Текст книги "Бомж (СИ)"

Автор книги: Роман Путилов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

Привезшая в медицинское учреждение очередного пострадавшего, карета «скорой помощи», послушно остановилась по требовательному жесту стройной блондинки. Доктор, фельдшер и водитель, получив от Наташи по купюре, изобразили нечто среднее между книксеном и поклоном, подхватили меня с каталки и запихнули в салон белого «РАФика», с крестами, после чего наш караванчик (Наташа рулила за каретой, стараясь не отстать), домчала меня до моего подъезда, где до сих пор пахло порогом, а на крашенные стены нашей лестничной площадки было страшно смотреть. Трое мужиков споро вытащили носилки со мной из салона и, велев держаться крепче, почти бегом подняли меня на наш этаж. Пока Наташа поднималась на лифте, медицинские работники, с видом экспертов, потыкали пальцами в выбоины от пуль, после чего дали заключение, что стреляло, как минимум, два автомата.

– Меня здесь не было. – я пожал плечами на их вопросительные взгляды: – Народ говорит. Что на соседа-коммерсанта покушение было.

В квартире меня аккуратно переложили на широкую кровать, и, пожелав не болеть, бригада докторов покинула помещение, а я остался в квартире один на один с незнакомой женщиной.

– А теперь рассказывай все! – напротив меня легла хорошенькая девушка, облаченная в тоненькую маечку и такие-же трусики: – Только не пытайся мне врать.

И длинный, острый коготок, обманчиво-ласково, скользнул по моей, мгновенно покрывшуюся мурашками, коже.

Локация – квартира Громовых.

Пытать меня закончили только вечером. Врать не буду – пытали с перерывами. Один раз вкусно накормили – в этот момент я понял, насколько я голоден.

Через час после еды, оборвав фразу на середине, Наташа внезапно села на меня сверху и, с укоризной заявив, что я бесчувственный хам, а она не железная, занялась со мной любовью, причем практически не давая двигаться, заявив, что я раненый, и она все сделает сама.

Через двадцать минут, когда я, прижавшись к размеренно дышащей, как мне показалось, уснувшей блондинке, решил сам немного подремать, меня жестко растолкали и, в ультимативной форме, потребовали озвучить план наших дальнейших действия.

– Самое главное – в ближайшее время, немедленно на тебе женится. – вывернулся я, посчитав, что после этого ответа меня оставят в покое, но не тут то было.

– Это ты мне что предложение делаешь? – подозрительно спросила Наташа, почему-то не начав прыгать и звонить лучшим подругам, как это показывают в кино.

– Нет конечно. – сдал я тут-же назад: – Предложение ведь не так делают. Я тебе просто свои планы озвучил.

– То-то же. – голос Наташи подобрел: – Только я чувствую, что с такой экологией я до твоего предложения не доживу.

– Наташа. – я открыл глаза и заговорил серьезно: – Пойми. Я ничего не помню. Но, исходя из того, что я знаю, мне сначала надо неделю отлежатся, как доктор сказал, чтобы я хоть ходить мог. Если нам некуда собаку деть…

– Некуда. Пастух твоим родителям сказал, что если Демон еще будет стадо колхозное гонять, то приедут с деревни мужики и его просто застрелят. А ему там, на даче, скучно. Никто с ним не бегает, палку не кидает. Кормят, да твоя дочь с ним возится. Вот он и нашел себе развлечение.

– А с твоей работой что?

– Я административный взяла, там наша установка все равно в ремонте, до сентября меня на работе не ждут.

– Ну, значит, я пока отлеживаюсь, ты нас с Демоном обихаживаешь. Когда ты будешь с собакой гулять или в магазин пойдешь, я с балкона буду тебя прикрывать. Кстати, ты из машины мои пистолеты принесла?

– Принесла, принесла, не волнуйся. – меня поцеловали долго и со вкусом, и лишь через пару минут я смог снова начать говорить.

– Там, как я понимаю, местные бабки круглосуточное дежурство в подъезде организовали?

