Текст книги "Большой террор. Книга II"

Автор книги: Роберт Конквест

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 31 страниц)

ПАДЕНИЕ КАРЛИКА

8 декабря 1938 года было объявлено, что кончилась власть Николая Ежова – ничтожного и ужасающего «кровожадного карлика». Очевидно, его фактическая власть над НКВД окончилась еще в середине октября – после этой даты, как мы видели, все важные расследования шли под руководством Берии и Шкирятова. Теперь на посту Наркома внутренних дел Ежова заменил Берия, а сам Ежов пока остался Наркомом водного транспорта.

В течение некоторого времени Берия появлялся на официальных трибунах вместе с Ежовым, и их имена стояли рядом в списке самых важных сановников. Но к январю 1939 года фамилию Ежова стали печатать по его прежнему «истинному» старшинству, то есть последним среди кандидатов в члены Политбюро (Хрущев находился в то время в Киеве). В последний раз имя Ежова упоминается в составе президиума на торжественно-траурном заседании 22 января 1939 года по поводу пятнадцатилетия со дня смерти Ленина. В середине февраля Ежов бесследно исчез.

Его судьба темна до сих пор. Был слух, что его привели в марте на некое секретное заседание высшего партийного руководства, где он был встречен криками возмущения. Но, возможно, что слухи эти относятся к яростным нападкам Берии на Ежова, сделанным будто бы на пленуме ЦК осенью 1938 года, если такой пленум вообще имел место.[881]881
  70. См. Tokayev, Comrade X, p. 119.


[Закрыть]

Как бы то ни было, но «кровожадный карлик» ушел в тень буквально без следа. До самого XX съезда КПСС, то есть на протяжении последующих восемнадцати лет, его имя просто нигде и никогда не упоминалось. Слухов, разумеется, было множество. Что Ежова расстреляли. Что он сошел с ума и изолирован в психиатрической больнице (этот слух, по-видимому, осторожно поддерживался властью, поскольку сумасшествием Ежова удобнее всего объяснить террор). Циркулировал рассказ, что еще в 1941 году Ежова видели живым в одной из подмосковных тюрем (в изоляторе «Сухановка»), в добром здоровье и пользующегося привилегиями. И другой рассказ: его тело нашли висящим на суку дерева во дворе психиатрической больницы тюремного типа, причем на шее Ежова болталась надпись, сделанная не его рукой, – «я дерьмо».[882]882
  71. Swianiewicz, Forced labor, p. 133.


[Закрыть] В кругах НКВД говорили, что вначале Ежова называли немецким шпионом.[883]883
  72. V. and E. Petrov, Empire of Fear, p. 77.


[Закрыть]

Но один из надежных источников, тоже из кругов НКВД, сообщает, что Ежова обвинили в сотрудничестве с британской разведкой.[884]884
  73. Показания лейтенанта Жигунова. См. Armstrong, p. 248, note 65.


[Закрыть] Если последнее сообщение верно, то это означает, что суд и казнь Ежова произошли после подписания советско-нацистского пакта 1939 года.

Единственным реальным свидетельством падения Ежова было в то время переименование города Ежово-Черкесска просто в Черкесск. Это, во всяком случае, означало, что Ежов не ушел в отставку по состоянию здоровья. Но сомнения относительно его судьбы продолжали оставаться даже после смерти Сталина. Так, например, имя Ежова дается в именном указателе к пятидесятому тому Большой советской энциклопедии, опубликованному в 1957 году. Но в этом указателе не приведены даты рождения и смерти Ежова – между тем, они даны не только для посмертно реабилитированных политических деятелей, но даже для белых генералов!

