Текст книги "Бог Разрушения (ЛП)"
Автор книги: Рина Кент
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 26 страниц)
Он протягивает руку к одной из них, но передумывает и убирает ее. Хорошо. Эта рука могла быть случайно сломана, если бы он прикоснулся ею к моим вещам.
Хотя я, возможно, не буду таким кровожадным, если он спросит разрешения. Он всегда хотел прикоснуться к моим скульптурам после того, как я разрешил ему. Теперь он даже не спрашивает разрешения.
Мой брат встает в полный рост и смотрит на меня, нахмурив брови.
– Ты собираешься слепить какую-нибудь из них?
– Нет. Они того не стоят.
– Ты что, совсем с ума сошел? Это твои…
– Лучшие работы. Потрясающие. Гениальные, – заканчиваю я за него. – Очевидно, у нас разное определение совершенства. То, что ты считаешь экстраординарным, для меня в лучшем случае посредственно.
– Что ж, извини меня за то, что я не перенял гениальных генов.
– Ерунда. У тебя они тоже есть, но, как я уже миллион раз упоминал, ты сковываешь их в меру своих способностей, – я кладу локоть ему на плечо и ухмыляюсь. – Хочешь, я помогу тебе раскрыть ту сторону, которую ты похоронил так глубоко, что почти забыл о ее существовании?
– Если под помощью ты подразумеваешь утопить меня в своих кровавых делах, то нет, спасибо.
– Однажды ты примешь мое предложение.
– Даже если ты перевоплотишься в святого.
– Черт возьми, Брэн. Не устраивай настоящую пытку из-за небольшого разногласия, – я похлопываю его по щеке тыльной стороной ладони.
Этот жест ему нравился, когда мы росли. Однако сейчас он опускает плечо, заставляя меня потерять равновесие, и отходит в сторону.
– Разногласия с тобой никогда не были незначительными, Лэн.
– О, черт возьми. Это один из тех случаев, когда ты начинаешь сердиться на меня, как будто я твой воображаемый психотерапевт? Если это так, то у меня оплата почасово и авансом, спасибо.
Он глубоко вздыхает и качает головой как старик, сдающийся на последних стадиях рака.
– Просто позвони маме, когда у тебя будет возможность. Она спрашивала о тебе, когда я разговаривал с ней ранее.
Святой Брэн.
Миротворец, который думает, что держит нашу семью вместе на волоске, Брэн.
Иногда я задаюсь вопросом, является ли тот факт, что из всех людей именно он является моим близнецом, какой-то формой бедствия.
Бросив последний взгляд на миниатюры, он покидает студию так, словно у него горит задница.
Ни для кого не секрет, что я не нравлюсь Брэну. Возможно, это связано с количеством предательских действий, которыми я занимался на протяжении многих лет.
Как любит говорить мама, мы похожи на день и ночь, и, хотя она говорит это как комплимент, правда остается правдой: мы не можем пойти навстречу друг другу.
Но Брэн и его праведные проделки могут подождать еще один день.
Я уже пропустил полдня в своих попытках сохранить видение прошлой ночи. У меня недостаточно времени или вдохновения, чтобы воскресить его.
Одно можно сказать наверняка. Мой следующий план действий начинается с некой маленькой музы, которая попала в самую глубокую передрягу в своей жизни.
* * *
Сказать, что я вступаю на недружественную территорию, было бы преуменьшением.
Допустим, Королевский Университет и я разделяем одинаковый уровень разногласий в политике правых и левых4.
На самом деле, я бы не удивился, если бы Язычники назначили награду за мою голову и повесили плакат «Разыскивается» у входа в каждый класс.
Мой послужной список с Киллианом, Николаем и даже Джереми не помогает. Единственный участник, которому я не причинил вреда, по крайней мере, напрямую, Гарет, но я сомневаюсь, что ему было бы интересно выпить и протащить меня контрабандой на их территорию.
Вот почему я пришел частично замаскированным.
