Текст книги "Воинство болот"

Автор книги: Рональд Колд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

Глава 16
Черный Герцог и Ворон

На палубе флагманской галеры шел военный совет. Казалось бы, что здесь такого, но Артив, узнав об этом, сделался чернее тучи.

Новый Наместник сразу же берет быка за рога! Капитаны кораблей армады Нечистого, командир чизпекских наемников Орм, вожак солдат удачи из Нианы, черный корсар из Намкуша, дрессировщик боевых пловцов (бывший помощник Шагра), даже один мрачный глит – все собрались вокруг Черного Герцога и пялятся на карту. Военачальники Зеленого Круга в сборе. А командор Артив как бы не в счет.

Впрочем, поднявшегося на борт человека в крылатом шлеме никто не прогнал. На него посмотрели, словно на пустое место, и вновь вернулись к обсуждению.

Артив, зло сузив глаза, расположился поудобнее, оперевшись спиной о мачту, и подумал: «Что бы это значило? Амибал желает показать, что не нуждается в моих услугах? Или есть прямое распоряжение С’лорна взять меня под стражу? Но с чего бы это? Когда я шел в лагерь Лучар, то снял проклятый амулет, а больше не существует способов наблюдать за мной с помощью колдовства. Я бы почувствовал. Значит, знать о моих разговорах с Гайлем и принцессой никто не может. Даже если допустить, что у Амибала есть соглядатаи в армии Д’Алви, все равно, никто и близко не подходил к нам троим.»

Решив попусту не ломать голову, Артив прислушался. Говорил герцог, спокойно и уверенно, как и подобает Наместнику:

– Завтра смутьяны из числа флоридян окажутся изолированными. Ни одна стрела не полетит в нас с той стороны, ни один клинок не поднимется.

«А вот это лихо. Очень уж скор Черный Герцог. Эдак он войну закончит быстро и бескровно.»

Артив собирался обратиться к наместнику за разъяснениями о своем новом статусе, когда заговорил Орм. Бесстрашный и бесхитростный рубака постарался встать так, чтобы не встречаться глазами со старым командиром армады. Это было очень и очень дурным знаком.

– Норки провели нас по протоке, где Ушаны углубились в лес. Это на южном берегу, напротив разбитой молнией секвойи.

– Вам удалось проследить, где их логово? – спросил Амибал.

– Они сразу же разбились на дюжину отрядов и разбежались в разные стороны. К вечеру норки потеряли след и вернулись на баркас.

Амибал повернулся за разъяснениями к дрессировщику. Тот побледнел и начал плести дрожащими губами что-то о магической силе, которой обладают мятежные лемуты. Командор слушал невнимательно, ибо сам давно уже убедился: традиционные способы слежки и обнаружения врага, практикуемые в Зеленом Круге, с Ушанами не срабатывают. Он и не сомневался, что хваленые боевые пловцы потеряют неуловимого врага в лабиринте протоков, болот и ручьев южного берега. Командор смотрел на Орма, который, как только от него отвернулся герцог, стал делать своему старому начальнику какие-то знаки. Стоило Амибалу повернуться, как наемник застыл, с простецкой миной рассматривая установленный возле мачты стреломет, словно видел машину подобной конструкции впервые.

Но и без того командор понял достаточно. Не суетясь и двигаясь плавно, без рывков, Артив подтянул отставленную вперед ногу, положил руку на кинжал и весь подобрался, как перед прыжком. Лицо его выражало туповатую скуку, но сердце стучало в груди кузнечным молотом, а на лбу выступили бисеринки пота. Он скосил глаза влево и увидел незнакомого матроса, нацелившегося в него из лука. Справа маячил еще один глит, в лапах которого посверкивал на солнце гладко отполированный топор.

На кинжал нечего было и надеяться. Артив прикинул свои шансы в случае, если наместник решит прикончить его магическим ударом.

