Текст книги "Месть железного дворфа (ЛП)"

Автор книги: Роберт Энтони Сальваторе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 23 страниц)

– Но Дом До’Урден – это наша забота, как и его аристократы.

– В том числе, двое детей Матроны Матери Зирит, и потомки Дома Баррисон Дель’Армго.

– И Бэнр…

– Нет!

Громф отступил на шаг, явно опешив, и предсказуемая реакция брата вызвала злобную усмешку на лице Матроны Квентл. Тиаго был одним из фаворитов Квентл в конце концов. Станет ли она так легко отказываться от него, словно от бродяги?

– Каждый дроу Мензоберранзана, который шел на войну в Серебряных Пустошах – шел туда под знаменем одного Дома, – объяснила Квентл. – Дома отступника, действующего независимо по плану, который был запущен с помощью заранее посланного шпиона.

– Дзирта, – сказал Громф.

Квентл кивнула.

– А если Тиаго пойдет против Дзирта? – спросил Громф. – Ты понимаешь, что он остался только из-за этого?

– Конечно.

– Что если он утолит свою одержимость и найдет Дзирта До’Урдена?

– Тогда есть два варианта развития событий.

– Расскажи.

– Если Тиаго убьет Дзирта, люди Серебряных Пустошей, королевства Луруара, будут в долгу перед Домом До’Урден за избавление их от напасти.

Хмурое недоверие, появившееся на лице Громфа показало Квентл, что брат не согласен.

– Если Дзирт победит, – настаивала Квентл, повышая голос с внезапной уверенностью, – тогда мы будем оплакивать свои огромные потери от рук общего врага.

Недоверие Громфа ушло, сменившись улыбкой. Вскоре маг издал смешок.

– Не смейся надо мной, Архимаг, – предупредила Квентл.

– Это не сработает, – прямо сказал Громф.

Верховная Мать втянула воздух, воистину дрожа от гнева. Кто-то посмел так открыто бросить ей вызов в то время, как она прядет очередную нить своей паутины.

– Это Тиаго летал по Ледяной Долине на великом драконе, держа в руке голову Бромма, короля дворфов, – напомнил Громф. – Это Тиаго отрезал голову короля Сандабара, и устроил с ней аналогичный парад на драконе.

Квентл дернулась, пытаясь сопоставить эти факты со своим планом.

– Герцог Тиаго, так он себя назвал, – продолжал Громф. – Герцог Тиаго из Несме, и сотни людей погибли в месяцы его тирании. Он не герой для народа Луруара, Верховная Мать.

Его имя ненавидят куда больше, чем имя Дзирта, я уверен.

– Его имя, – размышляла Квентл.

– Тиаго Бэнр, – сказал архимаг.

– Нет, – поправила Квентл, и её хитрая улыбка вернулась. – Тиаго До’Урден.

– Возможно, мне следовало привести его назад, – заметил Громф.

– Нет, – ответила Квентл, её мысли закрутились в голове. Верховная Мать обдумывала, как повернуть себе на пользу всю эту ситуацию. – Что еще они могут сделать в Серебряных Пустошах, как считаешь?

– Эверлунд уязвим, – признался её брат. – Кроме него – я не знаю. У них есть драконы, и множество ледяных гигантов.

– Они удержат дворфов в норах?

Громф пожал плечами.

– Без сил Мензоберранзана, охраняющих туннели, с весной, которая в скором времени совершенно охватит надземный мир, и с боевыми действиями, которые скоро снова возобновятся на поверхности, вполне вероятно, что дворфы найдут выход. Пойдут ли они на подмогу другим королевствам Луруара – я сказать не могу. Я узнал, что между ними сейчас небольшая враждебность. Но это все.

Матрона Мать кивнула, становясь более расслабленной.

– Пятнадцать декад, – сказала она, – и мы получим ответы. Пускай играются.

– Есть множество возможных исходов, – предупредил Громф.

– Видов хаоса, ты хотел сказать, – поправила Квентл, с благоговением произнося последнее слово.

– Хаос – это наслаждение, – продекламировал Громф одну из литаний Паучьей Королеве. – Но разве мы не должны контролировать окончание хаоса?

– Как пыталась делать наша покойная мать? – насмешливо спросила Квентл, и постучала по лбу, напоминая брату о подарке Метила.

Громф признал это, поклонившись.

