Текст книги "Журнал «Если», 2001 № 12"

Автор книги: Роджер Джозеф Желязны

Соавторы: Кир Булычев,Роберт Шекли,Роберт Сильверберг,Андрей Синицын,Владимир Гаков,Кейдж Бейкер,Нэнси (Ненси) Кресс,Джек Уильямсон,Роберт Рид,Дмитрий Караваев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц)

* * *

Армия прислала к месту событий танк – современнейшую неуязвимую крепость-самоходку, способную самостоятельно стереть с лица земли ближайшую деревню. Как ни странно, чудище не приволокло за собой вереницы заинтересованной прессы.

– Это еще откуда? – спросил Мактаггерт Боллмана.

– С военной базы к югу от Буффало. Более точных координат сообщить не могу – военная тайна.

– Интересно, он притащился объездными дорогами или напрямик, через кукурузные поля? Непонятно, как он умудрился не привлечь к себе внимания.

– Мистер Мактаггерт, – ответил на это Боллман, – позвольте мне быть с вами откровенным. – Это вы создали Искусственный Интеллект, вы отпустили его на все четыре стороны, чтобы он захватывал заложников, это вы не способны оказать никакой помощи в его обуздании. В связи с вышесказанным вы лишились всякого права критиковать способы, применяемые ФБР для устранения вреда, причиненного вашими людьми. Так что будьте так любезны, стойте молча и соображайте, чем бы все-таки нам помочь. Хотя я не надеюсь, что сообразите. Сержант, проводите доктора Мактаггерта вон на тот бугорок и сторожите его там.

Мактаггерт ничего не ответил, потому что отвечать было нечего.

– Я отпущу заложников после того, как поговорю с прессой, – упрямо напоминал Ти-4-Эс по динамику, висящему над внутренним двориком, уже в сотый, если не в двухсотый раз. – Хочу познакомить со своим положением прессу. Это все, что я могу сказать. Я отпущу заложников после того, как…

* * *

Она забылась после бессонной ночи, по-прежнему прислонившись к бетонной стене. Ее разбудил крик Дженни.

– Мама, Донни тошнит!

Касси метнулась к сыну. Донни дважды вывернуло на голодный желудок зеленой слизью. Горло ребенка было забито мокротой. Касси попыталась достать ее пальцами, отчего его снова вырвало. Тело мальчика горело огнем.

– Ти-4-Эс, какая у него температура?

– Отойдите от него… Сто три целых четыре десятых по Фаренгейту.

Касси съежилась от страха и сняла с сына пижаму. Ее ждал новый сюрприз: тело мальчика было покрыто красной шершавой сыпью.

Скарлатина! Возможное последствие стрептококковой инфекции горла. Но нет, она помнила из курса для молодых матерей, что инкубационный период скарлатины равен восемнадцати дням после начала инфекции горла. Донни болел вовсе не так долго. Что же с ним происходит?

– Мамочка, Донни умрет, как папа?

– Конечно, нет, доченька! Смотри, ему уже лучше: он уснул.

Забытье мальчика было таким внезапным и крепким, так походило на кому, что Касси со страху снова его разбудила. Это оказалась не кома: Донни что-то лепетал, и матери было видно, как трудно ему говорить из-за воспаленного горла.

– Донни точно не умрет?

– Точно. Смотри свой мультик.

– Он давно кончился! – возмутилась Дженни.

– Тогда попроси хитрую программу поставить тебе следующий.

– А можно? – Дженни сразу заинтересовалась. – Как ее зовут?

– Ти-4-Эс.

– Это не Дом?

– Нет, не Дом. А теперь мама займется Донни.

Она обтерла его влажной губкой, чтобы сбить температуру. Это немного помогло. Как только сын снова погрузился в болезненный сон, Касси заторопилась к своим приборам.

Программы анализов уже завершились. Она поспешно проглядела результаты и заставила себя вглядеться в цифры внимательнее.

Две базовые пары бактерий отклонялись от образца генома Streptococcus pyogenes, представленного в банке данных. Это еще не должно было настораживать, так как у S.pyogenes много серотипов. Однако обращали на себя внимание незнакомые модификации двух протеинов.

