Текст книги "А завтра лёд растает (СИ)"

Автор книги: Рина Север

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

– Уходи, – сказал Крис. И почему-то мне показалось, что обращался он вовсе не ко мне.

Животное оскалилось и приблизилось ещё на метр.

– Идём назад. Медленно, – посоветовал Крис.

Зверь глухо зарычал. У меня было ощущение, что он понимает нас.

– Слушай, давай мы просто уйдем, а? – обратилась я к рыси. – Мы тебе не сделаем ничего плохого.

– Сдурела? – прошипел Крис из-за спины. – Что ты ему сделаешь? Он тебя больше в два с половиной раза.

– В прошлый раз он был дружелюбным, – сообщила я Крису.

Раздался глухой рык – зверю уже надоела наша болтовня. Его глаза полыхнули злобой. Вмиг он взлетел, оттолкнувшись могучими лапами от земли. А я замерла, не в силах пошевелиться. Удар когтистой лапы метил мне в грудь.

– Нет, не смей! – раздался голос Криса. Он был одновременно так близко и так далеко…

Меня ударило в плечо. Я повалилась в снег и лишь спустя секунду поняла, что ударила меня вовсе не рысь. Крис. Я резко оглянулась, ища глазами парня. Тот лежал в паре метров от меня, отброшенный мощной лапой. Удар пришелся ему в голову.

Я с трудом поднялась на ноги, и зверь вновь повернулся ко мне. Наши взгляды встретились. Я узнала эти глаза. Они были угольно-чёрные.

Глава 16…изнутри клыками рвёт!

– Я сказал, не смей! – прогремел голос позади.

Крис был на ногах. С его лица ручьем стекала кровь. У меня перехватило дыхание. Он жив! Но вот только как, если удар такой силы должен был пробить ему голову?

Парень бросился вперед и остановился перед зверем, закрывая меня спиной. Что было в этом жесте? Спасти? Укрыть? Защитить?

Рысь лишь повела головой, будто бы удивившись внезапному «воскрешению» жертвы. Я пригляделась. Шкуру зверя покрывали страшные раны, местами давно зажившие, а местами– не очень. Морду уже слегка тронула седина. Или мне просто так казалось в лунном свете? Крис как-то неестественно дёрнулся вперед и взревел. Я рефлекторно отступила на шаг. У него что, опять припадок? Нет, только не сейчас!

Парня согнуло пополам. Кинуло сначала в одну сторону, потом – в другую. Плечи заходили ходуном. Я отступила назад. На припадок это не было похоже. Но что с ним тогда? Мне казалось, что нужно подойти, как-то помочь ему, но меня сковал страх. Мерзкий и ледяной, прямо как тогда, во сне. Что-то происходило.

Послышался треск костей. Хруст ломающегося позвоночника. Я не могла оторвать взгляд от ужасной метаморфозы. Я попробовала закричать, но из горла вырвался лишь какой-то неясный хрип. Он оборотень! Оборотень!

Кристиан завалился на четвереньки, а когда я моргнула, на его месте уже стоял зверь. Рысь, чуть поменьше размером той, что уже стояла на поляне. Крис, то есть то, что только что было Крисом обернулось через плечо и взглянуло на меня, причём вполне осознано.

Другой зверь времени не терял. Сравнив цели– меня и другую рысь, он принял наиболее выгодное решение. Оттолкнувшись, он прыгнул, метя когтями мне в лицо и намереваясь перепрыгнуть через Криса.

Я отшатнулась назад, но Крис ловко подскочил и сбил противника в воздухе, наотмашь ударив лапой по незащищенному животу.

Оба оборотня были просто чудовищных размеров. Если обычная рысь была размером с чуть подросшего жеребёнка, то эти были если не с лошадь, то с крупную бурёнку точно. Ещё оборотни отличались по цвету. Шкура Криса даже при свете луны отливала рыжиной, а другой зверь был тёмно-бурым. Оборотни контролировали себя– они не были простыми животными. Они заранее просчитывали удары, полагаясь на логику и ум, а не на инстинкты. И это пугало. Звери, наделённые разумом.

Но второй зверь всё-таки был крупнее и тяжелее Кристиана. Он быстро поднялся после удара и, не обращая внимания на кровоточащую рану, кинулся на противника. Зверь навалился всем телом на рыжего, прижав его к земле и не давая вдохнуть.

