Текст книги "Извращённое Королевство (ЛП)"

Автор книги: Рина Кент

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)

Глава 11

Эйден

Настоящее

Школа последнее место, где я хочу находиться.

Однако каждый день я просыпаюсь, готовлюсь и надеюсь вопреки всему, что она появится.

Я даже не надеюсь на это. Я исполнитель.

Прошло более тринадцати дней с тех пор, как она уехала в Бирмингем и не вернулась.

Прошло пять дней со дня сбора средств у Родс.

Целых пять гребаных бессонных ночей.

Пять дней яростных ласк, пока я думал о ней.

Пять дней размышлений о том, как ворваться в ее мир, не заставив возненавидеть меня еще больше.

Как, черт возьми, я должен вернуть ее, если она на другом конце страны? Как я должен с ней связаться, если она меня не слушает?

Оцепенелое, апатичное выражение ее лица на мероприятии все еще мучает меня каждый раз, когда я думаю об этом.

В результате все мои ублажения заканчиваются жалким, неудовлетворительным освобождением.

Эльза медленно отстраняется от меня. Я чувствую это всей душой и чертовыми костями.

Я даже не могу надавить в ответ, когда она непостоянна.

Эльза настолько закрыта из-за моей помолвки с Куинс, что не услышит ничего, противоречащего тому, во что она уже верит.

Упрямая чертовка.

Я захлопываю дверцу своей машины и прохожу небольшое расстояние до черного джипа Нэша.

Он выглядит совершенно непринужденно, когда берет свои книги с пассажирского сиденья.

Я знаю лучше.

Если я провел прошлую ночь, бегая и плавая, он провел ее, выпуская пар единственным известным ему способом.

Я упираюсь локтем в бок его машины.

– Ты собираешься перестать быть мудаком?

– Ты собираешься перестать быть шлюхой? – он не пропускает ни секунды.

– Ты знаешь, что не это произошло, Нэш. Перестань думать своим членом.

– Да ну? – он захлопывает пассажирскую дверь и поворачивается ко мне лицом, держа книги одной рукой. – Тогда почему бы тебе не рассказать мне, что случилось? Я слушаю.

– Ты мне не доверяешь?

– Притворюсь, что не слышал этого.

Умник.

Интеллект Нэша это причина, по которой я вляпался во всю эту гребаную заваруху в первую очередь.

Вызов и игры это то, ради чего мы жили. Я никогда не думал, что настанет день, когда я пожалею. Отчасти потому, что я не сожалею. А также потому, что я не видел, чтобы Эльза возвращалась в мою жизнь с такой силой.

– Поговори с Эльзой, – говорю я.

– Зачем мне это делать?

Мне хочется разбить ему лицо о машину и разорвать его нейроны на части.

Я этого не сделаю.

Нэш один из моих редких билетов по возвращению Эльзы.

– Ты ей нравишься, и она доверяет тебе больше, чем когда-либо, после того, как ты проболтался о похищении.

– Она доверяет, не так ли? – его губы кривятся в ухмылке.

Ублюдок слишком хорошо знает свои сильные стороны. Он рассказал Эльзе о похищении не только для того, чтобы отомстить мне, но и для того, чтобы она ему поверила.

– Жаль, что я не в настроении помогать гребаной шлюхе. – он врезается своим плечом в мое.

Я сжимаю челюсти и хватаю его за плечо.

– Я буду у тебя в долгу.

Он останавливается и медленно оборачивается.

Нэш, как никто другой, знает, что я не люблю быть кому-то должен. Это радикальная мера. Я даю ему шанс сделать ход первым и нанести удар.

– Ты покончишь с этим. – он расправляет плечи, так что мы стоим лицом к лицу. – Со всем этим.

– Скоро.

– И расскажешь мне, какого хрена у тебя с ней.

– Договорились.

Извини, не извини, Квинс. Я предупреждал тебя. Теперь ты сама по себе.

Если бы я был лучшим человеком, я бы послал ей предупреждающее сообщение, но я не такой. Кроме того, это расплата за то, что она не предупредила меня о Джонатане.

