Текст книги "Инстинкт убийцы"

Автор книги: Роберт Уокер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц)

ГЛАВА 4

Войдя в свой номер, Джессика включила свет и, увидев большую двуспальную кровать, присела на нее, не раздеваясь, решив полежать минутку. Девушка снова представила себя в машине Стоуэлла рядом с Отто, который держал ее руки в своих. Рядом с этим человеком она чувствовала себя в безопасности. Ей было тепло, уютно и приятно ощущать на своем плече ласковую руку Отто, которая могла защитить ее от всего на свете. Окружавший их мрачный гнетущий пейзаж Висконсина сменился вдруг берегом океана, залитым ярким солнцем. Их машина мчалась по крутой извилистой дороге, нависающей над пропастью. Словно они вдруг оказались в Шотландии, подумала Джессика, там, куда ей так хотелось попасть, и откуда шли ее корни.

Поездка была такой замечательной, а голос Отто звучал нежно и ласково, как теплый ветерок, врывающийся в окно машины. Отто спросил, хорошо ли ей. Потом Джессика услышала от него какие-то слова любви, но все это внезапно куда-то исчезло, и, оглядевшись, она поняла, что сидит в машине одна. Зловещая черная туча, закрыв небо, превратила день в ночь. Машина стала катафалком, и вел ее уже не Стоуэлл, в зеркале заднего обзора Джессика разглядела глаза Кэнди Коуплэнд, которая сказала:

– Просто сидите, мисси [9]9
  Мисси– ласковое обращение к молодой девушке.


[Закрыть], и получайте удовольствие от поездки.

Джессика резко вздрогнула, чуть не упав с кровати, и проснулась.

Она села, и с бьющимся сердцем огляделась по сторонам. Этот сон был, как наяву… как наяву…

* * *

Когда кровь перестала течь, было уже почти три часа ночи, и он снова оказался один на один с трупом и собственными мыслями. Он ненавидел такие моменты. Его охватывала паника, кружилась голова и тошнило от сознания того, что он сделал. Чтобы не так остро испытывать на себе не слишком приятные ощущения, он старался не думать об этом, но облегчение приходило лишь, когда слегка угасало пламя, бушевавшее внутри него.

Он не занимался со своей жертвой любовью в прямом смысле этого слова, но все же у них была близость, гораздо более совершенная, потому что, насладившись кровью девушки, вобрав ее в себя, он стал с ней единым целым.

Когда он подошел к ней на автобусной остановке, у Кэнди, как назвала себя девушка, был вид обыкновенной школьницы, уставшей от жизни. Девушка оказалась не слишком-то смышленой, но его интересовал вовсе не ее интеллект. Ее речь свидетельствовала о значительных пробелах в воспитании. Ясно, что девушка невежественна и мало о чем думает, за исключением разве того, что находится у нее между ног, и об очередном молодежном кумире. На вид ей было лет восемнадцать, может, и больше, и походила она на видавшую виды девицу, которая не прочь выпить и хорошо провести время в компании.

Девушка чертовски много курила. Наверное, он показался ей странным, но, несомненно, внушающим почтение, а к этому она, конечно же, не привыкла. Он был гораздо старше ее, на нем был костюм и галстук, и управлял он прекрасным автофургоном. Девушка годилась по возрасту ему в дочери. И в каком-то смысле она стала ею, не так ли?

Ротик девушки был пухлым, и одежда, как у кумира всех девочек – Мадонны, что делало ее похожей на проститутку. Она явно употребляла наркотики, когда удавалось ими разжиться.

Он, конечно же, одним махом избавил ее от всех дурных привычек.

Когда он уговорил девушку прокатиться с ним, та сказала:

– Я помогу тебе только в том случае, если ты поможешь мне.

Ей хотелось прокатиться в машине и покурить, предпочтительно, конечно, травку. Она прокатилась и получила гораздо более сильное удовольствие, чем испытала бы, покурив наркотик. А потом девушка получила то, о чем и мечтать не могла, нечто, сделавшее ее вечно живой, как и он.