У меня возникло дежавю. Я точно помнила подобную картину и даже участвовала в ней. Только тогда я была на месте Криса. И тогда он душил меня.

Кристиан задыхался и хрипел. Зверь зажал его между землей и собственным телом, не давая ни шанса вывернуться или подняться. Мне нужно было сделать хоть что-то! Как-то убрать зверя с него, отвлечь…

Я огляделась – всё было завалено снегом. Ни камень подобрать, ни что-то ещё. Машинально я сунула руку в карман. Нож! Совершенно не задумываясь, я кинулась к оборотням и, размахнувшись, вонзила кинжал прямо в бок зверю. Нож вошел легко, будто резал масло, а не животную плоть. Только бы сработало, только бы сработало!

Оборотень дернулся и захрипел, отпустив Криса. Я выдернула кинжал. С него капала бурая жидкость.

«Кровь, – осенило меня. Я только что вонзила нож в оборотня». Мысль была какой-то глупой и нереальной.

В последний раз обернувшись, зверь одарил меня взглядом ненавидящих чёрных глаз и огромными скачками понесся прочь.

– Крис! – я опустилась на колени перед огромной рысью, лежавшей на снегу. – Крис…

Оборотень дышал тяжело и хрипло. Устало он вскинул лобастую голову и уставился на меня большими чёрными глазищами. Я коснулась его морды. На руке осталась кровь.

Припав к его боку, я зарылась пальцами в шерсть и зарыдала. От страха, от отчаянья, от пережитых эмоций. Как это часто бывает, после страха пришло осознание происходящего. Как же всё меня достало! Хочу забыть! Забыть оборотней, забыть мерзкий дом, в котором происходит невесть что, забыть претензии Евгении, холодные пальцы на своём горле, кошмары, снящиеся по ночам, поцелуй с парнем, к которому отношусь, как к другу… Хочу очутиться в своей квартире в Санкт-Петербурге, взглянуть в зеркало и увидеть там знакомую светловолосую девчонку с голубыми глазами. Хочу, чтобы всё закончилось!

– Ладно, всё уже, не реви только.

Я открыла глаза. Под пальцами вместо меха была поверхность кожаной куртки. Возле меня лежал больше не громадный зверь, а Крис. И когда он успел превратиться? Лицо парня пересекала кровоточащая рана – оборотень все-таки задел его когтем.

– Вставай, – сквозь слёзы попросила я. – Тут до моего дома совсем недалеко. Только с холма спуститься.

Крис послушно попробовал подняться, но едва не повалился обратно в снег. Я кое-как подхватила его, закинув его руку себе на плечо. Крис опёрся на меня, и я едва сама не свалилась с ног. Постояв с минуту на месте, парень восстановил равновесие и убрал руку. Я перевела дух.

– Возьми гитару, – тихо попросил Крис. Я подобрала чехол с инструментом и закинула его за спину.

– Пойдём, – позвала я. – Нам туда. Наверное.

* * *

Когда мы с Крисом ввалились в дом, Евгения, поджидавшая меня у двери, ничего не сказала и, небрежно поджав губы, продефилировала в свою комнату. Влад же помчался за аптечкой и полотенцами. Вместе с ним мы усадили рыжего на кресло и выдали пачку салфеток. Те особо не помогали.

Тогда Влад сказал приложить к ране чистое полотенце, дабы остановить кровотечение. Крис послушался. Он вообще только начал приходить в себя.

– Как же тебя так угораздило, парень? Подожди, сейчас я в больницу позвоню…

– Не надо в больницу! – всполошился Крис.

– У него фобия врачей, – добавила я. – Ему нельзя туда.

– Ладно! – сдался Влад под нашим общим натиском, а потом повернулся к рыжему. – И что мы с тобой делать будем?

Парень передёрнул плечами, мол, делайте, что хотите– лишь бы не в больницу. Выглядел Крис, мягко говоря, скверно – создавалось ощущение, что парня несколько раз переехал бульдозер, минутой позже решило затоптать стадо коров, которое потом ещё и попрыгало сверху для профилактики.

Кровь у Криса наконец остановилась, а я принялась обрабатывать рану перекисью. Теперь, когда из раны не хлестал сплошной кровавый поток, я смогла наконец рассмотреть порез. Он был глубоким, начинался чуть выше брови, пересекал глаз и заканчивался немного ниже уха. Крису повезло, что он не остался без глаза.