Спасительная благодать пребывания среди неотесанных, буйных американцев заключается в том, что их слишком много. Определенно больше, чем студентов КЭУ. Поэтому солнцезащитных очков и толстовки с капюшоном достаточно, чтобы скрыть меня от нечестивых масс.
Согласно моим обширным исследованиям о Язычниках и, после эпизода с кровью, о самой Мии Соколовой, я знаю, что она изучает бизнес.
Поэтому я направляюсь в этот колледж и жду за углом возле ее класса, как истинный джентльмен. К счастью, ее близнец изучает юриспруденцию, так что они не ходят на одни и те же занятия.
Я смотрю на часы и считаю секунды до ее выхода. После этого у Мии остается еще одно занятие, но его ей придется перенести на другой раз.
Студенты гудят вокруг меня, их болтовня противоречит секундам на моих часах.
Я не возражаю против ожидания. На самом деле, ощущение спокойствия охватывает меня при мысли о поимке добычи.
Я хорош в маскировке, когда это необходимо, и в ожидании подходящего момента.
Подобно ночи, я молчалив, властен и – при правильных обстоятельствах – смертельно опасен.
Студенты начинают течь, как муравьи в неорганизованной колонии, но меня не беспокоит, что Мия сможет скрыться в толпе.
Это невозможно после ощущения чужеродности, которое я испытал во время встречи прошлой ночью.
Конечно же, я мельком вижу ее светлые волосы и голубые ленты, развевающиеся на ветру, когда она проверяет свой рюкзак в кошачьей тематике.
На ней другое черное платье, подходящее для роскошных похорон, и выделяется одна деталь. В верхней части есть несколько бретелек, которые переходят в колье на ее нежной шее.
Боже, боже.
Она даже приоделась по такому благоприятному случаю.
Мия Соколова – прекрасная Богиня, не прилагая к этому никаких усилий. Она почти не пользуется косметикой и не пытается прихорашиваться, как большинство девушек. Еще она придерживается проблемного характера, ради того, чтобы ослабить свое же физическое превосходство.
Я почти не видел, чтобы она искренне улыбалась, и это включает в себя все записи, собранные мной в попытках вырыть ей яму, из которой она никогда не выберется.
Тем не менее, она преуспевает в том, чтобы выдавать фальшивые социально принятые улыбки и притворяться наивной милой девушкой, чтобы привлечь внимание нужных людей.
И хотя Мия может утверждать, что мы разные, она носит ту же версию маски, что и я. Что означает, что внутри нее тоже может быть зверь.
И мне придется убить и разрезать его на куски, потому что она нужна мне только как статуя.
Не плоть и кости. Мысли и мнения. Слова и существование.
Все еще роясь в своей сумке, она легко идет в моем направлении, как невинная добыча.
Вот так, маленькая муза. Я мог бы доставить тебе удовольствие после того, как превращу тебя в статую.
– Мия!
Она всего в нескольких метрах от того места, где я прячусь, когда останавливается и оборачивается.
Я тихо ругаюсь, обнаружив двух последних людей, которые мне нужны в этой ситуации.
Первый – не кто иной, как Киллиан – парень, который украл сердце моей сестры, несмотря на мое явное неодобрение этих проклятых отношений. Другой – Николай, старший брат Мии, который может перерезать мне горло, как только увидит меня.
Оба ненужных присутствия настигают ее, и мне приходится сменить позицию, чтобы лучше изучить ситуацию.
По логике вещей, я должен уйти, прежде чем эти двое мельком увидят меня и решат дать мне попробовать мое собственное лекарство от пыток. И это будет намного хуже, чем я мог себе представить, учитывая, что я вторгся на их территорию.
Риски, на которые я готов пойти ради своей музы, раздражающе ошеломляющи.
Она что-то показывает им, что, как я полагаю, означает: «Что вы здесь делаете?»
Возможно, я просмотрел несколько видеороликов на языке жестов – ASL, не BSL5, поскольку между ними есть существенные различия. И под несколькими я подразумеваю десятки из них. Этого было достаточно, чтобы набраться опыта. Что? Не моя вина, что я не только полиглот, но и быстро учусь.
