Текст книги "Сохрани мою любовь, профессор (СИ)"

Автор книги: Рина Мирт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

– Ты должен быть сильным рядом с ней. Впитывать её боль, а не реагировать на неё, приумножая. Когда я пришел сюда сегодня утром, она как раз заканчивала завтрак. Ты должен был видеть с какой надеждой светились её глаза в момент, когда я вошел, и сколько боли в них было после, когда она поняла, что тебя со мной нет.

Сердце Эрика болезненно сжалось, а к щекам прилила краска. Отец был прав. Он нужен Энди, а вместо того, чтобы утешить её, он, как трус, сбежал.

– И еще кое-что, – продолжил отец. – Я должен буду завтра уехать. Пора уже мне возвращаться к делам. Я вернусь ко Дню Благодарения. Как думаешь, справишься без меня?

– Но я тоже должен буду улететь в Нью-Йорк на пару дней… – потрясенно произнес Эрик. Он надеялся, что отец сможет быть с Энди вместо него. Он не мог оставить её совсем одну.

– Когда? – Патрик чуть нахмурился.

– На следующей неделе. По моей просьбе намечается внеплановое заседание совета директоров, я хочу кое-что провернуть. Что-то, что обеспечит нас с Энди средствами к существованию.

– Хм. – Мужчина задумчиво почесал подбородок. – Посмотрим, что можно сделать. Но я в любом случае должен завтра… – Он недоговорил, так как увидел приближающуюся санитарку, что везла девушку на инвалидной коляске в их сторону.

Эрик проследил за его взглядом и нервно улыбнулся, выставляя перед собой мишку.

34

12 ноября, 07.00 p.m, Парк Меридиан Хилл, Вашингтон, Округ Колумбия

Сенатор вышла из своего правительственного автомобиля, плотно кутаясь в пальто с высоким воротником. На город уже давно опустились сумерки, на небе не было ни облачка, а воздух был прозрачен и холоден. Лилиан чувствовала, что старуха-зима уже протягивает Вашингтону свои ледяные пальцы. Женщина поправила кожаные перчатки на запястьях, тем самым плотнее натянув их, а затем распахнув ворот пальто, прикрыла им нижнюю часть лица, фиксируя. Она была уверена, что в такой холод в парке уж точно нет никого, кто мог бы узнать в богато одетой женщине сенатора США, но все равно решила подстраховаться.

– Припаркуйся где-нибудь неподалёку. Я дам знать, когда подать машину, – сказала она водителю, а затем двинулась в сторону входа в парк в сопровождении охранника.

Они шли среди голых деревьев по слабоосвещенному парку. Продвигаясь все дальше, Лилиан все больше злилась.

«Он что, не мог выбрать другого места встречи?» – подумала она. – «Это место как раз подходит для сборища всяких отбросов общества». – Женщина оглянулась, проверяя, идет ли за ней охранник, который уже достал пистолет из кобуры. Сенатор кивнула. Никакая опасность ей не угрожала.

«Главное только, чтобы он его не пристрелил».

Спустя некоторое время хождения по парку, они, наконец, подошли к назначенному месту, укутанной темнотой арке, напротив знаменитого каскадного фонтана, у подножия которого любили фотографироваться парочки. И который, конечно, сейчас не работал.

Внутри арки послышался характерный звук включения зажигалки, пробуждая в ней старые воспоминания, а затем шаги.

Телохранитель быстро подошел к сенатору, закрывая её собой и направляя оружие. Через пару секунд перед ними предстал Патрик Картер, её бывший муж, с горящей зиппо в руке, которая освещала его лицо. Лилиан положила руку на плечо охранника, и он отступил, пряча оружие.

– Ну здравствуй, дорогая, – произнес Патрик и улыбнулся.

– Ты не мог выбрать более зловещее место для встречи? – произнесла Лилиан, не скрывая злобы в голосе.

– Я считал, что будет романтично – встретиться в месте, где мы любили гулять все вместе, – невозмутимо ответил тот, а затем подошел ближе, предлагая руку.

Чувствуя затылком, как напрягся её сопровождающий, Лилиан окинула бывшего испытывающим взглядом, но тот терпеливо ждал, когда она примет её, не сводя с неё своих ореховых глаз.

