Текст книги "Извращённое Королевство (ЛП)"
Автор книги: Рина Кент
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)
Глава 28
Эйден
Прошлое
Эльза не появилась.
Я ждал весь день, но ее и след простыл.
Цепи звенят у меня за спиной, когда я прохаживаюсь по подвалу.
Я смотрю на стрелу, которую она нарисовала на руке, но она начинает исчезать. Я хочу сохранить ее. Каждый раз, видя ее, я вспоминаю сосредоточенное выражение ее лица, когда она рисовала. Морщинка между ее бровями. Подергивание ее носа.
Может, она больше не придет.
Может, красная женщина причинила ей боль.
Я спасу тебя. Ее мягкий голос эхом отдается в моей голове. Я обещаю.
Я ускоряю шаг. Она обещала не оставлять меня здесь, и я знаю, что она этого не сделает.
Я сажусь обратно, мой взгляд прикован к двери.
Рана болит, и мне жарко. Пот покрывает висок и спину. Не знаю, то ли из-за раны, то ли из-за погоды.
Моя голова упирается в холодную стену, глаза закрываются. Одну секунду. Я останусь в таком состоянии еще секунду.
Я качаю головой.
Что, если Эльза придет, когда я засну?
Она может прийти прямо сейчас..
Или сейчас..
Должно быть, я заснул, потому что кто-то трясет меня за плечи. Я напрягаюсь, думая о красной женщине.
Нет.
Ее руки не мягкие и не маленькие. От нее не пахнет сахарной ватой и Maltesers.
В тот момент, когда я с усилием открываю веки, меня приветствует ухмыляющееся лицо Эльзы. У нее начинает расти отсутствующий зуб.
Она наклоняется и обнимает меня за плечи. Ее радость бурлит, между нами. Даже несмотря на то, что это больно и я вот-вот упаду в обморок, ее энергия заразительна. Я не могу не улыбнуться несмотря на то, что не знаю, чему она так рада.
Разве это странно, что ее счастье делает меня счастливым?
– Папа вернулся домой! – она сияет. – Я подожду, пока мама ляжет спать, а потом расскажу ему о тебе. Он поможет тебе!
Моя улыбка исчезает.
Она хмурится.
– Разве ты не счастлив?
– Счастлив.
– Тогда почему ты выглядишь грустным?
Потому что, если ее отец поможет мне, я больше не увижу ее.
Мама ни дня не проводила без меня, а теперь, когда меня нет уже столько дней, она больше не разрешит мне выходить на улицу. Папа тоже.
Это значит, что я не увижу Эльзу в ближайшее время.
– Улыбнись.
Она кладет указательные пальцы по обе стороны от моего рта и тянет вверх.
– Ты хочешь, чтобы я ушел? – я спрашиваю.
Она отчаянно кивает.
– Не хочу видеть, как ты истекаешь кровью и мерзнешь.
– Если я уйду, то не вернусь.
– Почему нет? Ты можешь вернуться. Мы друзья. – ее нижняя губа дрожит. – Так ведь?
– Не думаю, что смогу вернуться.
– Я скажу папе, чтобы он отвез меня к тебе.
– Твоему папе не нравится мой папа.
– Мне все равно. Ты мне нравишься. Папа дает мне все, что я люблю. – ее пальцы запускаются в мои волосы. – Сегодня тебе больше не будет больно. Подожди ради меня, хорошо? – она лезет в карман своего платья, и я не удивляюсь, когда она достает маленькую пачку с Maltesers и сует мне в руку. – Я отдам их тебе. – она встает, затем снова присаживается на корточки и чмокает меня в щеку. – Подожди ради меня.
Я так и делаю.
После того, как она ушла, я сижу на грязном полу, наблюдая за дверью и Maltesers, которые она оставила в моих руках.
Я съем их, когда она вернется. Maltesers слишком сладкие, и они мне не очень нравятся, но я ей об этом не говорю. Эльза так увлечена ими, и мне нравится смотреть, как она их ест. Кроме того, ей нравится, когда я делюсь с ней шоколадными шариками.
Мои глаза закрываются, а кожа становится теплой, а затем холодной, но я не сплю. Я думаю о маме и о том, как она будет счастлива, когда я вернусь. Может, Джонатан отвезет нас куда-нибудь и сделает маму счастливой.
Дверь распахивается.
