Текст книги "Месть железного дворфа (ЛП)"

Автор книги: Роберт Энтони Сальваторе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 23 страниц)

И он видел бой. И он убеждал себя, что подобное не может происходить в реальности. Потому что ни один человек не мог так драться. Ни один человек не мог сопротивляться смертоносному дракону.

Аурбанграс выдохнул ледяное облако, посылая его туда, где стоял мужчина. Или, во всяком случае, туда, где мужчина стоял раньше. Словно какая-то удивительная змея, незнакомец отпрыгнул в сторону, сжался и перекатился, избегая столкновения со смертельным дыханием. А затем он прыгнул и будто бы полетел по воздуху. Его нога двинулась вперед, ударяя дракона в бок с такой силой, что ящер зашатался.

Это было невозможно.

Дракон опустил голову, изгибая длинную шею, и щелкнул зубами, пытаясь укусить монаха. Но тот уже оказался снизу, ударяя дракона кулаками и пиная ногами, кувыркаясь и снова пиная, и отскакивая, когда Аурбанграс повалился на землю, чтобы раздавить назойливого противника.

Теперь удар ноги человека пришелся прямо в драконью морду, отбрасывая в сторону голову Аурбанграсса. Мужчина приземлился на ноги и двинулся вперед. Тос’ун отметил рану, рассекавшую одну из лап дракона, кровавую глубокую рану, так ярко контрастировавшую с белыми чешуйками. Очевидно, противник также заметил её, потому что именно туда он нанес свой следующий мощный удар, вытягивая пальцы и загоняя их прямо в кровавый разрез. Быстро вытаскивая руку назад, человек зажал в ней мышцы и сухожилия зверя.

Дракон взревел. Он кусал его, бил его когтями, наваливался на него, но странный незнакомец всегда опережал любой выпад. Огромный хвост ящера закрутился вокруг нападавшего, но тот лишь невероятно высоко подпрыгнул, и хвост прошел под ним, не причиняя вреда.

Мужчина снова приземлился, а затем опять подпрыгнул, забираясь на бок, а потом и на спину дракона. Когда Аурбанграс снова попытался укусить его, человек подлетел в воздух, оказываясь на голове ящера. Он быстро схватился одной рукой за рог зверя и закачался прямо перед мордой дракона.

Глядя в глаза монстру, а затем направив в эти глаза свой кулак, мужчина вонзил руку прямо в чувствительное глазное яблоко существа, проникая в его жидкую глубину.

Вопль дракона сотряс горы. Судорожное движение шеи ящера заставило нападавшего полететь вперед, крутясь в воздухе, хотя каким-то неведомым образом тому удалось вернуть себе контроль над телом и удачно приземлиться на снег.

Он остановился напротив Тос’уна, и дроу решил, что обречен.

Но нет. Разъяренный дракон пополз вперед, и Тос’ун увидел, как огромная зубастая пасть зверя распахнулась прямо за спиной человека.

Дзирт видел, что обречен. На огромной скорости драконы мчались друг на друга, стремясь столкнуться. Это означало конец. Скорее всего – конец для них всех. Он выпустил еще одну стрелу, направляя её прямо в голову дроу, сидевшего верхом на белом ящере, но тот опять поднял щит, заслоняясь от выстрела и лишая Дзирта удовольствия убить Тиаго прежде, чем все они в любом случае отправятся в небытие. Дзирт задумался, случилось ли все это непреднамеренно, ждал ли каждый из драконов, что противник свернет в сторону?

Но теперь было слишком поздно. Время ушло и сейчас они, конечно же, оба несутся к своей гибели.

Дзирт закричал, вторя дроу верхом на белом драконе, и рефлекторно закрыл глаза, готовясь к неизбежному.

Но ничего не произошло.

Эльф моргнул и в смятении огляделся. Как такое может быть?

Он обернулся и увидел огромного белого дракона, который крутился в воздухе и яростно ревел, сосредоточив внимание на Тазмикелле, но совершенно забыв про Ильнезару, которая пронеслась мимо ящера и выплюнула вперед облако газа, охватившее дракона и Тиаго. Ильнезара рванула вверх, скрываясь в непроглядной черноте Затемнения. Тазмикелла последовала за сестрой, решительно стремясь к непроницаемым облакам.