Спустя несколько долгих мгновений она молча взяла его под руку, и они двинулись в темноту. Сенатор помнила, что дальше по пути должны идти искривлённые ступеньки и остановилась. Света от зажигалки было недостаточно, по крайней мере, для неё.

– Эдвард, посвятите нам, пожалуйста, фонариком, – попросила она охранника.

– Не нужно, – подал голос Патрик. – Я прекрасно вижу в темноте.

Лилиан повернула голову и злобно посмотрела на мужчину.

– Ты доверяешь мне, дорогая?

«Ты доверяешь мне, дорогая», – эхом отдалось в её голове, побуждая приятные воспоминания.

Она возвращалась домой после одного из скучных приёмов, мечтая только о том, чтобы уже скинуть эти чертовы туфли и распустить волосы. Весь вечер от неё не отлипал Роджер Суиберн, семья которого устраивала прием. Ох и надоел он ей своими Кембриджскими шуточками. Подкатывал к ней, думая, что двадцатишестилетняя, незамужняя наследница её отца только и мечтает о том, чтобы её «окольцевали».

Лилиан, конечно, мечтала о браке, но уж точно не с таким, как Суиберн и ему подобными, которые видели в ней лишь неплохую партию, а не личность. Ей хотелось, чтобы рядом с ней был мужчина, который увидел бы в ней человека со своими страхами и переживаниями. Кто полюбил бы её со всеми недостатками. У кого она была бы на первом месте. Мужчина, который не ушел бы играть в гольф, а остался рядом, обнимал, слушал, как прошел её день. Который не пошел бы пить бренди с другими мужчинами на приемах, а держал за руку, и после, подальше от всех, обсуждал присутствующих, смешно пародируя их поведение. Такой, как Пат Картер. Этот неотесанный, но до ужаса красивый дальнобойщик с мальчишеской улыбкой, определенно запал ей в душу.

После того первого свидания в кино, они виделись каждый день в течение недели, пока он был в Филадельфии. Он водил её в парк аттракционов, а также в дешевые кафе, в которых подавали, несмотря на простоту, вкусную еду. Там Лилиан могла спокойно есть руками, как варвар, не боясь, что её осудят; водил в кино, где они целовались на заднем ряду, весь сеанс напролет. К её удивлению (и разочарованию) Патрик не распускал руки и не принимал никаких попыток пойти дальше поцелуев.

В их последний совместный день она взяла его на вечеринку, устраиваемую одной из её подруг. Пат держался молодцом, хоть и нервничал. На циничные шутки её знакомых он отвечал не менее саркастичным подколами, не роняя достоинства. Парни звали его в свой кружок, но он отказался, предпочитая оставаться с ней и изредка удалялся, чтобы принести выпить или поесть, не дожидаясь просьбы. А после, когда от них наконец отстали, они принялись придумывать диалоги присутствующих в комнате людей, отойдя от всех подальше, пытаясь спародировать их голоса и манеру поведения. Патрик передразнивал некоторых, с кем ему «посчастливилось» познакомиться, заставляя её тем самым краснеть и безудержно трястись от беззвучного смеха.

Позже, они сбежали с вечеринки не попрощавшись, и отправились гулять по ночной Филадельфии. Она так надеялась, что этот вечер перерастет во что-то взрослое, ведь на следующий день он уезжал. Лилиан была уверена, что больше не увидит его. Но ничего не было, Пат проводил её прямо до дома, а затем удалился, галантно поцеловав кисть на прощание.

И вот, спустя месяц после расставания, она возвращалась с приёма, вспоминая мужчину и волшебную неделю, проведенную с ним, жалея, что между ними так ничего и не произошло. Она уже подошла к дому, как внезапно услышала приглушенное «псс-с». Лилиан в ужасе застыла на месте и в тот же миг ночную тишину нарушил щелчок зажигалки. В слабом свете огонька она узнала мальчишескую улыбку.

– Патрик! – воскликнула она и тут же закрыла рот руками, чтобы не перебудить всю улицу.

Мужчина выступил из своего укрытия – ниши возле ограды их дома, что обильно заросла плющом.

