Текст книги "Террор после 1917. Супертеррор. Сопротивление."

Автор книги: Роман Ключник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 37 страниц)

В этом же месяце – октябре 1918 года Ленин и Бронштейн решили проблему с восставшими рабочими Ижевска. Подавлением восстания рабочих оружейных и сталелитейных заводов г. Ижевска в октябре 1918 г. руководил жестокий палач Шимон Коган (под маской – Семков).

Решающий бой за Ижевск пришедшей Красной армии большевиков с Народной армией Ижевска произошел 7 ноября 1918 года. Ижевцы стойко оборонялись, но решающим оказался прорыв на станцию Ижевска большевикского бронепоезда под издевательским названием «Свободная Россия». В ночь на 12 ноября оборонявшиеся ижевцы, переправившись через Каму, ушли от наседавших большевиков, затем составили основу армии Колчака. А те, кто не покинули город, затем горько жалели об этом, ибо захватчики под руководством Шимона Когана – лжеСемкова и Тобинсона (под маской – «Краснощёков») начали кровавую расправу, – под их руководством и с одобрения Ленина-Бланка было расстреляно несколько тысяч образумившихся русских пролетариев. Только на Соборной площади Ижевска 7 ноября демонстративно – в назидание, при сгоне «на зрелище» народа коммунистами было расстреляно 800 ижевских рабочих. После чего ещё целый месяц гремели расстрельные команды в Ижевске, проводя чистки. Руководители «диктатуры пролетариата» для надёжности, оставили Шимона Когана (Семкова) политкомиссаром Ижевска (С).

Современный еврейский идеолог из США Семён Резник в своей книге, в которой якобы «научно» опровергает исторические исследования А. Солженицына, пафосно призывает – пора наконец-то назвать имена истинных палачей России... – и молчит, никого не называет. Возможно, как всегда он имел в виду Сталина. А вот А. Солженицын и другие русские исследователи называют множество имён и фамилий палачей, совершивших свои кровавые преступления ещё до прихода к власти Сталина.

Затянувшийся конфликт между Лениным и Бундом из-за власти в захваченной ими России закончился победой Ленина. Ленин нанес окончательный удар по главной силе бундовцев ВИКЖедору 30 ноября 1918 г., когда решением Совнаркома железные дороги были объявлены на военном положении и на них был введён институт военных Комиссаров, которые 12 декабря 1918 г. были наделены чрезвычайными полномочиями. И завершил победу Ленина над бундовцами организованный Лениным в Москве в феврале 1919 года 1-й Всероссийский съезд ж.д. профсоюзов. В 1920 году Бунд был прощен Лениным, и, расколовшись, своим большинством перешёл на работу к Ленину, другие покинули СССР. В 1922 году, в виду нехватки кадров в советском правительстве, даже опыт отъявленного еврейского террориста Абрама Гоца, организовавшего покушение на Ленина и убийство Урицкого, был Лениным востребован, – он был прощен, амнистирован и направлен на высокие посты в народное хозяйство СССР. Ленин трудоустроил на высокие посты и других бундовцев (Вайнштейна, Гольдштейна и пр.), и даже бывшего главу Сибирского правительства одессита П. Дербера. Как только Красная армия в сентябре 1918 года в районе Казани перешла в наступление против Каппеля и чехов, Дербер срочно увез Сибирское правительство из Томска, и даже из России – в Китай, обосновавшись в Харбине. Но после окончания Гражданской войны он вернулся в СССР и сдался большевикам, которые якобы его осудили, но через год, ещё при жизни Ленина его привезли с Дальнего Востока в Москву и взяли в свою управленческую команду, – устроили на высокий пост в Госплан, а затем на высокую престижную должность – начальником экспортно-импортного управления в Министерстве торговли – на икру и французский коньяк. Похоже, – Дербер был «еврейским казачком», засланным в Белое сопротивление.