Это может занять несколько дней, но я всегда плачу по взносам.

– Когда ты собираешься с ней поговорить? – я спрашиваю.

– После того, как ты выполнишь свою часть сделки.

– Если бы я мог поговорить с ней сам, я бы не просил тебя делать это за меня.

– Эльза не такая, как мы. Ей нужно услышать это прямо от тебя и Сильвер, иначе она не поверит.

– Она, блядь, не станет со мной разговаривать.

– Ты этого заслуживаешь.

– Нэш, – предупреждаю я.

– Просто говорю. Попроси прощения и покажи ей свои истинные чувства – какими бы дерьмовыми они ни были. Найт, Астор и я можем разговаривать с ней весь день, но если она откажется от тебя, ее уже не вернуть.

– Когда ты стал экспертом по отношениям?

– С тех пор, как ты продолжаешь лажать, – он направляется к зданию. – Приходи на тренировку и приложи реальные усилия, или мне придется попросить тренера посадить тебя на скамейку.

Сукин..

– Ох. – он улыбается. – У нас есть интересное дополнение к команде.

Ад, если меня это волнует.

Мы идем по школьному коридору. Девушки из команды по гимнастике и легкой атлетике хлопают на меня ресницами.

Они думают, что раз Эльзы нет, у них есть шанс.

Я бы пожалел их, если бы мог.

Нет никого до Эльзы и никого после нее. Она постоянна, и скоро все это узнают.

Включая, блядь, саму Эльзу.

Астор присоединяется к нам и болтает о своем последнем сексе и предстоящей игре, но я игнорирую его.

У меня болит голова от недосыпа. Прошло три дня с тех пор, как я спал в последний раз, и я все еще не могу отключиться. Я так близок к тому, чтобы видеть в людях карикатуры.

Подождите. Таков их повседневный облик.

– Итак, Кинг.

Астор обнимает одной рукой мое плечо, а другой Нэша.

У меня даже нет сил убрать его руку или пригрозить сломать ее.

– Когда собираешься извиниться перед Элли и вернуть ее? Хм? Хм?

Я свирепо смотрю на него.

– Мы с Найтом можем приготовить карету, наполненную цветами, шоколадом и прочим дерьмом.

Эльза не любит шоколад. Ну, за исключением Maltesers. Интересно, вспомнит ли она что-нибудь, если я подарю ей эти маленькие шоколадные шарики.

– Я даже могу спеть. – он щелкает пальцами. – Подожди! Девочки в кроличьих костюмах, выпрыгивающие из торта! Элли бы они чертовски понравились. Я прав или я прав?

– Ты никогда не бываешь прав, Астор, – говорю я ему.

– И перестань вставлять эту дерьмовую мечту в каждую идею, – вмешивается Нэш.

– Fais chier, connards – к черту вас, мудаки. Кто-то должен признать мои фантазии, или я разрежу сучку.

Мои ноги останавливаются сами по себе.

Светлые волосы ниспадают на стройные плечи с ослепительной элегантностью. Как свет в темноте, Эльза идет по коридору с Ван Дореном и невысокой девушкой.

Меня переносит в тот подвал, когда она принесла с собой свет.

В буквальном смысле.

Образно говоря.

Эта вещь внутри меня, бьющиеся для нее, безгранична.

Я не могу перестать смотреть на нее. На ее ярко-голубые глаза, на ее сияющее лицо и на эти чертовы губы, которые можно целовать, и которые принадлежат мне.

Она вся моя с большой буквы М.

А теперь она вернулась.

На этот раз только смерть разлучит нас.

Глава 12

Эльза

Папа согласился нам остаться в КЭШ.

Шокирует, я знаю.

Учитывая ситуацию в поместье Родс, я думала, что он будет против этого сейчас больше, чем когда-либо. Однако, когда мы сели и я сказала ему, что хочу закончить год в своей школе, он не возражал.

И я счастлива. В первую очередь поспешно было даже думать об уходе из школы.

Мне надоело убегать и прятаться.

Мне надоело исчезать, когда я должна ходить по коридорам с высоко поднятой головой.