Она кинулась ему на шею и принялась покрывать его небритые щеки поцелуями. Лилиан не хотела признаваться себе, что ждала его возвращения, и несколько раз в неделю специально приходила на то место, где они познакомились, в надежде снова увидеть его.

– Я скучал, – произнес мужчина, беря её лицо в свои ладони.

– Почему ты прячешься? – искренне удивилась она, чувствуя, что от радости его внезапного появления её сердце вот-вот выпрыгнет из груди.

– Меня прогнал полицейский, – признался Пат. – Когда я шел к твоему дому. Стал расспрашивать, кто я, откуда, и что здесь забыл. Потребовал документы, а у меня с собой не было, так он «вежливо» попросил меня покинуть ваш район, даже проводил. – Он помолчал несколько секунд, а затем продолжил: – Я только сегодня приехал в Фили, послезавтра опять уезжаю, но я очень хотел тебя увидеть.

– Я тоже соскучилась, – призналась она, и потянулась за очередным поцелуем.

Несмотря на то, что было уже очень поздно и все обитатели особняка спали, она не стала рисковать и повела его в их дом у бассейна, где провела с ним незабываемую ночь. Тогда она впервые в жизни почувствовала себя по-настоящему любимой.

35

На рассвете они лежали в обнимку и разговаривали, в основном о будущем. Патрик звал её уехать с ним.

– У меня ничего нет. Я ничего не могу дать тебе, – грустно произнес он, поглаживая её голое плечо. – Кроме любви и самого себя. Я сделаю всё, чтобы ты была счастлива.

– И на что же мы будем жить? – поинтересовалась она, улыбаясь его безрассудному предложению. – А самое интересное, где?

– Ты доверяешь мне, дорогая?

– Лили? – окликнул её Патрик, возвращая в реальность, при этом в его голосе послышались нотки беспокойства.

Охранник уже включил фонарик смартфона и направил его вперед, терпеливо ожидая следующих действий. Женщина моргнула и посмотрела на состарившееся лицо бывшего мужа в свете всё еще горевшей зажигалки. Но несмотря на то, что любимые черты покрылись морщинами, глаза мужчины не утратили своего очарования и юношеского простодушия.

«Неужели прошло столько лет?», – подумала она с грустью. – «Кажется, тот вечер был лишь вчера».

– Я задумалась, – тихо произнесла она. – Извини. Пойдем, нам нужно о многом поговорить.

Патрик кивнул и одним щелчком потушил зиппо, делая шаг вперед. Первые несколько минут они шли молча, пока сенатор не спросила:

– Как наш сын?

– Он в порядке, – ответил он после небольшой паузы. – На него навалилось очень много испытаний, но я уверен – он справится.

– Ты его даже не знаешь, – произнесла Лилиан, при этом в её голосе чётко слышалась обида. – Тебя не было рядом всю его сознательную жизнь! Как ты можешь знать, справится он с этим или нет? – Она старалась, чтобы её голос звучал ровно, когда всё внутри неё клокотало от негодования.

Это она была с Эриком, застав все его взлеты и падения, а также переходный возраст, а не Пат, который ушел от них!

Почему же в трудную для него минуту он позвонил отцу, а не ей? Той, которая выносила его долгих девять месяцев, лишенная нормального сна, и родила в тяжелых муках. Настолько тяжелых, что она ни за что не хотела заводить еще одного ребенка. Это она та, которая была рядом, когда он травмировал лицо и колено, та, которая видела как заканчивал школу и получал дипломы. Не Патрик был там, а она! Она не сделала ничего плохого, только хотела отгородить сына от скандала, сохранив его репутацию.

– Я знаю, – спокойно ответил мужчина. – Потому что характером он пошел в мать. В самую сильную, умную и красивую женщину, что я знаю.

От его слов в груди Лилиан разгорелся огонь, посылая тепло по всему телу и оставляя румянец на щеках. За долгую политическую карьеру она привыкла к комплиментам и откровенной лести, но Патрик говорил искренне, подразумевая каждое своё слово. Рядом с ним она всегда чувствовала себя принцессой.

– Брось, Картер, – она попыталась разыграть скептицизм. – Я уже немолода.