Стоит отметить, что кровавый ленинский террор не очень нравился даже некоторым близким соратникам Ленина, которые переживали за советскую власть, дабы она не пострадала от «пережима». Вот, например, отрывок из письма П.Г. Шевцова Ленину от 29 декабря 1918 года: «Ваш портрет на фоне, словно взрыва и пожара – сегодня навел меня на решение сказать, что дело стоит плохо: революция – на краю бездны. Диктатура пролетариата понимается как «большевитский» террор всех и вся из-за власти и денег, а иногда утверждают, что «из-за жидовского владычества» (и тыкают в красноармейскую звезду) и грабежей комиссархии и, наконец, прямо говорят, что нет диктатуры, а есть «произвол обнаглевших и разнуздавшихся отбросов интеллигенции с бывшими преступниками и аферистами...». Как видим, – измученный и задавленный ленинским террором народ верно понимал ситуацию.

А любовь Ленина к уголовникам – как к движущей силе революции и террора дорого обошлась русскому и другим народам России, из огромного их количества. Ярчайшим-чернейшим примером является выходец из Грузии Глеб Бокия (1879-1937), которого академик Дмитрий Лихачев не без основания называл – «людоедом». До 1917 года Бокия 12 раз арестовывали по уголовным делам, уголовщину он удачно сочетал с партийной деятельностью, членом РСДРП был с 1900 года, в террористической войне 1901-1906 гг. командовал в Петербурге революционными бандами. Валерий Шамбаров в своем исследовании ссылкой на первоисточники пишет:

«Темных оккультистов в советском руководстве хватало и без Свердлова. Одним из них был, например, палач Питера и Туркестана Глеб Бокий. По свидетельству чекиста Г. Агабекова, именно он внедрил среди исполнителей приговоров жуткий обычай – пить человеческую кровь. И «традиция» нашла своих приверженцев, стала считаться особым «изыском». Видный московский чекист Эйдук без особых комплексов рассказывал своему знакомому, гражданину Латвии Г.А. Соломону, что кровь «полирует». А харьковский палач Иванович признался: «Бывало, раньше совесть во мне заговорит, да теперь прошло – научил товарищ стакан крови человеческой выпить: выпил – сердце каменным стало». За «выдающиеся» заслуги кровавого сатаниста Бокия Ленин в 1922 году назначил начальником северных концентрационных лагерей смерти – СЛОНом.

Ленин постоянно следил, чтобы его подчиненные не расслаблялись, не давали слабину – не проявляли сочувствия к покоренному народу, чтобы уровень террора не снижался – «Налягте изо всех сил, чтобы поймать, и расстрелять. С этой сволочью надо расправиться так, чтобы на все годы запомнили!» – телеграфировал разъяренный фашист «дедушка» В.И. Ленин 12 декабря 1918 года С.М. Кирову в Астрахань.

Заканчивая тему красного супертеррора, стоит отметить, что картина коммунистического террора выглядит непросто: после 1917 года сразу начался террор против русской интеллигенции и духовенства, затем с мая 1918 года начался массовый террор против русских крестьян, затем с сентября 1918 года ленинцами был организован коммунистический супертеррор, который удерживался на этом «высоком» уровне уничтожения русского народа до 1922 года.

«Само понятие красного террора допускало разные толкования. Он шел постоянно, в виде отлова и уничтожения людей, чем-либо не понравившихся большевикам. Но потом вдруг оказалось, что это был ещё не «красный террор», по тем или иным поводам объявлялись особые кампании. При войне против Польши такую кампанию произвели в Смоленске – расстреляли 1200 человек. При прорыве Врангеля из Крыма в Екатеринослав прикатил Троцкий и провозгласил «красный террор». Когда десант Врангеля высадился на Кубани, в Екатеринодаре перебили 2 тысячи арестованных – одних расстреливали в тюремном дворе, других партиями по 100 человек выводили на мост через Кубань и скашивали из пулеметов», – отметил в своём исследовании В. Шамбаров.

