Текст книги "Няня"

Автор книги: Роберт Лоуренс Стайн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

– Боже! – Тереза нервно дернула себя за волосы.

Я еще раз глотнула колы с ромом.

– Полицейские допрашивали меня целый час. Сначала – городские, потом – местные. Все не могут решить, в чьей юрисдикции находится дело. Так что вопросам не было конца. Корреспонденты с телевидения еще хуже. Ходят за мной по пятам, докучают и без конца расспрашивают! Надеюсь, что мама не видела их ужасных репортажей!

– Ты ей не рассказала?

– Нет, конечно! Если мама узнает, что кто-то отрезал старухе руку и послал мне с угрожающим письмом, она прискачет сюда через две минуты и за волосы утащит обратно в Висконсин.

– Наверное, ты права, – глубокомысленно изрекла Тереза. – А как старуха? Жива?

Я кивнула:

– Миссис Брикер нашли в гостиной, в луже крови. Она потеряла очень много крови, но еще оставалась жива. Даже с отрезанной рукой она сумела позвонить по 911, представляешь?

– Ого! – Тереза поставила бокал на стол. – Ее так просто не убьешь! Где она сейчас? Дома?

– Нет, в больнице Саутхэмптона. Целых два дня провела без сознания, никто не верил, что она выживет. Я навещала ее, когда миссис Брикер еще находилась в коме. Она лежала вся опутанная проводками и трубками. Ее считали абсолютно безнадежной, но в среду старуха пришла в сознание и удивила всех врачей.

– Зачем ты ходила к ней?

– Не знаю, – пожала плечами я. – Я чувствую себя немного виноватой в том, что с ней случилось.

– Что? Виноватой? Привет! Не ты же отрезала ей руку, а какой-то свихнувшийся ублюдок!

– Верно, только если бы не я, с ней, наверное, вообще бы ничего не случилось. Понимаешь? Ей отрезали руку, чтобы испугать меня!

– Ну а что рассказала полиции старуха? Она хоть смогла им помочь? Она знает, кто на нее напал?

Подали еду. Я подождала, пока уйдет официантка, и уставилась на тарелку с крабами. Всю эту неделю я почти не ела; теперь у меня заурчало в желудке.

– Миссис Брикер почти ничего не помнит. Она лишь сказала, что увидела нечто коричневое. Может быть, нападавший оделся в коричневое, но она не уверена. Миссис Брикер не заметила ни ножа, ни другого оружия. Должно быть, у нее был шок.

Тереза склонилась над тарелками.

– Клэя уже арестовали? Ведь это Клэй, верно? Этот ненормальный идиот!

Я покачала головой.

– Это не Клэй. – Я отложила вилку – трудно есть и разговаривать одновременно.

– Ну конечно же, Клэй, – настаивала Тереза. – Кто же еще?

От ее вопросов у меня мурашки поползли по спине. Правда, кто еще мог это быть? Кто еще так сильно ненавидит меня? Кто хочет напугать до смерти?

Что за ненормальный угрожает мне таким образом?

– Все выходные Клэй провел в Филадельфии. Он ходил на бейсбольный матч с одним братом, а потом навестил другого. Это подтверждают оба брата. У них даже сохранились билеты.

Тереза проглотила большой кусок крабового мяса.

– Ерунда. Они все врут, правда?

– Нет, на барбекю у брата присутствовала куча соседей, и все подтверждают, что Клэй тоже там был.

– Может, и они врут?

Официантка подала еще рома с колой, и я с наслаждением выпила.

– Элли, ты же говоришь, что руку принесли вместе с открыткой, которую прислал Клэй, а на ней тоже нарисованы руки. Значит…

– Совпадение, – вздохнула я, – глупое совпадение. Клэй утверждает, что купил открытку довольно давно и хранил в столе. Кроме того, он никогда не заезжал в Хэмптон и не слышал о миссис Брикер.

До меня наконец дошло, что я стучу по столу вилкой, а потом она упала на пол.

– Клэя допрашивали несколько часов; в полиции говорят, что он вне подозрения. К тому же зачем это Клэю? Он ведь влюблен в меня, не так ли? Клэй говорит, что мечтает, чтобы мы были вместе. Зачем ему отрубать руку бедной старухе? Он бы не…

– Потому что он ненормальный! Он же совершенно невменяемый, Элли! Он следил за тобой. Звонил дни и ночи напролет, ходил по пятам, угрожал…

– Это не Клэй! Дай мне закончить. Вместе с рукой прислали другую открытку. Она лежала прямо в коробке, и мы… Мы не сразу увидели ее.

