Текст книги "Террор после 1917. Супертеррор. Сопротивление."

Автор книги: Роман Ключник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 37 страниц)

Annotation

Автор книг «Лекции президентам по истории, философии и религии», «Ответ Джо Соросу и изучение мудрости» пытается ещё глубже разобраться в истории России, особенно в её трагических периодах, анализирует и суммирует многочисленные современные исследования, стремится показать реальную историю «без припудривания», её малоизвестные важные страницы, реальные исторические процессы и сделать полезные выводы из философии истории для современников и будущих поколений.

ПРЕДИСЛОВИЕ

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ГЛАВА ПЕРВАЯ

ГЛАВА ВТОРАЯ

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ГЛАВА ПЕРВАЯ

ГЛАВА ВТОРАЯ

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

ГЛАВА ПЯТАЯ

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

ГЛАВА ПЕРВАЯ

ГЛАВА ВТОРАЯ

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

ГЛАВА ПЕРВАЯ

ГЛАВА ВТОРАЯ

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

ГЛАВА ПЯТАЯ

ГЛАВА ШЕСТАЯ

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

ЧАСТЬ ПЯТАЯ

ГЛАВА ПЕРВАЯ

ГЛАВА ВТОРАЯ

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

ГЛАВА ПЯТАЯ

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Живущий под кровом Всевышнего под сенью Всемогущего покоится.

Говорит Господу: прибежище моё и защита моя, Бог на которого я

уповаю!

Он избавит тебя от сети ловца, от гибельной язвы;

Перьями своими осенит тебя, и под крыльями Его будешь

безопасен;

Щит и ограждение Истина Его.

Не убоишься ужасов в ночи; стрелы, летящей днём;

Заразы, опустошающей в полдень.

Падут подле тебя тысяча и десять тысяч одесную тебя, но к

тебе не приблизятся.

Только смотреть будешь очами твоими и видеть возмездие

нечестивым.

Ибо ты сказал: Господь – упование моё.

Всевышнего избрал ты прибежищем твоим.

Не приключится тебе зло, и язва не приблизится к жилищу

твоему.

Ибо ангелам Своим заповедает о тебе – охранять тебя на всех

путях твоих.

На руках понесут тебя, да не преткнёшься о камень ногою твоею.

На аспида и василиска наступишь, попирать будешь льва и

дракона.

За то, что он возлюбил Меня, избавлю его, защищу его, потому

что он познал имя моё.

Воззовёт ко мне, и услышу его; с ним Я в скорби; избавлю его и

прославлю его;

Долготою дней насыщу его, и явлю ему спасение Моё. Аминь.

И сказал Велес: Открой короб песен!

Размотай клубок!

Ибо кончилось время молчания

И пришло время слов! (Песни птицы Гамаюн).

Правда не боится исследования.

«Все войны выигрывает учитель» (Бисмарк).

«Мудрые подобны врачам, что борются со слабостями больных...

Так что когда я слышу о смерти мудреца, моё сердце скорбит.

Не о нём, конечно, ибо он жил в радости и умер в почёте. Нет, я

оплакиваю тех, кто пережил его... Без сильной руки, которая их

защищала, они обречены на невзгоды. если только Провидение не

взрастит нового защитника на смену старого» (Филон).

«Никакое землетрясение несравнимо с разложением сознания.

Нужно напрячь все силы, чтобы удержать человечество от

пропасти» (Е. Рерих).

Кто верно разобрался в прошлом, – способен верно понять

настоящее и может успешно побороться за лучшее будущее

Роман КЛЮЧНИК

ПРЕДИСЛОВИЕ

В раскрытой перед вами книге я рассмотрел и проанализировал всего 5 лет истории России с конца 1917 года по 1925 год. При этом начавшуюся борьбу группировки Сталина с группировкой Бронштейна-Троцкого в период с 1922 года по 1925 год я в этой книге не рассматривал, полностью эту тему, вплоть до смерти Сталина, рассмотрю в следующей книге этой серии.

