Текст книги "Тайное братство"

Автор книги: Робин Янг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 31 страниц)

Ему с почтением кланялись сержанты и слуги. Рыцари постарше, с загорелыми лицами и твердыми взглядами, молодого человека не замечали. Он собирался спросить их о Гарине, но не стал. Почему-то пропало желание встречаться с человеком, обесчестившим его. Не возникло у него также желания отправляться одному в незнакомый город искать Никола.

Спустя какое-то время Уилл оказался на стене у бойницы. Любовался Акрой. Вид отсюда открывался бесподобный. Город продолжался и за главной стеной, дальше шла еще одна стена и крепостной ров с водой. Потом сады, огороды, окутанные янтарным туманом оливковые рощи.

– Красиво?

Уилл оглянулся. Рядом стоял седоволосый рыцарь.

– Я прихожу сюда каждый день перед вечерней. Не надоедает. – Рыцарь улыбнулся. – Ты приехал из Франции, брат?

– Да, – ответил Уилл. – А в какой стороне Сафед?

– Вон там. – Рыцарь показал на восток. – Около тридцати миль через долину.

– Туда легко добраться?

Рыцарь удивленно посмотрел на Уилла:

– В Сафед ведет отсюда дорога, но там люди Бейбарса. Ты знаешь, что крепость в руках сарацин?

– Да. Там погиб мой отец.

– Я тебе сочувствую. Но не вздумай отправляться туда сейчас. Это верная погибель. В прошлом году в Сафед ездил посланец совета Акры на переговоры с султаном. По его словам, вся крепость окружена пиками с головами христиан.

Уилл не мог представить отца, сильного, полного достоинства рыцаря, не похороненным по-христиански. На чужбине, вдалеке от родной Шотландии. Его передернуло от мысли, что дух отца обречен скитаться по голой пустыне.

– Мне тоже довелось потерять близких, брат, – мягко произнес рыцарь.

– Может, вы знаете рыцаря по имени Гарин де Лион? – неожиданно спросил Уилл.

Седоволосый рыцарь задумался.

– Он прибыл в прошлом году. Моего возраста. – Уилл описал Гарина.

Рыцарь пожал плечами:

– Через наш прицепторий проходили многие.

– Скорее всего он прибыл один. И не на корабле тамплиеров.

– Один? Да, сюда действительно прибыл молодой человек, сам по себе. Как раз перед Рождеством. Де Лион, ты говоришь? – Рыцарь снова задумался. – Кажется, так его звали. Но определенно не скажу. Он прибыл по суше, из Тира. Из-за распрей купцов бухту закрыли, и все корабли направляли туда.

– Он и сейчас здесь?

– Если я ничего не путаю, его отправили с группой рыцарей в Яффу.

– Яффу?

– Это город на побережье рядом с Иерусалимом, примерно в восьмидесяти милях отсюда. – Рыцарь показал на отдаленные горы. – У нас там гарнизон.

– Спасибо. – Оставив рыцаря любоваться закатом, Уилл вернулся на площадь. Собирался направиться в свой солар, но к нему подбежал запыхавшийся Саймон.

– Наконец-то я тебя нашел! Скорее разыщи Эврара.

– Зачем?

– Нас отсюда отправляют. – Тон у Саймона был страдальческий. – Обоих.

– Отправляют? Но мы же только…

– В нашу опочивальню пришел рыцарь со списком. Сразу, как мы устроились. Сказал, чтобы я собирался. В списке есть и ты и Робер.

– И куда отправляют?

– В какую-то Антиохию.

37

Темпл, Антпиохия

1 мая 1268 года

Антиохия по-прежнему считалась одним из чудес света, хотя и потеряла прежнее значение как центр торговли. Город три мили длиной и милю шириной. Впервые видевшие его люди теряли дар речи, неспособные поверить, что это создано не Богом, а человеком. Городские стены воздвигли при римском императоре Юстиниане. Они простирались на восемнадцать миль и имели четыреста пятьдесят башен. Это впечатляло. Стены шли вдоль реки Оронт – арабы называли ее Строптивой, потому что она текла с юга на север, а потом сворачивала вверх по склону горы Сильпия, где на вершине, возвышаясь над городом на тысячу футов, стояла грандиозная крепость. Город внутри этих стен казался в равной мере впечатляющим. Дворцы и виллы, пальмовые рощи, полуразрушенные римские арки, оживленные площади, цветущие сады, бесчисленные церкви и монастыри. Большинство населения здесь составляли христиане. Городские стены охватывали и незастроенные пространства, так что в Антиохии можно было найти крутые скалистые склоны, бурные ручьи, водопады и пещеры. Доступ в город открывали мощные ворота. Некоторые назывались по местоположению, как, например, Дафнские ворота, через которые дорога вела на юг, по направлению к блистающему своими виллами предместью. Чуть дальше в глубине города возвышались Херувимские ворота.