– Следи внимательно, но издалека, – приказала Квентл.

– Для того, чтобы управлять хаосом?

– В конечном итоге, – ответила Верховная Мать, становясь в этот момент слишком похожей на Ивоннель.

ГЛАВА 12. ГДЕ ПРОКЛЯТЫЕ ДРАКОНЫ?

Шаман гоблинов мудро нырнул в компанию других представителей своего вида, увидев великого Тиаго.

В этот день дроу пребывал в скверном настроении, стремительно проносясь по лагерю Многих Стрел, среди орков, осадивших Сильверимун. Он собрал предводителей вокруг большого костра и не слишком-то скрывал свое неудовольствие, устраивая им взбучку.

Гоблин не очень хорошо разбирался в языке орков, но его навыков теперь хватало – на самом деле, наречие орков не сильно отличалось от гоблинского – чтобы понять суть претензий темного эльфа. По-видимому, они не оказывали на Сильверимун достаточного давления. Город казался слишком целым. Защитники должны были шататься, испытывать потребность в еде и лишиться морального духа.

Для гоблина все это прозвучало довольно глупо, так как он знал, что внутри города было достаточно магов и жрецов, которые легко обеспечивали гражданское население едой и напитками.

Этот дроу просто срывал свое плохое настроение, ничего больше.

После того, как Тиаго закончил свою тираду, он выбрал нескольких лидеров и загнал их в палатку, установив вокруг охрану, преимущественно из гигантов, чтобы удерживать периметр.

Гоблин двинулся за толпой, значительно облегчив себе путь к местечку, спрятавшемуся за несколькими сложенными ящиками. Он глубоко вздохнул, стараясь не нервничать. Ему не нравилось иметь дело с дроу. Он достаточно легко мог обманывать орков и гоблинов, и огров, конечно же. Даже гиганты бросали на него лишь любопытный взгляд, но темный эльф увидит его насквозь.

Но что поделать, сказал себе гоблин и, выудив из-за пояса маленький пузырек зелья, выпил его.

Несколько мгновений он ждал эффекта, а затем двинулся, как можно тише, держа прямой курс к палатке командиров. Его могут услышать, но не увидеть. Зелье делало шамана невидимым.

Гоблин свернул от шатра, минуя двух осторожных охранников-гигантов, и пошел в в сторону. Он прижался ухом к коже, надеясь, что сможет расслышать идущий внутри разговор, но это было бесполезно. Он должен был проникнуть внутрь, что он и сделал, проскальзывая под краем шатра. Удача была на его стороне, и он оказался возле бочек и ящиков, валявшихся с краю большой палатки. Шаман быстро спрятался за ними, все время опасаясь, что благородный дроу мог обнаружить его присутствие, вне зависимости от того, видно его или нет.

Гоблин затаил дыхание и прислушался.

И узнал.

Свита Тиаго покинула лагерь вскоре после этого, и, когда невидимость гоблина спала, шаман покинул свой наблюдательный пост и бросился в темноту. Он держал путь к определенной рощице – и к конкретному срубленному дереву.

Оглянувшись по сторонам и убедившись, что за ним никто не следит, гоблин засунул руку в трещину в стволе, опуская спрятанный рычаг. Плоская вершина ствола свободно приоткрылась и шаман распахнул секретную дверь, а затем быстро вскарабкался на лестницу внутри, закрывая и запечатывая за собой вход в туннель.

Там он двинулся в маленькую прихожую, где встал, примирительно вытянув руки. Онзнал, что несколько арбалетов и катапульта были направлены сейчас в его сторону. Он снял берет, снова становясь Реджисом.

– Рады тебя видеть, маленький крысеныш, – сказал Гуннер Картечь, командир артиллеристов-дворфов, которые отвечали за этот секретный туннель и люк, созданные трудолюбивыми жителями Сильверимуна. – Что ты узнал?

– Много, – ответил Реджис, спеша мимо. – Очень много для Лорда Хорнблейда и рыцарей-командоров!

Гуннер Картечь похлопал проносящегося малыша по плечу.

– Где эти проклятые драконы? – орал на Равеля Тиаго. Они вернулись в Хартаск – руины Сандабара – и воин дроу находился в скверном настроении.