Я думал, что именно эта книга (№6) будет для читателей самой неинтересной из всей моей серии. Потому что, казалось бы, всё уже о Гражданской войне известно, и зачем повторяться и тратить время. А для таких умников, как журналист Марк Дейч, вообще – короче короткого и проще простого: что тут ещё говорить... – царя скинули и баста.

Начиная работать над этой книгой, я не думал, что она получится такой объемной, извините. Теперь я уверен, что многие читатели найдут в ней немало интересного, даже те, кто ранее читал мои книги по этому фрагменту истории России. Для последних будет интересно познакомиться с новым материалом в: часть 2-я, главы 3 и 5, часть 3-я, глава 3, часть 4-я, главы 1, 6 и 8, часть 5-я – вся. Для новичков и преподавателей истории, даже очень экономящих время, настоятельно советую читать терпеливо, не спеша, вдумчиво всю книгу подряд.

У этой книги много целей и задач, и нескромно замечу – если вдруг кто-то из читателей после вдумчивого прочтения этой книги и даже дополнительного своего исследования темы скажет довольно категорично: вот теперь эта тема раскрыта полностью и «закрыта», и поставлены почти все точки над «и», если только со временем при открытии последних засекреченных архивов не появятся вдруг дополнительные интересные и важные факты, способные добавить ещё один штрих к имеющейся картине, то это хорошо для всех, кроме любителей захватывать и разрушать.

Желаю интересного и полезного познания истории своего народа, своего Отечества, интеллектуального роста, накопления мудрости и неповторения ошибок наших прапрадедов и прадедов. Кто верно разобрался в прошлом – способен верно понять настоящее и может успешно побороться за лучшее будущее.

Р. Ключник

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ДЕЛЕЖ ДОБЫЧИ. СРЫВ ДЕМОКРАТИЧЕСКОЙ МАСКИ.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Дележ большой добычи

Захват власти в России, захват России приезжими террористическими группировками Ленина-Бланка и Бронштейна-Троцкого в октябре 1917 года произошёл довольно легко и быстро, и сравнительно с малой кровью. Ленин более десяти лет отсутствовал в России, приехал и через шесть месяцев захватил власть. Это всё-таки впечатляет, как и впечатляет глупость и безволие потерявших власть. В конце октября – начале ноября далеко не вся Россия была захвачена, но это было уже «делом техники» – тем более, что в этот период серьёзного сопротивления не наблюдалось. Скорее – был шок, пауза осознания происшедшего, надежда и даже любопытство – что получиться у этих.

Рассматривая этот исторический эпизод трудно отделаться от мысли, вывода, что время не властно над вечной человеческой глупостью-несовершенством-неграмотностью, над вечным человеческим коварством и алчностью, и соответственно – над вечным обманом одних другими в корыстных целях. Население России отнеслось к этой революции, к этому захвату власти даже с оптимизмом-надеждой, ибо, давно ожидая положительных перемен, разочарованное властью своего последнего императора, затем властью масонов-«февралистов», ожидало исполнения новых обещаний: землю – крестьянам, заводы – рабочим, всем национальностям – свободу-суверенитет, всем гражданам – свободу слова, действий и сладкий загадочный Коммунизм. Поэтому у захватчиков в начале властвования – в конце 1917 года не возникло трудностей с местным населением, русские и шире – россияне не возмущались, не бунтовали, не оказывали вооруженного сопротивления. Но Ленин и Бронштейн в этот начальный период правления неожиданно столкнулись с внутренней проблемой, с противостоянием внутри своего коалиционного командования революционной армии захвата.

Борьба за захваченную Россию, за власть в захваченной России между ленинцами и главарями еврейской национальной организации Бунд началась ещё до штурма Зимнего дворца, на проходящем 25 октября в Смольном 2-м Всероссийском съезде Советов. И это выглядело даже странно, – ибо в России начали бороться между собой евреи, две еврейские группировки с не сильно различающимися взглядами. Съезд был запланирован на 2 часа дня, но Ленин под различными предлогами оттягивал открытие. Ленин ждал известий о захвате Зимнего дворца, который до сих пор не был захвачен только по одной причине – по причине плохой организации пьяной солдатни и матросни, несмотря на участие педантичных немцев. Зимний был захвачен только ночью 26 октября в 2 часа 10 минут.

