Текст книги "Инстинкт убийцы"

Автор книги: Роберт Уокер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)

ГЛАВА 23

Известие о том, что на Северной Стороне Чикаго обнаружили тело, взбудоражило весь город полицейские управления и ФБР. Все средства массовой информации только и вещали, что о страшном вампире, который наломал немало дров и в Чикаго, и в Векоше, но, в конце концов, покончил с собой, оставив предсмертную записку, написанную кровью. Вампиром оказался седовласый, уже в возрасте мужчина, похожий тем самым на графа Дракулу, главного героя романа Брэма Стокера. Тело обнаружил сосед, который часто по вечерам играл с умершим в шахматы. Морис Ловенталь был отставным специалистом по изготовлению медицинского оборудования, до отставки работал в чикагской фирме «Бэлю-Сторк Медикал Сеплай» и, если не брать во внимание его возраст, точно соответствовал описанию убийцы, разработанному командой психологического профиля ФБР. Морис Ловенталь жил один. Никогда не был женат. Его родители давно умерли. У него, практически, не было друзей, за исключением соседа, который любил играть в шахматы. Сотрудничество с «Бэлю-Сторк» сделало Ловенталя образцовым работником, но даже там он держался особняком. Он никогда не жаловался, никогда не требовал прибавки к заработной плате за все восемнадцать лет своего добросовестного труда.

Предсмертная записка Ловенталя все объясняла, и ее содержание, еще не прошедшее проверку на подлинность, появилось в вечернем выпуске новостей. В записке было следующее: «Я не могу больше жить с чувством вины и осознанием своих пороков. Этих бедных женщин и мальчишку я убил из-за их крови. А теперь я выпускаю свою собственную».

Записка снова была подписана тем же словом, что и письмо Джессике – «Учитель».

Она была написана теми же красивыми готическими буквами, и в маленьком домике Ловенталя, в его холодильнике, нашли кувшин с кровью, на котором красовалась бирка «РЕНЕЙ». Кровь, наверняка, принадлежала той женщине из Сиона, в этом Джессика была уверена. Рядом с холодильником валялись пустые кувшины. Распростертое тело Ловенталя, кресло, ковер на полу, чашка и блюдце – все было залито кровью. Предсмертная записка лежала на журнальном столике в луже крови. Пятна крови покрывали и саму записку.

Полицейские, первыми прибывшие на место, утверждали, что ничего здесь не трогали и, сразу поняв, что этим делом должны заниматься сотрудники ФБР, послали за ними. Значит, им предстояло иметь дело с идеальным местом преступления.

Джо Бруэр был в восторге.

– Когда газеты помогают нам в нашей работе, сотрудничать с ними – одно удовольствие, ведь правда?

Отто Баутин воспринял похлопывание Бруэра по плечу как молчаливое одобрение работы, которую они выполняли. Обнаруженная в углу комнаты груда номеров «Трибьюн» и «Сан-Таймс» могла означать лишь одно – Ловенталь следил за продолжением расследования по газетам и другим средствам массовой информации. Его это явно волновало.

Казалось, делать здесь было нечего, кроме, как поместить тело вампира в пластиковый мешок и унести, в этом оказались единодушны все. Все, за исключением Джессики Коран. Ее сразу озадачил тот факт, что среди лекарств в доме этого человека не оказалось кортизона, и потом, убийца представлялся ей более высоким и крепким человеком.

– Что-то здесь нечисто, Отто, – призналась она ему шепотом.

Тот нахмурился, но ответил:

– Мне понятны твои сомнения. Просто все в корне отличается от того, что мы предполагали об этом сумасшедшем, мы никак не могли подумать, что он начнет испытывать угрызения совести, сидя за чашкой чая, и вскроет себе вены. Но внизу, в подвале, лежат все страшные инструменты этого вампира!