Итак, мы не знаем, когда именно умер Ежов. Однако теперь ясно, что он не умер своей смертью, а был казнен. В первом издании нынешней «Истории КПСС», вышедшем в 1959 году (стр. 484), сказано, что «за свою преступную деятельность Ежов и Берия понесли должное наказание», а во втором издании (1962 года, стр. 505) сказано, что Ежов был «репрессирован» – обычный и всем понятный эвфемизм. В 1966 году знаменитый авиаконструктор А. С. Яковлев записал, что летом 1940 года у него был разговор со

Сталиным, в котором Сталин назвал Ежова сволочью, признал, что в 1938 году Ежов уничтожил массу невинных людей и был расстрелян за это.[885]885
  74. Яковлев, «Цель жизни», 1-е изд., Москва, 1966, стр. 177.


[Закрыть] Любопытно, что с конца 1960-х годов прекращается всякое упоминание, прямое или косвенное, об участи Ежова, а в некоторых случаях его имя вообще замалчивается. Так, во втором дополненном издании книги Яковлева, вышедшем всего два года спустя, в 1968 году, цитированное выше место опущено. А в третьем дополненном издании «Истории КПСС» (стр. 452), вышедшем в 1969 году, сказано только, что Берия и Ежов «своей преступной деятельностью причинили особенно большой вред партии и народу. При их активном участии были оклеветаны и невинно пострадали многие честные коммунисты и беспартийные советские люди». О том, «пострадал» ли сам Ежов и если «пострадал», то как – ни слова. В настоящем (3-м) издании Большой советской энциклопедии в томе на букву «Е», вышедшем в 1972 году, его биография вообще отсутствует!

После устранения Ежова Берия предпринял почти поголовную чистку старых кадров НКВД. Те несколько человек, которые выжили еще со времен Ягоды, – вроде Фриновско-го и Заковского, подготовивших бухаринский процесс, – теперь последовали за своими коллегами в камеры смертников. Туда же пошло поколение Ежова. Руководитель украинского НКВД Успенский, начальник московского НКВД, зять Надежды Аллилуевой, Реденс и им подобные были уничтожены. Еще раньше был расстрелян Кедров-младший; в феврале-апреле 1939 года[886]886
  75. См. «Ленинградскую правду», 25 февр. 1964.


[Закрыть] Кедров-отец вместе с другими работниками НКВД писал письма Сталину, разоблачавшие Берию. Только в 1956 году, однако, Хрущев сообщил, что «военная коллегия нашла, что старый большевик товарищ Кедров был невиновен. Но, несмотря на это, он был расстрелян по приказу Берии».[887]887
  76. Доклад на закр. заседании XX съезда КПСС, стр. 48.


[Закрыть]

К марту 1939 года на всех важных постах уже были люди Берии: в Москве Меркулов и Кобулов, в Ленинграде Гоглид-зе, в Приморском крае Гвишиани, в Белоруссии Цанава.[888]888
  77. См. списки делегатов XVIII съезда ВКП[б]. Стенограф, отчет, приложения I и II.


[Закрыть] Все они пали вместе в 1953 году, после чего их прозвали «бандой Берии».

Замечательно, что назначение Берии обычно связывается с окончанием главной волны террора. Берия! Ведь даже в советских официальных кругах он до сих пор считается воплощением террора и пыток. И все-таки в такой датировке конца сильнейшего террора есть рациональное зерно.

Устранение Ежова – просто лишний пример практичности Сталина. Казнь большинства его подчиненных людьми Берии явилась всего лишь элементом сталинской политической механики. Ибо главные руководители террора – прямые исполнители воли Сталина – как раз не пострадали, а уничтожены были только Ежов с помощниками, то есть полицейский аппарат. Шкирятов, например, приставленный на время террора к Ежову в качестве своеобразного «помощника», спокойно вернулся на партийную работу и умер в полном почете, в должности председателя Комиссии партийного контроля, в 1954 году, пережив самого Сталина. Мехлис и Вышинский тоже дожили до пятидесятых годов. Что касается Маленкова, то в последующие годы и он и его соперник Жданов делали блестящую карьеру.

