Текст книги "Роковая кукла. Сборник фантастических романов"

Автор книги: Роберт Энсон Хайнлайн

Соавторы: Айзек Азимов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 35 страниц)

– Убери от двери своих шестерок, Крюгер.

Крюгер сплюнул. Хендрикс пошептался с ним, затем сделал исполнителям знак уйти. Они были только рады. Толпа потекла в зал.

Крюгер подыскал себе местечко сзади, хотя обычно сидел в президиуме.

Отец Джима заметил, что ни один из членов Совета не стремился занять председательское кресло, и сам шагнул на трибуну.

– Давайте изберем председателя, – заявил он.

– Веди собрание, Джеймс, – это был док Макрей.

– В соответствии с установленным порядком, пожалуйста. Это выдвижение?

– Господин председатель…

– Да, мистер Конски?

– Я предлагаю вашу кандидатуру.

– Хорошо. Выдвигайте теперь другие.

Больше предложений, однако, не последовало, бразды правления были вручены ему единогласно.

Мистер Марлоу сообщил, что им получены новости, имеющие жизненно важное значение для Колонии. Затем безо всяких комментариев он рассказал о том, как Виллис попал в руки Хоу. Крюгер встал:

– Марлоу!

– Обращайтесь, пожалуйста, соответствующим образом.

– Господин председатель, – кисло согласился Крюгер, – вы сказали, что это собрание не для того, чтобы привлечь симпатии к вашему сыну. Вы просто пытаетесь избавить его от неприятной необходимости… Вы…

Мистер Марлоу опустил председательский молоток:

– Вы лишаетесь слова. Садитесь.

– Я не сяду. С нескрываемой наглостью вы…

– Мистер Келли, я назначаю вас парламентским приставом. Следите за порядком. Подберите себе помощников.

Крюгер сел. Мистер Марлоу продолжал:

– Это собрание не имеет никакого отношения к обвинениям, выдвинутым против моего сына и Фрэнка Саттона, но имеет отношение к новостям, которые я благодаря им получил. Все вы видели марсианских круглоголовых – попрыгунчиков, как их называют дети, и вы знаете об их изумительной способности повторять звуки. Возможно, большинство из вас слышали, как это делает любимчик моего сына. Случилось так, что именно этот круглоголовый присутствовал в кабинете Хоу, когда обсуждались кое-какие вещи, о которых нам всем необходимо знать. Джим, принеси сюда своего любимца.

Смутившись, Джим взошел на трибуну и положил Виллиса на председательский стол. Виллис посмотрел вокруг и тут же задраил свои люки.

– Джим, – тревожно шепнул его отец, – вытащи его оттуда.

– Попробую, – согласился Джим. – Ну давай, парень. Никто не обидит Виллиса. Вылезай. Джим хочет поговорить с тобой.

Его отец обратился к присутствующим:

– Эти существа – очень пугливые. Тише, пожалуйста. Ну что там, Джим?

– Я пытаюсь.

– Черт возьми, нам следовало бы сделать запись. Наконец Виллис выглянул наружу.

– Послушай, Виллис, дружище, – продолжал Джим, – Джим хочет, чтобы ты поговорил. Все ждут, когда ты заговоришь. Ну давай: «Прекрасный день. Прекрасный день, Марк».

– Садись, приятель, – подхватил Виллис. – Всегда рад тебя видеть, – затараторил он, повторяя слова Хоу и Бичера.

Кто-то узнал голос Бичера; раздалось приглушенное восклицание, когда он сказал об этом другим. Мистер Марлоу неистово жестикулировал, призывая всех успокоиться.

Вскоре, когда Бичер начал доверительно излагать свою теорию «законных взяток», Крюгер встал. Келли положил руки ему на плечи и вновь усадил его. Крюгер начал протестовать; Келли зажал ему рот ладонью и улыбнулся: это было именно то, к чему он постоянно стремился с тех пор, как Крюгера назначили руководить Колонией.

В промежутке между двумя важными разговорами аудитория заволновалась; жестами Марлоу объяснил, что самое интересное еще впереди. Волноваться, однако, не стоило: остановить уже начавшего говорить Виллиса было не проще, чем иного застольного оратора.

