Текст книги "Извращённое Королевство (ЛП)"
Автор книги: Рина Кент
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)
Глава 17
Эльза
Прошлое
Я обхватываю рукой Серые Глаза.
Температура замерзания шокирует мою теплую кожу.
Я хмурюсь, глядя на него снизу вверх.
– Почему ты не сказал, что тебе холодно?
– Все нормально.
– Это не нормально. Папа говорит, что детям нельзя мерзнуть, иначе они заболеют. Я не хочу, чтобы ты заболел.
Его губы растягиваются в легкой улыбке. Так редко можно увидеть, как он улыбается. Я даже отдал ему свои Maltesers, а он все равно не улыбался бы так широко, как я.
Он пристально наблюдает за мной, как это делает дядя Агнус, когда у меня что-то на лице.
Я вытираю уголок рта, но там ничего нет.
– Почему ты так на меня смотришь?
– Если ты сдержишь свое обещание, я не заболею.
Я ухмыляюсь и кладу голову ему на плечо. Оно теплое, хотя все остальное нет.
– Я сдержу! Честное слово.
Настоящее
Узел туго сжимается вокруг моего сердца, как петля, наполненная проводами и минами.
Сев в постели, я вытираю случайно скатившуюся по щеке слезу. Я даже не знаю, почему плачу.
Мне не снился кошмар, но из-за скованности в груди это почти кажется кошмаром.
Что-то дикое бьется под кожей, что-то страшное, но также... волнующее.
Я подтягиваю колени к груди и смотрю на свои руки в тусклом свете ночника. Понятия не имею, зачем это делаю. Не похоже, что я могу воплотить ощущение его руки в своей.
Или тепло его плеча, когда я положила на него голову.
Или какое легкое было наше взаимодействие.
Мы как две части одной головоломки, он и я.
Он был красивым даже тогда – с его мальчишескими чертами лица и взъерошенными волосами.
Он вырос и стал смертоносным.
Слова, которыми мы обменялись, крутятся у меня в голове. Мы дали обещание. Почему я этого не помню?
Ты единственная, кто никогда не выполняет своих обещаний.
Конечно, обещание, данное семилетним и восьмилетним ребенком, не может быть настолько важным.
Сейчас три часа ночи, и я, вероятно, не смогу заснуть в ближайшее время. Я подключаю наушники и нажимаю кнопку воспроизведения на своем Айподе. Paradise – Coldplay наполняет мои уши, когда я достаю телефон и просматриваю Инстаграм.
С тех пор как Эйден и Сильвер поговорили со мной в пятницу, я вернулась к преследованию его странички.
Что?
Я больше не могу контролировать свои желания. Я смогла сделать это только благодаря своей решимости и потому, что думала, что я девушка на стороне.
Теперь, когда все эти причины исчезли, мной овладела потребность следить за ним. Просто наблюдать за ним.
Он наркотик, Эйден. Я просто неудачница при выводе средств.
Это не здоровая вещь, но мне все равно.
Я скучаю по нему. Насколько я знаю, от этого нет лекарства, поэтому я просто листаю его Инстаграм.
Он выложил последнюю фотографию около получаса назад. Это черно-белый снимок поверхности его бассейна. Без подписи.
Так как уже поздно, у него, должно быть, проблемы со сном.
Интересно, он тоже думает о тех днях в подвале? Может, он тоже проснулся из-за воспоминаний из прошлого.
Глубокое желание приходит ко мне из ниоткуда. На вкус оно кислое, но в то же время восхитительное.
Чем дольше я смотрю на его лицо на снимке, на его темные волосы и мутные глаза, на его заразительную улыбку и дьявола внутри, тем сильнее у меня возникает искушение протянуть к нему руку.
Я могу поставить лайк и дать знать, что я в сети. Что я не сплю и думаю о нем и нашем поганом прошлом.
Песня переключается на Things We Lost in The Fire – Bastille.
Я выхожу из его Инстаграма, прежде чем сделаю что-то, о чем пожалею завтра утром. Мне не следует принимать решения так поздно.
Я лежу в постели и смотрю на неоново-синие цифры на тумбочке, но не могу полностью убрать телефон.
Агнус подарил каждому из нас один и тот же будильник с синими цифрами вместо красных. Он сказал, что это лучше для расслабления.
