Текст книги "Дом психопата"

Автор книги: Роберт Альберт Блох

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)

– Понял, – улыбнулся Гиббз. – Не понравится представление – всегда можно незаметно улизнуть.

Эми покачала головой.

– Мне интересно не представление, а зрители. А оно напоминает мне… Я не вижу здесь детей. Где Мик Зонтаг?

– Она пребывает в шоке после того, что случилось, – ответил Гиббз. – Доктор Роусон посоветовал ее отцу увезти ее куда-нибудь на время. Наверное, они сейчас в Диснейленде. Хотел бы я там сейчас оказаться.

– Понимаю. – Эми пожала плечами. – Но дела не отпускают.

– Рассаживайтесь, пожалуйста. Еще пара минут, и мы начнем.

Это сказал не тот, кого не отпускали дела, а один из помощников распорядителя церемонии. У него были изысканные, учтивые манеры университетского тренера по баскетболу.

Когда они вошли в часовню, бормотание Гиббза смешалось с музыкой.

– Дети сегодня в школе. Хотели было устроить выходной для одноклассников Терри, но не придумали, чем их занять.

Эми двинулась ко второму месту в последнем ряду и лишь в самый последний момент заметила, что слева, всего двумя креслами дальше, сидит Айрин Гровсмит. Гиббз уже занял место справа от нее, у прохода, и идти вперед тоже было слишком поздно. Вместо этого она посмотрела в сторону аналоя на возвышении, откуда исходила музыка. Но ни органа, ни органиста не было; установленный где-то в другом помещении стереопроигрыватель транслировал священные звуки через динамики, размещенные в часовне.

Затем Эми обратила свое внимание на тех, кто сидел впереди нее. В городе было всего несколько человек, которых она могла бы узнать, да и то лишь встретившись с ними лицом к лицу, и все же она попыталась распознать хоть кого-нибудь. Ее старания остались втуне: шерифа Энгстрома здесь не было, и она не смогла найти ни Дорис Хантли, ни гостиничного клерка, ни официантки из кафе. Кто-то же должен был оставаться на работе. Но ее удивило отсутствие большинства тех, кого она видела минувшим вечером в клубе. И где Отто Ремсбах?

Она наклонилась к Гиббзу и спросила его об этом.

Отвечая, он несколько повысил голос, чтобы его можно было услышать сквозь звуки гимна.

– Он здесь не появится, и виной тому – вражда из-за дома Бейтса. Они с Арчером ненавидят друг друга.

– Не совсем так.

Это было сказано почти шепотом, но слова прозвучали вполне отчетливо. Эми подняла голову и увидела перед собой худое, морщинистое лицо высокого седого человека с бородой и глазами ветхозаветного пророка. Он только что вошел в часовню и незаметно встал у них за спиной. Теперь, когда он наклонился, обращаясь к Гиббзу, его уже не было необходимости представлять.

– Я не испытываю ненависти к Отто Ремсбаху, – сказал преподобный Арчер. – Мои чувства направлены только против его проекта, против его намерения извлекать капитал из страданий и мучений других. Неужели вы не понимаете, что, если бы он не восстановил дом Бейтса, эта девочка не оказалась бы там и была бы сегодня жива?!

Хотя говорил он мягким шепотом, в его словах слышался гневный крик. Люди по соседству стали поворачивать головы в их сторону. Гиббз поспешно кивнул.

– Мне известна позиция по этому вопросу, преподобный, – пробормотал он.

– Тогда почему вы ее не разделяете? На послезавтра Ремсбах назначил открытие. Как только это произойдет, последствия могут оказаться непредсказуемыми. Пора бы вам написать об этом в колонке редактора.

– Я подумаю.

– Уж будьте добры. Так или иначе, этого человека надо остановить, пока не пролилась новая кровь. – Арчер пронзил взглядом Эми, на которую только теперь обратил внимание. – Мы и так довольно хорошо известны своими прегрешениями, спасибо средствам массовой информации, – добавил он. – И меньше всего нам нужны посторонние, приезжающие в наш город и порочащие его имя…

Неожиданно музыка прекратилась, и Арчер умолк. Выпрямившись, он устремился по проходу в направлении аналоя.

Эми и Гиббз обменялись взглядами. Он коротко пожал плечами, выразив этим все, что мог бы сказать. Слева от Эми Айрин Гровсмит сидела, повернувшись в их сторону, – очевидно, она прислушивалась к словам Арчера. Даже в этой духоте Эми цепенела от ее ледяного взгляда.