Девушка поспешно спустилась вниз, чтобы своими глазами увидеть весь кошмар. Особенно заинтересовало ее устройство, выкачивающее кровь. Находясь в подвале, она заметила красноречивые знаки пыток в виде засохших кусочков тканей, налипших на зубья электрической ножовки. Джессика поместила этот инструмент в целлофановый пакет, чтобы потом узнать, кому из жертв Ловенталя принадлежат эти остатки. Но сейчас все свое внимание она сосредоточила на предсмертной записке, лежащей в луже крови – ее не оставляло чувство, что здесь что-то не так.

– Чем тебя так озадачила эта записка, Джесс?

– Она написана тем же человеком, который отправил мне письмо в Квонтико. Но тогда он явно не походил на человека, собирающегося покончить с собой.

– И что из того?

– Если он знал, что умрет, зачем писать такими буквами?

– Привычка. Возможно, он всегда так пишет.

– Но по записке нельзя сказать, что он собирается уйти из жизни.

– Об этом говорят слова.

– Да, о самоубийстве говорится, как о чем-то хорошо отрепетированном, но не видно, чтобы рука, державшая ручку, дрожала.

– Держу пари, кровь, которой написана записка, принадлежит Фаулеру или какой-то еще жертве убийцы.

– А что, если убийца – не Ловенталь?

– Ведь ты так не считаешь всерьез, не так ли?

– Необходимо все рассмотреть под микроскопом и подвергнуть…

– Лабораторным исследованиям, – закончил за нее Отто. – Но разве ты не веришь своим глазам?

– В том-то и дело, что верю. Ты обратил внимание на кровь под запиской?

– И что из того?

– Она темнее, гуще и суше, чем та, которая на самой записке.

Отто посмотрел на девушку с интересом.

– Продолжай, я слушаю тебя.

– Кровь под запиской высохла гораздо быстрее той, что находилась на ней.

Отто смотрел на Джессику, не понимая, к чему та клонит.

– Неужели ты не понимаешь? Если бы Ловенталь убил себя сам, и записка лежала бы перед ним, кровь с обеих сторон высохла бы равномерно. Но в нашем случае кто-то положил записку на стол уже после того, как лужица крови на столе достаточно подсохла. Положив записку, на нее еще накапали крови. Это ясно, как день.

– Я думаю все же, тебе не стоит делать преждевременные выводы до того, как будут известны результаты лабораторных исследований, – коротко ответил Отто. – Я уверен, с нашим убийцей покончено, и это самое важное, Джесс.

– Я и не пытаюсь играть на публику, Отто. Я говорю лишь то, что подсказывает мне мой опыт и знания.

– А я говорю, ты можешь ошибаться, разве нет?

– Отто, я знаю, Лими распорядился прикрыть это дело, но я не уверена, что нам стоит позволять этому мерзавцу принимать решения за нас, – Джессика понимала – дальнейшая работа Отто напрямую зависит от скорейшего завершения дела.

– Тебе придется предоставить гораздо более серьезные доказательства, чем деталь с высохшей кровью, чтобы убедить кого-либо, что Ловенталь – не тот человек, которого мы разыскиваем.

– Значит, я найду их.

Джессика отправилась искать улики, подтверждающие ее подозрения, что Учитель снова пытается одурачить их, преподать им еще один хороший урок. Девушке надоело, что ее то и дело пытается обвести вокруг пальца этот необычайно хитрый маньяк. Убийца умен и коварен, возможно, он увлекался игрой в шахматы, как она сама и Ловенталь, однако, этот игрок использовал ужасные ходы в достижении своей цели. Может быть, Ловенталь тоже оказался жертвой обмана, пешкой на шахматной доске смерти?

– Джесс, через час я должен отослать отчет Лими, – сказал ей Отто.

Джессика покачала головой.

– Мне необходимо гораздо больше времени, Отто.

Они оба заметили, что в комнату вошел капитан Лайл Касим и прислушивается к их разговору. Улыбнувшись своей ослепительной белозубой улыбкой тот сказал:

– Небольшое расхождение во взглядах?

