Текст книги "Извращённое Королевство (ЛП)"

Автор книги: Рина Кент

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

– Коул...

– Ни слова.

– Коул...

– Подожди в машине.

Она вскидывает руки в воздух и разочарованно выдыхает.

– Иди сюда, Сильвер. Иди туда, Сильвер. За кого ты меня принимаешь? За чертову игрушку?

Он не двигается при ее вспышке и просто повторяет.

– Подожди в машине.

Она машет ему и устремляется ко входу, затем останавливается, встречается со мной взглядом и шепчет:

– Прости.

Как только за ней закрывается дверь, Коул пристально смотрит на Эйдена.

– Давай встретимся позже.

– Я свяжусь с тобой.

Коул кивает один раз.

– И Эльза?

– Да?

Я все еще слишком ошеломлена этим открытием.

– Она узнала эту информацию только вчера. Не бей ее больше.

Я вздрагиваю при этом напоминании.

– Говорит парень, который наблюдал, как ее бьют до потери сознания, – усмехается Эйден.

– В тот раз она сама навлекла это на себя. – он улыбается мне и выходит.

Из меня вырывается долгий вздох.

– Не могу поверить, что Адам был тем, кто это сделал.

– Этот тупой ублюдок действительно что-то замышлял.

Эйден наклоняет голову, казалось, глубоко задумавшись. Его голова должна быть заполнена бесконечными методами причинения страданий и боли.

– Откуда ты знаешь, что он это спланировал?

– Никто не заходил в бассейн после Ван Дорена. Какое-то время я думал, что, может, это он столкнул тебя. Теперь я уверен, что Адам был в бассейне, и когда появилась ты, он воспользовался шансом.

– Но Нокс его не видел.

– Он, должно быть, где-то спрятался. Под лестницей или в шкафчиках. Там нет камер.

Имеет смысл.

На мгновение мы замолкаем. Я пытаюсь осознать, произошедшее, а Эйден, вероятно, замышляет что-то садистское.

Через некоторое время я понимаю, что теперь, когда Коул и Сильвер ушли, мы остались вдвоем.

Я смотрю на него сквозь ресницы. Я ожидаю, что он глубоко задумался. Так и есть, просто все его внимание приковано ко мне.

– Что теперь? – я спрашиваю.

Волчья улыбка изгибает его губы.

– Теперь наше время. Мы сделаем все, что ты захочешь.

– Что, если я хочу вернуться домой?

– Тогда я отвезу тебя домой.

Я подозрительно смотрю на него.

– Серьезно?

Он хватает меня за руку и тянет. Я приземляюсь ему на грудь, обхватив рукой его живот.

– Позже. Я отвезу тебя домой позже.

– Эйден! – я начинаю вырываться.

– Останься, – бормочет он, закрывая глаза. – Только на минуту.

Протесты вот-вот вырвутся у меня изо рта, но я ничего не говорю. Мое ухо прижимается к его успокаивающему сердцебиению, и я делаю, как он просит.

Я остаюсь.

Глава 19

Эльза

Я не хотела, но, должно быть, я заснула.

Когда я открываю глаза, очень знакомый запах щекочет мои ноздри. Весь такой мужественный, сильный и... гипнотизирующий.

Искра пробегает по моему позвоночнику и проникает в сердце. В это неисправное сердце. В это испорченное, глупое сердце.

Я растянулась на груди Эйдена. Мягкость моей груди сливается с его мускулами, такими тугими и твердыми. Даже мои ноги переплетены с его, будто это самая естественная вещь, которую можно сделать. Словно это то место, которому я всегда принадлежала, и богохульство идти куда-то еще.

Я шевелюсь, но не меняю позы.

Это слишком хорошо, чтобы двигаться. Его теплая кожа на моей, его дыхание на макушке моей головы. Кокон его сильных рук.

После того, что я узнала об Адаме, я не в настроении думать о внешнем мире.

Находиться здесь кажется правильным.

Это навевает воспоминания из давних времен, когда в том подвале были только он и я. Когда я положила голову ему на плечо и притворилась, что мы в другом месте.

Его пальцы запутались в моих волосах, массируя кожу головы, и пробуждая покалывание внизу живота. Прикосновение такое нежное, что хочется закрыть глаза и снова заснуть.

