Текст книги "Месть железного дворфа (ЛП)"

Автор книги: Роберт Энтони Сальваторе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 23 страниц)

Коннерад кивнул ему говорить:

– Я сражался, защищая Несм, – начал Дзирт.

– Несм пал, – перебил король Эмерус. Выражение лиц, как сторонников Боевых Молотов, так и дворфов из Адбара ясно показало – этого никто из них точно еще не слышал.

– Опа! – фыркнул Атрогейт, – Мы так и знали, что он долго не протянет.

– Поддержать орды Многострельного прилетел дракон, – разъяснил король Эмерус, – А сидел на нем темный эльф, называющий себя До'Урденом.

Услышав это, адбарские дворфы возмутились еще больше. Никто из Фелбарра не отреагировал – они уже прояснили для себя ситуацию.

– Ничего не могу возразить, – честно ответил Дзирт, – Из Дома До'Урден, что я знал, не уцелел никто. Но в родном городе я не был уже лет сто кряду, и не горю желанием когда-либо вернуться.

Он замолчал, и все взгляды обратились к королю Эмерусу. Тот торжественно кивнул, принимая объяснение.

– Моя команда возвращалась в Мифрил-Халл, тогда мы увидели странное потемневшее небо, – продолжил Дзирт, – А затем мы наткнулись на западную границу орочьего лагеря вокруг Несма.

– Неплохо мы их потрепали, – вставил Атрогейт.

– Так неплохо, что они заполонили город, ага, – сухо отозвался король Эмерус.

– Эй, зато у них ушло на это немало времени! – Атрогейт проревел в ответ, – Знаешь, там все поля покрыты дохлыми орками!

– Раз сказали, что город пал, значит, так и есть, – перебил Дзирт, – Но когда мы с друзьями уходили в Мифрил-Халл по туннелям Верхнего Подземья, он еще держался. Поверь, Несм ордам Многострельного легко не дался. Тысячи орков и гоблинов перерезаны под стенами, пока мы еще были там, и среди их трупов воняли гниющие туши забитых огров и великанов. Они день за днем напирали на стены Несма, и день за днем их отбрасывали.

– Такое я слышал, – кивнул Эмерус, – И ты сыграл в этом роль?

– Да, – кивнул Дзирт, – Как и Атрогейт из Фелбарра, что тоже здесь.

Он хлопнул сидящего рядом дворфа по плечу. Тот округлил глаза и взглянул на Дзирта почти с ужасом.

– Из Фелбарра? – явно удивился король Эмерус. Он взглянул на Парсона Глейва, но тот лишь недоуменно пожал плечами.

– Я в разы старше, чем выгляжу, – подтвердил Атрогейт, – Я ушел из Фелбарра, когда его занял Обальд. С тех пор не возвращался.

Фелбаррские дворфы с сомнением переглянулись.

– Да неважно все это, – отмахнулся Атрогейт, – Два поколения дворфов пришло и ушло с тех пор, как я звал домом это место. Теперь всего лишь Атрогейт. Просто Атрогейт.

– Мы с тобой вдвоем еще поговорим, – сказал ему король Эмерус. Атрогейт кинул кислый взгляд через плечо на Дзирта, но тот лишь снова ободрительно его хлопнул.

– Атрогейт – герой Несма, – произнес Дзирт. Затем он отошел и встал рядом с Кэтти-бри, положив ладони ей на сильные плечи, – Как и эта девушка, моя жена.

– А ты прям большой любитель огненно—рыжих человеческих девиц, ух! – провозгласил Рваный Даин, отсалютовав женщине кружкой.

– Действительно, – подтвердил Дзирт, – Думаю, скоро объяснят. Вероятно, этим как раз займется четвертый из нашей компании, кто тоже сегодня здесь.

Отойдя от Кэтти-бри, он нагнулся над столом и кивнул рыжему дворфу, что сидел на другом конце ряда Боевых Топоров. Тот кивнул в ответ.

– Малыш Арр Арр? – удивился король Эмерус, – Так ты, оказывается, с ними, а не с Боевыми Топорами?

– С обоими, – ответил Бренор.

Эмерус фыркнул и покачал головой.

– У меня уже голова кругом от этой истории, – донеслась с адбарской стороны жалоба Оретео Шипа.

– Ой, да ты еще ничего и не слышал, – заверил его король Коннерад. Заверил их всех, поднял с пола мешок и бухнул его на стол перед собой. С благоговением открыл и извлек на свет весьма известный однорогий шлем.