Я вскакиваю на ноги. Это не Эльза.
Красная женщина входит внутрь, сжимая в руках хлыст.
На ней длинное красное платье без рукавов. Ее золотистые волосы падают на плечи, а губы накрашены ярко-красным. Даже каблуки красные.
Как кровь.
Мама часто рассказывала мне о силе тьмы. Она говорила, что настоящие монстры выглядят красивее ангелов.
Красная женщина так же прекрасна, как ангел в нашем саду.
Я забиваюсь в угол, крепче сжимая пачку Maltesers. Звук туфель красной женщины приближается.
– Илай.. Мама вернулась.
Ее голос спокоен и темен, как зимние ночи. В такие моменты, как сейчас, мне хочется почувствовать мамино тепло и услышать ее нежные слова.
Если я притворюсь Илаем, она не сделает мне больно.
– Ты скучал по маме, Илай?
Она встаёт передо мной с безмятежной улыбкой на лице.
– Да.
Я скучаю по своей маме, по Алисии.
Она присаживается передо мной на корточки и проводит своими красными ногтями по моему лицу. По спине бегут мурашки.
– Я говорила тебе не купаться в озере. Зачем ты это сделал?
– Я... мне очень жаль.
– Ты не станешь это делать, хорошо?
Я дважды киваю.
Она улыбается и встает.
Уф. На этот раз она не рассердилась. Я уже собираюсь сесть обратно, когда она останавливается и поворачивается так резко, что я прижимаюсь к стене.
– Что это? – она визжит, указывая на мою руку.
Maltesers.
Я прячу их за спиной.
– Н-Ничего.
– Я говорила тебе не лгать мне! – ее голос эхом разносится вокруг.
Она хватает меня за руку, ее ногти впиваются в кожу.
Я изо всех сил стараюсь удержать пачку с шоколадными шариками, но она выхватывает их.
– Верни. – я свирепо смотрю на нее. – Это мое.
– Ты неблагодарный маленький гаденыш. – она бьет меня по лицу. Я падаю на бок на твердый пол, щеку щиплет. – Я дала тебе все, все! Но все, что ты делаешь, это лежишь и играешь на озере, когда тебе не следует этого делать!
Первый удар хлыста касается спины.
Что-то разрывает мою кожу, и я кричу.
– Мама все исправит, Илай. Мама все исправит.
Удар.
Я плачу. Эта боль не похожа ни на что, что я испытывал ранее. Это больнее, чем когда она порезала мне руку или когда приковала меня наручниками.
– Прекрати... – я ползу в угол, дрожа всем телом.
Удар. Удар. Удар.
Она продолжает и продолжает... и продолжает.
Липкая, теплая жидкость стекает по позвоночнику и капает на пол.
Кап.
Кап.
Кап.
Мои глаза закрываются, а слеза скатывается по щеке.
Мне очень жаль, Эльза. Я не сдержу своего обещания.
Глава 29
Эльза
Я слушаю рассказ Эйдена о том дне.
Каждое слово и предложение это как удар ножом в живот. Это все равно что быть разрезанным и оставленным истекать кровью на земле. Это все равно что оказаться в эпицентре землетрясения, похороненным заживо.
Мы сидим бок о бок на холодном полу, не прикасаясь друг к другу. Эйден ни разу не взглянул на меня с тех пор, как начал говорить.
Его взгляд затерян вдалеке, будто он видит, как события разворачиваются перед ним. Как будто моя мать прямо здесь, хлестает маленького ребенка, пока он не истечет кровью и не потеряет сознание.
Он смотрит в угол, словно видит себя; слабого, маленького и беззащитного.
В момент молчания, тяжелая тишина охватывает подвал.
Пугающая тишина.
Поразительная тишина.
Я подтягиваю колени к груди и борюсь с желанием спрятаться и заплакать.
Я не сделаю этого.
Это память Эйдена, а не моя. Это он страдал, а не я.
Я отворачиваюсь от него, потому что знаю, что долго не смогу продержаться, и не хочу, чтобы он видел, как я ломаюсь.
– Что случилось потом? – спрашиваю я тихим голосом.
– Эта часть принадлежит тебе, – говорит он. – Я не стану заставлять тебя вспоминать.
– Хорошо. – долгий вдох вырывается из легких. – Хорошо, – повторяю я, потому что, очевидно, мой разум попал в петлю.
– Эльза?