Как отмечают в своих трудах академик Д. Лихачев и А. Солженицын – после окончания Гражданской войны уровень коммунистического террора снизился, но не прекращался до конца 20-х годов. Затем с 1929 года опять был всплеск террора против крестьян во время принудительной коллективизации, и опять против духовенства и патриотически настроенной возрождающейся русской интеллигенции, затем пик взаимного террора в борьбе за власть между троцкистской группировкой и Сталиным, который фактически был прекращен в связи со Второй мировой войной. Затем Сталин начал террор-«чистки» в начале 50-х годов, и только в период правления Хрущева террор закончился. А после «золотого» советского периода жизни в 1960-80-х годах – с начала 90-х начался «мягкий» технологический «демократический» террор «на выживание в новых условиях» по отношению к российскому населению, которое за 15 лет «перестройки» сократилось почти на 10 миллионов, потому что часть нашего населения, «не приспособившегося к новым условиям», ускоренно умерла – от разорения, от голода, от невозможности приобретения лекарств, от киллеров и рэкетиров, большая часть «приспособившейся» молодежи во взаимных «разборках» – перестрелках; также в результате созданных «демократами» условий жизни – от полной безысходности и потери смысла жизни огромное количество людей покончили жизнь самоубийством.

В этой главе мы рассмотрели коммунистический террор в России летом и осенью 1918 года. А с осени 1918 года стали происходить решающие сражения в Гражданской войне, которые мы рассмотрим в следующей главе.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Осень 1918 года

2 сентября 1918 г. Лейба Бронштейн создал единое военное командование – Революционный Военный Совет Республики (РВСР или Реввоенсовет), который возглавил со своим другом Эфроимом Склянским. К сентябрю 1918 года ему удалось мобилизовать в Красную армию уже около 600 тысяч российских мужчин, в том числе и несколько десятков тысяч (!) бывших офицеров царской армии (к 1920 году их насчитывалось в Красной армии уже около 50-ти тысяч); к концу 1918 г. Красная армия насчитывала более 1 млн. солдат, 37 тыс. офицеров. Обратной стороной этой насильственной мобилизации было огромное количество случаев дезертирства из Красной Армии. Нет данных – сколько солдат дезертировало из Красной Армии в 1918 году, но есть данные 1919 года – красными спецотрядами было задержано 79 036 дезертиров. Это было задержано, а сколько не задержано?..

Легендарный В. Каппель после ряда блестящих побед хотел идти на Нижний Новгород, а затем на Москву. Но масонское правительство Комуча было против этих планов, долго спорило, и в результате военная инициатива была потеряна. Хотя Каппель мог бы соединиться в районе Царицына с Красновым, который к нему с боями рвался. Вместе создали бы единый мощный кулак и двинулись бы на Москву, и это был бы лучший вариант, но этого не было сделано.

Бронштейн-Троцкий в это время аккумулировал мощные силы на Восточном фронте и начал наступление на Казань против отрядов Каппеля и чехов. Судя по телеграммам Троцкому, Ленин получил незначительное ранение и выздоравливал: «7.09. Свияжск. Троцкому. ...Уверен, что подавление казанских чехов и белогвардейцев, а равно поддерживающих их кулаков, будет образцово-беспощадным». Так ненавязчиво Ленин подсказывал – откуда взять продовольствие для Красной армии. Затем Ленин почему-то засомневался, – что Бронштейн смалодушничает и в захваченной Казани прольет мало крови, и решил подсказать: «10.09. Секретно. По-моему, нельзя жалеть города... ибо необходимо беспощадное истребление, раз только верно, что Казань в железном кольце». И города Бронштейн артиллерией не жалел, а 11 сентября захватив Казань, быстро и четко устроил «беспощадное истребление» горожан, – собрал всю местную интеллигенцию: от священников до учителей, погрузил на баржи и утопил. Белые и чехи были отброшены на восток, но успели увезти золото и драгоценности из Казани в Омск. Красные получили военную инициативу и начали наступление.