Тереза раскрыла рот от изумления.

– Другая открытка? Боже! И что в ней написано? А подпись была? Где она сейчас? У тебя с собой?

– Нет, ее забрали полицейские как вещественное доказательство. Она была подписана от руки. Я… Я помню каждое слово. Это так ужасно, Тереза…

Я почувствовала, что глаза наполняются слезами. Очень не хотелось плакать в ресторане, я и так проревела всю неделю.

Взяв салфетку, я промокнула глаза.

– Небольшая открытка. Ну, знаешь, без текста. Почерк показался мне крупным, очень неряшливым, и…

– Что там говорилось?

– «Знаешь что? Я отдам правую руку, чтобы увидеть тебя мертвой. Так что это только начало».

Тереза снова вцепилась себе в волосы.

– Боже мой! Боже мой!

После ужина мы бесцельно колесили по городу и остановились на пляже под названием «Гордость Кривой Бухты». Скинув туфли, мы шли по песку вдоль темных неспокойных вод океана. В тот вечер волны вздымались высоко, а небо оставалось беззвездным. Мы старались говорить обо всем, кроме того, что случилось.

Но как я могла думать о чем-то другом? Мне было так страшно, что я то и дело оборачивалась, желая убедиться, что за нами никто не следит.

– Элли, ты хочешь остаться?

Я пожала плечами:

– Даже не знаю. Эбби и Чип умоляют меня не уезжать. Говорят, дети расстроены и чувствуют, что происходит нечто странное. Эбби сказала, что я ей нужна, а Чип предложил прибавку к жалованью, если я останусь. Очень неплохую прибавку. Они обещали охранять меня и защищать.

– Значит, ты остаешься?

– Похоже, что да. Не очень приятно возвращаться в Висконсин. И… если кто-то хочет меня убить… – Я сглотнула, в горле вдруг стало очень сухо. – Если кто-то хочет меня убить, то он отыщет меня и в Мадисоне, правда?

– Кому нужно тебя убивать, Элли? Кому?

Я кинула камешек в темную воду.

– В полиции меня без конца спрашивают то же самое. Подозреваю ли я кого-нибудь? Нет…

Тереза пригласила меня на вечеринку с барбекю, которую собиралась организовать на съемной даче в следующие выходные. Сначала я отказалась, но потом передумала. Нужно как-то развеяться, чтобы не вспоминать бледную костлявую руку.

– Может, я приглашу парня, с которым познакомилась, – сказала я.

– Парня? – Глаза у Терезы вспыхнули; она швырнула сигарету на песок.

Я рассказала ей о Джексоне, о том, каким милым и надежным он мне показался, как я на него опиралась, когда чуть не потеряла туфлю. Но потом, как я от него сбежала, погнавшись за призраком, я умолчала.

– Пусть приходит, – заявила Тереза и хрипло рассмеялась. – И пусть приведет друга для меня!

Вскоре после полуночи она отвезла меня к дому Харперов. Свет в окнах уже потушили, было очень тихо и пахло попкорном. Я вошла на кухню, надеясь, что мне тоже что-то осталось, однако в мисках валялись лишь нераскрывшиеся зерна.

Зевая, я поднялась к себе в комнату и уже начала раздеваться, когда услышала за окном какой-то звук.

Голос. Мужской голос.

Кто это не спит в такое время? Я поспешила к окну. Во дворе царила непроглядная тьма. Небо окутывала густая мгла, так что не было видно ни луны, ни звезд. Я слышала только мерный звук волн, бьющихся о берег за дюнами, да мужской голос. Откуда же он доносится? Из домика для гостей?

Я высунула голову еще дальше и стала всматриваться в ночь. Темные очертания в непроглядной мгле. Ни малейшего движения – во дворе никого нет!

Неужели мне послышалось?

Нет, снова что-то. Тихий шепот, я не могла разобрать слов, а затем в ответ – женский голос, который я тоже не узнавала.

Призраки в доме для гостей? Я вспомнила миссис Брикер и идиотскую историю, которую ей не терпелось мне рассказать.

Нет, простите, миссис Б., я не верю в привидения. Ведь не призрак отрезал вам руку, упаковал в коробочку и послал мне!