С крепостной стены прицептория Уиллу открывался великолепный вид на долину реки Оронт. На север простирались горы Аман, некоторые – со снеговыми вершинами. Ордену тамплиеров здесь принадлежали две крепости, пристроившиеся на скалистых уступах. Одна охраняла Сирийские ворота, другая перевал, ведущий к королевству Киликия. На юге, за равнинами, возвышались горы Джабал Бара, где скрывались укрепления ассасинов.

– Что нового? – спросил Робер, поднявшись на стену.

– Пока только овцы, – ответил Уилл.

– Жаль. – Робер протянул ему бурдюк с водой.

– Спасибо. – Уилл припал к бурдюку. Утро выдалось теплым, но жара, какая бывает в середине лета, не наступила. – Наши лазутчики пока не появились. – Он вернул бурдюк Роберу. – Добыть сведения очень трудно, на это у них может уйти неделя. – Уилл облокотился на парапет. Проводил глазами пастухов, гнавших вниз по склону отару овец. Два дня назад Уилл, Робер и еще несколько рыцарей проскакали вдоль стены к этому отрогу, чтобы проверить возможность отхода к нему в случае крайней нужды. Обнаружили массу пещер. Проводник-армянин пояснил, что там отправляли свои обряды первые христиане.

Уилл улыбнулся.

– Один рыцарь в Лондоне любил рассказывать об этом городе. Говорил, здесь крепость уходит под облака. А мы посмеивались за его спиной, считая немного свихнувшимся.

Робер заслонился рукой от слепящего света.

– А нам рыцарь в Париже на полном серьезе живописал мамлюков огнедышащими великанами. Он утверждал, что у человека, стоит ему на них взглянуть, стынет в жилах кровь.

– Лазутчики еще не вернулись?

Они обернулись. Избегая смотреть вниз, к парапету нерешительно приблизился Саймон.

– Нет, – ответили Уилл и Робер одновременно. И рассмеялись.

Саймон тяжело вздохнул.

Уилл попытался его успокоить:

– Пока ничего не известно. Только слухи. Затем и послали лазутчиков.

– А если правда? Если на нас идет войско Бейбарса?

Ну что тут скажешь? Уилл знал столько же, сколько остальные. То есть почти ничего. За последнюю неделю в Антиохию пришло несколько вестей о сражении на юге, сильно различавшихся в деталях: по сведениям купца из Дамаска, войско Бейбарса двигалось на Акру; крестьянин из ближайшей деревни откуда-то узнал, что мамлюки идут на Антиохию; по утверждению трех священников коптской церкви, франки заставили мамлюков повернуть назад. Комендант крепости Симон Мансель созвал военный совет. Правитель Антиохии, принц Богемон, отбыл с визитом в Триполи и оставил город наместникам. Было решено послать патруль лазутчиков, чтобы проверить слухи, и магистр ордена тамплиеров назначил пятерых рыцарей; четыре дня назад они и отправились на разведку.

– Вот появится войско Бейбарса, тогда и будем с ним разбираться.

– Как ты можешь быть таким спокойным? – проворчал Саймон.

– Потому что ничего не знаю. Ждать и сохранять спокойствие – единственное, что нам сейчас остается.

Саймон посмотрел на Робера. Тот кивнул:

– Он прав.

– Вам хорошо, – пробормотал конюх. – У вас мечи, и вы знаете, как с ними управляться.

– Первые крестоносцы вели осаду Антиохии семь месяцев, – сказал Уилл и тут же пожалел. Не следовало нагнетать страсти.

– Но сарацины ее все же взяли! – воскликнул Саймон. – И я слышал, как после совета ты и Робер обсуждали грядущую защиту города с таким малым количеством людей.

– Ну говорили, ну и что? – сказал Уилл.

– Не успокаивай меня! – вспылил Саймон.