Взгляд был несомненно враждебным, но в нем не сквозило ничего похожего на демоническую одержимость. Если это, конечно, не было результатом вмешательства Эрика Данстейбла.

Данстейбл.Эми быстро окинула взглядом головы людей, занимавших передние ряды, но тщетно. Почему он отсутствовал? Возможно, с ним что-то случилось? Возможно, кто-то устроил так, чтобы с ним что-то случилось? Глупая мысль, конечно. Некоторые из этих людей были настроены явно враждебно, но это вовсе не означало, что они опасны.

Преподобный Арчер всего-навсего оттачивал на них свое красноречие, и то лишь потому, что поблизости не наблюдалось других мишеней. Они с Гиббзом были здесь единственными представители прессы, поскольку в целом вся эта история не представляла для СМИ особого интереса. Как и Терри. Какие-либо улики отсутствовали, а значит, не было и причин следить за убийством, виновный в котором никогда не будет найден. Если только Данстейбл не окажется прав.

Преподобный Арчер ступил на возвышение, опустил руки на аналой и обратился к собравшимся.

– Господу помолимся, – произнес он.

В ответ все покорно склонили головы.

– Мы собрались здесь сегодня, Господи, для того, чтобы помолиться о душе Терезы Доусон…

Эми все пристальнее вглядывалась туда, где стоял Арчер, пытаясь понять, что ее смущает. И вдруг она поняла: за спиной говорившего не было цветов, венков или букетов. Она не сразу догадалась почему: это была всего лишь заупокойная служба, а не похороны. На могиле Терри уже, наверное, лежало много цветов, увядавших в предвечернем зное.

– …память об этом несчастном убиенном ребенке никогда не умрет, но нас утешает сознание того, что наш агнец ныне в безопасности в лоне Господнем. Это мы пребываем в смертельной опасности, пока злодей продолжает находиться среди нас.

Действительно ли он посмотрел на Эми, когда произносил последние слова, или же ей это почудилось? Она не могла сказать определенно, а тем временем люди впереди нее начали поднимать склоненные головы, откликаясь на слова молитвы.

– Но жертва агнца не напрасна. Она учит нас тому, что мы должны раскаяться в своих прегрешениях и отвергнуть греховные помыслы.

Не о ней ли он говорил? Но ведь ее помыслы вовсе не греховны. А найти злодея – дело Данстейбла. Если здесь действительно присутствовал демон, то у демонолога был шанс выставить его на всеобщее обозрение. Лучше уж Данстейбл с его тиком, чем этот фанатик с безжалостным взглядом.

– Услышь нас, о Господи, ибо мы преисполнились решимости ступить на праведный путь, памятуя об этом нежном невинном агнце. Как говорит Псалмопевец, «не введи нас во искушение»…

Эми слушала рассеянно, но эти последние слова настойчиво вторглись в ее мысли. Не имел ли он в виду искушение использовать безумные теории Данстейбла в книге, которую она планировала написать?

А это искушение, безусловно, существовало. Ее первая книга имела успех, даже без особых рекламных усилий со стороны «Стейси паблишинг кампани». Отклики, равно как и продажи, оказались лучше, чем можно было ожидать, настолько лучше, что ее аванс за новый проект удвоился. Тщательное исследование обстоятельств дела Бейтса и его тайны должно было снискать еще больший успех.

Но ей было мало просто большего успеха. Она хотела триумфа.Реклама на целую полосу, самые популярные ток-шоу, поездка по стране с лимузином, который ждал бы ее в каждом аэропорту, – все что полагается. Она устала говорить, что она писательница, и слышать в ответ: «Да, я знаю, но чем вы зарабатываете на жизнь?» Она устала от того, что ее всюду представляют как «мисс Хайнс». Зачем ограничиваться этим, когда у нее есть такой ловкий способ поднять тиражи? Одержимость демонами – вот этот способ. Возможно, книга потеряет в достоверности, но зато создаст ей имя. Амелия Хайнс, публичная персона.И потом, миллионы людей действительно верят в демонов, призраков и сверхъестественные силы.

Так почему бы не воспользоваться такой возможностью? Притом побыстрее, пока кто-нибудь не опередил ее. Все, что ей осталось здесь сделать, – это взглянуть на дом Бейтса; показаться на церемонии Великого Открытия, которое состоится послезавтра, а потом смыться.

