Текст книги "Сохрани мою любовь, профессор (СИ)"

Автор книги: Рина Мирт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)

1

Вечер аварии: 22 октября, Бостон.

– Энди, малышка, не уходи! – Без конца повторял одну фразу Эрик.

Они с бригадой парамедиков стремительно ехали в ближайшую многопрофильную больницу – Бостонский Медицинский Центр. Водитель гнал на полной скорости, включив сирены, но мужчине все равно казалось, что они плетутся ужасно медленно.

Андреа, хорошо зафиксированная, лежала на носилках без сознания. Работники скорой помощи отчаянно боролись за её жизнь, пытаясь остановить кровотечение.

Эрик боялся пошевелиться. Ему казалось, что если он двинется с места, то от его движения хрупкое и израненное тело любимой разобьётся, словно стекло.

Наконец-то, они прибыли ко входу в отделение неотложной помощи. Профессор последовал за бригадой врачей и парамедиков, увозящих Энди по белому коридору. Но вдруг, один из медработников жестом остановил его возле широких дверей, на которых было написано: «Неотложная хирургия. Посторонним вход воспрещен».

– Извините, сэр, но вам сюда нельзя, – низким голосом проговорил мужчина и скрылся за дверью.

Эрику оставалось только беспомощно смотреть через стеклянные прямоугольники, вмонтированные в дверь, как удаляются носилки с самым дорогим, что есть в его жизни.

Так он простоял некоторое время, пока женщина-парамедик, что оказывала первую помощь Энди, дотронулась до его плеча. В её руках был рюкзак девушки, весь грязный и мокрый.

– Сэр, пройдемте со мной в регистратуру, нам нужны данные о пострадавшей. – она, протянула ему вещи Энди.

Профессор Фрилинг принял их мертвой рукой и последовал за парамедиком. Они подошли к стойке, за которой сидела пожилая медсестра.

– Этот мужчина прибыл со сбитой на улице Бикон девушкой. – Женщина протянула ей свой рапорт. – С ней всё будет хорошо, – обратилась она к нему, чуть сжав его плечо, а затем удалилась.

– Мне нужны все данные пострадавшей, – официальным тоном обратилась медсестра к Эрику. – Её полное имя, пожалуйста.

– Андреа Донован, – ответил он, его голос был глухим от волнения.

– У вас есть номер удостоверения личности и номер страховки девушки?

Эрик открыл рюкзак Энди и вытащил оттуда кошелёк. Он достал её водительские права и членскую карточку страховой компании. Женщина взяла оба документа и принялась заполнять форму.

– Назовите ваше имя и кем вы приходитесь пострадавшей?

– Эрик Гейл Фрилинг. Андреа моя… – Голос Эрика дрогнул и он громко всхлипнул, зажмурившись. Женщина терпеливо ждала его ответа. Собрав всю волю в кулак он продолжил: – Моя девушка.

Она кивнула и записала что-то себе.

– У неё есть близкие родственники? Я спрашиваю это на тот случай, если придется делать переливание крови и нужной группы не окажется. Вы уже предупредили их о случившемся?

Мужчина отрицательно покачал головой.

– У неё никого нет, она сирота.

Медсестра грустно вздохнула и продолжила заполнять форму. Когда она закончила, то вырвала листок и прикрепила его к рапорту парамедика, убрав в сторону. Эрик так и остался стоять на месте, уставившись на её стол невидящим взглядом.

– Вы весь мокрый. У нас есть своя прачечная, вы можете поставить свои вещи сушиться. Я провожу вас, если хотите.

– Нет, я буду ждать новостей из операционной, – твердо сказал Эрик. – Я никуда не уйду.

– Ну как знаете, – грустно произнесла пожилая медсестра. – Вы можете ждать здесь, в приёмном покое.

Мужчина кивнул и на ватных ногах поплелся к аскетичным стульям. В помещении было довольно много людей: кто ждал приема, кто ждал вестей о своих родных и близких. Он увидел свободное место и опустился на него.

Эрик сидел, уставившись перед собой, не замечая ничего вокруг. Его одежда прилипла к телу, но он не чувствовал ни холода, ни дискомфорта. Он полностью погрузился в свои мысли.

