Текст книги "Няня"

Автор книги: Роберт Лоуренс Стайн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

– Спасибо, – только и сказала я.

Она судорожно сжала мою руку и отпустила.

– Надеюсь, Элли, ты останешься. Понимаю, это непросто. Совсем не похоже на обычный уход за детьми, и все же я надеюсь, ты вытерпишь. Думаю, ты сможешь помочь Брэндону. Я абсолютно уверена. – Ее глаза наполнились слезами, и Эбби быстро промокнула их влажной салфеткой.

– Я постараюсь, – сказала я.

Она глотнула чая, чашка сильно дрожала в ее руках. Внезапно Эбби сделала большие глаза и вскочила.

– Боже мой! Совсем вылетело из головы!

Стуча подошвами сандалий по деревянному полу, она поспешила в зал. Секундой позже Эбби вернулась с длинной белой коробкой, перевязанной красной атласной лентой.

– Это прислали тебе, Элли. Похоже на розы, – объявила Эбби и протянула мне коробку.

– Странно! – пробормотала я. – Кто это вдруг прислал мне розы?

Я взяла коробку и, положив ее на стол, заметила под лентой маленький белый конвертик. Распечатав его, достала записку, написанную от руки синими чернилами и каллиграфическим почерком, который я не узнала.

«Поздравления новой няне! С наилучшими пожеланиями!»

Эбби рядом разбирала почту.

– Наверное, это от Терезы, моей подруги, – сказала я.

– Как мило! – пробормотала она.

Я потянула за ленточку, сняла крышку и истерически закричала.

20

Я отшвырнула коробку на стол. Это были не розы, а лилии и гвоздики, если я ничего не путаю. Черные, густо забрызганные черным лаком.

Бутоны уже завяли, сморщились, в них копошились жуки…

– Ой, тараканы! – завизжала я.

– Что такое? – поспешила ко мне Эбби.

Тараканы, целые сотни, ползали по темным цветам.

– Святые небеса! – закричала она. – Кто? Кто?!

– Не знаю, – ответила я. Содержимое желудка устремилось к горлу, меня сильно затошнило, но я нашла в себе силы захлопнуть коробку.

Слишком поздно. Тараканы уже вылезли на стол, ползая по подставкам для горячего.

Эбби метнулась к раковине, схватила рулон бумажных полотенец, оторвала несколько и стала давить расползающихся тараканов. «Мерзкие, – бормотала она, – мерзкие, мерзкие!»

Я схватила коробку, и мне тут же показалось, что тараканы ползут по моей коже, что они все устремились прочь из коробки. У меня зачесался затылок. Они что, у меня в волосах?

– Помогите! – Я хлопнула себя по голове и почувствовала, что там растекается теплая лужица. – Эбби, где мусорные баки?

Эбби стащила со стола прихватку и прибила убегающего таракана.

– За террасой. Быстрее! Убирай их отсюда!

Тараканы расползались по полу, а Эбби танцевала какую-то невероятную джигу, давя их подошвами сандалий.

Сжимая обеими руками коробку, я понеслась прочь из кухни, вниз по лестнице и на террасу. Три контейнера стояли у самой подъездной дорожки, и я сунула в один из них коробку.

– Фу, мерзость! – Скрипя зубами, я отчаянно стряхивала тараканов с рук, футболки и волос. Неужели все?

Трудно сказать, тело покалывало и чесалось. Казалось, по коже до сих пор бегают тысячи крошечных лапок.

Когда я вернулась на кухню, Эбби уже привела все в порядок и стояла за столом, сложив руки на груди.

Я задрожала, снова почесывая руки и затылок. Меня не оставляло чувство, что жирные тараканы все еще по мне ползают.

– Прошу прощения, – проблеяла я.

– Что это за подарок? – стальным голосом спросила Эбби. – Это что, шутка? Кто посылает такие отвратительные вещи? Тереза?

– Нет, это точно не она! – Я вздохнула и без сил опустилась в кресло. В моем мятном чае плавал дохлый таракан.

– Тогда кто?

– Скорее всего мой бывший бойфренд Клэй. Мне правда очень жаль, Эбби. Он вел себя как последний идиот. Мы расстались еще в Нью-Йорке, до моего приезда к вам. Однако теперь я вижу, что он ничего не понял.

– Что это за парень, который посылает цветы с тараканами? Он что, ненормальный?