– Я взял Нико на прогулку, – отвечает Киллиан с легкой усмешкой.
Его двоюродный брат пинает его ногой.
– Я не твоя собачка, ублюдок.
Киллиан, кажется, ничуть не встревожен. Он, наверное, тот, кто больше всего похож на меня из этой кучки маленьких ублюдков. Единственная разница в том, что я выше в культурном отношении и у меня более выраженная склонность к анархии.
Пока я обдумываю наилучший способ сбросить его тело в океан, не потеряв навсегда свою сестру, происходит нечто, что срывает весь мой мыслительный процесс.
Глаза Мии мерцают, а губы растягиваются в искренней, счастливой улыбке. Это самое дикое выражение, которое я когда-либо видел на ее лице. И, по совпадению, все это происходило в присутствии членов ее семьи.
Как будто только они заслуживает эту ее сторону.
– Хотел проведать тебя, – говорит Николай и вкладывает стакан ей в руку. – Купил твой любимый фраппучино. Двойной эспрессо с карамельным сиропом и сливками сверху.
– Я, естественно, помог ему, – говорит Киллиан.
– Ты не помогал, – парирует Николай.
– Мое присутствие само по себе было огромной помощью. Если бы меня там не было, тебя бы выгнала кассирша, которая была до смерти напугана твоим мрачным, бессознательно пугающим присутствием.
Мия благодарит и принимает стакан, затем наклоняется, чтобы быстро обнять своего брата и кузена.
Обнимашки. Богохульная, абсолютно неприятная привычка, не имеющая никакого практического значения. Она не нужна для секса, а при использовании может привести к неловкому повороту событий.
Но опять же, мне никогда не нравилось прикасаться к людям, когда мой член не задействован.
– Хочешь что-нибудь перекусить, прежде чем мы продолжим нашу прогулку? – Киллиан спрашивает ее.
Она качает головой и показывает, что у нее занятия.
Николай гладит ее по голове, как будто она все еще ребенок.
– Не создавай проблем, а если создашь, ради всего нечестивого, скажи мне об этом.
– И мне, – Киллиан указывает большим пальцем на себя. – Мы можем превратить простую неприятность в торнадо.
Она показывает «хорошо», после чего их пути наконец расходятся.
К счастью, Киллиан и Николай идут в противоположном направлении, в то время как Мия продолжает приближаться ко мне, попивая свой напиток.
Она лезет в карман платья и достает свой телефон, совершенно не обращая внимания на ловушку, в которую попадает.
Я не выдаю себя, когда она приближается. Нет.
Я жду и выжидаю подходящего момента.
Как только она проходит мимо меня, я встаю у нее за спиной и шепчу:
– Значит, ты пользуешься своим телефоном, но все равно проигнорировала меня. Где твои манеры, маленькая муза?
Глава 9
Мия
Моя тщательно выстроенная иллюзия разлетается на миллион осколков вокруг меня. Осколки колют мою кожу с нарочитой точностью тысячи порезов.
Соломинка выпадает из моих губ, и я медленно глотаю жидкость, попавшую в рот, как будто это яд.
Часть меня хочет убежать, спрятаться, похоронить этот эпизод в измученной бездне моей души, где обитают все испорченные существа.
И как бы мне ни хотелось напустить на себя смелый вид, я понимаю, насколько осторожной мне нужно быть. Я лично убедилась, каково это – находиться в центре внимания Лэндона Кинга, и сказать, что мне еле удалось выжить, было бы величайшим преуменьшением.
Тем не менее, я отказываюсь от варианта бегства.
Такие люди, как Лэндон, получают большее удовольствие от погони, чем от окончательной поимки. Если я сбегу, то только спровоцирую его ненасытную и совершенно садистскую сторону.
Итак, вопреки здравому смыслу, я собираю остатки своего мужества и оборачиваюсь.