Когда он закончил, все озадаченно молчали, затем послышался ропот, мгновенно перешедший во всеобщий гам. Его сменил рев, поскольку каждый пытался перекричать другого. Марлоу ударил молотком, призывая всех к порядку, и Виллис, испугавшись, свернулся шаром. Вскоре молодой специалист по фамилии Эндрюс попросил слова.

– Господин председатель… мы понимаем, как все это важно, но насколько мы можем верить этой зверюге?

– А? Я не думаю, чтобы какая-либо из них оказалась способна повторять что-либо, помимо услышанного. Здесь есть эксперт-психолог, который мог бы дать свое заключение? Что вы думаете об этом, доктор Ибанез?

– Я согласен с вами, мистер Марлоу. Круглоголовый способен порождать речь, соответствующую его интеллектуальному уровню, но то, что он сейчас воспроизвел, предварительно должно было быть услышано. Он повторяет словно попугай. Сомневаюсь, что подобная «запись», если позволите мне так ее назвать, могла быть изменена после того, как ее запечатлела нервная система животного. Это непроизвольный рефлекс – сложный и великолепный, но все же рефлекс.

– Вы удовлетворены ответом, Энди?

– Нет, не совсем. Все мы знаем, что попрыгунчик – это только суперпопугай и не настолько умен, чтобы лгать. Но принадлежит ли этот голос Генеральному Представителю? Он похож на него, но я слышал его только по радио.

– Это Бичер, – откликнулся кто-то. – Мне достаточно часто приходилось слушать его ахинею, когда я жил в Сёртисе.

Эндрюс покачал головой:

– Голос действительно похож, но мы должны знать наверняка. Возможно, это талантливый актер.

Крюгер сидел не шевелясь, в состоянии шока. Новости были полной неожиданностью и для нею, так как Бичер, избегая риска, не доверял такой информации кому-либо из провинциальных чиновников. Однако, совесть Крюгера была не совсем чиста: в его официальной корреспонденции имелись некоторые намеки на то, что сообщение Виллиса соответствует действительности: миграция не могла произойти без ряда традиционных приказов, издаваемых Центральным бюро. Он также испытывал беспокойство, поскольку знал, что никакой подготовительной работы не производится, хотя, в соответствии с официальным заявлением, переселение должно было начаться меньше, чем через две недели.

Однако замечания Эндрюса подали ему слабую надежду. Поднявшись, он заявил:

– Я рад, что хотя бы у кого-то хватило здравого смысла не попасться на удочку. Сколько времени вы потратили на то, чтобы научить его этому, Марлоу?

– Заткнуть ему рот, шеф? – спросил Келли.

– Нет. На это необходимо ответить. Я думаю, что здесь все зависит от того, верите вы или нет моему парню и его приятелю. Кто-нибудь из вас желает задать им вопросы?

Худой долговязый человек выбрался откуда-то из глубины зала:

– Я могу уладить дело.

– Что? Замечательно, мистер Толанд, вам слово.

– Нужно принести пару приборов. На это уйдет всего несколько минут.

Толанд был инженер-электроник и специалист по акустике.

– А… Я, кажется, понял, что вы намерены сделать. Вам нужен образец с голосом Бичера – для сравнения, не так ли?

– Ага. Но у меня есть все, что надо. Каждый раз, когда Бичер произносил речь, Крюгер просил записать ее.

Несколько человек вызвалось помочь Толанду, после чего Марлоу предложил устроить перерыв. Миссис Поттл сразу же поднялась.

– Мистер Марлоу!

– Да, миссис Поттл. Прошу всех успокоиться.

– Лично я ни минуты больше не собираюсь оставаться здесь и слушать весь этот вздор. Только подумайте: обвинить в таком дорогого мистера Бичера! Не говоря уже о том, что вы позволили этому ужасному Келли делать с мистером Крюгером! А что до этого зверя, – она указала на Виллиса, – то ему совершенно нельзя доверять, я прекрасно это знаю.

Она фыркнула, сказала: «Пошли, дорогой» мистеру Поттлу и ринулась вон.