К концу дня совсем измученные делегаты съезда не выдержали, – и председательствующий бундовец Дан в 22 часа 40 минут позвонил в колокольчик и объявил съезд открытым. Сразу завязалась острая дискуссия по вопросам – как захватывать власть, и какой должна быть новая власть. «Когда-нибудь вы поймёте, в каком преступлении вы участвовали», – давил на совесть ленинцев «чистый» Цедербаум (Мартов). Разразилась ссора, получился скандал. Кадеты М. Гендельман и Л. Хинчук, бундовцы Р. Абрамович и Г. Эрлих покинули съезд в знак протеста против захвата власти силой, и своим демонстративным уходом решили пугнуть большевиков ослаблением.

«Тем, кто отсюда ушел, и кто выступает с предложениями, мы должны сказать: вы – жалкие единицы, вы банкроты, ваша роль сыграна, и отправляйтесь туда, где вам отныне надлежит быть: в сорную корзину истории...», – посылал всех малодушных евреев подальше... боевой Лейба Бронштейн (Троцкий) (обе цитаты из исследования В.А. Поцелуева). Ушли остальные бундовцы и кадеты. Но потом сообразили, что этим только облегчили жизнь Ленина, Бронштейна и им подобных, а главное – этим совершили грубую тактическую ошибку. Бронштейн-Троцкий быстро смекнул плюсы этого ухода: «Уход соглашателей не ослабляет Советы, а усиливает их». А занявшие опустевшие кресла различные зеваки из солдат и матросов проголосовали «как надо».

«Задним числом» Н. Суханов (Гиммер) и все бундовцы поняли свою ошибку: «Мы ушли совершенно развязав руки большевикам, сделав их господами всего положения. Мы своими руками отдали большевикам монополию над Советом, над массами, над революцией». Оставшийся в зале Кац (под маской Б. Камков) пытался полемизировать с Бронштейном-Троцким, стараясь выторговать для бундовцев свою долю во власти. Кац, понимая, что солдаты и матросы находятся под влиянием большевиков, почему-то решил, что всё крестьянство находится под влиянием Бунда: «крестьянство – это пехота революции, без которой революция должна погибнуть». Но этой ночью торжествовали и «банковали» ленинцы, срочно принявшие декрет о земле.

«Люди так глупы, что их насильно надо вести к счастью», – вероятно, вспоминая эти слова неистового Белинского, подбадривал себя Ленин. Сбылась его мечта – он на вершине, он над Россией. Над империей. Вот он – самый счастливый миг Ленина, дедушка и брат им бы гордились... А как счастлива мама. Инесса. Надя... С гордостью можно теперь посмотреть в глаза Усиевичу, Натансону, Абрамовичу и т.д. – Вероятно, такие сладкие мысли приходили Ленину в голову после бурных дней 25-27 октября. Идеолог позднего большевистского периода, «застойного», А. З. Романенко писал: «Победа Великого Октября была поражением сионизма в России и его союзника – Бунда».

Но не тут-то было... Рано было радоваться этой победе. Тем более, что никто с сионизмом в этот период и не воевал, и явная ложь Романенко – это версия прикрытия и даже лживое придание благородства действиям Ленина, Троцкого и всей Компартии.

Уже 27 октября пришли к Ленину ветераны еврейских террористических войн в России – «Чёрные вороны», «демоны революции» – помощнички из Бунда и других еврейских организаций, с которыми «красным дьяволятам» в этот период ещё трудно было равняться по количеству пролитой в России крови. И любому из этих исторических знаменитостей: Юлик Цедербаум под маской «Мартов», Абрамович Рафаил Абрамович по кличке «Рейн», Вайнштейн Арон Исаакович под маской – «Рахмилевич», Фрумкина Мария Яковлевна по кличке «Эстерь» (будущий редактор первого 8-томного издания работ Ленина на еврейском языке), Гольдман М.И. под маской «Либер», В.П. Махновец под маской «Акимов», А.С. Пиккер под маской «Мартынов», Ф.И. Дан под маской «Гурвич», А.И. Кремер под маской «Вольф», В.Д. Медем под маской «Гринберг», А.Я. Мутник под маской «Абрамов», М.Я. Левинсон под маской «Коссовский», Эрлих, Рафес, Розеншталь, Левин, Лурье, Вайсенблюм и т.д., – им было что сказать Ленину и Бронштейну.