Мое самосохранение единственное, что меня останавливает. Быть рядом с Эйденом никогда не просто.

Понижение бдительности это, пожалуй, худшая услуга, которую я могу себе оказать.

Он манипулирует и непредсказуем, и эти факты подводят меня к краю каждый раз, когда я хочу расслабиться.

Да, мое сердце и тело зудят и разрываются от желания слиться с ним. Они также посылают все правильные сигналы: трепет, покалывание, феромоны.

Однако те, кто играет за команду проигравших, и стратегию, он же мой мозг, не позволил бы им поступить по-своему.

Пальцы Эйдена останавливаются на моей голове, словно он может почувствовать мое следующее движение, прежде чем я его сделаю.

Я перекатываюсь на бок и сажусь, медленно продвигаясь к другой половине дивана. Делая вид, что откидываю волосы назад, я успокаиваюсь.

Желание броситься в его объятия переполняет. Это похоже на животного, которое царапается и визжит, чтобы его освободили.

Требуется каждая унция силы воли, чтобы держаться на расстоянии.

– Не надо.

Резкость в его голосе отвлекает меня от мыслей.

Я украдкой смотрю на него. Мрачное выражение его красивого лица застает меня врасплох.

– Не надо чего?

Я искренне сбита с толку.

– Не отстраняйся от меня.

– Я не отстраняюсь.

– Я называю это бредом. Ты снова становишься Холодным Сердце для меня.

– Тебе не кажется, что ты этого заслуживаешь? – я свирепо смотрю на него.

– Единственное, чего я заслуживаю, это тебя.

– Новости, Эйден. Ты едва дал мне повод быть с тобой теплой и уютной. Теперь, когда моя голова занята игрой, трудно видеть тебя в позитивном свете.

– Да?

Нет. Это ложь. Неважно, насколько логично было бы держаться от него подальше, я знаю, что в глубине души, в темных уголках души, быть с Эйденом это единственное, что делает меня цельной.

Он дополняет меня.

И не в Диснеевском стиле. Его тьма говорит со мной на уровнях, которые пугают до чертиков.

Так что, да, возможно, я разыгрываю свою последнюю карту побега. Что? Девушка должна заботиться о себе сама.

– Ты сказал, что отвезешь меня домой позже. – я задираю юбку. – Уже поздно.

– К черту это.

Он берет мои руки в свои. По спине пробегает электрический разряд.

Нет, нет, нет.

Ему нужно перестать прикасаться ко мне, если что-то из этого сработает.

Прежде чем я успеваю убрать руку, он кладет мою ладонь себе на грудь. Мои глаза расширяются от его бешеного сердцебиения. Я всегда забываю, как часто может биться сердце Эйдена.

Как гроза.

Смертоносная, но в то же время живая.

Такая, такая живая.

– Ты в долгу передо мной из прошлого, Эльза.

Иной вид трепета змеится в сердце. Он болезненный и разрушительный. Я смотрю на свои колени.

– Э-это была моя мать, а не я.

– Она мертва. Ты жива. – он наклоняет голову. – Я беру то, что могу.

– Это удар ниже пояса, придурок, – бормочу я себе под нос.

Он знает, как я чувствую себя виноватой в поступках мамы, но, как первоклассный социопат, он использует это против меня.

Эйден приподнимает плечо.

– Я сделаю все, что смогу, чтобы добраться до тебя. У меня нет границ, когда дело касается тебя, Эльза.

– Эйден...

– Шрам на моей лодыжке образовался от того, что она приковала меня металлическими наручниками к тяжелым цепям. Шрамы на моей спине образовались от того, что она била меня хлыстом снова и снова, пока я не потерял сознание. Не думаю, что она остановилась бы, даже когда я безжизненно лежал на полу.

– Эйден. Остановись.

Он не делает этого. Он вонзает осколок все сильнее и глубже в мою кожу с каждым словом, слетающим с его губ.

– Она не давала мне есть и пить. Мне приходилось ходить в туалет там, где я спал. Она обращалась со мной хуже, чем с собакой, и самое смешное было то, что она никогда по-настоящему не видела меня. Она видела кого-то другого, смотря на меня. Когда я наконец вернулся домой, единственный человек, который мог бы все улучшить, тоже исчез.