Генерал П.Н. Краснов в сентябре – октябре со своим Всевеликим Войском Донским повторил наступление на Царицын. Но после долгих тяжёлых боёв был отброшен от города. В боях за Царицын с обеих сторон в сумме погибло более 100 тысяч русских. Русские убивали русских – одни чтобы группа захватчиков, инородцев удержала захваченную власть над Россией, а другие – чтобы её свергнуть. Исход боя за Царицын и всей Гражданской войны был бы точно другой, если бы вместе с армией Краснова бок о бок воевали армии Деникина, но Деникин осуждал Краснова за связь с Германией. Деникин, хотя уже не участвовал в Первой мировой войне, по-прежнему считал Германию врагом. Ленин, большевики ради победы готовы были дружить с самим чертом, хотя они и сами ими были – «красными дьяволятами», и Краснов решил руководствоваться этим же принципом ради победы над ленинцами. Генерал Краснов П.Н. 2 июня 1918 года обратился к казакам со следующим воззванием: «Я прошу передать всем казакам, что эта война не против России, но против коммунистов, жидов и их приспешников, торгующих Русской кровью. Да поможет Господь немецкому оружию и Хитлеру! Пусть совершат они то, что сделали для Пруссии Русские и император Александр I в 1813 году».

В Ростове даже была организована Доно-Германская экспертная комиссия по товарообмену. Краснов менял нужное немцам продовольствие на оружие. Немцам было это выгодно, Краснову за продовольствие они поставляли российское же оружие, захваченное ими после стремительного наступления после срыва переговоров с большевиками. Немцы играли в классическую игру – помогая обеим сторонам: красным и белым, наблюдая как обе стороны борются, истощая и ослабевая друг друга. Германия была готова даже признать самостийность обсуждаемой красновской «Юго-Восточной Федерации» на территории Области Войска Донского.

В октябре 1918 г. Главком Красных войск на Северном Кавказе И.Л. Сорокин в Пятигорске вначале устроил «образцово-беспощадную» рубку голов шашками местной интеллигенции, застрявшей ещё с 1917 года здесь на отдыхе. А затем Сорокин стал расстреливать своих же – красных, – арестовал председателя ЦИК Кубано-Черноморской и Северо-Кавказкой советской республики Абрама Израилевича Рубина и расстрелял его, затем расстрелял ещё насколько местных большевикских вожаков и командиров, пощадил почему-то С.М. Кирова. Но Сорокина застрелили, и мятеж был подавлен.

На Кубани и Северном Кавказе с Красными боролся А.И. Деникин (1872-1947). 25 сентября после смерти от простуды генерала Алексеева он стал Главнокомандующим Добровольческой армии. Ещё летом 1918 года Добровольческая армия без особых трудностей заняла Кубань, и Деникин с Алексеевым наблюдали, как Краснов пытается взять Царицын, и ждали прибытия и помощи от союзников. Но союзники в 1918 году так и не помогли, сковав действия Деникина. Деникин, в основном из военных, создал местное правительство с оригинальным названием – «Особое совещание». Но Деникиным пыталось руководить из Парижа «Политическое совещание» – некое белоэмигрантское правительство, состоящее из масонов Временного правительства и просто масонов и прочей прогнившей, запутавшейся и дискредитирующей себя русской интеллигенции. Ещё один белоэмигрантский «Политический Совет» образовался в США фактически под руководством Шиффа.

Один из самых образованных и интеллигентных людей России князь Г.Н. Трубецкой к концу 1918 года всё-таки поумнел и стал адекватно воспринимать действительность в мире и о своих потрясающих открытиях писал в письме Деникину: «В Одессе, так же, как и в Париже, дает себя чувствовать настойчивая работа масонов и евреев, которые всячески хотят помешать вмешательству союзников в наши дела и помощи для воссоздания единой и сильной России. То, что прежде казалось мне грубым вымыслом, либо фантазией черносотенников, приписывающих всю нашу смуту работе «жидомасонов» – с некоторых пор начало представляться мне имеющим несомненно действительную почву». А наш знаменитый ученый Вернадский это открытие сделал только в 1928 году.