– Как? – спросил Дзирт, качая головой. Он знал, что драконица не может его услышать, да он и не хотел хоть как-то отвлекать её. Впереди появился огромный белый дракон, стремящийся на перехват. Теперь он летел чуть медленнее, и Дзирт, вспомнив магические свойства дыхания Ильнезары, все понял.

Дроу быстро оценил их скорость и расстояние до Затемнения, и затаил дыхание. Ему казалось, что Тазмикелла едва ли успеет туда вовремя. Дзирт бросил взгляд на облака, надеясь, что Ильнезара снова вылетит оттуда, отвлекая упорного преследователя.

Но её нигде не было видно.

Таулмарил задрожал в руках Дзирта. Лучник отлично рассчитал угол движения белого дракона и посылал каждую стрелу целясь прямиком в Тиаго.

Но благородный Бэнр смеялся над ним, и Дзирт понял, что у него нет ни шанса пробить стрелой щит противника. Тиаго был слишком быстрым, слишком ловким и слишком хорошо защищенным. Магическое замедление Ильнезары не действовало на него.

Дроу подумал, что ему, быть может, стоит вместо этого сосредоточиться на драконе, но только покачал головой.

Было слишком поздно. Белый ящер догнал их.

Но нет.

Казалось, дракон просто исчез. Нет, не исчез, понял Дзирт. Теперь он осознал, как им удалось избежать чудовищного столкновения ранее. Тазмикелла снова произнесла заклинание, небольшой телепорт, который пронес её через межпространственный туннель, прямо мимо нападавшего белого дракона. Теперь Дзирт и Тазмикелла оказались рядом с Затемнением. Они нырнули во тьму, а белый дракон снова рванул вверх.

Драконица закричала, издавая короткую серию пронзительных воплей, разных по длине и частоте. Дзирту потребовалось несколько минут на понимание того, что таким образом она общается со своей сестрой. Вероятно, Тазмикелла убеждалась, что они случайно не врежутся друг в друга.

Потому что драконица двигалась почти в слепую, неоднородная чернота ограничивала круг обзора. Ответный вопль Ильнезары был единственным предупреждением, полученным Дзиртом перед тем, как вторая медная драконица пролетела мимо, проносясь совсем рядом. Кружащиеся черные облака отмечали её путь.

На ней не было седока, и Дзирт с трудом сглотнул, волнуясь за Афафренфера.

Однако, у него не было времени задуматься об этом. Еще одна фигура прорвала завесу облаков, огромная и зловещая.

Тазмикела с силой кувыркнулась налево и извернулась, ныряя вниз по прямой. Довольно внезапно они вылетели из Затемнения, и огромный мир открылся у них под ногами. Но драконица резко свернула и снова взмыла вверх, стоило белому ящеру тоже покинуть черные облака вслед за ними.

Дзирту казалось, что он попал в один из ночных кошмаров. Он не решился палить из лука, опасаясь столкнуться с Ильнезарой. Кто знает, где она сейчас? Или где этот белый дракон. Долгое время они ныряли и выныривали из тьмы, кружа и резко поднимаясь, падая вниз и снова устремляясь наверх, иногда двигаясь сквозь черноту, иногда скользя под ней.

Одна черная тень двигалась слева, вторая справа, одна внизу, другая наверху. Дзирт не мог сказать, кто из них белый дракон, а кто Ильнезара.

Казалось, этому кошмару не будет конца.

Они взлетели над Затемнением, попадая прямиком в лапы ждущему их зверю-противнику.

Он взревел и бросился вперед. Тазмикела вильнула в сторону, и челюсти дракона щелкнули неподалеку от её незащищенной шеи. Пролетая рядом друг с другом, драконы с треском соприкоснулись, и Дзирт едва избежал порыва ветра, который наверняка выкинул бы его из седла – а затем пригнулся, как раз вовремя, избегая и меча Тиаго. Опытный дроу атаковал вместе со своим драконом.

Дзирт кое-как прицелился из лука за мгновение до того, как Тазмикелла нырнула вниз, в темноту, и выпустил три стрелы разом.