Слезы текут по моим щекам к тому времени, как он заканчивает. Губы дрожат, а челюсть болит от необходимости сдерживать рыдания.

Эйден говорит так небрежно, что это пугает больше, чем если бы он говорил с эмоциями. Теперь я понимаю, почему он не питает высоких чувств. Они были устранены из него давным-давно.

Их избивали, морили голодом и сжигали в огне.

– Ты знаешь, каково это, когда тебя бьют кнутом до тех пор, пока не рвётся кожа? Пока капли крови не упадет на пол? – его челюсть сжимается, совсем чуть-чуть, прежде чем все возвращается в норму. – Это было чертовски больно, особенно для восьмилетнего ребенка, который не знал настоящей боли.

Слово «стоп» вертится у меня на языке, но я проглатываю его.

Эйден пережил эти ужасы, и самое меньшее, что я могу сделать, это выслушать. Даже если он использует мой фактор вины против меня.

Еще более трагично, что он использует свою боль, чтобы удержать меня рядом с собой. Я бы чувствовала себя особенной, если бы моя грудь медленно не превращалась в окровавленное месиво.

– Тебе больно это слышать? – он вытирает слезу под моим глазом подушечкой большого пальца. – Я могу остановиться, если хочешь.

– Ты не должен, – слова выходят сдавленными, умирающими, странными.

– Я остановлюсь, если ты поцелуешь меня и сделаешь это лучше.

Меня пронизывает дрожь. Он сделал все это только для того, чтобы я его поцеловала?

Нет. Эйден может быть бесстрастным монстром, но я знаю, что смерть Алисии повлияла на него больше, чем что-либо еще.

Это была последняя капля, изменившая его навсегда.

– Нет? – он приподнимает плечо. – Стоило попробовать.

Я хватаю его за щеки и прижимаюсь губами к его губам. Эйден на мгновение ошеломлен, но я не останавливаюсь. Я покусываю его нижнюю губу, как сумасшедшая.

Я хочу поцеловать его и сделать лучше.

Нет. Я хочу поцеловать его и заставить все это исчезнуть к чертовой матери.

Эта тень, преследовавшая нашу жизнь в течение десяти лет, должна, блядь, исчезнуть.

Эйден открывается с рычанием. Его поцелуй грубее, чем в любой другой раз, который я помню. Он заявляет на меня права, поглощая целиком.

Интенсивность его страсти воспламеняется, и мы сгораем в совершенно несовершенной гармонии.

На мгновение в этом ужасном мире остаются только он и я. В мире, который превратил его в монстра и отнял у меня мою жизнь.

На мгновение он становится самым важным человеком в мире. Я хочу запечатлеть себя под его кожей, чтобы ничто больше не могло нас разлучить.

Я хочу быть с ним единым целым.

Мысль о том, чтобы жить отдельно, разрушает меня, как ничто другое. Эта мысль пытка, будто тебя держат под водой.

Я тонула и наконец-то выныриваю, чтобы глотнуть воздуха.

Мы отстраняемся, переводя дыхание, но Эйден не позволяет мне покинуть его орбиту. Словно я центр указанной орбиты.

Он прижимается своим лбом к моему. Кончики его пальцев гладят мою щеку, изгиб губ, впадинку на шее, линию ключицы.

Его прикосновения повсюду. Будто он заново учит меня и получает от этого удовольствие.

Наше прерывистое дыхание наполняет воздух, как две отчаявшиеся души, сталкивающиеся только для того, чтобы найти убежище друг в друге.

Все становится обостренным. Скрип кожи под нами. Запах сосен снаружи. Тихий свист ветра.

И Эйден.

Я так потерялась в его мужской красоте и взъерошенных волосах. В его коже, прижатой к моей, и в металлическом взгляде.

Во всем нем.

Он говорит против моей кожи.

– Не было дня, чтобы я не думал о тебе. Каждый раз, когда мне удается заснуть, я вижу тебя во сне. Ты была моей навязчивой идеей с детства, но сейчас все намного хуже, черт возьми. Не знаю, как мне удалось провести восемь лет без тебя в жизни, когда теперь я задыхаюсь, если не вижу тебя часами.

Мои глаза наполняются слезами.

– Эйден...

– Выбери меня, Эльза. Выбери нас.

