Текст книги "Морская политика России 80-х годов XIX века"

Автор книги: Роберт Кондратенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 30 страниц)

Глава 3
Российский Военно-Морской Флот в начале 1880-х годов

Таким образом, к началу 80-х годов XIX века российский флот под давлением экономических факторов и в силу недостаточной координации планов различных ведомств продолжал развиваться в рамках концепций, выработанных еще до войны с Турцией и не учитывавших изменений, которые претерпела военно-политическая ситуация в бассейнах Черного и Средиземного морей по ее окончании. Более того, фактическое положение не соответствовало и требованиям этих концепций. Как и четверть века назад, в структуре морских сил абсолютно доминировал Балтийский флот, представлявший собой, по сути дела, единственный инструмент для решения внешнеполитических задач государства. Каковы же были его возможности? Для ответа на этот вопрос следует уточнить численность боеспособных кораблей и систему их базирования, привлекая помимо известного справочника С.П. Моисеева и другие источники.

13 декабря 1879 года Гидрографический департамент Морского министерства сообщил Инспекторскому департаменту, что состояние штурманской части позволяет идти в заграничное плавание 17 броненосным и 30 неброненосным кораблям Балтийского флота, причем в океан – только шести броненосным и 22 неброненосным. В январе 1880 года артиллерийская часть Кронштадтского порта доносила, что вполне укомплектован пушками 51 корабль, включая пароходофрегаты и вооруженные пароходы, и частично – еще три [62]62
  РГАВМФ. Ф. 410, Оп. 2, Д. 4082, Л. 6, 14.


[Закрыть].

При этом вовсе не вооруженным показан недавно построенный полуброненосный фрегат «Герцог Эдинбургский», который, тем не менее, числится среди судов, снабженных всеми штурманскими принадлежностями и способных выйти в океан. Кроме того, в число вооруженных и готовых к дальним плаваниям вошли броненосный башенный фрегат «Адмирал Лазарев», башенные лодки «Смерч», «Чародейка» и ряд других кораблей, имевших изношенные котлы, пригодные для эксплуатации в течение только одного года [63]63
  Там же. Л. 86 об, 96 об.


[Закрыть]. Следует также учесть, что в упомянутых выше перечнях содержатся броненосные фрегаты «Севастополь» и «Петропавловск», клипера «Алмаз» и «Яхонт», которые еще в июле – августе 1879 года по приказанию генерал-адмирала великого князя Константина Николаевича должны были быть отчислены к порту [64]64
  РГАВМФ Ф. 410, Оп. 2, Д. 4069, Л. 64, 66.


[Закрыть].

Кроме окончательно выбывавших из строя, часть кораблей постоянно находилась в более или менее продолжительном ремонте, поэтому количество действительных боевых единиц все время менялось. Если не принимать во внимание учебные корветы Балтийского флота и Черноморской флотилии, но учесть в составе последней две «поповки» и учебную минную шхуну «Гонец», а в составе Сибирской флотилии – клипер «Абрек» и четыре канонерские лодки, то боеспособный флот России едва ли превышал три десятка броненосных и такое же количество неброненосных кораблей разных классов, в основном устаревших типов.

Единственным современным мореходным броненосцем среди них был «Петр Великий». При благоприятных погодных условиях в пределах Балтики ему могли содействовать четыре броненосных башенных фрегата. В финляндских шхерах и у Кронштадта имели определенное значение 10 мониторов, три башенных лодки и девять канонерских лодок с 280-мм орудиями; при непосредственной обороне портов и шхер можно было использовать до сотни малых миноносок. Кроме того, 23 февраля 1880 года Александр II санкционировал строительство 50 малыхлых подводных лодок конструкции С.К. Джевецкого. Правда, они принадлежали Военному ведомству, отличались крайне скромными возможностями, но формально усиливали оборону приморских крепостей и облегчали задачи моряков.

Броненосная башенная лодка «Чародейка»

В конце 1870-х годов в состав Балтийского флота вошло свыше 100 миноносок

«Гроза» – канонерская лодка береговой обороны, вооруженная 280-мм орудием

Броненосный фрегат «Князь Пожарский» ставший одним из первых российских океанских крейсеров

В мирное время подавляющее большинство перечисленных кораблей базировалось на Кронштадт, а миноносок – на Гребной порт в Петербурге. С началом же боевых действий Балтийский флот мог опереться также на Свеаборг и Ревель, правда, располагавшие ограниченными ресурсами. Все они находились на берегах Финского залива, обеспечивая контроль над его водами, но оставляя практически без защиты все курляндское и лифлядское побережье. Вдобавок залив надолго замерзал, что вынуждало разоружать корабли ежегодно с октября по апрель.