– …и пусть память о ней живет в наших сердцах даже после того, как сотрется память о том, другом.Ибо его путь – это путь грешника, и вдвойне грешен будет тот, кто попытается воскресить его в своей памяти. Пусть мертвые хоронят своих мертвецов… [37]37
  Пусть мертвые хоронят своих мертвецов… – Евангельская реминисценция; ср: «… предоставь мертвым погребать своих мертвецов» (Мф. 8: 22; Лк. 9: 60).


[Закрыть]

Хорошая речь, сказала про себя Эми. Преподобный Арчер тоже извлекает капитал из смерти этого ребенка, только на свой лад. Как и Отто Ремсбах. Или как она, если поддастся искушению.

– Мы, живущие, должны лелеять нежную память об агнце, который покинул наше стадо и возвратился на вечнозеленые пажити небес… [38]38
  …вечнозеленые пажити небес… – Ср.: «Господь – Пастырь мой; я ни в чем не буду нуждаться: Он покоит меня на злачных пажитях и водит меня к водам тихим…» (Пс. 22: 1–2).


[Закрыть]

Тема небесного овцеводства нисколько не интересовала Эми, но местные жители, сидевшие впереди нее, похоже, были тронуты услышанным, и из первого ряда, где сидели родители и родственники Терри, ясно донеслись рыдания. Эми украдкой глянула на Айрин Гровсмит; на ледяных глазах секретарши шерифа тоже выступили слезы.

В этот момент преподобный Арчер умолк и снова склонил голову в молчаливой молитве, но лишь на несколько мгновений.

Затем опять заиграл невидимый орган, которому на сей раз принялся подпевать невидимый хор. Забавно, если Господь Бог не любит пение, подумалось Эми.

Она бросила взгляд вправо. Любил Господь музыку или нет, неизвестно, но вот Хэнк Гиббз ее определенно не любил. В какую-то минуту он, улучив момент, незаметно покинул часовню.

Почему он ничего не сказал ей? Хотя бы толкнул локтем, и все. Возможно, что-то произошло…

Эта мысль заставила Эми подняться и как можно скорее переместиться к выходу. За ее спиной продолжали звучать электронно-евангелические голоса, разносимые гулким эхом. Гиббза нигде не было видно. Возможно, он вышел наружу, чтобы не слышать музыки и подышать свежим воздухом. Если так, он поступил разумно: хотя возле дверей церкви было и не столь душно, как в часовне, стойкий запах благовоний ощущался и здесь.

Эми расслышала пару слов из гимна, который исполнял хор, что-то насчет использования «крови агнца». [39]39
  …что-то насчет использования «крови агнца». – Ср.: «…великое множество людей, которого никто не мог перечесть, из всех племен и колен, и народов и языков, стояло пред престолом и пред Агнцем в белых одеждах и с пальмовыми ветвями в руках своих. <…> …это те, которые пришли от великой скорби; они омыли одежды свои и убелили одежды свои Кровию Агнца» (Откр. 7: 9, 14); «Они победили его [дьявола] кровию Агнца и словом свидетельства своего, и не возлюбили души своей даже до смерти» (Откр. 12: 11).


[Закрыть]Неудачное выражение, если иметь в виду проповедь преподобного Арчера.

Она устремилась к выходу, желая оказаться снаружи до того, как услышит еще одно упоминание о пролитой крови.

И в этот момент дверь открылась и на фоне солнечного света возник чей-то силуэт. Эми сразу поняла, что это не Гиббз, и, не успел он приблизиться к ней, узнала мятый костюм, волосы и бороду. Сегодня на нем были темные очки, скрывавшие его тик, но в целом не изменившие в лучшую сторону его облик. Более того, они придавали ему несколько зловещий вид, что в его случае определенно было излишним.

– Мистер Данстейбл, я искала вас, – тихо проговорила Эми. – Почему вас не было на заупокойной службе?

– Я неправильно рассчитал время, необходимое, чтобы добраться сюда из города, – ответил он.

– Вы пришли сюда пешком? В такую жару?

Эрик Данстейбл кивнул.

– У меня не было выбора. Ни одна машина, ехавшая в этом направлении, не остановилась, и меня никто не подбросил. – Если за его вздохом и последовала горькая улыбка, борода скрыла ее. – Здешние люди не слишком-то радушны, правда?