Больше всего на свете я хочу этого. Я так сильно хочу быть с ним, что это гложет меня изнутри.

Это сводит с ума.

Это разрывает сердечные струны.

Его рука скользит от моего лица к горлу. Он сжимает его пальцами. Его лоб отрывается от моего, и тучи в его глазах темнеют.

– Я веду себя чертовски хорошо, Эльза. Я был терпелив, но я так близок к тому, чтобы сказать «к черту все» и забрать тебя к себе. Не. Подталкивай. Меня, – подчеркивает он, поглаживая большим пальцем точку пульса. – Даже я не знаю, что предприму.

Мой гнев вспыхивает от этого.

– Знаешь что? Не всегда все идет так, как ты хочешь, Эйден. Если ты хочешь быть со мной, тогда тебе придется научиться кое-чему, что называется компромиссом. Погугли. Я не стану той, кто всегда будет склонять голову, пока ты добиваешься своего. Отношения устроены не так. – я отталкиваю его руку и вскакиваю на ноги. – Отвези меня домой. Папа, должно быть, волнуется.

Его левый глаз дергается, и я ожидаю, что он дёрнет меня обратно. Он этого не делает. Просто встает и уходит.

Я смотрю на его напряженную спину с разочарованием, бурлящим в венах. Я была в нескольких секундах от того, чтобы растаять в его объятиях, но он вынужден был все испортить, вернувшись к своим идиотским привычкам.

Я следую за ним к его Феррари. После того как я показываю ему дорогу к новому дому моего отца, он не произносит ни слова.

Весь путь проходит в молчании. Тот вид молчания, который ты ощущаешь в воздухе, горький и кислый.

Эйден держит руку на руле, а другой кулак на подлокотнике, между нами, но не прикасается ко мне.

К черту его. Он не единственный, кто сейчас в бешенстве.

Еще через несколько мгновений я размышляю о том, чтобы нарушить тишину. Не находя слов, я молчу, пока машина не останавливается перед моим домом.

– Спасибо.

Я хватаюсь за ручку двери.

Он продолжает смотреть вперед, не обращая на меня внимания.

Достаточно, черт возьми.

Я опускаю руку на колени и смотрю ему в лицо.

– Из-за чего ты так злишься? – ответа не следует. – Значит, теперь это молчаливое обращение?

– Иди в дом, пока я не похитил и не трахнул тебя до беспамятства.

Мой пульс учащается при виде этого изображения, а кожа становится горячей и холодной. Я бы хотела, чтобы это было от ужаса, но это от чертового возбуждения.

Что-то не так устроено внутри меня.

Грязные слова Эйдена погубили меня.

Когда я не двигаюсь, он наклоняет голову набок. Садистская ухмылка приподнимает его губы.

– Или тебе бы этого хотелось, милая?

Раздается стук в окно. Я вздрагиваю, выходя из оцепенения.

Эйден выпрямляется, отпуская руль.

Я оживляюсь, когда вижу того, кто ждет за окном.

Папа.

О чем я думала, прося Эйдена подвезти меня? Ох, подождите-ка. В то время я не думала.

Я опускаю окно.

– Привет, папа.

– Привет, принцесса. – он улыбается. – Заходи внутрь.

Я двигаюсь, чтобы открыть дверь.

Папа заглядывает в окно, и его улыбка пропадает.

– Ты тоже, Эйден.

Дерьмо.

 Глава 20

Эйден

Итан Стил крупный человек.

Там, где Джонатан худощав, он широкоплеч. Конечно, он не такой огромный, каким я его помню с детства, но это связано с тем, что я рос, а не с тем, что он становился меньше.

Во всяком случае, его сильная костная структура так же высока и высокомерна, как и в прошлом, будто он не лежал в коме.

Он сидит за своим столом красного дерева, наблюдая за мной глазами ястреба.

Его кабинет обставлен мягкими черно-коричневыми диванами и книжными полками. На кофейном столике между мной и Эльзой расположена стеклянная шахматная доска.

Если он не точная копия Джонатана, то не знаю, кто это.

Ноги Эльзы сомкнуты вместе, когда она смотрит на свои колени, лоферы, пиджак. На что угодно, только не на меня или отца. Беспокойство волнами исходит от нее и покалывает мою кожу.

