Текст книги "Никому не уйти"

Автор книги: Ромэн Сарду

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 25 страниц)

На первом перекрестке Франклин увидел два указательных знака: «Кампус» со стрелкой налево и «Поселок преподавателей» со стрелкой направо. «Додж», не замедляя хода, свернул направо. Франклин последовал за ним.

Желтые пятна фонарей за его спиной снова погасли.

Дорога стала уже, а лес поредел. Фонари стояли вдоль дороги на одинаковом расстоянии друг от друга, как на аллеях в английском парке. А еще Фрэнк обратил внимание на прелестные белые заборчики и укутанные сверху цветочные ящики. Все это, по его мнению, было выполнено в весьма оригинальной манере.

Наконец появились первые дома. Название «поселок» вполне оправдывало себя: домики имели округлую форму, располагались на довольно большом расстоянии друг от друга и были окружены прямоугольными палисадниками, высокими изгородями и детскими площадками. Повсюду виднелись многочисленные рождественские украшения, висевшие на фронтонах, хотя уже шел февраль. Франклин насчитал более двадцати зданий примерно одного размера. Стены домов были сложены из красного кирпича или сбиты из широких и длинных досок светлого дерева (так обычно строят почти повсеместно на севере США). Висевшие у крылечек фонари позволяли разглядеть яркие цвета, в которые были выкрашены фасады: синий, красный или желтый. Видимо, еще одна местная традиция. Франклин тут же предположил, что за автоматическими воротами гаражей, вероятно, стоят автомобили «вольво» и «шевроле» самых последних моделей.

«Если все преподаватели университета живут в таких вот домах, то я, скорее всего, недооценивал благосостояние этого учебного заведения, – подумал Фрэнк. – Или же мне просто не обо всем рассказали».

Поскольку на дворе стояла ночь, все окна представляли собой черные прямоугольники. На улице – ни души. Франклин проехал по поселку вслед за пикапом, который затем снова направился в сторону леса. Вскоре «додж» остановился у дома, стоявшего на значительном отдалении от всех остальных – в своего рода тупичке – и почти полностью окруженного деревьями. Над крыльцом дома горела лампа – вот и все освещение. Франклин остановил свой «фольксваген» прямо за импозантным «доджем» и, всмотревшись, разглядел его номерной знак, чуть пониже которого красовалась табличка с девизом штата Нью-Хэмпшир: «Жить свободно или умереть».

«Богатая жизненная программа», – усмехнулся про себя Фрэнк.

Человек, сидевший за рулем пикапа, вылез из кабины и направился к Франклину. Через запотевшее стекло Фрэнк увидел, что к нему приближается мужчина, похожий на гору мускулов, однако отнюдь не отличающийся высоким ростом: в ширину он был почти таким же, как и в высоту.

– Меня зовут Норрис Хиггинс, – представился мужчина, протягивая руку. – Я заведую хозяйством данного учреждения.

Франклин ответил рукопожатием.

– Добрый вечер. Я очень рад, что наконец-то приехал сюда.

– Я вас понимаю. Погода довольно мерзкая. Впрочем, может стать еще хуже. К тому же следует учитывать, что у нас не очень-то удачное месторасположение. Зимой маршруты автобусов обычно меняют, чтобы не ездить по проходящему прямо через лес шоссе, и объясняют это «стремлением оптимизировать дорожное движение». Каждый год один и тот же кавардак. Даже мы, старожилы, с началом зимы чувствуем себя оторванными от остального мира.

– Согласен с вами, все не так-то просто…

– А вы еще подъехали к южным воротам нашего учреждения. Через них почти никто никогда не ездит. Ну ничего! Давайте поторопимся, а то уж больно холодно!

Норрис разговаривал, не вынимая изо рта курительную трубку из тыквы-горлянки. Лицо мужчины было круглым и плоским, борода и усы пожелтели от табака, а узкие глаза делали его физиономию похожей на мордочку лесного хищника. Из-под его типично американской кепки выбивалась необычайно густая шевелюра. Он был физически очень крепким человеком – правда, при этом немного глуповатым, но зато весьма добродушным.