– Араутатор обещал вернуться в Миртул, – ответил маг Ксорларринов. – То есть в этом месяце. Терпение, мой друг…

– Терпение? – недоверчиво и враждебно прервал Тиаго. – Солдаты Бэнр и Баррисон Дель’Армго ушли. Ты говоришь мне о терпении, которого Матрона Мать явно не имеет.

– Не бросайся такими словами, муж, – сказала Сарибель, входя в комнату.

– Мы побеждали, – ответил Тиаго тише, выравнивая тон голоса.

– Мы все еще побеждаем, – ответил Равель. – Дворфы в своих норах. Сильверимун в осаде, Сандабар и Несме пали, армия Хартаска в наших руках только множится, пополняя свои ряды новыми монстрами, желающими попить крови наших врагов.

– Дворфы… – сплюнул Тиаго. – Как думаешь, долго мы сможем удерживать их в туннелях, стоит им понять, что орков в коридороах поддерживает не так много дроу?

– И какая разница? – резко спросила Сарибель. Тиаго, прищурившись, бросил взгляд на жену. Большинство спасовали бы, получив такой взгляд от дроу, но Сарибель была крепче. – Пятнадцать декад. Песочные часы уже перевернуты. Мы нападем опять, красиво, мощно, оставляя след Дома До’Урден в воспоминаниях всех выживших на Серебряных Пустошах. А потом нас тут уже не будет, мы вернемся в Мензоберранзан, упиваясь славой своего Дома.

Равель одобрительно кивал в ответ на каждое её слово, но Тиаго не казался таким уверенным.

– Ты так жаден до славы, – ругала его Сарибель со своей безжалостной злой усмешкой.

– И так глуп, чтобы понять, какая слава нас ждет на нашей родине. Мы – инструменты Матроны Матери, мой муж-идиот. Мы будем вести вперед Дом До’Урден, шаг за шагом, пока вместе с Домом Бэнр не окружим Баррисон Дель’Армго на Правящем Совете.

– Третий Дом? – спросил Тиаго голосом, полным сомнений. Дома между Баррисон Дель’Армго и До’Урденами были достаточно мощными и способными. Тиаго молча пробежался по списку, пытаясь разобраться, какой из правящих домов может стать потенциальной мишенью для восхождения Дома До’Урден. Несмотря на все попытки не выдать свои мысли, он обнаружил, что качает головой. Каждый Дом, стоявший выше их, был грозным противником, и ни один не остался без сильных союзников. Несмотря на всю браваду, несмотря на уже сделанное, Тиаго не мог представить себе Матрону Мать Квентл идущей на такой большой риск. Она не отправится рядом с Домом До’Урден на войну против любого благородного дома.

Быть может, Матрона Мать позволила бы Домам Меларн и Вандрии окончательно уничтожить Дом Фей Бранч, теперь, когда она забрала Минолин Фей чтобы служить Дому Бэнр.

Возможно, вскоре после этого, Бэнр и их союзники ополчаться против Меларн и Вандрии, устраняя эти два дома из Правящего Совета. К тому времени, когда высохнет кровь, Пятый, Шестой и Седьмой Дома Мензоберранзана могут исчезнуть, помогая питомцам Матроны Квентл – Дому До’Урден – подняться по иерархической лестнице.

– Вскоре после, – прошептал Тиаго с издевательским смешком. Он был достаточно опытен в политике Мензоберранзана, чтобы понимать – такие маневры потребуют годов, даже десятилетий. И все это под хмурым взглядом Матери Мез’Баррис Армго.

Тиаго покачал головой. Он не мог предположить ничего такого, не в ближайшее время.

Мать Квентл уже достигла предела терпения, заняв восьмое место домом, созданным ею самой и предоставив девятое место на Правящем Совете своей сестре, Сос’Ампту. Все в Мензоберранзане, даже солдаты К’Ксорларрин, служившие тут, на Серебряных Пустошах, перешептывались о нахальных поступках Верховной Матери. Только угроза противостояния Домов и сеть могущественных союзников удерживали город от открытой гражданской войны. Угроза войны может сковывать сильнее самой войны.

И даже если надежды Сарибель начнут сбываться, и Дом До’Урден начнет восхождение по ступеням Правящего Совета, что это значило для Тиаго? Он был Бэнром, по крови и праву рождения, и этот дом всегда будет править Мензоберранзаном. И, конечно, будет стоять над Домом До’Урден, который был лишь тенью, отбрасываемой Верховной Матерью ради своей выгоды.