– А что скажете вы, Касим? – спросил Отто. – Ловенталь никак не может быть тем человеком, которого вы разыскиваете, Росничем, значит, вы автоматически соглашаетесь с ней? – закончил он, указав на Джессику.

– Я скажу лишь, что у меня тоже есть кое-какие сомнения на этот счет.

– Но почему? Разве возможно…

– Ловенталь старик.

– А в каком, по-вашему, возрасте, надо быть, чтобы пользоваться этим чертовым устройством? – Отто приподнял орудие убийства в пластиковом пакете.

Вмешалась Джессика.

– Отто, этот человек должен был связывать свои жертвы и поднимать их вверх за…, – она замолчала, подумав, что они не должны спорить в присутствии Касима.

Касим просто сказал:

– Я согласен с доктором Коран.

Отто переводил взгляд с одного доктора на другого, не желая, чтобы они оспаривали, казалось бы, очевидное дело. Он устал от всего этого, был измучен личными делами и давлением начальства. Отто хотел, чтобы это все поскорее кончилось и не хотел, как это ни печально сознавать, признавать правоту Джессики на этот раз.

В комнату ворвался Джо Бруэр, крича:

– Мы достали ключ от сейфа в Национальном банке Линкольна. Хотите присутствовать при его вскрытии?

– Касим? – спросил Отто.

Тот неловко сжал губы, размышляя, ему хотелось и остаться здесь, чтобы иметь возможность узнать что-нибудь новое от Джессики Коран, и побывать в банке, где тоже могло скрываться много любопытного. Он походил сейчас на человека из басни, который стоял у трех дверей, не зная, которую из них открыть.

– Ну? – настаивал Отто.

– Да, да. Я поеду.

Отто взглянул через плечо на Джессику и подмигнул ей, давая тем самым понять, что специально оказывает ей услугу, уводя Касима, который только путался бы у нее под ногами. Он прекрасно понимал, если Джессика заподозрила что-то неладное, ее лучше оставить одну на месте преступления, рядом с трупом, и дать возможность либо подтвердить, либо отказаться от своих подозрений.

Когда мужчины ушли, девушка попросила людей Бруэра помочь ей в сборе улик. Во время тщательного осмотра трупа она установила, что запястья Ловенталя перерезаны так, что не было никаких сомнений – это сделал сам умерший. Хотя требовалось более детальное рассмотрение, измерение и освещение, на первый взгляд казалось очевидным, что Ловенталь сам перерезал себе запястья. А это говорило отнюдь не в пользу сомнений. Джессики.

После этого девушка принялась изучать тело Ловенталя, чтобы определить, страдал ли он Аддисоновой болезнью. Капсул с кортизоном в доме не было, не нашла она и никаких явных признаков этого заболевания у умершего. Джессика внимательно рассматривала кожу Ловенталя, пытаясь найти на ней следы болезни вампиров – порфирии. Но ничего такого обнаружить тоже не удалось.

Как ни старалась, девушка никак не могла избавиться от ощущения, что смерть Ловенталя кем-то инсценирована до малейшей детали. Потребуется время, чтобы в лабораторных условиях определить и подтвердить то, с чем был не готов согласиться даже Отто. Но факт с кровью на столе говорил Джессике, что в момент преступления в доме находился кто-то еще, и именно этот человек положил записку на стол уже после того, как кровь на нем слегка подсохла.

А тот факт, что записка подписана словом «Учитель» указывал только на то, что ее написал тот же человек, написавший ей письмо и отправивший его из маленького городка Хаммонд штат Индиана, будучи на пути в Индианаполис, где собирался убить Томми Фаулера.

Заканчивая доскональный осмотр тела и записки в луже крови на столе, Джессика все больше и больше убеждалась, что человек, называющий себя Учителем, все еще жив.