Он направился к багажнику «жука».

– Позвольте помочь вам, – сказал он Франклину.

Фрэнк быстренько протер платком стекла своих очков, чтобы удалить упавшие на них снежинки, а затем внимательно посмотрел на дом, который, как уже было понятно, предоставляла в его распоряжение администрация университета. Этот дом, по всей вероятности, еще совсем недавно заново покрасили. Здание было двухэтажным, с крытой верандой на первом этаже. Его конусообразную крышу венчал фонарь, а деревянная обшивка фасада была выкрашена то ли в белый, то ли в бледно-голубой цвет. В таких домах обычно живут целой семьей. Франклин улыбнулся: он вспомнил о квартире, состоявшей из одной – совмещенной с кухней – комнатки, в которой он еще три дня назад жил в Чикаго. А еще он почувствовал, как у него по телу пробежала приятная дрожь. И было из-за чего: его карьера преподавателя начиналась довольно помпезно.

Фрэнк взял свой рюкзак и поспешил вслед за Норрисом к веранде. Тот запустил руку в карман, выудил оттуда связку ключей и, открыв замок, распахнул дверь.

– После вас, мистер Франклин.

В прихожей пахло смолой и свежей краской. В самом центре находилась лестница, ведущая на второй этаж. Франклин увидел слева от себя громадную пустую комнату, а справа – большую открытую кухню. Было заметно, что здесь недавно сделали ремонт. Единственным источником света являлась лампочка, свисавшая с потолка на скрученном в спираль проводе.

– Я проверил водяной насос и систему отопления, – сообщил Норрис, поставив первую картонную коробку у подножия лестницы. – Все работает. Можете принять ванну.

– Охотно верю. Прекрасно. Спасибо вам.

Фрэнк тоже поставил на пол свой рюкзак, и затем они с Норрисом вернулись к машине.

– На втором этаже – три комнаты, – продолжал объяснять Норрис. – В том числе рабочий кабинет. Вам уже известно, когда должна прибыть ваша мебель?

– Это как раз одна из причин задержки моего приезда. Нет, я пока ничего не могу сказать по этому поводу. Признаться, я рассчитывал, что все доставят сюда еще неделю назад!

Норрис, взяв с заднего сиденья автомобиля тяжеленную картонную коробку, набитую книгами, неодобрительно хмыкнул.

– Ничего не поделаешь, у меня таких еще три штуки, – словно оправдываясь, произнес Фрэнк.

– Книжки. Ну, вам-то они и в самом деле нужны, да?

Фрэнк взял вторую коробку.

– Контейнер с моей мебелью прибудет еще неизвестно когда, – сказал он. – Поэтому я взял с собой те вещи, которые мне понадобятся в первую очередь.

– Мы тоже кое о чем позаботились. Мистер Эмерсон сегодня днем принял решение предоставить вам кое-какую мебель. Я уже установил на втором этаже кровать, стол и две лампы. Если вам срочно потребуется что-нибудь еще, вы мне завтра об этом сообщите.

– Спасибо. Очень любезно с вашей стороны.

– Ну, к нам не каждый день приезжает новый преподаватель! Этого в «Деррисдире» не было уже несколько лет. Да вы и сами увидите, что все остальные коллеги намного старше вас.

Поставив коробку на пол, Норрис остановился, чтобы перевести дух.

С Льюисом Эмерсоном, ректором университета, Франклин ежедневно разговаривал по телефону в течение целого месяца. Именно Эмерсон использовал все имевшееся у него влияние для того, чтобы на освободившуюся должность взяли Франклина, а не кого-нибудь из кандидатов постарше.

Перенеся багаж из автомобиля Фрэнка в дом, Норрис зажег свет в кухне.

– Тут уже кое-что есть. Я поставил вам в холодильник питьевую воду и молоко, – сообщил он. – А еще положил немного мяса индейки и яйца – на завтрашнее утро. И растворимый кофе.

