Текст книги "Человек семьи"

Автор книги: Робин Мур

Соавторы: Милт Мэчлин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 34 страниц)

Глава 24

Пат обещал держать свое слово Регану, а насколько хорошо он будет его держать, зависело от того, какой информацией заинтересуется сам Пат. Он дал Регану великолепную наводку на груз оружия, находившийся в одном из доков Тони Анастасиа в Бруклине. Оружие через Майами должно было отправиться новообразованному правительству Кастро на Кубе.

Пат не беспокоился о том, что подводит Тони Анастасиа, который был братом Большого Ала. После смерти брата Тони было трудно держать в руках Международную ассоциацию портовых рабочих. Пат чувствовал, что поскольку этот участок побережья контролировала Семья Профачи, он делает одолжение Сэму Мэсси и дону Витоне. По теории Пата, выведенной из учения Макиавелли, лучше лишать противника источника доходов, чем заниматься кровопролитием.

Захват оружия работниками ФБР служило двум целям. Это укрепило бы доверие Регана к Пату и нанесло бы удар по Семье Профачи.

Сэм был озабочен дружбой Пата с Дойлом.

– Знаешь, – сказал он, – мне никогда не нравились агенты ФБР, хотя пока особых тревог они нам не доставляли.

– В том-то и дело, – сказал Пат. – У них сейчас большая суматоха. Скоро они начнут везде совать нос, и мне хотелось бы быть в курсе их дел. Мы можем использовать их так же, как полицию, чтобы вывести кого-нибудь из строя, не советуясь ни с кем.

– Имей в виду, – заметил Сэм, – я не обещаю, что мы будем давать им сведения о нашей Семье или об организации. Но когда ты объяснишь все дону Витоне, он среагирует так же, как и я. В конце концов, он и сам настоящая лиса, верно?

– Верно.

* * *

Сведения насчет нелегального провоза оружия были получены от Фрэнка Мэддена и Билли Джордано, которые обвинялись в убийстве. Наводка сработала отлично. Реган смог провести операцию и перехватить груз до того, как его погрузили на корабль. Информация об арсенале, из которого было украдено оружие, была послана в Вашингтон.

Через неделю Реган встретился с Патом за ленчем у Шраффтса на углу Пятьдесят седьмой и Третьей улиц. Пат с отвращением оглядел заведение.

– Почему ты выбрал это место? – спросил он. – Все эти дутые бизнесмены и старухи в шляпах с цветами...

– Послушай, – сказал Реган, заказав двойной бурбон, – Бюро и так достаточно на меня наседает из-за всех этих мест, где я появляюсь, чтобы искать информацию об организованной преступности. А так они подумают, что я здесь пью содовую с мороженым. На самом деле здесь самые лучшие напитки в городе, если есть деньги.

Пат одобрительно улыбнулся:

– Умно, очень умно. Но в хилой же компании ты работаешь, если надо думать о цене пары напитков.

– Ну, Пат, – сказал Реган с оттенком горечи, – у нас нет таких возможностей получать дополнительные доходы, как у вас.

Пат рассмеялся.

– Слушай, у меня тоже нет таких возможностей. Я просто женился на богатой девице. И у меня добрый тесть.

– Я имею кое-какую информацию о твоем тесте. Я слышал, что его компания песка и гравия "Ривердейл" и несколько других предприятий завязаны на банду.

Пат презрительно рассмеялся, блеснув широкой улыбкой:

– Старик Сэм? Ты смеешься. Зачем ему такие связи? Он занимается легальным бизнесом. Знаешь, я работал в его строительной компании в Бронксе, когда был моложе.

– Я этого не знал, – заметил Реган.

– Еще бы. Я работал там до того, как встретился с Констанцей. Если у человека итальянское имя, это не значит, что он занимается каким-нибудь рэкетом. Посмотри на меня. Посмотри на Ральфа Салерно. На стороне закона тоже много итальянцев. Посмотри на себя. Ты сам наполовину итальянец.