Вскоре прибыли Баутин и Бруэр, которые еще раз подтвердили неопровержимый, по их мнению, факт, что не кто иной, как Ловенталь и был Учителем. В его личном сейфе они обнаружили наиболее красноречивое доказательство. Именно Ловенталь и был монстром девятого уровня, за которым охотился Отто. Потому что этот человек не только спроектировал устройство, выкачивающее кровь, но даже подготовил все необходимые документы, которые недавно отослал в Правительственную комиссию США по получению патентов федерального округа Колумбия.

– Представьте себе, – только представьте, – не мог успокоиться Бруэр.

– У этой сволочи еще хватило наглости потребовать патент на свое изобретение, на свое смертоносное оружие! Это просто неслыханно!

Касим с ними не вернулся, наверное, счел это последнее известие основным доказательством, что чикагским вампиром оказался не кто иной, как Ловенталь.

– Ты не можешь отрицать очевидное, – обратился к Джессике Отто.

Она изучала схематическое изображение тоненькой «соломинки», несущей смерть, которую изобрел Ловенталь.

Никто, даже Джессика не могли отрицать тот факт, что Морис Ловенталь имел отношение к этим убийствам, и все же девушку продолжали мучить сомнения. Действительно ли вампир мертв?

ГЛАВА 24

Когда в вечерних новостях передали о том, что ужасному вампиру пришел конец у всех жителей Чикаго, казалось, вырвался вздох облегчения. Каждая газета пестрела фотографиями Ловенталя, жестокого садиста-убийцы, неравнодушного к крови, как писали о нем газеты. Один предприимчивый молодой репортер даже сообщал, что поездки Ловенталя в различные больницы и такие места, как Векоша, являлись частью его работы. Время его деловых поездок туда не всегда совпадало со временем убийств, однако, предполагали, что он ездил туда во внерабочее время. Будучи представителем «Белю-Сторк», Ловенталь, якобы, преуменьшал свою связь с этой компанией, утверждая, что является всего лишь незначительным служащим и просто обладает талантом к проектированию различного медицинского оборудования, да и то недавно ушел в отставку.

Джессика выяснила, что Ловенталь ушел в отставку в ноябре, то есть еще до убийства в Векоше. Она оставалась скептически настроенной, и когда ее атаковали репортеры, держала их на расстоянии, твердя снова и снова:

– Без комментариев, без комментариев.

Когда девушка вышла из чикагской лаборатории криминального расследования, и ее спросили, что она чувствует сейчас, когда дело закрывается, Джессика резко ответила:

– Его не закроют до тех пор, пока с этим не согласятся ученые. ФБР закроет дело только после того, как этот вывод подтвердят результаты судебно-медицинской экспертизы. Понятно?

* * *

Находясь дома, Мэтт Матисак редко включал телевизор, но теперь он внимательно следил за событиями, которые вызвала смерть Ловенталя. Шеф чикагской полиции заявил, что это самая очевиднейшая вещь, которую он когда-либо видел, Ловенталь – именно тот человек, которого они искали. Агент ФБР, по имени Бруэр, сказал, практически, то же самое. Но что касается этой волчицы, то она держалась с таким вызовом, будто знает нечто, неизвестное больше никому. Но она ни словом не обмолвилась об этом и вела себя очень самоуверенно.

Учителя это обеспокоило. Он размышлял об этом весь вечер. А что, если она что-то раскопала, если она знает правду? Неужели она настолько умна?Эта женщина вцепилась в него, словно репейник, еще с Векоши. Казалось, ей известно о нем все. Странно, но он чувствовал связь с ней, будто у них были какие-то отношения с того самого момента, как он прочел о ней в газетах. Казалось, она тянется к нему, отчаянно пытается дотронуться до него, сесть рядом и пообщаться с ним.

Он задумался, как осуществить ее желание…

Можно узнать, где она остановилась.

Можно привлечь ее внимание, выманить ее из гостиницы.

Можно… и когда она попадет в его капкан, то – станет его очередной жертвой.

Но все это необходимо тщательно продумать.

И ему понадобится сообщник, не отличающийся особым умом.