– Остановите ее, Келли! – мистер Марлоу сохранял спокойствие. – Я надеюсь, никто не допытается уйти отсюда, пока мы не примем решение. Если Колония решит действовать, возможно, неожиданность даст нам определенное преимущество. Собрание позволит мне принять меры к тому, чтобы ни один скутер не покинул Колонию до тех пор, пока вы не определитесь относительно обсуждаемого вопроса?

Единственное «нет» прозвучало из уст миссис Поттл.

– Найдите себе помощников, мистер Келли, – приказал Марлоу, – и обеспечьте выполнение решения собрания.

– Хорошо, шеф!

– Теперь вы можете идти, миссис Поттл. А вы, мистер Крюгер. – нет.

Мистер Поттл остановился в замешательстве, а затем засеменил следом за женой.

Вернулся Толанд и установил свой аппарат на трибуне. С помощью Джима удалось убедить Виллиса повторить текст, на сей раз для магнитофона. Вскоре Толанд поднял руку.

– Достаточно. Теперь мне надо найти несколько слов для сравнения.

Он выбрал «колония», «компания», «день» и «марсианский», поскольку они встречались в каждой записи Виллиса и в радиовыступлениях Генерального Представителя.

Он тщательно проверял каждое из них, высвечивая на экране осциллоскопа сложный комплекс неподвижных волн, в которые воплотились воспринимаемые на слух особенности индивидуального произношения, позволяющие опознать чей-либо голос с не меньшей достоверностью, чем отпечатки пальцев дают возможность идентифицировать чью-нибудь личность.

Наконец он встал:

– Это голос Бичера, – заявил он категорически.

Отец Джима вновь был вынужден опустить молоток, призывая к порядку. Когда все успокоились, он сказал:

– Итак, – какова будет ваша воля?

– Давайте линчуем Бичера, – крикнул кто-то.

Председатель предложил всем ограничиться реальными задачами.

– А что Крюгер может сказать по этому поводу? – раздался еще один выкрик.

Марлоу повернулся к Крюгеру:

– Господин Представитель, вы выражаете интересы Компании. Вам слово.

Крюгер облизал губы:

– Если допустить, что это животное повторяет высказывания, которые действительно принадлежат Генеральному Представителю…

– Перестань юлить!

– Толанд доказал это!

Глаза Крюгера забегали: перед ним стояла проблема, неразрешимая для человека такого склада.

– Да ведь это вовсе не мое дело, – сказал он сердито. – Меня скоро отсюда переведут.

Поднялся Макрей:

– Мистер Крюгер, вы отвечаете за наше благополучие. Вы хотите сказать, что не станете защищать наши права?

– Дело в том, доктор, что я работаю на Компанию. И даже если ее политика такова – а я не уверен в этом, – вы не можете ожидать от меня выступления против оной.

– Я тоже работаю на Компанию, – доктор помрачнел. – Но я ей не продавался со всеми потрохами, – он обежал толпу взглядом. – Что скажете, люди? Может, выставим его отсюда в шею?

Марлоу вновь был вынужден призвать к порядку:

– Садитесь, доктор. Нам некогда тратить время по пустякам.

– Господин Председатель…

– Да, миссис Палмер?

– Как вы думаете, что нам делать?

– Я предпочел бы услышать предложения из зала.

– Напрасно – вы узнали об этом раньше, чем мы; и, должно быть, уже что-то решили. Расскажите нам.

Марлоу увидел, что ее пожелание пользуется поддержкой.

– Ну что ж, хорошо, я выражу наше общее с мистером Саттоном мнение. По контракту мы имеем право на миграцию, и Компания обязана нам это позволить. Я собираюсь мигрировать немедленно.

– Я тоже!

– И я!

– Вопрос! Здесь вопрос!

– Откроем дебаты? – спросил Марлоу.

– Один момент, господин председатель… – это говорил некто по имени Хамфри Гиббс – невысокий аккуратный человек. – Мы действуем слишком поспешно и, если мне будет позволено так выразиться, в противоречии с установленным порядком. Мы еще не исчерпали всех имеющихся у нас возможностей. Нам следует связаться с мистером Бичером. Существуют, возможно, серьезные основания для такого изменения политики.

– А как вы себя чувствуете при минус сто?

– Господин председатель, я просто вынужден просить вас призвать всех к порядку.

– Пусть он скажет, – распорядился Марлоу.