Я все еще смотрю в сторону от него, поэтому выражение моего лица не видно.
Есть ли способ выкопать яму, чтобы похоронить себя в ней?
– В чем дело, милая?
Моя грудь грохочет от взрывов и искр, когда он так меня называет. Как он может так называть меня после, случившегося? Как он может смотреть мне в лицо, не говоря уже о том, чтобы быть со мной, когда я так похожа на нее?
На его мучителя.
– Эльза, посмотри на меня.
– Не могу. Я просто не могу, Эйден. – я задыхаюсь от слов. – Что, если ты в конце концов возненавидишь меня? Что, если однажды ты проснешься и поймешь, что спишь рядом с монстром?
– Этого, блядь, никогда не случится.
– Откуда ты это знаешь? Как ты можешь быть так уверен?
– Посмотри на меня, – повторяет он, но на этот раз низким, глубоким приказом.
Я вытираю щеки и поворачиваюсь к нему. Глубина тоски в его глазах застает меня врасплох.
О, Боже.
– Кроме того момента, когда ты впервые вошла в КЭШ, я никогда не видел в тебе твою мать. – он берет мою руку и сжимает ее своими сильными ладонями. – Ты та маленькая девочка, которая приносила мне еду и напитки, и ее надоедливые Maltesers. Ты не та красная женщина.
Из меня вырывается рыдание, повисшее в воздухе, как топор.
– Что насчет будущего? Что, если ты передумаешь?
– Никогда, милая. Знаешь, почему? – он вытирает слезу под моим веком и гладит уголок глаза. – Хотя ты так похожа на нее, у тебя нет ее пустого взгляда или ее навязчивого голоса. Пока в твоих глазах горит эта искра, я всегда буду узнавать в тебе мою Эльзу.
Что-то отрывается от моей груди, даже когда мое сердце разрывается, истекая кровью из-за того, что с ним случилось.
Я смотрю на него сквозь мокрые ресницы.
– Могу я спросить тебя кое о чем? – он издает утвердительный звук. – Была ли я тогда жестокой? Я имею в виду, разве некоторые дети в этом возрасте не проявляют признаков антиобщественного поведения?
– Хм. Ты не была жестокой сама по себе, но ты не прощала несправедливости. Очевидно, ты была таким же одиноким ребенком, как и я, и именно поэтому мы сплелись. Разница, между нами, в том, что тебе было непросто контролировать и направлять свою энергию. Как будто ты попала в ловушку реальности, которую не могла принять.
– И ты все это понял тогда?
– Нет. Я понял в течение последних лет. – он постукивает себя по голове. – Здесь не пусто.
– Очевидно. – я слегка улыбаюсь. – Держу пари, там тесновато.
– Ты можешь отправиться на экскурсию в любое время. – он подмигивает. – Просто знай, что это не бесплатно.
Я улыбаюсь веселью в его тоне.
– Какую валюту ты принимаешь?
– Что-нибудь простое. Секс.
Я в шутку толкаю его плечом.
– Твой разум всегда устремляется туда?
– С тобой, да.
Он опускает мою руку к своим джинсам и обхватывает пальцами безошибочно узнаваемую выпуклость.
Стон вырывается из его горла при соприкосновении.
– Здесь? – я задыхаюсь, понижая голос, как будто кто-то может услышать. – Это похоже на камеру пыток.
– У нас также хорошие воспоминания об этом месте. – он ухмыляется, и его член твердеет под моей рукой. – Мы можем сделать их лучше, если ты откроешь для меня этот ротик.
Я могу сказать «нет».
Я имею в виду, даже он бы понял. Мы должны были прийти сюда, чтобы я восстановила свои воспоминания, а не для того, чтобы сделать ему минет.
Однако мой рот действует не так, как думает мой мозг.
Есть эта непреодолимая потребность доставить ему удовольствие после всей той боли, которую он испытал.
Я встаю перед ним на колени и крепче обхватываю его через джинсы. Стон удовольствия это все, что мне нужно для продолжения. Я освобождаю ремень и лихорадочными движениями расстегиваю джинсы. В тот момент, когда я освобождаю его от трусов, Эйден берет обе мои руки в одну.
– Что? – я тяжело дышу, сбитая с толку. – Я думала, ты хочешь, чтобы я взяла тебя в рот?
– И я все еще хочу. Сначала ляг.
– Зачем?