– С годами ты стала еще прекрасней. – Он накрыл её руку, державшей его за предплечье, своей и легонько сжал.

Вот же харизматичный подлец.

Они пришли в освещенную часть парка и сели на одну из пустых лавок. Как Лилиан и думала, в парке не было ни души.

– Так зачем ты приехал сюда? – спросила она бывшего мужа.

– Хотел увидеть тебя, – непринуждённость, с которой это было произнесено, убивала её. – А еще и обсудить произошедшее.

– Послушай, – начала она заранее подготовленную речь, – Я не знаю, что тебе сказал Эрик…

– Лили, – мягко перебил он, – перестань. Не нужно применять ко мне свои политические навыки убеждения. Я всё знаю.

Сенатор сжала губы и настороженно посмотрела на мужчину.

– Знаю, что ты предлагала Эрику, когда Фокс стал вас шантажировать. Знаю, что ты предлагала деньги Энди, чтобы она рассталась с ним. Знаю, что ты оклеветала Фокса, сфабриковав историю с его обвинением, и в конце концов отказалась следовать его условиям по освобождению девушки…

Каждое слово было словно пощечина, хотя это не было сказано осуждающе и в голосе мужчины не слышалось презрения. Но теперь, посмотрев со стороны на свои действия, Лилиан мучилась угрызениями совести.

– Ты осуждаешь меня? – подавленно спросила она, опустив взгляд.

– Нет, – ответил он после долгой паузы, чем заставил её вновь посмотреть на него. – Ты сделала всё это, пытаясь защитить сына и себя. Ты не могла знать, что Фокс съедет с катушек и возьмет Энди в заложники. Но, – он замолчал и нервно пожевал губами, – но несмотря на всё твое рвение защитить, ты все равно не имеешь права распоряжаться его жизнью, как и выбирать за него.

– Я считала, что так ему будет лучше, – дрожащим голосом ответила она. – Он сделал столько ошибок!

– Такова жизнь, моя дорогая. Мы всю жизнь совершаем ошибки, чтобы потом выносить из них урок. Твоя роль, как родителя – это позволить своему ребенку совершать собственные ошибки. И дарить ему тепло, когда он придет к тебе за утешением после очередной неудачи. Тем более, я не считаю его отношения с Энди ошибкой. Это ведь ты поговорила с доктором Бергманом, чтобы он прооперировал её, так ведь?

Лилиан кивнула.

– Я так и думал. И этот, откуда не возьмись, фонд пожертвования, на котором уже есть приличная сумма, тоже твоих рук дело? – Получив утвердительный ответ, Пат тяжело вздохнул. – Значит, внезапно исчезнувшая шумиха в СМИ, тоже. Ты внимательно следишь за событиями.

«Ты имел ввиду, я шпионка», – подумала сенатор, но вслух ничего не сказала. Зачем озвучивать очевидное.

– Эрик знает? – лишь спросила она.

– Думаю, да. Он ведь, все-таки, доктор наук.

Наступила тяжелая пауза, во время которой каждый думал о своём. Патрик посмотрел на единственную любовь всей жизни. Обычно непреклонная и берущая всё, что ей нужно женщина, была подавлена. Её мучили раскаяние и угрызения совести.

– Ты перегнула палку, любовь моя. – Последние слова он произнес с нескрываемой болью.

– Думаешь, он простит меня? – Голос сенатора дрожал.

– Когда-нибудь, обязательно. Ему нужно время. Но ты должна отозвать всех своих шпионов, дай ему и Энди решать их проблемы. Я буду информировать тебя обо всех новостях.

Она ничего не ответила на это.

– Ты замерзла, – вымолвил Патрик, дотронувшись невероятно горячей ладонью до её щеки, не скрываемую воротником. – Пойдем в другое место, где ты можешь согреться.

36

15 ноября, 2:00 p.m, Реабилитационный центр, Бостон

Припарковав свою ауди, Гейл направился в здание центра, неся в руке пакет с индийской едой на вынос.

Сегодня был его день рождения и хотелось отпраздновать его с Энди, но он не имел возможности сводить её в какое-нибудь приличное место из-за её состояния – а точнее, из-за её нежелания посещать какие-либо людные места. И он решил принести еду в центр и отметить его скромно вдвоем.