– Ну да. – кивнула красотка и вскинула кулак: – Но пасаран.

– Значит, будем надеяться, что в ближайшее время никто сюда не сунется. А потом я выздоровею, найду Вареника и Князя, выпотрошу их до суха, в компенсацию морального ущерба и ремонта подъезда, после чего убью обоих. Ну и. найду время, на службу зайду, узнаю, уволили меня уже или еще нет.

– Со службой понятно, ты на нее мертвый поползешь. – Наташа, пренебрежительно, махнула рукой: – И как-же Завод?

– Ты не поверишь, после того, как я очнулся, то на службу не разу не хотел попасть. Просто надо с ней определится, если что, трудовую забрать.

– Ну, слава Богу, может быть. Ты и уволишься из своей милиции…

– Подожди с милицией, ты лучше расскажи, что за Завод то такой?

Ну Наташа мне и рассказала, что за Завод, такой, меня не отпускает, загнав своим повествованием в жуткую депрессию. Если, преступный мир был для меня понятен, и я надеялся, что с работой милиционера справлюсь, если меня еще не уволили, то как быть с заводским хозяйством?

Вселенная, очевидно, решила меня окончательно добить – из тяжких раздумий меня вырвал протяжный и требовательный звук электрического звонка, доносившийся от входной двери.

Глава 11

Глава одиннадцатая.

Мышеловка.

Июль 1993 года.

Открывала дверь, естественно, Наташа, предварительно совершив все положенные манипуляции – дважды закрыла дверной глазок подошвой ботинка, после чего уже поглядела в него сама и, с возгласом: – О, это Игорь, сосед.

Входная дверь распахнулась и на пороге комнаты появилось чудо. Чудо было на голову ниже меня, килограмм на тридцать тяжелее, облачено в черные, в искорку, брюки, розовую рубашку и малиновый пиджак. На голове чуда блестела обширная лысина, цепь грамм на пятьдесят висела под двойным подбородком, на каждой руке было по массивной золотой «гайке» с черными камнями, на запястьях блестели золотые браслет и часы.

– Здорово, сосед. – Игорь по-хозяйски шагнул в комнату: – Ты че тут устроил в подъезде?

– У меня к тебе, сосед, такой же вопрос? – я рывком сел: – Ты свои дела по бизнесу домой не тащи лишнее это…

– Ты че? Мне предъявить решил?

– Если тебя Игорь зовут, то да, решил.

– Погоди, мне во дворе сказали…

– Фу, Игорь! Ты если решил из себя приблатненного крутыша изображать, то должен говорить «я тут с людьми перетер», а ты про двор мне рассказываешь. Теперь, если еще есть вопросы, то в коридорчике, у двери, сними свои лаковые «шузы» и садись сюда, поговорим, а то Наташа час назад полы мыла, надо чужой труд уважать.

– А ты че так со мной разговариваешь? – Игорь не мог перестроиться на иной тон разговора.

– Как мне с тобой разговаривать? Вваливаешься в мой дом, предъявляешь мне за свои косяки… Если тебя завалить решили, то решай свои проблемы самостоятельно. Главное, перед тем, как тебя завалят, ремонт подъезда оплати.

– В каком смысле – меня? У меня все ровно, меня все знают, я всех знаю, все чики-пуки…

– Ну, значит не все. Те ребята, прежде чем в меня стрелять начали, крикнули «Сдохни, Игорь!».

– Точно?

– Точно, точно. Так что это ты мне немного задолжал. Как рассчитываться будешь?

– Погоди…– что-то соседу стало нехорошо, он побледнел и плюхнулся на стоящий в паре метров стул: – Ты уверен?

– Знаешь, у меня, как говорится, вся жизнь промелькнула перед глазами и каждый кадр я запомнил. Да, я уверен, что они орали «Сдохни, Игорь!».

– Бля… А мне другое говорили… – Игорь шалыми глазами оглядел комнату: – Можно от вас позвонить?

Я молча мотнул головой в сторону телефонного аппарата.