Но даже не успеваю полностью повернуться к нему лицом, как он хватает меня за плечи, его пальцы впиваются в плоть, прежде чем он прижимает меня к стене.
Моя спина ударяется о кирпич, и я морщусь, когда мой фраппучино трясется и плещется, почти прося помощи от моего имени.
Его мраморное тело прижимается к моему, как яркое напоминание о прошлой ночи.
Об ужасе.
Беспомощности.
Странном возбуждении.
Обо всем этом.
Сегодня на нем нетипичная толстовка с капюшоном, а его глаза скрыты солнцезащитными очками-авиаторами, которые придают ему таинственный вид.
– Я должен был сделать это раньше, – он наклоняет голову набок, изучая меня во весь рост, как будто видит впервые.
Почему на нем эти чертовы солнцезащитные очки? И так трудно читать его по глазам без дополнительной преграды.
Я осматриваю наше окружение в поисках любого, кто мог бы помочь, но понимаю, что мы находимся в маленьком укромном уголке, который большинство людей даже не замечает.
Лэндон отпускает мое плечо и протягивает руку к моему лицу. Я напрягаюсь, мое тело готовится сражаться, выцарапать ему глаза и выпить его мозг через глазницы, если он хотя бы ударит меня…
Он гладит меня по щеке, и я замираю, все мои убийственные мысли внезапно прекращаются.
У меня перехватывает дыхание, а губы приоткрываются.
Это, пожалуй, последнее, что я ожидала от психопата.
Его длинные, худые пальцы скользят от моего лба к бровям, по ресницам, затем касаются переносицы. Пока я смотрю с совершенно ошеломленным выражением лица, его исследование продолжается под моими глазами, по моим щекам и вниз по челюсти, прежде чем поднять мой подбородок.
Каждый штрих оставляет после себя пылающий огонь. Нет, это лавина покалывания, мурашек по коже и сдерживаемой эйфории.
Подобно слепому, пытающемуся разглядеть чьи-то черты, он задерживается и нежно гладит. Даже слишком нежно.
Мои мысли рассеиваются, когда он проводит пальцами по моей верхней губе, его средний палец скользит вниз по моему Луку Купидона, затем перемещается к нижней губе. На этот раз его большой палец надавливает на плоть с захватывающей дух твердостью.
Я очарована, абсолютно ошеломлена открывшимся передо мной зрелищем и переполняющими меня чувствами.
Я словно перенеслась в другое измерение, где все причудливо, а малейшее прикосновение вызывает бурную реакцию.
– Потрясающая, – его глубокий голос, звучащий как мрачные колыбельные, еще больше связывает меня с чуждыми чувствами.
Я ничем не отличаюсь от мухи, попавшей в паутину паука, полностью парализованной, поскольку жизнь высасывается из моих конечностей.
– Пять из пяти, – шепчет он словами, которые не должны так ослаблять меня. – Как и ожидалось от моей маленькой музы.
Он проводит ладонью по моему горлу. Прикосновение интимное, будто он исследует мою кожу, и потрясающе стимулирующее. Его пальцы цепляются за кожаное колье, и он использует его, чтобы притянуть меня вплотную к себе.
Мне приходится отодвинуть фраппучино в сторону, иначе он раздавит его между нами.
Хитрая ухмылка приподнимает его греховно великолепные губы, когда он играет с тканью, его пальцы скользят по моей коже, как будто он имеет на это полное право.
Как будто он заклеймил меня в другой жизни и теперь забирает обратно.
– Я знал, что в тебе есть дикая сторона. Скажи мне. Тебе нравится, когда тебя душат, пока член проникает в твою насквозь мокрую киску? Или ты предпочитаешь, чтобы член душил твою хорошенькую маленькую глотку и наполнял ее спермой?
Его грубые слова, произнесенные в самой изысканной манере, вырывают меня из наркотического оцепенения.
И нет ничего хуже осознания того, что другая часть моего тела оплакивает потерю этой дымки. Должно быть, со мной что-то не так. Как я могла оставаться такой неподвижной, когда он прикасался ко мне с чувственностью любовника?