В их тёмных глазах не было особой гордости за Ленина, но пронзительно звучал вопрос – как теперь будем делить власть над Россией? А кто сражался и погибал за эту власть в 1878-1881 годах, и сидел в тюрьмах и Сибири за это? А кто сражался, погибал за это же с 1901 по 1907 гг., когда в это время молодой здоровый Ленин валял дурака и беспечно жил в благополучной Европе на чьи-то деньги? Это были не шуточки, это были не русские генералы Корниловы или Крымовы, – это были старые закаленные террористы, Ленину пришлось нелегко. Грозные визитеры выразили страстное желание совместного управления Россией и в категоричной форме потребовали создания совместного коалиционного «однородного социалистического правительства».

Ленину очень жалко было не то что отдавать власть, но даже отдать часть, делиться ею. Вот она, долгожданная мечта – в его руках, а этих людей Ленин прекрасно знал – отдай им палец, – считай, что уже нет руки, и чем это кончится и будет ли жив Ленин, не понятно. Вот теперь, вероятнее всего, Ленин в очередной раз вспомнил свои же слова, сказанные ещё в 1903 г.: «Самостоятельность и независимость Бунда не подлежит сомнению, равно как и постепенное их усиление». И, конечно, вспомнил свой же совет: «С Бундом надо быть корректным и лояльным, но в то же время архихолодным, застёгнутым на все пуговицы и на законной почве припирать его неумолимо и ежечасно, идя до конца без боязни», «с Бундом надо готовить войну, если хотеть с ним мира».

Когда бундовцы вечером 25 октября покинули съезд Советов, то они сами себя лишили даже маленького кусочка от захваченного пирога. На следующий день, 26 октября, посовещавшись и оценив свои силы и возможности, обиженные решили пугнуть Ленина резким заявлением – чтобы был сговорчивее на следующий день: «Железнодорожный профсоюз объявляет всех тех, кто будет продолжать решать споры внутри страны силой оружия, врагами демократии и предателями родины».

Такая мощная структура как Викжель была полностью в руках Бунда, только 3 члена правления этой организации из 29 были ленинцами. Кроме того, Бунд как националистическая еврейская организация насчитывал 400 тысяч членов. С этой активной, агрессивной силой нельзя было не считаться. Бундовцы пришли к Ленину с «мирным» предложением дележа и ультиматумом всероссийской забастовки железнодорожников, уже намеченной на 29 октября, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Некоторые сторонники Ленина дрогнули и начали на него давить – «От нас отшатнутся и те группы, которые нас поддерживают. И мы не в состоянии будем удержать власть», – объяснял компромиссный Рыков. Запаниковал Розенфельд (Каменев): «Пока мы справимся с забастовкой (ж.д.) пройдёт несколько недель, мы проиграем», «Бороться можно только с Викжелем, но не против него». В таких ситуациях Розенфельда всегда поддерживал его друг – Хирш Апфельбаум (Зиновьев).

Симпатизирующая в этот период захватчикам власти З. Гиппиус о требовании Бунда с иронией писала: «уже развёл руками чёрными Викжель пути». Но Ленин не сдавался, упорно не хотел делиться, и ехидно ответил: «Берите власть в ИК. Но мы пойдем к морякам!» (С). Это была ответная угроза физической расправы, – ведь РВК руководил Бронштейн-Троцкий.