Сталин фактически избежал открытой ответственности за события на протяжении всего террора. А когда террор разросся до предельных размеров так, что дальше идти было некуда, Сталин смог с выгодой пожертвовать тем человеком, который открыто выполнял его тайные приказы. Человеком, которого и в народе и в партии тогда обвиняли сильнее всего – и до некоторой степени обвиняют до сих пор.

Как уже сказано, к середине 1938 года в низших оперативных кругах НКВД имелось желание приостановить поступь террора – по вполне очевидным причинам. Ведь если бы аресты продолжались прежним темпом, то через несколько месяцев практически все городское население страны оказалось бы вовлечено в какие-нибудь «заговоры». Однако террор уже начал развиваться по своим собственным законам и нес сотрудников НКВД вперед. Было невозможно оставить на свободе человека, на которого донесли, что он гитлеровский агент. А если следователь не требовал от каждой своей жертвы назвать имена «соучастников» – и тем опять расширить круг арестов, – то мог сам очень скоро попасть под обвинение в недостатке бдительности или энергии.

К тому же времени среди арестованных получила хождение и стала распространяться мысль, что чем больше людей обвинят, тем лучше. Как пишет генерал Горбатов: «Некоторые придерживались странной теории: чем больше посадят, тем лучше, потому что скорее поймут, что все это вреднейший для партии вздор».[889]889
  78. Горбатов, «Годы и войны», стр. 127.


[Закрыть] Горбатов приводит пример: «Моим соседом по нарам был в колымском лагере один крупный когда-то работник железнодорожного транспорта, даже хвалившийся тем, что оклеветал около трехсот человек. Он повторял то, что мне уже случалось слышать в московской тюрьме: „Чем больше, тем лучше – скорее все разъяснится“».[890]890
  79. Там же, стр. 144.


[Закрыть] К тому же была особая тенденция подставлять под удар верных сталинцев – и как можно больше.

Есть свидетельство[891]891
  80. Weissberg, pp. 4îî-t2.


[Закрыть] о том, как весной 1938 года арестовали секретаря харьковского горздравотдела. У него оказалась отличная память, он знал имена всех врачей в городе – и оклеветал их всех! Он заявил, что занимал особо выгодное положение для вербовки врачей в свою агентуру и что те легко соглашались, так как в основном принадлежали к враждебным классам. Клеветник отказался сообщить, кто из врачей был руководителем «заговора», – он настаивал, что руководителем был он сам. В камере этот человек – тоже по образованию врач – рассказал соседям, что принял такую линию поведения под влиянием прочитанной книги о сжигании ведьм и колдунов в Германии в годы инквизиции. В те годы один молодой богослов был обвинен в том, что состоял в сношениях с дьяволом. Он сейчас же признал свою вину и назвал в качестве соучастников всех членов инквизиции. Пытать его не могли, так как он сознался, и пришлось передать это дело на рассмотрение архиепископа, который его благоразумно прекратил.

Высшая точка массового террора падает на первую половину 1938 года. В последующие месяцы давление несколько снизилось. Причина не ясна до сих пор: то ли невозможность продолжать тем же темпом на низшем, оперативном уровне, то ли также политическое давление на Ежова сверху. Сталинское недовольство Ежовым стало определенно проявляться в начале лета, когда, по-видимому, и родился план вызвать в Москву Берию. Ежов все еще оставался у власти, и такой, например, точный свидетель, как ветеран лагерей Иванов-Разумник считает, что высший предел жестокости террора был достигнут в сентябре 1938 года.[892]892
  81. «Тюрьмы и ссылки», стр. 361.


[Закрыть]

Вряд ли стоит сопоставлять тогдашнюю ситуацию с какими-либо примерами деспотизма из истории. Но все же мы знаем об одном византийском фаворите, о котором историк пишет, что вместо награды за свои злодейства он был вскоре обманут и уничтожен более сильным злодеем – самим министром; последний обладал достаточным разумом и присутствием духа, чтобы питать отвращение к орудию собственных преступлений.