Я отталкиваюсь от него свободной рукой, мое лицо пылает, а в голове крутятся тысячи проклятий, которые я могу использовать, чтобы отправить его в загробную жизнь.
Мои попытки освободиться только бесконечно забавляют его. Поэтому я царапаю его по руке, но это не стирает провокационную ухмылку с его лица.
Лэндон отпускает меня, но не отходит.
– Боже, боже. Ты должна быть безобидной крошечной мышкой, но ты быстро превращаешься в котенка с когтями. Такая дерзкая малышка.
Я прижимаю фраппучино к груди и показываю:
– Я не малышка, ты, придурковатый псих. Иди нахуй.
– Неприличные слова не помешают мне называть тебя малышкой. И я бы предпочел трахнуть кого-то вместо себя.
Мои губы приоткрываются.
Нет. Он не мог понять каждого слова. Это просто невозможно.
Этот придурок не мог…
– Удивлена, что я говорю на ASL? – он ухмыляется. – Я подумал, что лучше общаться так, чем строчить в заметках твоего телефона всякий раз, когда ты готова разразиться проклятиями. Теперь я понимаю все, а не только «иди нахуй».
– Как? – я показываю, сбитая с толку.
– Так случилось, что я гений. Всегда пожалуйста.
– Я не благодарила тебя, придурок.
– А следовало бы. Опять же, где твои манеры?
– Это ты говоришь мне о хороших манерах, когда у самого есть склонность загонять людей в угол, как у отморозка?
– Я предпочитаю слово наблюдателя.
Я усмехаюсь, моя грудь почти разрывается от наглости этого проклятого человека.
– Прогуляешься со мной? – он спрашивает, как какой-нибудь средневековый джентльмен, которым определенно не является.
Я вздергиваю подбородок.
– Ты ожидаешь, что я скажу «да»?
– Нет, именно поэтому я вежливо спросил. Следующий раз будет не таким вежливым, поэтому я предлагаю тебе принять предложение, пока оно действует.
– Пошел нахуй.
– Как я уже упоминал, я предпочитаю дырки, Мия. Не забывай. В любом случае, мы переходим ко второму этапу, – его голос понижается. – Пойдем со мной, или я попрошу Майю вместо этого.
Мой позвоночник дергается.
– Ее сегодняшние занятия закончились и, вероятно, она фотографируется для социальных сетей в Pin Café, где проводит время. Полагаю, если я пойду туда, то найду ее через пятнадцать минут. Стоит ли мне так и сделать?
– Я перережу тебе горло, прежде чем ты заговоришь с ней.
– Ты имеешь в виду, погуляю с ней.
– Прекрати.
Он выпрямляется, пожирая взглядом горизонт и мой воздух.
– Есть только один способ прекратить это, и как я уже сказал несколько минут назад, если ты, блять, пойдешь со мной.
Каждая молекула во мне требует, чтобы я ударила его по лицу и вдавила осколки солнцезащитных очков в его чертовы глаза.
Но я достаточно умна, чтобы понять, что мои действия не будут гарантировать безопасность Майи.
Она склонна чаще всего западать на мужскую внешность, и, если этот ублюдок воспользуется очаровательной картой, которой он так хорошо владеет, он может убедить ее, что никогда не собирался причинять боль Николаю. Будет флиртовать и соблазнять ее, пока не доведет ее до саморазрушения.
Потому что этот мудак делает это постоянно. Он разрушает вещи, и разрушает основательно, не оставляя им шанса на выживание.
Мои пальцы сжимают фраппучино, холодный конденсат никак не смягчает вулкан, бушующий в моих венах.
– Давай погуляем позже, – показываю я, одаривая его своим самым страшным взглядом. – У меня сейчас занятия.
– Занятия могут подождать, – он хватает меня за локоть, пальцы почти ломают кость. – А я – нет.