– Спасибо, мистер Хиггинс.

Норрис чуть заметно вздрогнул и в первый раз за все время вынул трубку изо рта.

– В общем-то, вы вполне можете звать меня просто Норрис…

Фрэнк улыбнулся.

– Хорошо.

Они прошли в гостиную. Вдоль ее стен тянулись пустые книжные полки. Из всех имевшихся в комнате овальных окон открывался вид на густой лес. Единственным предметом мебели был круглый столик на одной ножке, на котором стоял старенький телефон.

– Мистер Эмерсон ожидал вас сегодня вечером к ужину, – сказал Норрис. – Он хотел вместе с несколькими другими преподавателями отпраздновать ваш приезд.

– Мне очень жаль, что я опоздал.

– Ничего страшного. Мы уже привыкли к тому, что здесь можно заблудиться, тем более ночью. – Норрис поднес руку к лицу и посмотрел на часы. – Мистер Эмерсон, кстати, поручил мне от его имени пригласить вас на завтрак к нему домой. – Он протянул Фрэнку кусок картона с нарисованным на нем маршрутом, по которому тот мог доехать до дома ректора, и вежливо осведомился: – Как насчет семи тридцати?

– Без проблем. Я приеду.

Норрис кивнул и направился к выходу.

– Подождите! – окликнул его Фрэнк. – Мне хотелось бы знать: а кто здесь жил до меня?

– Как кто? Ваш предшественник, преподаватель Майкрофт Дойл.

– Да?..

Речь шла о преподавателе, который умер этой зимой.

– Дойл прожил здесь более сорока четырех лет, – продолжил Норрис. – Все то время, пока он работал преподавателем в университете. Довольно долго, не так ли? Считается, что после смерти необходимо произвести в доме усопшего тщательную уборку, но это было немыслимо, если принять во внимание, в каком состоянии здесь все находилось. Мы предпочли сделать капитальный ремонт. И это решение было более правильным по отношению к вам. Поверьте мне, стены тут аж лоснились от грязи.

– А от чего он умер? Я, в общем-то, знаю о Дойле очень мало.

– По всей видимости, от аневризмы. Во всяком случае от чего-то, что связано с мозгами. Обычная история для такого человека, как он. Я хочу сказать, для человека, который все время занят размышлениями. Впрочем, вы лучше меня знаете, что это такое.

Норрис снова надел на голову кепку и недовольно поморщился. Без сомнения, смерть не относилась к его любимым темам. Фрэнк подумал, что он, Франклин, не только полностью принадлежал к тому же классу людей, что и Дойл, – он еще и собирался занять его бывший дом…

Фрэнк проводил Норриса до порога.

– Все преподаватели живут здесь? В этом поселке? – поинтересовался он.

– Нет. Кое у кого есть квартиры в городе, а некоторые живут в большом административном здании, расположенном в северной части территории университета, – ответил Хиггинс.

– Территория университета, по-видимому, довольно большая. Тут все совсем не так, как в Чикагском университете, который находится прямо в городе.

Норрис удивленно поднял брови.

– Довольно большая? Сдается мне, что вы ее недооцениваете. Наша территория… Да она просто огромна! Мы занимаем тысячи гектаров, которые простираются по трем округам штатов Нью-Хэмпшир и Мэн.

– Впечатляет. И вы управляете всей этой территорией?

Норрис задумался.

– Я – заведующий хозяйством… Да, пожалуй, управляю всей этой территорией. Именно так. А вы? Вы будете обучать в университете будущих писателей?

– Писателей – это слишком громко сказано. Я буду читать курс литературного творчества. Готовить будущих литераторов к получению степени магистра. Это весьма полезный курс для тех, кто хочет стать писателем, но явно недостаточный для того, чтобы по его завершении считать себя таковым.

– Да? Как бы там ни было, ваши подопечные наверняка удивятся, что именно вы станете обучать их вместо старины Дойла. Ведь вы с ними почти одного возраста! – Норрис покачал головой. – А теперь я оставлю вас, чтобы вы могли отдохнуть.