Позавчера они опять крупно поссорились из-за идеи выйти куда-нибудь отпраздновать. Энди была категорически не готова выходить в люди после того скандала, который утих так же внезапно, как и появился, и Эрик был уверен, что мать приложила к этому руку.

Он пытался заверить её, что ей нечего бояться и все уже тысячу раз всё забыли. Тем более, что он хотел отвести её в место, где персонал заботится об уединенности клиентов, но она и слышать ничего не хотела. И Эрик, хоть и дал себе обещание сдерживаться, вышел из себя. Потому что речь шла о его дне рождении и ему хотелось провести его с любимой в шикарном ресторане с бокалом дорогого вина. Хотелось развеяться и немного отвлечься от больничной рутины и частых ссор, на что девушка обозвала его эгоистом.

– Не тебя твои знакомые и даже люди, которых ты не знаешь, обзывают прошмандовкой и профессорской подстилкой, что зарабатывает оценки своей … – крикнула она в сердцах.

Эрик был в ужасе, он впервые услышал, что она получила оскорбления и продолжала их получать от студентов MIT. Вот для кого точно скандал не улегся.

– Тебе не понять, – продолжала она, – Ты мужчина. Какое самое обидное слово может быть для мужчины? Кобель? Любитель молоденьких цыпочек? Это нам, женщинам, придумали много выражений. Это наша репутация и действия всегда на счету. Это мы, в итоге, расплачиваемся.

Ему не нашлось что ответить. Энди была права, кому как не ему знать о подобном? Этому учит вся многовековая история, и несмотря на то, что современные нравы отличаются от нравов прошлого века, несмотря на всю толерантность и открытость, человечество так и осталось довольно примитивным в своих суждениях.

Поэтому сейчас он приехал к ней в центр, привезя индийскую еду, как воспоминание о том ужине у него дома. Даже те самые подсвечники привез с собой.

Он шел по коридору в сторону её комнаты. Эрик не хотел признаваться себе в этом, но в душе он надеялся, что сегодня они не поругаются и Энди встретит его в хорошем настроении. Ведь завтра вечером он должен будет забрать её домой на её первый уикенд. Доктор, курирующий её, сказал, что она уже вполне может проводить выходные дома, при условии, что у него есть всё необходимое для этого оборудование.

Он так долго ждал этого: наконец остаться с ней наедине подальше от больничной затхлости. Спать в одной кровати. Вновь почувствовать рядом её тело.

Открыв дверь и сделав шаг за порог комнаты, на него обрушился радостный возглас: «СЮРПРИЗ!» отчего Эрик от неожиданности дернулся. В комнате были все друзья Энди, включая отца и её саму, что сидела в центре комнаты в инвалидном кресле. Она улыбнулась ему искренней улыбкой и всё внутри мужчины засияло. Вдруг раздались хлопки и на него со всех сторон посыпались конфетти.

– С днем рождения, профессор Фрилинг! – выкрикнул парень, которого вроде бы звали Стивом, протягивая ему руку.

– Спасибо большое, – он искренне улыбнулся, отряхиваясь от разноцветных мелких кружочков, – но я больше не ваш профессор, так что можете называть меня Гейлом или Эриком.

– С днем рождения, сын! – Патрик заключил его в крепкие мужские объятья, отчего ему стало неуютно.

Наконец, он добрался до Энди, которая не сводила с него блестящих глаз.

– С днем рождения, Эрик, – тихо произнесла она. При этом её голос слегка задрожал.

Он опустился на одно колено и накрыл её щеку своей ладонью.

– Спасибо за это, – также тихо произнес он.

– Я просто думала о том, что ты сказал мне позавчера.

– Шшш… – Он накрыл её губы подушечками пальцев. – Не будем об этом. Ты была права. Я эгоист.

– Нет. – Она убрала его руку со своего рта и взяла руки в свои. Аппарат Иллизарова ей сняли вчера и теперь она, наконец, могла использовать обе руки, хотя впереди ждала физиотерапия.

– Ты не эгоист. Прости, что расстроила тебя. Я… я… – она начала заикаться, а в уголках глаз уже выступили слезинки.

– Энди… – Подбородок мужчины чуть подрагивал.