Снова послышались голоса, теперь оба говорили одновременно. Что это за звуки доносятся из пустого заброшенного дома?

Натянув джинсы, я тише мыши спустилась на первый этаж, выскользнула из кухни и вышла на террасу.

Стоп! Что это?

Темная фигурка быстро пронеслась, словно тень по песчанику. Бурундук. Я увидела, как он залезает в норку.

Звук волны, разбивающейся о берег, показался мне громким, как раскат грома. Затем – тишина, а потом я опять услышала мужской голос, тихий и довольно мелодичный.

Это не Чип, голос совсем другой. К тому же Чип в городе, он уехал на «порше» еще до того, как ко мне приехала Тереза.

Пытаясь хоть что-то разглядеть в непроглядной тьме, я вышла во двор. Холодный песок лип к босым ступням, а высокая трава щекотала руки, когда я перебиралась через двор и карабкалась вверх по дюне.

На полпути к сосновой рощице я остановилась – за деревьями показались темные очертания домика для гостей. Голоса стихли.

«Элли, что ты здесь делаешь? Неужели ты так любопытна?»

Что же заставило меня прийти сюда? Что за неведомая сила против воли привела меня к дому для гостей?

«Боже, Элли! Это все полная чушь».

А потом пугающая мысль: «А что, если там убийца?»

Что, если это тот, кто хочет меня убить?

Если он ждет меня там? Если он решил вытащить меня на улицу, заманить в домик для гостей, а потом…

Что же я здесь делаю?

Я обхватила себя руками, чтобы не дрожать. Зубы стучали, дующий с океана ветер вдруг показался сырым и холодным.

Тишина. Ни шороха, ни звука. Все замерло, будто на Земле не осталось ни одного живого существа. Я повернула обратно к дому.

– О-о! – застонала я, увидев, как на вершине холма среди сосен что-то движется. Светлая фигура. Кто-то вышел из-за деревьев и начал спускаться по дюне.

Я разглядела темные волосы, стройную фигуру. Женщина в белом топике и шортах шла, слегка размахивая руками.

Эбби!

– Элли? – закричала она и бросилась ко мне. – Элли! Ты тоже это слышала?

Я по-прежнему стояла, обхватив себя руками, зубы стучали не переставая.

Эбби неслась ко мне, взбивая песок сандалиями.

– Ты тоже слышала голоса? – задыхаясь от бега, спросила она и взяла меня под руку. – Ты вся дрожишь. С тобой все в порядке? На улице довольно прохладно. Давай я отведу тебя в дом.

– Я ужасно боюсь, – призналась я.

Мы пошли к дому.

– Я крепко спала, – все еще задыхаясь, рассказывала Эбби. – Меня разбудили голоса, мужской и женский, доносящиеся из домика для гостей.

– Мне послышалось то же самое, – пробормотала я.

– Наспех одевшись, я прибежала сюда, – продолжала она, – голоса слышались довольно отчетливо.

Я остановилась и пристально посмотрела на нее.

– И что? Ты кого-нибудь видела? Ты видела, кто это?

– Элли, в домике никого не было. Пусто, ни души.

Я молча на нее уставилась, пытаясь собраться с мыслями.

– Эбби, ты веришь в привидения? – наконец смогла проговорить я.

Она не ответила; я видела, как дрожит ее подбородок. Эбби отвернулась и стремглав бросилась к дому.

28

Утром следующей пятницы мы с Мэгги встретились в доме Льюисов. Мы усадили обеих девочек Мэгги и Хизер с Брэндоном в «шевроле», собрав вещи для пикника – покрывала, термосы, игрушки и всякую всячину. Мэгги собиралась ехать к пресному озеру, находившемуся от нас примерно в десяти минутах езды, чтобы поплавать и отдохнуть.

Девочки Льюисов и Хизер сели в машину и тут же затеяли шумную возню со щекоткой, швырянием панамок на пол и громким пением. Брэндон в игре не участвовал, он сидел один и с отсутствующим видом смотрел в окно.

Было довольно рано, и все же мы не без труда нашли место на стоянке. Я увидела, как дети играют и плещутся в сине-зеленой воде.

– У берега озеро довольно мелкое, – сказала Мэгги, – так что дети могут спокойно купаться. Однако потом глубина резко увеличивается – примерно до трех метров.

Когда мы распаковались, солнце стояло уже высоко, и мне припекло затылок.