Он знал такого человека.

Он знал идеальное место.

У него был идеальный план.

– Да, да… Мы обязательно встретимся, моя дорогая, – произнес Учитель, глядя на экран телевизора в лицо доктору Джессике Коран. – Я все для этого подготовлю.

Он снял трубку телефона и набрал номер, но вдруг быстро дал отбой. Нет, он не должен связываться с Гэмблом по телефону. Их разговор могут подслушать на линии.

Гэмбл был умственно отсталым служащим «Бэлю-Сторк», который разбирал корреспонденцию компании. Им легко можно было манипулировать. Он станет идеальной заменой Учителю. В случае, если этим подонкам Ловенталя окажется недостаточно, его сообщником станет Гэмбл.

– Ну, конечно, – сказал себе Матисак, – чикагских вампиров, в действительности, было двое. Им это понравится.

Он быстро оделся. Адреналин бешено кипел в его крови. В конце концов, это может оказаться единственным выходом – убрать с дороги Джессику Коран и насладиться ее кровью. Он не сможет равнодушно пройти мимо крови этой женщины, как отвернулся он от крови Ловенталя. Это шикарная женщина, такая уверенная в себе и такая умная. Ее кровь, действительно, многого стоит. Но он понимал, что придется большую часть крови Джессики Коран оставить в кувшинах в доме Гэмбла, после того, как он убьет и его, и ее.

Этот план потребует от него огромной силы воли, поэтому он выпил немного крови Фаулера, чтобы заглушить страсть, способную вывести его из-под контроля при данных обстоятельствах.

Закончив одеваться и еще раз тщательно продумав свой план, Матисак принялся готовить все необходимое, что нужно доставить в дом Гэмбла. Он начал загружать эти вещи в свой фургон под покровом сумерек. Сосед Матисака, выгуливавший свою проклятую собаку, остановился, чтобы поболтать с ним о чудесной погоде, ярких звездах и ясной ночи, после чего плавно сменил тему разговора, перейдя на ужасное состояние изгородей в их районе и ссору с мистером Филбином, проживающим в конце улицы – насколько понял Матисак, их собаки не нашли общего языка.

– Очень жаль, но мне некогда сейчас с вами разговаривать, – сказал он соседу.

– Я, практически, никогда вас не вижу, когда же это случается, вы всегда куда-то уезжаете. Но обычно вы уезжаете ранним утром. А теперь… ведь уже так поздно?

– Работа, знаете ли… срочная работа. Вы ведь понимаете, что это такое.

Собака соседа недовольно зарычала, словно почуяла, что от Матисака дурно пахнет.

– Прекрати! Сейчас же прекрати, Тоби! Извините, – принялся оправдываться сосед. – Не знаю, что пришло ему в голову.

– Наверно, он чувствует, что от меня пахнет кошкой.

– Ах, да, вы ведь держите кошку, не так ли?

– Простите, но я действительно должен ехать.

– Конечно, конечно. Я как-нибудь загляну к вам на чашечку кофе.

– Да, да… непременно.

К радости Матисака чересчур болтливый сосед отправился со своим терьером дальше. Он быстро погрузил в свой фургон переносной холодильник, портфель и первоклассные инструменты, принадлежавшие Ловенталю. Если он оставит их у Гэмбла, ему придется сделать кое-какие новые покупки. Некоторых инструментов ему будет недоставать.

Матисак забрался в фургон, двери гаража автоматически закрылись, и он медленно поехал по темной улице, освещенной тусклыми огнями фонарей, свет которых падал на его шелушащееся лицо.

Он снова вернется к своей деятельности после того, как уберет с пути эту Коран и выждет некоторое время. Однако до тех пор ему придется довольствоваться кровью из пакетов, которую он так же легко мог стащить из больницы, как и кортизон. Когда же эти события немного забудутся, он снова вернется к своей соблазнительной охоте и будет добывать кровь так, как ему это больше всего нравится.