Реган улыбнулся:

– Никогда не слышал о человеке, который так любит своего тестя.

– Ну, тещи у меня нет, так же как отца и матери. Серьезно, я буду рад, если ты проверишь Сэма. Я сам это сделал, просто чтобы посмотреть, с кем я имею дело. Здесь все чисто. Его ни разу ни за что не привлекали. Он, вероятно, не понял бы, о чем речь, если бы ты заговорил с ним обо всех этих бандах.

Реган сделал гримасу:

– Ох, брось, Пат. Нельзя достигнуть такого положения в строительстве, не зная хоть чего-то об этих вещах.

Пат пожал плечами:

– Ну, что-то он об этом знает, как любой человек, который читает газеты. Поверь, если бы он занимался какими-то другими делами, то об этом я знал бы.

– Надеюсь, что так, – сказал Реган. – Но я заметил, что если он получает работу, то всегда контракт подписывают эти липовые союзы, контролируемые бандами.

Пат посмотрел на него задумчиво:

– Ты проделал много работы по моему тестю, не так ли?

Реган пожал плечами:

– Почему бы и нет? Никто не свободен от подозрений.

– Ну, насколько я понимаю, Сэм Мэсси от них свободен, и ты лучше отстань от него, если нуждаешься в моем сотрудничестве.

Реган почти целых десять секунд смотрел Пату прямо в глаза.

– Никто не свободен от подозрений, Конте, – повторил он. – Даже ты.

Пат подумал, не поймать ли его на слове, но не стал этого делать.

– А хорошую я тебе дал подсказку насчет доков, не так ли? – спросил он, отказываясь принимать вызов.

– Да, замечательную.

– Ну так ты мне задолжал. Что ты для меня приготовил? Это не улица с односторонним движением, как ты знаешь.

Реган почесал голову:

– Ну, в ФБР есть лента, записанная в Бруклине. У нас там "жучок" на этом телефоне в Сахара-Лаундж. Это место сбора банды.

Пат с интересом кивнул.

– Знаешь, Бюро немного помогло Комиссии Маклеллана, – продолжал Дойл. – Этот Бобби Кеннеди – подросток – действительно решил добраться до Джимми Хоффы, и уже почти добрался. Так что мы проверяем подростков, которые там болтаются. С нашей стороны это самоубийство – ставить там "жучок", но мы заплатили телефонисту, а сами остались чистыми. На "жучке" стоит передатчик, так что по проводам нас не вычислить. Мы просто принимаем сигналы по радио в машине неподалеку и записываем.

– Да, это удобно, – заметил Пат. – Могу я послушать ленту?

– Да, я ее расшифровал. В следующий раз принесу расшифровку.

– Я пойду вместе с тобой к тебе в контору и заберу ее сейчас.

Реган отрицательно покачал головой:

– Бюро не доверяет нью-йоркским полицейским. Если я приведу тебя, будет куча вопросов. Считается, что не мы даем вам информацию, а вы.

– Я ведь тебе кое-что предоставил, а?

– Верно, но считается, что я тебе не должен ничего давать.

– Рука руку моет, верно?

– Верно, – сказал Реган.

На следующий день у Шраффтса Реган сунул Пату ненадписанный конверт. Это была не расшифровка ленты, а копия обзорного рапорта:

Главному агенту, Нью-Йорк (2473420)

Дата: 9.12.60.

От: секретного агента Регана С. Дойла.

Тема: надзор.

Следующая информация выбрана из сведений, полученных 9.11.60 от НИ1407-М, При распространении этой информации вне стен Бюро ее необходимо соответственно перефразировать, чтобы защитить ее источник.

Во время беседы между Джои Галло и неизвестным собеседником по имени Тони Джои жаловался на плохое обращение старика.

Галло: Этот хрен жадный, зимой снегу у него не допросишься. Знаешь, после дела с Фрэнки Шотсом я думал, что он действительно о нас позаботится, но он не дает нам ничего. Пару машин, и все. Этот сукин сын устраивает одного из этих Мусташ Питов в бакалейный магазин, выкладывает пятнадцать – двадцать кусков. Нам же – ничего. Мы что, сироты? Мы все для него сделали, так где же результат?