Как был огромен в тот период интеллектуальный отрыв европейских и американских масонов, еврейских интеллектуалов и захвативших Россию террористов в политологии, в социологии, в психологии, в политтехнологиях от «передовых» русских интеллигентов, которые были как наивные аборигены, туземцы, которые даже и не предполагали наличия в этом мире организованного зла и коварства, – для них «теория заговора» была абсурдной фантастической теорией, выдуманной каким-то свихнувшимся ксенофобом, а для их противников это была не только философия их жизни, но уже конкретная прагматика и практика. К счастью, Деникин руководствовался своим здравым умом и различных парижских мудрецов не слушал.

Большой трагедией Белых были личные амбиции, невозможность поступиться чем-то второстепенным ради главной цели, недооценка врага, и в результате всего перечисленного – отсутствие координации и централизации действий: в одном месте был Краснов, в другом – Юденич, в третьем – атаман Дутов, в четвертом – Каппель, в пятом – Деникин, в шестом – Колчак, в седьмом – Семенов. Это позволяло централизованным красным оперативно перебрасывать по железной дороге войска, создавать локальный численный перевес и уничтожать по отдельности «прутики» и «пучки» Белых. Не воспользовались Белые генералы и тем преимуществом, которое дали им вначале восстания чехи.

После провала июльско-августовского бундовского мятежа Антанта резко изменила свою позицию, отшатнулась от большевиков, и даже в сентябре 1918 года в США были опубликованы документы о связи Ленина с Германией (документы Сиссона), наделавшие много шума. После чего Антанта якобы бодро пообещала Белым помочь. Но через месяц, когда армии Бронштейна под Царицыным разгромили армию Краснова, перешли в наступление и отбросили казаков до Урала, то 18 октября 1918 года госдепартамент США после многообещающих переговоров с посланцем большевиков Литвиновым-Валлахом принял решение об экономическом сотрудничестве с Лениным и Троцким. Об этом изменении позиции Антанты Деникин ещё не знал.

Вместо того, чтобы соединиться с Красновым и идти совместно через Царицын и Тамбов на Москву, он со своей 70-ти тысячной армией двинулся в обратном направлении – в сторону Северного Кавказа и 23 октября 1918 взял Ставрополь, и стал дальше ждать союзников с их помощью... и когда к нему придут Красные армии Бронштейна.

Вначале по ошибке к Деникину заглянули англичане, затем поплыли дальше – захватывать нефтеносный Баку. 19 декабря 1918 года в Одессе высадились французы с русским генералом Гришиным-Алмазовым. Одессу реально контролировали местные еврейские банды контрабандистов. Не замечая ни Краснова, ни Деникина, французы стали налаживать связи с Петлюрой. Когда Краснов всё-таки стал с ними вести переговоры, то французы охотно выразили желание помочь, но... – алчно выкатили Краснову безумные условия: оплатить все убытки французским коммерсантам с 1914 года с наросшими процентами за недополученную прибыль. И в любом случае Краснов должен подчиняться французскому эмиссару капитану Фукэ. Краснов послал французов подальше, задумчиво почесал свою генеральскую голову, и был вынужден налаживать связи с Деникиным. А французы вместо помощи стали откровенно пакостить и вредить, захватив 35-тысячной армией приморские города, запретили Белым проводить в них мобилизацию, а там собралось со всей России много недовольных большевиками беженцев. Более того – французы закрыли в приморских городах Белым огромные военные склады с оружием и различным военным снаряжением.