Словно в замедленной съемке он видел, как автомобиль сбил Энди и как она отлетает на несколько футов. Он в ужасе подбежал к любимой, но понимал, что её нельзя трогать, до приезда бригады скорой помощи. Он никогда не был религиозен, но в тот момент взмолился всем Богам, чтобы Андреа была жива. Он приложил свои дрожащие пальцы к тонкой шеи девушки и с облегчением выдохнул, почувствовав слабый пульс. Из автомобиля выскочила напуганная женщина.

– ВЫЗОВИТЕ СКОРУЮ! – взревел он, поворачивая безумное лицо в её сторону.

Трясущимися руками женщина пыталась вызвать помощь, в то время как Эрик, наклонившись над Энди, бессвязно шептал:

– Держись, моя сладкая. Скорая уже едет. Держись, Энди.

Он прокручивал эту сцену снова и снова, пока перед его глазами не мелькнула чья-то морщинистая рука. Рука принадлежала той пожилой медсестре в регистратуре, она держала в руках пластиковый стаканчик с горячим кофе.

– Вот возьмите, мистер. Это поможет вам согреться, не дай Бог вы заболеете, – женщина протянула ему стаканчик.

Эрик несколько раз моргнул не понимая, что она от него хочет, а затем спохватился и прошептал:

– Благодарю вас, – ответил он, принимая напиток.

Женщина улыбнулась, а затем подняла больничный плед, который каким-то чудом оказался на соседнем свободном стуле. Видимо, его тоже принесла она. Она накрыла плечи мужчины материнским жестом.

– Вы совсем промокли, – с нежностью проговорила она. – В больницах всегда холодно, легко простудиться.

Эрик ничего на это не сказал, лишь послал ей полный благодарности взгляд. Медсестра уселась рядом с ним на соседний стул.

– С ней все будет хорошо, – мягко сказала она, смотря перед собой, – она в надежных руках. Верьте и всё будет как надо.

Она посидела с ним еще несколько минут, а затем встала с места:

– Мой перерыв подходит к концу, я должна возвращаться на работу, – виновато улыбнулась старушка.

– Спасибо вам большое, – хриплым голосом произнес он.

– Не стоит благодарности, – женщина еще шире заулыбалась, отчего морщины на её щеках разгладились, – ты так похож на мужа моей старшей дочери. Он тоже в ней души не чает. – С этими словами она вернулась на свое место.

Слова женщины болью врезались в сердце Эрика. Она – мать, которая заботится о чужих детях, в отличие от его матери, которая довела его любимую до истерики своим гнусным предложением. Он чувствовал, как волна гнева окутывает его, отодвигая боль и страх за Энди на второй план.

«Как она могла так поступить с ними обоими?»

В эту секунду ему захотелось позвонить ей на личный номер и обрушить на неё весь свой гнев. Но, к счастью для сенатора, у него с собой не было телефона: он выбежал за девушкой не взяв ничего. Даже не заперев дверь, но ему было плевать на этот факт сейчас. Мужчина задрожал от безмолвной ярости, которой не было выхода. И в самом деле не будет же он тут всё крушить, это всё-таки больница.

«Нужно успокоиться», – сказал сам себе профессор. Потом он разберется с матерью. Сейчас Энди была важнее всего.

2

Мужчина встал с места и принялся расхаживать по приемному покою, в нетерпении заламывая руки, чувство тревоги постепенно нарастало. Он еще несколько раз подходил к плотно закрытым дверям, ведущим в операционные, и всматривался в стекло, чтобы уловить хоть что-то.

Он покрывал себя последними ругательствами за то, что не смог удержать Энди, за то что не смог уберечь её от всего этого. Это он был виноват во всём, что ей пришлось и еще придется пережить.

Эрик не знал сколько прошло времени, может несколько минут, а может и часов, пока его не окликнули:

– Мистер Фрилинг?

Возле стойки регистрации стоял доктор в операционной форме и в шапочке, в руках у него был планшет для бумаги. Мужчина опустил маску под подбородок и смотрел на сидящих перед ним людей усталым взглядом.

Эрик буквально подлетел к доктору, что тот чуть отшатнулся.