Для крейсерских операций в океанах предназначались главным образом четыре броненосных и полуброненосных фрегата, а также 16 клиперов, из которых шесть были недавно введены в строй и два достраивались. Для сравнения заметим, что в английском флоте к 1880 году насчитывалось около 50 мореходных броненосцев и 150 неброненосных кораблей, а в германском, до 1871 года существовавшем едва ли не символически, свыше 20 броненосцев и 30 неброненосных кораблей, преимущественно новой постройки [65]65
  Вrаssеу T.The British Navy: Its strength, resources and administration. Vol. 1. London, 1882. Р. 550 – 555.


[Закрыть].

Полуброненосный фрегат «Минин»

Клипер «Джигит»

Несмотря на свои весьма скромные силы, российский флот должен был не только охранять столицу и поддерживать суверенитет империи на территориях Финляндии, Прибалтийских губерний, Кавказа и Приморского края, но и обеспечивать военное присутствие в Средиземном море и Тихом океане. Отряд судов в греческих водах, опиравшийся на Виллафранку (Вильфранш), а затем на Пирей был учебным, однако позволял российскому правительству участвовать в решении внешнеполитических вопросов, касавшихся Османской империи и Греческого королевства, как, в усиленном составе, он делал это во время междоусобицы 1860 года в Ливане и Критского восстания 1866 года. Отряд также служил определенной гарантией безопасности немногочисленных отечественных торговых судов и российских консульств в портах Средиземного моря, В 1876 году, по примеру 1863 года, он был направлен в США, чтобы создать угрозу английскому торговому судоходству в Атлантике.

Фрегат «Петропавловск» – деревянный обшитый броней паровой корабль

Крейсер «Азия»

Отряд кораблей в Тихом океане, опиравшийся на японские порты, чаще всего Нагасаки, также создавался главным образом для обучения личного состава, но его присутствие оказывало некоторое влияние на политику китайского и японского правительств. В 1860 году отряд подкрепил требования российской дипломатии при подписании Пекинского договора, а в 1863 и 1876 годах участвовал в крейсерских демонстрациях против Англии.

Направляясь к месту службы, корабли отрядов показывали флаг во всех промежуточных портах Европы, Азии, Африки, Южной Америки и Австралии. Определенную, хотя и менее значимую роль играли станционеры в Константинополе, на Дунае, в Тяньцзине и Ханькоу, находившиеся в распоряжении российских дипломатических представительств.

К концу 1879 года действующие силы флота распределялись следующим образом: в Средиземном море находился отряд контр-адмирала О.К. Кремера, состоявший тогда из одного броненосного фрегата «Князь Пожарский». В Тихом океане завершали плавание клипера «Джигит» и «Крейсер», составлявшие отряд контр-адмирала барона О.Р. Штакельберга. Им на смену направлялся отряд контр-адмирала А.Б. Асланбегова, в составе полуброненосного фрегата «Минин», крейсера «Азия», клиперов «Разбойник» и «Наездник».

Глава 4
Участие Морского ведомства в решении внешнеполитических задач. Кульджинсиий кризис. Ахалтекинская экспедиция. Морская демонстрация у Дульциньо. Разработка плана войны с Китаем

Начало нового, 1880 года выдалось тревожным для российского правительства. Незадолго до него вновь пролилась кровь на Балканах, где албанцы, поощряемые турецкими властями, отказались подчиниться постановлению Берлинского конгресса о передаче Черногории Гусинского и Плавского округов, При попытке князя Николая ввести войска на эту территорию, Албанская лига оказала им вооруженное сопротивление. Ее лидер Али-паша пригрозил черногорцам войной. Вместе с тем, верхушка албанцев заговорила о создании независимого от Турции государства.