Я не сделала ничего плохого.

Согласие отца, возможно, связано с тем фактом, что ему нужно быть в Лондоне, готовясь к проекту Родс.

Нокс полностью за то, чтобы вернуться в КЭШ. Его предыдущая школа в Бирмингеме чертовски скучна – опять же его слова, а не мои.

Тил не в таком восторге от перехода. Она перешла только потому, что в Бирмингеме никто не останавливался, кроме персонала.

Папин дом в Лондоне находится недалеко от района Ронана. Это немного дальше от дома тети и дяди, но я обещала навестить их сегодня.

Тил, Нокс и я идем по коридору к нашему классу. Я стараюсь не сосредотачиваться на Эйдене, стоящем у входа, всемогущем и отполированном. Обе его руки засунуты в карманы, что означает, что он удерживает себя от того, чтобы что-то сделать – что, я не знаю.

Он смотрит на меня так, словно я единственная в оживленном коридоре. Интерес в его глазах парализует, даже душит. Его пристальный взгляд изучает меня близко, будто он заново изучает мои черты, изгиб моего плеча и линию ключицы.

Почти как.. он хочет убедиться, что я настоящая.

Однажды он бросил на меня такой взгляд.

Было ли это в нашем детстве?

Я внутренне встряхиваюсь. То, что я вернулась в школу, не значит, что я снова буду с Эйденом. Мое возвращение не имеет к нему никакого отношения, а к моей самооценке.

У КЭШ мои оценки, моя спортивная практика и мои друзья.

Тут также есть Эйден и мои задиры.

Ну что ж, у всех мест есть свои преимущества и неудобства.

Я приношусь мимо него, не обращая внимания на его дурацкие широкие плечи и нелепую высокую фигуру.

Однажды я перестану видеть в нем привлекательного ублюдка.

Привлекателен он или нет, но я не вернусь в его орбиту.

Это больше, чем мое влечение или чувства. Это касается моей ценности.

Я заслуживаю лучшего, чем быть девушкой на стороне.

Я заслуживаю лучшего, чем быть простой пешкой.

Я заслуживаю лучшего, чем его.

Нокс, Тил и я сидим рядом и слушаем, как Нокс рассказывает о том, как Агнус обманом заставил его помочь за бесплатно.

Эйден заходит внутрь, но не садится, вместо этого остается у входа. Я чувствую, что он пристально смотрит на меня, даже не поднимая головы.

Часть меня хочет посмотреть на него в ответ. Я хочу поучаствовать в этой битве. Я хочу, чтобы он увидел меня.

Предательство, гнев и горечь.

Но он только использует эти эмоции, чтобы вновь причинить мне боль. Мне надоело страдать из-за Эйдена и его игр.

– Элли! – Ронан запрыгивает на мой стол, чуть не роняя мои ручки на пол. – Я как раз рассказывал Кингу о том, как вернуть тебя. Я даже предложил спеть.

Тил фыркает с моей стороны.

Ронан улыбается ей, но улыбка фальшивая. Редко можно увидеть, чтобы Ронан что-то подделывал, он, пожалуй, самый честный из всадников.

– У тебя какие-то проблемы,ma belle – красавица?

Она оглядывается вокруг меня.

– Ты слышала, как кто-то говорил, Эльза?

Ронан наклоняется и шепчет:

– Я рад, что ты вернулась и все такое, но зачем ты привела эту ненормальную?

– Я все слышу, – невозмутимо произносит Тил.

Он притворяется невинным.

– Ты слышала, как кто-то говорил, Элли?

Я улыбаюсь, качая головой.

Это первый раз, когда я вижу, как Ронан изо всех сил старается проявить пассивную агрессию по отношению к кому-либо. Обычно он избегает конфронтации – за исключением своих друзей. Но думаю, что, как и в футболе, Ронан отдает в два раза больше, когда на него нападают.

В конце концов, он – Смерть.

Миссис Стоун входит внутрь. Вся оставшаяся болтовня стихает, и все занимают свои места.