– Как она, доктор? – на выдохе произнес мужчина, тормозя перед врачом в последний момент.

Тот взял себя в руки и проговорил:

– Состояние мисс Донован, на данный момент, оценивается как тяжелое. Учитывая комплекцию девушки, она получила достаточно серьёзные травмы. Но она не умрёт.

Эрик облегченно выдохнул, а врач продолжил:

– У мисс Донован обнаружена закрытая черепно-мозговая травма и перелом четырех ребер. Открытый перелом левой руки и бедренной кости. Сломанная кость задела артерию, девушка потеряла много крови, но, к счастью, у нас есть запасы подходящей группы.

От услышанного в глазах у Эрика потемнело и он пошатнулся. Доктор стальной хваткой схватил его за плечи и подвёл к стулу.

– Мистер Фрилинг? Вам нужна медицинская помощь? – озабоченно спросил доктор и крикнул куда-то в сторону: – Сестра!

– Со мной всё в порядке, – прошептал Эрик, усаживаясь на стул. – Не надо никого звать.

К доктору подбежала молодая женщина плотной комплекции и вопросительным взглядом оглядела врача и Фрилинга.

– У вас есть что-то еще? – уточнил он у доктора.

Убедившись, что мужчина не собирается падать, врач отпустил его плечи и продолжил ровным тоном:

– Мы продержим девушку в искусственной коме еще несколько дней, в это время мы сделаем повторное МРТ, чтобы проверить серьёзность её черепно-мозговой травмы.

Повисло долгое молчание.

– Идите домой, мистер Фрилинг. Вам нужен отдых. Все равно в ближайшие дни она будет без сознания. Если будут какие-то изменения в её состоянии, мы сразу вам сообщим.

Эрик поднял глаза и уставился на врача умоляющим взглядом.

– Я могу увидеть её?

– Конечно, только недолго: максимум пять минут. Следуйте за мной.

Эрик пошел за доктором в соседний коридор. Тот открыл дверь с надписью «Реанимация» своей карточкой. Они прошли внутрь и врач его остановил жестом.

– Наденьте халат, пожалуйста, – произнес он и протянул ему одноразовый халат. Пока Эрик его натягивал, врач что-то сказал дежурившей там медсестре, а затем повернулся обратно к мужчине.

– Я должен идти, – извиняющимся тоном сказал доктор. – Всего доброго, мистер Фрилинг.

Мужчины пожали друг другу руки и врач скрылся за дверью.

– Идемте за мной, – махнула рукой медсестра.

В помещении слышалось мерное попискивание датчиков. Все пациенты находились за закрытыми шторками. Женщина подвела его к одной из перегородок и жестом пригласила войти.

Эрик одернул занавеску и застонал. На больничной койке вся в датчиках лежала его Андреа. Её голова была забинтована, а под глазами выступили огромные синяки. В горле была пластиковая трубка, подключённая к аппарату для дыхания. Раненая нога зафиксирована при помощи скелетного вытяжения, а рука была обрамлена железными обручами со спицами*.

Рядом с койкой стоял маленький стул на колесиках. Эрик опустился на него. Медсестра задернула штору, давая им ощущение уединения и тихо сказала:

– Только, пожалуйста, недолго, вы со своими микробами представляете опасность для пациентов.

Но он не слушал её, неотрывно глядя на лицо девушки. Эрик почувствовал, как волна горя накрывает его. Что же он натворил?!

Мужчина опустился на колени рядом с койкой. Он боялся прикоснуться к девушке. В итоге, легонько взял неповрежденную руку в свои ладони и прижался лбом к её коже.

– Прости меня, Энди, – прошептал мужчина, чувствуя, как по щекам у него стекают слёзы, утопая в больничной простыни. – Прости меня, пожалуйста.

Он всхлипнул и поднял глаза в надежде на реакцию, но куда там – девушка была без сознания. Умом он это понимал, но вот сердцем…

– Ты обязательно поправишься и мы с тобой куда-нибудь уедем. Только ты и я. В любую точку земного шара. Только прошу, возвращайся ко мне, – искуплено продолжал шептать он. – Я люблю тебя.