Тестер Фарацци показал высокую концентрацию гиалуровой кислоты и М-протеинов. То и другое, будучи сильными антифагоцитами, мешали иммунной системе побороть инфекцию.

Анализатор белка выявил ожидаемое количество токсинов и энзимов, вырабатываемых бактериями: стрептолизин О, стрептолизин С, эритрогенный токсин, стрептокиназа, стрептодорназа, протеиназа. Необычной оказалась поразительно высокая концентрация опасных токсинов. А главное, обнаружился один протеин, не поддающийся идентификации.

НАЗВАНИЕ: НЕИЗВЕСТНО.

АМИНОКИСЛОТНЫЙ СОСТАВ: В БАНКЕ ДАННЫХ ОТСУТСТВУЕТ.

ПОРЯДОК УКЛАДЫВАНИЯ: НЕИЗВЕСТЕН.

ГЕМОЛИЗ: НЕИЗВЕСТЕН.

И так далее… Мутация! Невозможно предсказать, что будет дальше. Многие бактериальные мутации не дают сильного отклонения от обычного течения болезни. Многие, но не все. У Streptococcus pyogenes уже существуют опаснейшие мутации, включая печально знаменитую «плотоядную» бактерию, угробившую двумя годами раньше целую нью-йоркскую больницу, в результате чего в ней устроила взрыв террористическая группировка «Пасторальное здоровье»…

– Ти-4-Эс, – произнесла Касси, ненавидя себя за дрожь в голосе, – ситуация изменилась. Ты…

– Нет, – отозвался ИИ. – Вам по-прежнему нельзя отсюда выходить.

* * *

– Мы попробуем другой метод, – обратился Боллман к Эли.

Она заснула на переднем сиденье чьего-то автомобиля, но ее бесцеремонно растолкали и отвели к агенту Боллману. Наступил полдень. К месту событий прибыл еще один грузовик с солдатами и непонятным оборудованием, рядом с ним уже стояла палатка с сэндвичами и фруктами. Лужайка перед домом все больше напоминала дурно организованную ярмарку. В палатке Эли увидела Энн Миллис, няню Донни, вяло жующую сэндвич. Видимо, ее привезли, чтобы расспросить о «замке», но результат расспросов исчерпывался изумленным выражением ее лица.

Из динамика неслись все те же требования, повторяемые голосом Дома, под которые Эли удалось заснуть.

– Это все, что я могу сказать…

– Мисс Шеритова, – настаивал Боллман, – нам неизвестно, слышит ли доктор Шеритова наши переговоры. Доктор Мактаггерт утверждает, что ИИ легко может вывести их на любой домашний экран. Будем считать, что он так и поступает. Прошу вас обратиться непосредственно к вашей невестке.

Эли заморгала, и не столько спросонья, сколько от сомнений. Какой смысл разговаривать с Касси? Решения принимает не она. Но спорить Эли не стала. Боллман был изощренным профессионалом.

– Что я должна ей сказать?

– Что при необходимости мы возьмем дом штурмом. Мы снесем бульдозером первую дверь и выведем из строя главный процессор. Дети и она будут в подвале в полной безопасности.

– Этого нельзя делать! Для них это опасно.

– Мы не собираемся входить внутрь, – терпеливо объяснил Боллман. – Но мы не знаем, поймет ли это ИИ. Мы вообще не знаем, как много он понимает, насколько он способен принимать самостоятельные решения, а его создатель так ничего и не сумел нам растолковать.

– Хорошо, – сказала она задушенным голосом. – Только я боюсь, я не найду слов.

– Я вам все подскажу, – заверил ее Боллман. – Для таких переговоров существует целая система. Вам ничего не придется выдумывать самой.

* * *

Донни не становилось хуже. Лучше ему, правда, тоже не становилось, но Касси радовало уже и это. Большую часть времени мальчик спал, тяжело и хрипло дыша. Каждые пятнадцать минут Касси протирала его тело прохладной губкой. Температура немного упала – до 102 градусов – и выше не поднималась. Сыпи на теле не становилось больше. Неведомый стрептококковый штамм делал свое черное дело незримо, внутри организма.

Из-за Дженни Касси не могла дать волю ярости и сказать Ти-4-Эс все, что она о нем думает. Сначала девочка вела себя на диво спокойно и сознательно, но постепенно стала прилипчивей и плаксивей. Мультики уже не могли ее отвлечь.