«Воспитанник самого С’лорна наверняка обучен хитрым колдовским приемам, не то что я, самоучка. Да и знаменитая мамаша змееныша наверняка привила сыну полезные навыки. Мне, впрочем, тоже, но несколько по другой части. Умение быть неутомимым в любовных утехах сутки за сутками вряд ли поможет против изощренной боевой магии. А вот сильно ли защищен Наместник? Амулетов на нем не видно, даже классического голубого камня. А что, стоит попробовать. Он слишком давно привык нападать, и вряд ли умеет качественно защищаться. Это свойство всех колдунов, которых я знаю.»

Командор убрал руку от кинжала, и тут же опустился лук в руках матроса, а глит повернулся в сторону моря и принялся издеваться над парящей чайкой, вынуждая ту то камнем падать вниз, то взлетать к облакам, а то и крутиться на месте, бестолково размахивая крыльями.

Артив собрал волю в кулак и, когда Наместник заговорил, распекая за что-то корсара, ударил.

Он постарался вначале сковать двигательную активность Амибала, чтобы тот не подал сигнал лучнику, а потом стал нагнетать ненависть и злобу в черепную коробку змееныша. Изощренным такой ментальный натиск не назовешь, но были в таком лобовом и грубом нападении свои плюсы. Любой хороший фехтовальщик легко уйдет от удара оглоблей или мотыгой. Но если высокотехничный боец стоит к нападающему спиной, и лицом к какому-нибудь препятствию, не видя замаха и не имея места для отступления, можно бить. Даже тяжелой жердью, вырванной из забора. Отличная реакция и прекрасная техника не поможет – парировать рапирой массивный кол весьма проблематично.

Вместо того чтобы упасть, как громом пораженный, герцог странно ссутулился и медленно повернулся.

На месте глаз Наместника Артив увидел два черных провала, на дне которых плескались болотные огоньки.

– Грубо, командор. Собственно, как и все, что ты делал в своей жизни. Я ожидал чего-нибудь подобного, но такой примитив, право же…

Артив постарался отвести взгляд от надвигающихся темных воронок и увидел, что мир странно преобразился. Надутый ветром парус, несколько мгновений назад громко хлопавший и трепыхавшийся, замер неподвижно, словно окаменел. Чайка висела над застывшей волной, а потянувшийся к ней глит напоминал статую, готовую свалиться за борт при малейшей качке. Но качки тоже не было, как и легкого морского бриза, только клочья пены, взметенные воздушными потоками, висели вровень с низкой палубой, словно белые сахарные облака. Орм стоял с разинутым ртом и поднятой вровень с лицом ладонью, подбросившей вверх игральную кость. Кость также не собиралась падать, зависнув напротив переносицы наемника.

Двигался только Амибал. Он крадущейся походкой голодного тигра подошел к оцепеневшему командору, осмотрел его с ног до головы, словно крестьянин, выбирающий на ярмарке тяглового быка, и сказал:

– И что в тебе нашла мать? Вонючий солдафон с тупой рожей, широкими плечами и вечной грязью под ногтями.

Он медленно замахнулся и отвесил Артиву оплеуху. Огненная боль обожгла щеку командора, который не мог пошевелить и пальцем. Рассмеявшись, Амибал танцующей походкой вернулся на свое место и довольно ухмыльнулся.

– Плохо чувствовать себя беспомощным, Ворон? Ничего, это только начало. Ты будешь умирать медленно, по частям. Из жил я сделаю струны для своей лютни, а из нижней челюсти – подставку для курительницы. Штучка между ног, которой ты, верно гордишься, послужит кормом для рыб, и я сделаю так, чтобы ни одно нервное волокно не отмерло в рыбьем желудке. Есть такие рыбки в Змеиной Реке, глотающие еду большими кусками. Ну, да ты видел одну из них в своем сне, не так ли? А потом я вытащу из твоей памяти образ матери, сестры, бабки. Ночь за ночью в своем воображении ты будешь спать с ними, а под утро приканчивать их большим, блестящим, кривым ножом, и поедать внутренности. С’лорн научил меня делать сны более яркими и запоминающимися, чем тусклые ощущения, даруемые реальностью.