* * *

– Джесс, мы можем оставить то, что не успели доделать, людям Бруэра, – сказал Отто за обедом в одном из ресторанов деловой части Чикаго, – и сегодня же вернуться в Квонтико, если ты только смиришься с тем фактом, что дело закончено. Тебе придется это признать, и возможно…

– Я должна быть в этом уверена, Отто.

– Что ты хочешь сказать? Что я в этом не уверен?

– Я так не сказала. У меня есть доступ в чикагскую лабораторию криминального расследования, одну из лучших в стране, и если бы мне дали еще немного времени, может быть, я и согласилась бы, что ты, Бруэр и все остальные правы. Хочу сравнить тот неполный отпечаток пальца на капсуле, обнаруженной нами в Сионе, с отпечатками пальцев Ловенталя, чтобы…

– Ты рассуждаешь, как капитан Ахав, охотящийся за белым китом, или капитан Касим, не теряющий надежды найти своего Роснича!

– Просто я должна быть уверена. А здесь еще так много неясного, и то, как произошло самоубийство… Не знаю, но мне кажется, что оно… оно произошло по чьему-то сценарию. Я не в силах выносить даже мысли о том, что этот подонок сидит где-нибудь и посмеивается над нами.

Отто едва не пролил содержимое своего бокала.

– Господи, Джесс! Никто не поверит в эту чушь. Именно Ловенталь – тот человек, которого мы искали.

– Но ведь никто еще не занимался Ловенталем вплотную. Мы, практически, ничего не знаем об этом человеке, о его друзьях и товарищах по работе.

– Над этим сейчас работает Бруэр. Он должен поговорить со всеми, знавшими Ловенталя по работе в «Бэлю-Сторк», его прежним начальством, преподавателями колледжа. Как раз сейчас он должен был…

– Но Бруэр преследует одну цель – доказать виновность Ловенталя.

Заметив, что Джессика начинает выходить из себя, Отто попытался ее успокоить.

– Хорошо, хорошо… Сколько времени тебе потребуется?

– Самое большее – два дня, и, может быть, тогда я смирюсь с тем фактом, что Ловенталь и вампир из Векоши – одно и то же лицо.

Отто провел ладонью по щеке, словно проверяя, нуждается ли он в бритье. После чего произнес:

– Я буду по тебе скучать.

Девушка вздохнула и, потянувшись через стол, взяла руки Отто в свои и сжала их.

– Когда я вернусь, у нас будет много времени, Отто.

Он ободряюще улыбнулся ей.

– Может быть, даже больше, чем ты думаешь.

Джессика подозрительно уставилась на него.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Меня вежливо попросили уйти в отставку. Все-таки, я уже не мальчик, и Лими…

– Ради Бога, Отто! Ведь именно твоя работа вывела нас на Чикаго и Ловенталя.

– Нет, не совсем. Все это произошло благодаря тебе. А Лими… просто он хочет, чтобы в нашем отделе было больше «свежей крови».

– Черт возьми, ведь Лими сам всего на несколько лет моложе тебя.

– Видишь ли, дорогая, дело здесь не только и не столько в возрасте. Все гораздо сложнее.

– Кого они… Кого Лими метит на твое место?

– О’Рурк.

– О’Рурк? Эту шлюху, наносящую удар из-за угла?

– Прекрати. Кандидатуру О’Рурк предложил я сам. Она достаточно умна и…

– Она работала за твоей спиной с Рэйнеком и…

– Я давно об этом знаю.

– И ты никак на это не реагировал?

– Она умна.

– И это все, что ты можешь сказать?

– Она обладает хваткой барракуды [30]30
  Барракуда– хищная морская рыба, опасная для человека.


[Закрыть], а именно это и необходимо отделу. Что же касается меня, то, думаю, я не отвечаю подобным требованиям. Скорее всего, мне пора на покой.

– Но это просто безумие, Отто. Ведь ты – лучший агент ФБР. Мы все это знаем. То, что ты сказал, просто не может быть правдой.