Влад всячески старался выяснить, что же с нами всё-таки произошло:

– Решили срезать через лес и наткнулись на какое-то животное. Какое именно – не видели, – пояснил Кристиан минут через десять.

– Повезло, однако. Слушай, парень, как там тебя… Рану зашивать надо. Шрам жуткий останется. Тебе вообще чуть ли не половину лица снесло.

– Надо – значит надо. Умеешь? – поинтересовался Крис, стиснув зубы. – Кристиан.

– Владислав, – представился мой братец в ответ. – Приходилось как-то. Да и я, к тому же, на медика учусь. Меня не боишься?

– Как-то не очень, – разочаровал его рыжий.

Влад выудил из аптечки шовную нить и иглу, больше напоминающую рыболовный крючок. Заправил нить в иголку. Крис хмуро следил за его действиями.

– Чёрт, – выругался Влад. – У нас нет обезболивающего.

– Значит, зашивай так, – процедил рыжий.

– Я не могу зашивать без обезболивающего. Ты этого не вытерпишь, – отозвался Влад.

– Вытерплю. Меня как-то зашивали уже.

Мы с Владом переглянулись. Я отрицательно помотала головой.

– Если ты сейчас же не зашьешь мне рану, я зашью её сам, – прошипел Крис. На миг его перекосило от боли, но он сразу же придал лицу безразличное выражение.

Влад заметно нервничал и вытер о джинсы потные ладони. Я поймала себя на том, что кусаю губы. Мы ещё раз переглянулись. Затем брат повернулся к Крису.

– Хорошо. Но учти– будет больно. Очень больно.

Влад промыл руки антисептиком и протер иглу спиртом. Я ещё раз обработала рану перекисью. Мы с Владом максимально оттягивали момент. Из нас троих только Крис сидел спокойно. Казалось, ему было совершенно безразлично, что вокруг происходит.

Но вот Влад взял в руки иглу и принялся зашивать. Крис сжал зубы, упрямо смотря в одну точку. Пальцы вцепились в подлокотники кресла. Зрачки расширились. Дышал он тяжело, но медленно, стараясь не шевелиться. Надо было отдать ему должное– я бы уж точно не смогла так сидеть. Лишь один раз, когда Влад неосторожно натянул нить, Крис слегка дёрнулся.

На все ушло не больше пяти минут, но показалось, что прошло черт знает сколько времени. Когда Влад закончил, Крис откинулся на спинку и прерывисто выдохнул. Руки у него тряслись.

Далее рыжему пришлось познакомиться с чудесным русским средством, под названием «зелёнка». Поскольку ни я, ни Влад, не знали аналога этого слова в английском, пришлось объяснить Крису, что это как йод, но только зёленый и больше щиплется. Я осторожно обработала рану Криса по краям.

Испытание зелёнкой Крис выдержал вполне неплохо. Он не дёргался, не орал и не шипел. После зашитой раны ему всё уже было глубоко безразлично. Когда и с зелёнкой было покончено, Крис, шатаясь, поднялся с места.

– Где здесь зеркало?

– Я бы не советовала туда смотреть, – встряла я. – Выглядишь не очень.

– Я уже понял.

Крис спокойно поднялся с кресла и отправился искать ванную. Мы с Владом гуськом потопали за ним. У двери ванной парень повернулся и вопросительно посмотрел на нас. Мы несколько смутились и вернулись обратно в гостиную.

– Рика, где ты вообще откопала этого терминатора? – тихо спросил Влад, косясь в сторону коридора. – Это не подросток, это… Да я уже не знаю, как сказать! Я только что зашил ему рану на лице, а он даже не вякнул!

– Я сама в шоке, – отозвалась я. – Лично я бы орала уже от зёленки, а он сидит, как будто, так и надо.

– И, кстати, – брат почесал затылок. – Я узнал его. Это тот парень с квадроциклом из больницы. Он тебе ещё тетрадь передал. Почему ты соврала, что вы знакомы?

– Пришлось бы слишком много всего объяснять, – замялась я.

– Да? Тогда постарайся объяснить сейчас.