– Я люблю тебя, – вымолвила она на одном дыхании, и Эрик тут же сократил расстояние между ними и поцеловал её.

***

16 ноября, 09:17 p.m, Бек Бэй, Бостон

Они сидели у него дома в обнимку на диване и смотрели телевизор. Внутри него был покой и умиротворённая радость от правильности происходящего. Еще чуть-чуть и он начал бы мурчать, если бы мог. Голова Энди мирно покоилась на его плече, а он без остановки поглаживал её руку, забинтованную в тех местах, где её кожу протыкали иглы аппарата Иллизарова.

Глянув на её ноги, что вытянутыми покоились на специальном пуфе, он тяжело выдохнул. Сколько на её теле останется шрамов, как напоминание о произошедшем ужасе? О душевных шрамах он уже молчал. Эрику вдруг сильно захотелось покрыть поцелуями каждый шрам, каждую косточку, каждый миллиметр её хрупкого тела.

Мысли тут же захватили неуместные образы её обнаженного тела и как она двигается на нём. Член в штанах мгновенно ожил от таких мыслей и он больно сжал челюсти, страшно злясь на себя и свой проклятый организм.

– Я отключаюсь, – пробубнила Энди, поднимая голову и растирая пальцами глаза. – Отвези меня в душ, прежде чем я окончательно не вырубилась, пожалуйста.

– Конечно, сладкая. – Эрик был рад какому-то делу, что позволит ему не думать о её теле.

Аккуратно он взял её на руки, неприятно отмечая про себя, что она потеряла в весе, и посадил обратно в инвалидное кресло, а затем повез в сторону ванной комнаты.

– Стой! Мне надо взять кое-какую одежду.

– Скажи мне и я тебе принесу. – Он был рад служить ей.

– Ну уж нет. – В голосе любимой слышалось раздражение. – Мы еще не так долго вместе, чтобы ты выбирал для меня трусики.

– Понял, – он повернул в сторону спальни.

– Ты уверена, – с тревогой спросил он, когда она стала пересаживаться на специальное кресло. – Что тебе не нужна помощь?

– Нет, – огрызнулась она, злобно сверкнув глазами. – Я сама могу помыться!

– Только не сердись, – он поднял кверху руки в защищающемся жесте. – Я переставил все твои вещи на пол в душевой, чтобы тебе было легче.

– Спасибо, – буркнула она, отворачиваясь.

– Я буду за дверью, если что, – сказал он и уже собрался закрыть дверь, как она вдруг попросила:

– Помоги мне раздеться.

***

После того, как Энди приняла душ, и он помог ей улечься в кровать, Эрик тоже пошел в душ. Ему необходимо было успокоиться. В голову лезли грязные мысли и он ненавидел себя за это.

Он все-таки взрослый мужчина, а не юнец, у которого ни разу в жизни не было секса. Но зов плоти очень тяжело перебороть, особенно если не дать ей ласку, о которой она просит. Он же не монах, что носит вериги, для усмирения похоти. Хотя сейчас они бы ему не помешали.

Открыв воду, он выдавил себе на ладонь её гель для душа и принялся надрачивать, представляя себе их первый раз. Но что-то пошло не так. То ли из-за напряжения последних дней, то ли еще из-за чего, но у него не получилось кончить и он, матерясь себе под нос, врубил ледяную воду, чтобы хоть как-то утихомирить стояк.

Немного успокоившись, он вышел из душа и вернулся в спальню. Энди спала на боку, свернувшись калачиком и он несколько долгих минут просто стоял в проеме двери и любовался ей спящей.

Забравшись под одеяло, Эрик помешкал, решая обнять её сзади или нет. Она ведь впервые за месяц могла спать в любой желаемой позе, после того как наконец-то сняли аппарат Иллизарова, да и физиотерапия пошла на пользу раненой ноге. Вдруг ей не хочется, чтобы он тревожил её?

В итоге, после недолгой борьбы с собой, он придвинулся ближе и обнял её, прижимаясь всем телом и вдыхая запах её волос.

37

Андреа не спала.

С того момента как она оказалась одна её не покидали тяжелые мысли.