В Средней Азии продолжалось движение туркмен-текинцев, воодушевленных победой над отрядом генерал-майора Н.П. Ломакина, одержанной в августе – сентябре 1879 года. Престиж России на Востоке был тогда сильно поколеблен, особенно ввиду успехов англичан в войне с афганцами. Правда, достигнутое подписанием Гандамакского договора и занятием Кабула положение им сохранить не удалось, по вине резидента Л. Каваньяри и его окружения, бесцеремонность которых спровоцировала восстание, но к январю 1880 года англичане вновь продвинулись в глубь Афганистана, и можно было предположить, что они сумеют утвердиться на стратегически важных путях из Индии в среднеазиатские владения Российской империи.

На Дальнем Востоке, в связи с попыткой России удержать за собой часть Илийского края, ухудшились отношения с Китаем. Край этот был занят российскими войсками в 1871 году, когда бушевавшее на его территории восстание дунган против цинского правительства стало угрожать безопасности границ и торговли России. В 1878 году китайцы подавили восстание и потребовали возвращения своих земель.

В Петербурге ждали такого требования. Вопрос о передаче Илийского края уже рассматривался на совещании 19 марта 1876 года под председательством Д.А. Милютина. Участники совещания отметили большое значение стратегических горных перевалов, открывающих дорогу в Семиреченскую область, и определили основные условия возвращения края: правительство богдохана должно было удовлетворить многочисленные претензии российских подданных, разрешить купцам торговать не только в приграничной Кульдже, но и на территории Китая, уступить России долину реки Текес.

Состоявшееся 4 марта 1879 года заседание совещания по тому же вопросу позволило уточнить условия будущего соглашения. Но спустя несколько месяцев Военное министерство, по инициативе Туркестанского генерал-губернатора барона К.П. фон Кауфмана и военного губернатора Семиреченской области генерал-лейтенанта Г.А. Колпаковского потребовало сохранить кроме долины Текеса еще и западную часть Илийского края, куда из Семиреченской области перекочевали несколько киргизских родов, а также взыскать с китайцев значительную контрибуцию – не менее 60 млн руб. Однако Министерство иностранных дел выступило против этих требований.

Н.К. Гирс настаивал на снижении суммы контрибуции до 5 млн руб., вполне покрывавших расходы по содержанию в крае российских войск. С его доводами согласилось и совещание под председательством военного министра, собравшееся 15 июня 1879 года, однако оно сохранило требование Г.А. Колпаковского о передаче России земель на западе Илийской долины, где располагались перевалы. Прибывший в Петербург специальный посол Китая, Чун Хоу принял все поставленные условия и 20 сентября/2 октября 1879 года подписал в Ливадии договор о возвращении Китаю оставшейся территории края [66]66
  Воскресенский А.Д.Дипломатическая история русско-китайского Санкт-Петербургского договора 1881 года. М., 1995. С. 103, 104.


[Закрыть]. Но когда он с текстом договора вернулся в Пекин, то был арестован и предан суду.

Цинское правительство, находившееся в тот период под сильным влиянием «антииностранной партии», интересы которой выражала хунаньская группировка «милитаристов», отказалось ратифицировать договор. В Пекине считали, что ослабевшая в результате войны с Турцией Россия не пойдет на обострение отношений с Китаем. Лидер хунаньской группировки, генерал Цзо Цзунтан открыто призывал силой вернуть Илийский край [67]67
  Фань Вэнь-лань.Новая история Китая. Т.1. 1840–1901. М., 1955. С. 332; Воскресенский А.Д. Указ. соч. С. 114–115.


[Закрыть].

Известие об аресте Чун Хоу появилось в российских газетах 20 января/1 февраля 1880 года, среди сообщений о временном затишье на албано-черногорской границе, заметок о Чилийско-перуанской войне и беспорядках в Ирландии. Надо полагать, в правительственных кругах это событие обеспокоило поначалу только Министерство иностранных дел и азиатское отделение Главного штаба. Морское же министерство в те дни занималось преимущественно вопросом о переносе военного порта из Владивостока в залив Святой Ольги.

Данный вопрос обсуждался Морским и Военным министерствами второй год подряд. Дело было в том, что расположенный на полуострове Муравьева-Амурского Владивосток требовал значительных расходов на создание надежной обороны. В 1871 году, когда туда из Николаевска-на-Амуре переносили главную базу Сибирской флотилии, в расчет принимали только более мягкий климат, наличие строевого леса и удобство бухты Золотой Рог. Впервые серьезно задумались о необходимости укрепить новый военный порт в конце 1876 года, ввиду обострения Восточного вопроса, угрожавшего разрывом с Англией.