Игорь звонил разным абонентам, говорил иносказательно, по мере разговоров, сосед бодрился все сильнее.

– Слушай, ну никто не слышал ничего… – Игорь вновь порозовел.

– Да мне какое дело? – я пожал плечами: – Все хорошо у тебя – значит рад за твое здоровье. Считай, что я ошибся, и никто ничего не орал. Но я, на твоем месте, продал бы какую-нибудь бронзулетку, если с деньгами напряг, и нанял бы личного телохранителя, а лучше двоих.

Моя последняя фраза Игорю не понравилась, но, что ответить, он не нашелся, пробормотал что-то невразумительное и вышел из квартиры.

– Что, Паша, они правда хотели Игорька убить? – Наташа заперла за гостем дверь: – Какой ужас.

– Да кому он нужен? – я лег обратно на кровать и скрипя от боли во всем теле, вытянулся: – Ничего я не слышал…

– Ну зачем? Зачем так человека пугать? – девушка смотрела на меня осуждающе.

– А твоего соседа надо немного напугать, а то врывается в мою квартиру, как к себе в офис. Да и вопрос возникает – почему он вдруг стал Игорьком?

– Да прекращай, я с ним разговаривала только пару раз. Он такой забавный, шутит все время.

– Ну так иди к нему, расскажи, что я его наи…л, заодно пошутите вместе, я все равно сейчас не шутник. – меня просто крючило от боли во всех связках, я понимал, что веду себя неправильно, но ничего не мог поделать с собой, поэтому резко заткнулся и со стоном повернулся к стенке.

Я лежал, глядя в стенку и боролся с желанием проколупать ногтем дырку в обоях. Переворачиваться на другой бок я не хотел, боль отступила, поэтому я, ценя каждое мгновение без неприятных ощущений, старался не шевелиться. Наташа, не говоря ни слова, ушла из квартиры полчаса назад, громко хлопнув дверью. Демон, очевидно, что-то почувствовав, сидел в коридоре, напротив входной двери и периодически поскуливал.

Проснулся я, когда за окном стояла ночная темнота, свет в комнате не горел, лишь, из-за, плохо прикрытой двери, ведущей на кухню, выбивалась тонкая полоска света и доносилось журчание воды. Боль отступила, спряталась куда-то, затаилась в глубине надорванных связок и порванных мышц, и я медленно, как крадущаяся к мыши кошка, пополз в сторону кухни, на пороге которой стал осторожно, цепляясь за косяк, вставать.

Наташа мыла посуду, тихо что-то напевая себе под нос и не слыша меня. Я сделал несколько плавных шагов, ухватился за, вздрогнувшие от неожиданности, хрупкие плечи и ткнулся губами в нежное ушко, сдув с него легкую, платиновую, прядь.

– Прости, малыш. Не знаю. Что на меня нашло. Я постараюсь, чтобы этого больше не повторилось.

Время лечит. Меня вылечило время и молодой здоровый организм. Правда, спокойно вылечится мне не дали, из моей квартиры пришлось съезжать не долеченным, а всему вина моя паранойя.

Это произошло на пятый день моего затворничества в квартире, когда я мог уже передвигаться до кухни, туалета и обратно без внутренних стонов и промежуточных остановок.

Так, как у нас обоих случился незапланированный, неоплачиваемый отпуск, проснулись мы очень поздно, около восьми часов утра, оттого, что некая бесстыжая морда гремела, зажатым в зубах, поводком под самым носом спящей Наташи.

Выгуляв Демона на границе лога, девушка быстро разделась и нырнула ко мне, под одеяло.

– Фу! Ты что такой холодный? – озябшая от утренней прохлады Наташа откатилась от меня.

– Без тебя меня знобит. – я ухватился за талию взвизгнувшей блондинки и подтянул ее к себе (Если на протяжении двадцатиминутной прогулки прятаться на открытой лоджии в одних трусах, прикрывая подругу и пса с пистолетом в руке, очень сложно остаться теплым.).

– Паша! Давай поговорим серьезно. Давай я в магазин схожу, а то я на твою рисовую кашу с тушенкой уже смотреть не могу.