Теперь она мертва, но кровь все еще стекает тонкой струйкой по ее длинной шее и, капая с кадыка, задерживается на подбородке ее перевернутого вверх ногами тела… он подставляет ладони под стекающие капли крови… использует как святую воду, втирая в лицо. Чувствует ее своей кожей, ее запах, ее аромат – и нервное напряжение оставляет его. Ему хочется запомнить этот момент… но все это исчезает, рассеивается, и через какое-то время он ничего уже не может вспомнить.

Ему хотелось бы вернуть назад этот момент.

Сохранить Кэнди и это мгновение в памяти.

Он потянулся за моментальными снимками, на которых запечатлел Кэнди из каждого угла комнаты в положении, которое больше всего приходилось ему по вкусу.

Рядом с ним на полу стояла коробка с сухим льдом и керамические кувшины. Теперь необходимо упаковать натекшую кровь. Пора уже пополнить морозильную камеру, и, благодаря Кэнди, она будет выглядеть гораздо привлекательнее.

Где-то близко бешено лаяла собака, вскоре к ней присоединились и другие, и их дикий вой, казалось, пронзал черное, зловещее небо. Светила полная луна, и собаки могли заметить любую тень. Но там, где он жил, все было тихо и спокойно, решетки и вертела для заваривания туш во дворах заржавели после долгой зимы, изгороди покосились от времени и заброшенности. Уж точно, это место было довольно старым, и дома построены, скорее всего, в конце шестидесятых годов. Но, несмотря на это, возле них бегало много докучливой детворы.

В своем доме он имел все необходимое, главным образом, медицинские книги и журналы. У него была даже копия «Анатомии» Грея, вышедшей еще до того, как подобные шедевры стали печатать массовым тиражом на тонкой бумаге. Эта бесценная книга принадлежала еще его дедушке, человеку, которого он никогда не знал.

Он должен быть абсолютно уверен, что на его инструментах не осталось следов крови Кэнди. Сама кровь находилась в пакетах в коробке с сухим льдом. К сожалению, обладание ею продлится недолго. Кровь Мелани уже подходила к концу, остался последний пакет. Потом настанет черед крови Джанел.

Он старался осторожно обращаться с кувшинами, где тоже была кровь. Утром он поместит ее в пакеты для хранения плазмы, запасы которых у него имелись всегда. Таким способом кровь сохранится лучше, да и места в морозильной камере останется больше.

На эти кувшины он наклеит этикетки с надписью КЭНДИ, чтобы не перепутать их с кувшинами, в которых находится кровь МЕЛАНИ, ДЖАНЕЛ и ТОНИ, прежних поставщиц. Один из кувшинов с кровью Кэнди он поставил в холодильник, чтобы полакомиться ею утром и нанести немного на предметное стекло микроскопа. Утром он рассмотрит кровь девушки под микроскопом, чтобы удостовериться в ее отличном качестве и выявить возможные вредные составляющие. При нападении на девушку это совсем его не беспокоило.

Он почти справился со своей работой. Расставив кувшины, принялся разгружать небольшой переносной холодильник, на котором была бирка ОБРАЗЦЫ. Когда он принес его из фургона, ему пришлось помахать рукой Джонстону, который шел по улице. Джонстон страдал бессонницей, поэтому встретить его в три часа ночи, выгуливающим собаку, было вовсе не удивительно.

И, наконец он извлек из холодильника маленький флакончик в виде трубочки, закрытый пробкой. Он положил его в раковину, чтобы тщательно вымыть для дальнейшего использования. Уставившись на флакончик, поблескивающий в раковине, он вспомнил, как нагревал его содержимое с помощью зажигалки. И сквозь пламя смотрел на свисающий с потолка труп. В раковине лежало несколько испачканных кровью предметов: термометр, хирургический скальпель, два зонда, зажим и устройство, которому он только недавно дал название – ПРОБКА.

Потом он подошел к футляру, где лежали прекрасные ножи из нержавеющей стали, инструменты мягко поблескивали в тусклом свете. Он не был уверен, что тщательно вытер ножи, но его опасения оказались напрасными. Закрыв холодильник и футляр с ножами, он ощутил легкую усталость. Пришлось преодолеть долгий путь, прежде чем попасть домой.