Я принялась вспоминать события последнего месяца. Казалось, что всё началось не несколько недель назад, а несколько лет.

– Начнём с того, что мы с ним столкнулись в самолете и не слишком поладили, а потом…

Раздалось участливое покашливание. Мы с Владом одновременно подскочили. Крис стоял у двери, небрежно облокотившись о косяк.

– Он говорит по-русски? – шепотом поинтересовался мой братец.

– Очень надеюсь, что нет, – тоже шёпотом отозвалась я.

– Не понял ни слова из того, о чём вы шептались, но суть уловил, – хмыкнул Кристиан. – Мне пора идти и…

– Тебе сейчас не стоит куда-то идти. Уже ночь, а тебя только что подрала какая-то зверюга, – возразил Влад.

Я согласно закивала:

– Точно. Ты можешь переночевать в одной из комнат наверху. Они всё равно по большей части пустуют.

Крис потянулся к шее, но, вспомнив про шрам, сразу же отдернул руку.

– Ладно, без проблем. Но мне нужно дяде позвонить и рассказать… обо всём этом. У вас есть домашний? Мой смартфон сел.

В доказательство своих слов он вынул телефон из кармана и пару раз прокрутил его в руках.

– Нет, – ответил Влад. – У нас в доме не работают электрические приборы. Какое-то электромагнитное поле. Дай мне номер своего дяди, я выйду на крыльцо и сам позвоню ему.

Влад несколько лукавил – он, как и я, прекрасно знал, что приборы не работают не только в доме, но и на всём участке. Однако он всё равно пытался найти этому «разумное объяснение».

Братец записал номер на ладони и, накинув куртку, вышел на улицу. Мы с Крисом остались вдвоём.

– Комната наверху, – сказала я. – Третья слева.

Рыжий немного задержал на мне задумчивый взгляд, а потом сдержанно кивнул и, взяв чехол с гитарой, вышел из комнаты.

Я со вздохом опустилась на диван– тот самый, на котором я провела свою первую ночь в этом доме. Тот противно заскрипел. Почему мы ещё его не выкинули?

И что мне теперь делать? Судя по выражению лица Криса, он подумал, что я боюсь его. Или избегаю, что ещё хуже. А что я? Как я к нему отношусь?

В конце концов, тот факт, что он оборотень, меня нисколько не беспокоил. Я вообще даже не особенно в него верила, несмотря на то, что видела всё собственными глазами. Кажется, в этой семье закоренелый скептик не только Влад. Отнюдь.

Даже если допустить такой вариант, то что он мне сделает? Загрызёт? У него была и раньше такая возможность. Да и зачем тогда ему нужно было спасать мою шкуру, рискуя собой? Я обхватила голову руками. Нет, сейчас мне просто необходимо поговорить с Крисом. А он обязан подтвердить, что я не психопатка. И вообще – скорее уж, меня придушат в очередном порыве злости, чем тронут зубом или когтем. В итоге я поплелась на кухню в поисках еды. Наверняка, Крис сейчас голоден как волк.

Учтя всё разнообразие своего холодильника, я сделала бутерброды. Если я буду продолжать в том же духе, то мне можно будет величать их своим фирменным блюдом. Когда я вообще что-то ела кроме бутербродов и еды быстрого приготовления?

Сунув под мышку пачку апельсинового сока и прихватив тарелку, я направилась к Крису. Поднялась по лестнице, прошла немного и в нерешительности остановилась у двери. Может, не стоит? Кто знает, что у этого парня на уме?

Я тихо приоткрыла дверь и заглянула в комнату. Там стояла темнота– только лунный свет небольшой полосой пробивался через окно. Крис вообще здесь? Свободная рука непроизвольно потянулась к выключателю.

– Не включай, – раздался тихий голос.

Он тут. Теперь, приглядевшись, я увидела силуэт, прислонившийся к изголовью кровати. Я громко сглотнула слюну, накопившуюся во рту. И почему я так взволнована?

– Можно? – спросила я.

Крис тихо рассмеялся.

– Это же твой дом и твоя комната. Торчать пять минут под дверью было необязательно. Тем более, с бутербродами. Неси их сюда, я с обеда ничего не ел.

Прикрыв дверь, я тихо прошла к кровати и, водрузив посредине тарелку с бутербродами, уселась напротив Криса. Того едва-едва освещал лунный свет, но я видела его уже отчетливей – глаза привыкали к темноте.