– А ты не веди себя так, чтобы нужно было успокаивать!

Уилл глянул на Робера, затем взял Саймона за локоть и отвел в сторону.

– Что случилось?

– Ничего особенного. Просто не хочу, чтобы мне отсекли голову.

– Не только это. Ты сам не свой с тех пор, как мы покинули Акру.

– А чего ты ожидал, Уилл? Я думал, мы найдем Никола, отберем книгу и отправимся домой.

– Эврар пытался отменить назначение.

– Плохо пытался.

– Он сделал все возможное.

Узнав о своем предполагающемся отъезде из Акры, Уилл сразу пошел к капеллану, и вскоре они предстали перед маршалом.

– Кемпбелл нужен мне здесь, – сказал Эврар. – Он был в Париже моим сержантом.

– Теперь он рыцарь, – ответил маршал, глядя на Уилла. – К тому же в Париже войны нет. Крестоносцы короля Людовика вряд ли доберутся сюда скоро. Чтобы защитить от Бейбарса то малое, что осталось, мы должны полагаться на самих себя.

Эврар устремил на маршала твердый взгляд.

– Я прибыл сюда специально, чтобы разыскать очень редкую, исключительно важную книгу по медицине. Инспектор королевства Франции послал меня с этим поручением, брат. Уильям – мой сопровождающий, а конюх – оруженосец.

Маршала это не впечатлило.

– Вот победим Бейбарса, брат, и я дам тебе десять рыцарей, чтобы найти эту драгоценную книгу. Но до той поры у меня на счету каждый человек. Манускрипты нас не спасут. Только мечи. – Маршал встал, открыл дверь. – А теперь, братья, прошу извинить, меня ждут важные дела.

– Я буду обжаловать это решение, брат, – сдержанно произнес Эврар, покидая покои.

– Можешь это сделать на следующем собрании капитула, брат.

Кипя бессильным гневом, Эврар вышел во двор.

– Как же быть с книгой? – спросил Уилл.

– Оставь это мне. Найду здесь кого-нибудь в помощь. – Он повернулся к Уиллу. – А вас заберу из Антиохии при первой возможности.

Пока никаких вестей из Акры не было.

– Я вижу всадников! – крикнул Робер.

– Где?

– Вон там. – Робер вглядывался в долину. – Они пока далеко, не видно, кто такие.

Уилл проследил за его взглядом. Всадники быстро двигались к воротам Святого Георгия. Их закрывал скалистый склон справа, но через некоторое время на солнце заблестели белые мантии. На спине одного, когда он пригнулся в седле, мелькнул красный крест.

– Тамплиеры.

– Должно быть, лазутчики.

Уилл покачал головой:

– Мы посылали пятерых, а я насчитал девять.

Гарин пропустил вперед остальных, подтянул ремень на стремени, затем пришпорил коня. Впереди раскинулась Антиохия. И чем ближе становились ее величественные стены, тем мизернее казался он самому себе. Как будто сам Господь Бог поднял ладонь, повелевая каждому прибывающему остановиться. Трудно вообразить этот город взятым каким-нибудь войском. Но, вспомнив Бейбарса, он подумал, что такое возможно.

Бейбарс.

Гарин часто слышал это имя в последние несколько месяцев, хотя, когда заходила речь о султане мамлюков, лишь немногие знали, о ком говорят. Некоторые считали Бейбарса Сатаной, посланным Богом, чтобы наказать христиан на Заморских территориях за любовь к роскошной одежде и гаремы, за забвение проповедей Христа о смирении и скромности. Они полагали, что победить Бейбарса можно лишь молитвами и покаянием. Другие представляли его диким варваром, наделенным не умом, а лишь грубой силой, предлагали умиротворить его богатым выкупом. Гарин видел Бейбарса в сражении. Султану не занимать ни храбрости, ни мужества. Это исполин. Необыкновенно сильный и очень умный. Он изменил жизнь Гарина.

Де Лион поднялся на борт генуэзского корабля в Ла-Рошели с целью преследовать госпитальеров, как приказал Грач, вернувшийся в Англию к Эдуарду. Но, сойдя на берег в Тире, Гарин почувствовал, что невидимая цепь перекушена посередине. Он стал свободен, первый раз в жизни. С совершенно легким сердцем Гарин забыл о книге, которую требовал добыть Грач под угрозой смерти, и получил назначение в Яффу. Здесь-то он и встретился впервые с голубоглазым султаном.