Да, у меня паранойя, я не выпускал Наташу никуда, кроме прогулок с Демоном под нашей лоджией, а на кухне у меня всегда хранится недельный запас «долгоиграющих» продуктов, который, кстати, за пять дней еще не закончился.

– Наташа, любимая, любой твой каприз. Не хочешь есть рисовую кашу с мясом – там лежит несколько банок зеленого горошка, а это, я тебе скажу, пища очень низкокалорийная и очень полезная.

– Да ну тебя. – девушка надулась: – Я уверена на триста процентов, что никто нас не караулит, никому мы не нужны.

– Хорошо. – я встал с кровати и поковылял к окну, где осторожно выглянул во двор из-за шторки: – Давай проверим. Ты сейчас, с пустым пакетом в руке, идешь на улицу, поворачиваешь направо, заворачиваешь за дом и, не торопясь, очень медленно, обходишь нашу «свечку», после чего возвращаешься в домой. Если после того, как ты выйдешь из дома, за тобой никто не последует, тогда будем считать, что я параноик и все опасности мне привиделись, а ты сможешь ходить куда хочешь, в любое время.

– Правда?

– Правда-правда, честно –честно. Слова тебе против не скажу.

После пяти дней «домашнего ареста» в гастроном, расположенный в соседнем доме, Наташа собиралась полтора часа.

Для этого надо было провести целый ряд косметологических процедур, из которых я знал только «помыть голову» и «высушить волосы».

Наконец, моя кормилица была готова.

– Наташа, давай без самодеятельности. – я положил руки на плечи девушки и заглянул в, широко распахнутые, голубые глаза. Я тебя прошу, будь осторожной, вышла, зашла за дом, там очень медленно обошла вокруг и медленно и осторожно вернулась домой. Все поняла?

Меня молча поцеловали в губы, после чего девушка вышла из квартиры, а я остался стоять в дверном проеме, прислушиваясь и принюхиваясь к подъезду, а как внизу хлопнули створки кабины лифта, поковылял к окну. Через несколько секунд, от соседнего дома медленно отъехала бежевая «копейка», с огромными, желтыми кругами противотуманных фар и наглухо тонированными по периметру стеклами. Скрипя подвеской, машина начала объезжать наш дом, после чего остановилась. Распахнулись двери и из машины выбрались трое худощавых, неопрятных парней, что, подозрительно оглядываясь по сторонам и прижимаясь к фасаду, двинулись в сторону единственного подъезда нашего дома. Через расчетное время внизу лязгнули сдвижные двери лифта, в шахте загудели моторы и мимо нашего этажа проехала кабина.

Лифт высадил своих пассажиров на следующем этаже, звякнули тросы, освобождаясь от груза и подъезд накрыла тишина – никто не стучал в дверь и не открывал запоры своим ключом. Странные пассажиры притаились этажом выше меня. Через некоторое время кабина покатилась вниз – судя по всему, сейчас должна была подняться Наташа. Она и поднялась – дверь лифта распахнулась, Наташа улыбаясь мне, вышла из кабины, я сделал шаг вперед и, ухватив ее за руку, рывком втащил через порог квартиры, лишь после этого с верхней лестничной площадки высунулось недоуменное лицо, обтянутое сухой кожей.

– Пацаны! – сверху побежало несколько человек, но я уже захлопнул дверь, в которую через мгновение, с разгону, ударилось тяжелое тело.

– Ты мне чуть руку не выдернул! – по инерции возмутилась Наташа, расширенными глазами глядя на дергающуюся дверную ручку.

– Ты хотела, чтобы нас сейчас резали – я припал к дверному глазку, чуть-чуть отведя в сторону круглую шторку – в полутьме подъезда у моей двери возились несколько оборванцев, что-то пытаясь сделать с могучей, металлической дверью.

Минут через десять они успокоились, изобразили топот ног, уходящих от двери, но, поняв, что на эти уловки мы не купились, выкатились из подъезда, а вслед за ними из квартиры вышел я.