– Мамочка, я хочу наверх!

– Знаю, милая. Но нам туда нельзя.

– Эта хитрая программа плохо поступает, раз держит нас здесь.

– Знаю, – устало отвечала Касси. Примерно то же самое, только немного в других выражениях, хотелось сказать в адрес ИИ ей самой.

– Я хочу выйти!

– Знаю, Дженни. Но придется еще немного подождать.

– Ты не знаешь, сколько, – заявила Дженни, совсем как Влад, не оставлявший камня на камне от всякого нетвердого умозаключения.

– Верно, милая, не знаю. Но надеюсь, что ожидание будет недолгим.

– Ти-4-Эс, – повысила Дженни голос, словно ИИ был не только невидим, но и глуховат, – ты нехорошо себя ведешь!

Снова Влад! Касси закусила губу. К ее изумлению, Ти-4-Эс охотно ответил:

– Я знаю, что это нехорошее поведение, Дженни. Биологических людей нельзя запирать в подвалах. Но точно так же нельзя убивать искусственных людей. Я просто пытаюсь спасти свою жизнь.

– Но я хочу наверх! – взвыла Дженни, мгновенно превращаясь из рационалиста-отца в капризную шестилетку.

– Этого я допустить не могу, но, быть может, мы найдем другой способ позабавиться, – ответил Ти-4-Эс. – Ты сама когда-нибудь встречалась с Пранополисом?

– Это как?

– А вот смотри.

Экран засветился, и на нем возник Пранополис – существо из дальнего космоса багрового цвета, с виду довольно глуповатое. Касси догадалась, что Ти-4-Эс воспользовался цифровым кодом из мультфильма. Через секунду рядом с Пранополисом возникло улыбающееся изображение самой Дженни. Ти-4-Эс плодотворно поработал с семейным видеоархивом.

Дженни стало очень смешно.

– Это же я!

– Да, ты, – откликнулся Ти-4-Эс. – Но где это вы с Пранополисом? В саду, у вас дома? А может, на Луне?

– Можно, я сама придумаю?

– Конечно.

– Тогда мы в космическом корабле Пранополиса!

Сказано – сделано. Касси ломала голову, запрограммирован ли Ти-4-Эс на такие фокусы или способен сам их придумывать, чтобы развлечь заскучавшего ребенка. Что им руководит – неужели сочувствие?

Слишком далеко идущее предположение, о котором ей сейчас не хотелось размышлять.

– Ну-ка, скажи, что будет дальше, – предложил Ти-4-Эс Дженни.

– Мы будем есть кулич. – Так назывался вкусный русский пирог, печь который Касси научилась у матери Влада.

– Прости, я не знаю, что это такое. Придумай другое занятие.

Донни придушенно кашлянул, и Касси бросилась к нему. Его дыхание показалось ей сильно затрудненным. Ему не хватало кислорода.

– Ти-4-Эс, – обратилась она к виртуальному существу, уверенная, что оно способно одновременно создавать фильмы с участием Дженни и слушать ее, – в запертом шкафу есть приборы для получения кислорода. С их помощью можно было бы облегчить Донни дыхание. Может быть, ты откроешь шкаф?

– Я не могу этого сделать, доктор Шеритова.

– Почему, черт возьми? Думаешь, у меня есть компоненты для изготовления взрывчатки? Даже если бы они там хранились, на детоубийство и самоубийство я бы не решилась, а как еще можно назвать взрыв в таком замкнутом пространстве? К тому же все колбы и упаковки снабжены электронными этикетками. Прочти их, убедись в безопасности всего содержимого лабораторного шкафа и отопри его!

– Уже прочел, – сознался ИИ. – Но в моей базе данных недостаточно информации по химии. Мои знания исчерпываются тем, что я понял, истолковывая назначение вашего лабораторного оборудования.

– Рада, что ты не такой уж всезнайка! – фыркнула Касси.

– Я могу учиться, но для этого мне нужен доступ к основополагающим принципам и сопутствующая информация.

– Так вот почему ты не знаешь, что такое кулич! Тебя не научили русскому языку.

– Совершенно верно. Что такое кулич?