Я встречаю взгляд Итана нейтральным взглядом. Он пытается запугать меня молчанием, поэтому, когда он заговорит, у меня не будет другого выбора, кроме как упасть к его ногам.

Джонатан тоже так делал, пока не понял, что на меня эта тактика не действует.

Манипуляции влияют на нейротипичных людей, а не на меня.

– Каковы твои намерения в отношении моей дочери?

Он целится прямо в яблочко. Я могу уважать это в нем. Мне нравятся прямые противники.

– Намерения? – я повторяю, выводя его из себя.

– Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду. – она кладет оба локтя на стол и наклоняется вперед, как император, планирующий свою атаку. – Джонатан, должно быть, приказал тебе разрушить ее жизнь.

– Как... – Эльза откашливается. – Откуда ты это знаешь, папа?

– Я знаю о тебе все, принцесса. – он улыбается ей, но выражение его лица становится жестким, когда он снова фокусируется на мне.

Хотя Итан и Джонатан две стороны одной медали, есть одно отличие. Итан смотрит на Эльзу так, словно она его мир. Он сделает все, чтобы защитить ее и ее наследие.

Но не Джонатан.

Его мир стал мрачным и острым после смерти Алисии. Все, что его волнует, это месть и власть. Сомневаюсь, что он и глазом моргнет, если мы с Леви падем в процессе.

Пока остается один Кинг, продолжая свое наследие, его это не беспокоит.

– Мои намерения по отношению к вашей дочери просты, – говорю я самым спокойным, самым решительным голосом, на который только способен. – Она моя.

– Эйден! – шипит она.

Я поднимаю плечо. Я не стану лгать Итану. Не об этом. Он должен знать, что я буду бороться за нее. Я готов сразиться с ним, Джонатаном, и со всем миром.

Ад. Я готов сразиться с ней, если она не перестанет упрямиться. Раньше это было восхитительно, а теперь меня это выводит из себя.

Я ожидал, что Итан встанет и вышвырнет меня из дома. Честно говоря, я бы не удивился, если бы он натравил на меня своих собак.

Однако он просто наблюдает за мной.

Презрение в его взгляде разозлило бы меня, если бы я не был воспитан так, чтобы справляться с подобными ситуациями.

Стрессовые, пугающие встречи ничего не делают с теми, у кого фамилия Кинг. Нас учили преодолевать их еще до того, как мы научились ездить на велосипеде.

Эльза неловко ерзает на кресле, разглаживая свой и без того идеально отглаженный пиджак.

Подергивание ее носа, когда она напряжена, слишком мило для слов. Теперь мне не терпится прикоснуться к этому носу, поцеловать его, лизнуть.

– Что Джонатан думает об этом?

Вопрос Итана удаляет меня от фантазий о носе его дочери.

– То, что думает Джонатан, не имеет значения.

Я не медлю.

– Он знает об этом?

– Он знает все.

Легкая улыбка появляется на лице Итана, прежде чем исчезнуть.

– Ты больше похож на него, чем ты думаешь, и только по этой причине я не доверяю тебе свою дочь. – я собираюсь ответить ему, что его мнение не имеет значения, но он обрывает меня. – Кроме того, наши семьи сейчас конфликтуют, и все встают на чью-то сторону.

– Меня меньше всего волнуют семейные конфликты. Я уже принял сторону, и это Эльза.

Ее ярко-голубые глаза впиваются в мои, щеки приобретают яркий оттенок красного. Ее пухлые губы приоткрываются. Эти мягкие, нежные губы. Я сижу на краешке кресла, обдумывая, как подойду к ней и вытрясу из нее всю душу, завладею этими губами, разорву их на части своим языком.

Я так возбужден, что чувствую, как пульсирует член.

Итан прочищает горло, отсекая фантазии.

– Джонатан сделает все, чтобы остановить тебя.

Я сдвигаюсь в сторону, ослабевая давление на стояк. Не то чтобы это работает. Видите ли, мой член чертов предатель. Он не слушает меня, когда Эльза рядом. Не говоря уже о том, что он долгое время был лишен ее тепла, так что теперь пришло его время блистать и быть мудаком – в буквальном смысле этого слова.

К счастью, стол Итана не позволяет ему увидеть мое состояние. Иначе он бы вышвырнул меня отсюда примерно вчера.