Наместник неторопясь подошел к лучнику, оглядел его напряженную позу взглядом скульптора, рассматривающего статую с изъяном, и ногтем порвал тетиву. Потом он со вздохом повернулся к командору и задумчиво почесал подбородок.

Артив прилагал титанические усилия, чтобы пошевелиться, но все было тщетно… Глядя на его отчаянные попытки, Амибал улыбнулся еще шире.

– Ба, да что это такое в твоей пустой голове? Принцесса Лучар, грозная повелительница карликового войска, подстилка северного варвара, дочь старого маразматика Дэниеля! Ха, как же так можно, Ворон? Ведь сказано – не возжелай. Тем более не стоит питать столь низменные чувства к августейшим особам. Вечно эти солдафоны норовят пробраться в чистенькие постельки и испачкать кружевные простыни своими грязными ногами и тягучей слюной.

Лицо Наместника сделалось задумчивым.

– Раз так, то начнем, пожалуй, не с кормления рыб или семейных воспоминаний, а с Лучар. Принцесса все же, а особей этой людской породы простым смертным следует пропускать вперед. Как насчет каннибализма, командор? Что ты скажешь, если я заставлю тебя до самого утра жарить ее расчлененное тело в масле цветка Нух-Нух и хрустеть августейшими косточками и хрящами?

Поглядев на пылающее лицо Артива, Наместник с сомнением промолвил:

– Или все же сестра, умершая в утробе матери? Чистая братская любовь, или кулинарные изыски? Не знаю, на чем остановить свой выбор.

Амибал повернулся спиной к командору, достал из привешенного к поясу кошелька мелкую монету и стал ее подкидывать, бормоча:

– Сестренка, или Лучар. Право, выбор нелегок, предоставим его игре случая…

Тут мир вокруг резко, буквально скачком, вернулся в нормальное состояние. Пена обрушилась в ожившие волны, когтистая лапа глита располосовала крыло чайке, Орм поймал на лету игральную кость, а Артив обрел власть над своим телом.

Рука командора рванулась к кинжалу. Слева раздался изумленный возглас лучника, у которого с мелодичным звоном порвалась тетива, а стрела упала на палубу. Амибал посмотрел на монетку у себя на ладони и изумленно поднял брови, когда корсар заорал, указывая за спину Наместника:

– Измена! Осторожнее, герцог!

Артив метнул клинок, тут же отбитый глитом-командиром, выставившим вперед лапу в кольчужной перчатке. Командор бросился на Наместника, но на него со всех сторон обрушились воины Нечистого, завернули руки за спину и опрокинули лицом на нагретые солнцем доски палубы. Откуда-то сверху послышался голос сына Фуалы:

– Даже я не мог предугадать такой низости! Мало того, что этот бездарь погубил столько воинов и едва не провалил всю кампанию, так он еще оказался и наемным убийцей? Великая Пустота, как же подл этот мир! Свяжите его и бросьте в трюм.

Глава 17
Флагман

Артив лежал на каких-то тюках, и запах гнилой мешковины сводил командора с ума. Несколько толстых корабельных мышей, расположившихся напротив его носа, оживленно шевелили своими усами-проволочками, словно совещаясь, начать есть пленного, или подождать, когда с ним покончит сырость и спертый воздух.

Избитое тело ныло, в каждом суставе словно бы угнездилось по два-три больных зуба. Свергнутый командир рейдерского корпуса попытался перевернуться на спину. После нескольких безуспешных попыток ему это удалось. Теперь стало можно дышать полной грудью. Отбежавшие в сторону мыши вскоре вернулись на прежнюю позицию.

Командор решил подчинить грызунов своей воле и заставить их перегрызть веревки, стягивающие запястья.

Однако он тут же убедился, что Амибал каким-то образом полностью блокировал все его магические способности.

– Ведьмин ублюдок!

Артив скрипнул зубами и постарался определить тот предел, который поставил его способностям сын Фуалы. Видеть в душном полумраке командор мог, а вот просканировать палубу над головой уже нет.