– Ты выглядишь усталой, подруга, – заметила Мэгги, когда мы перетаскивали тяжелые сумки со стоянки к берегу. – Что, не пропускаешь ни одной вечеринки?

– Вечеринки? – рассмеялась я. – Ну конечно.

Наверное, она не читает газеты и не смотрит телевизор. Тем лучше, ей не обязательно что-то знать. Зачем портить человеку отдых?

Берег озера был скалистым, покрытым крупной круглой галькой и обкатанными водой ракушками. Хизер заныла, что ей трудно идти. Мне пришлось взять ее на руки и тащить вместе с сумками.

– Там, откуда ты приехала, есть озера? – спросила Мэгги.

– Целая куча! – кивнула я. – Это место очень похоже на Висконсин, особенно высокие деревья вокруг озера. В Хэмптоне очень красиво, правда? Океан, бухта и еще озеро!

– Купаться! Купаться! Хочу купаться! – заныла Хизер, и сестрички Льюис тут же последовали ее примеру. Брэндон шел, немного отстав; он подбирал камешки и швырял их в воду.

– Плавать только с кругом, – велела я Хизер и повернулась к Брэндону. – А ты будешь сегодня купаться?

Он кивнул.

– За Хизер нужно присматривать. Ты поможешь?

В который раз он посмотрел на меня пустыми, ничего не выражающими глазами.

Признаться, я иногда мечтала схватить Брэндона за шкирку, как следует встряхнуть и заорать: «Ну говори же! Говори!» Он так мне надоел! Только как до него достучаться?

Но тут, будто прочитав мои мысли, Брэндон подошел и взял меня за руку. Мне стало стыдно. Бедный! Что же на него так подействовало?

Мы выбрали место, поставили сумки, разложили одеяла и раскрыли пляжные зонтики. Я надула плавательные манжетки и надела детям на руки. Это оказалось не так просто – Хизер и Брэндон так и норовили выскользнуть и убежать к воде.

Мне тоже хотелось плавать. Солнце палило нещадно, и с меня начал капать пот. Мы с Мэгги повели детей к воде, пройдя мимо рыжеволосого мальчика, который тащил по гальке огромный черный круг. Впереди нас двое детей дрались из-за огромного куска пенопласта. Война кончилась слезами из-за того, что пенопласт сломался пополам.

Когда мы проходили мимо плачущих детей, я заметила, что Брэндон злорадно усмехнулся. Почему ему нравится, когда другие плачут?

Радостно визжа, фыркая и брызгаясь, дети бросились в теплую воду. Даже Брэндон не остался в стороне.

Естественно, он не упустил возможности попугать меня. Брэндон лег на воду лицом вниз, так ловко изображая утопленника, что мое сердце начало бешено колотиться. Затем он поднял голову и со странной усмешкой повернулся ко мне – будто понимал, что сумел сильно меня напугать, и был этим очень доволен.

Мы с Мэгги следили за ними по очереди. Сначала она осталась с детьми, чтобы я могла зайти подальше на глубину и как следует наплаваться. Потом я ее сменила.

– Мне нравится твой купальник! – заявила Мэгги, когда мы вытирались полотенцами. – Очень откровенный!

– Откровенный? – засмеялась я. – Ты так думаешь?

Я надела ярко-красное бикини, и, конечно, Чип не удержался и похвалил его, когда я выходила из дома.

Вообще-то после того случая с отрезанной рукой он стал вести себя поприличнее. Харпер постоянно повторял, что сможет защитить меня от кого угодно. Но я то и дело ловила на себе его взгляд, когда он делал вид, что читает газету или журнал.

Интересно, отважится ли он на что-нибудь еще? Может, когда Эбби не будет дома, Чип зажмет меня в темном углу и станет рассказывать, как он одинок? Что брак его не удался, как сильно он меня хочет, как мечтает обладать мной?

Что я смогу ответить?

Мне придется вырываться. Отпихнуть его и объяснить, что со мной такое не пройдет, а ему лучше поговорить с Эбби.

А что потом?

Придется возвращаться в Нью-Йорк с несколькими сотнями долларов на счету и снова искать жилье и работу.

Или можно вернуться в добрый старый Мадисон к папе с мамой…

Только не это!

Может быть, Чип отстанет. Может, он пожалеет меня потому, что кто-то ненавидит меня так сильно, что отрезал руку живому человеку и послал мне. Ненавидит так страстно, что мечтает о моей смерти!