– Сделай это.
Его властный тон жесткий и хриплый.
Воздух вокруг нас дрожит от статики и сдерживаемого желания, пока я делаю, как мне говорят, не зная, к чему он клонит.
– Сними свое нижнее белье. Делай это медленно, чтобы я мог наблюдать.
От его приказа мне становится горячо. Почему его команды так сильно заводят меня?
Сцепив пальцы по обе стороны шорт, я стягиваю их вниз по ногам так медленно, как только могу, упиваясь тем, как грешно он смотрит на меня. Он похож на хищника, готового прыгнуть и полакомиться моей плотью.
Как только нижнее белье свисает с моих пальцев, Эйден протягивает руку.
– А теперь отдай их мне.
Я так и делаю, и он кладет их в карман, будто они всегда были там.
С какой стати это так горячо?
Все еще не отрывая взгляда, он стягивает джинсы и боксеры.
Вид его твердого, пульсирующего члена заставляет мои собственные бедра дрожать.
Он проводит рукой от основания своего члена к головке. Я так очарована видом, что приоткрывается рот.
– Ты собираешься обхватить губами мой член, не так ли, милая?
Я рассеянно киваю, наблюдая за каплей преякулята, блестящей на кончике члена. Я хочу лизнуть это, пососать и проглотить целиком.
Он встаёт напротив меня, его член оказывается перед моим лицом.
– Прикоснись своим ртом.
Я не думаю дважды.
Глубоко вздохнув, я беру его в рот так глубоко, как только могу. Облизываю и сосу его, пальцы обхватывают его яйца.
Я едва успеваю привыкнуть к его размерам, когда холодный воздух щекочет мою самую интимную часть. Голова Эйдена исчезает под моей юбкой, и его губы находят мои влажные складки.
От интимного контакта у меня на минуту перехватывает дыхание.
– Не останавливайся, – хрипит он у моего входа, его легкая щетина создает резкое трение о мои влажные складки. – Я обещал, что ты кончишь мне на губы, пока будешь сосать мой член.
Дрожь пробегает по моей сердцевине, делая ее скользкой и чувствительной. Я использую обе руки и губы, облизывая его член.
Эйден пирует на мне, дразня нежный бугорок, прежде чем входит и выходит из меня. Он буквально трахает меня языком.
Я так заполнена им, что это становится нереальным. Я не перестаю сосать его, отдаваясь ему полностью, несмотря на количество стимулов, которые он проводит через мое тело.
Предварительная сперма покрывает мой язык, соленая и дразнящая. Я ускоряюсь и останавливаюсь только тогда, когда он покусывает мой клитор.
Дрожь во всем теле охватывает меня, когда оргазм пронизывает изнутри.
Я открываю рот, позволяя Эйдену еще несколько раз толкнуться бедрами. Он входит так глубоко в мое горло, что я почти ничего не чувствую. Остается только послевкусие, когда он выходит из моего рта.
Я такая бескостная, что едва могу двигаться или думать. Мои веки трепещут от интенсивности оргазма, который он вырвал из меня.
– Иди сюда, милая.
Я ползу и приземляюсь в объятиях Эйдена. Наша одежда разбросана, мы оба полуголые и растрепанные, но это кажется правильным.
Это кажется таким правильным.
Он одергивает мою юбку и без особых усилий подтягивает. Его сильные руки обнимают меня, и я знаю, что со мной все будет в порядке.
Как тогда.
Фонарик взрывается в моей голове, как фейерверк.
Прям как тогда.
Воспоминания наполняют мой мозг так быстро, так сильно, что я не знаю, как остановить их, даже если бы могла.
Прям как тогда...
Глава 30
Эльза
Прошлое
Я спряталась на балконе, не издавая ни звука.
Папочка разговаривает с дядей Агнусом о работе и прочем. Когда он закончит, я расскажу ему о Серых Глазах.
После того, как папа поможет ему, я навещу его дома, и мы станем лучшими друзьями.
Дядя Агнус стоит рядом с папой, который сидит на диване. Дядя не любит много сидеть без дела. Он также не любит много разговаривать.
Папин пиджак и галстук брошены на стол; его лицо выглядит усталым.
Все говорят, что дяди Реджа больше нет. Я спросила дядю Агнуса, что значит «больше нет», так как он брат дяди Реджа, а он сказал, что это значит, что он ушел к Илаю.