Сталин, может, и не питал особой любви к Ежову – нет сведений о том, что Ежов был его собутыльником или сотрапезником. Но несомненно, что если Сталин и презирал за что-нибудь Ежова, то не за его нравственные недостатки, а за политическую узколобость. Тут уместно сравнение со старой автократической традицией избавляться от палача, казнившего соперников тирана и тем навлекшего на себя ненависть тех, кто выжил. Этот известный из истории общий ход событий не дано было предусмотреть злосчастному Ежову.

Еще до того, как падение Ежова было оформлено, «Правда» опубликовала весьма многозначительное сообщение из Омска. 22 октября 1938 года в этой газете было напечатано, что омский областной прокурор и его заместитель попали под суд за злоупотребление властью, несправедливые аресты и содержание невинных людей в тюрьме – в отдельных случаях до пяти месяцев, подумайте только! Оба работника прокуратуры были приговорены к двум годам лишения свободы.

Но этот приговор был лишь частичным триумфом справедливости. Последовали сообщения о нескольких расстрелах следователей НКВД за вымогательство ложных показаний с применением насилия. Эти публикации фактически символизировали конец ежовского периода.

Работника киевского НКВД капитана Широкого сначала назначили уполномоченным НКВД в Молдавии, а потом арестовали. Случайно о Широком есть свидетельство бывшего заключенного, что это был «не особенно жестокий следователь».[893]893
  82. Beck and Godin, p. 146.


[Закрыть] Вместе с Широким (согласно другим свидетельствам) арестовали еще четырех чекистов.[894]894
  83. Weissberg, p. 12.


[Закрыть]

Вообще-то подобные суды случались и раньше; на протяжении всего террора время от времени слышались речи против несправедливых преследований. Но теперь демонстрация была явно намеренной. С другой стороны, когда некоторые работники проявляли излишний критицизм по поводу полицейских методов, Сталин резко осаживал их: достаточно вспомнить телеграмму ЦК ВКП[б] от 20 января 1939 года о допустимости применения пыток.[895]895
  84. См. Хрущев. Доклад на закр. заседании XX съезда КПСС, стр. 29–30.


[Закрыть]

И в то же самое время были прекращены некоторые следственные дела – главным образом такие, от которых НКВД было больше хлопот, чем пользы. Так, например, на Западе, в том числе в левых научных кругах, поднялся шум по поводу ареста физика Александра Вайсберга. К тому же материалы следствия по его делу выглядели явно неубедительно и путанно. Результат всего этого оказался счастливым для ученого – дело прекратили. (Между прочим, Вайс-берг, позже эмигрировавший из СССР, рассказывает о любопытной технической трудности, возникшей в связи с закрытием его дела: когда было решено снять с него обвинения, вдруг оказалось, что в деле имеются показания более чем двадцати свидетелей, эти обвинения поддерживающих. Полагалось бы всех этих свидетелей передопросить, но к тому времени они были рассеяны по лагерям всей страны – и дело прикрыли просто так).

Общий результат прихода Берии к власти в НКВД свелся к тому, что известная часть подследственных была освобождена из тюрем, что произвело хорошее впечатление в стране. Но из тех, кто уже находился в лагерях, не освободили почти никого. Происходили лишь единичные реабилитации – так, в 1940 году выпустили некоторых военных. Тот же Вайсберг вспоминает о своем тогдашнем разговоре с другим заключенным – в недавнем прошлом сотрудником НКВД. Тот сделал следующее предсказание:

«– Кое-кого из нас выпустят, чтобы показать, что произошли перемены; а остальные все так же пойдут в лагеря отбывать сроки.

– Но каков же будет критерий? – поинтересовался Вайсберг.

– А никакого, просто случай. Люди все стараются объяснить происходящее какими-то закономерностями. Если бы вы насмотрелись на закулисную сторону дела так, как я насмотрелся, то знали бы, что в нашей стране жизнью человека управляет слепой случай».[896]896
  85. Weissberg, pp. 111-12.