Он тянет меня с такой силой, что я теряю равновесие. Фраппучино падает и расплескивается по земле, сливки и кофе образуют ужасное место убийства.
Зловещий образ остается в моей голове, когда он тащит меня за собой с ослепляющей силой.
Я пытаюсь оттолкнуть его руку, вцепиться в кожу и причинить боль, но опять же, он едва ли человек и определенно бесчеловечен, поэтому ничего по-настоящему не чувствует.
В своих попытках освободиться я не замечаю, что мы уже за пределами кампуса. Лэндон потащил меня к припаркованной машине в уединенное место на безопасном расстоянии от колледжа.
Я знаю, что это его машина, потому что однажды видела ее в особняке Элиты. Специальное издание, матово-черный McLaren с уникальной блестящей отделкой сбоку.
Машина выглядит такой же неуловимой, как и сам мудак.
Он отпускает меня, затем снимает толстовку и солнцезащитные очки. Я часто забываю, насколько Лэндон незаконно привлекателен, даже в повседневной одежде. У него царственная осанка. Подтянутое тело, широкие плечи, тонкая талия и подходящий рост.
Все в нем – совершенство – от его взъерошенных волос до легкой щетины на сильной челюсти. Даже его единственный недостаток, родинка в уголке правого глаза, еще больше усиливает проникающее очарование.
Обманчивое очарование, которое он носит как постоянную маску.
Или, возможно, оно не так уж и постоянно. Он, конечно, не терял времени даром, преследуя меня и показывая свое истинное лицо, следуя моему потрясающему плану кровавой бани.
– Зачем ты привел меня сюда? – я показываю.
– Я не мог надолго оставаться на территории Язычников, иначе какой-нибудь шпион направил бы твоего брата и кузенов в мою сторону, и началась бы резня. Для них, не для меня.
– Перестань бредить. Ты никогда не смог бы победить моего брата, Килла и Джереми.
– Но я уже делал это. Бесчисленное количество раз. И могу сделать это снова, если тебе нужны осязаемые доказательства того, что я сильнее всех Язычников.
– И все же, малыш, я умудрилась устроить тебе освежающую ванну из свиной крови, – я мило улыбаюсь, сопоставляя его дикую энергию со своей.
– Однажды.
– Я могу сделать это дважды, если ты не свалишь ко всем чертям от меня и моей семьи.
– Твои провокации заводят, поэтому, если ты не в настроении встать на колени и подавиться моим членом, я бы посоветовал тебе воздержаться от таких небрежных поступков.
Он указывает на маленькую складку у себя в штанах в качестве яркого доказательства своих слов. У меня такое чувство, будто мои щеки вспыхнули.
– Ты больной ублюдок.
– Все так говорят. Не будь частью стада. Это скучно и бессмысленно.
– Ты когда-нибудь думал, что, если все говорят одно и то же, то в этом есть доля правды?
– Определенно нет. Все склонны застревать в нейротипичном, пустом цикле, к которому я, к счастью, не принадлежу.
Я делаю паузу, мой разум возвращается к тем временам, когда все эти психотерапевты пытались сделать из меня нормального человека. А я отказывалась подчиниться. И до сих пор продолжаю.
Мне чертовски ненавистны терапевты и их отношение «лучше тебя». Мне ненавистно то, чувство в их присутствии – словно я маленькая, ненормальная и не подхожу обществу.
Возможно, Лэндон чувствует то же самое, когда сталкивается с миром из-за того, что его разум устроен иначе?
Ненавидя себя за то, что подумала о его точке зрения даже на мгновение, я свирепо смотрю на него.
– Мы закончили?
– Далеко нет. Мы даже не начали.
– Ты сказал мне пойти с тобой, и я выполнила свою часть сделки. Поэтому мы закончили.
– Пока что нет, – он открывает машину. – Я тебя кое-куда отвезу.
– С чего ты взял, что я куда-то поеду с тобой?
Он, кажется, разочарован, поскольку выглядит скучающим.