– Еще раз спасибо за все, Норрис.

Прежде чем уехать на своем пикапе, Хиггинс посоветовал молодому преподавателю поставить «фольксваген» в гараж, что тот не замедлил сделать.

Поднявшись на второй этаж, Франклин обнаружил там комнату с кроватью, рабочий кабинет и еще одну, но уже более узкую, комнату. Все здесь было так, как и рассказывал Норрис. В кабинете имелось овальное окно, выходившее в сторону леса. Створки окна, стены и пол были сконструированы таким образом, что перед окном образовывалась своего рода ниша, в которой размещался стол на перекрещенных ножках. Возле стола стоял табурет. «Идеальное рабочее место для того, чтобы писать», – подумал Фрэнк.

Он подошел к окну и задумчиво посмотрел в ночную темноту. Падающий снег с трудом пробивался сквозь густые кроны деревьев. Франклину пришло в голову, что ему впервые доведется жить в такой близости от природы. Он, закоренелый горожанин, оказался в настоящей глухомани. Фрэнк сомневался, что он когда-либо сумеет привыкнуть к подобной атмосфере, наполненной шумом деревьев и загадочными звуками, издаваемыми животными. Да и к тишине тоже.

Он расстегнул застежку-молнию на одном из своих громадных рюкзаков и достал оттуда пишущую машинку «Ремингтон-3Б» модели 1935 года. Аккуратно поставив ее на стол, он стащил с нее чехол и, оттянув стопор, сдвинул до упора каретку с валиком, вокруг которого оборачивалась бумага. Звякнул сигнал ограничителя хода, показавшийся в пустом доме необычайно громким.

Неужели Дойл прожил в этих стенах сорок четыре года?..

Франклин не сомневался, что его не смогла бы прельстить подобная перспектива.

Он плюхнулся ничком на кровать, а затем перевернулся на спину, надеясь тут же уснуть. Однако из леса доносилось слишком уж много незнакомых звуков. Фрэнк услышал, как закричала какая-то ночная птица. Это был неприятный, леденящий душу крик. Фрэнк даже понятия не имел, какая это птица. Может, хищная? Знания Франклина о природе ограничивались тем, что он прочитал на страницах изданий «Бюффон» и «Торо». В реальной жизни ему практически не приходилось сталкиваться с природой. Он подумал, что, если бы этот крик на самом деле был донесшимся откуда-то издалека воплем женщины или ребенка, отличить его от крика птицы ему все равно бы не удалось…

С этой грустной мыслью он и заснул.

3

НА СЛЕДУЮЩИЙ ДЕНЬ, В 7 ЧАСОВ 35 МИНУТ

Стью Шеридан сидел в своем кабинете, прижимая телефонную трубку к уху. Он слушал степенный голос, принадлежащий человеку который разглагольствовал уже далеко не одну минуту.

Управление полиции штата Нью-Хэмпшир находилось на улице Хейзен-Драйв в районе Конкорд-Хайт, на восточном берегу реки Мерримак. Все подразделения департамента безопасности были недавно размещены в одном месте – комплексе «Джеймс Эйч Хейз Сейфти Билдинг». Комплекс состоял из больших квадратных зданий с незатейливыми мрачными фасадами из красного кирпича и окнами, в которые были вставлены непрозрачные с наружной стороны стекла.

– Да, я понимаю.

Шеридан наморщил лоб и, отодвинув тыльной стороной ладони две папки с документами, вытащил из-под них большой блокнот и карандаш. Затем он записал: «Меланктон, О’Рурк и Колби. 9.55 – военный аэропорт «Шеффилд». Никаких официальных сообщений. Режим строгой конфиденциальности».

– По поводу последнего пункта местный филиал предупредил меня сегодня ночью. Да, указания уже даны. – Придав своему голосу слегка раздраженный тон, полковник добавил: – Первое совещание представителей подразделений состоится сегодня утром в девять часов. – После паузы, в течение которой он слушал собеседника, Шеридан кивнул и сказал: – Это возможно. Придется запастись терпением. Именно так, двадцать четыре трупа: девять женщин и пятнадцать мужчин.