Он не знал, сколько так простоял на коленях возле неё, пока та же медсестра не попросила покинуть помещение. Эрик подчинился и позволил проводить себя до дверей. Он поплелся, как и был, в халате, по коридору без конкретной цели. Внезапно, он замер в оцепенении, ведь рюкзак с вещами Энди так и остался лежать в приемном покое. Мужчина стремительно пошел туда и обнаружил рюкзак на месте. Он кинулся осматривать её вещи на предмет пропаж, решив, что вроде все на месте, держа в руках кошелёк с документами и телефон девушки. Вдруг, его посетила острая нужда поделиться с кем-то своей болью.

«Отец», – мелькнуло в голове.

Мужчина привычным жестом осмотрел своё запястье – часы показывали половину пятого утра. Хотя неизвестно, может Патрик был сейчас за рулём своего тягача, даже если он и был на другом побережье.

Эрик разблокировал телефон Энди и нашел в контактах имя отца. Он поколебался еще несколько мгновений, а затем нажал на кнопку вызова.

Мужчина слушал долгие гудки и уже собирался отключаться, как послышался сонный голос мужчины:

– Рей-Рей?

– Нет, отец. Это я.

– Эрик?! – В тоне мужчины послышались нотки беспокойства. – Всё в порядке?

Глаза профессора застелила пелена слёз, а к горлу подкатил горький ком. Он не мог вымолвить ни слова.

– Что случилось, сын? – тревожно поинтересовался Патрик.

Эрик громко всхлипнул и заплакал в трубку, как ребёнок.

Примечания:

*аппарат Илизарова.

3

23 октября 7:00 a.m, аэропорт Логан, Бостон.

Сенатор Лилиан Гордон-Картер смотрела в иллюминатор самолета Hawker 800XP частной компании, который должен был доставить ее обратно в Вашингтон. С тех пор как женщина стала политиком, она летала обычными самолетами, тем самым показывая свою принадлежность к народу, правда, в бизнес классе. Этот же визит в Бостон был тайной, поэтому Хант пришлось нанять частный самолет для этого дела. Они должны были взлетать через пятнадцать минут. На самом деле, они должны были улететь ночью, но рейс отложили из-за плохой погоды, как в Бостоне так и в Вашингтоне. Пришлось остаться тут еще на одну ночь, что страшно злило женщину. Утром у нее была назначена важная встреча, которую пришлось передвинуть, Лилиан вообще терпеть не могла, когда что-то выходило из графика или кто-то действовал не так как задумано.

Сенатор не спала всю ночь, прокручивая в голове разговор с девушкой. Что, если все это правда и та действительно не замешана в сговоре с Фоксом? Может чувства Андреа к её сыну настоящие и она такая же жертва шантажа как и он? Что, если своими действиями она оттолкнула свою будущую невестку?

Но, как это обычно бывает, утренние лучи развеивают любые сомнения, приходящие к нам с наступлением темноты. Лилиан всё также была уверена в правильности своих действий. Она не привыкла проигрывать и если девушка не хотела по-хорошему расстаться с её сыном, то будет по-плохому… Но это пока можно отодвинуть на второй план, сейчас надо было срочно разобраться с деканом и лишить его единственного козыря против неё и Эрика. С офисом частного детектива уже разробрались. Осталось только изъять компромат у Фокса и его прихвостня из дисциплинарной комиссии. А также, найти что-нибудь, чем они смогут очернить репутацию декана MIT.

Фокс был умен и прекрасно понимал, что он также может стать мишенью для шантажа. Даже такому профессионалу как Питеру Клайну не удалось найти на него ничего предрассудительного, кроме того, что свое место в деканате он выбил взяточничеством и шантажом.

Как политик, умеющий видеть всю картину целиком, Лилиан понимала, что обнародуй она этот факт, то вместе с Фоксом со своих постов полетят другие «шишки» из департамента высшего образования и муниципалитета. Многие из них были республиканцами и она не хотела потерять возможных избирателей, способных повлиять на студенческое население Бостона, ведь вся мощь и будущее – в молодежи. Если они лишаться своих должностей, то на их место могут поставить и демократов, и кого угодно, она не готова была рисковать. Нет, нужно было продолжать копать дальше. Чтобы очернить Фокса нужно что-то грязное, что-то аморальное. Но Лилиан не сомневалась, что в ближайшее время её человек что-нибудь придумает.