[Закрыть]

Тем не менее волна беспричинных массовых арестов в городах и селах Советского Союза значительно снизилась. Страна была теперь сломлена, и в дальнейшем для поддержания молчаливой покорности было достаточно арестовывать ограниченное число людей, тех, кто давал повод подозревать их в нелояльности.

В целом же Берия консолидировал карательную систему, сделал ее как бы нормальным и обычным институтом. Ежовщина была чрезвычайной операцией против всего народа; теперь, в несколько смягченном виде, она стала постоянным методом правления.

«(НОРМАЛИЗАЦИЯ»

Падение Ежова, увы, не отразилось на судьбе арестованных членов Политбюро. Следователи Ушаков и Николаев продолжали обрабатывать Эйхе, а их коллега Родос подвергал Косиора, Чубаря и Косарева «длительным пыткам», о чем получал «подробные инструкции от Берии».[897]897
  86. Хрущев, Доклад на закр. заседании XX съезда КПСС, стр. 30.


[Закрыть] Хрущев охарактеризовал следователя Родоса так: «пустая личность, с куриными мозгами, совершенно разложившийся морально человек».[898]898
  87. Там же, стр 30.


[Закрыть] В 1956 году, за несколько дней до съезда, Родоса вызвали на заседание Президиума ЦК. Там он объяснил: «Мне было сказано, что Косиор и Чубарь враги народа и поэтому я, как следователь, должен был заставить их признаться, что они враги». Потом он добавил: «Я думал, что выполняю указание партии».[899]899
  88. Там же, стр. 30


[Закрыть] На закрытом заседании XX съезда КПСС эти слова Родоса вызвали возмущение в зале – но ведь и сам Хрущев и его выжившие коллеги по партийному руководству именно так и объясняли свою деятельность в тот период!

Что касается жертв Родоса, то Косарев был казнен 23 февраля 1939 года. Три дня спустя, 26 февраля, был уничтожен Косиор.[900]900
  89. А. И. Мельчин в «Вопросах истории КПСС» № 1 1, 1964 («Непоколебимый ленинец»).


[Закрыть] Об обвинениях, выдвинутых против Косиора, известно очень мало. Он будто бы находился в контакте «с иностранной контрреволюционной организацией».[901]901
  90. Ф. Бега и А.Александров, «Петровский», Москва, 1963, стр. 304.


[Закрыть] Подобную формулировку можно скорее отнести к эмигрантским украинским кругам, чем к иностранным государствам. Два брата Косиора, Казимир и Михаил, а также жена его были расстреляны по «Списку № 4».[902]902
  91. «Станислав Викентьевич Косиор», стр. 174; см. также «Правду», 3 апр. 1964, стр. 7 (Доклад Суслова).


[Закрыть] Жена другого брата, по имеющимся сообщениям, была осуждена на десять лет, и по оглашении приговора пыталась покончить с собой.[903]903
  92. Lipper, Lagern, s. 18.


[Закрыть]

По всем данным, первоначально планировался показательный процесс над Косиором и другими высшими украинскими руководителями, совместно с учеными и инженерами. Но от этого плана почему-то отказались.[904]904
  93. Beck and Godin, p. 181.


[Закрыть] Тем не менее, как уже упомянуто, на закрытом суде Косиор, по-видимому, предстал вместе с Чубарем и командармом Федько.

Логично представить себе, что Чубаря и Косиора судили вместе – они ведь несколько лет подряд вместе работали на Украине. Однако это дело относится к разряду особенно темных; достаточно сказать, что до сих пор одни советские источники датируют смерть Чубаря 26 февраля 1939 года, а другие – 12 августа 1941 года. В Большой советской энциклопедии и в Укратськт радянсьюй енциклопедм – 1939 год; в Малой советской энциклопедии и в биографических справках к 51-му тому 5-го издания собрания сочинений Ленина – 1941 год. В биографии Чубаря, опубликованной в 1963 году,[905]905
  94. Дробижев и Думова, «В. Я. Чубарь», стр. 71.