Единственное требуемое от Гарина в Яффе – сражаться и ухитриться выжить. Ему не приходилось лгать, шпионить, бояться не угодить Грачу, рассердить его. Здесь все было грубо и просто. В сражении против Бейбарса он впервые ощутил довольство собой. Почувствовал себя чуть ли не героем.

Стражники открыли ворота, пропуская рыцарей. Гарин улыбнулся: возможно, именно он и спасет этот величественный город.

Уилл и Робер проводили глазами въезжающих в город девятерых рыцарей. Вскоре их позвали на срочное собрание капитула.

– Ничего хорошего не скажут, – пробормотал Робер, когда пятьдесят с лишним рыцарей гарнизона входили в здание капитула. Он кивнул на двух рыцарей, беседующих в галерее с мрачными лицами.

– Да, – согласился Уилл. – Но по крайней мере будет хоть какая-то ясность.

Передние ряды уже заполнились, потому им пришлось пройти в конец зала. На помосте рядом с магистром стояли два командора и пять новоприбывших рыцарей. Когда все расселись, магистр приказал жестом закрыть дверь, и рыцари на возвышении повернулись лицом. У Уилла перехватило дыхание: на помосте стоял Гарин. Уилл собрался вскочить, но Робер схватил его за руку и покачал головой. Уилл остался сидеть, дрожа всем телом.

Заговорил магистр:

– Братья, я созвал вас на спешное собрание. Наши лазутчики встретили в пути четырех братьев-тамплиеров, передавших печальную весть из нашей крепости в Боуфорте. Сейчас один из них, брат Гарин де Лион, сделает сообщение.

Магистр отошел в сторону.

Уилл не отрывал глаз от Гарина, который вышел вперед. Весь в пыли, загорелый, он выглядел усталым. На мантии пятна крови, волосы спутаны. Уже не золотистые, а просто белокурые. От неловкости он сжимал и разжимал руки, как будто не зная, куда их деть.

– Мы прибыли из Боуфорта. Крепость осаждена войском султана Бейбарса.

По залу прокатился ропот.

– Покинули крепость на восьмой день осады. Теперь она скорее всего уже пала. Но мамлюки идут сюда и по пути захватывают все наши крепости, чтобы обезопасить тыл.

Теперь уже поднялся настоящий шум.

– Откуда ты это знаешь? – крикнул один рыцарь.

– Когда они будут здесь? – подал голос другой.

Гарин нерешительно посмотрел на магистра. Тот поднял руку, восстанавливая тишину.

– Братья! Позвольте брату де Лиону закончить. Начни сначала, брат.

– Конечно. – Гарин повернулся к собравшимся и… встретился с напряженным взглядом Уилла. Застыл на несколько секунд, не в силах заговорить. Затем отвел взгляд. – Я был в Яффе в марте, когда подошли мамлюки. Город сдался через день. – Опять поднялся ропот, но Гарин продолжил, избегая смотреть на Уилла. Руки снова сжались в кулаки. – Разгадать планы султана очень сложно. Он всегда неожиданный. В каждом сражении, в каждой войне. Иногда обещает защитникам осажденной крепости свободу, а после казнит, как это произошло в Арсуфе и Сафеде. – Он на мгновение встретился взглядом с Уиллом и тут же отвел глаза. – Иногда отпускает женщин и детей и обращает в рабов мужчин, а иной раз наоборот. А вот в Яффе он приказал убить большинство жителей, но отпустил гарнизон. Уходя, мы видели, как рабы разбирают наш замок. По слухам, султан строит в Каире новую мечеть, и материал для нее свозят из разобранных крепостей франков по всей Палестине. Мы прибыли в Акру. А через несколько недель меня послали с группой укрепить Боуфорт, после того как пришла весть о направлении туда Бейбарса. Мамлюки прибыли к нашим стенам в апреле. На седьмую ночь я стоял на страже и увидел человека, перелезающего через ров. Я его захватил. Это оказался перебежчик. У мамлюков его приговорили к смерти за дезертирство, и он пришел к нам. По его словам, Бейбарс нацелен на Антиохию. Командор Боуфорта послал нас с предупреждением. – Гарин показал на троих рыцарей сзади. – Это все. – Он посмотрел на магистра.