– Ну конечно у тебя есть другие планы, не так ли, Супруг? – со злой усмешкой обвинила его Сарибель. – Для тебя речь идет не о Мензоберранзане, да? Или о славе Дома Бэнр, или Дома До’Урден, или структуре и безопасности К’Ксорларрина?

– А зачем мне заботиться о К’Ксорларрине? – пренебрежительно спросил Тиаго.

– Это мой До…

– Был, – демонстративно прервал её муж.

Сарибель признала его правоту, поклонившись, но даже теперь злобная улыбка не покинула её лицо.

– Вот это все, – сказала она, поднимая руки и обводя окружающее пространство, – для тебя, Тиаго. Это личное, такое впечатляющее. Речь идет только о славе Тиаго Бэнра, и все достижения, которые ты совершишь здесь, ты используешь, чтобы упрочить свою власть в Мензоберранзане.

– Ты чем-то отличаешься, Матрона Мать До’Урден? – спросил Тиаго, язвительно намекая на собственные амбиции Сарибель, желание лично править новым Домом.

– Нет, – призналась она. – Но я вижу, что та цель, которую преследовала эта война, уже достигнута. Не так уж много дроу погибло, зато скольких наших врагов нет в живых? Полководец Хартаск достаточно закрепился в этих землях, чтобы вызывать хаос и страдания в Луруаре еще десятилетия. И все под знаменем До’Урденов. Мы победили, Супруг.

– Почти, – сказал Тиаго.

– Пятнадцать декад, – произнес Равель, стоявший в стороне. – Сто пятьдесят дней, чтобы выманить отступника из дворфской цитадели.

– И я это сделаю, – пообещал Тиаго.

Дверь распахнулась, и в комнату прошагал Хартаск, направляясь к эльфам тяжелыми уверенными шагами.

– Где драконы? – резко потребовал огромный орк.

– Я тоже задаюсь этим вопросом, – сказал Тиаго.

– Месяц Таяния Снегов наступил, – прорычал Хартаск, используя название четвертого месяца года. – Время пришло, но нам нужны драконы.

– У нас есть тысячи солдат, – сказал Равель. – Десятки тысяч! Мы можем надавить на Сильверимун и одолеть Эверлунд даже без…

Рычание Хартаска, полное гнева и угрозы, оборвало мага.

– Дворфы вышли, – сказал он.

– Какие дворфы? – вместе спросили Тиаго и Равель, явно удивленные и заинтригованные.

– Митрил-Халла, – объяснил Хартаск. – Они вырвались из своих дверей, а затем убежали обратно, прежде, чем мои армии смогли обрушиться на них. Но они украли запасы, много продовольствия, и поэтому сейчас снова находятся в безопасности в своей норе. Мне нужны драконы, чтобы удерживать их, и копать. Да, прокопать проход в их залы, чтобы оркские копья нашли дворфские сердца.

Тиаго понимающе улыбнулся и кивнул.

– Эверлунд, – требовательно сказал Хартаск, заставляя Тиаго улыбнуться еще шире.

Эльф был доволен, что лидер орков оказался достаточно проницательным, чтобы понять сомнения дроу на счет намеченного ими курса.

– Араутатор сказал, что вернется, поэтому он должен вернуться, – вставила Сарибель.

Военачальник несколько мгновение смотрел на жрицу, а потом снова бросил взгляд на Тиаго. Рыча, огромный орк выскочил из зала, хлопнув за собой дверью.

– Он еще даже не знает, – заметил Тиаго, ссылаясь на отзыв в Мензоберранзан каждых трех из четырех темных эльфов – возможно даже больше – пришедших, чтобы поддержать войну, покидая глубокое Подземье.

– Это кажется веселым, – сухо сказал Равель.

– Он орк, – бросила Сарибель. – Легко отвлекается, легко становится довольным.

– Ты собираешься с ним переспать? – спросил Тиаго, получая угрюмый взгляд от жены.

Сарибель повернулась к своему брату и спросила.

– Поведай?

Тиаго тоже повернулся к Равелю, но на его лице отражалось честное любопытство.

– У Лоргру не было времени, чтобы забрать их, – ответил Равель сестре.

– И ты сделал это?

– Они в склепе Черной Стрелы.