Но зато очень осторожны.Эми не сказала этого вслух. Не было смысла объяснять Данстейблу, что жители Фейрвейла косо смотрят на незнакомцев, которые выглядят так, словно сошли со страниц хоррор-комикса. А если этот незнакомец еще утверждает, что он демонолог…

– Мне жаль, – сказала Эми. Ей действительно было его жалко. Учитывая то, какой путь по жаре он проделал, добираясь сюда, он вызывал скорее сочувствие, чем подозрения.

И тем не менее она огляделась по сторонам, прежде чем снова заговорить. Звуки, доносившиеся из часовни, говорили о том, что церемония еще не окончилась. Но здесь, кроме нее и Данстейбла, были только тени.

– Вы, случайно, не встретили по пути Хэнка Гиббза? – тихо спросила Эми.

– Издателя местной газеты? – Данстейбл покачал головой.

– Наверное, он поехал в другую сторону. – Произнеся это, Эми заметила, что перешла едва ли не на шепот. Что было в этом месте такого, что заставляло людей понижать голос и усмирять дух?

Что бы это ни было, Эрик Данстейбл тоже это почувствовал. Усталый, весь в дорожной пыли, он вдруг как будто ожил и стал выжидающе всматриваться в окружающие тени, прислушиваться к чему-то, хотя едва ли то были неземные голоса хора.

Внимательно всмотревшись в него, Эми поняла, в чем дело. То, как он наклонил голову, ясно говорило о том, что ему нет никакого дела до музыки. Как ни странно, его поза напомнила ей кое о чем другом. Совершенно другом. Так гончая берет след…

И вот он заговорил – заговорил так тихо, что только тени могли его услышать. Тени услышали, и Эми удалось разобрать те несколько слов, которые он произнес торжественным шепотом:

– Я был прав. Зло здесь.

– Да. Я это тоже чувствую.

Эми обернулась на звук голоса, который принадлежал преподобному Арчеру. Тот стоял прямо у них за спиной. Ткнув указательным пальцем в Данстейбла, он произнес:

– Выи есть это зло!

10

Лишь благодаря появлению Дика Рено, помощника шерифа, их перепалка не перешла в крик. Рено вошел в церковь как раз в ту минуту, когда собравшиеся начали покидать часовню. Органная музыка все еще звучала, и это оказалось весьма кстати; по крайней мере, она заглушала гневные эскапады Арчера и хриплые ответы Данстейбла.

Однако для того, чтобы ссора не привлекла всеобщего внимания, потребовалось физическое вмешательство Дика Рено, который и положил конец перебранке. Затем совместными усилиями доктора Роусона и седовласой миссис Арчер разгневанный священник был уведен с поля боя.

Эми на мгновение отвлеклась, наблюдая за этим, и, когда она обернулась, Эрика Данстейбла уже не было рядом.

– Улетел как летучая мышь, едва я отпустил его руку, – покачал головой Дик Рено. – Не расскажете, из-за чего это они?

Эми окинула беглым взглядом толпу, направлявшуюся к выходу, и покачала головой.

– Мне бы не хотелось сейчас говорить об этом.

– Ну как знаете. – Рено кивнул. – Надеюсь, в машине вам будет удобнее сделать это.

Эми нахмурилась.

– Только не говорите мне, что я вновь арестована!

Рено покачал головой.

– Подъезжая сюда, я встретил Хэнка Гиббза. Он как раз отъезжал и попросил меня подбросить вас обратно в город. Говорит, не предполагал, что служба затянется так надолго. Ему надо подготовить завтрашний выпуск. Просил передать свои извинения.

– Понимаю. – Эми помолчала. – А вы?

– Что я?

– Не против подвезти меня?

– С удовольствием. – Рено сошел вместе с ней по ступенькам, потом направился по дорожке в обход здания церкви. – Я припарковался с той стороны, – сказал он. – Решил, что люди могут не то подумать, увидев, как вы садитесь в патрульную машину.

– Спасибо. – Эми улыбнулась. – Весьма вам признательна.

И это была правда. Меньше всего на свете ей сейчас хотелось, чтобы обыватели Фейрвейла приняли ее за преступницу. И без того она была приговорена быть женщиной и подозревалась в том, что она «писательница», да еще и заезжая, которую следует выставить из города.