Он всегда занят тем, что делает нашу жизнь лучше до мельчайших деталей. Нокс упомянул, что он заботился о них, компании и моем отце в течение последних десяти лет.
Преданность, которую он питает к отцу, по меньшей мере достойна восхищения.
Нокс говорит, что единственная вина Агнуса в том, что он слишком тихий.
Я не согласна. Это такое редкое качество. Агнус не говорит, пока с ним не заговорят, и его ответы всегда короткие и прямолинейные.
Мой телефон вибрирует. Я подпрыгиваю.
Мои губы приоткрываются, а пальцы ног поджимаются при виде имени на экране.
Эйден: Спишь?
Черт.
Он владеет телепатическими способностями или что-то в этом роде? Я спешу обратно в Инстаграм и проверяю, не поставила ли я лайк по ошибке.
Ничего. Слава Богу.
Эйден: Нет, ты не спишь.
Я отмечаю сообщения как прочитанные, но не отвечаю.
Эйден: Хм. Мне нравится, когда ты упрямишься, милая. Это заставляет меня стать твёрдым, думая о том, как выбить из тебя это неповиновение.
Память моих мышц включается в работу.
Я возвращаюсь в то время, когда Эйден обхватил рукой мое горло и вонзился в меня, как сумасшедший, нуждающийся в своем здравомыслии. Словно он не мог проникнуть достаточно глубоко или трахнуть достаточно сильно.
При этом воспоминании мое сердце оживает.
Прошло много времени – почти месяц. Мои сексуальные влечения тоже проходят ломку. Доведение себя до оргазма даже не считается. Это жалко по сравнению с интенсивностью Эйдена.
Конечно, я ему этого не говорю. Но отбрасываю одеяло, потому что становится слишком жарко.
На моем экране появляется еще одно сообщение.
Эйден: Я фантазирую о том, как трахну тебя в следующий раз, когда увижу. У стены, на полу или в общественном туалете. Так много вариантов.
Он так уверен, что я позволю ему трахнуть себя в следующий раз.
Высокомерный мудак.
Эльза: Ты сказал, что не прикоснешься ко мне, пока я тебя не прощу. Я все еще не простила.
Эйден: У тебя есть все причины простить меня. Сейчас ты просто играешь в труднодоступную.
Эльза: Нет.
На самом деле нет. Я просто хочу, чтобы он почувствовал тяжесть своего предательства, осознал, как сильно он поколебал мое доверие. Я не прошу о многом.
Эйден: Да, это так. Поэтому я меняю свою тактику.
Меняет тактику? Что, черт возьми, это должно означать?
Я все еще обдумываю его слова, когда приходит еще одно сообщение.
Эйден: Ты в пижаме с кроликом?
Эльза: Нет.
Эйден: Хм. Значит ли это, что на тебе ничего нет?
Я невольно улыбаюсь. Эйден и его извращенный разум могут стать оружием массового уничтожения.
Эльза: Это значит, что на мне надето что-то другое.
Эйден: И все же, под пижамой ты голая.
Ну, да. На мне только майка и ничего больше.
Но ему не нужно этого знать.
Эйден: Знаешь, чего я хочу?
Я вижу сообщение, но не отвечаю.
Тем не менее, мои соски напрягаются под тканью, когда точки появляются и исчезают.
Он играет со мной.
И это меня заводит.
Ответ не приходит в течение долгих секунд. Когда я думаю, что он отказался отвечать, приходит сообщение.
Эйден:Я хочу трахнуть тебя так сильно во всех возможных позах и напомнить тебе, кому ты принадлежишь. Я буду трахать тебя языком, пальцами и кончать тебе в глотку. Тогда для пущей убедительности я заявлю права на эту девственную задницу. Ты полностью станешь моей. Каждый. Сантиметр. Тебя. Ох, и ты будешь кричать, чтобы весь мир услышал. Затем я искупаю тебя и расслаблю твои мышцы, чтобы вновь поклоняться твоему телу. Когда ты наконец заснешь, то в моих объятиях, а твои ноги будут зажаты между моими. Пока ты будешь отдыхать, я буду наблюдать за твоим очаровательным спящим лицом до утра.
Румянец покрывает меня с головы до ног, под одеждой и на коже. Вспышка желания окутывает меня, как туман, ореол.
У меня перехватывает дыхание, читая и перечитывая его слова.
И будь я проклята.