– Хорошо же, змееныш. Воспользуемся богатым жизненным опытом, которого меня не лишить. – Артив рванулся и скатился с тюков вниз. С омерзением он осознал, что пол залит водой. Речная влага сочилась через отвратительно законопаченные пазы.

– Проклятая галера сгниет на корню! – Командор, извиваясь всем телом, словно болотная гадюка, медленно полз вперед. – Змееныш, как и я, сухопутная крыса. Пока не появится капитан Юлл, настоящего морского порядка в армаде не будет.

Он разговаривал сам с собой, неся бессмысленную ахинею. Удивительно, но с недавних пор Артив стал боятся замкнутых пространств. Эта постыдная слабость, проявившаяся вместе с ночными кошмарами, была унизительна, и он бодрился, разгоняя сырой мрак звуками собственного голоса.

Вскоре командор дополз до пустой и полуразвалившейся бочки, из недр которой доносился запах прокисшего вина. Уксусные пары заставили его чихать, распугивая мышей. Тыкаясь носом в мокрые доски, словно слепой котенок в бок матери, Артив нащупал лопнувший железный обруч.

Некоторое время у него ушло на то, чтобы перевернуться и расположить над ржавой железкой связанные руки. Напевая себе под нос удалые маршевые песни наемников, он стал водить путы по краю обруча. Несколько раз ему пришлось останавливаться и переводить дух.

– Клянусь Великой Пустотой, легче полдня махать мечом на поле боя, чем перетирать мокрые веревки стянутыми за спиной руками, – пробормотал он, когда последнее конопляное волокно лопнуло, освободив конечности.

Кисти опухли, и Артив погрузил их в прохладную воду. Когда в пальцах появилось характерное жжение и тягучая боль, он принялся разминать руки. Наконец он смог освободиться и от ножных пут с помощью того же обруча. Вооружившись кривой доской, Артив прокрался к тюкам и расположился под люком в прежней позе, уткнувшись носом в прелую мешковину.

«Придется терпеть, – подумал он, вздрагивая от омерзения. – Но ничего, змееныш заплатит мне за это…»

Медленно тянулись часы. Несколько раз командор засыпал, но пробегающие по спине мыши заставляли его раскрывать глаза. Наконец вверху скрипнул люк, и появилась слабая полоска света. Он сочился от небольшого факела.

«Наверху ночь. Отлично.»

Артив подобрался, готовясь к борьбе. Он был уверен почти наверняка: Амибал не пойдет за пленником в сырой и темный трюм. Скорее всего, дело придется иметь с его подручными. А они уверены – пленник надежно связан.

Послышался отвратительный глухой кашель, почти лай, и командор передернулся от омерзения. Многие наемники, в основном, из числа дикарей, живущих в болотах южнее Каллины, употребляют цветочную пыльцу, прокаленную на огне до углеподобного порошка. Эта дрянь, как они утверждают, способствует поднятию боевого духа. Однако, по наблюдениям Артива, именно воинского духа среди любителей пыльцы не наблюдалось, зато с избытком было ночных экстатических плясок с воем и визгом, и заснувших на посту часовых. С этой пагубной страстью дикарей бороться не получалось – лишенные зелья, они становились вялыми и апатичными, иной раз без всякой причины кидались на матросов. Хуже всего оказалось то, что лемуты, и в особенности Псы Скорби, норовили напрыгнуть на спину обожравшегося пыльцы дикаря, звериным чутьем чуя близкое присутствие болотных демонов, привлеченных дурными эманациями пыльцеедов.

Во тьму трюма опустилась рука с факелом, и в образовавшемся круге света появилась физиономия наемника, вглядывающегося в груду тюков. Огласив недра корабля очередной порцией кашля, пыльцеед спрыгнул вниз и зашлепал по мокрому полу в ту сторону, где должен был лежать связанный командор.

Артив внимательно прислушался к происходящему наверху и убедился, что явившийся за ним посланник Амибала выполняет свою миссию в одиночестве.