Но щит Тиаго снова перехватил стрелы. Как бы хороши не были выстрелы следопыта, они не в силах были поразить опытного воина, скрывавшегося за такой необыкновенной защитой.

Ночной кошмар снова настиг их. Крик слева сказал Дзирту, что белый дракон столкнулся с Ильнезарой, а громкий визг заставил его решить, что Ильнезаре не поздоровилось.

А может и нет, подумал он, когда Тазмикелла спокойно свернула и опустилась вниз, и Ильнезара просто снова крикнула что-то сестре.

Они снова вылетели из Затемнения, вот только в этот раз оказываясь под ним. Тазмикелла повернула влево. Кружащиеся черные облака говорили Дзирту о том, что белый дракон где-то там, чуть глубже, и он достал свой лук. Тазмикелла наворачивала круги прямо под тем местом, где вот-вот должен был появиться противник.

Дроу заметил белые чешуйки, и Таулмарил загудел, выпуская серебряные стрелы в живот дракона. Они не доставили ящеру особых проблем, но даже это помогло Дзирту выплеснуть разочарование, которое тот чувствовал из-за своей неспособности нанести урон Тиаго.

Внезапно, Дзирт кое-что заметил. Он кивнул, планируя новый выстрел. Но с этим пришлось подождать, так как Тазмикелла снова рванула в Затемнение.

Сестры метались вокруг, стремительно налетая на белого дракона, быстро кусая его и отскакивая в сторону, легко ударяя его или хлопая хвостом, чтобы потом убраться прочь.

– Как воробьи на ястреба, – прошептал Дзирт, вспоминая знакомую сцену. Однажды он наблюдал, как пара мелких и проворных птиц таким образом отгоняла большую птицу подальше от своего гнезда.

И он тоже сыграет свою роль. Его лук всегда был готов, его стрелы быстро устремлялись вперед, стоило ему увидеть белые чешуйки. Он палил по дракону, не по Тиаго, не желая впустую тратить стрелы. Дроу знал, что в любом случае не поразит Тиаго за этим щитом.

Терпение, приказал себе Дзирт. Он знал, что получит свой шанс.

Некоторое время они летели в тишине, и волосы на затылке дроу встали дыбом. Он боялся, что белый дракон понял игру. От этого внезапного безмолвия ему было страшно.

Но Тазмикелла не разделяла его беспокойства. Дзирт снова полетел вперед, ударяясь лицом о плечи Тазмикеллы, когда драконица внезапно стрелой рванула вверх. Почти вертикально, они вылетели из Затемнения, и Дзирт развернул лук назад, ожидая, когда дракон противника появится вслед за ними.

Черные облака закружились в бешеном вихре, и оттуда вылетел ящер. Но это была Ильнезара, и Дзирт едва сдержал выстрел.

Драконица повернула вниз и снова нырнула во тьму. И вот тогда дроу увидел белого дракона, прямо на краю облаков, точно так же готового начать погоню.

Целью Дзирта стал живот белого дракона. Он послал туда стрелу, а потом вторую, снаряды серебряными лучами понеслись вперед. Вторая стрела пролетела через плотный зажим, отсекая подпругу седла Тиаго.

– Заблокируй это, – прошептал Дзирт, испытывая мрачное удовлетворение.

Несмотря на агонию, несмотря на раздробленные бедра и несмотря на то, что он все равно должен был умереть, Тос’ун нашел некоторое удовлетворение, смотря на то, как его раненный и злой дракон нависает над обреченным человеком.

Пасть открылась шире, обнажая зубы, длинные, словно ноги высокого человека, и зверь бросился на монаха, который едва отпрыгнул назад, чтобы избежать укуса, разорвавшего бы его тело пополам.

Теперь он стоял совсем близко к Тос’уну. Так близко, что дроу мог протянуть руку и схватить человека за ногу. Он чуть подвинулся, чтобы сделать это, но дракон снова открыл пасть. Вот только в этот раз он не собирался кусать.

Он выдохнул.

Прежде, чем смертельный холод объял Тос’уна, прекращая его страдания, он увидел, что даже его маленькое удовольствие было похищено. Человек, стоявший перед ним. Человек, которого он собирался схватить, отдавая на милость беспощадного дыхания, просто разлетелся на светящиеся осколки. И тысяча крошечных лепестков затанцевали в слабом ветре.