Я ворошила волосы, боясь, что там еще остались тараканы.

– Не знаю. Он ведет себя довольно странно. Думаю, что Клэй вне себя, ему тяжело смириться с нашим расставанием.

Эбби подошла поближе.

– Он что, опасен? Элли, давай вместе позвоним в полицию. Я с радостью помогу тебе, если ты думаешь, что это необходимо.

– Я… Я не уверена.

Со второго этажа донесся громкий плач. Хизер. Я вскочила на ноги.

Эбби велела мне сесть.

– Нет, пойду я. Там с ними Чип, думаю, он просто заснул. Посиди здесь и постарайся взять себя в руки. – Она поспешила вверх по лестнице.

Эбби ушла, а я стала наблюдать, как солнечные зайчики танцуют на кухонных ящиках под окнами. Закрыв глаза, я снова вспомнила отвратительные сморщенные цветы и жирных тараканов, ползающих по цветам… По столу… По мне.

Я представила лицо Клэя, пухлощекое, розовое, словно мордочка медвежонка, темные глаза под кустистыми бровями. Неужели он выдумал это для того, чтобы вернуть меня?

Или ему надоело?

Такой грубый способ сказать «Прощай»? Неужели он ненавидит меня так сильно?

Хотя… Это может означать, что я наконец от него избавилась.

Правильно, Элли! Нужно оптимистичнее смотреть на вещи!

И тут мне вспомнился еще один момент в моей жизни, связанный с цветами. Еще один случай, когда цветы довели меня до слез…

Это произошло на утреннике в танцевальной студии мисс Крамли. Мы с Венди посещали студию на Генри-стрит в Мадисоне каждую субботу. Мне уже исполнилось восемь лет, ей – одиннадцать. Я ждала этого утренника, потому что знала, что танцую намного лучше, чем Венди. Обещали прийти дедушка с бабушкой, а значит, выпадал прекрасный шанс покрасоваться перед ними.

Я нервничала настолько сильно, что потела даже в тонкой пачке. Танцевала я божественно, по крайней мере мне так казалось. До сих пор помню овации, кружащий голову успех. А потом дедушка с бабушкой вместе с родителями прошли в раздевалку. Все радовались, сияли, улыбались.

Бабушка протянула руки, чтобы меня обнять, я бросилась к ней, но остановилась как вкопанная. Я знала, что бабушка принесла цветы – букет желтых роз, и вдруг увидела, как она протягивает этот букет Венди.

– Боже мой, Элли! – воскликнула бабушка Эстель. – Мы совсем забыли, что ты тоже танцуешь!

Я видела, что она густо покраснела. Бабушка взглянула на цветы, которые собиралась подарить сестре. Вытащила одну розу и отдала мне, а затем протянула букет Венди.

Я сдержалась и не заплакала. Может быть, я даже сказала бабушке «Спасибо»! Потом, в своей комнате, я отрывала лепесток за лепестком и покрывала каждый из них ужасной бранью.

Венди поставила букет в вазу и несколько раз предлагала мне зайти к ней и понюхать цветы…

Бр-р! Просто поразительно, как внезапно могут нахлынуть воспоминания.

Карточка, которую прислали с черными цветами, плавала в лужице пролитого чая. Я схватила ее и порвала, а затем, вскочив на ноги, поставила чашку в раковину.

Я сбросила таракана в дренаж, начисто вымыла чашку и, пустив горячую воду, погрела руки.

Я все еще стояла, склонившись над раковиной, когда сзади послышались чьи-то тихие шаги, и мне на плечо легла рука.

Уверенная, что это Эбби вновь утешает меня, я обернулась. Криво ухмыляясь, на меня смотрел Чип.

– Ох! Прости, я не хотел тебя пугать, – радостно сказал он.

– Не… Не знала, что ты дома, – солгала я и отступила на шаг, вытирая руки кухонным полотенцем.

Его глаза хищно загорелись.

– Если нужно, я могу быть тихим, как мышонок, – прошептал Чип.

Я неловко рассмеялась.

– Ты пропустил все веселье, мне…

– Посмотри-ка, – перебил он, показывая коричневый кожаный пиджак, – только что купил его в Истхэмптоне. Нравится? – Харпер покрутился, демонстрируя мне обновку.

– Очень. Шикарный пиджак.

– От Армани. Модель абсолютно эксклюзивная, сшита из кожи новорожденных телят. Вот потрогай!