– Видели уже такой? – спросил он Эмеруса.

– Похож на шлем Бренора, – отозвался король Фелбарра.

Коннерад кивнул. И внезапно отправил легендарный предмет скользить вдоль стола направо, мимо Дагнаббета и Бангало Тампа, прямо в руки ожидавшего это Малыша Арр Арра.

– Что? – одновременно вырвалось у короля Эмеруса и некоторых других.

Малыш Арр Арр повертел пойманный шлем в сильных руках, осмотрев со всех сторон. А затем, глядя Эмерусу прямо в глаза, нацепил древнюю корону Мифрил-Халла на голову.

– Узнаешь меня теперь? – хитро спросил Бренор, – После всего, через что мы вместе прошли?

На лице Эмеруса отразилось замешательство. В поисках ответа, он повернулся к Коннераду.

– Тот, кто сейчас перед тобой и кого ты знал как сына Реджинальда Круглого Щита и Увин… – начал Коннерад, но замолчал, чтобы вдохнуть поглубже. Он покачал головой, будто и сам с трудом верил в то, что говорил.

– Меня зовут Бренор! – не дал ему договорить молодой дворф в однорогом шлеме, – Бренор Боевой Топор, Восьмой и Десятый король Мифрил-Халла. Сын Бангора, и моего папу ты, друг Эмерус, вроде неплохо знал. Да, я – сын Бангора, ясно?

– Не позорь свою мать! – прорычал Рваный Даин, угрожающе вставая из—за стола. Бренор и глазом не моргнул.

– Но также и сын Реджинальда Круглого Щита, – продолжил он, – Я родился вновь у Увин, моей матери, и она замечательная женщина, не сомневайтесь.

– Чушь! – настаивал Рваный Даин.

– Кощунство! – добавил Оретео Шип.

– Чистая правда! – прикрикнул Бренор на них обоих, – Бренор – имя, что дал мне отец, Бангор!

– Вы же не можете в это верить? – спросил Эмерус Коннерада, и тут же повернулся к Дзирту, – Ты—то должен знать лучше всех прочих!

– Он… – Дзирт произнес слова медленно, обдуманно, – Бренор.

– А разве ты не знаком с ним, король Эмерус, – поинтересовалась женщина рядом с Дзиртом, – И разве ты не признал меня?

– Да как бы я это сделал… – спросил Эмерус. Почти спросил: окончание фразы застряло у него в горле, стоило ему внимательней присмотреться к рыжеволосой спутнице Дзирта.

– О, боги… – пробормотал он.

– Кэтти-бри? – выдавил Рваный Даин, забыв дышать.

– Именно, боги, – подтвердила женщина, – Миликки, в основном.

– Хотя и с благословения Морадина, Думатойна и Клангеддина, уж поверьте! – добавил Бренор, – Говорю вам, я сидел на их троне в Гонтлгриме. Думал, что буду пировать в их чертогах, но они рассудили иначе.

– И вот в час нужды мы здесь, – завершила Кэтти-бри.

Собравшиеся оживились, но король Эмерус прервал их, коротко бросив:

– Не может быть.

Затем он продолжил:

– Я познакомился с тобой здесь, давно еще! Я знаю тебя, Малыш Арр Арр! И когда я навещал твою мать, то смотрел, как ты учишься биться…

Король Цитадели Фелбарр внезапно прервался, вспомнив кое-что удивительное. Он взглянул на Парсона Глейва и Рваного Даина. Оба с улыбками закивали, тоже припоминая, как совсем молодой сын Реджинальда Круглого Щита играючи расправлялся с воинами куда старше и опытней.

– Все это не может оказаться враньем! – напирал Эмерус, – Ты рос на моих глазах!

Твой отец – друг мне и капитан моей стражи! Не можешь же ты его так опозорить!

– И не позорю, – заспорил Бренор, качая головой, – Я сделал то, что должно. Но не мог тебе рассказать, хотя, поверь, хотелось!

– Какое кощунство! – заорал Эмерус.

– Погоди, – перебил его Рваный Даин, и как раз вовремя: старому дворфу нужна была передышка, чтобы остыть. Рваный Даин кивком попросил у Эмеруса прощения и, когда тот велел продолжать, обратился к Бренору:

– Так ты говоришь, это Бренор бросился на великана в Раувинских горах? Король Бренор с готовностью отдал бы жизнь, чтобы товарищи могли спастись?