Он вошел в ванную и, сбросив с себя рубашку, оголил широкую волосатую грудь и живот, с трудом умещающийся в брюках. Пупок был едва заметен среди этой рыхлости живота. Когда ему предстояло выйти на дело, он соблюдал диету, воздерживался от жирных и жареных блюд, но не мог ничего поделать со своим животом, где скопился весь лишний вес, как выяснилось однажды утром, когда он проснулся и принялся критически рассматривать себя в зеркало. Его нельзя было назвать слишком уж тучным, просто он весь какой-то гладкий, округлый, от чего пуговицы на его рубашке, казалось, вот-вот отлетят. Чтобы скрыть эту часть своего тела, ему приходилось повязывать на деловые встречи галстуки внушительных размеров, но они прикрывали, конечно, далеко не все.

Его лицо тоже было слишком большим. Толстые, нависающие щеки и двойной подбородок, казалось, прятали за собой все черты этого человека и его острые, темно-синие глазки. Его голова раньше никогда не была такой большой. Что ему с ней делать? Единственными частями его тела, которых не коснулась внезапная прибавка в весе, оставались его сильные мускулистые руки и ноги. Он считал, что «кровавая» диета помогает обуздать аппетит.

Года наложили свой отпечаток и на цвет его лица. Оно было землисто-серым, а седеющие волосы подчеркивали это. Из-за этого ему стало труднее работать и днем, и ночью. Он всегда был бесцветным человеком, его низкая самооценка основывалась на том, что люди, с которыми ему приходилось сталкиваться, не обращали на него внимания. Большинство относилось к нему, как к шкафу для хранения документов; да к тому же пустому. И такой была вся его жизнь. Но он гораздо более интересный человек, чем кто-нибудь мог бы подумать.

И все же он не мог отрицать тот факт, что находится на решающем рубеже своей жизни. Он прочитал много книг о периодах и фазах роста и развития, которые человек проходит за свою жизнь. Нынешняя фаза одарила его кругленьким животиком, толстыми щечками и двойным подбородком. Но он дал клятву, что не позволит себе стать окончательно тучным, поэтому, каким бы усталым ни был, делал зарядку, прежде, чем принять душ и лечь спать.

Принимая душ, он снова вспомнил о совершенном им убийстве. Вода, омывавшая его тело, была такой же теплой, как кровь той девушки.

В постели его мысли опять вернулись к деталям убийства. Казалось, он снова видит перед собой грязный, пахнущий старьем и заброшенностью дом, затерянный в лесу в нескольких милях [10]10
  Миля– мера длины, равная 1,609 км.


[Закрыть]от главной дороги. Потом он методично отыскивает в своем портфеле инструменты, необходимые для того, чтобы вскрыть вену Кэнди и получить то, чего он так долго хотел от нее. Эти мысли были настолько приятны, действовали так успокаивающе, что он заснул. Сон его был глубок и спокоен, и проснулся он лишь, когда во сне ему показалось, что он должен найти другое, более совершенное устройство для работы над Кэнди.

Он встал и вышел к фургону, чтобы спрятать в тайнике орудия убийства и вытащить фотоаппарат, где оставались негативы, сделанные на месте преступления. Он взял в руки слесарную ножовку, работающую от батареек, свою чудесную игрушку. И с удовольствием представил, что снова стоит рядом с телом, решая, что отрезать.

Монотонное жужжание ножовки казалось долгожданным в глухой тишине этого мрачного места. Прежде, чем покрыть ужасными ранами влагалище, он отрезал груди девушки. Это можно было сделать только после того, как вытекла вся кровь, чтобы не потерять ни капли драгоценной жидкости. Он рассчитывал, что столь дикие увечья поставят полицейских в тупик, и те, скорее всего, начнут прочесывать окрестности в поисках больного, сбежавшего из сумасшедшего дома, маньяка или отшельника, обитающего в лесу. Никто и не подумает подозревать такого человека, как он.