Голос (Тони?): Я знаю, я знаю. Он всегда был таким. Он все еще действует теми же методами, ты знаешь? Так ничему и не научился, этот хрен.

Галло: Знаешь, как-то они мне говорят: "Фрэнк Костелло владеет Луизианой". А кто это дал Луизиану Фрэнку Костелло? Эйзенхауэр ему дал? Любой сукин сын, у которого хватит сил, чтобы захватить что-то и удерживать, должен это взять. Если у него не хватает сил взять, то никто ему и не даст, будь это Луизиана или что-то другое, если понимаешь, что я имею в виду.

Голос: Да, понятно, У вас там дела по-старому?

Галло: Вот именно. Они не могут отдавать территорию. Мы все привели в порядок в Бруклине: Президент-стрит и всю округу. И что они мне дали? Они не отдали мне даже игры в кости. Для игры в кости разве нужно быть звездой? Знаешь, они хорошие, когда хотят, чтобы ты на них поработал, укокал кого-нибудь, или... (слова неразличимы).

Голос: Следи за тем, что говоришь, Телефон может прослушиваться.

Галло: Да, верно. Ну, когда им нужна работа, они хорошие, верно?

Голос: Верно.

Галло: Но мы не годимся для того, чтобы приходить в его чертов дом. Ты знаешь, что я никогда не был у него дома?

Галло: Да.

Голос: Слушай, сказать по правде, я бы хотел посоветоваться. Могли бы мы где-нибудь встретиться? Не люблю говорить по телефону. Знаешь, Тони, ты единственный человек, который знает, что происходит. В Вилледже ты занимаешься такими же делами. Несколько машин, пару игр – это все, что нам надо. Ты понимаешь. Но нам нужна поддержка.

Голос: Ладно, хватит, хватит... Знаешь место, где мы всегда встречаемся? Куда я хожу по четвергам? Понимаешь, что я имею в виду? Место, где подают хорошие спедини?

Галло: Да, название начинается на "Л"? Верно? Это неподалеку.

Голос: Именно. Ты меня понял. Встретимся в четверг, в обычное время.

Галло: Хорошо, хорошо.

Последняя страница была укороченной и имела неровный край, как будто ее оторвали по линейке. Пат улыбнулся. Было ясно, что Реган не полностью ему доверял.

Выводы были на оторванной части, но Пат был уверен, что Реган не мог понять разговор полностью. Имя Тони и ссылки на игру в кости и игральные автоматы в Вилледже говорили о том, что Голос был голосом Тони Бендера.

Старик – это Профачи. Было известно, что братья Галло отвечали за убийство Фрэнки Шотса Аббатемарко – шестидесятидвухлетнего боевика Профачи, – который был одним из главных в Семье и получал около миллиона в год. Фрэнки долго не платил боссу – Профачи – его долю. Извинившись, он перенес срок платежа, но вовремя с деньгами не появился. Профачи не прощал такого.

4 ноября 1959 года двое мужчин в красных платках на лицах перехватили Фрэнки Шотса, когда он выходил из грилль-бара "Карделло" на Четвертой улице в Бруклине. Четыре пули попали в живот, горло и лицо. Пули отбросили его обратно в бар, где он вцепился в стойку и сполз на пол. Стрелявшие последовали за ним. Один из них, короткий и толстый, залез в карман пальто Фрэнки, достал его пистолет и выстрелил в него еще три раза.

Когда прибыла полиция, Фрэнки был без сознания. Он лежал, умирая, на полу, белая шляпа аккуратно лежала рядом с головой, куда она упала, и ее край постепенно становился красным.

Отдел Пата из неофициального источника получил сведения, что коротким и толстым был Джо Джелли – соратник Галло. Полицейские нашли его и засадили за решетку, но ничего из него не вытянули. Он был задержан за ношение неопознанного ключа. Джелли упорно твердил, что не знает, откуда этот ключ. Детективы знали, что это ключ от квартиры подружки, но у Джелли была очень ревнивая жена и он в этом не признавался. Ему вменили в вину ношение орудия взлома.