Первые земляные батареи были построены той же зимой на мысах Голдобина и Эгершельда. После непродолжительной дипломатической разрядки, весной 1878 года отношения с Англией вновь испортились, и строительство батарей под Владивостоком возобновилось. Однако временные сооружения быстро разрушались, и командующий войсками Восточно-Сибирского военного округа, генерал-лейтенант барон П.А. Фредерикс, предложил заменить их капитальными, вооружив исключительно нарезной артиллерией.

В январе – феврале 1879 года это предложение рассмотрела комиссия при Военном министерстве с участием представителей от Морского ведомства, под председательством генерал-лейтенанта Н.Н. Обручева, управлявшего делами Военно-ученого комитета Главного штаба. Она пришла к выводу, что для реализации Намеченного П.А. Фредериксом проекта потребуется израсходовать 3,6 млн руб. единовременно и затем по 324 тыс. руб. ежегодно [68]68
  РГАВМФ. Ф. 410. Оп. 2, Д. 3623. Л. 29.


[Закрыть].

Судя по журналам заседаний комиссии, входившие в ее состав адмиралы Л.А. Попов, А.А. Пещуров, О.П. Пузино, Ф.Я. Брюммер и А.Е. Кроун сочли достаточным иметь на Дальнем Востоке лишь «опорный пункт для крейсеров», на роль которого вполне могла претендовать бухта Тихая пристань в заливе Святой Ольги, вмещавшая до трех фрегатов и семи клиперов. Весомость их мнения определялась тем, что все они командовали судами и отрядами в Тихом океане, а А.Е. Крoун в 1870–1875 годах состоял в должности главного командира портов Восточного океана. Поэтому комиссия постановила, воздерживаясь от расходов на укрепление Владивостока, исследовать залив Святой Ольги и его окрестности [69]69
  Там же. Л. 34 об – 35.


[Закрыть]. Такое решение должно было сэкономить средства Военного министерства, ведавшего береговой обороной.

22 марта 1879 года Д.А. Милютин препроводил журналы комиссии С.С. Лесовскому, заметив, что он лично не считает возможным оставить Владивосток без укреплений. К этому времени в Морском министерстве о постановлении комиссии уже знали, и генерал-адмирал приказал командировать в Приморскую область капитана 2 ранга И.Я. Чайковского, поручив ему обсудить с главным командиром портов Восточного океана, контр-адмиралом Г.Ф. Эрдманом целесообразность переноса военного порта в залив Святой Ольги, а также меры по обеспечению безопасности Приморской области в случае войны с Китаем или Японией.

B июне – октябре И.Я. Чайковский побывал на Дальнем Востоке, тщательно осмотрел окрестности Владивостока и залива Святой Ольги и пришел к заключению, что перенос порта в бухту Тихая Пристань имеет смысл. Но Г.Ф. Эрдман, придерживавшийся противоположной точки зрения, попытался обратить внимание руководства министерством на рост японского флота, решительность и энергию правительства микадо, обеспечившего себе доступ в корейские порты, расположенные вблизи российских границ. Чтобы не рисковать потерей своего престижа на Востоке в случае поражения в войне с Японией, доказывал он в своей записке, Россия должна сосредоточить на Тихом океане военно-морские силы, не уступающие японским. Разместиться они могут только во Владивостоке, с его огромной бухтой и выгодным стратегическим положением [70]70
  Там же. Л. 72–75.


[Закрыть].

3 января 1880 года Г.Ф. Эрдмана вызвали в Петербург для обсуждения вопроса о судьбе порта. Ему предстояло провести в дороге около двух месяцев, и к приезду адмирала И.Я. Чайковский должен был закончить отчет о командировке на Дальний Восток.

В пятницу, 1 февраля 1880 года этот объемистый документ был представлен управляющему министерством. Спокойно осмыслить его и принять взвешенное решение руководству министерства помешал очередной террористический акт «Народной Воли»: 5 февраля С.Н. Халтурин взорвал в подвале Зимнего Дворца, под столовой, мощный заряд динамита. Александра II спасла случайность – опоздание принца Александра Гессенского, заставившее отложить начало обеда в честь его приезда в Петербург. Взрыв в резиденции монарха, при котором погибли караульные лейб-гвардии Финляндского полка, произвел огромное впечатление и на общество, и на правительство. В столице были приняты чрезвычайные полицейские меры. После нескольких совещаний с виднейшими сановниками Александр II решился учредить Верховную распорядительную комиссию под председательством генерала графа М.Т. Лорис-Меликова.

