему же вы не сказали этого? Вы бы сэкономили мне массу сил и денег.

Он невозмутимо посмотрел на меня:

– Я не был уверен, и мне нужно было убедиться в этом. Нельзя же обвинять человека и натравить на него полицию, если нет доказательств.

– Так вы приехали сюда, чтобы убедиться в своих подозрениях?

– В каком-то смысле. Иногда случается так, что все сходится в одном месте, не обращали внимания? – Мгновенная вспышка веселья прорвалась сквозь его серьезность. – Мы с Лаурой давно собирались сбежать сюда на выходные, и эта конференция предоставила нам такую возможность. А Фоули был еще одной причиной, тоже чрезвычайно важной. Я виделся с ним сегодня утром и самым подробным образом расспросил его обо всем. По-моему, он не виновен.

– В чем не виновен?

– В убийстве. Фоули приехал к ней, чтобы защитить ее, но она уже не нуждалась ни в чьей защите. А потом он испугался и побежал.

– Чего он испугался?

– Обвинения в убийстве. Как он выразился, в «подставке» – у него уже были неприятности с властями.

– Откуда вы знаете?

– Он сказал мне. – И добавил с тщеславным смешком: – Я внушаю доверие этим... э э... асоциальным элементам. Он был абсолютно искренен со мной, и я совершенно уверен, что он не имеет абсолютно никакого отношения к убийству Элен.

– Может быть, и так. Но мне бы хотелось разузнать о нем побольше.

– Я знаю о нем очень мало. Он был приятелем Элен. Раза два я видел их вместе.

– В Рено.

– Да. Часть лета я провел в Неваде. Это еще один факт из моей биографии, который я стараюсь не афишировать. Человек имеет право на личную жизнь, – добавил он довольно неопределенно.

– Вы хотите сказать, что были вместе с Лаурой?

Он потупил глаза.

– Некоторое время она была со мной. Тогда мы еще не приняли окончательного решения пожениться. Это было в процессе обсуждения. Ведь наш брак означал конец ее карьеры и конец моей жизни с мамой, – довольно робко заключил он.

– Мне понятно, почему вы это храните в тайне. И все же напрасно вы не сказали мне о том, что встречали Элен и Фоули в Рено.

– Вероятно, да. Простите. Я отношусь к людям, которые предпочитают молчать. Я очень люблю Лауру и страшно боюсь, что наша идиллия может быть чем-то разрушена, – добавил он совершенно другим, страстным голосом. Слова его прозвучали несколько старомодно и официально, но тем не менее с большим чувством.

– В каких отношениях были Фоули и Элен?

– В дружеских, не более того. Честно говоря, я был несколько удивлен ее выбору. Он моложе ее – наверное, это сыграло решающую роль. В Рено считается модным иметь молодых поклонников. Мне в свое время самому приходилось отражать нападения разнообразных хищниц.

– В том числе Элен?

– В какой-то мере. – Мне показалось, что щеки его слегка порозовели. – Конечно, она не знала о моих... моих чувствах к Лауре. Мы скрывали это от окружающих.

– Поэтому вы и не хотели, чтобы Фоули допросили?

– Я так не говорил.

– Вот поэтому я вас и спрашиваю об этом.

– Да, отчасти. – Наступила пауза. – Но если вы считаете, что допрос необходим, я не буду возражать. Нам с Лаурой нечего скрывать.

– Допивайте, джентльмены. Мы закрываемся, – вмешался бармен.

Мы допили. В вестибюле Брэдшоу нервно пожал мне руку и пробормотал, что ему надо вернуться к жене. По лестнице он поднимался, перепрыгивая через две ступеньки.

Я дождался, пока Арни закончил партию. Одним из качеств, которые делали его великолепным детективом, было то, что он умел вписываться в любую компанию, в любую ситуацию и разговаривать с представителями любых слоев общества. Они с портье крепко пожали друг другу руки, и мы вышли из гостиницы.

– Женщина, с которой зарегистрировался твой приятель, – сообщил он мне в машине, – хорошо сложенная красотка, изъясняющаяся книжным языком.

– Это его жена.

– Ты не сказал мне, что Брэдшоу женат, – довольно раздраженно сказал Арни.

– Я сам только что узнал. Это тайный брак. У бедняги властная мамаша. Старуха владеет всем состоянием, и, судя по всему, он боится, что она лишит его наследства.

– Лучше бы ему во всем ей признаться, а там уж было бы видно.