[Закрыть] нет точной даты его смерти, но авторы книги, упомянув, что «он был арестован и расстрелян», прибавляют: «Вот уже почти четверть века нет среди нас Власа Яковлевича». Это как-будто указывает на 1939 год. Но «Советская Молдавия» от 22 февраля 1965 года, т. е. двумя годами позже опубликования биографии, заявляет, что Чубарь умер в 1941 году. Историки раннего Средневековья сказали бы, что существуют две традиции в указании даты смерти – и не чьей-нибудь, а вице-премьера, заместителя председателя Совета Министров крупнейшей страны, и притом в наше время! Кстати сказать, смерть командарма Федько тоже датируется в советских изданиях то 1939, то 1943 годом.[906]906
  95. См. Укражську рад. енциклопедгю; БСЭ, 2-е издание; сборник «Герои гражданской войны»; Якир и Геллер, «Командарм Якир»; «Красную звезду», 6 июня 1971; «Календарь знаменательных и памятных дат», Москва, июль 1967; «Военно-исторический журнал», № 6, 1967; «Военный вестник», № 6, 1967.


[Закрыть] Ликвидирована была и жена Чубаря.[907]907
  96. См. «Правду», 3 апреля 1964, стр. 7 (Доклад Суслова).


[Закрыть]

Можно попытаться так разрешить противоречие в датах. Чубарь мог быть приговорен вместе с Косиором в феврале 1939 года, но не к смерти, – либо был приговорен к смерти и помилован. Его отправили в лагерь, но потом, когда Сталин паниковал вследствие военных поражений, ликвидировали вместе со многими другими заключенными. Мы ведь точно знаем, что другой бывший заместитель председателя Совнаркома, Антипов был уничтожен именно так. Подобное рассуждение применимо также к Федько и ряду других лиц, хотя, конечно, и нельзя утверждать, что странное противоречие получает таким образом однозначное решение.

Был в то время один кандидат в члены Политбюро, находившийся явно в опале, но тем не менее не арестованный. Это Григорий Петровский. В течение последующих двух лет его положение оставалось исключительно трудным.

Волна ленинградских арестов 1937 года унесла с собой старшего сына Петровского, Петра – редактора «Ленинградской правды». И кандидат в члены Политбюро, председатель Всеукраинского ЦИК Петровский-отец не мог ничего узнать о сыне. Повсюду его встречала «глухая стена молчания», «Крупнейшие деятели партии и государства после нескольких попыток узнать о судьбе Петра в бессилии развели руками: Берия навесил на доверенный ему наркомат слишком тяжелые замки, чтобы можно было выведать, что творится за его стенами на Лубянке».[908]908
  97. Бега и Александров, стр. 304.


[Закрыть] Петр Петровский исчез навсегда. Его брат, комдив Л.Г.Петровский, в 1937 году «был исключен из партии и изгнан из рядов армии, несколько лет жил в ожидании ареста. Но в конце 1940 года восстановлен в партии, возвращен в армию».[909]909
  98. Е. Драбкина в «Известиях», 15 сентября 1966 («Верность»); см. также письмо Л. Петровского ЦК КПСС 5 марта 1969.


[Закрыть]

В июле 1937 года, когда на Украине НКВД творил беззакония, не ставя даже в известность руководство республики, Петровский написал Калинину – своему официальному начальству. В письме он жаловался, что на Украине нарушаются принципы партийной демократии.[910]910
  99. «Вопросы истории КПСС», № 2, 1963.


[Закрыть] Дело выглядело так, что Петровский, возможно, присоединился к протестам ряда украинских руководителей, в то время направленным в Москву (факт подачи таких протестов можно считать установленным). Именно эти протесты были поводом для зловещей командировки Молотова на Украину в августе 1937 года.