Вице-адмирал А.А. Попов. 1880 год

Контр-адмирал А.Б. Асланбегов

Эти события волновали чиновный Петербург более двух недель. Надо полагать, не было исключением и Морское министерство, возможно по этой причине занимавшееся в те дни лишь рутинной работой. Но в начале марта ему пришлось обратиться к быстро обострявшимся проблемам Дальнего Востока. Еще 23 февраля поверенный в делах в Пекине А.И. Кояндер телеграфировал контр-адмиралу Штакельбергу и в МИД, что Чун Хоу приговорен к смертной казни, «антииностранная партия» в цинском правительстве получила перевес и китайцы приступили к военным приготовлениям в Маньчжурии, Монголии и на западной границе. Встревожившись, посланники великих держав просили своих адмиралов, командовавших соединениями в Тихом океане, собраться в Шанхае. То же А.И.Кояндер рекомендовал сделать и О.Р. Штакельбергу. Дипломат еще не знал, что адмирал на «Джигите» ушел в Гонолулу, «Крейсер» отправился в Россию, а единственный клипер Сибирской флотилии «Абрек» поставлен в японский док. В Министерство иностранных дел А.И. Кояндер сообщил о желательности усиления российской эскадры [71]71
  РГАВМФ. Ф. 410. Оп. 2. Д. 4071. Л. 2, 60.


[Закрыть]. Вместе с тем, он предписал командирам канонерских лодок «Соболь» и «Морж», стоявших станционерами в Тяньцзине и Ханькоу, перейти в Шанхай [72]72
  Там же. Л. 203.


[Закрыть].

На следующий день поверенный в делах отправил Н.К. Гирсу список кораблей китайского военно-морского флота, составленный по сведениям, добытым германскими консулами, и переданный в российскую миссию германским посланником фон Брандтом [73]73
  Там же. Л. 187; Нарочницкий А.Л. Колониальная политика капиталистических на Дальнем Востоке. 1860–1895. М., 1956. С. 248.


[Закрыть].

3 марта посланник в Токио К.В. Струве телеграфировал в Петербург, что японские дипломатические представители уведомляют свое правительство о сильном антиевропейском движении в Пекине, заставившем английские и французские военные корабли перейти из Шанхая в Тяньцзин. Несомненно, европейцы помнили Тяньцзинскую резню 7 июня 1870 года, в которой погибли и российские подданные. 4 марта Н.К. Гирс препроводил С.С. Лесовскому копии телеграмм А.И. Кояндера и К.В. Струве и просил его поторопить отряд А.Б. Асланбегова [74]74
  Taм же. Л. 1.


[Закрыть].

5 марта управляющий Морским министерством послал телеграммы: адмиралу в Аден, а командирам шедших отдельно клиперов в Сан-Винсент, на островах Зеленого Мыса, доложив об этом великому князю Константину Николаевичу. В тот же день канцелярия министерства получила из Главного штаба копии донесений германских консулов в Китае о состоянии береговой обороны Тяньцзина Шанхая, Амоя и Кантона. С.С. Лесовский приказал выписать из них все, касавшееся морской части, литографировать и разослать командирам кораблей, находившихся в Тихом океане и собиравшихся туда [75]75
  Там же. Л. 11.


[Закрыть].

6 марта канцелярия запросила у главного командира Кронштадтского порта, вице-адмирала П.В. Козакевича сведения о расходах на девятимесячное плавание за границей фрегата «Генерал-Адмирал», клиперов «Пластун» и «Забияка», крейсеров «Африка» и «Европа». Тогда же А.А. Пещуров, в январе 1880 года назначенный товарищем управляющего Морским министерством, переговорил с Я.К. Гирсом и согласовал с ним экстренные меры по дополнительному усилению Тихоокеанской эскадры клиперами «Стрелок» и «Крейсер» [76]76
  Там же. Л. 80.


[Закрыть].