Тот вышел вперед:

– Спасибо, брат де Лион. Ваши доблестные действия достойны похвалы.

Рыцари согласно закивали. Робер громко зевнул, а Уилл ухватился за край скамьи, так что побелели костяшки пальцев.

– Могу я спросить, брат, – крикнул один рыцарь, – великому магистру Берару весть послали?

Магистр посмотрел на Гарина. Тот отрицательно покачал головой:

– Не было времени. Мы двинулись прямо сюда.

– Тогда следует немедленно послать весть в Акру.

– Она прибудет с большим опозданием, – сказал магистр. – Бейбарс придет сюда раньше подкрепления. Мы должны рассчитывать только на себя. Город осаждали гораздо более грозные войска. Я немедленно сообщу коменданту Манселю. Думаю, он пожелает созвать совет.

Обсуждать было нечего. Собравшиеся вознесли молитву за рыцарей Боуфорта и начали расходиться. Магистр послал клирика с посланием коменданту Антиохии и теперь разговаривал с командорами. Гарин спустился с помоста. Быстро глянул на Уилла и поспешил к двери.

Уилл догнал его на середине двора и поволок к оружейной. Притиснул к каменной стене.

Робер тронул его за плечо.

– Отойди, Робер, – бросил Уилл не оборачиваясь.

Робер остался стоять рядом. Два рыцаря остановились, увидев Уилла, прижимавшего Гарина к стене. Робер им улыбнулся, кивнул на Уилла и Гарина:

– Друзья. Давно не виделись.

Рыцари двинулись дальше.

– Книги у меня нет, – быстро проговорил Гарин. – И я не знаю, где она.

– Какая книга? – тихо спросил Уилл. Его глаза сверкнули. – Ты думаешь, я переживаю из-за этого дерьма?

Он прижал Гарина сильнее, так что тот вскрикнул. Затем процедил сквозь зубы:

– А кто заманил меня в публичный дом, сговорившись с каким-то подонком? Кто наблюдал, как он меня избивает, а потом опоил зельем?

– Мне пришлось дать тебе зелье! – воскликнул Гарин, пытаясь оттолкнуть Уилла. – Иначе бы он тебя убил.

Уилл накрутил на руку мантию Гарина и прорычал ему в лицо:

– А шлюха? Тебе тоже пришлось положить ее ко мне в постель?

Гарин уставился на него, не понимая:

– Какая шлюха?

– Только не пытайся отпираться!

– О чем ты говоришь?

– Я убью тебя!

Уилл полез за мечом, но Робер перехватил его руку.

– Не видел я никакой шлюхи, – испуганно пробормотал Гарин. – Клянусь!

– Думаешь, я поверю, что ты случайно заманил меня в этот публичный дом?

Гарин потупился.

– Выманить тебя из прицептория приказал Грач! А в «Семи звездах» Адель… она там хозяйка. Я ходил к ней, уже несколько месяцев. – Гарин на секунду замолк. – Я ее люблю.

Уилл засмеялся. Гарин вздрогнул, как от удара. Это был хриплый горький смех, перешедший в сдавленные рыдания.

– Не смей говорить мне о любви! – Роберу пришлось приложить всю силу, чтобы помешать Уиллу вынуть фальчион. – В тот день я попросил Элвин стать моей женой. И она видела меня с этой девицей. Я потерял ее из-за тебя, ты, сукин сын!

– Я не знаю ничего ни о какой девице, уверяю тебя, – с жаром проговорил Гарин. – Уилл, я не хотел этого. Меня заставил Грач. Он охотился за книгой, откуда-то узнал о прошлой связи моего дяди с Эвраром, и о книге тоже. Пришел ко мне в прицепторий, заставил рассказать все, что я знал от дяди. Уилл, он угрожал изнасиловать и убить мою мать, если я не подчинюсь. – Лицо Гарина сморщилось, глаза наполнились слезами. – Это страшный злодей. Ты не знаешь, на какие мерзости он способен. Но теперь я от него освободился и хочу искупить вину! Готов сделать для тебя все! Скажи, и я сделаю!

Уилл вгляделся в Гарина. Пятна крови на мантии, вскинутые руки, полные слез глаза. Он жаждал отомстить человеку, предавшему его, сделавшему несчастным, а перед ним стоял испуганный мальчик, привыкший врать и изворачиваться, когда его застигали за какой-то шалостью.