Словно гигантский нетопырь, метнулся командор на спину наемника, нанеся тому страшный удар по ключице. Человек беззвучно опустился на пол. Артив подхватил из ослабевшей руки чадящий факел, пошарил на поясе наемника и вооружился его бронзовым ножом. Эти чудовищного вида и немалого веса кинжалы дикари выменивали у жителей Каллины на растительный яд и все ту же пыльцу. В юности Артив слышал, что даже жена предпоследнего короля Лантического государства оказалась падкой до болотного зелья.

Одним коротким движением перерезав горло упавшему, командор поспешил к люку. Он принялся старательно имитировать лающий кашель и невнятное бормотание, пока выбирался на палубу. Но артистизм пропал втуне. Флагманская галера, словно дремлющее на волнах чудовище, была погружена во мрак и покой. Только там, где угадывались клетки Псов Скорби слышалось голодное поскуливание и какая-то возня.

Командор в несколько перебежек очутился возле мачты и обнаружил свой знаменитый шлем и двуручный меч на месте, возле распотрошенных сумок.

Змееныш рылся, надеясь найти какие-нибудь полезные колдовские штучки, решил командор, с сожалением разглядывая свои разбросанные по палубе вещи. Тратить время на их сбор не имело ни малейшего смысла.

– Будь я моложе, – пробурчал бывший командир корпуса, напяливая шлем, – непременно навестил бы Черного Герцога и пририсовал бы ему дополнительную улыбку в области шеи.

Крадучись беглец приблизился к борту. На носу прохаживался одинокий глит, но, по счастью, ветер дул не в его сторону. Артив свесился вниз и с удовлетворением убедился, что легкий стук в борт галеры показался ему спасительным не зря: на мелких волнах болталась та самая лодка, в которой командор явился на флагман.

– Ну и дисциплинка при новом командире, – проворчал довольный Артив и принялся озираться в поисках веревочной лестницы. Тут он услышал голоса и топот ног. Со стороны кормы, где находилась единственная благоустроенная каюта, занятая Амибалом, шли двое матросов. Они двигались в сторону распахнутого люка.

Артив проклял себя за отличную память: по голосам он узнал знакомых матросов.

– Отличные служаки, жаль будет убивать, – прошептал командор, перехватывая варварский кинжал для броска и стискивая рукоять меча. Но тут из-за бочек с пресной водой метнулись две тени и слились с силуэтами матросов. Громко всхрапнул один из Псов Скорби, почуявший убийство, и глит подхватил факел и двинулся на шум.

Развернувшись, Артив метнул кинжал, метя в глаз рептилии. Удар, наверняка заставивший бы упасть нормального человека, лишь остановил глита. Очутившись рядом с лемутом, Артив точным ударом снес ему голову. Но как бы быстро ни была проведена расправа над часовым, по разуму человека стегнула холодная цепенящая волна. Беглец на миг замер, но наваждение отступило, и пропавшая было власть над телом вернулась.

– Еще чуть-чуть, и он бы меня парализовал. И это в полной темноте! Да уж, умельцы с острова Манун далеко продвинулись в своих поганых экспериментах. – Артив швырнул за борт факел мертвого глита и поманил рукой две тени, суетящиеся над мертвыми матросами. Послышалось довольное урчание, и рядом с ним оказались два Волосатых Ревуна, прошедшие с ним всю кампанию от Мертвой Балки до Бухты Спрутов.

Гладя спутанный мех на могучих загривках и уворачиваясь от слюнявых выражений нежности, командор с горечью констатировал, что боевые звери намного преданнее и надежнее, чем люди.

– Уж вы-то меня не бросите, бедолаги, не то что мерзавец Орм. Да и я, если честно, собирался дать деру один. Черный Герцог, вне всякого сомнения, набил бы из вас чучела.