В министерстве решили ускорить задуманную еще в 1879 году отправку во Владивосток нескольких миноносок из состава Черноморского и Балтийского флотов, воспользовавшись предложением главного правления Общества Добровольного флота перевезти на своих судах две миноноски из Балтики в текущем году и восемь из Черного моря в следующем [77]77
  РГАВМФ. Ф. 243. Оп. 1. Д. 8666. Л. 8.


[Закрыть]. Ввиду этого пароход «Россия» получил указание сдать груз хлеба в Антверпене и идти в Кронштадт [78]78
  Кронштадтский Вестник. 1880. 22 февраля.


[Закрыть].

В субботу, 8 марта Н.К. Гирс послал в Морское министерство копию своей телеграммы поверенному в делах в Пекине от 17 февраля, с предписанием заявить китайскому правительству, что для сохранения дружественных отношений с Россией оно должно воздержаться от казни Чун Хоу, а также ответ А.И. Кояндера, что китайцы не дорожат дружбой и готовы воевать из-за Или и Боянху, как того требует Цзо Цзунтан [79]79
  РГАВМФ. Ф. 410. Оп. 2. Д. 4071. Л. 58–61.


[Закрыть].

Известия о возможной войне России с Китаем стали появляться в иностранных, а затем и в российских газетах [80]80
  Кронштадтский Вестник. 1880. 9 марта, 19/31 марта.


[Закрыть]. Такая война, отвлекавшая Петербург от активной политики в Европе, была на руку Берлину, Вене, а отчасти и Лондону.

Исходившая от Китая угроза заставила Морское министерство 9 марта телеграфировать исполнявшему должность главного командира портов Восточного океана капитану 1 ранга А.В. Фельдгаузену, чтобы он принял меры по обеспечению безопасности Владивостока. На следующий день ему приказали обеспокоиться снабжением порта продовольствием на год, выписав его из Китая, Японии или Америки, а также запастись углем. Но уже 11 марта это приказание фактически отменили, предписав пока не делать никаких запасов. На следующий день А.В. Фельдгаузен ответил, что на закупку продовольствия для 2500 служащих Морского ведомства требуется 220 тыс. руб., но следует подумать и о 10 000 человек гарнизона и городских жителей, местное же казначейство располагает всего 133 тыс. руб [81]81
  РГАМФ. Ф. 410. Оп. 2. Д. 4071. Л. 82–85.


[Закрыть]. Это означало, что часть продовольствия и предметов снабжения придется заготовить иным способом.

«Морж» – канонерская лодка Сибирской флотилии

Полуброненосный фрегат «Герцог Эдинбургский»

Очевидно, что правительство России не ожидало от китайской стороны решительного отказа ратифицировать Ливадийский договор и не готовилось принять соответствующие меры принуждения. Противоречивость распоряжений министерства в начале марта могла быть вызвана как проблемами с финансированием закупок, так и колебаниями правительства по вопросу о дальнейших действиях, ввиду предполагавшейся экспедиции генерала М.Д. Скобелева в туркменские земли. Но если колебания и имели место, то к 17 марта были преодолены. В этот день состоялось высочайшее повеление немедленно отправить в Тихий океан флагманский корабль Отряда судов в греческих водах, фрегат «Князь Пожарский», временно заменив его черноморским пароходом «Эльборус» а затем – старым деревянным фрегатом «Светлана», подготовить к дальнему плаванию фрегаты «Генерал-Адмирал» и «Герцог Эдинбургский», клипер «Стрелок», «Пластун» и «Забияка», а также крейсера «Европа» и «Африка», приказать А.В. Фельдгаузену приступить к закупкам продовольствия и угля [82]82
  Там же. Л. 90.


[Закрыть].

Соответствующие телеграммы направили в Кронштадт и Николаев, где сразу же приступили к вооружению кораблей.

18 марта управляющий министерством известил о высочайшем повелении министра финансов С.А. Грейга и просил открыть кредит в размере 1020 тыс. руб. [83]83
  Taм же. Л. 101.


[Закрыть]Уведомил он также Д.А. Милютина и Н.К. Гирса. 22 марта, отвечая на запрос военного министра, С.С. Лесовский подробно изложил свои планы: к концу мая – началу июня сосредоточить в Нагасаки отряд А.Б. Асланбегова, присоединив к нему фрегат «Князь Пожарский», а позднее и корабли Балтийского флота, кроме того, в мае же отправить во Владивосток на пароходе «Россия» две миноноски [84]84
  Там же. Л. 140–141.