Справившись с последней раной, он отошел назад, чтобы полюбоваться результатами своего труда. Скользнув критическим взглядом по изуродованному трупу, он хотел уйти, но у дверей задержался и вернулся.

– Черт возьми, – выругался он вслух, и легонько провел ножовкой по тому месту, где соединялись плечо и рука, разрезая связки. Потянув за руку девушки своей рукой, затянутой в перчатку, он осторожно извлек кость из сустава и бросил руку жертвы на пол.

Тут он вдруг вспомнил, что оставил один из своих скальпелей в кухне. В раковине. Проходя мимо трупа, он заметил также, что забыл снять с шеи девушки жгут, туго затянутый, и розовую ленточку в ее волосах, которую завязал сам. Он сорвал это тоже. Ему не хотелось оставлять после себя никаких следов, за исключением тех, что одурачат полицию и поведут ее по ложному следу. К их числу относилась отрезанная рука и изувеченные половые органы.

Несколько раньше он извлек из холодильника в своем фургоне флакончик со спермой. Сперма была не его, и он даже не знал, чья она. Подогрев ее до комнатной температуры, он влил часть спермы во влагалище мертвой девушки, а остальное в рот. Потом, чтобы не забыть флакончик, он сразу же отнес и его, и пробку назад в фургон.

Он рассчитывал, что власти начнут розыск сексуального маньяка. Они не должны найти на месте преступления ничего кроме того, что он намеренно оставил, например, небольшой сюрприз во влагалище и во рту девушки.

Удовлетворенный, он вышел. Его дом далеко отсюда и ждет своего хозяина.

И вот теперь он дома. Удовлетворив свои потребности, он наслаждается воспоминаниями и мечтает, что скоро станет… Он сомневался, что жизнь может быть прекраснее этих мгновений. Видения недавнего счастья захлестнули его…

Он опустился на четвереньки, часто и тяжело дыша, словно животное, и приблизился к шее своей жертвы, висящей вверх ногами. Едва сознавая, что делает, он был как безумный, но не забыл все же связать лентой длинные, распущенные волосы девушки, чтобы ничто не мешало добраться до горла, куда эн вставил свое устройство, по которому сейчас, когда он откроет краник, потечет кровь. У него все предусмотрено. Он ослабил жгут, перетягивающий шею девушки. И кровь стала поступать умеренными, контролируемыми дозами, как он и представлял себе тысячи раз. Изобретательность и воображение никогда не подводили его.

В этот момент он испытал величайший экстаз, и хотя не был человеком с религиозными убеждениями, все же понял теперь, какие горячие эмоции, парализующие все тело, словно удар электрического тока, испытывают религиозные фанатики. Стоя на четвереньках, он вбирал в себя вместе с кровью жизнь этой девушки. Он глотал эту изумительную жидкость и чувствовал, как в него проникает воздушно-легкая, бесплотная душа девушки, раскрывая перед ним всю ее сущность, жертвы крови… они так же стары, как время и человек.

Кровь этой девушки текла не слишком обильно, но и не слишком скудно. Он предпринял все необходимые меры, чтобы не потерять ни капли драгоценной алой жидкости. Вставив в небольшой разрез на горле девушки свое устройство с краником, он с помощью большего или меньшего натяжения жгута на горле девушки, регулировал ток крови для того, чтобы наполнить керамические кувшины, которые принес с собой. По мере того, как кувшины наполнялись, он ставил их на стол, работая при свете старой керосиновой лампы и небольшого фонарика, которые стояли на краю стола. Ему не хотелось, чтобы свет привлек чье-то внимание, хотя дом и находился в нескольких милях от главной дороги.

Он знал, что страсть его ненасытна, и того, что он уже взял от Кэнди, ему очень скоро станет недостаточно. Даже не успев добраться до дома этой ночью, он почувствует страстное желание отведать еще раз этого божественного напитка, который любил больше всего на свете. И не только из-за того, что ему нравился вкус крови – он испытывал к нему влечение еще в детстве – но и потому, что сам вид столь ужасного и дикого преступления доставлял ему удовольствие. Он находил в нем успокоение, чувствовал благоразумие, душевное спокойствие и красоту в своих отношениях с телом, которое отдавало ему свою жизнь, с женщиной, которая поила его своей кровью.