Холод накрыл его с головой, замораживая дроу на месте. На лице Тос’уна навечно застыла гримаса презрительного недоверия.

Кусали его, дышали на него, ударяли его магическими огненными шарами, молниями, снарядами.

Вместе с этим Дзирт не прекращал посылать в дракона свои серебряные стрелы.

В один момент Дзирт услышал, как Тазмикелла смеется над собственной сообразительностью – и что это был за странный звук! – когда драконица наколдовала каменную стену прямо на пути у несущегося белого дракона. Чудовищный ящер с легкостью разломал преграду. Осколки камня посыпались вниз, на землю, а дракон казался больше разозленным, чем раненным.

Но это лишь усилило разочарование белого ящера, и так ясно заметного каждый раз, когда он тщетно пытался схватить одну или другую сестру, но каждый раз ловил лишь воздух за ними.

Теперь драконицы каждым своим выдохом создавали облако замедляющего газа. Сестры решили не позволять этим чарам спадать, сохраняя превосходство над зверем, который был не в состоянии поймать их. Их укусы могли ранить белого дракона, но стоило ему прихватить одну из них своей огромной пастью – и этот укус может оказаться для неё смертельным.

Они летели с севера, проносясь над огромной битвой, бушевавшей за Морозными Халмами. Внезапно, белый дракон просто сложил крылья, позволяя притяжению Торила сделать то, чего не мог он сам. Ящер начал падать, набирая скорость и оказываясь подальше от назойливых медных сородичей.

Ильнезара бросилась в погоню, но Тазмикелла позвала сестру назад.

– Заклинание заканчивается, – предупредила она сестру, оказываясь рядом.

– Тогда остаемся наверху, у Затемнения, – согласилась Ильнезара.

Втроем они наблюдали за огромным драконом, чья белая чешуя блестела далеко внизу. Он прекратил падать, и, действительно, казалось, что он снова двигается с прежней скоростью.

Но дракон двигался на север. Туда, где, как знали Ильнезара и Тазмикелла, Старая Белая Смерть устроил себе логово.

– Значит, он закончил, – сказала Тазмикелла.

– Вы убили его сына! – предупредил Дзирт, ожидая, что разъяренный белый дракон вернется.

– Пока нет, – поправила Тазмикелла.

– Араутатор – цветной, – с издевкой ответила Ильнезара Дзирту, поворачивая свою огромную голову так, чтобы она оказалась прямо рядом с дроу, ужастно нервируя того. – Плевать он хотел на сына.

– Теперь ему достанется больше сокровищ, – согласилась Тазмикелла. – Не бойся, Дзирт. Дракон улетел.

– Пошли, закончим это, – сказала Ильнезара, мгновенно наклоняя свое тело в сторону и поворачивая. Она направлялась к Форспику. К раненному Аурбанграсу.

Он ощутил отголоски убийственного холода, наполнившего воздух вокруг него, но чувство было таким далеким. И он не пострадал. Затем он понял истинную взаимосвязь между его духом и телесной оболочкой, лишь кратко взглянув на ту линию, что лежала между фантазией и реальностью, между материальным и духовным, между высшими планами и Фаэруном, объединяя их в одно целое.

Брат Афафренфер не достиг такой легкости бытия – конечно же, это сделал Великий Магистр Кейн – и он не мог в полной мере понять и оценить её. Так или иначе, каким-то образом он скользнул между уровнями, просто уходя с поля боя, от верной смерти под дыханием дракона.

Он чувствовал, как умирает раненный дроу – чувствовал, не видел. В тот момент он не мог видеть ничего, по крайней мере тем зрением, которое он использовал будучи материальным существом. Тем не менее, ему казалось, что он видит дух дроу, выходящий из тела.

Он чувствовал свет. Он чувствовал… воссоединение. Воссоединение со всем вокруг. Ни один предмет не казался ему непроницаемым. Он был лучом света, пронизавшим водную гладь.

Все, живое и неживое, стало полупрозрачным и бестелесным.