[Закрыть].

Тем временем обстановка на российско-китайской границе в Южно-Уссурийском крае становилась все тревожнее. Из Военного министерства сообщали, что к 12 марта границу официально, «по билетам», перешли более 2000 китайцев призывного возраста [85]85
  Там же. Л. 139.


[Закрыть].

Это сильно обеспокоило местные власти, так как среди жителей края преобладали китайцы, корейцы, маньчжуры, которые и в самом Владивостоке составляли около трех четвертей гражданского населения: почти 4000 человек из немногим более 5000 [86]86
  Кронштадтский Вестник. 1880. 9/21 апреля.


[Закрыть].

В пограничной полосе циркулировали слухи о скором прибытии китайских регулярных войск и предстоящем походе их эскадры во Владивосток. О серьезности намерений цинского правительства свидетельствовали донесения морского агента в Германии, капитана 2 ранга Н.А. Неваховича, сообщавшего, что китайцы стремятся через гамбургских негоциантов приобрести мины и пироксилин [87]87
  РГАВМФ. Ф. 410. Оп. 2. Д. 4071. Л. 160.


[Закрыть]. Заметим, что Берлин фактически содействовал обострению ситуации, оказывая определенное содействие как Китаю, так и России. Но ни та, ни другая сторона не была готова к войне.

Крейсер «Забияка»

Клипер «Стрелок»

Пароход «Эльборус»

Обезопасить дальневосточную окраину империи, немедленно усилив размещенные там войска, мешало отсутствие железнодорожного сообщения с центральными губерниями, поэтому провести отрезвляющую военную демонстрацию на суше российская сторона не могла. Единственным средством давления на Пекин в этих обстоятельствах оставался флот. Однако если корабли и соединения, совершавшие заграничное плавание, можно было сосредоточить у берегов Китая относительно быстро, то корабли из состава Балтийского флота требовали длительной подготовки к походу на Дальний Восток.

Зима 1879/80 года была необычайно долгой и суровой. Вплоть до 25 марта мороз и сильный, пронизывающий ветер мешали работам по вооружению кораблей в Кронштадте. Немногим легче было готовить к походу «Эльборус», так как черноморские порты все еще сковывал лед, и лишь буря 19–20 марта очистила от него устья Днепра и Буга. Тем не менее, корабли постепенно освобождались от покрывавших палубы утеплительных матов, брезентов, деревянных будок и навесов. Началась сборка машин и механизмов, погрузка угля, боеприпасов и продовольствия. 16 апреля приказом П.В. Козакевича на зимовавшие в Кронштадте корабли были назначены офицеры, а в мае туда стали перебираться команды.

К тому времени отряд А.Б. Асланбегова едва вышел в восточную часть Индийского океана. Видимо, такие темпы движения не устраивали руководство Морским министерством, и 20 апреля С.С. Лесовский телеграммой поторопил адмирала, находившегося в Коломбо, подчеркнув, что отношения России с Китаем натянуты, поэтому отряд должен скорее прибыть в Японию. Беспокойство управляющего объяснялось непрерывно поступавшими тревожными сведениями о военных приготовлениях китайцев, в том числе о покупке ими броненосных кораблей. 13 апреля А.А. Пещуров запросил об этом морского агента в Англии и Франции, вице-адмирала И.Ф. Лихачева, и 24 апреля получил ответ, что китайцы действительно заказали у английского заводчика Митчеля два броненосца с крупнокалиберной артиллерией, причем один – со сроком готовности через полгода. 26 апреля об этом доложили генерал-адмиралу, который счел необходимым попытаться перекупить заказанные корабли и приказал следить за их строительством [88]88
  Там же. Л. 176.


[Закрыть].

Следует отметить, что Константин Николаевич и прежде стремился действовать подобным образом. Так, в канун Русско-турецкой войны 1877 – 78 годов он настаивал на покупке трех броненосцев, строившихся в Англии по заказу османского правительства, однако сделке помешал недостаток средств [89]89
  РГАВМФ. Ф. 410. Оп. 2. Д. 4104. Л. 231–233; Ф. 315. Оп. 1. Д. 1156.


[Закрыть].