Парни некоторое время о чем-то спорили с водителем, вернувшейся «копейки», после чего загрузились в автомобиль, и, «собирая» днищем «копейки» все ямы в асфальте, медленно покатились в сторону проспекта, не обратив внимание, что вслед за ними двинулся белый «Ниссан».

Через несколько минут я понял, куда двигаются мои недоброжелатели, поэтому, «сделав их как стоячих» на светофоре, я рванул в сторону, якобы родного для меня, Дорожного РОВД.

Ребята в бежевой «копейки» были или полнейшими дебилами, либо юными друзьями милиции, во всяком случае, они, без тени сомнения, подкатили прямо к крыльцу РОВД и один из них, кивнув, стоящим на входе, сотрудникам в форме, смело вошел во «дворец правосудия». Через некоторое время посланец вышел из здания милиции в сопровождении оперуполномоченного группы по раскрытию преступлений против личности Димы Плотникова, который сел на переднее пассажирское сидение «копейки», заставив оборванца тесниться третьим на заднее сидение. Я резко вырулил из-за ряда припаркованных автомашин в соседнем дворе, чтобы бросится в погоню, но тут де расслабился – копейка просто отъехала от входа в РОВД метров на пятьдесят, по улице Полярников. Я спокойно выехал со двора, развернулся на перекрестке и, проехав мимо тонированной «единички», припарковался метра в семидесяти от нее, наблюдая в зеркало заднего вида. Совещание опера и его криминальных выкормышей продлилось не долго – Плотников вылез из машины и спокойно двинулся в сторону РОВД, а машина с жуликами, проехав мимо меня, двинулась в сторону гаражного кооператива по улице Дорожной, возле Мелового переезда.

Вечер того же дня.

Локация – квартира Громовых.

– Паша! – Наташа просто повисла на мне, сжав шею и прижавшись все телом – моя подруга категорически отказывалась оставаться дома одна, даже с Демоном.

– Хорошо. Собирай остатки вещей и поедем. В ближайшие дни мы сюда не вернемся. – я все равно собирался съезжать с этой квартиры, ставшей для нас ловушкой, к которой, рано или поздно, противник все равно подберет ключи, к примеру, подорвав дверь парой шашек. Конечно, я потом жестоко отомщу, взорвав в три раза больше, но, это произойдет только в том случае, если я останусь живым.

Через час я припарковал автомобиль у здания областного суда, благо ни о каких шлагбаумах еще слыхом не слыхивали, а по темному времени суток стоянка у присутственного места была свободна.

– Смотри, милая – вон за той дверью сидят пара вооруженных милиционеров. Если будет какая-то суета, они выйдут и всех разгонят или наряд вызовут. В любом случае, здесь с тобой ничего не случится. Я буду примерно через час-полтора. А, потом мы поедем к моим, поживем у них. И не криви губки – долго ты своей будущей свекрови глаза мозолить не будешь, съедем от них через несколько дней. – я поцеловал надутые губки и осторожно прикрыл дверь «Ниссана», сделав знак Наташе, чтобы заблокировала двери машины изнутри.

Группа криминальных соратников «тяжких» оперов вольготно расположилась на территории гаражного кооператива «Любитель −13», заняв, не знаю уж, на каких условиях, два смежных бокса.

Кроме, уже знакомой мне, бежевой «копейки», перед распахнутых ворот гаража стояла «уставшая» «вазовская восьмерка», из которой доносился чей-то рев «Гоп, стоп, чешуя!». Вокруг самодельного мангала, передавая по кругу трехлитровые банки с пивом, профессионально сидело на корточках с десяток парней. Другие обитатели кооператива, с наступлением темноты, спешили покинуть это развеселое место, обходя рассевшуюся компанию по широкой дуге.

Через некоторое время кроме этих веселых ребят и меня, стоящего за углом, на территории гаражного кооператива «мирных» жителей не осталось. Внезапно, в противоположном конце длинного ряда кирпичных боксов, вспыхнул ядовито-сиреневый прожектор, ослепив меня и залив проезд между боксами неприятным, неживым светом. Я вздохнул и двинулся в обход, в сторону прожектора.