Парень бесцеремонно схватил бутерброд с тарелки и засунул себе в рот. Я, в свою очередь, открыла пачку сока и сделала глоток. До этого момента я даже не понимала, как я проголодалась.

– А почему ты сейчас меня не боишься? – спросил Крис, забирая у меня пачку с соком.

– Не знаю. Этот этап я уже прошла, – отозвалась я со своего места.

– Зачем тогда нож на концерт притащила? Прирезать меня хотела?

– Осторожность никогда не повредит.

На это Кристиан ничего не ответил. Кажется, его больше интересовала пачка сока. Я взяла с покрывала опустевшую тарелку и поставила её на тумбочку.

– Крис?

– М-м?

– Ты оборотень?

Мне захотелось схватить всё с той же тумбочки светильник и шваркнуть себя по голове. Ну как, как можно быть такой безмозглой дурой?

– Да, я оборотень.

– Спасибо. А то я уже подумала, что немного двинулась умом.

– Увы, среди нас только один человек, который двинулся умом. Но слово «немного» к нему немного не подходит.

– И как давно ты превращаешься? – спросила я. – Тебя укусили?

– Нет, я оборотень с рождения. Это передаётся по наследству. Я даже не знаю, откуда взялись эти стереотипы про укусы.

– Удивительно. Ты так легко об этом говоришь, словно это что-то обычное и повседневное.

Крис передёрнул плечами и уселся поудобнее.

– Так для меня это и вправду что-то повседневное. Я – это я. Я был таким всегда. Оборотни – не такой уж нераспространенный феномен, как тебе кажется.

Я усмехнулась:

– Хочешь сказать, ты знаешь других оборотней?

– Да. И ты тоже. Поверь мне, я не единственный оборотень с которым ты знакома.

– И на кого же ты намекаешь?

– Не могу сказать. Кстати, об оборотнях. Зачем ты заговорила с тем, в лесу?

Я покосилась на Криса. Тот взирал на меня с нескрываемым интересом.

– Тогда, у озера, он ничего мне не сделал.

– У озера был я.

Мы с рыжим погрузились в раздумья. Я постаралась припомнить недавние события максимально подробно. Лучше всего вспоминался тот момент, где я врезалась в дерево. После этого я попыталась представить этот момент с точки зрения Криса.

– Ты знаешь, что ты осёл? – поинтересовалась я у парня.

– Я отношусь к хищникам, а не к парнокопытным, – с ехидной улыбочкой сообщил тот. Кажется, он верно уловил ход моих мыслей.

Тут я поняла, что я что-то упустила. Бывает такое чувство, когда решаешь задачу и кажется, что решение рядом, совсем близко, а ты всё никак не можешь найти ответ. И тут меня словно водой холодной окатило. Кто был в лесу на поляне? Кто дрался с Крисом и пытался меня прикончить?

– Крис, кто был сегодня в лесу?

– Что?

– Ты знаешь, кто был сегодня в лесу?

Лицо Криса вмиг преобразилось. Улыбка сошла с лица, а глаза, казалось, полыхнули огнём. Руки сжались в кулаки.

– Тебя это не касается, – рыкнул он.

– Ладно, я пойду, – быстро пробормотала я, поднимаясь с кровати. Перемена в Крисе меня несколько напугала.

– Нет, стой! Останься. Пожалуйста.

Я нехотя опустилась на кровать, на всякий случай отодвинувшись от Криса подальше.

– Ты теперь каждый раз при изменении моего настроения будешь спасаться бегством? – обречённо поинтересовался он.

А что? По-моему, не такая уж и плохая идея. Как только начал психовать– развернулась и дала дёру. Как говорится– и волки сыты, и овцы целы. А в моей ситуации, ещё и кости.

– Заметь, Кристиан, ты сам в этом виноват.

– Да знаю я. Извини. И не называй меня полным именем.

Мы немного помолчали. Крис довольно долго меня разглядывал, задумавшись о чём-то своём, а потом наконец сказал:

– Ты всё-таки меня боишься.

– Не боюсь, – ответила я. В душе зашевелился неприятный червячок. В который уже раз я безбожно врала.

– Врешь. Боишься! – Крис подвинулся ко мне и немного наклонился. Теперь его лицо находилось в десятке сантиметров от моего. – Боишься, – одними губами прошептал он.