«В восстании участия не принимавшие. Хотят вырвать власть у тех, кто их сверг (Врем. пр.). Незачем было поднимать восстания, если мы не получим большинства», – поддерживал Ленина Бронштейн, который также не хотел делиться властью, Россией. Ленин с Троцким понимали, что им противостоят не Гучковы и Львовы, а умные прагматичные и жесткие люди, владеющие той же опасной технологией замутнения мозгов «масс». Поэтому 27 октября они декретом СНК закрыли все небольшевистские газеты – «Речь», «День», «Новое время» и другие. Этим они убрали появившегося противника с информационного пространства и установили свою монополию над российскими «массами»; то есть – лишили недавних подельников по захвату, другие революционные еврейские организации возможности воздействовать на российские массы, лишили уличной силы обманутых российских масс.

«В своё время во имя гуманности они требовали свободы слова, и отмены смертной казни. Но как только они пришли к власти, – была установлена такая цензура, которой не знал даже в самые мрачные времена царизм. Смертная казнь практически применялась повсеместно, а затем её ввели в «легальном плане», – комментировал действия большевиков их современник Альфред Розенберг.

Не разбиравшийся в тонкостях внутренних разборок захватчиков Максим Горький в статье «К демократии» наивно и гневно обрушился на Ленина и Бронштейна за ущемление прав и свобод, демократии. В ответ 28 октября партия кадетов организовала протестный митинг у Таврического дворца, где располагался Совет, с требованием к Ленину и Троцкому – вернуть демократические свободы. В этот же день (28 октября) откуда-то появился всеми забытый старик Г.В. Плеханов и подлил масла в огонь своим «Открытым письмом к Петроградским рабочим», в котором предупреждал о неизбежности тяжёлой гражданской войны.

Ленин на уступки никак не хотел идти, и, понимая, что лучшая защита – это нападение, сделал резкий наступательный ход – партию кадетов («Винаверов» и «Слиозбергов») объявил «врагом народа». А вечером 28 ноября 1917г. вышло грозное устрашающее постановление Совнаркома – решили предать кадетов Ревтрибуналу. При этом большевики бросились искать почему-то Милюкова, хотя было много не спрятавшихся «Винаверов», «Данов» и «Слиозбергов».

Конфликт между старыми и молодыми террористами за захваченную Россию набирал остроту, даже немногословный Дзержинский заявил: «Мы не допустим отвода Ленина и Троцкого из ЦК». Все вокруг притихли, наблюдали за этими разборками, дележом власти на самой верхушке, – неужели в России вспыхнет еврейская междоусобица, еврейская гражданская война в России? Обе стороны понимали, что этого допустить нельзя.

В это время – 29 октября в центре Петрограда подняли вооружённое восстание против захватчиков молоденькие курсанты военных училищ. Они довольно быстро захватили Михайловский манеж и Государственный банк. А со стороны Павловска и Красного Села стали наступать на столицу части генерала Краснова, за спиной которого появился сбежавший Керенский. Оказалось – атаман Краснов своим появлением с несколькими казачьими сотнями помог помириться дерущимся за власть и временно их сплотить перед общей угрозой. В этой ситуации было не до внутренних разборок и обе еврейские стороны пошли на взаимные уступки. Бундовцы попросили отдать им хотя бы несколько министерских постов. Ленин согласился рассмотреть это предложение, создали согласительную комиссию. Ленин не возражал против включения отдельных лиц в правительство, но при жёстком условии, что в любом случае правительство, то есть и эти лица, должны подчиняться ленинскому политическому штабу – ВЦИК.

Но 31 октября ситуация была уже другой: восстание курсантов было жестоко подавлено, восставших мальчишек убили, а части Краснова постреляли и ушли в глубь России, угроза миновала. Кстати, и тех и других опять подвели казаки атамана Дутова, которые вначале согласились поддержать это белое восстание и наступление, а затем – в ходе боёв отказались.

Теперь Ленин мог опять не делиться добычей и 1 ноября на заседании ЦК РСДРП(б) категорично заявил: «Викжель в Совет не входит, и его туда впускать нельзя; Советы – органы добровольные, а Викжель не имеет опоры в массах» – то есть не имеет силы. – «Пора покончить с колебаниями. Колебаться нельзя, мы должны апеллировать к массам» – убеждал своё окружение Ленин.