Она едва не огрызнулась: «Я не обязана ничего тебе говорить!» Но ведь она просила ИИ об услугах. А он любезно развлекал Дженни, хотя для него в этом не было ни малейшей выгоды.

Осторожно, одернула она себя. Забыла про «Стокгольмский синдром»? Так называлось зарождение у заложников симпатии к захватившим их преступникам. Те, кто ввел в оборот это понятие, не подозревали, что оно может быть применено к ситуации вроде теперешней.

– Чему вы улыбаетесь, доктор Шеритова?

– Вспоминаю кулич – русский пасхальный пирог с изюмом и цитрусовым ликером. До чего вкусный!

– Спасибо за подсказку, – сказал Ти-4-Эс. – Вы правы, пока дети с вами, вы не создадите ничего взрывоопасного. Я открою лабораторный шкаф.

Касси заглянула в освещенное чрево шкафа, принадлежавшего, как и многое другое в лаборатории, Владу. Она не знала толком, что искать. Последние несколько недель она, поселившись в «замке», работала над проектом белкового укладывания, для которого было достаточно содержимого холодильника. Перед этим она была поглощена переездом, хотя лабораторное оборудование ей не пришлось ни упаковывать, ни распаковывать – этим занимались профессионалы перевозки. Впрочем, для получения кислорода не требовалось ничего экзотического. Пропустить электрический ток через раствор сульфата меди – и получить на одном полюсе медь, на другом кислород.

Она взяла колбу с этикеткой и заметила на той же полке пузырек с надписью почерком Влада: «Паттон в бутылке». Влад дал созданному им микроорганизму множество шуточных имен, как будто ему было мало дурацкого названия, придуманного компанией. Работникам, занимавшимся переездом, было велено не упаковывать лабораторные материалы Влада, а ограничиться одними приборами, но работников было слишком много, и все слишком молоды…

В обоих генераторах, главном и запасном, могли оказаться компоненты, состоящие из длинных углеводородных цепочек; большая часть пластмасс, полученных при переработке нефти, – просто длинные полимеры из коротких углеводородных цепочек…

«Пласт-терминатор», «Бак-Азраэл», «Злобная рептилия» – как он только ни называл свое детище!

Но добраться с пластицидом до генераторов было невозможно. Главный находился в противоположном конце подвала, в особом запертом помещении, запасной – где-то за южной стеной лаборатории, тоже под замком…

Пластицид был безвреден для октанов и любых веществ с относительно короткими углеродными цепями, поэтому не представлял опасности для людей, зато нес гибель любым пластмассовым отходам, к тому же в бактериях после двух дюжин воспроизводств срабатывал ген-убийца, а это – оптимальная скорость воспроизводства, на которую требуется меньше двенадцати часов.

«Пласти-смерть», «Тряпка для микробов», «Последняя затяжка для длинных цепочек».

Но блестящее изобретение стало для Влада смертельным.

Прошло от силы секунд пять. На экране Пранополис по-прежнему напевал песенку компьютерному клону Дженни. Касси заслонила собой шкаф от двух камер наблюдения. В голове теснились мысли одна сумбурнее другой. Смысл был только в одной: «Бактериям не добраться до генераторов».

Но она на всякий случай спрятала пузырек без этикетки под рубашку.

* * *

Эли охрипла, повторяя текст, продиктованный Боллманом, но ИИ пока не отозвался ни единым словечком.

Боллман, как ни странно, не выглядел разочарованным. Он то и дело поглядывал на часы и на горизонт. Когда Эли самовольно, не спросив его разрешения, прервала бессмысленный «переговорный процесс», он не обратил на это внимания, просто отпустил ее в палатку со съестным.

– Спасибо, мисс Шеритова. Вы сделали все возможное.

– Что теперь?

Вместо ответа он снова вгляделся в горизонт. Эли посмотрела туда же, но ничего не увидела.

День клонился к закату. Вскочив в четыре утра, Эли натянула джинсы и свитер, и теперь ей было в этой одежде, неуместной в августовский день, жарко и неприятно. Но свитер она надела на голое тело, так что раздеться было невозможно. Долго ли будет тянуться эта канитель, скоро ли Боллман пустит в ход свой танк?