В глубине души часть меня тоже этого хочет. Эта часть станет моей смертью.
Эйден: Я долго ждал. Ты же знаешь, я не терпеливый человек.
Эйден: Сдержи свое обещание.
Я жду еще пятнадцать минут, перечитывая его грязные слова и потирая бедра, но он больше не посылает никаких сообщений.
Прижимая телефон к груди, я засыпаю с узлом в груди и неудовлетворенностью между бедер.
Утром папа отвозит нас в школу. У него встреча с директором КЭШ по поводу щедрого пожертвования.
В этом кругу щедрые пожертвования означают: Мой ребенок сделан из золота, и он неприкосновенный.
Джонатан делает это все время. Вот почему и Леви, и Эйден неприкасаемы в школе.
Я пыталась убедить папу не делать этого, но Агнус сказал, что я не смогу переубедить его, когда он уже вложил в это свои ресурсы.
Папа решил быть занозой в боку Джонатана, и он ни перед чем не остановится.
Это борьба не на жизнь, а на смерть, нравится мне это признавать или нет.
Соперничать с пожертвованием Джонатана школе это папин способ доказать свою силу. Одно можно сказать наверняка: правление будет в восторге от всех денег, переведенных на их счета.
Тил, Нокс и я расстаемся с папой на парковке. Он направляется в административное здание, пока мы входим в восьмую башню.
– Это так глупо, – вздыхает Тил.
– Согласна, – говорю я.
– Это весело! – Нокс ухмыляется. – Подумайте об этом. Вам не нравится столкновение сил? Это похоже на «Игру Престолов» без драконов.
Я качаю головой.
Тил закатывает глаза.
– Вы двое такие скучные.
Его лицо светлеет, когда Ронан появляется в коридоре с Ксандером.
Смерть идёт с Войной, когда тот что-то говорит быстрым огнем. Они, наверное, снова ссорятся.
Девушки в зале стекаются к ним, будто они боги, ходящие по земле.
И у Ронана, и у Ксандера находится время подмигнуть одной девушке и помахать другой даже во время их ссоры.
Они доступны – даже чересчур. Если бы это были Эйден и Коул, они бы стерли всех из своей непосредственной близости – особенно Эйден.
Коул может быть вежливым, но он не старается изо всех сил установить связь или пригласить людей на вечеринки, как те двое, которые идут к нам.
– Теперь, они не скучные. – Нокс ухмыляется, махая им рукой. – Ро!
– Ох, я тебя умоляю. Не эта головная боль, в которой я нуждаюсь в понедельник утром. – Тил достает свой телефон и просматривает его.
Я начинаю думать, что это устройство ее любимое оружие, когда она решает стереть внешний мир.
– Ван Дорен.
Ронан и Ксандер обнимают Нокса таким неловким братским способом.
Они проводят время вместе с первой тренировочной игры. Нокс стал завсегдатаем вечеринок Ронана – к ужасу папы.
Не уверена, нравится ли это Эйдену, но им двоим, похоже, все равно.
– Как моя травка? – Ронан указывает на него с торжествующим выражением лица. – Я говорил, что ты увидишь трех девочек, как шесть.
Ксандер кивает в нашу сторону.
– Мадемуазель. – Ронан осматривается. – Где моя Кимми?
За это Ксандер дает ему подзатыльник.
Ронан толкает его локтем в бок.
– Как я уже говорил, где моя Кимми?
– Ей пришлось отвезти своего брата в школу, – говорю я ему.
– Понимаю. – он держит меня за руку. – Я скучал по тебе в выходные, Элли. Почему ты не пришла на мою вечеринку? Видела бы ты, как я показал себя на соревнованиях по выпивке. Кстати, я выиграл не для того, чтобы хвастаться или что-то в этом роде.
– Ты же знаешь, я не большой любитель вечеринок, – говорю я.
Он шевелит бровями.
– Если только Кинг не там, и ты не делаешь с ним детей.
Мои щеки пылают. Ронан не позволит мне забыть, как он чуть не застал нас.
– Неужели все ваши разговоры должны вращаться вокруг секса и алкоголя? – спрашивает Тил с искренним любопытством.
– И травки. – он ухмыляется, показывая свои жемчужно-белые зубы. – Это самая важная часть, ma belle – красавица.
Она закатывает глаза и идет в противоположном направлении.
Тил часто так делает – уходит без всяких оправданий, – но она делает это чаще, когда Ронан рядом.