– Как я уже говорил, существуют, возможно, серьезные основания, но правление Компании на Земле, вероятно, не слишком хорошо осведомлено о здешних условиях. Если мистер Бичер не способен помочь нам, следует связаться с правлением и попытаться договориться. Но нам не следует ставить себя над законом. Если даже произойдет самое плохое, у нас есть контракт; и если нас к тому принудят, мы всегда можем подать в суд.

Он сел. Макрей снова поднялся.

– Кто-нибудь возражает против моего выступления? Я не хочу нарушать процедуру.

Последовала одобрительная тишина; и он продолжил:

– Итак, этот слюнтяй хочет подать в суд! Ко времени, когда он «исчерпает все имеющиеся у нас возможности» – и нас вместе с ними! – на улице будет минус сто тридцать и иней толщиной в фут. А он желает организовать длительный судебный процесс – там, на Земле – и нанять адвоката!

Если хотите соблюдать контракт, соблюдайте его сами. Вы знаете, что кроется за всем этим: еще в прошлом году, когда Компания сократила пособие на домашнее хозяйство и стала взимать деньги за излишки багажа, все стало ясно. Я предупреждал вас тогда – но правление было за сто миллионов миль отсюда, и вы предпочли платить, а не бороться. Компания терпеть не может тратиться на наш переезд, но еще более важен тот факт, что они страстно желают прислать к нам дополнительное количество иммигрантов, причем быстрее, чем мы сможем их принять. Им кажется, что они с наименьшими потерями выпутаются из ситуации, если как Южная, так и Северная колонии будут постоянно заняты. Это, конечно, проще, чем строить новые дома.

Как только что заметил любезный Гиббс, они не знают, какие здесь условия, и не понимают, что мы не сможем эффективно трудиться зимой.

Вопрос не в том, сможем мы или нет пережить полярную зиму: смотрители-эскимосы зимуют здесь каждый год. И дело не просто в контракте. Главное – хотим мы быть свободными людьми, или мы позволим принимать за нас решения на другой планете, кем-то, кто Марса в глаза не видел!

Еще минуту – позвольте мне закончить! Мы – передовой отряд. Когда атмосферный проект будет завершен, за нами последуют миллионы других людей. Ими что, тоже будет править совет собственников с Земли? Что, Марс останется ее колонией? Пришло время решить этот вопрос!

Воцарилась мертвая тишина, а затем раздались редкие аплодисменты.

– Продолжаем дебаты? – спросил Марлоу.

Поднялся мистер Саттон.

– В том, что сказал док, доля правды есть. Мне никогда не нравилось подчиняться помещикам, не живущим в своем поместье.

– Правильно, Пэт, – воскликнул Келли.

– Я снимаю эту тему с обсуждения, – сказал отец Джима. – Настоящий и единственный вопрос на сегодня – вопрос о немедленной миграции. Вы готовы голосовать?

Проголосовали единогласно. Если кто-то воздержался, то, во всяком случае, не стал подавать голос против. Таким образом уладив дело, они затем избрали чрезвычайный комитет, председатель которого был подотчетен комитету, а комитет за свои решения отчитывался перед всей Колонией.

Председателем был вновь избран Джеймс Марлоу-старший. Предлагали также доктора Макрея, но он отказался даже от обсуждения. Мистер Марлоу расквитался с ним, включив его в комитет.

В Южной колонии жили пятьсот девять человек (включая детей и стариков). В их распоряжении было одиннадцать скутеров: количество, в принципе, достаточное. Однако, для того, чтобы перевезти всех за один раз, людей приходилось грузить почти как тюки, ограничивая багаж несколькими фунтами ручной клади. Обычно миграция осуществлялась не менее чем в три этапа, причем Малый Сёртис обеспечивал дополнительное число скутеров.

Отец Джима решил перевезти всех разом, надеясь, что последующее развитие событий позволит вернуться за личными вещами. То и дело раздавались голоса протеста, но он упорно стоял на своем, комитет его поддерживал, и никто не пытался созвать городское собрание. Было решено отправляться в понедельник на рассвете.