– Неправда, – промямлила я.

Всё происходящее напоминало мне сон. Страшный сон. Тот самый, который я видела ещё в больнице. По спине пробежал холодок. В этот же момент, свет в комнате резко включился и снова погас. На мгновение мне показалось, что я снова вижу те белые, мутные, слепые глаза.

– Неправда? – парень продолжал нависать надо мной. – Тогда докажи! Прикоснись ко мне! Ну давай же! Обними, ущипни, щелкни по кончику носа!

Это оказалось последней каплей. Я заорала во всю глотку и, обеими руками оттолкнув Криса, рухнула с кровати. Перекатилась на живот, кое-как поднялась, и, спотыкаясь, понеслась к двери.

Я снова была в том кошмаре! То здесь всё правдоподобнее, страшней, реальнее! Как мне отсюда выбраться?!

Когда дверь за моей спиной с грохотом захлопнулась, я уже была у своей комнаты. Залетела внутрь, задвинула защелку и прислонилась спиной к стенке. Прислушалась. Меня не преследовали. В коридоре стояла полнейшая тишина.

Я устало опустилась на колени и сжала руками виски.

– Ну когда же это кончится?

Глава 17. Время раскрыть карты

Когда я проснулась утром, то ещё долго не могла заставить себя встать с кровати. Как бы не было мне стыдно, как бы не хотелось признаваться даже самой себе… Я опять намеренно избегала Криса. Почему он вёл себя точно так же, как в моём кошмаре? Почему слово в слово повторил ту фразу? Почему? Как же много раз за последние недели я задавала себе этот вопрос.

И всё-таки, пора мне завязывать с этим цирком. Пора всё выяснить и расставить все точки над «и». Получить наконец ответы на свои вопросы. А Кристиану придётся мне их дать, хочет он того или нет.

Я уверенно встала с кровати, натянула на себя джинсы, кое-как отыскала в шкафу относительно чистую клетчатую рубашку и, уже менее уверенно, направилась вниз. Скорее всего, Крис уже ушёл после моего вчерашнего выступления, так что придётся его искать. Но вот только где?

Снизу послышались голоса. Я резко остановилась посреди лестницы и свесилась вниз. Звук доносился с кухни. Обычно я не подслушивала чужие разговоры, но, если и доводилось, то угрызений совести по этому поводу не испытывала. Секунду я посомневалась, но любопытство в очередной раз пересилило, и я, спустившись на цыпочках вниз, прильнула к двери.

Первый голос я узнала. Это был Крис. Он что-то негромко говорил, подробно объясняя и поясняя. Я подавила расстроенный вздох. Честно, я всё-таки надеялась, что он уже ушёл. В самой глубине души.

Затем раздался второй голос– он принадлежал Евгении. Стоп, Евгении?! Но о чём она может разговаривать с Крисом? Я прислонилась ухом к двери.

Та неожиданно открылась, и я с грохотом свалилась в кухню. Крис и Евгения недоуменно уставились на меня.

– Доброе утро, – на автомате поздоровалась я.

– Доброе, – пробормотал Крис.

Я поднялась с пола и направилась к холодильнику.

– Тебя что, не учили, что подслушивать нехорошо? – запоздало возмутилась Евгения.

– Кажется, ты упустила этот момент в моём воспитании.

Евгения раздраженно фыркнула. Крис ухмыльнулся в кулак.

Выудив из холодильника пачку молока, я отхлебнула прямо с горла.

– Ты ведешь себя как ребёнок! – рявкнула женщина.

– Почему это? – демонстративно удивилась я. – Многие люди пьют молоко прямо из пачки.

– Как же ты меня достала! – с этими словами Евгения удалилась из кухни, хлопнув дверью.

Я прислушалась к внутренним ощущениям. Конечно, было неприятно и немного обидно, но вполне терпимо. А пару лет назад из-за подобной фразы я бы впала в истерику.

Крис сидел за столом и барабанил по нему пальцами. Перед ним стояла тарелка с нетронутой яичницей, но он совершенно не обращал на неё внимания, то и дело поглядывая то на меня, то на дверь, за которой скрылась Евгения.

Видимо, ему было неловко оттого, что он стал свидетелем семейной ссоры. Или же просто хотел последовать примеру женщины и удалиться прочь.