– Я взвешивал все не один раз и, слава Богу, что я еще жив и что такую женщину, как ты, может интересовать то, чем я стал. Но поверь, даже, если ты сейчас решишь, что между нами все кончено, я пойму тебя.

– Что?! Черт возьми, Баутин, ты действительно можешь быть невыносим.

– Я сказал что-то не то?

Джессика встала, порываясь уйти, но он удержал ее.

– Я не хочу потерять тебя, Джесс, но…

– Но ты считаешь, что я преследую тебя из-за твоей должности, и мне наплевать, что ты за человек, что я ничуть не лучше О’Рурк? Я не нуждаюсь в подобной критике, тем более, сейчас. А теперь, пожалуйста, пусти меня.

Отто отошел, глядя ей вслед, потрясенный неожиданным поворотом в их отношениях. Он был неправ, предположив такое в отношении Джессики. Только из-за того, что О’Рурк спала с Лими…

Размышления Отто прервала официантка, подошедшая к столику с телефоном. Она спросила:

– Вы инспектор Баутин?

– Да.

– Вам звонят, сэр.

Официантка поставила телефон на столик, и после непродолжительного треска и шума раздался голос Джо Бруэра.

– Отто, можешь отменять свой полет в Вирджинию.

– А в чем дело?

– Кое-что обнаружилось. Возможно, это и пустяки, но кто знает? Я сразу же решил найти тебя, узнать, что ты на это скажешь.

– Это имеет отношение к Ловенталю?

– Да.

– Ты говоришь так, словно соглашаешься, что Джессика права.

– Все может быть. В любом случае, Ловенталь вполне мог оказаться одним из двух.

– Ты что, считаешь, что там орудовала целая банда? И он был их сообщником?

– Может быть, Отто. Эта информация достаточно верна.

– Откуда она?

– Кое-что из квартиры Ловенталя. И некоторые детали сообщили его коллеги по работе.

– Из «Бэлю-Сторк»?

– Именно.

– Что-то конкретное?

– В основном, Ловенталь пользовался пишущей машинкой, но обнаруженные нами несколько строк, написанные им от руки, не имеют ничего общего с почерком на записке.

– Но ведь она написана готическими буквами, разве ты забыл?

– Когда Ловенталь писал от руки, он обычно, не прибегал к такому шрифту. Когда же это случалось, это все равно не походило на почерк в записке.

– Что-нибудь еще?

– Некоторые сослуживцы Ловенталя утверждают – он вскоре собирался предложить кое-что «Бэлю-Сторк», то, что он разработал со своим партнером, имя которого неизвестно, какой-то прибор, и хотел получить на него патент. Ну, что ты на это скажешь?

– Значит, он говорил о себе, как о второстепенной личности. А отсюда следует, что у него был сообщник. И записку написал именно он, этот сообщник, это сделал Учитель!

– Но Ловенталь говорил со своим адвокатом о том, что авторство на получение патента должно быть поделено между ним и неким его партнером, чтобы не вызвать недовольство этого партнера, как он сообщил адвокату.

– Адвокат сейчас у тебя?

– Да. Ты можешь приехать?

– Я выезжаю.

Впервые за этот день Отто признал, что, возможно, и на этот раз интуиция доктора Джессики Коран не подведет ее – или, по крайней мере, окажет помощь.

* * *

Баутин отменил полет, позвонив из кабинета Бруэра. Неясные детали головоломки занимали, наконец-то свои места, и Отто был рад, что его последнее дело подходит к концу, со своими личными проблемами он успеет разобраться в Квонтико, куда вернется с высоко поднятой головой! Но все дело в том, что некоторые кусочки головоломки потерялись, и их никак не могли найти.

Не мог никто, кроме Джесс.