Я колебалась. Кожа новорожденных телят? Он что, смеется?

– Ну же, Элли, потрогай!

Я провела пальцами по рукаву.

– Кожа и правда мягкая, – похвалила я. Ведь именно это я должна была сказать, верно?

– Вот надел и не могу заставить себя снять. Просто увидел и купил, под влиянием эмоций. А ты что-нибудь делаешь по внезапному порыву?

Вопрос так и повис в воздухе. Не получив ответа, Чип сменил тему.

– Элли, хочешь выпить? Ведь уже почти вечер, да никто и не следит, правда? Я выпью водки с тоником. Вкусно и по-летнему. А тебе что налить? Можно посидеть на террасе и поболтать. Познакомиться…

«Хватит, парень, хватит!»

– Ну…

– И мне очень понравился твой купальник. Я видел тебя на пляже с детьми. Ты в нем здорово выглядишь!

Я натянула футболку на колени.

– Спасибо, Чип, только…

Я услышала, как разговаривают Эбби и Хизер. Интересно, понимает ли Эбби, что представляет собой Чип? Удивится ли она, если узнает, что ее муж пристает ко мне, едва она отойдет в другую комнату?

– Не хочется, спасибо, – сухо ответила я.

Чип тут же поскучнел.

– Мне нужно переодеться и помочь с детьми.

Я проскочила мимо него и понеслась по лестнице.

– Может, попозже, – прокричал он вдогонку, и его слова прозвучали скорее угрозой, чем приглашением.

Поздним вечером в постели я листала журналы о балете и танцах, целую пачку которых привезла из дома. Я любила просматривать эти журналы и мечтать.

Я не бросила танцы даже после унижения, которое испытала на утреннике мисс Крамли, и продолжала заниматься до последнего класса средней школы. До того самого дня, когда музыка навсегда перестала для меня звучать.

Тренировки были довольно тяжелыми, и у меня постоянно болели ноги. Правда, что такое боль по сравнению с танцем – необыкновенно красивыми, филигранно точными движениями, прыжками, поворотами и чувством, будто паришь в воздухе, словно на крыльях!

Еще одна причина, по которой я обожала балет, – я всегда танцевала намного лучше Венди, которая рядом со мной выглядела просто косолапой.

Мне хотелось стать балериной и танцевать в Нью-Йорке. Я танцевала и во сне, и во всех мечтах. Даже на уроках вместо того, чтобы писать конспекты, я рисовала в тетрадях фигурки танцоров.

После той ночи с Уиллом я навсегда перестала танцевать, мои мечты разбились. И все-таки я по-прежнему выписывала журналы о балете и не уставала смотреть на чудесные фотографии волшебного танца, где хрупкие балерины бросали вызов притяжению Земли.

Да, наверное, сама того не осознавая, я стремилась именно к этому – бросить вызов земному притяжению. Танцевать в воздухе, танцевать, как блик на зеркальном потолке.

Ха!

Вскоре после полуночи я засунула журналы под кровать и позвонила Терезе с сотового.

– Надеюсь, я не слишком поздно? Ты ведь у нас работаешь!

– Не напоминай! – вздохнула Тереза. – Сегодня зависли компьютеры, и нам велели писать все от руки. Представляешь? Не могу дождаться выходных, чтобы приехать к океану. Как у тебя дела, Элли?

– Ничего хорошего.

– Что значит ничего хорошего?

– Клэй сделал сегодня нечто ужасное, – рассказала я, – прислал мне коробку с увядшими цветами, выкрашенными в черный цвет.

– Правда? Вот гадина!

– Это еще не все! По цветам ползали тараканы!

– Фи, какая мерзость, даже не верится! Эти тараканы, наверное, его родственники.

– Тебе легко шутить! – заявила я. – Тараканы вылезли из коробки и разбежались по стерильной кухне Эбби.

– Она разозлилась? Как, загар сошел с лица, когда она увидела тараканов?

– Нет, Эбби не ругалась. Она очень хорошо ко мне относится.

– Ну замечательно!

Настала моя очередь вздыхать.

– Тереза, это работа – сущий ад, я не шучу…

– Подожди, Элли. Ты живешь в чудесном доме, в двух шагах от океана и еще…

– Мальчишка – настоящий урод, – перебила я. – Прямо из фильма ужасов. Его папаша глаз не сводит с моей груди, постоянно твердит, как прекрасно я выгляжу в купальнике, и пытается напоить, едва его жена выходит в другую комнату.