Я надеюсь, что он позаботится о нем в том месте, которое называется раем.
Дядя Агнус сжимает папино плечо.
– Все получится, Итан.
– Да, Агнус. – папа, пошатываясь, поднимается на ноги. – Так и будет.
Дядя Агнус отпускает его.
– Куда ты?
– За Эльзой. – он улыбается. – Я уже давно не проводил время со своей принцессой.
– Перед этим я должен тебе кое-что сказать.
Папа останавливается, но не оборачивается.
– О чем?
– Об Эбигейл. Похоже, она прятала сына Джонатана.
– Что?
Папочка так быстро оборачивается, что я вздрагиваю.
Дядя Агнус остается невозмутимым, выражение его лица такое же безмятежное, как всегда. Как будто он скала, твердая скала, на которую папа может опереться.
– Реджинальд держал его под ее контролем.
У папы дёргается челюсть.
– Почему я узнаю об этом только сейчас?
– Потому что я сам только что узнал. Один из сотрудников услышал звуки рядом с подвалом.
– Звуки, – медленно повторяет папа. – Какого типа звуки?
– Хныканье. Плачь.
– Черт. – папа пинает ногой стол. – Блядь, блядь!
– Она снова причиняет боль детям, Итан. На этот раз тебе нужно что-то с этим сделать. – он делает паузу. – Если ты ничего не предпримешь, следующей станет Эльза.
– Думаешь, я, блядь, этого не знаю? – плечи папы поднимаются и опускаются с резкими вдохами. – Я отправлю ее обратно в психушку.
– И на этот раз, ради Христа, не вытаскивай ее.
– Хочешь, чтобы я сказал, что ты был прав все это время, Агнус? Это все?
– Я всегда прав, Итан. Ты бы не оказался в таком затруднительном положении, если бы послушался меня и не женился на ней.
– Если бы я не женился на ней, у меня не было бы Эльзы. Я бы повторил все это снова, если бы мне предоставили выбор. Только на этот раз я бы запер ее ради нее и всех остальных.
Выражение лица дяди Агнуса не меняется.
– Я буду внизу, если тебе что-нибудь понадобится.
– Езжай домой. Проверь, как там Нокс и Тил, и отдохни немного. – папа вздыхает, проводя рукой по лицу. – Реджинальд был вероломным предателем, но он был твоим братом.
– У меня нет брата, предавшего тебя. Я проверю персонал и охрану, прежде чем уеду.
Дядя Агнус кивает и выходит на улицу.
Папа тоже уходит.
Он не может пойти и не застать меня в постели.
Кроме того, он должен помочь Серым Глазам. Я обещала ему. Он, должно быть, ждет меня.
– П...
Слово застревает у меня в горле, когда мама врывается внутрь.
На ней красивое красное платье с лентами, которые развеваются на талии. Ее вишневые духи приятно пахнут даже здесь. Слезы текут по ее щекам, но она не выглядит грустной. Она выглядит.. потерянной.
Мои пальцы впиваются в занавески, когда я прячусь за дверью во внутренний дворик.
– Эбби.
Папа отступает, пропуская ее.
– Итан.. Я... я думаю, что причинила боль Илаю.
– Ты причинила боль Илаю, как? – медленно спрашивает он.
– Он.. он не перестаёт истекать кровью. – она показывает ему свои руки, окровавленные руки. – Он не перестаёт истекать кровью, Итан. Он больше не хотел со мной разговаривать... Я только хотела, чтобы он был сильным. Разве это неправильно хотеть, чтобы мои дети были сильными? Вот почему я вожу Эльзу купаться в озере, ты же знаешь.
– Ты водишь Эльзу купаться в озере? – папа скрипит зубами.
О, нет. Он разозлится, и эти монстры выйдут наружу.
Глаза мамы становятся ясными, почти призрачными, когда она неторопливо подходит к папиному столу и садится за него. Поставив одну ногу на другую, она говорит решительным тоном:
– Конечно, я вожу. Она не умеет плавать. Я должна научить ее, чтобы она не утонула, как Илай. Она не может быть Стил, если слаба.
– Эбби... – папа скрипит зубами, но отворачивается, делая глубокий вдох. – Мы поедем кое-куда завтра, хорошо? А теперь я пойду проверю, как там мальчик. Джонатан сойдет с ума, если с ним что-нибудь случится.