Ведь он, в конце концов, вампир.

Он пытался рассказать людям о своем несчастье, но это ни к чему не привело. Большинство из них отказывалось слушать его крик души. Они не верили, что ему больно смотреть на дневной свет, что днем он спит, а по ночам, крадучись, устремляется за кровью других людей. У него никого не было. Никого, кому бы он был небезразличен. Никого, кроме Кэнди, тело которой висело перед ним. Она – его поддержка и опора, его добрый друг, о котором он будет помнить всегда.

Почти тотчас же он подумал о доме, о том, как заберется в ванну, наполненную кровью Кэнди. Эта идея показалась ему возбуждающей. Он испытывал гораздо большую близость к Кэнди, чем к Мелани или остальным. И, возможно, мысль о том как ОНА заполнит собою ванну, не так уж и безумна.

ГЛАВА 5

Джессику разбудил звонок Отто Баутина, но, проснувшись, она никак не могла понять, где находится, и уж конечно, не могла припомнить, сколько спала. Ей казалось, что она прилегла всего лишь несколько минут назад. Оглядевшись, девушка увидела, что лежит в одежде на кровати. Когда телефон зазвонил в третий или даже в четвертый раз, Джессика бросилась к нему, уронив аппарат на пол, но успев схватить трубку, прежде, чем та упала. С рефлексами, слава Богу, у нее все в порядке, они ее никогда не подводили.

– Джесс, это я, Отто.

– Сколько сейчас, – она зевнула, – времени?

– Скоро десять, а ты говорила, что хочешь присутствовать при вскрытии прежде, чем мы вернемся в Вирджинию.

– Да, это так.

– А Стадлер вряд ли будет ждать тебя, затаив дыхание.

– Скорее наоборот.

– Вот за это ты мне и нравишься, Джесс, но давай постараемся больше ни с кем не портить отношения до того, как уедем отсюда, хорошо?

– Это приказ?

– Можешь считать это бесплатным советом. Так ты выходишь?

– Дай мне десять, нет, двадцать минут, шеф. Я приму душ и переоденусь.

– Встретимся в коридоре.

– Хорошо.

Быстро схватив кое-что из одежды, Джессика подумала, что ей придется сушить волосы по дороге, и о том, что в последнее время она совсем не заботится о своей внешности. Девушка бросилась в ванную, откуда выскочила через несколько минут, услышав стук в дверь.

– Баутин, черт бы тебя побрал, я еще не готова.

Стук повторился, и по ту сторону двери что-то произнесли, но Джессика не разобрала, что именно. Набросив халат, она распахнула дверь. За нею стоял официант с завтраком на подносе.

– Доброе утро, господин из номера 605 просил доставить вам завтрак.

А Баутин, оказывается, может быть заботливым, сказала себе Джессика.

– О, будьте добры, поставьте его на стол, – и, бросившись к столу, убрала вещи, которые набросала на него. Потом достала бумажник, чтобы дать официанту чаевые, но тот заверил, что об этом уже позаботились, и быстро ушел.

Продолжая одеваться, Джессика залпом проглотила яичницу, тост и кофе. Спустя полчаса после звонка Баутина, девушка появилась в коридоре, где ее уже ждал Отто, углубившийся в «Милуоки джорнел».

– Есть что-нибудь об этом деле?

– Я бы даже сказал, что слишком много. Клянусь, я не понимаю репортеров. Ты вежливо призываешь их к сотрудничеству, они кивают и говорят «да, сэр, как скажете, сэр», а потом помещают в газете информацию некоего П.Р., добавляют к ней несколько косвенных намеков и практически раздувают из дела шумиху, как бы осторожно мы не искали улики против обвиняемого, и прежде даже, чем этого ублюдка возьмут под стражу.

– Они пишут, что это дело рук вампира? – Джессика казалась расстроенной.

– Нет, пока нет.

Девушка вздохнула, поджав губы, и кивнула.

– Слава Богу.