– Папаша – настоящий бабник?

– Да уж.

– Боже, Элли, он хоть симпатичный? Тебе бы хотелось с ним переспать?

– Замолчи, Тереза! Ты шутишь сегодня очень неудачно!

– Ладно тебе, Эл! Я просто пытаюсь тебя рассмешить. Только начала работать, а в голосе – сплошной пессимизм. Ты хоть собираешься у них остаться?

– Не знаю… Наверное, да. Думаешь, мне есть из чего выбирать?

– Ну…

– Мне придется остаться, – продолжала я. – Представляешь, что скажет мать, когда услышит, что я бросила очередную работу? Думаешь, я смогу выслушать еще одну лекцию о том, какая я неудачница, что я абсолютно инфантильна, что давно пора начать новую жизнь и брать пример с моей святой, богатой и удачливой сестры Венди? Не уверена.

– Отлично! Значит, ты точно остаешься. Замечательно! Я приеду в пятницу вечером, а в субботу ночью мы прошвырнемся по клубам.

– Думаешь, удастся повеселиться?

Уверена. Обещаю, Эл.

Пожелав Терезе доброй ночи, я отключила телефон, положила его на столик у кровати и скользнула под одеяло.

«Настоящее веселье», – бормотала я, зевая. Внезапно на меня навалилась усталость. Веки стали тяжелыми, волосы весили целую тонну.

Широко зевнув, я опустила голову на подушку.

И услышала шаги внизу.

Быстрые тяжелые шаги в комнате подо мной. Да, так тяжело мог шагать лишь Чип. Вперед-назад, вперед-назад, он без устали мерил комнату шагами. Я взглянула на часы – половина первого.

Что с ним случилось?

21

Ну, Элли, тебе понравились цветы?

Ты ведь расстроилась, правда?

Когда шок прошел, ты хоть подумала о том, что они значили? Или просто выбросила в мусор, так же, как выбросила меня?

Это похоронный букет. Черные цветы в знак траура.

Это будут твои похороны, милая Элли. Ты хоть поняла?

Да, я посылаю их заранее. Просто очень захотелось всех опередить. Хочу, чтобы ты знала, что я ни за что не пропущу твои похороны. Я приду в числе первых. Потому что именно я сейчас распоряжаюсь твоей судьбой.

Не волнуйся, у тебя еще есть немного времени.

Хочется еще чуть-чуть тебя помучить. Ведь ты мучила меня семь лет. И днем, и ночью.

Пусть сегодня тебе приснится мой подарок. Пусть тебе снится, что по тебе ползают тараканы. Пусть и во сне ты будешь чувствовать прикосновение их лапок, как их сухие тельца ползают по тебе, роятся, покрывают твое крошечное бикини, руки, ноги, заползают в глаза, рот, уши. И вот ты уже не дышишь!

Скоро на тебе будут пировать жучки и червячки! Под землей, где эти самые червячки и живут. Скоро, Элли, скоро.

22

Несколько дней спустя, серым облачным утром, когда океанский воздух повис тяжелой удушливой завесой, я оставила детей у друзей Эбби и поехала в город.

Шины поднимали ужасные брызги, а деревья, растущие вдоль дороги, блестели от влаги. Наверное, ночью прошел настоящий шторм, а я ничего не слышала.

Я спала крепко, без сновидений. Когда зазвонил будильник, я открыла глаза в полном недоумении – далеко не сразу поняла, где нахожусь.

Я поехала в Саутхэмптон, чтобы купить продукты для вечеринки. Если позволит погода, мы собирались устроить барбекю. Мне предстояло купить пиво, вино, разовые тарелки, лаймы, лимоны и еще много всего по списку, лежащему в моей сумочке.

Трасса тянулась вдоль лесов, каркасных и бревенчатых домов.

Я проехала мимо уютного ресторанчика с большой вывеской «У Армана», затем – мимо живописной пристани, где в зыбкой прибрежной воде стального цвета покачивались лодочки.

Стала искать по радио какую-нибудь мелодию повеселее и остановилась на волне «Парти-105», где крутили современные песни. Тут же поставили песню Пинк «Пусть начнется вечеринка», очень популярную пару лет назад, – и я запела вместе с ней во весь голос.