Да! Я знала, что папа поможет ему.
Он делает два шага в направлении двери.
– Остановись... – зовет мама дрожащим голосом. – П-прекрати это, Итан. Я... я не прощу тебя, если ты заберешь у меня Илая.
– Он не Илай, Эбби. Он единственный и гребаный сын Джонатана. – он направляется к двери. – Я вернусь...
Громкий хлопок эхом разносится в воздухе.
Папа отшатывается назад и падает на стул. Большое красное пятно взрывается на спине и спереди его белой рубашки.
П-папочка?
Его лицо превращается в полное замешательство, когда он оглядывается.
Ма стоит, держа папин пистолет и плачет. Она плачет так сильно, что ее тело сотрясается, а оружие почти выпадает из рук.
– П-почему.. Эбби? – папа хрипит. – Почему?
– Ты н-не можешь забрать у меня Илая. Даже ты, Итан. Даже ты...
Она выходит с пистолетом в руках.
– Папочка?
Я забегаю. Мои маленькие ножки соскальзывают и останавливаются.
Кровь.
Лужа крови, и в ней лежит папа.
У меня звенит в ушах, когда я подхожу к нему.
– П-папочка! Ты п-пообещал, что не бросишь меня, как Илай.
– Э-Эльза... – он хрипло дышит, ложась на пол. – Мне нужно, чтобы ты кое-что сделала для меня, принцесса.
– Все, что угодно, папочка.
– Беги к дяде Агнусу, как можно быстрее.
– Нет, – всхлипываю я. – Я не оставлю тебя.
– Беги!
– Папа!
– БЕГИ!
Внезапно грубые руки тянут меня за волосы, и пряди вырываются у корней.
Безумные голубые глаза мамы впиваются в мои.
– Эльза! Что ты дала Илаю? Что я тебе говорила насчет того, чтобы не ходить в подвал?
– М-Ма.. Папочка ранен. – я плачу. – Он ранен.
– Ты закончишь так же, как он, если не сделаешь, как я говорю. – она тащит меня за собой.
– Папа! Папочка!
Я визжу и вою в ее объятиях.
– Э-Эбби... – выдыхает он, его лицо бледное и безжизненное, как у Илая. – Оставь ее. Она ничего не сделала.
– Она дала Илаю шоколад, когда он вреден для его здоровья! Вот почему он не просыпается, – рычит она. – Не волнуйся, Итан, она будет хорошей девочкой.
– Эбби... – папа протягивает руку в мою сторону.
Она вся красная. Такая, такая красная.
Я тоже протягиваю ему руку, борясь с мамой.
– Папочка!
– О-оставь ее.. Эбби...
Она улыбается, хотя ее лицо полно слез.
– Мы сейчас вернемся, дорогой. Люблю тебя.
Ма тащит меня за собой. Я борюсь с ее объятиями и плачу. Эти монстры в глазах мамы смеются надо мной. Они собираются забрать папочку точно так же, как забрали Илая.
А потом они вернутся за мной.
– Сейчас, Эльза. – мама крепче сжимает мои волосы. – Мы собираемся исправить Илая, хорошо?
– Папочка! – я плачу, мой голос такой хриплый.
Если я лишусь папы, как Илая, я больше не смогу здесь оставаться. Я не смогу оставаться с мамой и этими монстрами в ее глазах.
Она тащит меня вниз по лестнице в подвал. Мои ноги дрожат, чем дольше мы спускаемся.
Дверь ударяется о стену, когда она пинком распахивает ее. Мои ноги превращаются в камни.
Серые Глаза.
На спине его рубашки большое красное пятно. Он лежит лицом к стене и не двигается.
Почему он не двигается?
– Проснись! – я кричу. – Ты должен убежать от этих монстров в глазах мамы.
Он не шевелится.
– Илай, твоя сестра здесь. – мама воркует тихим голоском, залезая в карман платья и доставая связку ключей. – Давай, малыш, пойдем на улицу. Тебе нравится на улице.
Я смотрю на ключи в руках мамы, а затем снова на Серые Глаза.
– Илай, если ты не проснешься, мама разозлится, хорошо? – ее голос становится жестче, глаза бегают туда-сюда.
– Я разбужу его. – я вытираю щеки тыльной стороной ладоней. – Дай мне ключи, и я разбужу его.