– Это рекорд, Астор. – Ксандер хлопает его по плечу, смеясь. – Никогда не думал, что настанет день, когда девушка уйдет из-за тебя.
– Верно? Я тоже так думаю. – Ронан чешет челюсть. – Она, должно быть, инопланетянка. Без обид, Ван Дорен.
– Быть инопланетянином это круто, приятель, – ухмыляется Нокс, но под этим скрывается что-то зловещее. – Но подойди к ней, и я порежу тебя, как человека.
– Подойти к ней? – Ксандер смеется. – Она повесит его яйца на палку еще до того, как ты вмешаешься.
– На самом деле это правда. – Нокс выглядит так, будто он только что подумал об этом. – Даже мои яйца не в безопасности от нее.
– Элли, – Ронан наклоняется, шепча. – Они действительно инопланетяне? Они совершают странное инопланетянское дерьмо дома? Я должен тебя спасти? Моя белая лошадь ждет меня снаружи.
Я смеюсь. Он такой чудак, но в этом он великолепен.
– Наконец-то. – Ронан кладет руку мне на плечо. – Я скучал по этому смеху.
Мы вчетвером идем в класс, шутим и говорим о Премьер Лиге. Нокс единственный, кто поддерживает Челси. Излишне говорить, что Ксандер и Ронан устроили ему за это ад.
Их словесные препирательства распространяются на класс, и все смотрят на них, как на чудеса света.
Ким приходит в последнюю минуту, ворча о пробках и о том, что она едва вовремя успела доставить Кириана в школу.
Без всякой причины она смотрит на Ксандера, прежде чем сесть на свое место. Однако он едва удостаивает ее взгляда.
Странно.
Урок начинается, но ни Эйден, ни Коул не появляются. Это странно. Они не пропускают занятия. Никогда.
Особенно Коул.
Я достаю телефон и проверяю сообщение, которое Эйден отправил мне первым делом утром.
Эйден: Доброе утро, милая. Я тебе снился?
Эйден: Да. Теперь я должен подрочить в полном одиночестве, представляя тебя.
Эротические образы заполняют разум. Эйден жестко, по-мужски ублажает себя, думая обо мне и доводя себя до оргазма. Божественное выражение лица Эйдена, когда он кончает, напряжение его пресса и сила его освобождения.
Я ерзаю на стуле.
Неправильные мысли в классе. Крайне неправильные.
Я пытаюсь сосредоточиться на мистере Хантингтоне, когда он читает из учебника.
– Ты снова ударила королеву сук? – шепчет Ким рядом со мной.
– Нет. А что?
– Ее нет.
Я оглядываюсь и, конечно же, Сильвер тоже нет. Подождите. Мой безумный взгляд обшаривает класс.
Кто-то еще отсутствует.
Адам Херран.
Ой, нет.
Нет, нет, нет.
Мне следовало бы знать лучше после того, как я заметила, как он наблюдал за ней и как загнал в угол на парковке.
Неужели он действительно причинит ей боль?
Дерьмо.
Если и Эйден, и Коул отсутствуют, значит ли это, что они помогают ей?
Мои ноги подпрыгивают на протяжении всего урока. Я не могу сосредоточиться, как бы ни старалась, так как в голову лезут всевозможные теории.
Ни одна из них не положительная.
Что, если Адам причинит боль Эйдену? Что, если случится что-то плохое?
Я имею в виду, что Эйден обычно из тех, кто причиняет боль, а не наоборот, но что, если что-то пойдет не так?
Что, если он будет застигнут врасплох?
Я схожу с ума от одного пессимистичного сценария за другим.
Страх сжимает желудок, когда время медленно течет.
Вернись.
Вернись.
Вернись, черт тебя возьми.
Я достаю свой телефон и пишу ему сообщение.
Эльза: Где ты?
Я удаляю перед отправкой и вместо этого решаю отправить ему поздний ответ на его утренние сообщения.
Эльза: Мне не снятся сны, не забыл?
Сердце колотится в груди, когда мой телефон вибрирует.
Эйден: Я буду видеть сны за нас обоих.
Это воспоминание приходит ко мне из ниоткуда.
– Я не помню своих снов, – говорю я мальчику с серыми глазами.
Он щипает меня за щеку.
– Я буду видеть сны за нас обоих.