Эльза, однако, видит это во всех эротических деталях. Синие глаза расширяются еще больше.

«Это твоя вина», говорю я ей своим пристальным взглядом. «Если бы я трахнул тебя раньше, ничего бы этого не было.»

Кого я обманываю?

Помимо того, что я предатель, мой член мудак, привлекающий внимания. Всякий раз, когда Эльза появляется в поле зрения, он указывает на нее, как бы говоря: Обрати на меня внимание. Возьми меня в рот. Позволь мне трахнуть тебя.

Да, у него вроде как ограниченный словарный запас.

Итак, на чем мы остановились? Верно. Итан и Джонатан. Сказка стара как мир и к тому же так скучна.

– Позвольте мне беспокоиться о Джонатане, – я делаю паузу. – Может, если бы вы не похитили меня десять лет назад, ничего бы этого не случилось.

– Эйден... – Эльза начинает ругать меня, но потом решает не делать этого и качает головой.

Итан переплетает пальцы.

– Возможно, если бы Джонатан не сжег десятки людей, ничего бы этого тоже не случилось.

Я думал, он поддастся чувству вины, но он не такой, как Эльза. Он из тех упорных людей, которые могут похоронить прошлое, потому что будущее важнее.

У него звонит телефон, и он проверяет его. Встав, он указывает на устройство.

– Я должен ответить.

Как только за ним закрывается дверь, Эльза вскакивает и начинает расхаживать по кабинету.

– Я должна была подумать об этом. Я не должна была позволять тебе отвозить меня. Что, если он разозлится на меня? Что, если он не простит меня?

Я наклоняю голову набок, наблюдая за ее раскрасневшимися щеками и за тем, как юбка задирается вверх по ее бледным бедрам каждый раз, когда она двигается.

Все мои попытки удержать свой член не возбужденным проваливаются.

Я чертовски напряженно представляю, как снимаю эту юбку, неделями погружаясь в ее тепло и выходя из него.

Нет, не неделями.

Месяцами.

Я подумываю о том, чтобы перегнуть ее через стол и трахнуть сзади.

Это будет стоить того, даже если ее отец зайдет к нам и убьет меня. В конце концов, разве они не говорят, что нужно найти то, что ты любишь, и позволить этому убить тебя?

– Эйден.

– Хм, милая?

Ее щеки ярко-красные, когда она шипит:

– У тебя стояк!

Уверен, что она видит похоть в моих глазах. Я извиняюсь за это? Меня это волнует? Нет и нет.

Я ухмыляюсь.

– И это проблема, потому что?

– Ты не должен думать об этом в этой ситуации.

– Об этом?

– Ты понимаешь, о чем я.

Она для пущей убедительности вскидывает руки в воздух.

– Ты имеешь в виду трахнуть тебя?

Она прикрывает мне рот рукой и осматривает кабинет, как шпионка.

– Мы в папином кабинете.

Я целую ее ладонь.

Она рывком убирает руку и становится пунцовой, если это возможно. Мне нравится забираться ей под кожу. Нравится быть единственным, кому удается сломать лед и проскользнуть в ее замок. Она может закрыть дверь, она может построить крепости, но я всегда буду побеждать.

– Ты неисправим, – ругается она, все еще борясь с румянцем.

– Ты подняла эту тему.

Она садится в кресло и вертит в руках шахматную фигуру коня. Было сделано всего три хода, и черная сторона находится в невыгодном положении.

В голову приходит идея успокоить ее волнение.

Если бы это зависело от меня, я бы трахнул ее, но сомневаюсь, что это лучший способ занять ее голову в такой ситуации.

Поэтому я перехожу к лучшему. Поскольку белые фигуры передо мной, я толкаю пешку вперед, блокируя коня, которого она сжимает между пальцами.

Эльза вопросительно поднимает голову.

Я опираюсь локтем на подлокотник.

– Разве ты не говорила, что играешь? Покажи, на что ты способна, милая.

В ее голубых глазах загорается искра вызова. Мой член напрягается в брюках.

Этот взгляд. Эта искра. Это упрямство. Именно они являются причиной того, что Эльза единственная в своем роде.

Она двигает своего коня вперед, оставляя место для моей пешки. Я поднимаю бровь.