– Я думал, ты умнее. Не заставляй меня ставить тебе ультиматум. Мы уже пробовали, и для тебя это не совсем хорошо кончилось.
Я собираюсь разнести голову этому ублюдку и посмотреть, как он истекает кровью до смерти.
Но откладываю эту мысль на другой день и говорю с фальшивой насмешкой:
– Мне жаль тебя.
– Жаль?
– Ты можешь преуспеть, только угрожая и выдвигая ультиматумы. Должно быть, так грустно быть тобой.
– Напротив, власть над толпой вызывает эйфорию, – его вызывающе великолепная улыбка остается на месте, когда он выставляет подбородок вперед. – Садись в машину.
– Не хочу.
– Мне похуй. Должно быть, так грустно быть тобой, – повторяет он мои слова с этой чертовой улыбкой, которую у меня так и хочется стереть с его лица.
Он подталкивает меня вперед, положив ладонь на мое плечо.
Я проскальзываю внутрь с ворчанием и толкаю его, чтобы он убрал руку. Единственная реакция психа – усмешка и покачивание головой.
Как будто я – игрушка, а он наслаждается каждой минутой этой игры.
– Куда мы едем? – я спрашиваю, как только он садится за руль.
– Скоро узнаешь, – он заводит двигатель, и тот громко стонет.
Я инстинктивно хватаюсь за ремень безопасности. Что? Мне нравятся плавные автомобили, а не те, что шумят так, что можно было разбудить мертвых.
Тем не менее, спортивные автомобили и хаос идеально подходят Лэндону.
Когда машина катится по дороге, его большая рука ложится на мое бледное бедро, касаясь обнаженного пространства между подолом моего платья и коленями.
Его пальцы сжимаются.
– Расслабься. Я обещаю не пожирать тебя. Пока что.
Я отталкиваю его руку, желая избавиться от внезапного приступа покалывания и мурашек по коже. Теперь, когда я думаю об этом, вариация этого незнакомого ощущения произошла и в прошлый раз, когда он прикасался ко мне.
Должно быть, это проявление моего отвращения. Не более того.
– Пусти меня, – показываю я.
– Что ты там сказала? – он притворяется невинным. – Поближе? Знаю, я неотразим, но сейчас я за рулем, так что тебе нужно немного подержать себя в трусиках.
Я показываю ему средний палец, на что он хихикает.
– Как я уже сказал, я готов трахнуть тебя, но не в данный момент.
– Меня и тебя никогда не будет.
– Никогда не говори «никогда», – он крепче сжимает мое бедро, как бы подкрепляя свои слова.
Я пытаюсь, но не могу убрать его руку. Он как будто привязан ко мне невидимой нитью.
– Говоря о «никогда», почему ты не отвечала на мои сообщения или не подписывалась на меня в Instagram?
Он подписался на меня в Instagram? Я не заметила. Опять же, я не в подходящем настроении со вчерашнего дня. И все еще не высыпаюсь, хоть Майя и позволила мне спать в ее постели, мне все равно не удалось достаточно расслабиться, чтобы уснуть после этих чертовых сообщений и картинок его руки на моем горле.
– Ты когда-нибудь думал, что, может быть, только может быть, ты мне не нравишься?
– Маленькая деталь, которую всегда можно изменить.
– Нет, даже если ты превратишься в святого.
– Зачем мне заниматься чем-то таким скучным? Кроме того, ты можешь одурачить весь мир, включая себя, но я прекрасно понимаю, что тебе не нравятся святые. Ни капельки. Даже близко.
Я сглатываю.
– Не понимаю, о чем ты.
– О, моя маленькая муза. Мы сделаны из одного теста, ты и я. Ну, не из одного, но похожего. И если мне придется это доказать, пусть будет так.
Машина останавливается, а я застываю на своем сиденье, глядя на темное здание посреди пустоты.
Хватка Лэндона на моем бедре возвращает меня в реальность. Устрашающая ухмылка приподнимает его губы.
– Добро пожаловать на мою территорию.