– Обещаешь?
– Обещаю, Эльза.
Глава 18
Эльза
Эйден появляется в школе во время обеда.
Я двигаюсь со своего места, как только он входит в кафетерий.
Чтобы сделать что?
Обнять его?
Поцеловать?
Какого черта, Эльза? Просто потому, что я беспокоилась о нем, не значит, что я прыгну в его объятия.
Я двигаюсь обратно и убираю вилку в бокс для завтрака. Уговаривать себя сосредоточиться на еде и игнорировать его не работает. От Эйдена не избавиться. Он всегда будет рядом. Константа. Досадная помеха. Волнение. Он у меня под кожей, течет в крови.
Чем ближе подходит Эйден, тем больше разговор Ксандера, Ронана, Нокса и Ким уходит на задний план.
Мне не нужно поднимать глаза, чтобы почувствовать его. Он у меня в крови, не забыли? Он течет внутри меня. Я чувствую его, нравится мне это или нет. Мои чувства настроены на его уверенные шаги, на его всемогущее присутствие и даже на его запах. Я чувствую его запах, чистый и мужской.
Нет ни капли сомнения в том, куда он направляется. Все люди в кафетерии перестают существовать в его глазах. Жестоко, но правда.
Эйдену нет и никогда не будет до них дела.
Однако он заботится обо мне.
Это видно по тому, как его черты светлеют при виде меня, хотя выражение его лица все еще совершенно непроницаемо. То, как весь язык его тела указывает в мою сторону.
Как я могу быть настолько слепа, чтобы не заметить этого раньше?
С тех пор как мы были детьми и даже сейчас, черты лица Эйдена загораются только тогда, когда я рядом.
Ты единственная, кто разрывает бесконечный порочный круг.
Он сказал мне это однажды, но я находилась в такой моменте, когда сомневалась во всем, что касалось его.
Верила ли я когда-нибудь хоть одному его слову? Что он при этом почувствовал?
Правда, он ведет себя не как заслуживающий доверия человек, и он выводит меня из себя своими манипуляциями, но также правда и то, что он никогда ни на кого не смотрит так, как смотрит на меня.
Я всегда была заперта в своей голове и никогда не думала о ситуации с его точки зрения. Даже когда я пыталась, я использовала это, чтобы перехитрить его, а не для того, чтобы по-настоящему понять.
Он останавливается перед нами. Высокий, широкоплечий и... сексуальный.
Да. Он сексуален, и я наконец-то могу признаться в этом самой себе без того, чтобы ему приходилось прикасаться ко мне.
Эйден самый сексуальный человек, которого я знаю. Не имеет значения, был ли он моим единственным сексуальным партнером. Никто в мире не может сравниться с его силой и доминированием в моем теле.
То, как я реагирую на него, имеет такое же отношение к его личности, как и к его прикосновениям.
– Кинг! – Ронан постукивает по месту рядом с ним. – Viens par ici – Иди сюда.
Он даже не замечает его, все его внимание сосредоточено на моем лице.
– Пойдем со мной.
Я перестаю притворяться, что меня волнует еда, и смотрю на него. На то, как его форма облегает мускулистые руки и бедра. На то, как расстегнута первая пуговица, обнажая намек на его загорелую кожу.
Качая головой, я спрашиваю:
– Пойти с тобой?
– Ты поймешь по пути.
– Хэй? – Ронан вскакивает на ноги и машет в сторону Эйдена. – Я здесь.
– Двигай своей хорошенькой попкой, милая.
Я хватаю рюкзак и встаю.
Может, из-за того, что я снова услышала, как он называет меня милой.
Может, из-за его чертовски властного тона, от которого у меня внутри все плавится.
Может и то, и другое.
Эйден некоторое время остается неподвижным. Он, вероятно, не ожидал, что я добровольно соглашусь. Я тоже удивлена, но больше не могу с этим бороться.
По крайней мере, не сейчас.
Пауза Эйдена длится всего секунду, прежде чем он берет меня за руку и выводит из кафетерия.
– Хороший разговор! – Ронан кричит нам вслед.
Я смотрю на руку Эйдена, сжимающую мою. Это навевает воспоминания о том времени, когда мы были детьми.
Тогда я всегда была той, кто держала его за руку и обнимала его. Я также бесстыдно прижималась к нему и клала голову на плечо.
Кто знал, что настанет день, когда наши роли поменяются?