Уилл почувствовал невероятную слабость во всем теле. Покачнулся. Пробормотал:

– Мне ничего от тебя не надо.

Он отодвинул руку Робера и зашагал прочь.

38

Стены, Антиохия

14 мая 1268 года

Жители Антиохии смотрели во все глаза. Уже два часа подряд они наблюдали за движением войска мамлюков. Вот так на берегу наблюдают за приближающимся валом цунами. Он еще далеко в море, только слышен приглушенный рев, но вскоре придет сюда, зальет поля, смоет дома вместе с детьми. Их надеждой оставались рыцари в крепостях, сейчас надевавшие кольчуги и пристегивавшие мечи. Иначе конец.

– Что, черт возьми, они там делают? – спросил Ламбер, молодой командор отряда.

Уилл с сержантами закончил установку метательного орудия и оглянулся. Ламбер показывал на соседнюю башню, где собрались, судя по одежде, епископы или кто-то из знати.

– Молятся, наверное.

– А утром на стене я видел детей, – сказал Ламбер. – Они кидали камни, стараясь попасть в мамлюков. Их ведь могут убить ненароком – либо чужие, либо свои. Кто-то должен следить.

– Да, – согласился Уилл. – Но здесь не хватает людей для стен, куда уж поддерживать порядок. – Он посмотрел вниз, на приближающуюся армию мамлюков, затем снова на соседнюю башню. – Пусть хоть молятся. Мамлюки подумают, что у нас большое войско.

– Но их там могут прихлопнуть. – Ламбер сложил из ладоней раструб и крикнул: – Эй! – Несколько вельмож посмотрели в его сторону, затем повернулись спинами. – Уходите, вы, дураки! – Он выругался.

– Скоро уйдут, когда начнут летать стрелы, – сказал подошедший Робер.

– Где Саймон? – спросил Уилл.

– Успокаивает лошадей. Они начинают волноваться, когда слышат барабаны.

– Я их понимаю, – пробормотал Ламбер.

Этот грохот выводил из себя. Теперь, когда мамлюки подошли достаточно близко, ритмичный глухой стук неприятно отдавался во внутренностях. В войске мамлюков насчитывалось тридцать оркестров, каждым управлял атабек, которого называли «повелитель барабанов». Рыцари на стенах уже могли их видеть – маленьких человечков, ударявших в маленькие барабаны и создававших чудовищный шум.

Головная часть войска вышла по узкому проходу из ущелья и рассыпалась по равнине. Впереди тяжелая кавалерия. Воины и кони в доспехах, с копьями и мечами. У каждого полка свой цвет плащей: голубые, нефритовые, малиновые, пурпурные и, наконец, золотистые – полка Бари.

Фланги тяжелой кавалерии прикрывали группы конных лучников, а дальше сплошной массой двигались пешие воины, забросив на плечи щиты, потом копатели-наккабуны с лопатами. На повозках везли бочки со смертоносной нафтой. Сзади неспешно вышагивали верблюды, груженные оружием, продовольствием и водой. Тащили осадные орудия. У каждого было имя. Об этом Уиллу рассказал один пожилой рыцарь. Когда это стало известно в их группе из десяти рыцарей и семи сержантов под командой Ламбера, они тоже окрестили два своих орудия, баллисту и катапульту, стреляющую не камнями, а дротиками. Одно назвали «непобедимым», другое – «убийцей султана».

– Думаю, они разобьют главный лагерь вон там, – сказал Ламбер, показывая на полосу земли, куда двигались облаченные в золото воины полка Бари. – Не достанешь.

Уилл увидел, как опустела соседняя башня. Вельможи направлялись по стене к крепостному валу, огибавшему гору Силпия. В течение нескольких часов, как только подняли тревогу, сюда потянулись люди. Но большинство оставались в городе, суетились, собирались на углах, болтали с соседями, ходили к стенам посмотреть на войско мамлюков, заколачивали двери домов досками, закапывали в саду монеты. Только немногие вызвались защищать крепость.

Тамплиеры, госпитальеры, тевтонские рыцари, сирийцы, армяне и городская стража заняли позиции на башнях. Но половина пустовала. Не хватало людей. Стену длиной восемнадцать миль защищать было некому.

Вчера на военном совете всех волновал участок стены рядом с башней Двух Сестер. Однако комендант Мансель отказался выделить еще людей для его охраны.