Выслушав последнюю тираду своего собеседника, он устало произнес:

– Ну, если вы так считаете, то я постараюсь связаться с вами, как только у нас появятся новости.

Он надавил большим пальцем на клавишу, чтобы прервать связь, а затем набрал внутренний номер из трех цифр.

– Лейтенант Гарсиа слушает, – послышалось в трубке.

– Я только что разговаривал с секретариатом губернатора. В девять пятьдесят пять на военный аэродром прилетают три агента ФБР. Им уже предоставили весьма широкие полномочия. Меня попросили дождаться, пока они прибудут к нам, и до того момента не проводить вообще никаких совещаний.

Гарсиа хмыкнул.

– А мы ведь вполне могли бы обойтись и без них!

– Я тоже так думаю. Но… Впрочем, вот их имена: Меланктон, О’Рурк и Колби. Я никого из них не знаю. И на этот раз они посылают к нам женщину, спецагента Патрицию Меланктон. Она возглавляет эту группу.

– Ну и везет же нам сегодня… – пробормотал лейтенант.

– А еще мне снова напомнили о строгой конфиденциальности, которую требует ФБР относительно этого случая.

– Ну, тогда все понятно. Они приедут и сами займутся этим преступлением. Наша миссия окончена. Что-то они шевелятся гораздо быстрее, чем обычно!

– Боюсь, именно так.

На этом их разговор закончился.

Кабинет Шеридана находился в угловом помещении одного из зданий комплекса «Джеймс Эйч Хейз Сейфти Билдинг», обращенном к лесу. Бушевавшая ночью буря утихла, но небо по-прежнему было затянуто тучами. Ветки деревьев провисли под тяжестью снега. Здесь были такие же деревья – с густой кроной, почти не пропускавшей свет, – как и в лесу Фартвью Вудс, который со всех сторон окружал строительную площадку возле 393-й автострады. Когда открывали окна, в кабинет доносилось глухое журчание протекающей неподалеку реки Мерримак. Река делила город Конкорд на две части, и большинство обнаруживаемых в этом регионе трупов находили на ее берегах: это были утопленники, которых прибивало к берегу довольно быстрым течением.

«А ведь там убивать гораздо удобнее, чем на стройплощадке возле автострады, куда может подъехать кто угодно и где любой шум хорошо слышен!» – подумал Шеридан.

Он провел ладонью по щеке. У него сегодня не было даже минутки, чтобы побриться или хотя бы ополоснуть лицо водой. Последние несколько часов ушли на разговоры с чиновниками из окружения губернатора и мэра, на выслушивание докладов об уже собранной информации, а также на ходатайства о выделении дополнительного числа судебно-медицинских экспертов. Однако начавшееся расследование до сих пор еще не дало каких-либо существенных результатов.

Шеридан бросил взгляд на фотографии жены и пятерых детей, стоявшие на его столе. Шериданы традиционно служили в полиции – в течение уже пяти поколений. Но в такие дни, когда приходилось иметь дело с кучей трупов, он задумывался над тем, действительно ли ему хочется, чтобы кто-то из его сыновей пошел по стопам отца.

Зазвонил внутренний телефон.

– Шеф, приехали капитан Гарднер и профессор Таджар, – услышал он голос секретарши.

– Хорошо. Пусть идут сюда.

Шеридан еще рано утром потребовал от своих бригад криминалистов выработать первые версии относительно гибели двадцати четырех человек.

Барт Гарднер являлся руководителем подразделения, в обязанности которого входило наблюдение за сектантскими и псевдо-религиозными движениями на территории штата и сотрудничество с другими аналогичными службами по всей Новой Англии.

Стивен Таджар возглавлял кафедру психологии в Дартмутском университете.

Они оба давным-давно знали Стюарта Шеридана. Войдя в кабинет полковника, мужчины сели на стулья перед его столом. Тут же появилась секретарша: она принесла всем троим кофе.