Музыка немного меня взбодрила, и я стала думать о Терезе и приближающейся вечеринке.

Прямо как в песне! Пусть начнется вечеринка, и поскорее!

В отличном настроении я остановилась на главной улице, зашла в магазин деликатесов и тут же почувствовала, что кто-то коснулся моего плеча.

Под ложечкой засосало. Страшно перепугавшись, я обернулась и увидела миссис Брикер – чудесного настроения как не бывало. Костлявая рука старухи все еще лежала на моем плече, она и не думала ее убирать. Миссис Брикер вырядилась в немного полинявшее белое платье в синий цветочек и тот же шарф, что и в прошлый раз, туго обмотанный вокруг шеи.

Румяна покрывали ее круглое лицо, а когда ярко-алые губы растягивались в улыбке, пудра так и сыпалась со щек.

– Элли, я так рада, что смогла тебя сегодня разыскать! – Голос миссис Брикер звучал мелодично и приятно, будто принадлежал женщине помоложе.

Она что, приезжает в город только для того, чтобы отыскать меня?

«Оставь меня в покое, старая идиотка!»

«Нет, Элли, так нельзя! Ты ведь девушка вежливая! Особенно со старшими, не так ли?»

– Здравствуйте, миссис Брикер. Рада вас видеть!

Старуха облизнула сильно накрашенные губы. Даже зубы испачканы в помаде!

– Ты по-прежнему работаешь у Харперов?

Я взяла с полки две пачки пшеничных крекеров и положила в корзину.

– Да, конечно. Прошло ведь всего несколько дней.

Ее улыбка исчезла, а голубые глаза за толстыми линзами стали ледяными.

– Ты хоть подумала о том, что я тебе сказала?

– Ну, вообще-то…

Миссис Брикер схватила меня за руку так сильно, что я чуть не выронила корзину.

– Нам нужно поговорить, Элли! В первый раз у нас не получилось. Ты должна услышать…

Я подняла свободную руку, будто призывая ее замолчать.

– Пожалуйста, миссис Брикер, мне столько всего надо купить. Сегодня я никак не могу.

Я попыталась повернуться к полкам, но она схватила меня еще сильнее.

– Элли, ты в опасности! Мы должны поговорить! Сейчас же! Дело срочное!

Сердце отчаянно забилось. Неужели я это заслужила? Разве мало проблем у меня было в Мадисоне?

– Нет, простите, пожалуйста, – резко сказала я. – Не хочу показаться грубой, но…

Миссис Брикер подошла еще ближе. Пудра и румяна пахли апельсинами, а от дыхания веяло каким-то кислым чаем.

– У тебя хватит времени угостить меня кофе, – прошелестела она, скупо улыбаясь. – Когда ты закончишь, мы где-нибудь посидим и выпьем кофе. Это займет не больше десяти минут и, возможно, спасет тебе жизнь.

Миссис Брикер повела меня в маленькую кондитерскую «Золотая груша» в самом конце улицы. Моросил дождь, и когда мы шли к кондитерской, она держала меня за руку.

Ей, должно быть, давно перевалило за семьдесят, хотя ходила миссис Брикер довольно твердо. Она носила черные кроссовки фирмы «Найк» и не отставала от меня ни на шаг.

– Когда-то большая часть этого квартала принадлежала нашей семье, – сказала старуха, указывая на магазины через дорогу. – Только в годы Депрессии мы все продали почти за бесценок. Представляешь, сколько все это сейчас стоит? Я сама могла бы поить тебя кофе.

– Ваша семья давно живет в Саутхэмптоне?

– Уж подольше, чем те, кто приезжает на лето, – презрительно фыркнула миссис Брикер.

Мы сели за столик с перегородкой и заказали кофе с рогаликами. Ресторанчик был довольно шумный, крошечные квадратные столики лепились один к другому. За столиком напротив мужчина очень громко ругался с кем-то по сотовому, никого не стесняясь. Скорее всего, выяснял отношения с женой.

Мне не стоило идти на поводу у миссис Брикер. Столько дел, и я почти не ориентировалась в городе. Правда, старуха пообещала, что, если я ее выслушаю, она больше не станет меня беспокоить.

– Я бы не докучала тебе, если бы ты не была в опасности, – заявила она, пристально меня оглядывая.

– Почему бы вам не перейти сразу к главному? – спросила я, подавшись вперед. – Что за опасность мне угрожает?