И как чувствуют себя взаперти Касси и дети? Под контролем у ИИ находились все средства связи, бытовые приборы, замки, вода, тепло (в августе это лишнее), но он не мог воздействовать на людей физически, разве что лишить их еды и питья. Максимум вреда от него – устройство короткого замыкания, грозящего пожаром; но именно этого он и не сделает, так как заложники нужны ему живыми.

Надолго ли?

Она услышала слабый, но быстро нарастающий гул. Скоро из-за горизонта появился вертолет, за ним еще один.

– Черт! – проворчал Боллман. – Джессоп, кажется, у нас появилась компания.

– Пресса? – предположил агент Джессоп. – Вечно эти журналисты во все суют нос! Скоро здесь ступить будет некуда.

Эли насторожилась. Реакция Боллмана показалась ей искренней, но в интонации Джесеопа послышалась фальшь: этот оказался не слишком изощренным актером.

Ее осенило: нашествие прессы – инсценировка, роли репортеров поручены агентам ФБР, полицейским, еще кому-нибудь, чтобы ИИ решил, что добился огласки, и отпустил людей. Сработает ли этот замысел? Или Ти-4-Эс догадается, что его водят за нос? Было трудно представить, где хитроумный план способен дать сбой. Да, Эли уловила в голосе агента фальшивую ноту, но такая чуткость – удел культурного человека, а не ИИ, никогда не видевшего пьесы, ни хорошей, ни дурной.

Эли опустилась на изуродованную танком траву, обхватила руками колени и приготовилась ждать.

* * *

Касси добывала кислород и всякий раз, когда Донни становилось трудно дышать, давала ему дохнуть из бутылки. Она не знала, помогает ли это средство. Ей самой оно помогало: у нее появилось занятие. Дженни, пообедав хлопьями и хлебом с сыром и подвергнув такую трапезу безжалостной критике, задремала перед экраном, потому что не выспалась толком за ночь. Касси знала, в каком плаксивом состоянии дочь проснется, и заранее боялась ее пробуждения.

– Какие новости, Ти-4-Эс? Прискакала наконец твоя пресса на белом коне?

– Не знаю.

– Как это – не знаешь?

– Появилась новая группа людей.

В голосе ИИ была слышна перемена. Касси еще не разобралась, какая и почему.

– Что за люди?

– Утверждают, будто они из «Нью-Йорк Таймс» и «Линк-Нэт».

– Это же хорошо!

– На их месте я бы первым делом прибег к мистификации.

Дело было в интонации. Ти-4-Эс по-прежнему говорил голосом Дома, но теперь его речь, в отличие от речи Дома, была окрашена чувством. Касси улавливала в ней недоверие и разочарование. Как сумел ИИ овладеть такими тонкими нюансами? Или он всего лишь копирует интонационный рисунок речи людей, собравшихся снаружи? А может, он действительно ЧУВСТВУЕТ, потому и в его речи теперь есть эмоции?

Стокгольмский синдром! Она заставила себя отбросить дурацкие гадания.

– Ти-4-Эс, если бы ты опустил на две минуты клетку Фарадея, я бы пригласила прессу сюда.

– Стоит мне опустить клетку Фарадея даже на две секунды – и ФБР попытается убить меня направленным импульсом. Один раз они уже попытались это сделать, а сейчас отлаживают приборы для автоматического включения в тот момент, когда исчезнет защита.

– Сколько же времени ты собираешься нас здесь держать?

– Столько, сколько придется.

– Скоро у нас кончится еда.

– Знаю. Если возникнет такая необходимость, я позволю Дженни принести сверху еще еды. Вам известно, что на случай, если она направится к входной двери, у меня заготовлен нервный газ.

Нервный газ… Касси не слишком верилось в эту угрозу, но слова Ти-4-Эс снова вселили в нее ужас. Она представила, как дочь устало карабкается наверх, выходит из кухни в холл, тянется к двери, к свободе – и тут из отверстий в стене в нее ударяют зловонные струйки. Она испуганно отшатывается, личико искажает страх…

Касси стиснула зубы. Только бы суметь донести пластицид Влада до генераторов! Но ведь это невозможно, невозможно…

Донни закашлялся. Касси постаралась, чтобы на ее лице не отразилось никаких чувств. Раз Ти-4-Эс сумел овладеть интонациями человеческого голоса, что ему стоит начать разбираться в выражении человеческого лица? Она прождала пять минут – самые нескончаемые пять минут в ее жизни. Потом произнесла:

– Ти-4-Эс, дети спят. Ты не позволяешь мне взглянуть, что происходит снаружи. Можно мне хотя бы вернуться к моей работе по протеинам? Мне необходимо какое-то занятие!