Он был уверен, Бейбарса можно уговорить. Напомнил собравшимся, что мамлюки уже однажды отсюда ушли, когда им предложили несколько повозок с драгоценностями. Группу Ламбера перевели с участка у ворот Святого Георгия к башне Двух Сестер. Уилл осмотрел стену, поднимающуюся вверх по склону горы Силпия, и не увидел, как мамлюки смогут ее штурмовать. Прежде Уилл еще никогда не был в осажденном городе, и молодой рыцарь приуныл.

Когда появилось войско мамлюков, Уилл с ужасом осознал трагичность происходящего. Годы упражнений с мечом вряд ли помогут. Услышав сигнал тревоги, они бросили еду и, схватив мечи, побежали по винтовой лестнице наверх и поняли, что это не станет сражением лицом к лицу. Теперь эта башня будет их домом на ближайшие несколько недель, а может, и месяцев.

Уилл попил из бурдюка, поправил меч. Барабаны мамлюков гулко вибрировали внутри, вызывая дрожь. Пришли четверо рыцарей, принесли дротики для катапульты. Среди них Гарин. Они встретились взглядами, затем Гарин двинулся по проходу к следующей башне, где тоже стояла катапульта.

– Неужели можно пробить такие стены? – с сомнением проговорил Робер.

Уилл тронул рукоять фальчиона. Повернулся к Ламберу:

– Что я могу сделать?

Ламбер кивнул:

– То же, что и все остальные. Ждать.

Лагерь мамлюков, Антиохия

14 мая 1268 года

Солнце уже почти закатилось на западе, когда евнухи закончили мыть ноги Бейбарсу и принялись насухо вытирать свежими льняными лоскутами. Султан поднялся, сошел с тронного помоста, воздвигнутого в центре шатра. Отогнул полог. Снаружи ждали атабеки, босые, на полоске упругого дерна у расстеленных молитвенных ковриков.

Бейбарс обратился лицом к Мекке. Ее загораживали стены Антиохии, но он прочел первую суру Корана, и стены как будто растаяли.

– Слава тебе, Аллах милосердный, повелитель и вседержитель мира!

Закончив молитву, мамлюки поднялись и продолжили занятия: разгружали с верблюдов поклажу, ставили шатры, снаряжали орудия, разводили костры, готовились к вечернему празднеству. Завтра первый день священного месяца рамадан, и в следующие четыре недели в дневные часы они будут поститься.

– Мой повелитель.

Бейбарс повернулся. К нему приблизился Омар, обходя слуг, скатывающих молитвенные коврики.

– Ты передал мой приказ атабекам?

– Передал, мой повелитель. Каждый знает свою позицию. – Омар замолк. – Кроме меня.

– Я хочу, чтобы ты оставался сзади, с орудиями.

– Сзади?

– Ты меня слышал, – бросил Бейбарс, не обращая внимания на обиженный взгляд Омара. В нескольких последних сражениях он ставил его все дальше от переднего края битвы. Мало беспокоясь за собственную жизнь, Бейбарс в последние годы начал все больше тревожиться за жизнь друзей. Возможно, потому, что их у него было немного.

– Садик, – тихо проговорил Омар, – если в этом сражении ты пойдешь впереди войска, я хочу быть рядом с тобой. Тем более Хадир…

– Я думал, ты никогда не слушаешь Хадира. – Бейбарс вскинул брови.

– Слушаю, когда он опасается за твою жизнь.

– Хадир не сказал ничего нового. Как давно известно, нечестивые франки мечтают отправить меня в Долину Смерти. Но Хадир уверен в благоприятности знамений для самого сражения. Сейчас нервничает, потому что рядом его прежнее обиталище. – Бейбарс имел в виду крепость ассасинов Масиаф в горах Джабал Бара, откуда когда-то изгнали Хадира.

– Но ты все равно решил возглавить войско, мой повелитель?

Бейбарс напряг челюсть.

– В прошлый раз я доверил это другим, а они позволили себя купить. Мне не нужно от франков никакого выкупа, Омар.

– Мой повелитель султан.

Бейбарс оглянулся. К нему с атабеком одного из полков приближался Калавун.

Калавун поклонился.

– Могу я говорить с тобой?

– Да, – ответил Бейбарс. – Мы ведь закончили, Омар?

Омар помолчал, склонил голову.