Может, Чип по-прежнему будет только пялиться. В конце концов, он ведь говорит, что хочет меня защитить? Возможно, у него комплекс неполноценности и он просто смотрит и мечтает.

Неужели ему не хватает Эбби? Они ведь оба так молоды и скорее всего женаты совсем недолго. Почему же Чип такой озабоченный? Или он бегает за каждой юбкой?

Звонок сотового прервал мои мысли. Порывшись в сумке, я наконец-то нашла телефон и, взглянув на определитель номера, ответила.

– Привет, Тереза!

– Как дела, Элли, нормально?

– Ну да, неплохо. Я на озере с детьми, так что особо говорить не могу.

– Ты не передумала по поводу субботы? Вечеринка у меня на даче?

– Я звонила Джексону, он обещал прийти.

– Здорово! Жду не дождусь вашего прихода! В пяти комнатах будет тридцать человек. С ума сойти!

– Мне пора, Тереза. Я перезвоню тебе, хорошо?

– Ладно, без проблем. Все в порядке? Ничего странного не происходит?

– Пока нет, – ответила я. – Вчера опять приезжали из полиции, задали кучу вопросов, хотя у них по-прежнему ни одной версии. Клэй звонит каждый день, но когда я вижу его номер на определителе, то просто не беру трубку.

– Правильно, может, через пару лет до него дойдет, и он от тебя отстанет.

– Дай-то Бог! Я тебе перезвоню! – сказала я, отключилась и швырнула телефон обратно в сумку.

Повернувшись к озеру, я увидела неподалеку Дейдр и Кортни, что-то строивших из гальки. А Хизер и Брэндон…

Хизер и Брэндон?

О нет! Я повернулась к Мэгги. Склонившись над охладителем, она доставала бутерброды.

– Мэгги! Ты не видела Хизер и Брэндона?

Она тут же вскочила и, заслонившись рукой от солнца, стала оглядывать пляж.

– Они только что играли с девочками, так что далеко уйти не могли…

Я поспешила к сестренкам.

– Вы видели Хизер и Брэндона?

Оторвавшись от своего каменного замка, девочки спокойно посмотрели на меня. Светлые волосы сверкали на солнце, в голубых глазах читалось равнодушие. Будто они вообще никогда не слышали ни о Хизер, ни о Брэндоне.

– Они ушли, – наконец тоненько пропищала Дейдр.

От ее слов у меня мороз прошел по коже. Ушли?

– Куда? Куда ушли?

Девочки пожали плечиками.

Я побежала прочь, поскальзываясь на камнях. Прищурившись, я тщательно осмотрела берег озера и нашла сотню похожих детей, которые при ближайшем рассмотрении оказались чужими.

Сердце бешено забилось, в горле пересохло. Сложив ладони рупором, я закричала: «Хизер! Брэндон! Где вы? Брэндон! Хизер!»

Я перевела взгляд на озеро. Никого похожего. Я медленно поворачивалась, стараясь осмотреть весь берег.

Меня бил озноб, в животе образовался комок.

– Мэгги, они исчезли! – выдавила я.

29

– Что, эти дьяволята от нас прячутся? – спросила Мэгги. – Наверняка играют в какую-то игру.

Она старалась говорить весело, но по лицу было видно, что ей не до шуток.

Мэгги говорила что-то еще, хотя я ее уже не слышала. Я побежала по пляжу. На трясущихся ногах я обошла берег, всматриваясь в каждое детское лицо, закрываясь от солнца, прямые лучи которого делали всех детей похожими словно близнецы. Казалось, солнце отражается и от камней, и от песка, ослепляет меня, мешая искать беглецов.

Я борюсь с солнцем или с непреодолимым, всепоглощающим ужасом?

Я снова сложила ладони рупором и закричала:

– Брэндон? Хизер?

Они потерялись!

Потерялись?

И тут на воде, довольно далеко от берега, там, где начинался обрыв, мелькнула какая-то тень. Тень превратилась в фигуру. Я узнала мешковатые черные шорты и футболку, которую заставляет надевать Эбби.

Мальчик с большим черным кругом.

Да, это Брэндон. Прищурившись в темных очках, я отлично его видела. Где он взял этот круг? Зачем толкает его на глубину?

– Брэндон, вернись! Брэндон! Там опасно! Вернись!