Три неразличимые при свете звезд тени скользнули вниз, и вскоре небольшая лодка отчалила от борта галеры. Вначале лемуты гребли лапами, опасаясь выдать себя случайным всплеском, но когда темная громадина растворилась в ночи, взялись за весла. Некоторое время Артив нервно посматривал в сторону своей плавучей тюрьмы, но вскоре успокоился.

«Змееныш наверняка общается со своим воспитателем, или вдыхает дым какого-нибудь черного цветочка из Голубой Пустыни, – решил беглец, – иначе норки и выдры уже нагнали бы нас.»

Вскоре лодка скрипнула днищем о песок, и Артив спрыгнул прямо в воду. Один из лемутов отважно бросился вперед, лапами раздвигая толстый тростник, мешающий человеку выбраться на твердый берег. Второй ненадолго задержался, пробивая днище лодки. Артив на ходу хмыкнул:

– А что, неплохо я вас надрессировал! Не хуже старины Шагра.

Вспомнив о дрессировщике рейдерского корпуса, умерщвленном колдовством С’лорна, командор нахмурился.

– Как бы меня не постигла та же участь, что Карка, С’мугу и несчастного повелителя речных водоплавающих.

Рефлекторно его рука стала шарить на груди, в том месте, где должен был болтаться голубой талисман.

Тут командор расхохотался, да так громко, что в кустах послышался громкий всплеск: какой-то мелкий ночной хищник решил унести свои ласты подальше от источника столь энергичных звуков.

– А ведь змееныш перемудрил, отбирая у меня все магические побрякушки, включая голубой камень!

Действительно, на корабле мастера С’лорна, так же, как и в его подземной крепости, в достатке имелись колдовские машины, которые бы вмиг определили, что тот или иной слуга Нечистого по собственному усмотрению снял амулет. По этой причине командор никогда с ним не расставался, не зная и половины функций, связанных с этим изобретением некромантского ума. Сейчас Черный Герцог сам удалил с тела пленника штуку, с помощью которой, как резонно догадывался Артив, можно не только следить за его перемещениями, но и убить изменника.

– Этот болван, силясь лишить меня магической власти, даже стер в моем мозгу след, оставленный талисманом! Не зря говорят священники в Д’Алви – дьявол великий путаник, частенько умудряющийся перехитрить сам себя!

Далекие от богословия лемуты шумно продирались через тростники. Командор остановил их и стал напряженно прислушиваться. Но вокруг, кроме оглушительного звона насекомых и далекого воя камышового кота, не доносилось никаких подозрительных звуков.

– Странно, – пробормотал Артив, двигаясь дальше, – а где же часовые из войска принцессы? Им давно пора взять нас в «коробочку», или поразить стрелами.

Они очутились на поляне, где суетились многочисленные трупоеды, грызясь из-за костей павших. Лемутов затрясло от запахов падали, и Артив даже прикрикнул на них, продолжая удивленно вслушиваться в ночной гомон.

– Никакого следа войск Д’Алви и их союзников! Неужели я проспал в вонючем трюме какие-то важные события?

Звездная россыпь на черных небесах освещала капельки предутренней росы на траве и глаза мелких полевых могильщиков. При желтом свете выглянувшей из-за тучи луны Артив разглядел парочку удивительно крупных шакалов и даже схватился за меч. Но нет, то оказались самые обычные падальщики, а не таинственные враги Зеленого Круга.

– Кажется, я начинаю догадываться, что происходит, – сказал командор, когда впереди замаячила колючая изгородь лагеря принцессы.

– Нужно осмотреться!

Вскоре один из Ревунов трусцой припустил назад к реке, второй направился вдоль изгороди, а сам Артив прокрался к узкому лазу, заменявшему лагерю ворота.

– Как я и думал, – пробурчал он, разглядывая белеющее на земле тело. Му’аманский часовой лежал, раскинув руки, словно измятая недоброй детской рукой тряпичная кукла. В глазах кочевника, уставившихся на равнодушную луну, навечно застыл ужас. Удостоверившись, что мертвец даже не успел прикоснуться к оружию, Артив вздохнул:

– Конечно же, глиты!