Монах понимал, что здесь он оказался на другом уровне восприятия. Он не посмеет даже пытаться разобраться, ясно осознавая – возможно, это было каким-то ментальным сигналом Кейна – что все происходящее – выше его понимания, а попытка осознать может свести его с ума. Даже красота этого состояния, а для Афафренфера все это было таким прекрасным, переполняла его чувства, угрожая увести за черту безумия.

Под руководством Кейна он вернулся назад. Он ощутил могучую жизненную энергию раненного белого дракона, и еще более сильные эманации, доносящиеся от вернувшихся медных драконов.

Он почувствовал жестокость, как будто все пространство вокруг задрожало под властью трех драконов, сцепившихся на уступе. Он не мог слышать звуки битвы, но её отголоски резонировали внутри и вокруг него.

Звуки начали возвращаться, сначала отдаленные, а потом все громче. Когда вопли ярости и боли достигли его ушей, брат Афафренфер понял, что он вернулся в свою материальную оболочку.

Он моргнул, открывая глаза. Первое время зрение пугало его, пока он не смог привыкнуть к нему снова.

Перед ним лежал потрепанный белый дракон, Ильнезара сидела на огромной шее противника, прижимая её к земле. Позади неё, Тазмикелла терзала живот белого сородича, выгрызая гигантские внутренности. На её спине сидел Дзирт, который постоянно пытался отвести взгляд.

Спустя продолжительное время, драконица закончила. Белый дракон был совершенно мертв, и брат Афафренфер оглянулся, чтобы увидеть наездника Аурбанграсса, который был раздавлен, скручен и заключен в лед, созданный дыханием его собственного дракона.

– А теперь, давайте заканчивать, – сказала Тазмикелла.

Её пасть и морда были вымазаны в крови. Длинный кишечник белого дракона свисал с одного из клыков драконицы. Афафренфер содрогнулся, вспомнив её нежную и красивую эльфийскую форму. Эта другая сторона Тазмикеллы, эта жестокость, лежащая за пределами человеческого понимания, заставила его вздрогнуть.

Он услышал призыв Ильнезары, и не смог проигнорировать его. Поэтому он направился к драконице и сел на свое место. Они полетели прочь, с победными криками бросаясь вниз с горы.

Эти крики эхом долетали до сил короля Коннерада, до Бренора и Веселых Мясников на Мосту Сарубрин и до короля Эмеруса с его армией, которая теперь сражалась с силами орков к северу от моста через Сарубрин.

Ильнезара и Афафренфер полетели на север, чтобы присоединиться к самой крупной битве за Морозными Холмами, а Тазмикелла и Дзирт направились прямо к мосту. Они летели низко над полем, прямо над головами дворфов, держащими свои построения.

Когда они добрались до восточного конца поля, Дзирт запустил свои стрелы. Тазмикелла опустилась ниже, проносясь рядом с головой Бренора, но дворф засмеялся и зааплодировал. Её огромные когти сомкнулись вокруг головы гиганта, который пытался пробить твердую защиту Бренора.

Гигант поднялся в воздух, становясь внушительным снарядом, когда Тазмикелла швырнула его в толпу орков, идущих с востока.

Ряды союзников Многих Стрел дрогнули. Орки бросились бежать, спасая свои шкуры из этой битвы. Кто-то несся на восток, другие на север, стремясь скрыться в Сверкающем Лесу.

Тазмикелла летала вокруг, поливая убегающих монстров струями кислоты. Стрелы Дзирта ударяли противников, валя на землю.

– Спасены! – крикнул Дзирт, когда они снова повернули к мосту. Бренор направил большую часть силы к западной оконечности переправы, оставляя лишь небольшую горстку дляохраны её восточного конца.

Кэтти-бри улыбнулась, помахав дроу и его дракону. А потом повернулась к мосту и запустила огненный шар, направляя его на север, туда, где сражались силы короля Эмеруса.

– Я лечу к своей сестре, – сказала Тазмикелла Дзирту. – Ты остаешься или полетишь со мной?

– Останусь на мосту, – ответил Дзирт. В этот триумфальный момент он хотел быть с Бренором и Кэтти-бри.

Тазмикела опустила его на землю и умчалась прочь. Дзирт встал рядом с женой, дополняя её магию своими серебряными стрелами.