Крюгеру позволили вести дела своей конторы – Марлоу предпочитал заправлять всем самостоятельно. Но Келли, который продолжал оставаться чем-то вроде начальника полиции, вменялось в обязанность постоянно держать Крюгера под контролем. Келли позвонил Марлоу в воскресенье днем:

– Алле, шеф, слышали новость? Пара полицейских из Компании только что прибыла на скутере, чтобы забрать ваших с Саттоном парней назад в Сёртис.

Марлоу задумался: Крюгер, должно быть, позвонил Бичеру, как только узнал, что ребята вернулись домой.

– Где они сейчас?

– Здесь, в кабинете Крюгера. Мы их арестовали.

– Приведите их сюда. Я хочу задать им несколько вопросов.

– Хорошо.

Скоро они появились – два крайне раздраженных мужчины, обезоруженные и в сопровождении Келли и его помощника.

– Отлично, мистер Келли. Нет, оставаться не нужно – я вооружен.

Когда Келли и его заместитель ушли, один из людей Компании сказал:

– Вам это так не пройдет, знаете ли.

– Повреждений вам не нанесли, – спокойно заметил Марлоу, – и вскоре вам вернут ваше оружие. Я просто хочу вас кое о чем спросить.

Но все, чего ему удалось от них добиться – это была пара недовольных отрицательных ответов. Вновь зазвонил местный телефон, и на экране появилось лицо Келли:

– Вы мне не поверите, шеф…

– Не поверю чему?

– Старая лиса Крюгер удрал в том самом скутере, на котором прибыли эти пташки. Я даже не знал, что он умеет водить.

Выражение лица Марлоу ничем не выдало его чувств. После короткой паузы он ответил:

– Время отправления переносится: поедем сегодня на закате. Бросайте дела и сообщите всем об этом.

Он посмотрел на диаграмму.

– Это будет через два часа десять минут.

Протесты зазвучали громче, чем когда-либо прежде, и, тем не менее, когда Солнце коснулось горизонта, первый скутер отправился в путь. Остальные двинулись следом с интервалами в тридцать секунд.

Солнце скрылось, и одновременно с ним тронулся последний скутер. Колония устремилась на север.

X
«НАС ЗАГНАЛИ В УГОЛ»

Четыре скутера представляли собой устаревшую модель, и их максимальная скорость не превышала двухсот миль в час. Они шли впереди, задавая темп. Приблизительно в полночь у одного из них забарахлил двигатель, и всей колонне пришлось сбавить ход. Примерно в три скутер совсем встал, пришлось остановиться и размещать его пассажиров по другим скутерам – занятие весьма рискованное.

Макрей и Марлоу снова забрались в штабную машину, шедшую последней. Доктор взглянул на часы:

– Думаешь остановиться в Гесперидуме, командир? – спросил он, когда скутер тронулся.

Станцию Циния они проследовали без остановки, до Гесперидума оставалось совсем немного, а за ним, примерно в семистах милях, находился Малый Сёртис.

Марлоу нахмурился:

– Я бы не хотел. Если мы задержимся в Гесперидуме, то придется ждать до заката, чтобы укрепился лед, и мы потеряем почти сутки. Крюгер опережает нас, и в распоряжении Бичера окажется целый день, чтобы найти способ нас остановить. Если бы я был уверен, что после восхода лед будет держать достаточно долго и мы успеем добраться туда… – он остановился и закусил губу.

В Южной колонии была ранняя зима, и канал встал подо льдом до самой весны. Но они уже почти достигли экватора. По ночам покрытые льдом, утром здесь каналы оттаивали из-за ежедневных резких перепадов температуры, которые происходили вследствие разреженности марсианской атмосферы. К северу от экватора, куда они направлялись, весенние воды уже побежали с тающей полярной шапки. Вода замерзала в канале ночью, но это был плавучий лед, двигавшийся вместе с потоком, а ночные облака помогали сохранить дневную жару.

– В случае, если проскочим без остановки, что думаешь делать, командир? – настаивал Макрей.

– Сразу к пристани, поднимем скутеры и загрузим все имеющиеся там лодки. Как только лед станет достаточно слабым для того, чтобы лодки могли разбить его, отправляемся на север. Было бы неплохо, если бы примерно сотни полторы наших уже двинулись из Малого Сёртиса еще до того, как Бичер придет в себя. У меня нет никакого конкретного плана – только желание действовать быстро и решительно, чтобы у него тоже не осталось времени рассчитывать свои шаги. Я хочу поставить его перед уже свершившимися фактами. Макрей кивнул.