Раздумья женщины прервала телефонная трель, она совсем забыла про то, что нужно было отключить мобильник. Звонившим оказался Клайн. Сенатор улыбнулась: помяни чёрта.

– Докладывайте, – коротко бросила она вместо приветствия.

– Доброе утро, сенатор, у меня есть новости, касающиеся девушки, – проговорил мужчина.

Лилиан улыбнулась: «видимо девчонка вышла на связь в Фоксом. Теперь у неё будут доказательства для сына и тот перестанет страдать ерундой».

– Я слушаю.

– Вчера вечером её сбила машина, – ровным тоном проговорил бывший разведчик.

Сенатор перестала улыбаться и резко побледнела. Мужчина тем временем продолжал:

– Она находится в реанимации в Бостонском Медицинском Центре.

– Откуда эта информация? – глухим голосом спросила она.

– Мы все еще прослушиваем её телефон, – невозмутимо ответил тот. – В пять тридцать утра мистер Фрилинг сделал звонок с её номера своему отцу.

«Патрик», – подумала женщина. В груди неприятно кольнуло.

Он сообщил о случившемся Патрику, а не ей, его матери.

– Мы проверили медицинский центр, это правда. Я решил, что эта информация может быть вам полезна.

Лилиан молчала и смотрела перед собой невидящим взглядом. Эта новость поразила её и эхом отдавалась глубоко в сердце. В голове царил хаос: как это случилось? В каком состоянии девушка? Успела ли та рассказать её сыну о их встрече?

Чутье подсказывало, что да, успела. Иначе, почему бы он стал звонить Патрику, а не ей? Хотя, он всё еще зол на неё за тот разговор у неё в офисе, может быть поэтому?

– Сенатор? – Голос мужчины вывел её из оцепенения.

– Да это очень важная информация. – Лилиан пыталась сохранить твёрдость голоса. – Скажите мне, вам известно что-либо о том как это произошло? В каком состоянии девушка?

– Нет, госпожа сенатор. Мы это не выясняли, но если вы желаете знать все подробности, то они у вас будут в течение двух часов.

– Да, мистер Клайн. Выясните все. – Женщина глубоко вздохнула. – Скажите, как на это отреагировал мистер Фрилинг? – она закусила губу. Лилиан понимала, что не должна была спрашивать это, но ничего не могла с собой поделать.

На той стороне повисло молчание. Через несколько мучительных секунд мужчина ответил:

– Нет сомнений, что это стало для него ударом.

Сенатор шумно втянула воздух.

В салон зашел второй пилот и сообщил, что они выезжают на посадочную полосу и попросил её выключить мобильный.

– Простите меня, мы собираемся взлетать. Через полтора часа я буду в Вашингтоне, выясните все подробности этого дела и дайте мне знать. До связи, – дрожащим голом проговорила Лилиан и отключилась.

Она поднесла руку ко рту. На глазах женщины выступили слезы.

4

23 октября, 4:00 p.m, отделение интенсивной терапии, Бостонский медицинский центр.

Патрик прибыл в Бостон первым же самолётом из Индианаполиса.

Поговорив с сыном, он тут же стал собираться в дорогу. Он остановился в городишке под названием Ноблесвилль, что в получасе езды от столицы штата Индиана. В аэропорту он был уже к семи утра. Но в такие часы прямых рейсов до нужного ему пункта назначения, к сожалению, не было, пришлось взять рейс с пересадкой в Вашингтон Даллес.

Всю дорогу мужчина не находил себе места: он думал о своём сыне и Рей-Рей. И без остановки молился о том, чтобы травмы не оказались смертельными, чтобы она быстрее поправилась и зажила прежней полноценной жизнью. Он молился за своего сына, чтобы Бог послал ему сил и выдержки пережить этот удар, ведь когда Энди придет в себя, он будет нужен ей как никогда.

Эрик встретил его в аэропорту и выглядел совершенно разбитым. По его виду Патрик догадался, что тот совсем не отдыхал. Несмотря на то, что мужчина не выспался, он не позволил сыну сесть за руль собственного автомобиля, а повёл сам. Они поехали в больницу. Всю дорогу он пытался завязать разговор с сыном, но Эрик молчал и смотрел только перед собой. Патрик не мог его осуждать.