Но если тогда опасались увеличения и без того сильного турецкого флота, господствовавшего на Черном море, то в 1880 году на Тихом океане российским кораблям противостояло несколько десятков небольших, преимущественно деревянных китайских кораблей, среди которых выделялись восемь железных канонерок, вооруженных крупнокалиберными орудиями, но лишенных брони. Эти корабли едва ли могли всерьез угрожать Владивостоку даже тогда, когда для его защиты Морское министерство располагало всего двумя клиперами и четырьмя устаревшими канонерками, а тем более через два месяца, когда положение должно было существенно измениться в пользу России. Учитывая же низкий уровень подготовки команд на судах вероятного противника, перекупку заказанных китайцами броненосцев приходится признать нецелесообразной.

Вместе с тем, стремясь, видимо, исключить малейший ущерб от теоретически возможного нападения китайского флота на Владивосток в ближайшие дни, Милютин 6 апреля обратился к С.С. Лесовскому с вопросам о том, какие меры по обороне этого порта и устья Амура примет Морское министерство. Вопрос передали на обсуждение совещания с участием Г.Ф. Эрдмана, заведующего минной частью на флоте контр-адмирала К.П. Пилкина и представителя Главного инженерного управления генерал-майора М.М. Борескова, известного специалиста минного дела. Совещание пришло к выводу, что оборона Владивостока и устья Амура должна быть основана преимущественно на береговых батареях и минных заграждениях, для чего Военному ведомству следует выслать туда 200 гальванических и 200 гальваноударных мин Герца [90]90
  РГАВМФ. Ф. 410. Оп. 2. Д. 4071. Л. 172, 173.


[Закрыть].

В те же дни при Главном инженерном управлении была образована комиссия «для обсуждения вопросов по обороне Приморской области». От Морского ведомства в ее состав вошли Г.Ф. Эрдман, К.П. Пилкин и И.Я. Чайковский. Собравшись на заседание 15 апреля, комиссия постановила заменить гладкоствольные пушки на владивостокских батареях нарезными, построить две новые земляные батареи и поставить три минных заграждения в бухте Золотой Рог и проливе Босфор Восточный [91]91
  Там же. Л. 208–213.


[Закрыть].

28 апреля 1880 года последовало высочайшее повеление об освобождении военного губернатора Владивостока и главного командира портов Восточного океана от обязанностей по управлению Приморской областью, что позволяло А.В. Фельдгаузену сосредоточиться на делах Сибирской флотилии и укреплении портов. 3 мая Александр II утвердил план оборонительных мероприятий, составленный комиссией при Главном инженерном управлении; правда, фигурировавшие в нем орудия и мины еще предстояло доставить во Владивосток. Часть их в мае погрузили вместе с двумя миноносками на пароход «Россия», но министерство не решилось выпустить его в море невооруженным, поэтому пароход задержали для установки пушек, и отправили из Кронштадта под военным флагом лишь 20 июня, гораздо позже намеченного срока [92]92
  РГАВМФ. Ф. 283. Оп. 3. Д. 1396. Л. 79.


[Закрыть].

Всего «Россия» приняла на борт 1200 т военного груза, а также 1000 офицеров и нижних чинов. Однако общий вес имущества, предназначавшегося к перевозке на Дальний Восток, превышал 3800 т, поэтому еще 14 мая канцелярия министерства сообщила морскому агенту в Германии о намерении зафрахтовать два-три парохода – отсутствие на Балтике крупных российских судоходных обществ, которые располагали бы океанскими пароходами, не оставляло министерству другого выхода. Для заключения сделки в Гамбург негласно командировали вице-директора канцелярии, капитана 1 ранга А.М. Линдена. Но сохранить цель командировки в тайне не удалось, поэтому послу России в Берлине, П.А. Сабурову, пришлось информировать о ней германское правительство. Впрочем, оно не стало чинить препятствий. 7 июня 1880 года Н.А. Невахович и А.М. Линден подписали с торговым домом «Роберт Сломан и К°» договор фрахтования трех пароходов для перевозки во Владивосток крепостных и полевых орудий, ружей, боеприпасов, медикаментов, продовольствия и других грузов. Министерство финансов с разрешения Александра II выделило на эти цели кредит в 308 тыс. руб., расчет же производился при содействии банкирского дома Мендельсона [93]93
  РГАВМФ. Ф. 410. Оп. 2. Д. 3674. Л. 1, 6, 19, 33, 77.


[Закрыть].