– Дерзость – ключ к победе. Действуй.

– Я хочу, но боюсь за лед. Если скутер провалится, будут жертвы – по моей вине.

– У тебя достаточно толковые водители, чтобы выстроить машины эшелоном, как только взойдет Солнце. Джеймс, я давно усвоил, что в этой жизни иногда необходимо рисковать. Иначе ты просто растение, цель которого – попасть в суп, – он умолк и стал вглядываться куда-то через плечо водителя. – Там впереди свет – это, должно быть, Гесперидум. Решайся, Джеймс.

Марлоу не ответил. Спустя некоторое время свет остался позади. Когда Солнце взошло, Марлоу велел своему водителю выбраться из колонны и возглавить ее. Около девяти они миновали стоянку скутеров Малого Сёртиса, затем космопорт и оказались прямо у бухты, которая являлась конечной станцией на главном канале, если двигаться с севера. Водитель вырулил на откос и еще больше снизил обороты, не обращая внимания на полозья. Головная машина проползла вдоль откоса и остановилась; остальные затормозили следом.

Из штабной машины выбрались Марлоу, Келли и Макрей, за ними, с Виллисом на руках, последовал Джим. Двери других скутеров открылись, и люди начали выходить.

– Келли, скажи им вернуться в машины, – мистер Марлоу говорил отрывисто.

Услышав это, Джим спрятался за его спину и попытался не привлекать к себе внимания.

Марлоу сердито смотрел на бухту. В ней не было ни одной лодки. На противоположном берегу, вытащенный на ростры, стоял один маленький катер со снятым мотором. Наконец Марлоу повернулся к Макрею.

– Да, док, я влип и не знаю, как выкрутиться.

– Если бы ты остановился в Гесперидуме, было бы не лучше.

– И не хуже.

Какой-то человек вышел из складского помещения и направился к ним.

– Что это там? – спросил он, глядя на стоящие скутеры. – Цирк?

– Это ежегодная миграция.

– Никак не мог понять, когда ваши люди проедут на север. Здесь об этом – ни слова.

– А где лодки?

– Всё еще разбросаны там и сям, главным образом у проектных объектов, я думаю. Я с этим не связан. Позвоните лучше в транспортное агентство.

Марлоу опять нахмурился:

– Вы можете мне сказать, по крайней мере, где находится наше временное жилище?

Каждый раз, когда начиналась миграция, для поэтапно прибывавших колонистов отводился отдельный склад, предварительно переоборудованный в нечто, напоминающее казарму, так как единственная гостиница Компании – отель «Марсополис» – располагала только двадцатью номерами.

Человек растерялся:

– Теперь, когда вы упомянули об этом, я сообразил, что не слышал о проведении соответствующих работ. Похоже, весь график полетел к чертям, да?

Марлоу выругался, поняв, что его вопрос был неуместен. Бичер, естественно, не сделал никаких приготовлений для миграции, которую он вообще не собирался разрешать.

– Где-нибудь поблизости есть телефон?

– У меня в конторе – я здесь заведующий складом. К вашим услугам.

– Спасибо, – сказал Марлоу и пошел туда. Макрей направился следом.

– Что собираешься делать?

– Хочу позвонить Бичеру.

– Ты думаешь, это разумно?

– Черт возьми, должен же я выпустить людей из машин. Там ведь грудные дети – и женщины.

– Они в безопасности.

– Послушай, док, теперь, когда мы здесь, Бичер обязан что-то сделать.

Макрей пожал плечами:

– Тебе решать.

Переговорив сначала с несколькими секретарями, Марлоу, наконец, увидел на экране Бичера. Генеральный Представитель не узнал его:

– Да? Ну говори, дружище, какое там у тебя срочное дело?

– Моя фамилия Марлоу. Я исполняю обязанности председателя комитета жителей Южной колонии. Я хочу знать…

– Ах, да! Знаменитый мистер Марлоу. Мы видели, как прибыла твоя армия голодранцев, – Бичер отвернулся и сказал что-то в сторону. Ему ответил голос Крюгера.

– Теперь, когда мы здесь, что вы собираетесь с нами делать?