Было ясно, что убийство было совершено по приказу Профачи, но никто не мог этого доказать. Это было понятно по поведению Сумасшедшего Джои Галло. Осведомители донесли, что когда Джон Симоне, личный телохранитель Профачи, пришел успокаивать Джои, тот плюнул ему на башмак и чуть не случилось очередного убийства.

Пат был в курсе дел Бендера, и его знаний было достаточно для того, чтобы понять разговор. Было ясно, что Бендер говорил о ресторане "Луна", куда Пат любил ходить по четвергам, чтобы спокойно съесть тарелку спедини и выпить красного вина.

Пата заинтересовала возникающая связь между Галло и Бендером. Об этом определенно не знали ни дон Витоне, ни Сэм Мэсси. Вскоре Пат встретился с Сэмом и доном Витоне и рассказал им о полученной информации.

– Вы собираетесь, что-нибудь с этим делать, дон Витоне? – спросил Пат.

Дженовезе, лицо которого казалось еще более бледным под широкополой белой шляпой, пожал плечами:

– Мы позаботимся об этом, когда придет время. А пока я бы не отказался поддать немного жару. Вы можете это сделать?

– Конечно, – сказал Пат. – Мы расстроим встречу.

– Хорошо, – согласился дон Витоне, – но следите за тем, чтобы никто не узнал ничего лишнего. Я имею в виду, что если будет обыск, вы постарайтесь присутствовать и проверьте все.

– Послушайте, их не за что будет задерживать. Я просто немного потрясу их, особенно Тони.

Пат написал рапорт Джону Брэди – инспектору Отдела разведки и получил разрешение на проверку ресторана "Луна" в четверг. Точно в восемь тридцать вечера Пат вместе с четырьмя здоровыми детективами вошел в набитый ресторан. За большим столом совещались похожий на ученого Тони Бендер и Сумасшедший Джои, обмакивавший хлеб в блюдо. Тут же были Жук – Фрэнки Карузо из Бенсонхерста, Джои Агоне и другие. Их арестовали по обвинению в том, что они что-то замышляют, так как у каждого был большой "послужной список".

Бендер покорно поднял глаза и увидел Пата в гражданской одежде, руководящего операцией. Пат подмигнул Тони, оставив его гадать о смысле своих действий. Тони, конечно, знал, что Пату иногда приходится арестовывать кого-нибудь из своей Семьи, но Пат никогда не забирался так высоко. Ему следовало бы об этом подумать. Их всех допросили и отпустили, так как обвинения были сняты. Но Бендер явно ничего не понял.

Глава 25

1960 год был хорошим годом для Пата Конте. Он сдал экзамен на лейтенанта и ждал повышения, а также закончил последний курс вечерних занятий в Колледже Бернарда Баруха. В конце июня он успешно сдал там экзамены.

За семь лет после рождения ребенка Пат и Конни мало развлекались. После сдачи экзамена на лейтенанта Пат решил устроить вечеринку на открытом воздухе на ферме в Анкрамдейле, где он обычно проводил выходные и отпуска.

Были приглашены родственники и несколько близких друзей. Пату хотелось позвать Китти, и Констанца была "за", но вместе с Китти надо было приглашать и Регана Дойла. Хотя за последний год Пат с ним опять сдружился, ему не хотелось, чтобы Дойл видел некоторых из его близких родственников. Исследования Дойла в ФБР становились все более тщательными, и он даже узнал немного о деятельности Семьи. Если бы он пришел, присутствие некоторых членов Семьи навело бы его на определенные мысли. Связи Сэма Мэсси все еще были тайной для внешнего мира, но Дойл смог бы все понять, увидев кое-кого из гостей.