– И о чём вы разговаривали? – как бы невзначай поинтересовалась я у парня.

– О том, что с нами приключилось вчера вечером. Как ты думаешь, почему всех так волнует этот вопрос?

Я проигнорировала издёвку в реплике парня.

– Итак, рыжий, как говорится, вернёмся к нашим баранам, точнее, к хищникам. Ты знаешь, кто был в лесу?

Парень оскалился. Глаза сузились и продолжили меня буравить. Но и я была настроена крайне решительно.

– Я же сказал, тебя это не касается.

Я опустилась на стул напротив Криса и с грохотом поставила на стол пакет молока. Часть напитка выплеснулась на столешницу, но я не обратил на это внимания.

– Нет, меня это как раз-таки касается, – прошипела я, делая ударение на слове «меня». -А ты, мой дорогой, являешься той проблемой, по милости которой я чуть не отдала концы, дважды причём. Это не считая случаев с окном, поездки на квадроцикле и побега от старика по стене замка, его собственного, кстати. Если бы я не знала тебя, то я бы не пошла на твой концерт и не столкнулась бы в лесу с тронутым оборотнем. Если бы я не знала тебя, то мне бы не пришлось две недели валяться в больнице с сотрясением мозга. Но поскольку я с тобой все-таки знакома, да и ты, к тому же являешься моим другом, то будь добр объяснить, что, чёрт возьми, здесь происходит!

Крис опешил от такого заявления. Он явно не ожидал, что я тоже умею показывать зубы. И ему это явно не понравилось. Я приготовилась. В последний раз, когда я разговаривала с ним в таком тоне, то он попытался меня придушить. Я внимательно следила за каждым движением парня. Если он сейчас хоть дёрнется, то я отпрыгну к столу, и выхвачу из ящика нож для масла.

Рыжий заметно напрягся. Я тоже напряглась, то и дело косясь на заветный ящик. Но вот Крис расслабился, откинулся на спинку стула и лениво потянулся, прямо как дворовый кот на солнышке.

– Хорошо, – сказал он. – Я знаю, кто был вчера в лесу.

– И кто же? – я недоверчиво уставилась на парня. Как-то все просто получилось.

– Мой отец.

В первую секунду мне показалось, что я не поверила своим ушам. Потом мне нестерпимо захотелось спросить: «Что?!», но смысла в этом я не видела. Я и так всё прекрасно расслышала. А выводить из себя парня мне не очень хотелось.

Я даже как-то не задумывалась, где родители Криса. Ну живёт он с дядей. И что с того? Но эти чёрные глаза, точно такие же как у Кристиана… Да и зачем рыжему мне врать?

– Это долгая история, – сказал Крис. – И я не очень люблю о ней вспоминать. Вообще, всё началось ещё до моего рождения… Мой отец всегда был довольно привлекательным юношей – симпатичным, умным. Короче, девушки от него без ума были. Но он не особо обращал на них внимания. Отец по натуре был скорее романтиком, чем реалистом. И искал он ту, «единственную». Ту, которая примет его таким, какой он есть. Но секрет никому не открывал, всё искал. Прямо как в сказке какой-то. Но какая нормальная девушка останется с парнем, который по собственному желанию превращается в меховую машину для убийств? Это сейчас фентези является популярным жанром, а размалеванные актеры с накладными клыками – секс-символами. Но потом отец встретил маму и, что называется, втюрился в неё по самые уши. Но и ей секрета не открыл– потерять боялся. Она для него стала чем-то вроде воздуха. В общем, он сам даже подумать боялся, что что-то с их отношениями может случиться. И всё, как ни странно, шло как по маслу. Жили они душа в душу, не ссорились особо. Мама даже знала о папиной болезни и относилась к этому нормально. Да, биполярное расстройство у меня наследственное, не спрашивай. Потом появился я. Точная копия отца, со всеми его, кхм, особенностями. Мать во мне души не чаяла. Но потом… В общем, она узнала. И про меня, и про отца. Назвала меня блохастым выродком, а потом собрала вещи и уехала. А мы с отцом переехали обратно, в Норвегию. Деньги у нас были– отец владел парой крупных фирм. Мне тогда было лет шесть. Но всё шло под откос. Переезд не помог, а только усугубил всё. Отец забросил музыку, стал чаще пить. Постоянно был в запое, а когда не был, то шастал по лесам в облике рыси. Днями не появлялся дома. Потом приехал мой дядя, Эдвард. Ему было примерно двадцать на тот момент. Он взял отцовские фирмы– точнее, то немногое, что от них осталось, и принялся всё заново налаживать. И обо мне заботился. А отец всё реже появлялся дома. А однажды насовсем ушёл. Далеко, в леса. Больше я его не видел– до вчерашнего дня, по крайней мере. Вот и всё. Довольна теперь?