– Делать? А разве не ясно? Как только вечером застынет лед, вы все развернетесь и поедете назад – туда, откуда приехали. Все, кроме тебя – ты останешься здесь до суда. И твой сын, если я правильно помню.

Марлоу сдержался:

– Я говорю не об этом. Мне нужно помещение со столовой и туалетами на пятьсот человек.

Бичер только отмахнулся:

– Пусть остаются, где есть. Один день не принесет им вреда. Это им наука.

Марлоу хотел было ответить, передумал и отсоединился:

– Ты был прав, док. Разговаривать с ним не имеет никакого смысла.

– Что ж, вреда это тоже не принесло.

Они вышли на улицу и обнаружили, что Келли построил цепочку своих помощников вокруг скутеров.

– Я начал волноваться и поэтому решил расставить вокруг кое-кого из парней.

– Из тебя бы получился лучший командир, чем я, – сказал ему Марлоу. – Что-нибудь произошло?

– Один из бичеровских полицейских сунулся сюда, но затем опять ушел.

– Почему ты его не схватил? – спросил Макрей.

– Да я хотел, – ответил Келли, – но он не остановился, когда я крикнул ему. Его мог остановить только выстрел.

– Надо было слегка его зацепить, – сказал Макрей.

– Надо? – обратился Келли к Марлоу… – У меня было желание, но я не знал, в какой стадии сейчас наши отношения. Это – открытая война или просто ссора с Компанией?

– Ты поступил правильно, – заверил его Марлоу. – Стрельбы не будет, если только Бичер сам не начнет ее.

Макрей хмыкнул, Марлоу повернулся к нему:

– Ты не согласен?

– Я вспомнил случай, с которым я столкнулся на американском Западе. Уважаемый гражданин застрелил в спину профессионального убийцу. Когда его спросили, почему он не дал противнику возможность защищаться, этот гражданин сказал: «Он – мертвый, а я – живой, всё именно так, как я хотел». Джеймс, если ты будешь относиться к заведомому мерзавцу как к порядочному человеку, ты окажешься в жутко невыгодном положении.

– Доктор, сейчас не время рассказывать истории. Я должен немедленно добыть для этих людей безопасное жилье.

– Я остаюсь при своем мнении, – настаивал Макрей, – поиски жилья – не самое срочное дело.

– Что же тогда самое срочное?

– Создай оперативную группу из своих лучших стрелков и пошли их сцапать Бичера и других чиновников Компании. Я берусь руководить.

Марлоу сердито отмахнулся.

– Вне обсуждения. Пока мы – группа граждан, действующих в соответствии с законом. Один такой шаг – и мы все вне закона.

Макрей покачал головой.

– Ты не понимаешь значения уже совершенных тобой поступков. Ты знаешь, что вода течет вниз по склону, но думаешь, что она никогда не достигнет дна. С точки зрения Бичера, ты уже вне закона. Мы все.

– Ерунда. Мы просто добиваемся выполнения контракта. И если Бичер что-то себе позволяет, мы действуем соответственно.

– Говорю тебе, сынок, – за дело надо браться твердой рукой.

– Доктор Макрей, если вы так хорошо во всем разбираетесь, почему вы отказались стать председателем?

Макрей покраснел:

– Простите, сэр. Каковы будут ваши распоряжения?

– Вы знаете Сёртис лучше меня. Где здесь здание, которое мы могли бы реквизировать в качестве временного пристанища?

Джим решил, что настал удачный момент.

– Пап, – сказал он, выходя из-за его спины, – я знаю, где мы сейчас, а колледж находится…

– Джим, у меня нет времени на болтовню. Иди в машину.

– Но, папа, туда идти всего десять минут!

– Я думаю, его предложение не лишено смысла, – вмешался доктор. – В колледже есть настоящие кровати для детей и кухня.

– Хммм – хорошо. Может быть, нам стоит использовать оба здания и устроить женщин и маленьких детей в женском колледже?

– Джеймс, – посоветовал доктор, – рискуя снова выслушать отповедь, я говорю «нет». Не разделяй свои силы.

– Я, собственно говоря, и не собирался. Келли!

– Да, сэр.