Пат и Конни на этой почве даже поссорились. Она утверждала, что он не приглашает Китти и Дойла потому, что стыдится ребенка. Их сын в свои семь лет был не больше двухлетнего и не мог ни ходить, ни оправлять естественные надобности. Он только сидел с высунувшимся языком в колыбели, качаясь туда-сюда и производя странные звуки.

– Послушай, Конни, – в отчаянии сказал Пат. – Признаюсь, я не ношу фотографию ребенка в бумажнике, но это не имеет отношения к тому, почему я не приглашаю Китти и Дойла. Просто я хочу, чтобы был узкий семейный круг.

– Почему тогда ты приглашаешь Патерно, и Ганчи, и Ала Сантини и всех с Малбери-стрит?

– Потому что это практически моя семья. К тому же, я состою в Итало-американской лиге, и это становится все более важным; я окончил колледж и смогу посвящать этому больше времени.

– Бог накажет тебя за то, что ты стыдишься собственного ребенка.

– Бог уже наказал меня, наградив его им.

– У Бога была на это причина, и когда-нибудь ты ее узнаешь.

– Господи, ты все еще занимаешься болтовней с этим полоумным священником, – с отвращением сказал Пат. – Ты только посмотри на это существо!

– Это Себастьян, – заметила она. – Его зовут Себастьян.

– Ну, посмотри на него. Посмотри на большие промежутки между пальцами ног. Господи, у него перепончатые ноги.

Безмолвно плача, Конни оперлась на кроватку.

– Ладно, ладно, извини, – сказал Пат. – Я скажу сестре Ортен, чтобы ее кто-нибудь подменил, и утром мы поедем в Анкрамдейл.

– Пат, не могли бы мы взять с собой Себастьяна? Он любит природу, и Семья захочет его увидеть.

Лицо Пата перекосила гримаса отвращения:

– Послушай, Конни, пойми. Семья не хочет его видеть. Они пугаются, глядя на него, а он совсем не соображает, где находится. Какая разница, в городе он или на природе? Сестра может почитать ему одну из этих тупых книжек с картинками. Ему нравится ее голос.

– Ты самый жестокий человек на свете, – горько сказала Конни. – И на свой чертов пикник можешь ехать один.

* * *

В субботу Пат поехал на пикник в своем «линкольне». За компанию с ним поехал Артур Марсери.

– Ты должен радоваться, что никогда не был женат, Арт, – сказал Пат. – Если бы не Семья...

– Да, тебе не повезло с ребенком, – сочувственно ответил Артур. – Но ты прав, я рад, что не женился.

– Ты когда-нибудь думал, сколько стоит ребенок? Знаешь, колледжи, каникулы, лишние комнаты? Мой сын не пойдет в колледж, – дико смеясь, сказал Пат. – Думаю, когда ему стукнет двадцать три, если он доживет до такого возраста, отправим его в детский сад.

Артур переменил тему:

– Думаю, еще до Рождества у тебя будет что отпраздновать. Скоро, по-видимому, освободится место лейтенанта.

Пат приободрился:

– Это было бы великолепно. Нам надо как-нибудь встретиться и поговорить. А ты как? Станешь капитаном?

– В следующем месяце, – счастливо ухмыльнулся Артур. – Пора бы, как ты думаешь?

– Ты всегда идешь впереди меня, – улыбнулся Пат.

Артур серьезно на него посмотрел:

– Скоро ты поймешь, что я стою на месте. Не знаю, понимаешь это ты, но я – сплошное разочарование для Семьи. Они думали, что я буду умным, приведу всех в новую эру. Но у меня почему-то нет генов агрессии. Может, в детстве я был слишком мягким. Лучшее, что я сделал для Семьи, – принял тебя под свое крыло в Департаменте. Мне много раз это говорили. Но капитан для меня – то, что надо. Здесь я останавливаюсь. А перед тобой большое будущее. Теперь ты – надежда Семьи.

Пат был тронут словами Артура. Он чувствовал свое растущее влияние, и знал, что Артур никогда не справился бы с некоторыми делами, которые выполнял Пат. Он с теплом подумал, что относится наконец к настоящей Семье.