Как только патрульная машина свернула за церковью на узкую однополосную дорогу, Эми почувствовала себя более комфортно. Никто больше не смотрел на нее пристально, и не было такой удушающей жары. Рено, очевидно, проверил по карте, как можно добраться до города окольным путем, и она была признательна ему за это.

Он смотрел на дорогу, что бежала впереди. Плоская линия носа портила его профиль. Когда он повернулся к Эми, этот недостаток исчез.

– Вам удобно? – спросил он. – Если хотите, могу включить кондиционер.

– Мне хорошо. – Эми улыбнулась. – Я вот подумала… может, я и не нравлюсь кому-то из местных, но большинство из вас – само гостеприимство. С тех пор как я сюда приехала, мне ни разу не пришлось сидеть за рулем.

– И не надо, – сказал Рено. – Покрышки целее будут.

Эми нахмурилась, и он это заметил.

– В чем дело? Я сказал что-то не то?

Эми покачала головой.

– Нет, просто вы кое-что мне напомнили.

Раз уж об этом зашла речь, подумалось ей, надо рассказать ему о том, что произошло на парковке возле гостиницы.

Он слушал ее не перебивая, пока она не закончила.

– Хотите написать заявление?

– Давайте откровенно, – сказала Эми. – Какой в этом смысл?

Рено пожал плечами.

– Наверное, никакого. Люди здесь… да вы видели их во время службы. Некоторые сильно встревожены тем, что произошло в доме Бейтса на прошлой неделе. Черт, кое-кто до сих пор пребывает в тревоге из-за того, что случилось там тридцать лет назад.

– Знаю, – сказала Эми.

– И одна из вещей, которые их тревожат, – это то, что вы что-то знаете, или им кажется, что знаете. Я говорю о самых твердолобых, вроде преподобного Арчера, Айрин Гровсмит и им подобных людях преклонных лет. Остальные же хотят как можно скорее забыть всю эту историю.

– Остальные? – Эми посмотрела ему в глаза. – И вы в том числе? Вы тоже так думаете?

– Полагаю, я могу говорить от имени большинства людей своего возраста, родившихся и выросших здесь, – ответил Рено. – Мне было всего лишь пять лет, когда все это началось, и я хорошо помню, как улицы были забиты автомобилями, как город наводнили репортеры и любопытные, приезжавшие даже из Нью-Йорка и Калифорнии. Сказать по правде, было довольно интересно смотреть на всех этих незнакомцев, приехавших на машинах с номерами других штатов.

Эми кивнула.

– Могу представить, каково это, когда тебе только пять лет.

– Но беда в том, что через год мне исполнилось шесть и меня начали возить в школу в Монтроз. Там учились дети со всего округа, и все до единого знали о деле Бейтса. Каждого, кто приезжал из Фейрвейла, нещадно третировали, и я не знаю, что хуже – когда тебя бьют старшие школьники или когда младшие рассказывают эти глупые шутки про Нормана.

– Я знаю, что вы имеете в виду, – сказала Эми. – Я их тоже слышала.

– Но вы не слушали их двенадцать лет подряд, – сказал Рено. – Казалось, им не будет конца, и чем больше шуток рассказывали, тем меньше смеялись в Фейрвейле. Я не могу это объяснить, но тень от этих убийств повисла над городом, точно облако, и до сих пор не рассеялась. Думаю, это одна из причин, почему я радовался, уезжая в университет, – и радовался до тех пор, пока не добрался до него. Потому что, как только стало известно, откуда я прибыл, шутки начались снова.

– На кого вы учились? – спросила Эми.

– Сейчас это уже не имеет значения, – ответил Дик Рено. – Я хотел изучать право, но решил: к черту все – и оставил университет в конце первого курса. Вернулся сюда, прошел тесты и стал работать помощником шерифа.

– Жалеете о чем-то?

– И да и нет. – Рено резко взял влево, и они неожиданно оказались между двумя рядами домов. – В течение нескольких лет после моего возвращения казалось, что ситуация начинает выправляться: молодежь не особенно интересовалась тем, что произошло когда-то. Полагаю, большинство из нас знали, что Норман Бейтс еще жив и находится в больнице штата, но можно сказать, что для нас это было просто имя. Никому не приходило в голову ехать к нему с конфетами или цветами. – Если Рено и пытался пошутить, по его тону это не чувствовалось. – Потом Бейтс сбежал, а доктор Клейборн свихнулся… ну, остальное вы знаете. После этого все началось сызнова. А на прошлой неделе…

– А что вы думаете о случившемся на прошлой неделе? – спросила Эми.