Вообще, в этом регионе без большой бутыли свекловичного самогона трудно было разобраться – где и кто: с одной стороны французы, с другой белые-красновцы, здесь же петлюровцы, залетные банды батьки Махно, различных зеленых, украинских и татарских националистов, а ближе к Кавказу – англичане, там же терские казаки, деникинцы и различные банды горцев, и везде большевикское подполье, красные агитаторы и террористы, и всем нужно было несколько раз в день питаться – все грабили крестьян. Фрагмент этой совместной жизни описал в своей книге В. Шамбаров:

«У станции Березовка стояла довольно сильная союзная группировка (французы с румынами) – 2 тысячи солдат, 6 орудий, 5 танков. Но когда григорьевцы обстреляли её из 2-х пушек и повели атаку, то и здесь началось отступление. И драпали 80 км. До самой Одессы! После бегства французов к Березовке подошла горстка белогвардейцев, всего 2 эскадрона, и прогнала григорьевцев!»

После тотального перманентного террора ленинцев с октября 1917 года и применения ими с сентября 1918 года красного супертеррора у их жертв и противников накопился, созрел «ответ» полный ненависти и злобы, и во второй половине 1918 года отношение к большевикам качественно изменилось. «Белогвардейские армии, пытаясь сокрушить советский (еврейский) режим, относились ко всем евреям как к врагам. При этом пострадали свыше 700 общин на Украине (и ещё несколько сотен в России. – П. Дж.). Всего было убито 60-70 тысяч евреев», – констатирует в своём исследовании еврейский историк и советник Тони Блэра – Пол Джонсон. В этот период еврейские священники – раввины в всплеске ненависти и репрессий против евреев обвинили Бронштейна-Троцкого и предали его проклятию, возможно, это был такой красивый перестраховочный политесный ход.

Польша в ходе последних лет Первой мировой войны находилась полностью под германской оккупацией. И когда в ноябре 1918 года война закончилась, и Германия капитулировала, то поляки полностью воспользовались этой исторической возможностью и объявили о своем суверенитете и после более вековой российской оккупации, а затем и немецкой – образовали своё государство. Это имело плохие последствия для еврейского сообщества. «2 декабря... В очищенной от немцев Польше антиеврейские погромы (Львов и др.)...», – отметил в дневнике С.М. Дубнов. То же отметил и другой еврейский историк Д.С. Пасманник: «Не Добровольческая армия начала еврейские погромы в новой России. Начались они в «обновлённой» (демократичной. – Р.К.) Польше, назавтра после того, как она вновь стала свободным и независимым государством. А в самой России начали их украинские войска демократа Петлюры и социалиста Винниченко. Украинцы превратили погром в бытовое явление».

В декабре 1918 года, после ухода германских войск, основную часть Украины вместе с Киевом контролировала со своими национальными повстанческими войсками Центральная Рада, организатором которой и её руководителем (возглавлял Генеральный секретариат) был писатель Винниченко Владимир Кириллович (1880-1951 гг.), а военным министром этой Рады был сын извозчика, учитель Петлюра Симон Васильевич (1879-1926 гг.). В их газете «Видродження» печаталось:

«Украинское государство явилось для евреев неожиданностью. Евреи этого не предвидели, несмотря на их необычайную способность пронюхивать всякую новость. Они... подчёркивают своё знание русского языка, игнорируют факт украинской государственности... еврейство снова перешло в лагерь наших врагов» (Солженицын). Петлюровские гайдамаки, сечевые казаки и стрельцы относились к евреям как к врагам. Так же относились к ним и многочисленные народные повстанческие отряды крестьян, не говоря уже о белых офицерах. Местное население противостоящие две армии также воспринимали соответственно. Например, еврейские деятели собрали большое количество свидетельских показаний о погромах евреев в «Книге погромов», в которой есть запись № 120 свидетеля И.Х Эйдельштейна:

«Особенно отличались своей погромной работой дроздовцы и чеченцы. Последние не пропускали буквально ни одного дома. Местное христианское население относилось в общем хорошо к евреям, давало им у себя приют, но при этом некоторые из них подчеркивали: «Ваши придут, вы нас будете спасать». Кроме того, что умиляет взаимовыручка граждан разной национальности, мы видим, что местное население в регионах Красную армию воспринимало как еврейскую.