– Увидел великана – прибил великана, – как ни в чем не бывало пожал плечами Бренор, хотя болезненные воспоминания заставили его вздрогнуть, – Кстати, как там Мандарина Яркий Поплавок? – поинтересовался он, глядя на Эмеруса, – Она спасла меня, понимаешь. Она, да еще твой советник, славный Парсон Глейв.

Рваный Даин и король Эмерус вместе посмотрели на верховного жреца Цитадели Фелбарр.

Тот стоял с открытым ртом, ошарашено глядя на них.

– Правда, – почти беззвучно прошептал он.

– Ну, а я что сказал! Мандарина обо мне позаботилась, а Даин с парнями притащили назад, хотя о той части пути я не многое помню.

– Нет, – промямлил Парсон Глейв, – Я про то… Ты… Ты и есть Бренор, и тогда ты был тоже!

– Всегда им был! – возмутился Бренор, но король Эмерус махнул ему, прося замолчать.

– Что ты знаешь? – потребовал он ответа у верховного жреца.

– Когда ты, уже в Фелбарре, очнулся после битвы в Раувинских горах, – говорил Парсон Глейв Бренору, – И я сказал тебе, что ты можешь скоро встретиться с отцом… Я Арр Арра имел в виду, ясное дело, он ведь отходил к Морадину! Но ты, почти ничего не соображая, пробормотал…

– Бангор, – подтвердил Бренор.

Король Эмерус пару раз моргнул, повернулся сначала к Бренору, потом обратно к Парсону Глейву.

– Так значит, ты знал, – прошептал Рваный Даин.

– Всегда знал, с самого рождения.

– Всегда знал и мне не сказал? – возмутился Эмерус.

Бренор встал и поклонился:

– Не желал волновать, – все, что он мог ответить.

– И был собой, когда направился в Мифрил-Халл тренироваться с "Веселыми Мясниками", так? – добавил Рваный Даин.

– У-ух! – ввернул Бангало Тамп.

Трое из Цитадели Фелбарр переглянулись, и Парсон Глейв заявил с полной уверенностью:

– Клянусь всеми богами, это он.

– Слава богам! – закричал Оретео Шип, а с ним и остальные из Адбара, король Эмерус и Рваный Даин. А затем все как один вскочили на ноги, трясли бородами, хлопали друг друга по плечам и спинам, восклицая "Ура королю Бренору!"

– Да, надежда вернулась, темные небеса уже не столь мрачны! – провозгласил король Эмерус, – Бренор, старый друг, и как же все так вышло? – он перелез через весь стол, чтобы сначала крепко пожать Бренору руку, а затем и вовсе подтащить того ближе, прямо в широкие объятья.

– Выпивку! Несите выпивку! – проревел он собравшимся, – У-у-у, раньше, чем через десять дней мы их не отпустим! Ура Бренору!

Веселье разразилось с новой силой, все толпились и толкались, пенилось пиво, и угрюмый совет в мгновение предстал какофонией тостов, одобрительных возгласов и пожеланий. Бренор дал немного попраздновать, но спустя время попросил снова рассесться по местам.

– Не особо радостно будет, если падут Серебряные Пустоши, – предупредил он.

– И ты вновь король Мифрил-Халла? – спросил Эмерус Бренора, как только все сели.

Затем король Цитадели Фелбарр кинул взгляд на Коннерада. Он задал опасный вопрос.

Бренор, в свою очередь, также посмотрел на Коннерада. Тот кивнул. В этот момент всем показалось: Коннерад согласится, что бы Бренор не решил. Король Эмерус и Рваный Даин подавились воздухом: от них такая покорность тоже не укрылась.

– Нет уж, – сказал Бренор, – Лучшее мое решение как короля было передать корону Банаку Браунавилу, да его мальчишке Коннераду. У Мифрил-Халла есть король, лучший король, что он видел. Что ж я негодяем неблагодарным буду, если потребую трон обратно!

– Но что тогда? – поинтересовался Эмерус.

– Я был в Несме. И ушел как раз перед его падением, так ты сказал? – ответил Бренор, – Вот мы с друзьями и пришли, чтобы повытаскивать вас из нор. Время пришло, медлить нельзя!

Земли кишат орками, и забиваться обратно в их дыры они не намерены. Нет, они все себе заберут, как пить дать!

– Гонцы от Рыцарей в Серебре многое нам рассказали, – добавил Коннерад.