Три армии дворфов зажали орков между Мостом Сарубрин и восточной дверью Митрил-Халла. Монстрам было некуда бежать. Многие прыгали в реку. Ледяное течение мгновенно сметало их прочь. Некоторое время спустя до защитников Митрил-Халла донеслись слухи, что нескольким оркам все-таки удалось выбраться на другой берег.

Эта небольшая кучка счастливчиком и гиганты Сияющей Белизны оказались единственными монстрами, покинувшими сражение живыми.

ГЛАВА 21. МУДРОСТЬ МОРАДИНА

В начале была яростная борьба. Он пытался удержаться на месте, но подпруга была разорвана, и ничто теперь не удерживало седло.

Потом был гнев. Он свалился со спины Араутатора, проносясь сквозь Затемнение. Он видел, как его дракон и этот несчастный Дзирт До’Урден улетают прочь.

Ветер яростно хлестал его по щекам. Каким-то образом Тиаго удалось отстегнуть себя от порванного седла, отбрасывая ненужную вещь в сторону. Он даже успел спрятать свой меч и заставить щит принять самый маленький размер. В таком виде Тиаго обычно носил его привязанным на предплечье.

А потом чувство величайшего спокойствия охватило дроу. Он падал с неба, так далеко от жестокости драконов и звуков дерущихся внизу армий. Он не слышал ничего, кроме ветра, чьи порывы украли все чувства Тиаго.

Он просто существовал в пространстве, свободно летя вниз. Его мысли очистились, отступая перед этим великим открытием – более великим, чем полет на огромном белом драконе.

Дроу уже не ощущал себя падающим, он чувствовал себя будто бы плывущим, невесомым и безмятежным. У него не было чувства времени, и лишь какое-то движение, замеченное им сверху, там, где небо охватывала беспросветная чернота, а драконы все еще продолжали свой танец, и случайный взгляд вниз, на землю, которая становилась все ближе, заставили эти мысли покинуть голову Тиаго.

Звуки, доносящиеся снизу, стали долетать до его ушей. Это сталкивались армии. Он с первого взгляда отметил, что находится к западу от боевых действий. Далеко от самой северной битвы и далеко от самой большой из них.

– Ах, Дзирт До’Урден, – сказал благородный сын Дома Бэнр, мастер оружия дома До’Урден. Но даже не услышал собственного голоса. – Итак, ты победил.

Тиаго постучал по зачарованной эмблеме дома Бэнр, которую носил на своем плаще, и её магия немедленно привела его в состояние левитации.

– На этот раз, – закончил он.

Он все еще продолжал падать по инерции, но медленно. Теперь кружащийся южный весенний ветер подхватил его и понес дальше. Оставляя вдали сражения на севере и на западе, а также пустую холмистую область у предгорий Хребта Мира, известную, как Земли За Стеной.

Он мог только вздыхать и надеяться, что Дзирт выдержит бой с Араутатором, как и большую битву, которая бушует внизу, чтобы он смог лично отплатить умному лучнику, когда они снова встретятся в будущем.

– Скоро, – пообещал он себе, наконец приземляясь.

Король Эмерус Боевой Венец, король Коннерад Браунвил и король Бренор Боевой Топор обменялись победными объятиями. Поля вокруг них были завалены мертвыми телами. В основном – трупами орков. Медные драконы, их союзники, возвращались с севера. Их вид и крики сообщали собравшимся о предстоящем триумфальном прибытии короля Харнота из Цитадели Адбар, вместе с его легионами.

Осада Митрил-Халла была прорвана, монстры Многих Стрел бежали, и дворфские армии оказались свободными. Все три армии, которые вскоре объединяться в могучую силу ради общего дела.

На западной оконечности Моста Сарубрин Кэтти-бри только начала делать свою работу.

Она вместе со жрецами приступила к исцелению раненных. Дзирт оставался рядом с ней, время от времени переходя на восточный берег, где Удар Бунгало и его Веселые Мясники твердо и мужественно стояли на посту.

Но Дзирт верил, что ни единого врага не придет к ним оттуда. Белые драконы пропали, но медные остались. Хотя потребуется ли дворфам это значительное преимущество снова?