Мы садимся в Феррари Эйдена и вылетаем со школьной парковки.
– Куда мы едем? – наконец спрашиваю я, прижимая рюкзак к груди.
Эйден сосредотачивается на дороге.
– В The Meet Up.
– Зачем?
– Нэш попросил встретиться там.
Ох.
Я пытаюсь побороть волну разочарования, но проигрываю. Мы едем за город только из-за Коула. Не то чтобы я должна была быть разочарована.
Я не должна.
– Почему ты пошла со мной добровольно? – спрашивает он ни с того ни с сего.
– Я... не знаю.
И я действительно не знаю. Я была не в том состоянии духа.
Возможно, это потому, что я беспокоилась о нем и вспоминала прошлое.
Или, возможно, это потому, что я скучаю по нему. Я как нищий человек, умоляющий о крошках и его проблесках, чтобы утолить жажду и жажду внутри.
Я ненавижу себя за то, что скучаю по нему. Почему невозможно не скучать по нему?
Склонившись набок, я внимательно наблюдаю за ним, за его черными волосами и неотразимыми глазами, которые могли бы рассказать тысячу историй. За его телосложением и за его легкой уверенностью.
Должно быть, в его крови есть что-то чужеродное. Нет. Я уверена, что есть. Иначе, как получилось, что он так легко втягивает меня в себя?
– Помнишь время, которое мы провели вместе десять лет назад? – спрашиваю я, прежде чем успеваю остановиться.
Он кивает, его глаза темнеют.
– А ты нет.
Мое сердце замирает. Он ненавидит это. Ой, Боже мой. Он ненавидит, что я не помню его с тех пор. Должно быть, поэтому он был таким придурком все это время, называя меня Холодным Сердцем и бессердечной.
Но могу ли я винить его за это? Я была бы так убита горем, если бы он забыл обо мне.
– Это не по собственному выбору. – я заправляю прядь волос за ухо. – Кроме того, я кое-что помню.
– Хм. Например, что?
– Например, проведённое с тобой время и разговоры. Не думаю, что ты когда-либо называл мне свое имя, потому что я продолжала думать о тебе как о мальчике с серыми глазами.
– Ты проводила со мной всю ночь, – он слегка улыбается. – Ты не ушла бы, даже когда я тебе сказал.
– Я бы не ушла! – мои щеки пылают от смущения.
– Я тот, у кого есть воспоминания, не забыла? – его губы кривятся в ухмылке. – Ты вытерла мое лицо влажным платком, а затем накрыла меня одеялом, просто чтобы могла скользнуть под него вместе со мной. Ох, ты также держала меня за руку и целовала в щеку. Малышка Эльза была приверженцем пятой стадии.
Есть ли какая-нибудь яма, в которую я могла бы зарыться?
И все же я вздергиваю подбородок.
– Ты говоришь это только потому, что я не помню.
Он берет мою руку и подносит ее к своему лицу. Он прижимает мою ладонь к своим губам и целует ее так нежно, что по всему телу пробегает дрожь.
Жар разливается по коже, как быстрый огонь, и пробирает до костей.
О, Боже.
Я могу справиться с напряженной, грязной стороной Эйдена – иногда – но я совершенно беспомощна перед его мягкой стороной.
– Ты выглядишь чертовски очаровательно, когда стесняешься.
Он опускает мою руку и держит ее на своем бедре, прижав к себе, будто это его самая ценная собственность.
Наши пальцы переплетаются. Моя маленькая рука в его большой. Мои женские пальцы против его длинных, мужских.
Меня так и подмывает вырваться, но я слишком люблю тепло. Кроме того, я все еще в шоке от того, как он поцеловал мою ладонь.
Я подумываю надавить на него, чтобы расшевелить его уродливую сторону, просто чтобы доказать, что его жесткая часть всегда побеждает. Что его мягкая сторона это иллюзия и обман ума. – Раньше ты не была застенчивой. – он наклоняет голову набок. – Ты брала и брала, не раздумывая.
– Нет.
– Да. Я говорю тебе, малышка Эльза была жесткой.
– Боже. Не могу поверить, что у тебя грязные мысли о маленькой девочке.
– Ты больше не маленькая девочка.
– И ты не маленький мальчик.
– Верно. Вот почему я трахаю тебя.
– Ты когда-нибудь перестанешь говорить грязные вещи?