– Я посоветовал ему то же самое.

Арни вел машину на полной скорости вдоль озера, рассказывая по дороге длинную историю о своей клиентке, которую он обслуживал для Пинкертона в Сан-Франциско еще до войны. Это была хорошо сохранившаяся вдова лет шестидесяти или около того, которая жила со своим сыном, парнем лет тридцати. К полуночи сын всегда возвращался домой, редко раньше, и она хотела знать, чем он занимается по вечерам. Выяснилось, что он уже как пять лет был женат на бывшей официантке, которую он содержал, и у них уже было трое детей.

Арни замолк.

– Ну и что было дальше? – спросил я.

– Старуха влюбилась в своих внуков и ради них смирилась с невесткой. И все они вместе стали жить-поживать на старухины деньги.

– Жаль, что Брэдшоу не женился раньше и у него нет детей.

Некоторое время мы ехали молча. Дорога свернула от берега и шла теперь под деревьями. Вокруг сгущалась ласковая темно-зеленая ночь. Я продолжал размышлять о Брэдшоу и о его неожиданно для меня проявившихся мужских чертах характера.

– Я бы хотел, чтобы ты разузнал кое-что о Брэдшоу, Арни.

– А что, его брак вызывает у тебя подозрения?

– Да нет. То есть не совсем. Но он скрыл от меня то, что встречался с Элен Хагерти в Рено этим летом. И мне бы хотелось точно знать, чем он здесь занимался в августе. Джудсону Фоули он сказал, что работал для университета Невады, но вряд ли это правда.

– Почему бы нет?

– Он защищался в Гарварде и обычно занимался там или в Беркли. А еще мне надо, чтобы ты кое-что разузнал о Фоули. В частности, почему его выгнали из игорного дома.

– Ну это не составит никакого труда. Начальник его охраны – мой ближайший приятель. – Он глянул на часы. – Можно было бы поехать туда прямо сейчас, но думаю, что так поздно в воскресенье его уже там нет.

– Подождет до завтра.

Филис ждала нас с ужином и выпивкой. Было уже невообразимо поздно, когда мы устроились на кухне и приступили к трапезе, медленно хмелея от пива, общих воспоминаний и усталости. Естественно, что разговор все время возвращался к Элен Хагерти и ее смерти. В три часа ночи я читал вслух ее стихотворение из «Звезды Бриджтона» о плачущих скрипках, вздыхающих под напором непогоды.

– Как грустно, – произнесла Филис. – Наверное, она была замечательной девушкой, даже если это всего лишь перевод.

– Ее отец сказал то же самое. Замечательная. Он тоже в каком-то смысле замечательный.

И я принялся рассказывать им о старом алкоголике-полицейском, произведшем на свет Элен. На часах уже было половина четвертого. Филис спала, уронив голову на стол между бутылками. Арни начал их осторожно собирать, чтобы не разбудить ее раньше времени.

Когда я наконец остался один в своей комнате, у меня возникла мысль, что Хоффман дал мне журнал не просто так. В одном белье я уселся на свежепостланную кровать и принялся его изучать. Я узнал много подробностей из студенческой жизни Бриджтона более чем двадцатилетней давности, однако ничего существенного для интересующего для меня дела.

Зато я нашел еще одно хорошее стихотворение. Оно было подписано инициалами Д.Р.Б.

Когда бы мир, как старый негатив.

Преображенный камерой обскура,

Предстал передо мной, открыв

Завесу тайны сумрачной натуры,

Я увидал бы, что луна черна,

Белеса ночь, как воронова стая,

А ты б, моя любимая, была

Последней грешницей в преддверье рая.

Я прочитал его вслух за завтраком, и Филис сказала, что она завидует женщине, которой было посвящено это стихотворение. Арни стал жаловаться, что яйца «в мешочек» переварились, – он был старше Филис, и это делало его несколько сентиментальным.

После завтрака мы решили, что Джудсон Фоули может еще некоторое время посидеть за решеткой. Если Долли Кинкейд будет обвинена и арестована, его появление в качестве свидетеля защиты может стать приятным сюрпризом. Арни отвез меня в аэропорт, и я отправился обратно в Лос-Анджелес.

Там приобрел газету, где прочел подробное сообщение об убийстве Элен Хагерти. В частности, говорилось, что разыскивается Томас Макги, ранее судимый за убийство своей жены и недавно освобожденный из Сан-Квентинской тюрьмы. Долли Макги, к счастью, не упоминалась.