– Отличный день, – сказал Дзирт Кэтти-бри, возвращаясь к ней после одной из своих прогулок на другой край моста.

Женщина оглядела поле боя, усеянное телами, сочащееся реками красной крови, и мост, разрушенный огнем и полный жженой плотью. Она посмотрела на гору Форспик, туда, где виднелась зияющая дыра, обозначавшая место выхода дворфов, и на шрам повыше, где белый дракон врезался в каменную стену.

– Необходимый день, – спокойно поправила она.

Дзирт кивнул и улыбнулся, понимая смысл её слов.

– Хорошо, что мы победили, и белые драконы, которые служили нашим врагам, убрались прочь, – заметила Кэтти-бри. Женщина посмотрела мимо Дзирта и кивнула головой. Дроу повернулся, чтобы увидеть сестер-драконов, скользящих к ним.

– Давай, Дзирт, – крикнул ему Афафренфер со спины Ильнезары. – На юге, где Раувин встречается с Сарубрин идет еще один бой. Пошли, узнаем, что мы можем сделать.

Дзирт повернулся к Кэтти-бри.

– Вульфгар и Реджис, – прошептала она одновременно с надеждой и страхом.

Тазмикелла опустилась у моста, и Дзирт взобрался на неё. С разрешения драконицы он посадил позади себя Кэтти-бри.

– Эй, и куда вы собрались, эльф? – потребовал ответа Бренор, пришедший посмотреть на источник поднявшегося шума.

Дзирт показал рукой на Афафренфера, который протянул руку дворфу.

– Да вы ненормальные, если думаете… – начал ворчать Бренор.

– На юге идет бой! – объяснил дроу, и Тазмикелла поднялась вверх. Ильнезара держалась позади сестры, и, да, Бренор действительно сидел на её спине, прямо за Афафренфером, борясь за свою жизнь.

Они поднялись высоко в небо. Река под ними синей лентой извивалась на юг, и вскоре они достигли русла, где Раувин впадала в Сарубрин. Когда драконы нырнули вниз, летя бок о бок, сидящие на них всадники отметили множество тел, заваливших поле к северу от каменистой переправы через Раувин.

Ильнезара осталась в воздухе, в то время, как Тазмикелла устремилась вниз и помчалась по горизонтали, исследуя регион. Они увидели луки, поднявшиеся из-за деревьев, но прежде, чем драконица свернула в сторону, луки опустились и из тени леса выскочил огромный человек, размахивая руками.

– Назад! Назад! – крикнул Дзирт драконице, которой, по-видимому, не понравился его тон, от чего Тазмикела внезапно поднялась, заставляя Дзирта лицом снова протаранить её плечи, а несчастную Кэтти-бри чуть было не пролететь прямо над ним.

Мгновением позже, драконица резко развернулась и начала опускаться на поле рядом с огромным человеком.

Дзирт и Кэтти-бри заключили Вульфгара в крепкие объятия. Бренор подоспел к друзьям в скором времени, спрыгивая со спины Ильнезары, даже не дожидаясь, пока драконица совершит посадку. Дворф ударился о землю, кувыркаясь и подпрыгивая, но все заботы этого мира отступили, когда он бросился на своего приемного сына.

В то же время из-за деревьев показался Реджис, помятый, но улыбающийся. Они снова были вместе. Компаньоны Митрил-Халла.

Кэтти-бри посмотрела на Дзирта.

– Это хороший день, – сказала она.

Её одежда высохла, чего нельзя было сказать о её глазах. Подавленная Доум’вилль бродила по полям к югу от Раувин. В какой-то момент женщина отметила движение на востоке, и быстро убралась подальше.

Это дроу спасались из битвы, произошедшей у брода Раувин. Они бежали – ящер Равеля сбросил её в реку, и никто не остановился. Не опытался помочь ей.

Эльфы Лунного Леса никогда не поступили бы так.

На мгновение мысль исчезла, сменившись всепоглощающим чувством холода. Ей стало холоднее, чем после того, как она покинула ледяную воду Раувин, эту смертельно холодную воду, которая стекала вниз с вершин северо-восточных гор, порождаемая тающим снегом.