Смело.

Я ожидал, что она будет держать оборону и просчитывать свои варианты. Она удивила меня, перейдя прямо в атаку.

Выпрямившись на своем месте, я делаю краткий обзор доски. Обдумываю ее варианты, прежде чем подумать о своих. Эльза не из тех, кто сдерживается, и это станет причиной ее проигрыша.

Пока я двигаю несколько пешек, Эльза использует весь свой батальон.

Она игрок типа «все включено».

Мне нравится это. Очень.

Кстати, мой член согласен.

Я вывожу свою королеву, и она ухмыляется с садизмом. Эльза просто одаривает меня садистской ухмылкой.

– Наконец-то, придурок.

Весь язык ее тела резок и сосредоточен. Блядь. Она медленно, но, верно, превращается в бойца. Вызов волнами исходит из ее глаз.

Почему я раньше не играл с ней в шахматы?

Это почти так же эротично, как трахать ее. Сила в ее теле, смелость в ее движениях и таяние ее неповиновения. Ее мысли, сталкивающиеся с моими, вызывают большую эйфорию, чем все, что я испытывал раньше.

– Ты тоже прячешь свою королеву, милая. Не думай, что я не заметил.

Она ухмыляется, озорная и чертовски красивая.

– Если ты далеко от врага, заставь его поверить, что ты рядом.

Сунь-цзы. Она цитирует свою любимую книгу «Искусство Войны», и да, я перечитал ее после того, как она упомянула, что это ее любимая книга, просто чтобы я мог представить, как читаю ее с ее точки зрения.

Я зашел слишком далеко для этой девушки?

Да, наверное.

– Ты такая зануда, – играю я с ней.

– Это занудство погубит тебя, Кинг.

Она закатывает рукава своего пиджака, глаза сверкают, как рождественские гирлянды, а мне даже не нравится Рождество.

Дверь открывается, уводя нас в сторону от жестокой битвы.

Итан входит внутрь и останавливается рядом с нашей доской. Он наблюдает за игрой критическим взглядом. Эльза потеряла всех своих пешек и коня. Я сохранил большую часть своих, но лишился ладьи и слона.

– Интересная игра, – говорит Итан. – Жаль, что кто-то должен проиграть.

Я сжимаю челюсти, легко читая скрытый смысл за словами.

Итан и Джонатан ведут войну, вырывая партнерство с Родс. В конце концов, один из них проиграет.

Когда этот день настанет, ни Эльза, ни я никогда не будем прежними.

Как только я приезжаю домой, я направляюсь в душ.

Мы с Нэшем договорились встретиться, чтобы положить конец этому ублюдку Адаму Херрану.

Как только я закончу с ним, он пожалеет, что вообще посмотрел в сторону Эльзы, не говоря уже о том, чтобы прикоснуться к ней.

Он угрожал ее жизни, и за это его существование будет платой.

Око за око и все такое.

Он пожалеет, что вообще родился на свет.

Выйдя из душа, я обматываю полотенце вокруг бёдер, а другое вокруг шеи.

Я останавливаюсь на пороге ванной. Джонатан стоит посреди моей спальни, засунув руки в карманы брюк.

Он смотрит на стены, будто он здесь впервые. Все здесь безупречно чисто. Кровать, письменный стол и шкаф. Это все, что мне нужно.

Я все равно почти не провожу времени в этой комнате, так что это не имеет значения. The Meet Up, однако, да. Вот где я предпочел бы быть.

– Ты был в доме Итана, – говорит он.

Это не вопрос, что означает, что он все еще следит за мной.

Потрясающе.

– Да, – говорю я, просто чтобы быть придурком.

Обернув полотенце вокруг шеи, я вытираю волосы. Черные пряди падают мне на глаза, частично закрывая вид на Джонатана.

– Что он сказал? – спрашивает он.

– Ничего важного.

Он прищуривается, но не настаивает на этом.

– Держи голову в игре.

Конечно, отец.

Только, ну, он так и не заслужил права называться словом на букву «О». Кроме, как мудак.

– Джонатан?

Он останавливается, но не оборачивается.

– Да?

– Я разрываю помолвку с Куинс.

Он медленно поворачивается ко мне, его тело напрягается.

– Этот бред не обсуждается.