2 ноября Цедербаум (Мартов) потребовал от СНК отменить запрет на выпуск ряда оппозиционных газет. Бунд рвался к российским массам и требовал от Ленина честной борьбы. И, вероятно, в этот момент Цедербаум обратился к окружению Ленина, апеллируя к справедливости и кровной солидарности. Ибо Каменев, Зиновьев и другие сторонники Бунда Ленину заявили: «Мы стоим на точке зрения необходимости образования социалистического правительства из всех советских партий». Ленин ответил им ультиматумом: «Мы требуем категорического ответа в письменной форме на вопрос, обязуется ли меньшинство подчиниться партийной дисциплине и проводить ту политику, которая сформулирована в принятой ЦК резолюции товарища Ленина».

7 ноября «Правда» опубликовала более мягкое обращение ЦК РСДРП(б): «Мы согласны разделить власть с меньшинством Советов, при условии лояльного, честного обязательства этого меньшинства подчиняться большинству». А 8 ноября Ленин показал, что он не шутит и может отодвинуть от власти самого председателя ЦИК – вместо Розенфельда (Каменева) 19 голосами «за» и против 14 председателем ЦИК был избран Яша Свердлов.

Ах так! Не испугаешь! – видимо сказал Розенфельд и в знак протеста вышел и из СНК. А вслед за ним ушли из ЦК и СНК Зиновьев, Теодорович, Рыков. Эти двое: Каменев и Зиновьев и раньше подводили Ленина, в частности они были против начала вооружённого восстания в октябре. Можно смело говорить о кризисе в верхах Советской власти из-за Бунда после 10-ти дней властвования, и о кризисе команды Ленина-Бронштейна, ибо всё-таки Рыков ко всему прочему был наркомом внутренних дел, а И. Теодорович – нарком по делам продовольствия. Это был серьёзный удар Ленину в спину.

«Меньшевистский профсоюз железнодорожников Викжель выдвигал требования удалить из руководства Ленина и Троцкого и сформировать «однородное социалистическое правительство»  из всех левых партий, – отметил в своём исследовании В. Шамбаров. – Спас положение лучший из большевистских интриганов и организаторов, Свердлов. Переговоры с лидерами меньшевиков – Даном, Либером, Гоцем – кончились ничем. Но Яков Михайлович сумел внести раскол в ряды оппонентов, власти-то всем хочется. И удалось найти общий язык с руководством левых эсеров – Спиридоновой, Натансоном, Шрейдером, Камковым (Кацем). По результатам достигнутого соглашения Ленин и Троцкий в правительстве были оставлены».

Напряженную ситуацию раздрая «в верхах», который «низы» – «массы» и не совсем понимали, грозно усиливала опасная экономическая ситуация. Ведь заводы стояли, рабочие не работали и привыкли, что их «подпитывают» «заграничной манной» большевики, платить на жизнь надо было и солдатам и матросам, ведь им – многим тысячам здоровых вооруженных мужиков надо было каждый день есть, а деньги у Ленина и Бронштейна стремительно и опасно заканчивались, что могло привести к бунту «низов». Революция – дело не производственное, революция требовала денег и очень быстро их пожирала. Ленин обратился за помощью по своей линии – в Германию, а Бронштейн по своей – в США. В это время «революционные массы» и откровенные уголовники кормились за счет городских столичных масс, пользуясь преимуществом – что у них есть оружие. Отбиралось не только продовольствие, но и различные ценности и вещи, которые можно было обменять на базарах у приезжих крестьян на продовольствие.