Миссис Брикер покачала головой.

– Придется начать издалека, – сказала она.

23

Подали кофе и рогалики. Миссис Брикер разломила свой рогалик пополам и намазала половинки маслом и клубничным джемом. Затем положила в кофе две ложечки сахара и медленно перемешала, разглядывая чашку с таким видом, будто не могла решить – стоит рассказывать историю или нет.

Хотелось на нее заорать. Я посмотрела на часы. Сколько времени я здесь потеряю?

К счастью, тот беспардонный мужчина, что ругался по сотовому, поднялся и ушел. На его место тут же сели две долговязые девушки в обтягивающих топах и коротеньких шортах. У обеих в пупках блестели бусинки из горного хрусталя.

Пока миссис Брикер отщипнула от своего рогалика, я успела сосчитать до десяти. Ее верхняя губа перепачкалась в джеме. Вот она подняла чашку, сделала большой глоток, и на безымянном пальце блеснуло кольцо. Серебряное кольцо с большим темно-зеленым камнем овальной формы – неужели изумруд?

Миссис Брикер перехватила мой взгляд и подняла руку, чтобы я могла как следует рассмотреть кольцо.

– Что, никогда не видела изумруда красивее? Видишь, как на нем играют блики света? Муж подарил мне его на сороковую годовщину свадьбы. Он хвастал, что когда-то его носила королева Виктория. – Она усмехнулась. – Враль долбаный!

Бр-р! Ну и язык! Я чуть не подавилась кофе!

– Оно очень красивое, – сказала я и взглянула на часы, – но, пожалуйста, миссис Брикер…

Наконец-то старуха откашлялась и начала рассказывать.

– Наверное, нужно начать с дома Харперов. Вообще-то первым построили домик для гостей. Ты ведь его уже видела?

Я кивнула.

– Его построили году эдак в 1850-м. Тогда Кривая Бухта была центром китобойного промысла. До сих пор открыт музей, где можно полюбоваться на чучела китов и портреты китобоев. Сегодня промысел угас, и вельботы исчезли, как и все воспоминания о том времени.

Миссис Брикер снова невесело улыбнулась и еще раз откусила от рогалика.

– Так вот, домик построил капитан вельбота по имени Хэлли, первым обогнувший мыс Монтаук. На самом деле старик Хэлли был настоящим негодяем. Мой прадедушка тоже владел лодкой, и Хэлли, можно сказать, ее украл. Купил ее в кредит, но так и не расплатился. Поступок очень в духе Хэлли. С тех самых пор мы презираем Хэлли и их потомков. В конце концов Хэлли, у которого родились четверо детей, захотел построить дом. Средств у него не хватало, и он крал пиломатериалы. Представь, Хэлли воровал лес даже у гробовщика! Не смотри так на меня, Элли, я не преувеличиваю. Этот человек строил дом из гробов!

Я отставила чашку и внимательно посмотрела на нее.

– Миссис Брикер, а откуда вам все это известно?

Она взяла салфетку и вытерла с подбородка джем.

– Есть записи в старых домовых книгах, милочка. И вообще это здесь известно каждому.

«Каждому известно, как же!»

Теперь я поняла, что она и правда чокнутая. «Ну и влипла же ты, Элли! Почему ты сидишь здесь, вместо того чтобы делать покупки и ехать за детьми?»

Миссис Брикер подняла чашку и допила остатки кофе. Затем сделала знак официантке принести еще.

– Жена от него сбежала, – наконец продолжила старуха, – так что, когда Хэлли уходил в море, дети оставались на попечении няньки. Уж не знаю, спал ли он с ней…

«Спал с нянькой? Какая мерзость! Боже, спаси меня от пикантных подробностей!»

– Дети ее обожали. По-моему, ее звали Анна-Мария, если я не путаю.

«Да у тебя все в голове перепуталось, ненормальная!»

– Самый младший из мальчиков, Иеремия, любил няню больше остальных. Он был хилым, болезненным ребенком. Родившись на два месяца раньше срока, Иеремия так и не нагнал сверстников. Он очень мало говорил и боялся чужих.

Так или иначе, няня заняла место матери и стала лучшим другом мальчика. Наверное, она слишком много для него значила, и он слишком ее любил. Стало ясно, что ему на ум приходили самые сумасшедшие идеи. Однажды вечером – об этом писали все местные газеты, так что можешь прочесть сама, – Иеремия Хэлли увидел, как няня занимается любовью со своим парнем, молодым итальянцем из деревни.