– Ба, да какое нам дело до человеческих владений! – возмутился король Эмерус, – Они во всем обвиняют нас, тебя, если ты тот, кто говоришь и тот, кто мы думаем!

– Я именно тот, и меня не волнуют их претензии! – воскликнул Бренор, – Мне виднее.

Я подписал проклятый договор, да, но и другие королевства меня поддержали тогда, сто лет назад. И ты, друг мой, помнишь правду!

Король Эмерус кивнул.

– Не время для обвинений! – продолжил Бренор, – Тысячи орков поубивать надо, ребята! Десятки тысяч! Или весь Луруар объединится, или он не устоит!

– Плевать на Луруар, – прервал Оретео Шип. Он поднялся и медленно обошел острый угол стола, направляясь прямо к Бренору, – Просто кучка эльфов и людей, копошащаяся между тремя дворфьими твердынями. Да они всяко не выстоят, – заявил он, встав ровно напротив Бренора. Он внимательно оглядел странного дворфа, – Все падут, и у нас нет вообще ничего, чтобы этому помешать.

– Мы трое объединим силы и выбьем орков… – начал Бренор.

– Да мы выйти не можем, – объяснил Оретео Шип, снова осматривая непонятного дворфа сверху донизу, как будто ища улики, что тот самозванец. Сложно было его обвинять. К представителям трех осажденных, потрепанных крепостей выходит очень молодой дворф, объявляет себя давно погибшим королем и велит вылезать из-за неприступных стен.

– Но мы пытались! – продолжил Оретео Шип, направившись вновь на место, – Король Гарнот не желал оставаться внутри: так горевал о брате, Бромме, которого убили в Стылой Долине. Я видел, как тот погиб, как же: моего короля дыхание белого дракона в лед превратило!

Самого настоящего дракона, говорю, а потом уродец-орк, вождь Гарстук из Крепости Темной Стрелы, снес Бромму голову. Так вот, юный Бренор, если это, конечно, твое имя, – прибавил он и посмотрел мимо Бренора на Дзирта, – А верхом на твари сидел эльф-дроу, смахивающий на того, что ты сюда притащил.

Он вперил взгляд опять в Бренора:

– Мы больше половины дворфов потеряли, пытаясь вырваться из Адбара. Треклятые орки не в силах войти, но и мои парни не могут выйти – половина погибла, пытаясь! Или ты именно этого хочешь?

Неприкрытое подозрение в голосе Оретео заставило Бренора и прочих из Мифрил-Халла напрячься.

И опять—таки, сложно было его обвинять.

– Понимаю тебя, – заверил его Бренор, торжественно кивнув, – Мое старое сердце щемит при мысли о твоем короле Бромме. Он был хорош, как я слышал, но я лучше знал его отца, поверь.

Взглянув в сторону Коннерада, Бренор влез на стол и заговорил, обращаясь ко всем сразу:

– Ни я, ни кто другой, не призывают вас высовываться и терять большинство парней. Уж точно не ради Серебряных Пустошей. Но лучше бы нам постараться сохранить то, что осталось, и не отдать земли наверху проклятым оркам.

– Это ж как? – поинтересовался Оретео Шип, – Из Адбара нельзя выйти, кольца вокруг Фелбарра и Мифрил-Халла сжимаются все плотнее.

– Кто-то должен начать, – объявил Бренор, – Один прорвется наружу и пойдет на подмогу следующему. Правильно продумаем защиту и нападение, и мы оттесним орков и ударим с двух сторон.

– А потом вдвоем пойдут освобождать третьего – Адбар, полагаю, – и все окажутся снаружи на марше, – понял король Эмерус.

Бренор согласился.

– Да, только кто? – спросил Оретео Шип, – Кто выйдет первым? Этой крепости наверняка достанется так, как не доставалось никому с тех, пор как Обальд впервые спустился с Хребта Мира!

Эмерус угрюмо кивнул на его довод и медленно повернулся оценивающе посмотреть на Бренора.

– Этим займутся ребята из Мифрил-Халла, – Коннерад опередил Бренора с ответом, и все трое удивленно обратили взгляд на него.

– Вот так, – подтвердил, кивнув, Коннерад, – Знаю, никто из вас не винит Мифрил-Халл и друга Бренора в обрушившейся на нас напасти, но будет правильным, что мы с парнями отыщем выход. Выход наружу и к Фелбарру, как понимаю.

Эмерус перевел взгляд на Бренора. Но тот лишь пожал плечами, уступив слово законному королю Мифрил-Халла.