– Передай по факсу в Квонтико копию одного четкого отпечатка, который обнаружила.

– Значит, я заберу его, пока его еще не приложили к делу, хорошо?

– Хорошо, Шерлок.

– Ясно.

Насмешливый взгляд Отто задержался на девушке.

– Я и сам не думаю, что этой, найденной тобой улики, хватятся, но что ты сама думаешь об убийце?

– Сущность этого преступления выдает убийцу, как самого обыкновенного человека из толпы. Скорее всего, он белый, принадлежит к высшему или среднему слою общества, но одновременно в нем уживается фантастический по своей жестокости убийца. Возможно, речь идет о раздвоении, личности. Днем убийца ведет идеальный образ жизни, он примерный сосед член «Ротари» [11]11
  «Ротари»– Rotary club – клуб деловых людей, бизнесменов.


[Закрыть], родственники и друзья считают его вполне положительным человеком, предпочитающим одиночество. Живет с матерью или один, если же он женат, значит, напоминает мышонка, так как всем в доме руководит жена. Вне дома этот человек разительно меняется, по ночам он охотится за людской кровью. Нам бы повезло, если бы мы нашли какую-нибудь квитанцию с автостоянки или другую улику.

– Может быть, психология – это ваше призвание, доктор?

– Может быть. Любое дело, и это в частности, без психологии не обойдется.

– Никто и не говорит, что нам предстоит легкое дело.

– Спасибо за завтрак, – поблагодарила Джессика. – Это было очень любезно с твоей стороны.

Отто пожал плечами.

– Все расходы несет полицейское управление.

– Все равно…

– Рад что тебе это было приятно.

Когда они направились к двери, Джессика сказала:

– Нам предстоит обратить внимание на несколько деталей, касающихся дома, где было совершено преступление.

– И из-за этого мы тоже настояли на вскрытии.

– Бедная девушка и без того настрадалась от чудовищно жестоких ран, а теперь мы собираемся подвергать ее тело еще более изощренным пыткам. Я понимаю, почему местные власти нас так ненавидят.

– Ты должна знать кое-что еще, – Отто осторожно коснулся руки девушки и подвел ее к ожидающей их машине. – Я имею в виду отрезанную руку на месте преступления.

– Я знаю об этом.

– И что же ты об этом знаешь? – Отто с трудом удерживал скептическую улыбку, уверенный, что знает факты, неизвестные Джессике. Улыбка смягчила черты его лица, словно высеченные из гранита, и Джессика вдруг увидела перед собой мальчишку, который обожает разные шарады и головоломки. В Квонтико поговаривали, что в свободное от работы время Баутин увлекается компьютерными играми военной тематики, а недавно он даже помогал в разработке системы, облегчающей психологическую сторону работы полиции, которая может когда-нибудь стать самым настоящим учебным пособием по курсу криминалистики не только в стране, но и, вполне вероятно, каждого полицейского участка земли.

Джессика с улыбкой ответила.

– Один из полицейских обнаружил эту руку где-то в комнате и положил ее возле тела.

– Как ты, черт возьми, узнала? Этот парень пришел ко мне сегодня рано утром, заявив, что не может уснуть, он боялся, что ты обнаружишь на этой руке отпечатки его пальцев. Он одним из первых прибыл на место преступления, и он…

– Поднял руку и положил ее рядом с телом, не подумав.

– И никому об этом не сказал, никому. Ну, а тебе откуда это известно?

– Человеческая природа и человеческое безрассудство, – ответила Джессика и забралась в машину, оставив Отто недоумевать.

В машине Баутин дал указания шоферу и повернулся к Джессике.

– Ну, ладно, хватит об этом.

Девушка вспомнила о поведении спасателей в местах катастроф и других ужасных происшествий, влекущих за собой человеческие жертвы, как часто им хотелось сложить оторванные части тел вместе, разместить тела пострадавших аккуратными рядами. Но она сказала:

– Рука была отрезана каким-то специальным режущим инструментом. Инструментом значительных размеров, но, в любом случае, рука не могла упасть в то место, где ее нашли, она лежала не под тем углом со стороны сустава, к которому крепилась раньше. Убийца знаком с анатомией, он старался резать как можно ближе к суставу, а потом просто отбросил отрезанную конечность. Сначала я решила, что, возможно, ее положил туда сам убийца, переложил ближе к телу жертвы, скажем так. Но я быстро исключила эту возможность по двум причинам.