Напомню, Иеремия рос болезненным и хрупким, однако гнев придал ему какую-то дьявольскую силу. Он взял старый гарпун, весивший больше, чем он сам. Верно, сам дьявол помог мальчишке снять его со стены. Иеремия занес гарпун; над няней, чтобы убить ее за то, что она предала его. И все же мальчик промахнулся, он был слишком слабым. Силы хватило лишь на то, чтобы схватить гарпун, пробежать через комнату и воткнуть его в сердце итальянского парня. Его Иеремия и убил вместо няни.

«Ну конечно, – подумала я – тщедушный мальчишка смог поднять гарпун в два раза тяжелее, чем он сам, пронести через комнату и воткнуть с такой силой, чтобы заколоть взрослого парня! Что вы еще мне расскажете, миссис Б.?»

– Какая ужасная история! – сказала я вслух, прикидываясь, что поверила идиотской болтовне. – Вы уверены, что все это правда? Это действительно произошло у Харперов в домике для гостей?

Миссис Брикер торжественно кивнула. Память услужливо нарисовала мне картинку: Брэндон забивает палкой несчастную чайку. Я заставила себя подумать о другом.

– Няня побежала за подмогой, – продолжала миссис Брикер. – Послали за городским констеблем. Мальчик ничего не отрицал. Он так и стоял в няниной спальне, не сводя глаз с трупа, плавающего в луже крови.

– Что же случилось с мальчиком? – спросила я.

Миссис Брикер картинно откашлялась.

– Никто не знал, что с ним делать. Местная полиция никогда не сталкивалась с такими юными убийцами, да, наверное, и никто не сталкивался. Четырехлетний мальчик, хилый, болезненный и тихий. Иеремия ведь почти не разговаривал.

Она глотнула кофе, а я нетерпеливо заерзала.

– И что случилось?

– Представь себе, – заявила старуха, – он умер через два дня. Его нашли мертвым в няниной кровати. Кто-то говорил, что он не вынес мук раскаяния, а другие твердили, что причиной смерти стало разбитое сердце.

Я повертела чашку в руках и подняла глаза на старуху.

– Какая интересная история! Хотя я не поняла, вы что, ходили за мной по всему городу, чтобы рассказать об этом?

Голубые глаза за толстыми стеклами превратились в щелочки.

– История повторяется, – прошептала она. – Слушай внимательно, Элли. История повторяется. Призрак Иеремии по-прежнему в доме. Он и не исчезал. Он…

– Стоп, подождите! – Я коснулась костлявой руки миссис Брикер, и тяжелый изумруд лег мне на ладонь. – Подождите! Я обожаю истории о привидениях, но мне еще нужно кое-что купить.

Я посмотрела в окно, дождь по-прежнему моросил, потемнело еще сильнее. Я бездумно глядела, а потом поняла, что вижу перед собой мужчину. Чипа Харпера. На нем был желто-коричневый дождевик и синяя бейсболка с символикой команды «Янкис». Он смотрел на нас с миссис Брикер.

Выглядел Чип весьма недовольно, а когда он понял, что я его заметила, то неловко кивнул и поспешил прочь.

– Пожалуйста, дай мне закончить, – попросила миссис Брикер, – я рассказываю это не ради себя. В пятидесятых история повторилась, ведь призрак Иеремии затаился в домике для гостей и ждал расплаты. Он промахнулся, убил не няню, а ее любовника, и дух его не успокоится, пока не завершит задуманное и не убьет няню. И вот Иеремия нанес новый удар.

– Через сто лет после первого? – насмешливо спросила я и велела официантке принести счет – с меня хватит!

– Послушай, Элли! К тому времени большой дом еще не построили, а домик для гостей купил доктор. Фамилии его я не помню, хотя ее можно найти в газетах. Сама убедись! У него было двое детей, Младшему мальчику исполнилось года четыре. Доктор приезжал только на выходные, всю неделю дети жили с няней. И не закатывай глаза, Элли, я ничего не придумываю! Все случилось снова. Мальчик застал обожаемую няню с женихом и взялся за гарпун, висевший у каминной полки. Наверняка он был одержим. Уверена, в него вселился дух Иеремии, жаждущий мести.