– Положение у нас критическое, – сказал полковник. – Сегодня ночью ФБР потребовало, чтобы все, что касается информации о тех двадцати четырех трупах, обнаруженных на стройплощадке, проходило в режиме строгой конфиденциальности. Для нас это означает, что мы не только не имеем права заводить дело на кого бы то ни было, но нам также запрещено обсуждать данное происшествие с другими службами. К тому же нам нужно позаботиться о том, чтобы в прессе не появились какие-либо сообщения. В связи с этим необходимо держать все в тайне от персонала, непосредственно не задействованного в данном расследовании, и не печатать никаких материалов. Но это означает еще и следующее: никаких обходов близлежащих домов, никаких объявлений о том, что разыскиваются свидетели происшествия. В общем, мы вряд ли сможем раздобыть какую-либо новую информацию. Наши усилия практически блокированы. Через два часа сюда приезжает группа агентов ФБР. Они наверняка сразу же изымут все материалы по этому делу. Так что имейте в виду: о нашей встрече никто не должен знать. Вы не сможете участвовать в следующем совещании, да и вообще в расследовании. Однако если от меня требуют передать это дело в ФБР, то я, по крайней мере, хочу свести с ними кое-какие счеты, а именно в очередной раз доказать, что мы – не просто какая-то там вспомогательная организация, действующая во втором эшелоне. Вот почему я отослал вам информацию относительно того, что было обнаружено сегодня ночью. А теперь я вас слушаю.

Первым стал докладывать капитан Гарднер.

– Случай, которым мы сейчас занимаемся, по многим признакам напоминает сектантские жертвоприношения, – сказал он. – Одинаковые огнестрельные раны, тщательное выравнивание лежащих друг на друге трупов, большое число жертв, явное стремление не скрывать результаты массового жертвоприношения – все это похоже на действия религиозных фанатиков. Вы нашли на месте преступления какое-нибудь оружие?

– Нет, – ответил Шеридан.

– Это говорит о том, что там присутствовали их товарищи по вере, а может, в роли палача выступил духовный наставник этих людей. Если бы мы обнаружили какие-либо характерные признаки в одежде погибших или же нашли ритуальные предметы, оставшиеся на месте их мученической смерти, то это помогло бы нам идентифицировать секту.

– Насколько я знаю, – вставил полковник, – люди, убитые на стройплощадке, не имели при себе ничего такого, что могло бы помочь их идентифицировать: ни документов, ни ключей, ни кулонов, ни часов, ни телефонов, ни даже разменной монеты. Ни-че-го. Все личные вещи, кроме одежды, были у них изъяты. В общем, у нас пока что двадцать четыре безымянных трупа. Образцы ДНК, отпечатки пальцев и слепки зубов еще не дали никакой информации. Кроме того, на их предплечьях и ладонях нет никаких следов продуктов сгорания – ни кордита, ни какого-нибудь другого пороха. Это означает, что никто из этих двадцати четырех не стрелял из огнестрельного оружия. Тем не менее у всех жертв в сердце – пуля сорок пятого калибра. Получается, что этой ночью на месте преступления в роли палача выступил кто-то еще, а может, таких палачей было даже несколько. Баллистическая экспертиза должна установить, сколько единиц огнестрельного оружия там было задействовано.

Записав слова полковника, Гарднер продолжил:

– Для известных нам сект, насколько мы знаем, третье февраля не имеет какого-либо особого культового значения. Из других источников информации относительно сектантских групп, действующих на территории нашей страны и находящихся под наблюдением, за последнее время не поступало никаких сообщений. Ни о какой аномальной активности подобных групп говорить не приходится.

– Попытайтесь повнимательнее присмотреться к псевдорелигиозным организациям из числа тех, за которыми вы ведете наблюдение, – сказал Шеридан. – То, что произошло сегодня ночью, может вызвать в той или иной из них определенную реакцию, и было бы неплохо, если бы мы заметили это.