– Мы найдем выход, – настаивал Коннерад, – Или же я бородатый гном!

Бренор хотел было согласиться, но последняя фраза, что когда-то была его собственной отличительной чертой, застала его врасплох. Да так, что он чуть не свалился со стола. Он уставился на Коннерада. Тот ухмыльнулся и хитро ему подмигнул.

– Ясно, значит, троекратное ура Мифрил-Халлу, – решил Эмерус, – Отыщете путь наружу и через Сарбрин, и будьте уверены – Фелбарр с готовностью ринется навстречу, чтобы присоединиться к резне.

– Вы месяцами разговоры ведете, – напомнил всем Оретео Шип, – скоро наступит глубокая зима.

– Тогда ты держи путь из Адбара в Фелбарр свободным, – указал ему Эмерус, – Я не питаю любви ни к народу Серебристой Луны, ни Эверлунда, да и как там люди в Сандабаре меня мало волнует. Да они порочат память о тебе, а моих парней после бойни на Красноструйной зовут трусами! Так что теперь я ни одной жизни не отдам за спасение их городишек! Но ты прав, орков надо выгнать и поубивать. Выберешься, и мы тебя поддержим.

Он скосил глаза на Коннерада:

– Но если вы не сумеете выйти, не ждите, что Фелбарр придет вам на помощь.

– Как и Адбар, – предупредил Оретео Шип.

Бренор и Коннерад понимающе переглянулись. Затем Бренор кинул взгляд на Дзирта, тот также кивнул.

И правда, ничего сверх этого они и не могли просить.

В тот день никто не ушел счастливым с собрания в Цитадели Фелбарр. Но вскоре в каждый зал просочились слухи о том, что их Малыш Арр Арр вернулся, притом с невероятным заявлением.

Король Бренор? Да как такое возможно?

Увин Круглый Щит работала в своей кузне, когда слухи дошли и до нее. Не теряя времени, даже не закрыв горн, она поспешила домой. Ошеломленная, она не понимала, что происходит, и не хотела обсуждать потрясающее известие. В действительности, она не знала, что и думать. Если верить новостям, то она – Королева-Мать Мифрил-Халла, места, которого и не видела никогда, да и мало что знала о нем.

Но какое бы волнение не вызывал странный и неожиданный, хотя и соблазнительный титул, однако: если это король Бренор, как же Малыш Арр Арр? Ребенок, что она взрастила? Обожаемый мальчишка – восемнадцать лет как – не без проблем, конечно, и все равно любимый.

Сколько же оказалось неправдой?

Она вспомнила последний месяц, когда он был дома с ней. Горел желанием отправиться в Мифрил-Халл. Уже тогда он знал, поняла она. Возможно, он знал всю жизнь.

И не сказал ей.

Увин швырнула тяжелый фартук на стойку в прихожей и грузно плюхнулась в кресло за обеденным столом. Сейчас она чувствовала себя куда старше своей сотни с десятком лет. В этот момент она как никогда скучала по погибшему мужу. О том, на кого можно опереться, кто поможет разобраться в этом… безумстве.

– Я дома, мам! – раздался в коридоре за ее спиной знакомый голос. Увин оцепенела, мысли в ее голове бешено заметались.

– Надеюсь, простишь меня, что я сперва пошел к Эмерусу? Повидал войну – безрадостная штука, – Бренор медленно приблизился к женщине.

Увин не взглянула – не смогла взглянуть – на него. Уронив лицо в ладони, она пыталась собраться с мыслями, отбросить все страхи и горести, просто верить сердцу. Она слышала, как подошел Бренор, и не могла сдержать трепет.

– Мам? – позвал Бренор, потрепав ее по плечу.

Увин вскинула голову и подлетела с места. Даже не зная, что именно хочет сделать – ударить его или обнять. Выбрала объятия: крепко стиснув, она прижала своего мальчика к груди.

Он тоже обхватил ее руками, и Увин почувствовала, как ее захлестнула теплая, искренняя любовь.

– Король Бренор – так говорят, – прошептала она.

– Ага, это правда, но есть еще одна часть меня, – шепнул он в ответ, – Мальчишка Увин и Реджинальда, вот кто я, и поверь, очень этим горжусь!

– Но ты и тот, другой, – собравшись, сказала Увин. Она чуть-чуть отстранилась, чтобы заглянуть сыну в глаза.