Теперь говорится, что Петровский критически относился к культу личности.[911]911
  100. Украiнська рад. енциклопедiя, статья «Петровский». Последнее верно, только если гены, отвечающие за эти признаки распложены на разных хромосомах.


[Закрыть] Но ведь 4 февраля 1938 года, в день своего шестидесятилетия, Петровский получил орден Ленина. Формально, во всяком случае, он оставался главой Украинской республики на протяжении всего того страшного периода, когда его коллеги исчезали один за другим. В июне 1938 года у Петровского состоялся разговор со Сталиным. Разговор был «короткий, но тяжелый, в резких тонах».[912]912
  101


[Закрыть] После этого Петровский был смещен со своего украинского поста – как теперь пишут, «в нарушение Конституции».[913]913
  102. Сб. «У истоков партии».


[Закрыть]

Тем не менее, Петровский был назначен заместителем председателя Президиума Верховного Совета СССР и вплоть до октября 1938 года подписывал указы в отсутствие Калинина.[914]914
  103. См., напр., «Правду», 18 окт. и 25 окт. 1938.


[Закрыть] Но 7 ноября 1938 года его уже не было на Красной площади, и с тех пор он перестал упоминаться в официальных списках вождей.

Против него было состряпано обычное политическое дело. В хрущевские времена говорилось, что дело возбудили по настоянию Кагановича и что «только благодаря поддержке Н. С. Хрущева Г. И. Петровскому удалось избежать физической расправы».[915]915
  104. А. И. Мельчин в «Вопросах истории КПСС» № 2, 1963, стр. 98 (статья: «Сподвижник Ленина: к 85-летию со дня рождения Г И. Петровского»).


[Закрыть] Свидетельство для обвинения Петровского было получено от сторожа правительственной дачи под Киевом – причем для получения нужных показаний беднягу сторожа сильно били в НКВД. Был арестован также секретарь Петровского, который подвергся столь же суровому обращению.[916]916
  105. Beck and Godin, p. 132.


[Закрыть] Есть сведения, что брата Петровского видели в 1938 году в Бутырской тюрьме.[917]917
  106. Иванов-Разумник, стр. 354.


[Закрыть]

В марте 1939 года, на XVIII съезде ВКП[б], против Петровского выдвигались различные обвинения, в результате чего он не был избран в новый состав ЦК. Петровского обвиняли в том, что он некогда был дружен с членом Политбюро ЦК КП[б]У К. В. Сухомлиным, который был потом «разоблачен» как японский шпион; в том, что он не сообщил о якобы известных ему связях С. В. Косиора с зарубежными контрреволюционными организациями, а также в том, что он (очевидно, еще в двадцатые годы) сопротивлялся назначению Кагановича Первым секретарем ЦК КП[б]У.[918]918
  107. Бега и Александров, стр. 304-5.


[Закрыть]

В общем, не было сомнений, что давно подготовленное дело против Петровского будет вот-вот начато. Вмешался ли действительно Хрущев и имело ли какой-нибудь эффект его вмешательство – неизвестно, но Сталин почему-то не нанес окончательного удара. 31 мая 1939 года Петровский был официально освобожден от своего последнего формального поста – от членства в Президиуме Верховного Совета СССР. При этом он был назван «товарищем», что свидетельствовало о многом. Это означало, что имя Петровского не будет запрещено в дальнейшем произносить.

Несколько месяцев Петровский не мог найти никакой работы и жил на заработок жены. В конце концов, в июне 1939 года ему позволили занять должность заместителя директора музея Революции, на которой он оставался до самой смерти Сталина.[919]919
  108. Там же, стр. 305-6.


[Закрыть] Кстати сказать, в музее Революции было тогда несколько вакансий. Именно тогда и был расстрелян его директор Я. С. Ганецкий.[920]920
  109. См. «Вопросы истории КПСС», № 3, 1964.