На Украине вспомнили времена Богдана Хмельницкого, – украинские повстанческие крестьянские отряды под руководством – Зеленого, Струка, Ангела, Яцейка, Волынца, Козырь-Зирки и многие другие – жестоко расправлялись с недавними гегемонами-евреями, а евреи (как мы наблюдали раньше) были гегемонами в украинских городах и сёлах и при царе. С декабря 1918 г. по август 1919 г. петлюровцами в ходе еврейских погромов по данным комиссии Международного Красного Креста было убито около 50 тысяч евреев.

Солженицын приводит исследования С.С. Маслова: «во время еврейских погромов, производимых крестьянскими повстанческими отрядами, последние в захваченных местечках порой вырезают поголовно всё еврейское население. Пощады нет ни детям, ни женщинам, ни старикам». Целые украинские еврейские местечки сжигали дотла – Богуслав, Фастов, Тефиополь, Кутузовка и др.

В еврейской «Книге погромов» есть запись о разных погромах, например № 16 от свидетеля Иогмана Шмуля-Нисова: «16 июня в лавочку потерпевшего явились казаки и потребовали белье. Потерпевший дал им по две пачки папирос и по коробке спичек. Получив это, они отправились на квартиру, где произвели обыск, и забрали пару брюк и 2 серебряных рубля. В 10 часов вечером они вновь явились и стали стучать, но их не впустили. 17 июня они опять пришли, но их опять не впустили. Казаки эти находятся по Мариинской улице в доме, где фабрика «Корона».

Украинские повстанцы жестоко пресекали всякую агитацию и пропаганду, – останавливали идущие из России поезда и грозно спрашивали: «Коммунисты и евреи, выходи». Вероятнее всего они имели ввиду одно и то же лицо, – «еврей» и «коммунист» для них были синонимами. По утверждению Ю. Лурье (он же Ларин) – идеолог петлюровского движения Винниченко сказал: «Погромы прекратятся тогда, когда евреи перестанут быть коммунистами».

Как указывает Солженицын, – украинцы разоблачали красных работничков информационной войны просто – по речи: заставляли произнести слово – «кукуруза». Если подозреваемый произносил это слово картаво, примерно как Ленин-Бланк – значит ленинец.

За фашизм особенно ненавидели Бронштейна – «Особую ненависть у белогвардейцев и петлюровцев вызывало имя Л. Троцкого; почти каждый погром сопровождался лозунгом: «Это вам за Троцкого», – свидетельствовал Д.С. Пасманник. И в еврейской Погромной книге можно встретить свидетельства – когда белые офицеры евреев с негодованием и злостью называли «бронштейчиками».

Стоит отметить, что руководитель украинского национального государства Петлюра после Гражданской войны уехал в Париж, но там его евреи нашли и зарезали его, специалистом «по работе с ножом» оказался Ш. Шварцбард. Как указывает в своем исследовании Солженицын – «советская» власть отыгралась на украинцах за погромы в начале 30-х годов во время проведения коллективизации – в этой «житнице» погибло в основном от голода 5 миллионов украинцев.

Всего за время гражданской войны из 16 миллионов убитых – около 200 тысяч были евреи. Но на Украине были и другие силы – союзник Ленина и Бронштейна анархист Батька Махно со своей бандой, которого Центрожид удачно использовал в своих целях, а потом расправился. Как отмечает Еврейская энциклопедия (С): «Махно и другие главари (его) движения решительно боролись с погромами и расстреливали погромщиков».