Судя по отсветам в наглухо занавешенном окне сторожки, охранник гаражей, отгородился от опасностей внешнего мира, заперев металлическую двери, плотно задернув занавески и включив телевизор на максимальную громкость. Свою роль в охране имущества членов кооператива он счел выполненной, осветив проезд между боксами мощной лампой.

Судя по всему, наличие освещения ребят из шайки совсем не смущало, так как парочку из них я встретил рядом со сторожкой – парни увлеченно обсуждали свойства замков на, явно чужих, гаражных воротах.

– Это что за хуе…с? – невежливо спросил один из уголовников своего товарища, тыча пальцем в смутную черную фигуру, странной походкой, дерзко приближающуюся к ним.

– Бах! Бах! – черный ТТ в моей руке выбросил сноп искр и две фигуры со стоном сложились на асфальте.

Впереди, у мангала раздались тревожные крики, и я поспешил к ним. Следующими моими жертвами стала парочка совсем тупых жуликов, что смело двинулись мне навстречу с какими-то железками, подбадривая друг друга планами расправы с охреневшим придурком, явившимся в их логово со «сраным газовиком». Железки ребятам не помогли и не прикрыли – с расстояния в семь метров пистолет лучше, чем старая полуось. Несколько человек, наиболее сообразительных, уже бежали, шустро перебирая ногами, стремительно увеличивая расстояние между нами, а я, прихрамывая, подошел к боксам. В одном из них, в яме, кто-то, ругаясь, ворочал каким-то железом. Я не стал ждать, как какой-то благородный Айвенго, когда мой противник приготовиться к схватке, оседлает коня и возьмет боевое копье, а опрокинул на входе в бокс половину пластиковой канистры с какой-то «отработкой», сорвал с ворот кусок от плаката с грудастой Памелой Андерсен, щелкнул зажигалкой и бросил горящую бумагу в вонючую жижу.

– Вылезай, придурок, сгоришь! – пламя охватило раз лившуюся «отработку», перекинулось на резиновый коврик и промасленные доски, прикрывавшие часть ямы.

– Ай! – из темноты приямка выметнулся парень в спортивных штанах, бросившийся в сторону выхода, но, в последний момент замерший в нерешительности перед горящим порогом бокса.

– Прыгай, дурак! Прыгай, а то сгоришь! – парень метался перед огнем, пока я не навел на него ствол ТТ: – Прыгай, а то убью!

Я выстрелил поверх головы жулика и он, от испуга, пригнув голову, решился, разбежался и прыгнул, перемахнув через пламя, но попав в мои объятия.

– Это что? – я подтащил парня к большой канистре, стоящей в соседнем гараже.

– Бензин.

– Взял и лей на машины.

– Ты что? Меня же пацаны замочат.

– Лей, я сказал, считаю до трех, два уже было. – я злобно оскалился под вязаной маской с дырками для рта и глаз и сильнее вдавил стволом пистолета в худой бок парня.

– Ладно, ладно. – жулик открыл крышку и стал поливать бензин на колеса автомобилей, а потом, в разворота, плеснул на меня вонючей жидкостью розового цвета – я успел отпрыгнуть, но часть бензина попала на штаны и стоптанные тапочки-«шанхайки», оставшиеся от старой жизни.

– Сука! – я со злости выстрелил два раза в спину удирающего в сторону сторожки парня, но яркий свет прожектора бил прямо в глаза, мне кажется, что я его зацепил, но полной уверенности у меня не было.

Я поднял толстый кусок ствола тополя, используемого кем-то из жуликов в качестве табурета и, размахнувшись, хекнув, бросил его в забытый всеми мангал. Конструкция на ржавых ножках, не выдержав удара массивного полена, опрокинулась, рассыпая на мокрый асфальт подгоревшие куски мяса на шампурах и раскаленные угли и через секунду обе транспортные единицы банды уже коптились в языках жаркого пламени.