С минуту Рено молчал, ища место для парковки. Неожиданно Эми поняла, что они находятся рядом с гостиницей.

– Смотрите-ка, ваша машина на месте, – заговорил он наконец. – И покрышки выглядят совсем новыми.

Эми проследила за его взглядом и кивнула, подтверждая его слова.

– Вижу. Но вы не ответили на мой вопрос. Мне все-таки хочется знать, что вы думаете о случившемся на минувшей неделе?

Дик Рено потянулся мимо нее, собираясь открыть пассажирскую дверь.

– Скажу позднее, – ответил он. – За ужином.

Эми смешалась. Это было приглашение? Впрочем, сейчас это не имело значения. Гораздо важнее было получить ответы на вопросы насчет дела об убийстве. Именно за этим она сюда приехала, а если кому-то хочется угостить ее ужином, что ж, почему бы и нет? Определенно это будет не более тяжким испытанием, чем вчерашний ужин с этим болтливым умником Толстяком Отто.

– Спасибо за приглашение. – Она снова замешкалась, но на этот раз лишь на мгновение. – Вы ведь собираетесь ужинать не в гостинице?

– Не беспокойтесь, я покажу вам место получше этого. – Теперь он сделал паузу. – Но есть одно обстоятельство. После ужина мне снова нужно на дежурство. Вас не смутит, если я буду в форме?

– Нет, если мы будем ужинать где-нибудь за городом, – улыбнулась Эми. – Не исключено, что это даже поможет: я буду чувствовать себя защищенной.

– Хорошая мысль. – Рено захлопнул дверцу, когда Эми вышла из машины. – Я заеду за вами, скажем, в полседьмого.

– Меня это устраивает. – Эми помахала ему рукой, увидев, что он собрался отъехать. – До встречи.

Но до этой встречи у нее было еще много дел. Во-первых, на стойке ее дожидался счет за покрышки и работу. Эми взяла его вместе с ключами у сменившей Чемберса почтенного вида дамы, в чертах которой она уловила какое-то сходство с официанткой, обслуживавшей ее накануне вечером в кафе. Может, ее сестра?

Впрочем, мысли о возможной семейственности вылетели у нее из головы, едва она взглянула на счет. Общая стоимость покрышек и работы составила двести шестьдесят пять долларов – сумма, которая показалась ей вполне приемлемой. Очевидно, Смитти принял во внимание слова Хэнка Гиббза и надул шины, а не Эми.

Она снова мысленно отметила, что надо бы просмотреть договор на аренду машины и условия страховки, но забыла об этом сразу же, как только вошла в номер. Вместо этого она потратила полчаса на то, чтобы дополнить начатые утром заметки. Ничего экстраординарного на сегодняшней заупокойной службе не произошло: проповедь преподобного Арчера и его стычка с Данстейблом заслуживали разве что беглого упоминания в будущей книге. Однако на всякий случай лучше все-таки записать подробности, пока они не выветрились из памяти.

Когда Эми закончила, часы подсказали ей, что уже половина шестого. Облачное небо за окном имело болезненный желтоватый оттенок, а значит, на улице по-прежнему было жарко и влажно. И она чувствовала себя так же.

Стоя под душем, она размышляла над тем, что ей надеть на вечер. Неплохо было бы знать, где она будет ужинать, но, кроме места, следовало принимать во внимание и другие соображения. Надо одеться так, чтобы было удобно, и при этом постараться предстать в наилучшем виде. Кроме костюма, у нее было только голубое платье, к которому подойдут сумочка и туфли на высоких каблуках. Слишком строго? Но ведь Рено предупредил ее, что будет в форме. Если он должен вернуться на службу к девяти, то, разумеется, он должен быть в форме. Не повезло ему.

Вытираясь, Эми посмотрелась в зеркало и скорчила своему отражению гримасу. Отчего это она решила, что ему не повезло? И кто кого пригласил на ужин?