Пока они шли к нужному зданию, Эрик словно ожил и на его утомлённом лице стали заметны признаки нетерпения. Они прошли в лобби отделения интенсивной терапии. По правилам, посещение в таких местах было круглосуточным, но ограничивалось количеством времени и посетителями.

Патрик поинтересовался у мимо проходящей медсестры, можно ли увидеть Энди и с кем можно обсудить её состояние здоровья.

– Кем вы приходитесь пациентке?

– Я её отец, – проговорил Патрик, не моргнув глазом. – Только что из аэропорта, прилетел сразу, как узнал о случившемся.

Медсестра прищурилась:

– Насколько мне известно, у этой девушки нет родственников. Так, во всяком случае, написано в её больничной карте.

Мужчина затылком почувствовал, как его сын напрягся. Он посмотрел на карточку, подвешенную за шнурок, на шее медсестры, он успел разглядеть её имя, Кейтелин.

– Видите ли, Кейти. Эта девушка – невеста моего сына, – спокойным тоном сообщил он и кивнул головой, указывая на стоящего позади него Эрика, – Она мне как дочь. Без пяти минут, моя дочь. – Патрик замолчал, посылая ей обескураживающую улыбку.

Медсестра слегка улыбнулась и оглядела обоих мужчин с головы до ног.

– Только недолго, хорошо? Вам нужно будет надеть специальные халаты. – С этими словами она сняла свою карточку с шеи и открыла им дверь.

Надев одноразовые халаты, мужчины подошли к нужной шторке, за которой находилась Энди. Эрик захотел отодвинуть занавеску, но его рука дрогнула, он судорожно сглотнул и опустил голову.

Все это время, с тех пор как он покинул больницу, он хотел вернуться обратно к ней. Дома он принял горячий душ и сменил одежду, но даже не пытался заснуть. Он быстро решил все вопросы с его отсутствием на лекциях с его ассистентом, попросив того также держать как можно дольше в тайне от декана тот факт, что несколько дней его не будет на месте. Потом начал ходить из угла в угол, прокручивая у себя в голове одну и ту же сцену, как мокрая и заплаканная Энди стоит перед ним в его гостиной и в ту же секунду выскальзывает из его рук и пускается бежать.

Он должен был остановить её. Он же бывший хоккеист, куда подевалась его реакция?

К тому моменту, как они подошли к её постели, Эрик уже внушил себе, что нынешнее состояние Энди, целиком и полностью его вина. Теперь он боялся вновь увидеть её.

Патрик заметил колебания сына и сам отодвинул шторку. Увидев девушку, он замер, а Эрик выпустил полузадушенный стон, отчего медсестры, находившиеся в своем уголке зашикали на них, будто что-то может потревожить больных находящихся без сознания. Но Патрик все равно послал им извиняющийся взгляд.

– Это я во всем виноват, – шептал Эрик дрожащим голосом. – Я должен был удержать её. Я должен был сберечь её. Я должен был… – он замолчал. Его сотрясали беззвучные рыдания.

Патрик переключил свое внимание на сына. Он был нужен ему. Несмотря на то, что ему было больно видеть Энди в таком состоянии, он трезво смотрел на вещи: на данный момент он ничего не мог сделать для нее. Он не врач и не целитель.

Мужчина сжал плечо сына, вырывая его из плена самобичевания.

– Ты ни в чём не виноват, – тихо, но твёрдо сказал ему Патрик. – Не ты был за рулём той машины, что сбила её.

Но Эрик только отрицательно покачал головой. Мужчина силой развернул его к себе:

– Эрик, посмотри на меня. – тот послушно поднял красные глаза, отчего Патрик тяжело сглотнул. – Ты должен успокоиться и взять себя в руки. Ради Энди. Сейчас ты нужен ей, как никогда. Ты должен быть сильным для вас обоих.

– Прости меня, отец. – тот всхлипнул. – Я не смог оградить её от беды.

– О чём ты говоришь?