Я тут же вошла в воду и побежала по гальке, отчаянно размахивая руками. Когда воды стало по голень, я остановилась как вкопанная. До меня дошло, что делает Брэндон.

На черном круге была пассажирка. Я разглядела маленькую спинку Хизер, ее ручки, судорожно сжимающие круг. Она лежала на животе, прижавшись к мокрой резине, яростно работая ножками, будто понимая, что борется за жизнь. А Брэндон толкал круг вперед, чтобы он уплыл на глубину.

– Нет! Брэндон! Зачем ты это делаешь?

Широко раскрыв рот, я смотрела, как сильно он толкает круг, который, плавно покачиваясь, отплывает на глубину, подняв небольшие волны.

– Нет! Пожалуйста, нет!

Я снова бросилась бежать, успев заметить, что Хизер соскользнула с круга. Маленькое тельце утонуло быстро, почти мгновенно и без брызг погрузившись в голубовато-зеленую воду. Исчезали ножки, потом живот, голова, на поверхности воды остались лишь ручки. Взгляд зацепился за ладошки, мелькнувшие над водой, как две белые кувшинки, а затем исчезли и они.

Озерная гладь быстро успокоилась, мерно покачиваясь, на ней плавал круг. Хизер пропала.

Брэндон стоял на мелководье и, не двигаясь, внимательно смотрел на воду.

Круг на месте, а его сестра исчезла.

Я быстро вбежала в воду, оттолкнулась и что есть силы поплыла к тому месту, где она исчезла.

«Где же ты, Хизер?»

Позади я увидела Брэндона, внимательно за мной наблюдающего. Где же она? Глубокий вдох, и я нырнула в глубину. В воде полно водорослей, их побеги покачивались и извивались, словно черные змеи.

Где же она?

Вот я увидела ножку, маленькую бледную ножку, запутавшуюся в длинных черных водорослях. Мне не хватало воздуха. Как долго я пробыла под водой? Казалось, грудь сейчас лопнет. Я представила, как лопается надутый бумажный пакет.

Я схватила ножку и увидела тело Хизер в розовом купальнике, ее большие глаза, в которых застыло изумление – не испуг, а крайнее удивление. Будто она не могла понять, как все произошло.

Я потянула раз, потом еще и выдернула ножку из плена водорослей. Прижимая девочку к себе с неизвестно откуда взявшейся силой, я вытаскивала ее из водорослей. Воздуха не хватало, голубовато-зеленая вода вдруг стала ярко-красной, и я уже решила, что грудь все-таки не выдержала.

В этот момент мы всплыли на поверхность. Подняв Хизер над головой, я жадно вдыхала воздух. Я давилась, задыхалась, выплевывала воду, и тело содрогалось при каждом вдохе. Красный цвет исчез, все меркло на ярком солнечном свете. На ярком, золотом солнце, которое я была так счастлива увидеть снова.

Я держала Хизер высоко над водой. Сама того не понимая, я поднимала ее к солнцу, чтобы девочка оттаяла, согрелась, вернулась к свету и жизни.

«Она дышит? Она жива?»

Да! Через секунду Хизер уже молотила руками, пиналась, задыхалась, сплевывая мутно-зеленую воду. Светлые волосы спутались, за купальник зацепилась длинная водоросль.

Сильно вздрогнув, она зарыдала. Рот открылся, и из груди вырвался долгий полувсхлип-полукрик, девочка рыдала, дрожа всем телом.

– Все хорошо, – успокаивала я, – Хизер, все в порядке.

Чувствуя огромную усталость, я побрела к берегу. Хизер зашлась в плаче, а я прижимала ее к себе.

– Где твои манжетки? Кто их снял?!

Хизер плакала слишком горько и не могла ответить. Брэндон не сдвинулся с места. Он стоял неподалеку, скрестив на груди худые руки, его лицо ничего не выражало.

Одной рукой обнимая Хизер, другой я схватила Брэндона и швырнула к берегу.

– Зачем ты это сделал? – заорала я, сильно сжимая его ладошку. Мне хотелось сделать ему больно, чтобы он ответил за то, что чуть не убил Хизер.

Мне просто необходимо до него достучаться!

– Как ты мог поступить так ужасно?

Его лицо расплылось в улыбке.

В ярости я сильно дернула Брэндона за руку и поволокла на берег. Хизер не могла успокоиться, она царапалась и пиналась.

– Хизер, все в порядке. Все хорошо!