Она вынуждена была признать, что Рено ей нравился; кроме того, прошло немало времени с тех пор, как они с Гэри расстались – как раз перед тем, как вышла ее книга. Если вдуматься, между Гэри и Диком было кое-что общее: похоже, ее привлекали мужчины с темными вьющимися волосами. Конечно, Гэри был ниже ростом и нос у него не был сломан. Он был любовником, а не бойцом, и поначалу это не представляло собой проблемы. Лишь спустя несколько месяцев она поняла, что он к тому же немного женственен и в значительной мере маменькин сынок. Эта старая барракуда распоряжалась его жизнью в соответствии с собственными извращенными представлениями о ней. Эми с самого начала следовало к ней присмотреться: в конце концов, кем надо быть, чтобы назвать сына в честь умершей кинозвезды или города в штате Индиана? [40]40
  …назвать сына в честь умершей кинозвезды или города в штате Индиана? – То есть в честь актера Гэри Купера (наст. имя Фрэнк Джеймс Купер, 1901–1961) и города Гэри на северо-западе штата Индиана, юго-восточного пригорода Чикаго на южном берегу озера Мичиган.


[Закрыть]

И тем не менее у них все шло ровно и гладко до тех пор, пока барракуда не взбаламутила воду и Гэри не свалился за борт. С того времени у Эми никого не было, а в последние полгода единственным мужчиной в ее жизни был Норман Бейтс.

Ей требовалась перемена, и притом срочно, но сегодня был явно не тот случай. И даже если случай представится позднее, она отнюдь не была уверена, что связь с помощником шерифа провинциального городка – это то, что ей нужно. По крайней мере не в этом городке. И тем не менее стоит потратить время на макияж, особенно после того, как она надела платье через голову и испортила прическу. В 6.26 она обрызгала одеколоном свои стратегические места, в 6.27 взяла сумочку и, выйдя из номера, бросила в нее ключ и ровно в 6.30 вышла из холла гостиницы на улицу.

Сгущались сумерки, но не было даже намека на ветерок, который развеял бы духоту и влажность. Большинство магазинов, расположенных вдоль улицы, закрылись в шесть; и покупатели и хозяева отправились по домам ужинать; так что лишь водители нескольких проезжавших мимо машин могли видеть патрульный автомобиль, подкативший к зданию гостиницы.

Когда Эми садилась на переднее сиденье, на улице зажглись фонари. Они тронулись с места, при этом Дик Рено опять выбрал маршрут, позволявший не привлекать к ним праздного внимания. На этот раз они направились в сторону шоссе, но и там движение не было оживленным.

Настроение Рено тоже нельзя было назвать оживленным. Он приветствовал Эми довольно радушно и, вне всяких сомнений, был впечатлен тем, как она выглядит. Однако, даже обсуждая с ней погоду, он говорил тихо, а затемненные черты его лица были неподвижны. Мрачное настроение.

Эми попыталась заполнить паузу, возникшую в разговоре, замечанием о том, как удивила ее умеренная сумма, в которую обошлась замена шин. Рено ничего не ответил, и она вознамерилась избегать этим вечером важных тем. Однако прежде чем последовать этому решению, произнесла:

– Может быть, мне стоило попросить Смитти оставить машину на ночь в гараже? Но, надеюсь, тот, кто порезал мне шины, не предпримет попытки повторить это.

Дик Рено покачал головой.

– Не беспокойтесь об этом. Сдается мне, то, что произошло минувшей ночью, не было актом вандализма. Скорее это что-то вроде предупреждения.

– Дескать, убирайся из города и не возвращайся? – Эми кивнула. – Но я не убралась. Что же теперь будет?

– Каждые полчаса по Мэйн-стрит проезжает патрульная машина. Энгстром распорядился, чтобы за вашей машиной присмотрели особо. Не думаю, что возникнут проблемы.

– Вы моя проблема, – сказала Эми. – У вас такой голос, будто вы чем-то подавлены. Что-то случилось после того, как вы днем высадили меня у гостиницы?

– Со мной все в порядке. С тех пор как утром позавтракал, ничего не ел, так что единственное, что мне сейчас нужно, это подкрепиться.

– И выпить.

– Не сейчас. Не забывайте, мне нужно вернуться на службу, но вас пусть это не останавливает – напитки здесь особенные.

Размеры порций и разнообразие сортов рома в «Уинг-Чу» были удивительны, равно как и месторасположение этого китайского ресторана – на холме, сразу за вторым съездом с шоссе.

Она так и сказала Рено, и впервые за вечер его ответ сопроводила улыбка.