– Да, Бренор Боевой Топор, сын Бангора и Кайдии… Знаешь, голова кругом всякий раз, как над этим думаю! – посмеялся он над собой, – Два отца, две матери, два происхождения…

– И одно из них – королевское.

Бренор кивнул:

– Да, кровь королей и сейчас во мне. В Гонтлгриме стоит Трон Дворфьих Богов, и на него нельзя сесть, если только… – он осекся, и Увин вспыхнула, поняв, что не смогла скрыть безразличие. Никакие другие отцы и матери, короли бреноры и прочие ее не волновали. Нет, здесь был ее Малыш Арр Арр, а не какой-то там Боевой Топор!

– Не хотел тебя обидеть, – опустил голову Бренор, – Это последнее, чего бы я желал.

– Тогда что за наваждение на тебя нашло?

– Никакое не наваждение. Меня зовут – всегда звали – Бренор. По воле богини я вернулся из мертвых.

– Кто—то внушил тебе!

– Да нет же, – Бренор угрюмо помотал головой, – Нет. Рассказов не требуется, с этой мыслью я пробудился.

– О чем ты?… – начала Увин, но крайне серьезное и уверенное выражение лица Бренора натолкнуло ее на другую мысль, – Как долго ты знал?

– Все время.

– То есть как?

– Все время, – повторил Бренор, – До самого конца в прошлой жизни, в заповедном лесу богини Кэтти-бри, в утробе Увин. Я знал, кто я.

– С самого момента нового рождения?

– И даже раньше, – заверил ее Бренор.

Увин отшатнулась, пораженная, смущенная и испуганная тем, что в ее лоне могло находиться мыслящее, все понимающее, зрелое создание. Да что он несет? Какое сумасшествие!

– Ты добрую часть года провел у меня в животе, так говоришь? – выдохнула она.

– Нет, – возразил Бренор, – Я очнулся, появляясь на свет. В момент рождения.

– Ты просто наглый лжец!

– Нет.

– Младенец не может знать! Память так далеко не уходит, ни у кого!

Бренор пожал плечами.

– Я могу описать каждый миг того дня, когда твой муж – и мой – отец не вернулся. Когда к твоим дверям пришли Парсон Глейв и король Эмерус.

Не успев даже подумать, она отвесила ему пощечину. Всхлипнула, прикрыв руками рот, из глаз брызнули слезы.

– Знал еще в люльке, – выдавила она, – И все равно не сказал мне? Что… что за безумие?

– Я не мог, да ты бы мне и не поверила, – произнес Бренор и невесело усмехнулся. —

Даже сейчас не могу понять, веришь ли ты мне. Но это стало моей тайной и моим бременем, и причиной, по которой я должен был уйти.

– В Мифрил-Халл? – она хотела, чтобы в голосе звучало понимание, но внезапно подняла голову злость. На короткий миг она позволила ужасу взять верх, но это был лишь миг – решила она. Только миг.

– В Мифрил-Халл и дальше, – ответил Бренор, – Весь путь до Побережья Мечей.

– А им ты сказал? Парням из Мифрил-Халла?

– Неа, – помотал головой Бренор, – До тех пор, пока не вернулся с друзьями – некоторые из которых также прошли сквозь смерть. Заключив сделку с богиней, я связал себя клятвой.

Поверь, трон наших богов дал мне знать, как они недовольны, стоило лишь подумать нарушить ее!

– И сейчас ты продолжаешь порочить богов!

– Я знаю то, что знаю. Знаю, кто я. Я Бренор, я помню всю прошлую жизнь. Ту жизнь, что вел до смерти.

Увин кивнула, медленно осмысляя все сказанное, убеждая себя, что у нее нет другого выбора, кроме как принять это.

– И я надеюсь, ты все еще моя мать, хотя конечно, решать тебе.

Увин уже хотела кивнуть: как же она может не любить его, даже если он не…

Женщина похолодела, лицо исказилось чистым ужасом:

– Мой собственный ребенок…

– Да, если ты меня примешь.

– Не ты! Мой ребенок, что был здесь! – она огладила рукой живот, – Что ты сделал с ним? С семенем Реджинальда?

У Бренора перехватило дыхание. Все, что он смог – беспомощно развести руками в полнейшей растерянности.

Увин поверила – он понятия не имел о том, как произошло превращение, как он занял крохотное тельце в ее лоне и кто был там до него. Являлся ли ребенок пустой заготовкой, ждущей сознания Бренора Боевого Топора? А может быть, тот занял его место – вот как все произошло?