Эрик глубоко вздохнул, собирая тем самым остатки сил:

– О нас с Энди узнали, и теперь меня шантажируют этим. Долго рассказывать об этом человеке, но он хочет покровительства матери в его политической карьере. Она знает о компромате и сказала, что позаботится обо всем с условием, что я оставлю преподавание и займу её кресло в Компании. Она также потребовала порвать с Энди. – Эрик сглотнул.

– Вчера она пришла домой. Она была в истерике. Из её слов я понял, что мать предлагала ей деньги взамен на разрыв со мной. Затем, она вырвалась из моих рук и убежала на улицу. Она выскочила на дорогу… И… – Мужчина сжал губы и прикрыл глаза.

Его буквально раздирало от душевной боли.

5

Чем больше Эрик рассказывал подробностей, тем серее становилось лицо отца. Последняя новость вообще стала для мужчины шоком.

«Неужели Лили могла так поступить?»

За шторкой послышался женский голос:

– Я боюсь, положенное на посещение время истекло, но вы можете прийти завтра вновь.

– Еще две минуты, – бросил Патрик через плечо тоном, не требующим возражений.

– Ну хорошо, только две минуты, – недовольно пробурчала девушка себе под нос.

Мужчины словно прочли мысли друг друга и переключили своё внимание на Энди. Патрик подошел вплотную к постели девушки. Он поцеловал подушечки своих пальцев и еле заметно дотронулся ими её щеки со словами:

– Держись, Рей-Рей.

Затем он вышел, тем самым давая сыну побыть с ней немного наедине.

– Если бы я мог, я бы не отходил от тебя ни на шаг, – прошептал мужчина и наклонился к её здоровой руке с поцелуем. Кожа девушки была холодной. Эрик поборол острое желание убрать её руку под простыню: он боялся ей навредить.

Он подошел к сестринскому посту и обратился к той самой медсестре, которая впустила их сюда. Отца не было видно поблизости.

– Простите, пожалуйста, вы можете накрыть её чем-нибудь? У вас тут очень холодно.

– Температура в отделениях интенсивной терапии составляет семьдесят семь градусов*. – пожала плечами медсестра, Гейл обратил внимание, что под формой у девушки была термофутболка с длинным рукавом.

– Да, но когда ты лежишь раздетый под больничной простыней после тяжелой аварии, это ощущается по-другому, – проговорил он, повышая голос. – Я не хочу, чтобы у неё из-за вашего равнодушия появились какие-либо осложнения, в виде пневмонии или еще чего-либо.

– Мы не равнодушны, мистер, – по слогам проговорила рассерженная медсестра. – Я не могу накрыть её еще чем-то, что может помешать персоналу делать свою работу. Это очень нестабильные пациенты, их состояние может в любой момент ухудшиться и мы вместо того, чтобы спасать их жизнь, должны будем прежде избавиться от лишних предметов, а это драгоценные секунды. – При этих словах мужчина вздрогнул. – Так что повторю еще раз: мы не можем этого сделать.

Профессор молча слушал тираду медсестры. В её словах был смысл и немалый. Он стиснул челюсти так, что выступили жевалки и сосчитал до десяти.

– Прошу прощения, – сквозь зубы процедил он и двинулся быстрым шагом к выходу из помещения.

Медсестра проводила его сочувствующим взглядом.

Отец обнаружился совсем рядом со входом в отделение. Мужчина разговаривал с врачом. Эрик тут же подошел к ним.

– Нейрохирург и хирург-ортопед уже были сегодня здесь с утра, – говорил врач Патрику, – когда её состояние стабилизируется её отвезут на повторное МРТ головы. Вы сами видели, её будет очень нелегко транспортировать в рентгенологическое отделение. Только после этого нейрохирург сможет дать четкий ответ.

– А что сказал ортопед? – спросил его Эрик.

– Он хочет оперировать девушку. Я в этом деле не специалист, но с его слов понял, что оперативное лечение позволяет увеличить подвижность пациента и предупредить развитие ограничений движения в суставе. Но, это только после нормализации её состояния. Сходите в ортопедическое отделение, спросите его сами, уверен, он вам все объяснит.

– А вы, простите, какой врач? – Эрик старался смягчить голос, чтобы скрыть своё раздражение.