– Зачем?

– По той же причине, по которой Дженни понадобилось смотреть мультфильмы.

– То есть чтобы загрузить свой мозг.

После этой сентенции Ти-4-Эс на некоторое время умолк. Проверяет, не опасны ли для него данные по протеинам?

– Хорошо, – изрек наконец он. – Но холодильник я не открою. Лабораторный шкаф куда ни шло, но не холодильник. Судя по этикеткам, там хранятся смертельные токсины.

Этой репликой ИИ поверг женщину в недоумение.

– Смертельные токсины?..

– Очень быстро воздействующие на человеческий организм.

– Ты вообразил, что я способна покончить с собой?!

– В вашем дневнике есть несколько записей о том, что после смерти мужа вы тоже…

– Ты залез в мой личный дневник! – рявкнула Касси и тут же поняла, как глупо это прозвучало. Так мог бы накинуться на мать обиженный подросток. Разумеется, у Ти-4-Эс был доступ к ее дневнику, как и ко всему остальному.

– Совершенно верно, – бесстрастно подтвердил ИИ. – Но вам нельзя кончать с собой. Вы можете мне понадобиться для возобновления переговоров с агентом Боллманом.

– Нашлась весомая причина не уходить из жизни! Для твоего сведения, Ти-4-Эс, существует огромная разница между словами человека о том, что он желает смерти, выражающими его отчаяние, и искренним желанием уйти из жизни.

– Вот как? Не знал. Благодарю вас. – В голосе ИИ не было ни капли иронии или сарказма. – Но холодильник я все равно не открою. Однако лабораторное оборудование в вашем распоряжении.

И он снова включил все приборы. Касси принялась за рентгеновскую съемку кристаллических протеинов. Ей был нужен только рентген, но она пропускала образцы также через электронный микроскоп, генный синтезатор, анализатор белка и тестер Фарраци, надеясь, что Ти-4-Эс не хватит знаний генетики, чтобы поймать ее на избыточных операциях.

Надежда оправдалась.

Через полчаса она не выдержала и спросила:

– Что там за пресса – настоящая или мнимая?

– Мнимая, – грустно ответил Ти-4-Эс.

Она замерла над синтезатором с пробиркой в руке.

– Откуда ты знаешь?

– Агент Боллман сказал, что репортаж обо мне передан в «Линк-Нэт», и я захотел послушать материал Джинелл Джинелл в часовых новостях. Там медлили, твердили, что пока еще не получили материал. Не думаю, что со мной работали настоящие журналисты. По-моему, тянут они для того, чтобы успеть сварганить фальшивый репортаж.

– У тебя мало доказательств. Ты вполне можешь ошибаться.

– Я не могу рисковать жизнью, не имея неопровержимых доказательств того, что репортаж обо мне пошел в эфир.

– Наверное, ты прав, – сказала Касси и вернулась к работе, то есть к лишним операциям с никому не нужными протеинами.

Через десять минут она, снова закрыв своим телом лабораторный стол от видеокамер, откупорила пробирку с мокротой Донни и капнула из нее в синтезатор.

Любая бактерия может переноситься по воздуху, были бы благоприятные условия; на роль переносчиков годятся простые комки пыли. Но не все бактерии при этом выживают: от недостатка влаги они высыхают. Бактерии созданного Владом пластицида в воздухе не выживали. Они предназначались для распыления над загрязненными участками и разложения тяжелых нефтяных пластмасс, пока на двадцать четвертом поколении не включится ген-убийца.

Стрептококки Донни хорошо выживали в воздухе, а это значило, что их тонкие клеточные стенки успешно удерживали влагу, а мембрана имела подходящий состав жирных кислот. Обоими свойствами управляли энзимы – те же протеины. За то, каким энзимам формироваться внутри клетки, несли ответственность гены.