Но это чувство было более глубоким и более всеохватывающим. Эльфийке казалось, что сама кровь застыла в её венах. Она споткнулась и опустилась на одно колено, так и замирая, заставляя свои ноющие легкие продолжать работать. Она с любопытством отметила, что не видит облачков дыхания, вырывавшихся изо рта. Это заставило девушку осознать реальность происходящего с ней.

Это делал Кхазид’хи!

Она схватила меч и прокляла его, приказывая прекратить пытку, но затем поняла, что клинок не специально передавал ей эти чувства. Связь с мечом говорила ей, что Кхазид’хи не создавал этого леденящего мороза, но сам испытывал его. А вместе с ним тоже самое испытывала и она.

И тут эльфийка поняла, что узнал Кхазид’хи. Меч многие десятилетия провел на бедре другого.

Клинок чувствовал смерть Тос’уна.

Мгновение боли сменилось ощущением острого страха. Доум’вилль огляделась, словно ища затаившуюся опасность. Дроу или эльфов, которые вот-вот выскочат на неё, чтобы срубитьеё голову с плеч.

Девушка поняла, что ей трудно дышать.

Доум’вилль хотела бежать, но понятия не имела, куда. Вернуться в Мензоберранзан? Но как она могла? Как она могла остаться среди дроу без посредничества своего отца и его благородной крови Армго? Теперь она, конечно же, стала простой дартиир. Отбросом, с которым можно было забавляться, пытать, а потом, в конечном итоге, убить.

И Доум’вилль знала, что даже смерть от руки темных эльфов будет мучительной. Она понимала, что станет просить о смерти задолго до того, как они, наконец, дадут ей покинуть этот мир.

Девушка инстинктивно посмотрела на север, через Раувин, на поля и деревья за ними. Она находилась далеко от южного края Сверкающего Леса, и еще дальше от области этой огромной территории, известной как Лунный Лес.

Её одежда высохла, чего нельзя было сказать о её глазах. Подавленная Доум’вилль бродила по полям к югу от Раувин. В какой-то момент женщина отметила движение на востоке, и быстро убралась подальше..

Это дроу спасались из битвы, произошедшей у брода Раувин. Они бежали – ящер Равеля сбросил её в реку, и никто не остановился. Не опытался помочь ей.

Эльфы Лунного Леса никогда не поступили бы так.

На мгновение мысль исчезла, сменившись всепоглощающим чувством холода. Ей стало холоднее, чем после того, как она покинула ледяную воду Раувин, эту смертельно холодную воду, которая стекала вниз с вершин северо-восточных гор, порождаемая тающим снегом.

Но это чувство было более глубоким и более всеохватывающим. Эльфийке казалось, что сама кровь застыла в её венах. Она споткнулась и опустилась на одно колено, так и замирая, заставляя свои ноющие легкие продолжать работать. Она с любопытством отметила, что не видит облачков дыхания, вырывавшихся изо рта. Это заставило девушку осознать реальность происходящего с ней.

Это делал Кхазид’хи!

Она схватила меч и прокляла его, приказывая прекратить пытку, но затем поняла, что клинок не специально передавал ей эти чувства. Связь с мечом говорила ей, что Кхазид’хи не создавал этого леденящего мороза, но сам испытывал его. А вместе с ним тоже самое испытывала и она.

И тут эльфийка поняла, что узнал Кхазид’хи. Меч многие десятилетия провел на бедре другого.

Клинок чувствовал смерть Тос’уна.

Мгновение боли сменилось ощущением острого страха. Доум’вилль огляделась, словно ища затаившуюся опасность. Дроу или эльфов, которые вот-вот выскочат на неё, чтобы срубить её голову с плеч.

Девушка поняла, что ей трудно дышать.

Доум’вилль хотела бежать, но понятия не имела, куда. Вернуться в Мензоберранзан? Но как она могла? Как она могла остаться среди дроу без посредничества своего отца и его благородной крови Армго? Теперь она, конечно же, стала простой дартиир. Отбросом, с которым можно было забавляться, пытать, а потом, в конечном итоге, убить.

И Доум’вилль знала, что даже смерть от руки темных эльфов будет мучительной. Она понимала, что станет просить о смерти задолго до того, как они, наконец, дадут ей покинуть этот мир.