– Каким? – Отто явно был восхищен.

– Во-первых, другая отрезанная часть Тела – грудь – лежала довольно далеко от трупа, вторая грудь тоже была отрезана, но держалась на лоскуте кожи, отрезанной не до конца. Если бы убийца стремился сложить все отрезанные части тела девушки вместе, он бы положил туда и грудь, а не только руку.

– Логично, – Отто нашел рассуждения девушки довольно интересными.

– И во-вторых, я заметила, что в том месте, куда первоначально бросили руку, пыль несколько смещена. Рука ударилась о стену, оставив на ней след вытекшей из нее жидкости, попало немного жидкости и на пол. Это и заставило меня предположить, что сначала рука лежала именно здесь.

От гостиницы до больницы они добрались за двадцать минут. Больница примыкала к учебному комплексу университета. Отто и Джессика вошли в здание, их проводили по длинному коридору к лестнице, которая вела в морг, расположенный в подвальном этаже. Морг был таким же, как сотни подобных мест, располагавшихся в больницах по всей стране, где усопшие подвергались последним земным мучениям, дожидаясь, пока определят причину их смерти, выдадут свидетельство и отправят к семье.

Перед дверью морга Баутин резко остановился, его низкий голос отдавался гулким эхом в тишине помещения.

– Постарайся закончить побыстрее. Мы вылетаем в Вирджинию в шестнадцать ноль-ноль.

– Понятно, но я думала, что ты тоже будешь присутствовать при вскрытии.

– Нет, я думаю, должен поговорить кое с кем из родственников убитой, может быть, удастся разузнать о девушке что-нибудь еще.

– Удачи.

– Тебе тоже, – Отто взял руку девушки, чтобы пожать ее, но задержал в своих ладонях несколько дольше.

– Вчера ночью ты показала просто высший класс, но ты ведь сама об этом знаешь, правда?

– Рада слышать это от тебя, от твоих похвал я уж точно не зазнаюсь. Но все это еще слишком преждевременно. Ведь пока мы не знаем ничего конкретного.

Закрыв за собой дверь, Джессика заметила, что коронер [12]12
  Коронер– следователь, производящий дознание в случае насильственной или преждевременной смерти.


[Закрыть]и его ассистенты стоят возле трупа и уже исследуют его.

– О, доктор Коран… как мило с вашей стороны присоединиться к нам, – лоб и руки доктора Стадлера покрывали старческие пятна.

Джессика сдержанно ответила:

– Я была на ногах почти всю прошлую ночь, – тот факт, что доктор Стадлер покинул место преступления несколькими часами раньше, злил их обоих.

Стадлер сжал губы под маской и кивнул, внимательно разглядывая девушку.

– Возможно, я не знаю так много, как агенты ФБР, мой дорогой доктор Коран, – Джессика терпеть не могла, когда кто-то называл ее мой дорогой доктор Коран, – но я знаю одно: мы, врачи, часто многое упускаем при плохом освещении.

Он определенно сейчас получает удовольствие от этой сцены, подумала Джессика.

– А что вы такого обнаружили, доктор Стадлер, что я пропустила? Или, вернее, предполагаете, что пропустила?

Это вскрытие сопровождалось полным отсутствием крови, подобное Джессика видела впервые. Она подошла поближе к трупу, глаза девушки, веки которых уже разрезали, показались ей знакомыми.

Стадлер продолжил голосом, переполненным самодовольством, в котором звучал легкий оттенок презрения.

– Ноги девушки под веревками… – в этом месте он намеренно сделал паузу. – Разрезаны.

Джессика рассердилась на себя за то, что просмотрела это, однако, спокойно произнесла:

– Вы имеете в виду ахилловы сухожилия? Это я знаю, – ее ложь застигла Стадлера и его ассистента врасплох. – Но ведь вскрытия именно и предназначены для того, чтобы проверить каждую деталь, – на самом деле Джессика не обратила на ноги убитой ровным счетом никакого внимания, отметив лишь, что они связаны.