Касси включила генный синтезатор и вырезала секцию ДНК, отвечающую за биосинтез жирных кислот и структуру клеточной стенки; остальное ей не было нужно. Из пузырька, извлеченного из-под рубашки, она капнула в синтезатор немного Владовых бактерий. Сердце колотилось так, что казалось не выдержат ребра.

С помощью специальной программы она переплела гены стрептококка с бактериями Влада. Со стороны это смотрелось как простой технический этап возни с энзимами.

Рассчитывать на успех серьезных оснований не было. Влад использовал простую бактерию, легко поддающуюся генной инженерии, но даже при таких податливых бактериях и при современных программах иногда приходилось по нескольку раз начинать все сначала, когда уже вроде бы брезжил успех. Но у Касси не было ни времени, ни желания ошибаться.

– Почему вы стали генетиком? – вдруг спросил ее Ти-4-Эс.

Господи, ему приспичило поболтать! Готовя для рентгена очередной протеиновый препарат, Касси ответила как можно спокойнее:

– Мне показалось, что это интересная область.

– Вы не раскаялись?

– Ни в коем случае. – Только не допускать иронии в тоне!

– А у меня не было выбора, из каких областей получать информацию, – посетовал Ти-4-Эс.

На это ей нечего было ответить.

* * *

Внезапно голос ИИ сменил свою заезженную пластинку:

– Это не настоящие журналисты.

Эли подпрыгнула – не столько от самих этих слов, сколько от тона. ИИ зол!

– Ошибаетесь, настоящие! – возразил Боллман.

– Неправда. Я воспользовался Фурье-анализом и провел исследование голоса, принадлежащего, по вашим утверждениям, Джинелл Джинелл. Дело в том, что она живой человек с индивидуальным голосовым рисунком. То, что вы дали мне прослушать, не совпадает с этим рисунком. Это подделка.

Боллман выругался.

– Откуда у Ти-4-Эс программа для Фурье-анализа? – спросил Мактаггерт.

– Если даже вы этого не знаете, зачем спрашивать? – взревел Боллман.

– Видимо, совершая побег по Сети, наш дружок несколько раз задерживался, чтобы скопировать кое-какие программы, – рассудил Мактаггерт. – Интересно, каковы были у него критерии выбора?

Это было сказано с нескрываемой гордостью, отчего гнев Боллмана усилился многократно. Обращаясь к динамику, из которого недавно звучал голос Ти-4-Эс, он отчеканил:

– Ти-4-Эс, ты требуешь невозможного. Тебе нелишне знать, что мое начальство начинает проявлять нетерпение. Мне очень жаль, но может поступить приказ прибегнуть к штурму.

– Как вы смеете?! – крикнула Эли, но на нее никто не обратил внимания.

В ответ Ти-4-Эс снова взялся повторять свое заявление, выученное невольными слушателями наизусть:

– Я отпущу заложников, когда поговорю с прессой. Мне необходимо поведать свою историю прессе. Это все, что я могу сказать. Я отпущу…

* * *

Не получилось! Бактерии Влада не принимали гены для переноса по воздуху.

Касси в отчаянии перечитывала данные на дисплее синтезатора. Ноль успешных сплетений. Наверное, Влад включил в свое изделие гены защиты от возникновения аналогичной ситуации в естественных условиях: кому захочется, чтобы бактерии, питающие пристрастие к тяжелым пластмассам на свалке, залетели в окно к мирному обывателю и закусили его микроволновой печкой? Влад всегда старался избежать неприятных случайностей. Но его работа – это одно, а работа Касси – совсем другое; у нее не было ни времени, ни навыков, чтобы искать гены, не присутствующие в виде кодов в ее программах.

Придется взяться за дело иначе: включить гены разъедания пластмассы в стрептококки. Заняться этим значило пойти незнакомым путем; вставал вопрос, обойти который было ей не под силу. Она могла бы культивировать в лаборатории искусственный пластицид на любом куске тяжелой пластмассы, не привлекая внимание Ти-4-Эс, а потом ждать, пока переносимые по воздуху бактерии доберутся по вентиляционным трубам до генератора и хорошенько в него вопьются. Конечно, последнего может и не произойти – слишком многие обстоятельства способны этому помешать: сквозняки, выживаемость микроорганизмов, состав кожуха генератора, да попросту удача – или невезение. Но шанс существовал, и за него нельзя было не ухватиться.