– Ничего нет плохого в том, что ты не агрессивный, Артур.

– Слава Богу что ты так думаешь, – заметил Артур.

Они подъехали к небольшому старому деревянному коттеджу у фермы. Вечеринка проводилась в кирпичном здании на краю каменоломни. Строение раньше использовалось для обработки камня, но Пат превратил его в большую комнату для игр. Каменоломня с крутыми белыми краями давно заполнилась водой и представляла собой соблазнительный бассейн. В здании со стороны озера Пат проломил стену и устроил проходной бар и патио. В баре находился большой кирпичный камин с тяжелыми решетками.

Шофер Сэма, Томми, отвечал за еду, состоявшую из итальянских горячих и сладких, с перцем и луком, колбасок-гриль, жаренных на углях кур, бифштексов и котлет. В обоих концах патио стояли бочонки с пивом, а Джорджи – младший брат Томми, готовил в баре крепкие напитки.

Когда Пат понял, что Конни не будет, он решил превратить пикник в холостяцкую вечеринку. Всего было около двадцати гостей, в том числе отец Рэй и Сэм Мэсси, Ганчи и Патерно. Пат пригласил бы и дона Витоне, но тот, к сожалению, был очень занят игрой в мяч во дворе федеральной тюрьмы в Атланте. Тони Бендер отговорился тем, что у него назначена встреча в Бруклине. Но Джерри Катена изобразил что-то вроде суррогата дона Витоне.

Появился и Джим Бэйли – теперь ведущий корреспондент "Нью-Йорк пост". Пат приветствовал его итальянским объятием и присоединился к толпе у бара.

– Джим, мальчик мой, как поживаешь? – спросил он. – Мы же не виделись пару лет?

– Около того.

– Ну, я читал твои статьи, они очень, очень хорошие. Мы все знали, что в тебе что-то есть.

– А я следил за твоими успехами. Ты завоевываешь себе имя в газете. Герой-коп и прочая ерунда.

– Что же, у меня хорошие корреспонденты, – рассмеялся Пат.

Отец Рэй, лучась улыбкой, взял обе руки Пата в свои.

– Итак, ты теперь занимаешься правоведением? Ну не чудесно ли? Помню, как ты еще пареньком дрался на улицах.

– Ну, отец Рэй, я прислушивался к тому, что вы говорили. Думаю, время драк прошло, не так ли?

– Да. Теперь время быть лисой. Львы теперь не в моде. Может быть, ты бы подумал о политике? – улыбаясь, сказал отец Рэй. – Кто твой негритянский друг?

– О, это парень, которого я знаю с университета.

Отец Рэй, казалось, был доволен:

– Отлично, отлично. Нам нужны все.

День был великолепным. На фруктовых деревьях еще оставались цветы, но в воздухе уже чувствовалось приближение лета. Сэм одобрительно оглядел владение.

– Знаешь, Пат, – сказал он. – Я подумываю о том, чтобы и себе купить такую же ферму. Здесь красивая земля, и мне нравится то, что ты сделал.

– Мне тоже нравится, – ответил Пат. – Мне легче переносить город после поездок сюда. Я думаю купить несколько коров, если найдется, кому за ними смотреть.

– Прекрасно. Будешь настоящим фермером. Я горжусь тобой, сын.

Сэм накинул фланелевый пиджак, взял Пата под руку, и они подошли к краю бассейна и стали смотреть на воду.

– Прекрасный водоем, – заметил Сэм. – Знаешь, сейчас любой участок земли с водой стоит кучу денег. Все хотят выбраться из города.

– Бассейн прохладный и приятный для купания, – сказал Пат.

– Знаешь, я произвел обследование этого участка, – сказал Сэм. – Каменоломня идет прямо вниз на триста футов. Это скала, из такого камня можно строить дома. Сразу от края здесь большая глубина, триста футов, прямо вниз. Я как-то закинул туда веревку. Господи, если что-нибудь упадет на дно, никто этого в жизни не найдет! На такую глубину не может спуститься даже водолаз.