Усадив девочку на камни, я повернулась к Брэндону, вновь собираясь на него закричать, как что-то привлекло мое внимание. Длинная белая юбка. Взглянув вверх, я поняла, что кто-то стоит рядом. Лицо незнакомки скрывала широкополая шляпа.

Вся в белом и похожа на призрак. Но вот она повернулась, и я узнала морщинистое лицо, покрытое толстым слоем пудры и румян.

У меня перехватило дыхание.

– О, миссис Брикер, здравствуйте! – наконец смогла произнести я. – Я думала, что вы в больнице…

Она смотрела на Брэндона не отрываясь, а потом медленно повернулась ко мне и подняла руку – я увидела тугую белую повязку.

Ее глаза сузились, и миссис Брикер помахала мне обрубком руки.

– Все опять началось! Все началось…

Часть 3

30

Дача Терезы располагалась на шоссе, но дома не было видно за высокой, аккуратно постриженной изгородью.

Харперы привезли меня вскоре после пяти. Поблагодарив Эбби и Чипа, я пошла по усыпанной гравием подъездной аллее, битком набитой машинами. За домом поблескивала вода Пиконийской бухты.

Громко ревела музыка, раздавались крики и смех. Мимо пронеслась красная летающая тарелка, а за ней наперегонки – два парня в плавках.

У парадной двери меня поджидала Тереза.

– Надеюсь, ты останешься до самого конца, – сказала она, пропуская меня внутрь. – Сегодня творится что-то невероятное.

Тереза провела меня в гостиную, заполненную парнями и девушками в купальных костюмах и шортах. Все громко болтали, пробовали напитки, смеялись.

Два парня тащили куда-то бочонок пива, а на огромной кушетке у стены обнимались и целовались несколько парочек.

– Ура! Моя первая вечеринка на шикарной даче в Хэмптоне! – вскрикнула я.

Наверное, это прозвучало немного иронично, только я правда очень ждала этого вечера.

– Ну давай я покажу тебе шикарную дачу! – предложила Тереза, взяв меня за руку.

Она продемонстрировала мне все пять спален, где лепились друг к другу раскладушки, а на полу валялись спальные мешки. С другой стороны к гостиной примыкала комнатка, где парни развлекались с игровой приставкой, подключенной к огромному телевизору. Они кричали, подбадривая друг друга, как на стадионе.

Спальные мешки и раскладушки стояли в каждой комнате. Тереза объяснила, что дачу снимают тридцать человек, и каждый имеет право пригласить за лето двух-трех друзей.

– Да, где уж тут побыть одной! – проговорила я, когда мы вышли на террасу.

– Тут ты права! – ответила она. – Зато здесь никогда не скучно! Можно встретить таких интересных людей! Пойдем посмотрим на бассейн. – Тереза показала на стеклянную дверь.

– Где можно переодеться? – Я огляделась по сторонам. Поверх купальника я надела майку и шорты.

– Вещи можешь бросить в любом углу, – сказала Тереза.

Под рев музыки мы вошли в стеклянные двери, и я увидела настоящий большой бассейн.

– Та-та-та-да! – пропела Тереза. – Ничего себе дачка, правда?

Бассейн был огромным, темно-зеленым, и в нем вовсю бултыхался народ. По бокам – два круглых лягушатника с горячей водой. За бассейном виднелись пляж и бухта, золотившаяся в лучах заходящего солнца.

– Ого! – вырвалось у меня.

Тереза усмехнулась и откинула назад волосы.

Какой-то парень столкнул девушку в бассейн; она упала с громким визгом, обрызгав всех, кто сидел неподалеку. В бассейне было не протолкнуться, хотя никто не плавал – все стояли у бортиков, болтали, пили и закусывали.

Человек десять забрались в первый лягушатник, зашвырнув купальники и плавки на террасу. Облокотившись на темный стол для пикника, несколько парней и девушек с самым серьезным видом играли в бутылочку. Трое парней пытались открыть бочонок с пивом. С другой стороны дома, на террасе, парень и девушка в белых передниках жарили мясо на решетке. Я видела, как ловко они орудуют огромными вертелами, от которых шел дурманящий аромат. Чудесный острый запах напоминал о ежегодных Мясных Боях в Мадисоне, когда по улицам плывет аромат жареных ребрышек.

Мы с Терезой взяли по бокалу белого вина, отыскали свободное местечко у бассейна и уселись, свесив ноги в воду.