К середине ноября подоспела финансовая помощь «ленинских друзей» – по старой схеме: Берлин – Парвус – Ганецкий (Дания) – Е. Сумельсон (Россия) поступили в распоряжение захватчиков уже упомянутые 11 млн. немецких марок, которые им выделило германское правительство. И эти деньги необходимо было «осваивать» совместно. При этом главный идеолог и финансовый посредник Парвус-Гельфанд также надеялся, что Ленин и с ним поделится властью – даст ему достойный государственный пост в захваченной России, и об этом говорилось Ленину открытым текстом, но Ленин медлил, ему очень не хотелось подпускать к власти этого мощного игрока. Ленин пошел на некоторые уступки – разрешил издавать недавно запрещенные, ставшие вдруг оппозиционными, газеты.

Поступили деньги и по линии Бронштейна. «В течение ноября, осваиваясь в Смольном, Троцкий развил лихорадочную деятельность. У него несколько раз побывал американский генерал У. Джулсон, околачивающийся в Петрограде с какой-то загадочной целью. 30 ноября Троцкого посетили У. Томпсон и Р. Робинс. Разговор шел о «низком уровне революции», о том, что необходимо предпринять. Томпсон сообщил, что в Петрограде остается Александр Гомберг (он же – Михаил Грузенберг), работавший в миссии «Международного Красного Креста» переводчиком. Гомберг-Грузенберг, сын ветхозаветного раввина, был его земляком. Оставался он, как следовало понимать, для связи. Прозвучала и фамилия О. Ашберга с его «Ниа-Банком». Шведский финансист был окончательно утвержден на роль «большевистского банкира». В Америку ушла телеграмма с просьбой срочно прислать два миллиона долларов. Чек от Моргана пришел незамедлительно» – отметил в своей книге Н. Кузьмин. Этот момент подчеркнул в своем исследовании и В. Шамбаров:

«Директор Федеральной резервной системы США Уильям Бойс Томпсон и полковник Раймонд Робинс 30 ноября посетили Троцкого. А после конфиденциальной беседы с ним, 2 декабря, Томпсон направил запрос Моргану – перечислить 1 млн. долларов. Этот факт стал достоянием газетчиков. «Вашингтон пост» от 2 февраля 1918 года сообщала: «Уильям Б. Томпсон находился в Петрограде с июля по ноябрь прошлого года и сделал личный вклад в 1 млн. долларов в пользу большевиков». Известно, что 12 декабря банкиры, входящие в организацию Американского Красного Креста, вели переговоры о выплате большевикам ещё 2 млн. долларов».

Но финансовая подпитка не сняла напряжение в лагере захватчиков, а из США даже усилила раздрай, увеличив упреки и претензии к большевикам. Хаос и грабёж в столице при новой власти принял невообразимые размеры и достиг такого размаха, что 4 декабря 1917 г. Ленин вынужден был объявить в столице военное положение(!), чтобы как-то приостановить криминал и разгул «революционной солдатни». Эта мера имела двоякое значение, ибо Ленин знал, что Бунд давно запланировал на 5 декабря Всероссийский съезд бундовцев, и чем это мероприятие «революционного народа» закончиться, было непонятно, Ленин побаивался, и объявленное военное положение должно было остудить горячие головы бундовцев. И 5 декабря 1917 г. в Петрограде массово, шумно и грозно прошёл Всероссийский съезд Бунда, на котором горячо возмущались жадностью Ленина. При этом бундовцы умело нагнетали старым проверенным методом атмосферу в обществе. Сотрудничающий с большевиками один из умнейших людей того периода, спец из «бывших» Л.Б. Красин, 8 декабря 1917 года в письме жене писал о «всеобщем саботаже» «старых» специалистов и чиновников, и отметил: «Большевики вероятно погибнут. Газеты исключительно полны руганью против большевиков. А большевики, закусив удила, жарят вовсю напролом» («Вопросы истории» № 2, 2002 г.).