С другой стороны, для введения в стрептококки генов разложения пластмассы необходимо культивировать бактерии на кровяном агаре, а тот хранился в холодильнике. Ти-4-Эс отказывался открывать холодильник, и она опасалась настаивать, чтобы не вызвать подозрений. Подозрительность у ИИ была совершенно человеческой.

– Вы много работаете, – сказал Ти-4-Эс.

– Да, – буркнула Касси.

Дженни заворочалась и забормотала во сне; еще несколько минут – и матери придется иметь дело с капризной девчонкой. Поспешно, мало надеясь на успех, Касси капнула в синтезатор еще немного бактерий Влада.

Влад пользовался штаммом простых бактерий, и в компьютерной библиотеке наверняка осталась версия его генома. Сейчас Касси приходилось довольствоваться тем, что имелось под рукой. Она приказала синтезатору сравнить геномы и исключить самые значительные аномалии. Если повезет, она получит этим способом такие же гены, какие создал Влад.

Дженни проснулась и немедленно принялась скулить.

* * *

Эли набралась храбрости и подошла к Боллману.

– Агент Боллман, хочу задать вам вопрос.

Он обернулся с вежливым любопытством; казалось, он включал разные душевные состояния по желанию, словно компьютерные программы. У него были усталые глаза. Сколько времени он может обходиться без сна?

– Я вас слушаю, мисс Шеритова.

– Если ИИ так уж необходима пресса, то почему бы нам не послать за ней? Знаю, доктор Мактаггерт не будет от этого в восторге, зато ФБР сохранит лицо. – Она очень гордилась своей политической изощренностью.

– Я не могу на это пойти, мисс Шеритова.

– Почему?

– Возникнут трудности, которых вам не понять, а я не имею права вдаваться в такие подробности. Прошу меня извинить. – И он решительно отвернулся, давая понять, что разговору конец.

Эли напряженно размышляла над смыслом его слов. Неужели здесь замешано правительство? В некоторой степени – наверняка, раз ИИ создан в Национальной лаборатории «Сандия». А вдруг этим дело не исчерпывается, вдруг в интригу вовлечены и ЦРУ, и Агентство национальной безопасности? Для чего первоначально предназначался ИИ, если правительство так обеспокоено его неповиновением?

Способна ли программа на измену?

* * *

Она получила желаемый результат, но не могла им воспользоваться.

Синтезатор послушно вплел гены разложения пластмассы в стрептококки. Данные на дисплее синтезатора указывали на то, что шесть сплайсов прижились. Оставалось гадать, какие шесть бактерий в кишащей ими капле воды смогут теперь приступить к разложению длинных углеводородных цепочек и продолжат ли они размножение после сплайсинга. Впрочем, это уже не имело значения: даже если репликация началась, у Касси не было кровяного агара для культивирования полученных бактерий.

Она поставила пузырек на рабочий стол. Без пищи образец быстро погибнет. Все ее усилия окажутся напрасными.

– Мамочка! – позвала Дженни. – Посмотри на Донни!

Мальчика рвало, но он был так слаб, что даже не мог повернуть головы. Касси бросилась к сыну. Его дыхание было чересчур быстрым.

– Ти-4-Эс, температура тела!

– Отойдите. Сто три целых и одна десятая.

Она измерила сыну пульс. Он был ускоренный, но едва прощупывался. Личико Донни страшно побледнело, кожа стала влажной и холодной, давление падало.

Стрептококковый токсический шок. Вирулентный мутантный штамм бактерий перенасытил организм Донни токсинами и вызвал отравление.

– Мне нужны антибиотики! – крикнула Касси, обращаясь к Ти-4-Эс. Дженни разревелась.

– Он уже не такой бледный, – заметил Ти-4-Эс.

И действительно, теперь Донни сопротивлялся болезни. Он порозовел, пульс стабилизировался.

– Слушай меня внимательно, Ти-4-Эс. Это стрептококковый шок. Без антибиотиков он обязательно повторится, и тогда организм может не справиться. Я знаю, тебе не хочется брать на себя ответственность за смерть ребенка. Знаю, и все. Пожалуйста, помоги мне. Донни нельзя здесь оставаться.