– Я записала тебя на конкурс «Мисс Мокрая Футболка», – объявила Тереза.

Я подавилась вином.

– Куда ты меня записала?

– Шучу! Зачем мне это?

Я слегка подтолкнула её.

– Ну, сегодня ты просто прелесть.

Взглянув на дом, я заметила, что к бассейну подошел кто-то знакомый. В ту же минуту я узнала Джексона.

– Он здесь! – воскликнула я.

– Тот, как его там?.. – Тереза подняла на лоб солнечные очки, чтобы лучше его разглядеть. – Слушай, Элли, а он просто душка!

Я помахала рукой, но Джексон не заметил. Облокотившись на Терезино плечо, я встала и побежала к нему.

Испытывая неловкость, мы пожали друг другу руки.

– Очень рада, что ты пришел.

Его глаза вспыхнули.

– Захотелось узнать, как быстро ты сбежишь сегодня.

– Ну хватит тебе! Я ведь уже пять раз извинялась. Ты что, правда думаешь, что я ненормальная?

– Да, – кивнул Джексон. Если бы не его улыбка, я бы решила, что он говорит серьезно.

Джексон был в выгоревших джинсовых шортах и темно-синей майке. Когда он жал мне руку, я заметила на правом плече татуировку. Китайские иероглифы.

– Что это за татушка? – спросила я. – Что-то личное и секретное?

– Так пишется мое имя по-китайски.

Я провела по татуировке пальцем.

– Зачем она тебе?

– Больше ничего не пришло в голову, – пожал плечами Джексон.

К нам подошла Тереза, на ходу разглаживая складки на бикини. Я их познакомила, и мы немного поболтали. Джексон сказал, что в колледже жил в комнате с тремя соседями и не может представить, как жить с двадцатью девятью.

– Зато легче собирать вечеринки, – заявила Тереза.

– Когда начнутся оргии? – оглядевшись по сторонам, спросил Джексон. – Элли обещала мне оргии.

– Ничего я тебе не обещала! – Я слегка толкнула его в бок.

Тереза показала на парочку у противоположного конца бассейна. Они только что вылезли из бассейна – вода стекала ручьями. Парень лежал на спине, а девушка уселась верхом, смачно целуя его в губы.

– Боже! – прошипела Тереза. – Похоже, разгул уже начался.

Прищурившись, я посмотрела на Джексона.

– Это ничего не значит!

– Ну конечно! – усмехнулся он.

Бочонок наконец вскрыли, и мы подошли за пивом. Потом мы шатались вдоль бассейна, болтая со знакомыми Джексона и коллегами по работе. Мы плавали, ели жареные ребрышки с картофельным салатом, танцевали, пили пиво.

Только потом я поняла, что в тот вечер даже не думала – хорошо мне или нет. Мама вечно твердит, что я слишком во всем копаюсь и придираюсь ко всему. Я знаю, что она права. Однако в ту ночь я расслаблялась по полной программе; с Джексоном мне даже не пришло в голову сомневаться в том, что я прекрасно провожу время.

В час ночи вечеринка была в полном разгаре. Некоторые парочки из соседних домов только подходили. Но я целый день провела с детьми на озере и уже украдкой зевала.

– Ты приехала на машине? – спросил Джексон. Он обнимал меня за талию, мы кружились в медленном танце у бортика бассейна.

– Нет, я вызову такси.

– Позволь мне отвезти тебя домой? – спросил он, прижимаясь ко мне теплой щекой.

– На багажнике велосипеда? – усмехнулась я.

Джексон сейчас же отстранился, нахмурившись.

– То, что в нашем магазине продают велосипеды, еще не значит…

– Отлично! Спасибо! Нужно попрощаться с Терезой.

Я отошла в сторону и стала огладываться в поисках подруги, как вдруг Джексон снова притянул меня к себе.

– Послушай, Элли, я… Я знаю, через что ты прошла. Я смотрел телевизор. Когда увидел тебя с полицейскими, то… не мог поверить. Правда! Мне очень тебя жаль.

– Джексон, я…

– Нет, дай мне закончить. Понимаю, что ты не хочешь об этом говорить. Тебе и так пришлось столько раз об этом рассказывать. Я не обижаюсь. Хочу лишь сказать, ну… Если тебе когда-нибудь захочется выговориться или понадобится помощь, я…