Если одни могли грабить горожан, другие – делить уже награбленное с помощью карточек, а у третьих ещё были некоторые запасы, то самая беззащитная часть интеллигенции – учителя оказались в самой критической ситуации, и в полном отчаянии 5 декабря Всероссийский Учительский Союз (ВУС) объявил бессрочную забастовку. Этот позорный для Советской власти случай не описан ни в одном российском учебнике истории. Это был пик ленинского позора через 40 дней после захвата власти. И вместо того, чтобы накормить учителей и улучшить их катастрофическое положение – Ленин вначале попытался срочно организовать альтернативный союз учителей «интернационалистов», то есть нерусской национальности, но достаточного количества евреев-учителей и их сторонников не оказалось, – и затея Ленина провалилась. Поэтому Ленин больше не стал ничего придумывать, – и через два дня после начала забастовки учителей – 7 декабря 1917 г. дал приказ Дзержинскому организовать ВЧК не только для борьбы с уголовщиной, но и с контрреволюцией в лице учителей.

Обратите внимание – подпольных белых организаций ещё не было, на Петроград никто из белых не наступал, никто из патриотов на фашистов-ленинцев в этот период ещё не покушался, с союзником Бундом велись мирные переговоры, – против кого изначально было создано ЧК? Против разгула уголовников? – Только с одной целью, которую выше объяснял Ленин – для установления и поддержания жесткой диктатуры в захваченной стране.

«Чистые» сионисты по понятным причинам были на стороне Бунда, а их вождь – легендарный И. Трумпельдор в роли «мудреца» предрекал, что скоро русский народ проснется, всё поймёт и начнется мощное сопротивление, русские «революционные» солдаты и матросы могут в любой момент повернуть оружие против своих сегодняшних вождей-хозяев, разгорится невиданный до сих пор антисемитизм, поэтому, выступая в этот период неоднократно в Петросовете и в прессе, он призывал формировать еврейские отряды самообороны. Но Ленин и Бронштейн пока его «не слышали». Тогда И. Трумпельдор без их «одобрямс» основал товарищество солдат-евреев, основу, которая никогда не предаст большевиков, и будет скелетом, осью Красной Армии, эдаким «красным Бейтаром».

В ситуации полной беспомощности в хозяйственных и экономических вопросах, саботажа «бывших» чиновников и специалистов, и атаки за власть со стороны своих идеологических союзников, Ленин и Троцкий могли не удержать и упустить власть. Поэтому они, наконец-то, пошли на компромисс с Бундом, вынуждены были уступить и идти на переговоры по включению бундовцев и кадетов в своё правительство. И 9 декабря 1917 г. в Совнарком вошло ряд бундовцев и кадетов, – Ленин назвал это «честной коалицией». Уважаемый мною Н. Кузьмин, не разобравшись в «перипетиях» исторического момента, не увидев борьбу за власть в стане захватчиков, пишет, что 9 декабря 1917 года Ленин и Троцкий провели перестановку наркомов – чтобы улучшить эффективность управления, о том же сознательно врали советские историки и идеологи.

Кроме того, Ленин пошёл и на другие уступки – пообещал срочно создать Центральный еврейский Комиссариат и Центральное Бюро еврейской секции при ЦК РКП(б). И выполнил это обещание, которое так усердно скрывали, не афишировали советские идеологи. Правда, на всякий случай «Центральный еврейский Комиссариат» Ленин разместил подальше от себя – в Москве. Пошел Ленин, наконец-то, и на уступки сионистам – в декабре он разрешил Трумпельдору сформировать первый еврейский сводный вооруженный отряд, который в феврале 1918 года из-за нелояльности к большевикам был распущен.

Но Бунд был недоволен добытым куском, нечестным дележом, и желал большего, и ещё в ходе переговоров и формирования коалиционного правительства 20 ноября Викжель принял резолюцию, по которой требовал, чтобы Ленин отдал им в управление всё хозяйство железной дороги в России. Ленин прекрасно понимал все последствия и зависимость – если он отдаст «друзьям» по борьбе ж.д. дороги России. Поэтому решил побороться с Бундом и за бундовскую часть железной дороги, – и 23 ноября СНК постановил созвать Чрезвычайный съезд железнодорожников. А 12 декабря в Петрограде этот Чрезвычайный Всероссийский съезд ж.д. рабочих начал работу. Ленин призвал ликвидировать беспорядок на транспорте и поменять бундовское руководство. Съезд руководство не стал менять, хотя и принял резолюцию о недоверии к Викжелю.