– Убирайся из моего дома, проклятый убийца! – прошипела женщина, трясясь. По ее румяным щекам струились слезы, – Ты, подкидыш! Как мерзко! Ты убил моего сына! – ругаясь, она толкала его к двери, а он отступал, с каждым шагом качая головой. Но ответить на обвинения он не мог, только разводить руками, беспомощно, бездоказательно.

Вышвырнув его наружу, она захлопнула дверь перед его носом. За преградой из холодного камня Бренор расслышал ее рыдания.

Шатаясь, он побрел прочь. Но не успел сделать и пары шагов, как его поймал Рваный Даин.

– Пошли уже, глупый ты король! – беззаботно крикнул он, – Пусть над нами засела туча орков, какой свет не видывал, но сегодня пьем за короля Бренора! Боги благословили нас, прислав тебя! – заливался он, таща Бренора за собой. – Станем петь, пить и плясать всю ночь, будь уверен!

Бренор кивнул. Он знал, что, конечно же, этого ждут, потому пошел с Рваным Даином. Но продолжал оглядываться на скромное жилище, его дом все новое детство, продолжал думать о сломленной, полной горя женщине за каменной дверью.

Над их головами армия орков разбила лагерь. Они заполонили земли, наводнили города, но праздничной ночью в Цитадели Фелбарр все выглядели так, будто ничего об этом не слышали.

Один из самых легендарных дворфов прошлых двух веков восстал из мертвых. И пусть в Серебряных пустошах многие брюзжали, что это Бренор подписал Договор в Ущелье Гарумна, дворфы Севера не входили в число критикующих.

Король Бренор был благороден и добр, друг как Фелбарру, так и Адбару, и праздник бушевал.

Начало вечера Бренор провел рядом с Дзиртом и Кэтти-бри. Он кивал, улыбался, сталкивался кружками, обнимал и желал всего лучшего бесконечному потоку фелбаррских дворфов. И всеми силами старался скрыть внутреннее смятение об Увин, и, сказать по правде, обо всей процедуре, что вернула его к жизни обратно на Ториле. Появился в чреве Увин, вытеснив малыша?

Занял тело новорожденного, как паршивый пожиратель разума?

Ужаснувшись своим мыслям, он с силой провел ладонями по заросшему лицу.

– Мы тоже переживаем за них. Мужайся, друг, – шепнул ему Дзирт, когда Бренор в который раз дернул бороду. Тот непонимающе взглянул на эльфа.

– Верь в Вульфгара с Реджисом, – пояснила Кэтти-бри. Подойдя, она потрепала Бренора по плечу.

От напоминания о друзьях – еще одном поводе для беспокойства – рыжий дворф дернулся.

За день он ни разу не вспомнил о пропавших товарищах – слишком много проблем сыпалось со всех сторон. Он важно кивнул своей прекрасной дочери. Накрыл ее ладонь своею.

– О да, малыш вырос. А если рядом с ним Вульфгар, то нам скорее стоит поволноваться об орках!

Он поднял кружку и стукнулся ей с графином в руках Кэтти-бри, к ним присоединился Дзирт, потом другие, а затем их накрыла очередная волна поздравляющих.

И все продолжилось: веселые крики, обещания, что орки Многострельного скоро пожалеют о дне, когда выползли из своих вонючих укреплений. С каждой поднятой кружкой раздавалось "Делзун!" и "Бренор!"

В одном конце зала собрался хор, труппа дворфов затянула мелодию одновременно тоскливую и прекрасную, песнь о войне, победе и великом горе. Следующая мелодия оказалась легкой и веселой. Поймав ритм, многие дворфы пустились в пляс, кто-то позвал Дзирта и Кэтти-бри присоединиться.

Они так и сделали, и уже скоро дворфы расступились, окружив их и поддерживая криками.

По большому счету, никогда до того Дзирт с Кэтти-бри не танцевали, и уже точно не на публике. Но они столько раз вдвоем тренировались перед битвами, устраивая шуточные бои, что никакая другая пара во всем Фаэруне не смогла бы двигаться так гармонично. Они легко скользили над полом, поглощенные лишь друг другом, каждое движение выверено и грациозно, ни малейшей ошибки или запинки.

Бренор не мог сдержать улыбки, глядя на пару. При виде любви, что осталась между ними, у дворфа теплело на сердце. Мысли его обратились к дням Магической Чумы, когда, в конце концов, Дзирт и Кэтти-бри сдались, признавшись, что влюблены друг в друга. И теперь они снова вместе.