Мальчик швырнул гарпун и промахнулся. Снова промахнулся. Иеремия опять не смог отомстить. Впоследствии мальчик ничего не помнил, совершенно ничего. Это лишний раз доказывает, что…

– Что он был одержим духом Иеремии Хэлли, – подсказала я.

– Да, дух все еще там, Элли! Иеремия по-прежнему ждет в домике для гостей. Он не успокоится, пока не убьет няню. Не закатывай глаза, поверь, от этого может зависеть твоя жизнь.

Миссис Брикер облизала пересохшие губы, а голос погрубел и стал каким-то скрипучим.

– Я пришла к Харперам в марте, когда они только переехали в Уотермилл. Через несколько недель подруга рассказала мне эту историю. Можешь себе представить, что я почувствовала. Я…

– Вы пришли к ним в марте? Брэндон тогда разговаривал? – не дала ей закончить я.

– Уже нет, ни слова. Бедняжка! Казалось, он боялся меня. Брэндон довольно странно себя вел, все жался к отцу. Настоящий папенькин сынок. На мать он злился. Непонятно, чем она это заслужила, мне Эбби понравилась.

Принесли счет. В ресторане заметно прибавилось посетителей, и стало очень шумно. Мне пришлось наклониться через стол, чтобы услышать миссис Брикер.

– Я начала работать у них в конце марта, и мальчишка уже не разговаривал. Было серо и холодно, с океана дул сильный ветер. Брэндон ненадолго исчез. Такое с ним случалось, он любил уходить в одиночку и собирать на берегу ракушки и камешки. Так вот, в первый день работы я поймала его на четвереньках возле домика для гостей и спросила, что он там делает. Естественно, он мне ничего не ответил и лишь смотрел холодными злыми глазами.

– Странно, – пробормотала я.

Миссис Брикер схватила меня за руку.

– Неужели ты не понимаешь? Что привело Брэндона Харпера в домик для гостей? Это все – проделки Иеремии Хэлли. Я уверена, я…

– Поэтому вы ушли от Харперов? – перебила я. – Потому что думали, что Брэндон одержим злым духом?

Миссис Брикер злобно фыркнула. Ее накрашенные щеки зарделись.

– Нет, меня уволили. Чип Харпер незаслуженно меня выгнал.

– Почему? Если, конечно, я могу поинтересоваться…

– Я рассказывала историю Иеремии Хэлли подруге, а Брэндон нас подслушал. Чип Харпер тут же меня уволил. Никогда в жизни со мной не обращались так несправедливо. К счастью, я нашла другую работу, где больше платят, а главное – нормальные дети!

Я положила на чек двадцатидолларовую банкноту.

– Большое спасибо за то, что все мне рассказали, – поблагодарила я. А что я могла сказать?

Что она – сумасшедшая суеверная старуха, которую нельзя и близко подпускать к детям?

Я выскользнула из-за столика и помогла выйти миссис Брикер. Пудра и румяна размазались, обнажив давно увядшую кожу. Она походила на ожившую мумию из фильма «ужасов».

– Не спускай глаз с мальчишки! – проскрипела миссис Брикер, подняв тощий указательный палец. – Он кажется милым, но может стать опасным. Остерегайся Чипа Харпера и не доверяй ему!

Рассмеявшись про себя, я поспешила на улицу под прохладный свежий дождь, чтобы отделаться от старухи и ее мерзких историй.

Если бы я только к ней прислушалась!

24

– Это Кристи Бринкли.

– Где? – обернулась Тереза.

– Вот там, в блестящем красном платье. Видишь? Оно ей немножко мало. – Я показала на дальний конец длинного изогнутого бара.

– Да! Отлично выглядит, правда? Для ее возраста, конечно.

Тереза откинула волосы на обнаженные плечи. На ней был серебристый топ с глубоким вырезом и прямые черные слаксы. На плечах красовались переводные татушки в форме сердечка красно-синего цвета. Длинные серебряные сережки свисали чуть ли не до плеч и постоянно путались в волосах.

Ради вечеринки в клубе я тоже нарядилась во все новое. Тереза привезла мне из Саутхэмптона обтягивающий вареный топ розово-синего цвета, короткую джинсовую юбочку и сабо на огромной платформе.

Я даже завила и начесала волосы, вдохновленная фотографией Николь Кидман на обложке журнала «Пипл».