Вернемся к Белому сопротивлению. Осенью 1918 года на восточном фронте у Красных, а соответственно у Белых в Предуралье, на Урале и в Сибири произошли серьёзные перемены. В это время из Дальнего Востока к семье в Севастополь, а затем и в армию Деникина пробирался как частное лицо легендарный адмирал Александр Васильевич Колчак (1874-1920). И 13 октября 1918 года, проезжая через Омск, задержался на несколько деньков и попал в местную историю, в результате которой неожиданно стал центральной фигурой развернувшихся там событий, и был выбран Верховным Правителем Сибири. Началась история участия Колчака в Белом движении. Сибирские казаки, разочаровавшись в руководителях Уфимской директории, в ночь на 18 октября их арестовали, и избрали Верховным Главнокомандующим и Верховным Правителем случайно заехавшего к ним А.В. Колчака. Случай. Судьба. Трагедия. По поводу Колчака сегодня спорят не меньше, чем по поводу Краснова и его участия во Второй мировой войне. «Это был подонок и предатель, официально состоявший на службе у врага, которого как бешеную собаку расстреляли большевики», «двойной агент» – так пишет сегодня в интернете о Колчаке кэгэбист и автор многих книг по истории России А. Мартиросян.

Рис. А.В. Колчак.

А.В. Колчак был выдающейся личностью – ученый, полярник, за оборону Порт-Артура награжден золотым оружием с надписью «За храбрость», потопил японский крейсер «Такосаго», но японцы из уважения к его храбрости и таланту в плену оставили ему оружие и затем освободили. Во время Первой мировой войны он окружил минными полями Петроград и не дал подойти к столице германскому флоту. А совершив несколько дерзких рейдов к Килю и Данцигу, он подорвал на минах 4 немецких крейсера, 8 эсминцев, и 11 транспортных судов. 28 июня 1916 года он был назначен командующим Черноморским флотом. С какого-то времени он стал наблюдать тревожные признаки действия большевиков по разложению его моряков и флота. По этому поводу в июне 1917 года он выступил с докладом в правительстве, бил тревогу, требовал принять меры и законы. Но масоны во Временном правительстве его не слышали, и чтобы он не надоедал со своими сердечными беспокойствами, отправили его развеяться – к своим в США прочитать ряд лекций по минному делу.

Понимая всю гнилость и вредность для России беспомощного Временного правительства, Колчак очень критически к нему относился и даже обсуждал с американцами и англичанами возможность его свержения. Но в конце октября 1917 года это сделали без него Ленин и Бронштейн. Правительство США предложило ему работу, но он отказался. Возвращаться в Россию к большевикам было опасно, из России приходили ужасающие слухи. И в декабре 1917 года Колчак попросился на службу к англичанам – во флот, чтобы участвовать на их стороне в войне против врага России Германии. Англия взяла на службу русского адмирала, которого направили на далекий Месопотамский фронт. Вот это событие и дало повод современному большевику Мартиросяну разразиться в сторону Колчака самой свирепой бранью. Хотя Колчак никого не предавал – не пошел служить к врагу России, а к союзнику России, и большевикам он на верность не присягал, – поэтому у Мартиросяна нет никакой логики, кроме характерной большевикской, коммунистической экзальтированной ненависти к белому адмиралу. И всеми последующими своими действиями Колчак, бесспорно, доказал, что он не агент, не предатель России, не марионетка, а настоящий патриот радеющий всей душой за Отчизну.

Когда Колчак, находящийся в Японии, собрался добираться до Месопотамского фронта, то встретившийся ему бывший посол России в Китае Н.А. Кудашев рассказал ему, что на Дальнем Востоке организуется Белое сопротивление. И Колчак принял решение ехать в Россию. Англичане в этом ему не препятствовали, у них были в России свои интересы и они надеялись, что Колчак, вроде как лояльный к ним человек и чем-то им обязан, в России будет им также полезен. Прибыв на Дальний Восток, Колчак долго не мог найти себе места среди белых, а когда встретил молодого чешского офицера Р. Гайду, то тот предложил Колчаку служить в его корпусе, но Колчак отказался. В конце концов, разругавшись с местным правителем атаманом Семеновым, который дружил с японцами, решил ехать через Россию к Черному морю к семье и решил примкнуть к генералу Деникину, но по дороге в Омске случилось судьбоносное приключение.