– Извини, я не должна была на тебя давить, – тихо сказала я. – Я не знала.

– А, проехали. Раз уж я такой добрый сегодня, можешь задать мне ещё пару вопросов. Может, я даже на них отвечу.

– Ладно, – начала я. – Если вы все можете контролировать себя в животной сущности, а вы ведь можете? – Крис утвердительно кивнул. – То почему твой отец набросился на нас?

– Ты что, опять лезешь в мои семейные проблемы? Это же очевидно. Я рассказал маме о превращении. Я выдал секрет. Из-за меня она ушла, и это я виноват в её уходе. Отец это знает. А тебя, скорее всего, он принял за мою девушку и, наверное, хотел, чтобы я почувствовал, каково это. Это я во всём виноват! Потому, что я и в самом деле блохастый выродок!

– Господи, Крис… И с этими мыслями ты живешь всю свою жизнь? – прошептала я.

Парень даже не посмотрел на меня. Он продолжал стучать пальцами по столу, сосредоточив на этом всё своё внимание.

Я обошла стол и присела перед Кристианом на корточки.

– И это ты говоришь себе каждый день? Каждый день, смотря в зеркало, ты думаешь о себе так? Крис! Посмотри на меня!

Я взяла его ладонь в свою и потянула на себя. Рука была сухая и холодная. Моим глазам предстало его предплечье, и я оцепенела. Вся рука– от запястья до локтя была испещрена горизонтальными красными шрамами. Вены… Сколько же раз он пытался покончить с собой?

– Крис… Твою же мать… – вырвалось у меня.

Парень нехотя перевёл взгляд на меня. В его глазах блестели слёзы.

Я подняла голову и взглянула парню в глаза:

– Послушай меня. Ты не должен винить свою мать за то, что она сделала, но и не должен винить себя в её уходе. Забудь её слова. И не смей себя так называть. Никогда. Даже думать о себе так не смей. Ты хороший парень, и в том, что ты такой, какой ты есть, нет твоей вины. И не стоит резать себя. Никакой ты не выродок.

Крис слез со стула и, опустившись на пол рядом со мной, сжал меня в объятьях так, что как мне показалось, у меня хрустнули кости. Его подбородок больно упирался мне в макушку. Я замерла. Нельзя. Нельзя сейчас его отталкивать.

– Спасибо, – просто сказал Крис. – Мне никто такого никогда не говорил.

И я расслабилась, тоже обнимая парня. Страха больше не было. Я твёрдо знала, что он мне ничего не сделает. И совсем не из-за сказанных мною слов. Просто в душе Крис был обычным подростком, который совсем не желал никому зла.

Крис легко отстранился от меня и остался сидеть на полу. Я тоже не сдвинулась с места.

– Как её звали? – спросила я, имея ввиду мать парня.

Тот сразу понял меня, без лишних вопросов и пояснений.

– Эмили. Эмили Линкс. Знаешь, когда мне было девять, я завёл почтовый ящик. Через год мне стали приходить письма. От неё. До сих пор приходят.

– И что она писала?

– Не знаю. Я ни разу их не открыл. Ни одного. Думаешь, стоило?

– Тебе решать, Крис, и только тебе.

На несколько минут парень ушёл в себя, вероятно, о чём-то усиленно размышляя. Затем, наконец сказал:

– Моя болезнь проявилась далеко не сразу. Ближе к годам восьми, когда отец ушёл. А в одиннадцать мне поставили диагноз. Это как раковая клетка – вроде есть, но спит, пока что-то её не разбудит. Я думаю… Если бы я тогда не рассказал маме, то она бы не ушла. Отец бы не спился и не ушёл. Мы бы не переехали. Может я бы был нормальным? Может, у меня бы было будущее?