– Закончили, мой повелитель.

Бейбарс подождал, пока он уйдет, затем повернулся к вошедшим:

– Все подготовили?

– Да, мой повелитель, – ответил Калавун.

– Хорошо. Будем ждать утра.

– Тогда позволь нам уйти, мой повелитель.

Бейбарс отпустил атабека, а Калавуну велел задержаться. Положил ему на плечо руку:

– Да пребудет с тобой Аллах.

Калавун слегка улыбнулся:

– Это тебе потребуется защита Аллаха, мой повелитель. А моя задача по сравнению с твоей простая.

– Все будет зависеть от того, встретите ли вы сопротивление. И чем дольше вы продержитесь, тем вероятнее, что подоспеют либо тамплиеры из Баграса, либо войско из Ла-Рош, либо из Киликии.

– В прошлом году мы сильно ударили по армянам, – проговорил Калавун. – Сомневаюсь в их способности собрать большое войско.

– Не надо сомневаться, Калавун. Когда мы отошли от Триполи, не тронув город, принц Богемон, несомненно, озаботился из-за нашего возможного возращения. И, вероятно, теперь собирает войско из остатков королевства. Впрочем, я не намерен долго здесь сидеть, чтобы дать ему такую возможность.

Послышался негромкий шум, и откуда-то сбоку неожиданно выбежал семилетний сын султана, Барака-хан. За ним, запыхавшись, ковылял его учитель, отставной атабек по имени Синджар, которого Калавун предложил наставником для мальчика. Спереди на белой накидке Синджара виднелось большое красное пятно. На мгновение Бейбарс подумал, что учитель ранен, но потом осознал: это не кровь, кровь другого цвета. Барака резко остановился.

– Зачем прибежал? Почему не учишься? – требовательно спросил Бейбарс. Затем вопросительно посмотрел на Синджара.

Учитель поклонился.

– Прости, мой повелитель, но я задал Бараке простую арифметическую задачу. Он не смог ее решить, разозлился и кинул в меня кувшин со сладким напитком. – Синджар посмотрел на испачканную накидку. – Я собрался его наказать, вот он и убежал.

Барака свирепо посмотрел на учителя.

– Синджар собрался меня побить, отец.

– Так пусть он это сделает, – сказал Бейбарс, резко развернув сына. – Я не хочу больше слышать про твою нерадивость в учебе. Ты меня понял?

Барака насупился.

– Да, отец.

Бейбарс кивнул Синджару:

– Можешь удалиться.

– Да, мой повелитель.

Бейбарс подождал, когда уйдет Синджар, затем повернулся к сыну.

– Если не хочешь учиться, то, – он с улыбкой глянул на Калавуна, – может быть, встанешь у манджаника?

Калавун тоже улыбнулся. Поворошил волосы Бараки.

– Может быть. Хотя я не уверен, что это подходящее занятие для наследника трона и моего будущего зятя.

Барака насупился еще сильнее. По повелению отца он должен жениться на дочке Калавуна. Правда, через несколько лет, когда станет достаточно взрослым. Но все равно не хотелось. Пусть лучше отец поставит у манджаника ее. А там что-нибудь случится, и она перелетит через стену в город. Эта мысль Бараке понравилась, он улыбнулся. Калавун тем временем удалился с поклоном.

– Куда ушел эмир Калавун, отец?

– В горы, – ответил Бейбарс, занося сына в шатер. С тех пор как Барака покинул гарем, султану стало приятно проводить время с ребенком.

– Зачем?

Бейбарс, не обращая внимания на толкущихся в шатре евнухов, стражников и советников, поставил сына на ковер, взял серебряный поднос с фигами.

– Сейчас покажу. – Он нагнулся и вложил в руку Бараки фигу. Затем еще три разложил на ковре в виде треугольника. – Смотри, это Антиохия. – Он показал на фигу в нижнем правом углу. – Та, сверху, Сирийские ворота, куда направился Калавун. – Бейбарс показал на верхний угол. – Калавун не пропустит подкрепление христианам с севера. – Он перевел палец в нижний левый угол. – Это порт Сан-Симеон. Я послал туда другого атабека захватить его. Подкрепление с берега не сможет прийти.

– А что будешь делать ты, отец?

Бейбарс улыбнулся. Взял фигу, которая была Антиохией, и отправил в рот. Барака рассмеялся.