Нет, не снова – пришло в голову Бренору. Вечно.

Он кивнул своим мыслям. На душе стало хорошо.

И вернулся к стуку кружек, объятиям и рукопожатиям.

Когда в череде поздравляющих появилась брешь, Бренор оглянулся на Дзирта и Кэтти-бри, которые уже вернулись на места, и заметил, как король Эмерус, Рваный Даин и Парсон Глейв, сидя вокруг маленького столика, увлеченно о чем-то разговаривали с Атрогейтом.

Дзирт перехватил его взгляд. Затем обеспокоенно посмотрел обратно на Бренора. Тот кивнул и взмахом руки отогнал приближающуюся группу празднующих, собираясь пробраться к столу и выяснить, что там выкладывает Эмерусу Атрогейт.

– Ого, выглядит как плевок мне в лицо! – остановил его звонкий голос, едва он успел шаг сделать.

– Так ведь он король теперь! – саркастично протянула другая женщина, – Слишком хорош для нас!

Бренор замер и опустил голову пониже, пряча широкую улыбку в кустистой огненной бороде. И хлопнул ладонями по бедрам – о да, уж этих двоих он знал!

– Может, стоит дать пинка его мохнатому заду? – предложил первый голос, и все вокруг захохотали.

– Ага, а потом нацепить туда однорогий шлем! – поддержала вторая.

Бренор лихо повернулся к двум насевшим на него дворфам, схватил обеих – или это они схватили его – или они схватили друг друга…

И расцеловались – да еще как! – и в губы, и в обе щеки.

Когда Бренор, наконец, достаточно освободился, чтобы выдохнуть, увидел, как оказавшиеся рядом Дзирт и Кэтти-бри удивленно на него смотрят. Он притянул к себе двух юных барышень, крепко обхватив их за плечи:

– Дзирт, и Кэтти-бри, моя девочка: представляю вам Таннабричес и Маллабричес Опускающийся Молот! Два самых жестких бойца из всех, что когда-либо поколачивали орков! – провозгласил он. Посмотрел на Таннабричес, затем на ее сестру-близняшку, и выкрикнул прозвища, – Кулак и Фурия!

– Рады знакомству! – улыбнулась Таннабричес.

– Очень рады! – добавила Маллабричес.

– Спасибо, что притащили обратно нашего Малыша Арр Арра, – сказала первая.

– Но сестрица, он же нынче король! – налетела на нее Маллабричес.

– Ах, – сокрушенно вздохнула та, – Король Бренор, как нам сказали.

– Да, и он уже не молод. Куда там, лет четыреста сейчас, несчастные, несчастные его старые ноги!

– Станут еще несчастнее, как только мы спляшем! – заявила Таннабричес, и вдвоем с сестрой вытащила Бренора на середину зала, под нарастающие крики толпы.

Дзирт и Кэтти-бри сели и с полным восторгом смотрели, как троица прыгает и кружится, расталкивая всех на пути. Мало изящества было в их танце – временами они весьма напоминали мучимых жаждой дворфов, борющихся за последнюю кружку пива – но, честное слово, ни Дзирт, ни Кэтти-бри никогда раньше не видели такой чистой радости на обычно угрюмом лице Бренора.

Так летела ночь, и товарищи смогли забыть и об орках наверху, и о друзьях, потерянных в туннелях.

Только на одну ночь.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ЗИМА ЖЕЛЕЗНОГО ДВОРФА

Потерянные снова.

Кажется, мои друзья вовлечены в паутину повторяющегося ночного кошмара. Двое моих дорогих вернувшихся товарища, и новые спутники, с которыми я путешествовал последнее время. Так много раз я – мы – оказывались на краю безысходности. Превращенные в камень, захваченные могущественным некромантом, похищенные дроу и даже встретившие свою смерть.

И теперь мы снова вместе. Временами, мне кажется, что боги смотрят на нас, вмешиваясь в течение наших жизней.

Или, быть может они смотрят на нас, лишь играя нашими судьбами.

Теперь мы снова стоим у этой черты. Реджис и Вульфгар пропали в туннелях Верхнего Подземья. Казалось, было что-то окончательное в их исчезновении, когда дьявольская ловушка вернулась на свое место. Мы услышали, как падает Реджис. Где-то вдали. Не похоже было, что он спокойно полетел вниз, а орки, как мы знаем, любят ловушки, которые в начале ловят жертву, не убивая её сразу.