– Тогда иди и найди их, – потребовала Сарибель.

Равель вздохнул и посмотрел на Тиаго с великой печалью.

– Меч и доспех первого короля Обальда, – пояснил он. – Подарки для Полководца Хартаска.

– Откуда возникла эта идея? – спросил Тиаго, и Равель ткнул рукой на Сарибель.

Недоверчивый взгляд Тиаго упал на жену.

– Пока ты планировал и потворствовал своему желанию поймать отступника До’Урдена и увеличить собственную славу, я решила мыслить шире, – сказала Сарибель.

– Хартаск узурпировал трон Лоргру, – напомнил Тиаго. – Ты, вероятно, спровоцируешь гражданскую войну между орками.

Но жрица только покачала головой.

– Полагаю, что Великий Огненный Меч в руках Полководца Хартаска будет напоминать всем Обальда, – сказала она. – И таким образом мы снова начнем нашептывать, что все это было предопределено, воля Ллос и Громфа короновала короля Обальда Первого, а шпион по имени Дзирт До’Урден помог оркам закрепиться в Серебряных Пустошах, ожидая этого дня. Это была идея Тос’уна Армго. Он хорошо помнит дни первого короля Многих Стрел.

Тиаго некоторое время смотрел на жену, впечатленный и немного испуганный. В конце концов он лишь снова пробормотал:

– И где эти проклятые драконы?

– Реджис собственными ушами слышал герцога Тиаго, – напомнила рыцарь-командор Алейна Яркое Копье лорду Сильверимуна. Рядом с ней, Реджис нервно переступил с ноги на ногу, очень хорошо ощущая уничтожающий взгляд Тирна Хорнблейда, боевого мага, прозванного Разряд Молнии.

– Ты просишь меня ослабить мой гарнизон в условиях осады Сильверимуна орками, гоблинами и гигантами, положившись на слово хафлинга, которого я едва знаю? – ответил Лорд Хорнблейд. – Хафлинга, которого ты сама едва знаешь?

– Так ты снова сомневаешься в моей истории? – спросил Реджис. – И в рассказе Вульфгара? Я думал, мы закончили с этим, Лорд Хорнблейд. Твои жрецы…

Он замолчал, когда лорд поднял руки, соглашаясь с ним.

– Да, да, – сказал он. – Ты – Реджис из Долины Ледяного Ветра, некогда управляющий Митрил-Халла. Твой рассказ был подтвержден.

– Но ты только что сказал…

– И друг Дзирта До’Урдена, – продолжил правитель Сильверимуна. – Дзирта До’Урдена из Дома До’Урден в Мензоберранзане. Дома, который вышел на поверхность, чтобы подтолкнуть вперед армии Многих Стрел. Для того, чтобы принести к моей двери боль и страдания.

– Ты не можешь верить в такое, – тихо пробормотал Реджис.

– Герцог Тиаго До’Урден из Несме казнил сотни, – сказал лорд Хорнблейд. – Он вел вперед отряд, убивший короля Бромма из Цитадели Адбар. Он отрубил голову королю Файрхельму и носился с ней по городу на своем домашнем животном – драконе. Алейна видела это своими глазами! Ты помнишь, рыцарь-командор?

– Я видела Тиаго, – аккуратно ответила Алейна.

– Тиаго До’Урдена, – настаивал Хорнблейд.

– Тиаго Бэнра, – поправил Реджис. – Дом Бэнр, Первый Дом Мензоберранзана.

– Он называл себя До’Урден.

– Я не знаю, почему, – признался Реджис. – Но что бы это не было, Дзирт тут не причем. Мы с Вульфгаром потеряли их с Бренором в туннелях Верхнего Подземья. Когда пытались добраться в Митрил-Халл. Дзирт не имеет ничего общего с агрессивным поведением Многих Стрел, лорд Хартаск. Кроме желания положить конец этой агрессии своими клинками.

– Это До’Урдена Вульфгар срубил броском Клыка Защитника, когда моя группа делала последний рывок к Сильверимуну? – добавила Алейна. – Этот дроу совершенно точно умер от того удара.

Выражение на лице лорда Хорнблейда, как и его поднятые руки, призвали обоих успокоиться.

– Если вы ошибаетесь, Сильверимун окажется в отчаянном положении, – сказал лорд.