– Понятно.

Версия о причастности к данному происшествию какой-то религиозной секты явно импонировала полковнику. И в самом деле, при таком большом количестве жертв вряд ли можно было бы предположить жестокую расправу из мести или случайное убийство. Более того, разве убийца-мститель или случайный убийца стал бы так тщательно складывать трупы? Шеридан подумал, что, пожалуй, потребовалось бы немало повозиться, чтобы разложить тела так, как они лежали в той яме, – если, конечно, эти люди сами не ложились друг на друга в ожидании того, что их пристрелят. Неужто сектанты и в самом деле на такое способны? У полковника по телу пробежала холодная дрожь.

Вслед за Гарднером заговорил Таджар:

– Версия, которую я хочу выдвинуть, касается новых или, лучше сказать, недавно возникших явлений. Я имею в виду коллективные самоубийства, совершаемые, как принято говорить, в силу «группового динамического увлечения».

– В силу чего?

Шеридану еще не приходилось слышать что-либо подобное.

– В течение вот уже нескольких лет, – продолжил Таджар, – мы наблюдаем изменения в поведении некоторых типов самоубийц. Появилось так называемое самоубийство «с посторонней помощью». Люди, намеревающиеся совершить самоубийство, находят друг друга через посредничество различных организаций или же на форумах в Интернете и объединяются, чтобы совместно поставить точку в своей жизни. Эти люди толком друг друга не знают, и у них нет ничего общего, кроме более или менее осознанного желания покончить с жизнью. Подобный вид самоубийств, однако, не исключает возможности присутствия своего рода идейного руководителя или же «исполнителя», который помогает практически реализовать намерение отправиться на тот свет. Подобные случаи уже зафиксированы в Англии и Японии. Тем не менее трагедия, происшедшая у 393-й автострады, – это для меня нечто новое. И прежде всего из-за количества трупов. Групповые самоубийства до сего момента происходили лишь в небольших масштабах – от трех до шести человек, не больше. К тому же удивляет возраст убитых. В подобные игры обычно играют люди молодые и впечатлительные. Именно молодежь была вовлечена в самоубийства подобного типа, которые были зарегистрированы в прошлом году в Японии. – Он посмотрел на лежавший у него на коленях листок бумаги. – Трупы, обнаруженные этой ночью, подпадают под возрастной диапазон приблизительно от двадцати до шестидесяти лет. Это очень странно. Возможно, мы являемся свидетелями начала нового этапа в истории самоубийств, совершенных сообща или с чьей-то помощью. Определяющим здесь является число трупов. Судя по тем форумам в Интернете, которые мы отслеживаем, именно эту цель ставят перед собой самые рьяные фанатики.

– Какую цель? – спросил Шеридан.

– Совершить массовое самоубийство. Устроить грандиозный спектакль. Превратить свою собственную смерть в праздничное представление. Хотя обычно подобные намерения так никогда и не выполнялись. По крайней мере до сего дня…

Секта? Клуб самоубийц?

Шеридан довольно слабо разбирался в подобных вопросах, однако слова доктора Таджара сильно заинтриговали его.

– Приложите все усилия, чтобы проработать эти две версии, – сказал полковник, выпрямившись в своем кресле. – И как можно быстрее, а то ФБР уже дышит нам в затылок. Кстати, в морг прибыли дополнительно вызванные судебно-медицинские эксперты. Как только у нас появятся какие-нибудь новости, я тут же дам вам знать.

Гарднер и Таджар кивнули полковнику и покинули его кабинет.

Оставшись один, Шеридан некоторое время сидел молча, погрузившись в размышления. Затем он встал и направился к огромной карте штата Нью-Хэмпшир, висевшей на стене. Карта была разделена на участки – своего рода зоны ответственности полиции штата и управлений полиции тех или иных городов. Он приколол булавкой красный кружочек в том месте, где были обнаружены трупы – прямо посреди леса, между муниципальной территорией и территорией университета «Деррисдир».

Почему именно там?