– Выводите всех. И пошлите к машинам по человеку из числа ваших помощников – пусть отвечают за каждую группу и не дают им разбрестись.

– Есть.

На улицах заселенной землянами территории Малого Сёртиса пешеходов почти не было – они предпочитали пользоваться туннелями. Те несколько человек, которых колонисты все-таки повстречали, казалось, были удивлены, но ни один из них не доставил им хлопот.

Пневматический замок на входной двери колледжа отличался сверхпрочностью. Когда, после повторного усилия, внешняя дверь наконец открылась, Хоу шагнул вперед. Он был рассержен.

– Что все это значит? – спросил он.

Едва завидев его, Виллис свернулся шаром. Джим спрятался за спину отца. Марлоу шагнул вперед:

– Сожалеем, но мы вынуждены использовать помещение колледжа в качестве временного приюта.

– Этого делать нельзя. И вообще, кто вы такой?

– Моя фамилия Марлоу. Я отвечаю за миграцию.

– Но… – внезапно Хоу повернулся, пробрался сквозь толпу и исчез.

Спустя почти тридцать минут Марлоу, Макрей и Келли зашли в колледж вместе с последней группой. Марлоу приказал Келли поставить по часовому за каждой дверью. Макрей хотел было предложить выстроить цепочку вооруженных охранников снаружи здания, но смолчал.

Мистер Саттон ждал Марлоу в прихожей:

– Экстренное сообщение от миссис Палмер, шеф, – она просила передать вам, что еда будет готова примерно через двадцать минут.

– Отлично! Я сам не прочь слегка перекусить.

– А штатная повариха колледжа сидит, надувшись, в столовой. Она хочет поговорить с тобой.

– Объяснись с ней сам. Где Хоу?

– Черт его знает. Он пронесся здесь, как ангел-истребитель.

Человек протискивался вперед сквозь толпу – прихожая была переполнена не только колонистами, но и студентами. Повсюду происходили встречи родителей с их сыновьями. Келли хлопал по спине своего отпрыска, и тот не оставался в долгу. Стоял гул. Человек, наконец, пробрался, наклонился к уху Марлоу и сказал:

– Мистер Хоу у себя в кабинете. Он там заперся, я только что пытался зайти к нему.

– Пусть сидит, – решил Марлоу. – Вы кто?

– Ян ван дер Линден, здешний преподаватель естественнонаучных дисциплин. А вы, если позволите?

– Фамилия – Марлоу. Я отвечаю за этот сумасшедший дом. Послушайте, мы собираемся пробыть здесь по крайней мере день или два. Вы могли бы отправить домой ребят из города – и учителей тоже.

Преподаватель колебался:

– Мистеру Хоу не понравится, если я поступлю так без его согласия.

– Я в любом случае намерен сделать это, но вы можете ускорить этот процесс. Я беру на себя полную ответственность.

Джим сквозь толпу увидел маму и не стал дожидаться конца разговора. Она прислонилась к стене, держа Оливера; ее внешний вид свидетельствовал о крайней усталости. Филлис стояла рядом. Джим скользнул в толпу.

– Мама!

Она обернулась:

– Что, Джимми?

– Пойдем со мной.

– Ох, Джимми, я слишком устала.

– Пошли! Я знаю место, где ты сможешь прилечь.

Через несколько минут он привел их в комнату, в которой когда-то жили они с Фрэнком. Мама опустилась на его койку.

– Джимми, ты ангел.

– Не волнуйся. Фил принесет тебе что-нибудь поесть. Я пойду назад и посмотрю, что происходит.

Он пошел было, но задержался.

– Фил, ты не могла бы позаботиться о Виллисе?

– Почему? Я тоже хочу посмотреть, что происходит.

– Ты девочка, тебе лучше не путаться под ногами.

– Но мне нравится! Я думаю, что все это имеет ко мне такое же отношение…

– Перестаньте, дети. Джимми, мы позаботимся о Виллисе. Скажи отцу, где мы находимся.

Джим передал сообщение и стал в конец длинной очереди за едой. Когда очередь наконец подошла, и завтрак был съеден, он обнаружил, что большинство колонистов собралось в огромной аудитории колледжа. Он вошел туда, отыскал взглядом доктора Макрея с Фрэнком и пробрался к ним.