– Только когда я трахаю тебя грязно.
Грохот его голоса посылает искры по всей моей коже и вниз, к сердцевине.
В его голосе есть что-то совершенно мужское, грубое, глубокое и... грязное.
Да, грязное. Такое чертовски грязное.
Я сгораю, почти закипаю при виде этого голоса, грохочущего рядом с моими чувствительными частями, когда он шепчет мне грубые вещи.
Неправильный образ для твоей решимости, Эльза.
– Ты не можешь остановиться? – шепчу я.
– Не тогда, когда дело касается тебя.
– Да. Вини в этом меня.
– Я виню в этом малышку Эльзу. Она заставила меня думать о вещах, о которых я никогда раньше не думал.
– Например, что?
– Например, взрослые вещи. Я же говорил, она была жесткой.
– Ты вкладываешь мне в рот слова только потому, что я не помню.
– Ох, ты будешь помнить. Не могу дождаться, чтобы увидеть выражение твоего лица, когда ты вспомнишь.
– Мечтай дальше, придурок.
Он усмехается, и звук эхом разносится вокруг нас, как мелодия. Я хочу дотянуться до этого звука, упаковать его куда-нибудь и сохранить.
На мгновение я просто сижу, загипнотизированная, как в ловушке, когда его черты смягчаются, а плечи расслабляются.
Теперь, думая об этом, Эйден часто расслаблялся рядом со мной. Будь то его сексуальная напряженность, его сводящее с ума собственничество или его редкие улыбки и смех.
Ему легко со мной.
И если быть честной с самой собой, то с ним мне тоже легко.
Прежде чем я успеваю насытиться его смехом, мы приезжаем.
Почему расстояние не может быть больше?
Джип Коула уже припаркован на подъездной дорожке. Я оставляю свой рюкзак в машине и следую за Эйденом вверх по ступенькам.
– Почему Коул попросил встретиться здесь?
– Не знаю.
Я прищуриваюсь.
– Ты хочешь сказать, что приехал без плана?
– У меня был план. – он наклоняет голову в мою сторону. – Все, что связано с тем, что ты рядом со мной, это идеальный план.
Моя температура становится на десять градусов выше, но я прочищаю горло.
– Ты провел утро с Коулом? Вот почему ты не пришел в школу?
– У меня была встреча с моим консультантом по поводу Оксфорда.
Ох.
Верно.
Эйден поступит в Оксфорд. Эта информация всегда была спрятана в глубине моего сознания, но, услышав ее вслух, она становится реальной и... окончательной.
В конце года мы с Эйденом пойдем разными путями, нравится нам это или нет.
Мысль похожа на складывание кирпичей внизу живота по одному за раз.
Я еле держусь на ногах к тому времени, как мы входим внутрь.
– Ни слова, Сильвер. – стальной тон Коула прорезает тишину коттеджа. – Я не хочу слышать твой голос.
– Пошел ты, Коул.
Сильвер тоже здесь? Почему Эйден не упомянул об этом?
С другой стороны, это должно означать, что Адам ей не угрожает. Не то чтобы я должна беспокоиться о ней.
– Что ты здесь делаешь, Куинс?
Эйден врывается внутрь, даже не дав о себе знать.
– Спроси Коула, – шипит она.
А это значит, что Эйден не знал, что она будет здесь.
Я вхожу внутрь осторожными шагами.
– Привет.
– Эльза. – Коул улыбается, но за этим не скрывается теплота. Словно он должен улыбаться, но не хочет. – Садитесь. Есть кое-что, что вам нужно знать.
Я смотрю на Эйдена с вопросами, написанными на лице. Он приподнимает плечо и садится рядом со мной. Его рука ложится на спинку дивана, почти касаясь моей кожи, но не полностью.
Чертово поддразнивание.
Сильвер садится напротив нас в кресло. Ее ноги плотно прижаты друг к другу сбоку. Бледность ее лица не имеет ничего общего с цветом ее кожи и больше связана с диким выражением ее взгляда.
Коул стоит рядом с ней, как статуя.
Неподвижный и холодный.
Если Коул замешан, должно быть все серьезно.
Мои конечности дрожат вопреки себе. Если Эйден все еще имеет какое-то отношение к Сильвер, не знаю, как я отреагирую.