– Я не спрашиваю твоего разрешения. Я сообщаю тебе, что моя помолвка с Куинс расторгнута. Вступает в силу немедленно.

– Ты выбираешь сторону Итана?

– Это не имеет к этому никакого отношения.

– Это имеет отношение ко всему. Себастьян наш союзник и член комитета по Конгломерату Родс. Он не проголосует в нашу пользу, если ты бросишь его дочь.

– Тогда найди других союзников. Себастьян Куинс не единственный член комитета.

Он косит на меня одним глазом.

– Это из-за девушки Стил. Я знал, что она сведёт тебя с ума.

– Она моя, Джонатан. Моя. – я отбрасываю полотенце для волос и иду, вставая с ним лицом к лицу. – Как только ты примешь этот факт, я соглашусь стать твоим наследником. А до тех пор ты мой враг.

Какое-то мгновение он пристально смотрит на меня. Это не запугивание, скорее созерцание.

Не знаю, чего он, блядь, ожидает. Неужели он думает, что сможет достучаться до меня сейчас, когда раньше никогда не предпринимал никаких усилий?

Этот корабль отплыл с Алисией.

– Ты неблагодарное отродье.

Его челюсти сжимаются.

– Я не могу придумать причины, по которой я должен быть благодарен тебе.

– Не мне, а твоей матери. Ты не уважаешь ее память.

– Перестань использовать Алисию в своих играх разума.

– Играх? Была ли ее смерть игрой? Ты забыл, кто стал причиной ее аварии? – он наклоняет голову с маниакальным выражением в своих черно-серых глазах. – Ты забыл, сколько часов она страдала, прежде чем в конце концов умерла?

– Эльза не причина.

– А ее отец.

– И ты тоже.

Он замолкает на секунду, его челюсть дергается.

– Что ты только что сказал?

– Ты слышал меня, – говорю я самым глубоким, самым низким тоном. – Ты сжег фабрику дотла, зная, что Итан отомстит, причинив вред твоим самым драгоценным вещам. Но знаешь что? Алисия умерла не из-за этого. Она умерла, потому что была поймана в ловушку этого мира, когда ее душа жила в другом месте. Все, в чем она нуждалась, это ты и я, которые укоренили бы ее здесь. Ты знал о ее потребностях, но едва ли уделял ей свое время. Твоя жажда власти и амбиции стояли на первом месте, а о нас уже думали позже.

– Я сделал все это ради тебя, – процедил он сквозь зубы. – Я построил King Enterprises для нашей семьи.

– Алисия никогда не нуждалась ни в силе, ни в фамилии, она нуждалась в тебе, а ты подвел ее. Ты медленно убивал ее, Джонатан. Так что извини меня, если я не верю в твой бесполезный заговор мести. Ты должен был защитить ее, пока она была жива. – я прохожу мимо него, чтобы взять свою одежду. – Я не повторю твою ошибку.

Джонатан ничего не говорит. Он просто разворачивается и уходит.

За его спиной громко щелкает дверь.

Слышишь это, Алисия? Это Джонатан наконец-то испытал боль. Теперь ты должна покоиться с миром.

Я знаю, что она этого не сделает. На ум приходит ее печальное выражение лица. Ее бледные щеки и постоянные слезы в глазах.

Она ненавидела, когда Джонатан испытывал стресс или боль. Она любила неудачника больше, чем он когда-либо заслуживал, а он ответил ей взаимностью слишком поздно.

Я не стану своим отцом.

Переодевшись, я набираю номер Нэша. Он поднимает трубку после первого гудка.

– Ты готов? – я спрашиваю.

– Всегда.

– Найт и Астор там?

– Найт, да. Астор под кайфом, чтобы двигаться.

Конечно. А потом он жалуется, что мы всегда держим его в неведении.

– Кинг?

– Да?

– Давай оставим Адаму хоть какую-то надежду.

– Зачем?

– Я хочу, чтобы он думал, что он в безопасности, прежде чем мы уничтожим его.

Я ухмыляюсь.

Мне нравится эта идея.

– Договорились. И Нэш?

– Да?

– С Куинс все кончено, ты мудак.

– Пошел ты.

Я улыбаюсь, вешая трубку.

Время позаботиться о некоторых просроченных делах.