– Мы не просим больших сил, – сказала Алейна. – Нам просто нужно будет достаточно магов, чтобы держать нас скрытыми от оркских глаз.

– И от глаз дроу, и от глаз драконов, – поправил Хорнблейд. – Вам потребуется мощная магия, чтобы обмануть глаза дракона.

Алейна склонила голову, уступая.

– Они собирают свои силы в Сандабаре, решив отойти на юго-восток от Сильверимуна и ударить по Эверлунду, – тихо сказал Хорнблейд, повторяя отчет Алейны. Он умышленно потер щеки и бороду, пристально глядя на парочку.

– Это мудрый шаг, – решил он. – Эверлунд будет не так просто взять, но, без сомнения, город не имеет волшебной силы Сильверимуна, а ведь именно магия заставляет драконов держаться повыше, когда они пролетают над нашими стенами.

– Это глупое решение, – возразил Реджис. Алейна ахнула, и Хорнблейд вскинул бровь.

– Они растягивают свою армию перед сильным противником. Это наша возможность. Дайте нам ресурсы, умоляю, лорд Хорнблейд. Мы будем нападать на их отряды и наносить удары прежде, чем они смогут начать свой марш. Мы будем выбирать сражения и поля на которых они вынуждены будут биться, поэтому орки будут терять, терять и терять снова. И когда они решат пойти против вас, то будут истощены и подавлены.

– Звучит неплохо, признаю, – сказал Хорнблейд. – И ты решила возглавить эту силу? Я надеялся поставить тебя во главе Серебряных Рыцарей и отправить оборонять город, а теперь ты говоришь, что даже не станешь оставаться в Сильверимуне?

Женщина не смогла подавить свой интерес к интригующей перспективе, которую только что озвучил Лорд. Но все же она покачала головой.

– Это хороший план, – решила она. – Наши враги не могут захватить Сильверимун, они не могут попасть в дворфские цитадели. Их жажда крови заставила их совершить ошибку. Этот зверь, Хартаск, нуждается в завоеваниях, но его похоть обнажает фланги их армии. Я буду концом меча, который неумолимо будет атаковать эти фланги.

– Кавалерийский отряд, – сказал Лорд Хорнблейд. – Пятьдесят всадников, в том числе трое иллюзионистов, которые вам нужны, чтобы спрятать вас от глаз врага, пара опытных боевых магов и четверо жрецов, специализирующихся на целебной магии.

– Пятьдесят и еще девять, – оговорила Алейна. – Даже десять. Добавьте еще одного боевого мага. Лишнего коня, одного большого, и самого прекрасного пони, которого удастся найти.

Лорд Хорнблейд посмотрел на неё и улыбнулся.

– Сорок восемь воинов, не считая себя, плюс лошадь и пони для твоих новых друзей, и…

– Десять, – сказала Алейна, повторяя его усмешку.

– И если я могу сказать, – вставил Реджис после долгого молчания, и оба собеседника посмотрели на него с удивлением. – Можно мне кредит в аптеке? Я хороший алхимик, и принес все необходимые инструменты, чтобы заниматься своим искусством, – он стукнул по волшебному мешочку.

Лорд Хорнблейд мог только посмеиваться.

– Может быть, я должен сдаться и просто поехать с вами, – сказал он, и хотя маг начал это, как шутку, к концу фразы они с Алейной смотрели друг другу в глаза довольно серьезно.

ГЛАВА 13. ОДЕРЖИМЫЙ КОРОЛЬ

Брат Афафренфер шел по грязному и редкому снежному покрову, все еще лежащему к северо-востоку от Сверкающего Леса. Монах ступал так легко, что не оставлял никаких следов, как не издавал и звуков, словно тень скользя между деревьями.

Он приблизился к паре оркских часовых, подойдя прямо к ним вплотную. Когда монстры заметили его, было уже поздно.

Правый локоть Афафренфера ударил в горло одного из них, превращая крик противника в бульканье. В то же время, мужчина поднял левую руку, ловя копье второго орка. Оружие не причинило монаху никакого вреда. Он быстро повернулся, делая движение правой ладонью и, затем, поднимая её вверх. Схватив монстра за нос и подбородок, монах задрал его голову к небу. Афафренфер дополнил этот удар замахом ноги, помещая её между ног орка и толкая врага плечом.