– Я реаниматолог, – вежливо ответил ему доктор. – Все врачи-специалисты приходят к нам на проверку пациентов до обходов в своих отделениях.

– Как вы считаете, её состояние на данный момент стабилизировалось? – спросил его Патрик.

– Нужно подождать еще пару дней – ответил доктор. – Тогда видно будет.

– Последний вопрос, доктор. Где мы можем найти этого ортопедического хирурга, что осматривал Андреа?

– Отделение находится в этом же здании, на четвертом этаже. Доктор Тейлор. – Врач чуть улыбнулся.

– Спасибо вам большое, – хором проговорили отец с сыном.

Врач поклонился.

– Прошу меня извинить, я должен возвращаться к своим прямым обязанностям. – И мужчина и скрылся за дверьми реанимации.

– Нужно сходить к этому доктору Тейлору и расспросить его поподробней. – Патрик окинул своего сына долгим взглядом.

Он видел, как тому больно. Только теперь, его сын давал выход боли излюбленным им способом – гневом. Он положил свою мозолистую ладонь ему на плечо, встречаясь с ним взглядом.

– Эрик, – обратился он к нему, – я понимаю, как тебе сейчас тяжело. Но ты не можешь повышать голос на медперсонал и откровенно злиться при них. Я прошу, возьми себя в руки.

Отец читал его словно открытую книгу. В глазах у мужчины опять защипало.

– Я разрываюсь на части от этой боли, – дрожащим голосом прошептал он. – Я не знаю, что делать.

– Для начала успокоиться. – Патрик дотронулся до его щеки, вытирая выступившую слезу подушечкой большого пальца.

«Как в детстве», – мелькнуло в голове у Эрика.

– Ты поможешь мне? – хрипло спросил он.

– Да, – твердо ответил мужчина. – Всем, чем смогу.

Отец с сыном крепко обнялись.

Примечания:

*77 градусов (по Фаренгейту) примерно 25 по Цельсию.

6

Тем временем, в центре города частный детектив Хэлен Сивер сидела в рабочем кабинете в своих апартаментах и внимательно изучала материал, который она получила от своего знакомого, работающего в полиции.

Женщина была вынуждена работать у себя дома по причине того, что её офис буквально сгорел несколько дней назад. Вместе со всем этажом, в здании, где она снимала помещение для работы. Причиной пожара, как ей сказали, стала неисправная электропроводка в соседнем офисе, что привело к возгоранию. Несчастный случай. Но Хэлен уже знала, что это далеко не случайность.

В этом здании по всем коридорам, да даже в офисе у самой женщины стояли детекторы, реагирующие на дым, которые автоматически посылали вызов в ближайшую пожарную станцию и спринклеры, которые должны были сработать. Но этого не произошло. Месяц назад вся система проверялась инженером пожарной безопасности и всё исправно работало. Значит кто-то намеренно вырубил её.

Женщина была практически уверена, что уничтожить пытались именно её офис, но она все равно решила проверить. Вместе с ней этаж делили парочка психоаналитиков, мануальный терапевт, адвокат по гражданским искам и частная фотостудия. Она проверила адвокатскую контору и выяснила, что адвокат занимается не такими грандиозными делами, чтобы кто-то хотел его уничтожить. Оставалась только она.

Хэлен уже шесть лет работала в этой сфере. У нее было много своеобразных дел от неверных супругов до пропажи людей и скрытой слежки за наркодилерами для полиции. В прошлом, детектив была солдатом и проходила службу в Афганистане, но получив серьёзное ранение была отправлена домой. После, как и многие бывшие солдаты, она устроилась работать в полицию. Но быстро поняла, что она растрачивает свой потенциал. Сивер от природы обладала острым умом и прекрасной памятью, а служба в армии научила ее всегда быть начеку и обращать внимание на всевозможные мелочи, ведь это может спасти тебе жизнь. За шесть лет она повидала всякого, ей не один раз угрожали расправой за добытый материал. Одна застуканная за изменой дамочка даже пришла к ней в офис с шоковой гранатой. Женщина работала не одна, у нее, конечно, были свои люди, которым она поручала те или иные дела, но, в основном, она старалась выполнять свою работу сама, а уж информаторов у нее было множество.