[Закрыть]

Имя Петровского начисто исчезло из всех советских справочников и документов, и большинство иностранных наблюдателей полагало, что он казнен. Однако был единственный список, в котором имя Петровского продолжало появляться, – то был список бывших большевистских депутатов дореволюционной Государственной Думы. Как справедливо указал профессор Тибор Самуэли в беседе с автором, Сталин не казнил ни одного из этих бывших думских депутатов: остальные, все третьеразрядные фигуры, тоже пережили террор и умерли естественной смертью. Неизвестно, конечно, руководили ли Сталиным какие-либо особые чувства к этим людям или мы имеем дело просто со случайным совпадением.

Петровский пережил Сталина и умер в 1958 году. Интересно, что он был первым ветераном, чье доброе имя было восстановлено сразу после смерти Сталина. 6 мая 1953 года в «Правде» появился Указ Президиума Верховного Совета СССР, датированный 28 апреля, о награждении тов. Петровского Г. И. в связи с его семидесятилетием орденом Трудового Красного Знамени за заслуги перед советским государством. Фактически день рождения Петровского, как мы помним, был 4 февраля, но 4 февраля 1953 года Сталин еще был жив, и тогда о Петровском упомянуто не было. Совершенно очевидно, что имела место намеренная политическая демонстрация в тот короткий период, когда нападки на сталинское наследие вел Берия.

Несомненно, в период сталинского террора Петровский серьезно пострадал – хотя и меньше, чем многие другие. Однако здесь будет уместно вспомнить, что в 1918 году, будучи Народным комиссаром внутренних дел, Петровский отдал приказ беспощадно расстреливать всех, участвовавших в какой бы то ни было контрреволюционной деятельное-ти.[921]921
  110. См. «Известия», 4 сент. 1913.


[Закрыть]

В начале 1939 года последовали различные персональные изменения в партии и правительстве. В числе других назначений было объявлено, что 3 января 1939 года пост Наркома текстильной промышленности занял А. Н. Косыгин. В январе и феврале газеты вели массированную пропаганду на тему о повышении трудовой дисциплины: были опубликованы тезисы по новому пятилетнему плану (1938–1942) и объявлено о созыве в марте месяце XVIII съезда ВКП[б].

К концу февраля произошло событие, взволновавшее немногих, но достойное быть отмеченным. Умерла Н. К. Крупская. Она оставалась единственным нетронутым участником оппозиции. В годы террора она мало что могла сделать, хотя Сталин позволил ей спасти жизни одного-двух не очень значительных работников. Одним из них был И. Д. Чигурин, арестованный в 1937 году. Правда, его здоровье в короткий период ареста было окончательно подорвано, и по выходе из тюрьмы, откуда его вызволило вмешательство Крупской, Чигурин жил и умер в нищете.

Оставаясь формально членом ЦК ВКП[б], Крупская занимала скромную должность заместителя Наркома просвещения, да и на этой должности «ее лишили возможности влиять на решение самых насущных вопросов даже в области народного просвещения».[922]922
  111. «Совещание историков», стр. 260 (Выст. А.Г.Кравченко).


[Закрыть] Она умерла 28 февраля 1939 года, и Сталин лично нес урну с ее прахом на похоронах.

23 декабря 1956 года в польском журнале «Попросту» были опубликованы поэтические «Размышления» Ежи Валенчика. Он писал:

Надежде Крупской больше не спасать Невинных, истребляемых, как крыс…[923]923
  112. Jerzy Walenczyk Po Prosfu, 23 Dec. 1956 («Meditations»).


[Закрыть]

На следующий день после похорон Крупской заведующий издательством Наркомпроса распорядился «ни слова больше не печатать о Крупской». Часть ее работ отправили в отделы специального хранения библиотек, откуда материалы не выдаются без особого допуска, а часть «была предана забвению и не переиздавалась».[924]924
  113. «Совещание историков», стр. 260.


[Закрыть]