В последнее время они всё время ругались и в девяноста процентах случаев она являлась инициатором ссоры, но ничего не могла с собой поделать. Ненависть, что переполняла её, просилась наружу. А Эрик… Эрик всегда был рядом несмотря ни на что, несмотря на все ужасные слова, что она говорила ему. И это бесило еще больше.

Она чувствовала, что попала в какой-то замкнутый круг. В аккреционный диск, что вращается с бешеной скоростью вокруг черной дыры, в который попадает материя, которая, возможно, навечно обречена вращаться, не имея возможности ни вырваться, ни исчезнуть за горизонтом событий. После ссоры с Эриком она занималась самоедством, которое сменялось жалостью к себе, а затем вновь ненавистью, что выливалось в ссору.

И вот даже сейчас она опять несправедливо взъелась на него там в ванной! За то, что он хотел помочь! И теперь Энди ненавидела себя за это, но в тот миг ей была противна его помощь. Она не хотела, чтобы он видел в ней беспомощного инвалида. Ей хотелось, чтобы он желал её, как и прежде. Ведь секса ей недоставало даже больше, чем нормального сна, но она опасалась, что он не захочет её впредь из-за увечий.

Если бы ей кто-то когда-то сказал, что после тяжелой аварии во время реабилитации ей будет хотеться трахаться больше, чем вновь спокойно ходить, она бы обозвала этого человека озабоченным извращенцем. Но реальность смеялась над ней, в голове у неё в основном был секс, не в те часы, когда её мысли были заняты злостью и самоанализом, конечно. Но Энди всё чаще ловила себя на мысли во время ссор, что ей просто хочется, чтобы он заткнул её уже и трахнул как следует. И по вечерам, лежа в своей постели, она мастурбировала, представляя жаркий секс со своим профессором.

Её психотерапевт заверил, что это вполне нормальная реакция организма, ведь с точки зрения биологии живые существа всегда стремятся к репродукции, и наоборот прекрасно, что она после тяжелой физической травмы не утратила полового влечения.

Дверь ванной комнаты открылась и Энди быстро закрыла глаза, притворяясь спящей.

Эрик помешкал, задержавшись у входа в спальню и она догадалась, что тот наблюдает за ней, а когда он, наконец, забрался под одеяло, её сердце ускорило ритм, ведь он замешкался, а ей так хотелось чтобы он обнял её и прижал к себе.

В голову опять лезли противные мысли о своей физической неполноценности. И если бы он задержался на миг дольше, она бы расплакалась. Но вот, сзади к ней прижалось горячее, крепкое тело, а его рельефные руки обняли её, и у Энди отлегло от сердца. А когда он втянул носом воздух, уткнувшись в её волосы, по телу забегали приятные мурашки, а внизу живота защекотало.

Он, кажется, почувствовал, что её кожа покрылась мурашками и замер, а она задержала дыхание, ожидая следующего действия. Хотелось, чтобы он потрогал её везде. Хотелось ощутить его губы на своей шее. Она инстинктивно придвинулась к нему ближе, потираясь ягодицами, и тут же ощутила его полутвердый член.

– Энди, – произнес он сексуальным шепотом и у неё снесло крышу.

Она двинула бедрами еще раз, уже осознанно, еле сдерживая похотливый стон. Руки мужчины мгновенно ожили и девушка наконец-то ощутила на своей коже обжигающие прикосновения.

– Что ты со мной делаешь, – полузадушено простонал он, а затем укусил её за мочку уха, вызывая громкий стон.

– Иисусе, – прошептал Эрик, а затем проложил дорожку из поцелуев по шее к изгибу плеча. Его руки ласкали соски, заставляя её выгибаться и хотеть большего.

Энди закусила губу, ощущая задом крепкую эрекцию. Хотелось его в себя и поскорее, она чувствовала, что сейчас сойдет с ума, если он не войдет в неё.

Вдруг ласки прекратились, и она удивленно распахнула глаза, а затем посмотрела на него, повернувшись.

Эрик тяжело дышал, лежа на спине, а его член натягивал одеяло палаткой.

– Нам нельзя, – выдавил он из себя. – Я так хочу тебя, что боюсь сорваться и навредить тебе.