Человек снова поднял правую руку, или поднимал её до сих пор, так как движение было тем же самым. Но в этот раз он не ударил противника, проводя кистью над головой зверя.

Отстранившись, монах опять повернулся, ловя волосы орка и увлекая того вперед, заставив монстра споткнуться и встретиться с сильным ударом ноги. Орк подался вперед, помогая брату закончить движение и направить морду существа прямо в ствол толстого дуба. От столкновения раздался отвратительный хруст.

Первый орк все еще валялся на земле. Он стоял на коленях, держась за горло и хватая ртом воздух.

Круговой удар Афафренфера перебил монстру шею.

Монах двинулся дальше, теперь неся с собой копье орка, которое он ловко подхватил и направил в ствол дерева.

Могло показаться, что монах находится в невыгодном положении, будучи всего лишь человеком, блуждающим в ночной тьме, и окруженный орками с их отличным зрением в условиях слабого освещения. Но Афафренфера это не беспокоило, его чувства были отлично приспособлены к окружающим условиям, и каждый шорох, каждое движение отчетливо и ясно отпечатывались в его мозгу, каждый запах долетал до него, и монах знал, когда этот запах принадлежал орку.

Афафренфер поднял копье, держа его у правого уха, и выравнял его. Он закрыл глаза. На самом деле, монах не слишком нуждался в них, сейчас зренее скорее отвлекало его. Брат чувствовал впереди запах орка. Он не знал, как мог ощущать это, было ли его осознание лишь ранее незамеченным звуком или какое-то шестое чувство кричало ему остерегаться.

Монах подождал, подпуская к себе знаки и звуки.

Легкий шорох, и мужчина слегка повернул кончик копья в сторону.

Он не кидал копье в орка, во всяком случае, он не думал об этом. Афафренфер лишь увидел, как копье движется к цели так, словно оно находилось там всегда, а он лишь позволял оружие вернуться на законное место.

Дозорный повалился вперед, пронзенный копьем. Он пищал и дергался, но Афафренфер просто прошел мимо, продолжая свой путь. Опустив тяжелую ногу на горло орка, он прекратил страдания существа.

Монах посмотрел на вершину горы, располагавшейся справа от него, если судить по расстоянию до пика, и на ту, что лежала слева от него. Мысленно, он представил, куда сказала ему идти дракон Ильнезара. Инстинктивно, он засунул руку в сумку на поясе, проводя пальцами по маленькому гладкому камню, который дала ему женщина. Он снова мог чувствовать магию, пульсирующую внутри.

Смотри глубже, умолял голос в голове Афафренфера.

Он плотнее вцепился в камень, вытаскивая из мешочка и поднося к сердцу. Закрыв глаза, он позволил себе провалиться сквозь гладкую поверхность камня, погружаясь все глубже и глубже.

Монах увидел драконий глаз. Глядя в него он ощутил одобрение. Мужчина понял, что Ильнезара наблюдала за тем, как он убивает орков.

Афафренфер вернул камень в сумку и продолжил свой путь.

Тихий.

Смертоносный.

Бренор покачал головой.

– Это должен быть Фелбарр, – прошептал он. – Не нравится мне это, эльф.

– Хартаск станет собирать свои силы в Сандабаре, слишком близко к Фелбарру, – объяснила Синафейн. – Если бы мы дадим генеральное сражение там, орки, скорее всего, будут хорошо укреплены. Ко всему прочему, их число может быть столь велико, что мы не победим.

– Ты была когда-нибудь в Адбаре? – бросил Бренор. – Это же крепость! Она окружена каналами, стенами, мостами. Если орки сейчас используют внешние кольца обороны Цитадели, мы даже близко не подберемся!

– Но мы должны, – ответила Синафейн. – Ради Одержимого Короля. Сейчас монстры Многих Стрел достаточно насмотрелись на его вылазки и в конце концов устроили ему ловушку.

– Одержимый Король? – спросила Кэтти-бри.

– Король Адбара, – объяснила Амбер. – Он не в себе с тех пор, как убили его брата.

– Эти предгорья кишат орками, – сказал Дзирт. Дроу взглянул на северо-восток, где на южном склоне горы отчетливо виднелось несколько костров. Он указал на них Бренору и Кэтти-бри, которые только кивнули.