– Очень хорошо, дорогая. – она вкладывает ключи в мои руки. – Ты такая хорошая девочка. Папина дочка. Я тоже была папиной дочкой.
Я ее не слушаю. Как только ключи оказываются у меня, я бегу к мальчику, который добавил красок в мои дни, и освобождаю манжету на его лодыжке. Его кожа покрыта красным, как и его спина.
– Серые Глаза. – слезы падают на его бледное лицо, когда я сжимаю его щеки. – Серые Глаза, пожалуйста.. ты.. ты обещал...
Почему все продолжают нарушать свои обещания? Сначала Илай, потом папочка, а теперь он.
Его кожа очень горячая. Капли пота стекают по его лбу и бровям.
– Ты еще не закончила? – спрашивает ма у входа, ее голос становится нетерпеливым.
Будет плохо, если мама потеряет терпение. Она позволит этим монстрам делать все, что им заблагорассудится.
– Пожалуйста.. Пожалуйста...
Я откидываю его черные волосы назад. Они потные и влажные.
Он шевелится, глаза медленно приоткрываются. Дважды моргнув, он бормочет:
– Эльза?
– Да, это я! – я хватаю его за руку. – Давай, нам нужно идти.
Он, пошатываясь, поднимается на ноги, слегка опираясь на меня.
Мы медленно добираемся до мамы. Она наблюдает за нами с безмятежным выражением лица.
– Мои малыши.
Эйден смотрит на нее снизу вверх, хотя достает ей только до талии.
– Иди первым, Илай. – улыбаюсь я ему. – Мы с мамой последуем за тобой. Верно, ма?
Она медленно кивает.
Он смотрит на меня и шипит:
– Что ты делаешь? Мы должны оставить красную женщину. У нее пистолет.
– Иди, Илай! – я подталкиваю его к входу.
– Нет. – он впивается пальцами в мою руку. – Мы пойдем вместе.
– Я встречу тебя снаружи, – бормочу я. – Как только ты получишь помощь, я найду тебя.
– Эльза...
На его лице боль, а мольба в его голосе почти заставляет меня заплакать.
Я не заплачу.
Я должна быть сильной.
– Помни. – я ухмыляюсь. – Ты обещал, что женишься на мне.
Когда он не двигается, я выталкиваю его и захлопываю за ним дверь.
Моя грудь вздымается, поднимается и опускается так быстро, когда я прислоняюсь к двери. С другой стороны, раздается хлопок, потом еще и еще.
Он пытается вернуться внутрь, но я ему не позволяю. Я не позволю этим монстрам забрать его.
Я буду защищать его.
Мама хмурится, теребя свой пистолет.
– Что ты делаешь? Давай последуем за твоим братом.
– Он не мой брат, мам. Илай отправился на небеса.
Ее лицо искажается, ноздри раздуваются.
– Я же просила тебя не произносить его имени.
– Илай! Илай! Илай! – я кричу. – Его зовут Илай, ма! И я хочу произносить его имя. Я хочу говорить о нем. Я хочу...
Я слышу выстрел раньше, чем чувствую его.
Боль пронзает мое тело внезапно, как фейерверк. Боль сжигает меня изнутри.
– М-ма...
Она наставляет на меня пистолет, ее лицо залито слезами. Они падают на ее красивое платье, когда я падаю на пол.
Мне кажется, что мои кости ломаются подо мной.
– Эльза.. Д-детка.. Мне так жаль, маме т-так жаль. О, Боже! О, Боже! Что я наделала?
Она присаживается на корточки рядом со мной. Пистолет падает на пол, когда она прижимает руки к моей груди.
Кровь течет у меня между губ, и я чувствую привкус металла, когда она становится размытым пятном.
Боль овладевает мной и проникает под кожу. Это больно, но, может, сейчас все в порядке. Потому что эти монстры исчезли из глаз мамы. Они исчезли, вернув мне мою маму.
Она громко плачет, осматривая меня, сжимая руки и разрывая платье, прикрывая мою грудь.
– ОТЕЦ! – она кричит, ее голос истеричен. – Это все из-за тебя, папа, ты сделал меня такой. Ты убил меня.
– М-ма...
– Тише, малышка, не плачь. Все будет хорошо... – все еще прижимая руку к моей ране, она достает пистолет и кладет его себе под подбородок. – Мама идет, малыш. Мама все уладит, Илай.
И затем она нажимает на спусковой крючок.