Я и так едва держусь. Если Эйден еще раз обманет мое доверие, я не выживу. Одно можно сказать наверняка, я уничтожу его вместе с собой. Это справедливо с учетом того, как сильно он меня уничтожил.
– Скажи им, – приказывает Коул.
Он приказывает Сильвер, будто она маленький ребенок.
Я ожидаю, что она будет сражаться, вести себя как обычно – стервозно, но она просто молчит.
– Если ты не скажешь, сделаю я, – продолжает Коул с пугающей беспечностью. —
Хочешь, чтобы они выслушали мою версию?
Сильвер заметно вздрагивает, словно ее ударили по лицу.
– Покончи с этим, Куинс. – нетерпение Эйдена сквозит в его голосе. – У меня нет всего дня.
Понятия не имею, не замечает ли он ощутимого напряжения между сводным братом и сестрой или ему просто все равно.
Я ставлю на последнее.
Когда она поднимает голову, ее взгляд мгновенно находит мой.
– Не знаю, почему мы продолжаем быть связанными, ты и я.
То же самое.
– Это мое последнее предупреждение, – говорит Коул. – Говори, или я это сделаю.
– Помнишь Адама? – спрашивает она.
– Он снова причинил тебе боль? – я выпаливаю, а она морщится.
– Еще раз, – Коул говорит так тихо, что это пугает. – Значит, это случалось и раньше, да?
Рука Эйдена падает мне на плечо, крепко сжимая, прерывая концентрацию на Коуле и Сильвер.
Мои глаза скользят к нему, и я сглатываю от напряжения в его челюсти.
Ой, боже. Ему не весело. Ни капельки.
– Откуда ты знаешь об этом, милая? Хм?
– Он докучал ее на парковке; я остановила его.
– Ты остановила его, – повторяет Эйден со спокойной, но пугающей интонацией. – Как именно ты его остановила?
– Я только пригрозила ему, что позвоню директору и распылю перцовый баллончик.
– У тебя нет перцового баллончика.
– Он поверил, что у меня есть. – я делаю паузу. – Что тебя так взволновало?
– Что меня взволновало? – его голос резкий, твердый и властный. – Почему ты, блядь, так думаешь? Он мог бы отвезти вас обеих Бог знает куда в своем штате. У тебя совсем нет чувства самосохранения?
– Я делала только то, что считала правильным. Ладно?
– Не ладно. Это, блядь, не нормально так подвергать себя опасности.
Я встречаю его пристальный взгляд своим. Ладно, ладно, может, противостоять такому крутому парню, как Адам, было не самым умным поступком. Но как он может ожидать, что я просто буду стоять, в то время как он явно хотел причинить Сильвер вред?
Меня пробирает дрожь при мысли, что он мог с ней сделать.
Мы с Сильвер, может, и не ладим, но я не желаю зла своему врагу.
Я знаю, что такое травма. Я пережила травму. Она вторгается в твое личное пространство, царапает стены, взбирается на них, разрушает их, а затем танцует на останках.
Это дерьмо портит тебе жизнь.
– Очень хорошо, Сильвер. Очень хорошо. —
Коул смотрит на ее макушку, не уверенный, хочет ли он задушить ее или отрубить ей голову. – Скажи им, зачем мы здесь.
Подождите. Разве это не было связано с Адамом и тем днем?
– Я узнала об этом только вчера. – Сильвер поправляет свой и без того безупречный пиджак и разглядывает свой маникюр. – Адам подошел и... ну, он наговорил много дерьма.
– Скажи, – настаивает Коул или, скорее, приказывает.
Я никогда не видела эту сторону Коула.
– Адам сказал, что... – она облизывает пересохшие губы. – Это он столкнул Эльзу в бассейн.
Мои глаза расширяются.
– Он, хах?
Глаза Эйдена почти чернеют. Не знаю, удивлен он или просто прикидывается.
– Продолжай, – настаивает Коул. – Скажи им, почему он это сделал.
– Он сказал, что сделал это, чтобы заслужить мое расположение, хорошо? – она встречается со мной взглядом. – Клянусь, я не имею к этому никакого отношения. Я сама только что узнала об этом. Если бы я знала, я бы тебе сказала.
Не знаю почему, но я ей верю.
Сильвер злонамеренна, но она не преступница.
– Но ты знала о намерениях Адама, – говорит Коул нейтральным голосом. – И, по-видимому, ты знала о них долгое время.