– Да, но… – произнес Стадлер голосом шахматиста, чьего короля загнали в угол, – оба сухожилия перерезаны.

– Убийца сделал это для того, чтобы девушка не могла стоять, а тем более, убежать от него, – Джессика надела халат, шапочку и маску в соседнем кабинете. В операционной для вскрытия нормы санитарии сводились к минимуму. Вряд ли такой пациент, как эта девушка, мог оказаться заразным. Переодеваясь, Джессика снова подумала о тяжких испытаниях, выпавших на долю этой девушки. Даже, если бы ей предоставилась возможность бежать, с разрезанными сухожилиями она могла разве что ползти, передвигаясь с помощью рук, подобно ящерице. Джессика подумала о том, наблюдал ли убийца, как девушка пытается уползти от него, прежде, чем привязать ее за ноги к балкам потолка. Вряд ли. Она не видела кровавого следа, который подтверждал бы это. Зачем же тогда убийца перерезал несчастной сухожилия? Чтобы еще раз ввести в заблуждение полицию, направить ее по ложному следу?

В операционной находился полицейский из Векоши, который за все это время не проронил ни слова. Джессика вспомнила, что видела его вчера на месте преступления и догадалась, что, должно быть, именно он переложил руку девушки. Джессика улыбнулась парню прежде, чем скрыть лицо под маской. Скорее всего, он вызвался помогать здесь.

– Доктор Коран, я капитан Вон. Полицейские управления Векоши и округа объединили свои усилия в раскрытии этого преступления.

– Неплохая идея.

Прежде всего Джессике хотелось осмотреть раны на сухожилиях убитой. Начинать работу при вскрытии именно с ног она научилась в Бетесде у доктора Эрона Хоулкрафта, лучшего специалиста в этой области. Хоулкрафт сейчас уже практически не работал, но никогда не отказывался обсудить с бывшими студентами какое-нибудь запутанное дело. Джессика понимала, что ей придется заглянуть к нему по приезде в Квонтико и поговорить о вампире, появившемся в Векоше. Она знала, что Хоулкрафту в свое время доводилось сталкиваться с жертвами категории Т-9.

Раны старательно вычищал ассистент Стадлера.

– Рассматривали ли вы сухожилия, прежде, чем очищать их? – спросила Джессика ассистента.

Но вместо него ответил сам Стадлер.

– А для чего? Разве этого не сделали вы, мой дорогой доктор?

– Я не уверена, что фотографу прошлой ночью удалось их сфотографировать.

– В любом случае, мы будем просто счастливы, если вы предоставите нам эти фотографии, – в голосе Стадлера звучали победные нотки.

Заговорил Вон, на лице которого застыла маска тоски.

– Мы изучаем картотеку душевнобольных, совершивших в свое время преступления на сексуальной почве.

Услышав слова полицейского, Джессика переспросила:

– Душевнобольных, совершивших преступления на сексуальной почве?

– Да, мэм.

– Вы тратите время попусту, капитан.

– Что?

– Это преступление сексуально не ориентировано, по крайней мере, в обычном смысле этого слова.

– Что? Но ведь девушка висела совершенно голая, и вы обнаружили в ее теле сперму, не так ли?

– Хорошо, хорошо, – Джессика поняла, что ей не стоило заводить полицейского. – Продолжайте свои поиски. И арестовывайте каждого из своей картотеки, которому уже исполнилось одиннадцать лет.

– Но вы считаете, что мы тратим время зря?

– Да, считаю.

– Я тоже так считаю, но мы должны проверить любую возможность.

– Понимаю. А теперь давайте немного помолчим, – сказала Джессика немного более резко, чем хотела. – Это вскрытие, а расшифровками мы сможем заняться и позже, я правильно говорю, мой дорогой доктор Стадлер?

Услышав это, Стадлер нахмурился.

– Конечно, – он продолжал подготавливать все необходимое для вскрытия.