Возможно ли, что строительную площадку выбрали для того, чтобы спрятать тела под песком или бетоном? Или действия убийц были прерваны неожиданным появлением Милтона Рука и его пса? А может, они были остановлены из-за начавшегося снегопада?

Этот уголок штата был довольно пустынным, но если бы данную расправу учинили всего лишь в нескольких километрах отсюда, она оказалась бы в зоне ответственности управления полиции Конкорда или Дирфилда. В этом же месте, согласно требованиям закона, только Шеридан и его люди имели право проводить подобное расследование.

«Есть ли в этом какой-то умысел? И если есть, то почему выбрали участок, который курирует наше управление?» – думал полковник.

Он посмотрел на часы и вышел в соседнюю комнату, где сидела его секретарша Бетти – крупная женщина с собранными в пучок рыжими волосами и огромными очками с желтоватыми стеклами. Ее пальцы неустанно бегали по клавиатуре компьютера, причем даже тогда, когда она болтала с сослуживцами или разговаривала по телефону.

– Вы получили из центра приема звонков данные, которые я просил? – поинтересовался полковник.

– Да, шеф. Данные за последние двадцать четыре часа.

Не переставая печатать, секретарша кивком головы указала Шеридану на два листочка факсовой бумаги, лежавшие у нее на столе.

По мнению Шеридана, родственники погибших – если учесть, что прошло довольно много времени с момента трагедии, – уже должны были бы начать беспокоиться. И возможно, звонить в соответствующие инстанции. Поэтому он и попросил секретаршу связаться с центром приема звонков полиции Конкорда и его окрестностей, а также с отделом пропавших без вести. Однако никаких тревожных звонков с прошлой ночи еще не поступило, если не считать несколько ложных сообщений, с которыми сразу же удалось разобраться.

«По всей видимости, еще слишком рано», – решил полковник, хотя его и удивляла подобная «тишина».

* * *

Здание главной больницы Конкорда возвышалось на холме к востоку от города. Оно находилось по адресу Плезант-стрит, 250, отличалось высоким и замысловато сконструированным фасадом и, как большинство зданий в Новой Англии, было выложено из красного кирпича. Это совершенно новое здание вмещало в себя около тридцати медицинских отделений, оснащенных по последнему слову техники.

Прибытие обнаруженных на стройплощадке двадцати четырех трупов привело к тому, что в лаборатории судебной медицины начался большой переполох. Всех ранее поступивших «клиентов» тут же распихали по холодильным камерам, а тех, кому там не хватило места, попросту разместили в коридорах вдоль стен. В пяти комнатах, предназначенных для вскрытия трупов, целая команда экспертов склонилась над телами вновь поступивших трупов. Это были не студенты-медики и не внештатные работники морга – большинство из прибывших сюда людей надели халаты, на спине и нагрудном кармане которых красовалась аббревиатура «D-Mort». Данной аббревиатурой обозначалась организация, объединявшая работающих на добровольных началах судебно-медицинских экспертов, антропологов и клиницистов различной специализации, готовых немедленно прибыть на место происшествия в случае какой-либо большой трагедии – например авиакатастрофы, пожара в большом здании или террористического акта. Имея в своем распоряжении современное передвижное оборудование, эти специалисты могли в течение шести – десяти часов выполнить работу, на которую у персонала больницы или у подразделений полиции Конкорда ушло бы несколько дней.

Старший судебно-медицинский эксперт Бэзил Кинг вышел из комнаты, в которой проводилось вскрытие трупов, и направился в свой вспомогательный кабинет, находившийся по соседству с лабораториями и представлявший собой маленькое помещение, заваленное клиническими отчетами, аналитическими справками и свидетельствами о смерти. На Кинге была шапочка и халат из тонкой голубой хлопчатобумажной ткани. Его лицо выглядело как лицо шестидесятилетнего человека, которому прошлой ночью не удалось выспаться.

Он сел за свой рабочий стол, медленно провел ладонью по глазам, словно отгоняя сонливость, и затем поднял телефонную трубку.