Сэм не просто болтал или выражался поэтически. Было ясно, что он что-то имеет в виду. Он, осматривая край белого известняка, говорил:

– Если тебе потребуется камень, чтобы что-нибудь построить, взорви часть этой стены. Часть камней, конечно, упадет вниз, но у тебя все равно будет достаточно материала.

Пат с интересом кивнул:

– Если кто-нибудь окажется на дне и потом покроется камнями, то достать это будет просто невозможно, не так ли?

Пату стала яснее его мысль.

– Есть множество способов, какими могут исчезать вещи или люди, – заметил он. – Я знаю одну свалку выше по реке Бронко. Там есть пресс для мусора, который забирает целый самосвал. Если какой-нибудь предмет туда падает, то его уже больше никто и никогда не увидит. Все превращается в маленький куб и идет на переработку.

– Конечно, конечно, – сказал Сэм, – но, знаешь, это устаревший метод, и, кроме того, нужен оператор пресса, водитель грузовика, люди для загрузки машины в пресс, крановщик. Столько народу только для того, чтобы превратить в лепешку, например, одну машину. Мне всегда казалось, что если ты не хочешь, чтобы кто-то знал о твоих делах, то чем меньше людей в курсе дела, тем лучше. А самое простое, если не будет никого, иначе ты всегда будешь беспокоиться. Знаешь, в старые времена у нас были законы молчания, чести, уважения, но все сейчас меняются быстро. Люди перебегают из одного лагеря в другой. На них нельзя положиться.

– Это не только сейчас, – возразил Пат. – Так было всегда, всю историю. Вот что я запомнил из Макиавелли:

О людях в общем можно сказать, что они неблагодарны и непостоянны, лицемерны, избегают опасность и алчут добычи. Пока вы осыпаете их милостями, они целиком ваши; они предлагают вам свою кровь, свою плоть, жизнь, детей, если необходимость в этом весьма отдаленная; но если она близка, они бунтуют"

– Ты – настоящий профессор, – рассмеялся Сэм. – Но он был парень что надо, этот Макиавелли, а? Первоклассный теоретик.

Они сели на скамейку из красного дерева рядом с вышкой для прыжков в воду и закурили по сигаре "Упман".

– С кубинскими сигарами стало труднее, когда Кастро захватил власть, – заметил Сэм, – но все же мне присылают иногда коробку из Майами. Я тебе достану.

– Спасибо, – сказал Пат.

Сэм выдул большое облако дыма над черной водой.

– Да, что он там говорил, Макиавелли, что они неблагодарны и непостоянны, избегают опасности... алчные. Да. Знаешь, в этом много правды. Кстати, почему здесь нет твоего "равного по званию" из Вилледжа, Тони Бендера?

– Я его приглашал, но он сказал, что у него встреча в Бруклине.

– Бруклин, Бруклин. Слишком часто он туда ездит. У него сплошные встречи. Мы нечасто его видим. Он, кажется, чересчур дружит с этими молодыми пустышками Галло. Не знаю, что полезного для нас в этих отношениях.

Пат смотрел на березовую рощу за кратером карьера.

– С тобой кто-нибудь об этом говорил? – спросил Пат.

– Да, я встречался с Евреем из Майами. Веришь ли, они знают все, что происходит. У них множество связей, если понимаешь, что я имею в виду.

– То, о чем ты говоришь, будет сложным делом, – заметил Пат. – Может вызвать массу неприятностей.

– Прежде чем устраивать нам неприятности, надо точно знать, кто это сделал, так? А если все расспросы в Семье ничего не дадут, то никто и не узнает правду, так? Поэтому в этом деле нельзя доверяться постороннему.

– Когда, по-твоему, такое должно произойти?

Сэм выдул еще облако дыма:

– Ну, мы можем подождать, присмотреться. В Бруклине много чего еще может случиться. Кто знает? Бог может избавить нас от хлопот при помощи несчастного случая. Много пуль будет летать над рекой, пока утрясутся все проблемы.