Аккуратно Энди перевернулась на другой бок и обхватила его орган через пижамные штаны.

– Ты не навредишь мне. – Она крепко сжала его, отчего мужчина охнул и закусил губу. – Я свихнусь, если ты оставишь меня сейчас неудовлетворенной.

– Энди… Я…

– Пожалуйста, – Она чувствовала, что сейчас заплачет, но вдруг её посетила идея: – Потрогай меня также, как ты трогал меня тогда… в палате.

В одно мгновение он повернулся к ней, накрывая её губы своими, а его рука тут же очутилась в её трусиках.

Эрик зарычал ей в губы, ведь она была уже насквозь мокрая.

– Проказница, – деланно строгим голосом вымолвил он. – Ляг на спину и раздвинь ноги.

Она без возражений подчинилась.

Он помог избавиться ей от футболки и тут же его рот прильнул к её соскам, а его ладонь вновь накрыла лобок, чуть раздвигая пальцами влажные складки. Девушка жалобно захныкала и двинула бёдрами навстречу его руке, но он предупреждающе шикнул на неё.

– Не двигайся.

Средним и указательным пальцем он прошелся вдоль щели от клитора и обратно, а затем сосредоточился на этом маленьком комочке нервов.

– Господи…

– Еще! – взмолилась она и в тот же миг он страшно зарычал, ударив кулаком в подушку.

Эрик поднялся над ней и аккуратно стянул с нее насквозь мокрые трусики. По его шумному дыханию она догадалась, что он сдерживался из последних сил, чтобы не сдернуть их с неё. После он освободил себя от пижамных штанов и от белья, являя её глазам эрогированный член. Во рту мгновенно пересохло и она неосознанно облизала губы.

– Не делай так, – процедил он сквозь зубы, вновь оказываясь рядом, а его рука опять у неё между ног, растирая клитор круговыми движениями.

Не имея сил совладать с собой, она извивалась от каждого движения его пальцев и языка, который ласкал её шею, а его член терся о её бедро, увлажняя кожу своей смазкой.

– О, Господи! – выкрикнула она, ощутив его пальцы внутри себя.

Мужчина лениво задвигал ими, не переставая растирать клитор. Его медленные действия никак не согласовались с его частым и шумным дыханием и беспорядочными поцелуями.

– Быстрее! – взмолилась Энди и подалась бедрами, сжимаясь вокруг пальцев.

Её рука обернулась вокруг его толщины, и она принялась лихорадочно двигать ей вверх и вниз, задавая темп, который ей хотелось получить самой.

Это сработало и Эрик задвигал пальцами быстрее, толкаясь в её руку.

Спальню наполнили её несдержанные стоны. Энди поджала пальцы на ногах, а сама натянулась как струна.

– Давай, Энди, кончи! – приказал он, и она ощутила, как его член запульсировал. И в тот же момент он извергся на её бедро и простынь, протяжно застонав.

От звука его оргазма она резко подалась бедрами навстречу его пальцам и тугой узел внизу живота внезапно развязался и её накрыло так сильно, что она беззвучно закричала.

– Я люблю тебя, Энди, – выдохнул он в её волосы, пока она дрожала в экстазе. – Я так люблю тебя.

38

18 ноября, 1:58 p.m, Нью Йорк.

Несмотря на то что заседание было назначено спонтанно, совет директоров был в полном составе. Такого еще ни разу не было, даже во время плановых заседаний. Эндрю Джонсон постарался на славу, ведь он тоже, как и все они, хотел купить акции, которые были в распоряжении семьи Гордон.

Получив доступ к акциям, они смогут принимать решения по управлению компании и без матери. И даже если бы Эндрю Джонсон занял её место, что должно произойти первого января, то он всё равно не смог бы свободно управлять компанией без пакета акций, решение о продажи которых должно быть выбрано большинством членов совета и хотя бы двумя из трех контролирующих акционеров.

– Добрый день, мистер Фрилинг, – приветствовал его Джонсон. – Как долетели? Как здоровье вашей девушки?

– Все хорошо, спасибо. – Гейл пожал ему руку.

– Я собрал всех членов совета директоров, – продолжал тем временем мужчина, оглядывая присутствующих людей в просторном конференц-зале.