– Скорее всего их больше, чем мы сможем победить, – признала Синафейн. – Но их взоры обращены на север. Все смотрят в сторону Адбара. Мои лучники сейчас в нижних лесах…

– Как и мой монах, – с усмешкой сказала Амбер. – Он даже немного дальше, мне кажется.

– …ослепляют их караулы, – закончила Синафейн.

– Навсегда, – вставила Амбер.

Рука Дзирта рефлекторно дернулась к Таулмарилу. Он хотел охотиться с ними, но для этого их группа пришла слишком поздно.

Вскоре после этого вернулись отчеты, эльфы начертили карты местности, с указанием расположения и численности всех позиций орков. Самым тревожным было сообщением Мюриэль, которая вернулась после полуночи, описывая положение десятков ледяных гигантов.

Бренор бросил беспокойный взгляд на Синафейн.

– Фелбарр… – пробормотал он. – Мы должны идти к королю Эмерусу.

– Всего несколько дней назад их тут не было, – ответил эльф. – Нам не поступало ни единого сообщения о гигантах. Они как-то должны были пройти этот путь, ответив на призыв Хартаска.

– Может быть орки хотят разбить Одержимого Короля прежде, чем отправятся на юг, – рассуждала Амбер. – Он нападал на них, и, возможно, сделал это слишком долго.

Синафейн огляделась, явно не уверенная.

– Мы зашли слишком далеко, – заметил Бренор. – Не для того, чтобы несколько гигантов остановили нас теперь, да? Я возьму Удара Бунгало и его Веселых Мясников, чтобы немного поразвлечься. А какое развлечение может быть приятнее атаки на колени гигантов?

Ничто в мире для него больше не имело смысла. Все было хорошо. Даже после смерти его отца, прожившего долгую, благополучную, полную битв и славы жизнь. Харноту и Бромму, конечно же, было больно положить камни на пирамиду короля Харбромма. Да и какому верному и любящему сыну не было бы? Но тогда возникало ощущение правильности происходящего. Это было неизбежным течением жизни, должная передача факела из поколения в поколение.

Однако, теперь все в мире для Харнота потеряло смысл. Бромм покинул его так быстро, так неожиданно.

Они думали, что состарятся вместе. Вместе вырастят своих потомков и передадут им факел, когда придет время братьям отправиться в залы Морадина, присоединяясь к своему отцу.

Они должны были десятилетия делить друг с другом битвы и царство, опираясь друг на друга, поддерживая друг друга в испытаниях, выпавших на долю правителей могущественной Цитадели Адбар, оружейной Луруара.

Все должно было быть не так. Но Бромм погиб, и Харнот ничего не мог с этим поделать.

Он думал, что должен был быть там, рядом с братом. Думал так каждую ночь после трагедии в Ледяной Долине.

Он должен был быть там, чтобы спасти Бромма или умереть рядом с ним. Но его там не было. И теперь все “должен был” и “мог бы быть” не имели никакого значения.

Никакого.

Потому что Бромм был мертв. Ушел. И он не вернется.

И ничто в мире больше не имело смысла для Харнота, одинокого короля Цитадели Адбар.

И стало иметь еще меньше смысла, когда орды орков окружили его гордую крепость, а темные эльфы скрывались во тьме туннелей, убивая его сородичей.

И он ничего не мог с этим поделать.

Он не мог вернуть своего брата.

Мир больше не мог стать чем-то значимым.

Так что король Харнот – Одержимый Король, как теперь шептали его подданные – мог пойти лишь одним путем: он должен был сражаться.

Даже во время глубокой зимы он выходил наружу, иногда в одиночку, но иногда, как в этот раз, в окружении своих свирепых и яростно преданных товарищей, чтобы поохотиться на гадину, которая убила его брата.

В этот раз с ним шел Ортео Спайкс. Взглянув на своего дорогого друга, Харноту показалось, что Дикий Дворф, полный ярости битвы, становится ничуть не менее одержимым, чем он сам. Быть может, сказывался недостаток еды. Рацион в Цитадели Адбар был скудным, и многие из них умерли. Глаза Ортео были пусты, как и глаза Харнота.

Но это не могло быть просто последствиями недоедания. Ортео был там, на битве в Ледяной Долине – на самом деле, он был единственным выжившим дворфом, вернувшимся в Адбар после той резни – и он видел ужасную смерть короля Бромма, видел Хартаска, носящегося с отрезанной головой Бромма в руке.