– Ну, иногда я думаю, что Профачи сам вызвал неприятности себе на голову. Нужно идти в ногу со временем и быть пощедрее, чем он. Он ничего не дал этим Галло, и они решились на большую игру.

– Да, – сказал Сэм, – но мне не нравится ни одна из этих сторон. Думаю, в выигрыше в конце концов останется Гамбино.

Сэм оказался прав. Через полгода в Бруклине разразилась гроза. Галло планировали нанести уничтожающий удар и справиться с группой Профачи за день.

– Мы сделаем, как Фидель Борода, – как-то заметил Джои Галло, что было зафиксировано многочисленными полицейскими "жучками", которыми была утыкана квартира Галло на Президент-стрит.

Однажды днем в процессе скоординированных рейдов четыре главаря Семьи Профачи были под угрозой пистолета похищены из клубов и баров. Но хитрого старика Профачи не оказалось дома, когда группа появилась на Бенсонхерсте.

Идея Ларри Галло состояла в том, чтобы взять заложников и после этого урегулировать вопросы с Семьей Профачи. Ранее Галло не были так сильны, поскольку еще не были организованы в Семью и не могли собраться перед переговорами с Профачи и обсудить свои проблемы. Теперь Галло со своим союзником Джо Джелли чувствовали, что, захватив четырех из пяти главарей, они смогут диктовать свои условия. Ларри считал, что, как только их требования выслушают и выполнят, они могут отпустить заложников. Но у Джои было другое мнение:

– Перед разговором с Семьей Профачи мы убьем одного из них и потребуем сотню тысяч как залог доверия.

Но Ларри и Джо Джелли отговорили его от ненужного кровопролития, хотя Ларри и пришлось его для этого стукнуть. И, чтобы избежать преждевременного взрыва, они услали Джои на каникулы в Калифорнию, чтобы он остыл.

Через нейтральных посредников была назначена встреча, и заложников оставили невредимыми. Ларри был не против кровопролития, но он считал, что в данной ситуации это будет неумно, поскольку одновременно они не могут уничтожить самого Профачи. Если бы кто-нибудь из заложников был убит, то у Профачи хватило бы сил, чтобы уничтожить всю Семью Галло. Пленников следовало использовать как пешек. Профачи передал, что он поговорил с Галло, и через две недели после похищения трех заложников отпустили. Это были Джо Маглиокко, Шейх – Салли Мусаккия и брат босса Фрэнк Профачи.

Но Джона Сцимоне, самого "крутого" и хладнокровного из них, оставили. Отчасти потому, что во время своего пребывания в "Манхэттен-отеле", где они его держали, он дал им понять, что думает перейти на их сторону. Чтобы устранить подозрения, они продержали его еще неделю. В конце концов вопрос был обсужден на совещании глав пяти ведущих Семей.

Встреча проводилась на первом этаже ресторана на Лонг-Айленде. Сумасшедший Джои к этому времени вернулся, и его было трудно удерживать от того, чтобы он не вверг в беду всю Семью, но Ларри его утихомирил и описал все несправедливости, которые их банда терпела от Семьи Профачи.

Том Бендер, встав, поддержал Галло.

– Больше всего, сказал он, им нужен мир. Нет смысла привлекать внимание извне излишними убийствами и насилием.

Гамбино и Лючезе не выразили никакого мнения, и в конце концов было решено, что пусть Джо Профачи и Галло сами выясняют свои проблемы любым способом.

Галло были уверены в себе. У них был Сцимоне как пятая колонна, а боевик Профачи Змея – Кармине Персико выразил им свое дружеское отношение. Через день после совещания Пат встретился с Тони Бендером за бифштексом у Ломбарди, и тот рассказал ему, как проходила встреча.

– Если бы боссы действительно хотели мира, – сказал Пат, – они не оставили бы это дело молодым бездельникам. Мира не будет.

– Ну, – пожал плечами Бендер, – что будет, то и будет. Понимаешь, что я имею в виду?