– Вообще-то это заведение держит швед. Уинг-Чу – вымышленное имя. Попробуйте переставить слоги местами.

– Чу-Уинг? [41]41
  Чу-Уинг– созвучно англ.chewing (жевание).


[Закрыть]– Эми рассмеялась. – Понятно. Но вы говорите, что кормят здесь хорошо?

– А вы посмотрите меню.

Она последовала его совету, потягивая напиток, который заказала, – смесь фруктового салата с алкоголем, почему-то названная «Таитянский зомби». Но ведь на Таити нет зомби, подумалось Эми; впрочем, в напитке было достаточно рома, чтобы превратиться в одного из них не сходя с места.

Она осторожно потягивала напиток через соломинку, наблюдая за Диком Рено, который наливал себе воды со льдом. В кабинке было уютно, однако он явно испытывал дискомфорт.

– Выбрали что-нибудь? – спросил он.

– Может быть, вы закажете на свой вкус?

И он заказал. Официант был маленького роста, желтолицый, хотя, судя по акценту, родом скорее из Мехико, чем из Пекина. Однако названия блюд, которые перечислял Рено, явно были восточные.

Когда официант отошел, Рено взглянул на нее.

– Надеюсь, вам понравится то, что я заказал.

– Я не беспокоюсь насчет этого, – ответила она. – Я вам доверяю.

– Спасибо.

– Но почему вы мне не доверяете?

– Ничего подобного.

– Будьте со мной откровенны. Что-то все-таки произошло после того, как вы высадили меня у гостиницы. – Эми подалась вперед. – Это связано с делом об убийстве, так?

– Нет… но к вам это имеет отношение.

– Что бы это могло значить?

– Энгстром спросил у меня, где я собираюсь ужинать, и я сказал ему. Он дал мне несколько советов.

– Каких, например?

– Чтобы я постарался убедить вас не проявлять излишнего любопытства и не задавать ненужных вопросов.

– Я знаю, что не нравлюсь ему, – сказала Эми.

Рено покачал головой.

– Вы не правы. Он вас уважает. Ваша книга – вот что ему не нравится. Да и мне тоже.

– Эй, подождите-ка! Как вы можете судить о том, что еще даже не написано?

– Потому что мы уже знаем, к чему приводят подобные начинания. Года не проходит без того, чтобы какая-нибудь газета или журнал не напечатали все ту же старую историю про Нормана, а то и новую. Издевался ли Норман над своей матерью, прежде чем она умерла? Сколько еще женщин он мог убить и похоронить в болоте? Не забывайте – о нем едва не сняли фильм, вот только Клейборн им все испортил. А то, что натворил он, лишь усугубило и без того скверную ситуацию: о нем тоже стали писать. А теперь вы намерены собрать весь этот мусор в одну большую толстую книгу.

– Ничего подобного, – сказала Эми и умолкла: официант как раз подкатил столик с их заказом. Они сидели молча, пока он их обслуживал. Эми узнала мясо с вермишелью, какие-то китайские овощи, почти все приправы, но остальное требовало изучения.

Она взяла вилку и принялась исследовать блюда, одновременно объясняя Рено свою позицию:

– Я просмотрела большую часть тех газетных и журнальных публикаций, о которых вы говорите, и могу согласиться, что львиная их доля – это погоня за сенсацией и явные домыслы. Все это действительно можно назвать мусором, но вы ошибаетесь насчет того, что я собираюсь с этим мусором сделать. У меня нет желания сваливать его в свою книгу. Если она получится большой и толстой, то это потому, что я намерена наполнить ее фактами. Я приехала сюда затем, чтобы проверить как можно большее количество сведений и попытаться их систематизировать.

– И вы действительно думаете, что это может принести кому-то пользу?

– Скажите вашему другу шерифу, что мы с ним, в общем-то, делаем одно дело, – сказала Эми. – Мы оба ищем улики. И кстати, я действительно полагаю, что моя книга принесет пользу. Сегодня днем вы рассказывали мне, каково это – годами ощущать, что за тобой по пятам, точно призраки, следуют воспоминания о тех убийствах. Единственный способ забыть все эти шутки, сплетни и дикие выдумки – это доискаться правды. Если мне удастся рассказать всю эту историю должным образом, Фейрвейл раз и навсегда избавится от своих призраков. А эти кисло-сладкие креветки вкусные.