А она сумела как-то повлиять на Бруэра, который по своей собственной инициативе отправился добывать новые факты и узнал, что Ловенталь за несколько часов до своей смерти неожиданно позвонил своему адвокату с вопросом, можно ли указать в документах, подготовленных для получения патента, что он разрабатывал некое медицинское устройство еще с каким-то человеком и провозгласить, тем самым, их равное партнерство в изобретении.

– Сама идея, – объяснял Джефф Истфол, адвокат Ловенталя, – принадлежит, по словам Мориса, не ему, а другому человеку, который обратился к Ловенталю, чтобы изготовить инструмент. Морис все еще служил в «Бэлю-Сторк», поэтому начал работать над воплощением этой идеи по ночам в своей домашней лаборатории, а вечера и выходные дни посвящал ее усовершенствованию.

– Называл ли он вам имя этого партнера? – спросил Баутин.

– Нет.

– Говорил ли он вам что-нибудь такое, из чего вы могли бы понять, кто этот человек?

– Ничего.

Баутин вскричал:

– О Боже!

– Он обмолвился лишь, что они работали вместе.

– Работали вместе? В «Бэлю-Сторк»?

– Этого он не сказал.

– Но что же тогда он сказал?

Истфол поднял руку, призывая агента ФБР взять себя в руки и отказываясь продолжать разговор, если тот не успокоится. Бруэр прошептал что-то на ухо Баутину, и тот опустился в кресло. Бруэр кивнул адвокату, и Истфол продолжил.

– У меня сложилось такое впечатление, что он имел в виду «Бэлю-Сторк», но, если быть правдивым, то этого он не сказал. И уж поскольку мы заговорили о честности, то Морис, насколько я знал, был честнейшим человеком, и я ни на секунду не сомневаюсь – он не имеет ко всему этому никакого отношения, я имею в виду убийства ради крови.

– Но ведь он создал это проклятое орудие убийства! – заорал Баутин.

– Я знаю это, но мне кажется, сэр, он не знал, в каких целях его… его так называемый партнер собирается применять это устройство.

* * *

Выйдя из расположенной в престижном районе города адвокатской конторы, где стены и те были отделаны мрамором, а лестницы – красным деревом, оба агента ФБР задумались над тем, что может означать рассказ Истфола.

– Мы снова должны отправиться в «Бэлю-Сторк», Отто, – заявил Бруэр. – Взгляни на это.

Бруэр протянул ему письмо Мориса Ловенталя, адресованное Истфолу. Отто вынужден был признать, что почерк Ловенталя в этом письме и кровавые строчки, выведенные рукой Учителя, отличались, как небо и земля.

– И все-таки, если Учитель– второе действующее лицо…

– Я понимаю, понимаю, но разве почерк этого не отражает?

– Возможно, так называемый партнер Мориса и есть Учитель? Может быть, поэтому Ловенталь побоялся назвать адвокату его имя?

– Это дело точно сведет меня с ума, – признался Бруэр. – Послушай, сейчас мы едем в «Бэлю-Сторк». Может быть, разузнаем что-нибудь новое, расспросим персонал, просмотрим записи…

– Торговых представителей. Именно это мы и должны проверить, – добавил Баутин. – Надо узнать, работает ли у них человек, регулярно посещающий больницы Векоши, Айовы, Пэриса, штата Иллинойс, Индианаполиса…

– И Сиона.

Мужчины смотрели друг другу в глаза.

– Если существует еще один убийца, имеющий пристрастие к крови… – начал Баутин.

– …Он вполне может оказаться вампиром Касима.

– И тем человеком, который так любит писать доктору Джессике Коран.

В этот момент Отто уже твердо знал, что не уедет из Чикаго один, оставив здесь Джессику.

– Поехали в эту компанию. Ты знаешь кратчайшую дорогу туда?

– До нее порядочно ехать, она расположена где-то в пригороде. Придется включить сирену. Поехали.

В «Бэлю-Сторк» они прибыли к пяти часам вечера, но это оказалось только на руку. Большинство служащих уже разошлись по домам, и они могли работать здесь хоть всю ночь, если необходимо.