Во время всего урока волосы на затылке встают дыбом. Я должна сосредоточиться, но мое внимание постоянно возвращается к некоему человеку, который наблюдает за мной, как ястреб.

Не оборачиваясь, я чувствую, как его затуманенный взгляд темнеет и фиксируется на мне. Я почти вижу, как подергивается его левый глаз и напрягается острая челюсть.

Когда учебный день наконец заканчивается, Ким приглашает нас на кофе. Нокс полностью за и заставляет Тил пойти с нами.

Я соглашаюсь остаться с ними до тех пор, пока мне не придется навестить тетю и дядю.

Прежде чем мы покидаем школу, я извиняюсь и иду в туалет.

Моя руки, из одной из кабинок доносится сильный звук вздымания. Я остаюсь, вытирая руки.

Ей нужна помощь?

– Все в порядке. Все будет хорошо.

Знакомый голос поет, когда она выходит из кабинки.

Мы обе замираем.

Сильвер стоит напротив, ее волосы в беспорядке, а форма помята, будто ее быстро подняли с постели.

Делая вид, что не видит меня, она вытирает уголок рта и направляется к одному из кранов.

Она брызгает водой себе на лицо.

– Притворись, что ты ничего не видела.

– Твоя жизнь не имеет для меня значения, Сильвер.

– Тогда нет проблем. Хороший разговор. – она начинает уходить мимо меня.

– Подожди. – я хватаю ее за руку.

Она поворачивается, ее рука обхватывает живот.

– Что ты делаешь?

Страх в ее глазах бьет меня прямо в грудь.

Я отпускаю ее руку и отступаю назад.

– Я не собираюсь причинять тебе боль.

Она подозрительно изучает меня, но не двигается с места.

– Ты... – я прочищаю горло. – Тебе нужна помощь?

Огромные голубые глаза Сильвер расширяются, выглядя такими же ошеломленными, как и мои.

Никогда не думала, что настанет день, когда я предложу Сильвер помощь. Наверное, я все-таки не такой уж монстр.

– Н-нет. – она делает шаг назад, затем останавливается. – Я не хотела присутствовать в The Meet Up. Мне очень жаль.

А потом она вылетает из ванной.

Я стою там секунду, собираясь с мыслями.

Сильвер только что извинилась передо мной?

Кроме того, что она имеет в виду, говоря, что не хотела быть в The Meet Up? Была она там или нет, не изменяет того факта, что она помолвлена с Эйденом или что Эйден скрыл это от меня.

В любом случае это не имеет значения.

Не тогда, когда все закончится. Только это началось не с самого начала. Она изначально была права. С самого первого дня Эйден никогда не был моим.

Он принадлежал ей.

Зуд зарождается у меня под кожей и распространяется по всему телу. Я снова мою руки и вытираю их.

В тот момент, когда я открываю дверь, кто-то заталкивает меня обратно.

Я кричу, но рука заглушает все звуки. Дверь в туалет с грохотом закрывается.

Он разворачивает меня. Моя спина ударяется об нее, когда взгляд встречается с металлическими глазами Эйдена.

Я кричу.

Глава 13

Эльза

Я остаюсь неподвижной.

Полностью.

Как доска.

Несмотря на зону боевых действий в моем сердце. Все войны начинаются в моем глупом, ущербном сердце.

Мой крик затихает.

Кричать бесполезно, когда рука Эйдена закрывает мне рот. Его сила подобна единому батальону; опасна и разрушительна.

Твердость его груди сдавливает мою, когда все его тело прижимает меня к двери. Я чувствую его сердцебиение, громкое и неистовое. Меня так и подмывает протянуть руку и пощупать пульс под кончиками пальцев. Его нормальный, здоровый пульс.

Единственное, что делает его человеком.

Искушение покидает меня, когда он хватает меня за запястья свободной рукой и ударяет ими о дверь над головой.

Этот звук выводит меня из вызванного оцепенения.

Знакомая сцена.

Всякий раз, когда Эйден не добивается своего, он прибегает к установлению своего господства. Это часть игры, в которую он так хорошо играет. Игра, в которой я всегда буду пешкой.

Игра, которую я всегда проигрываю.

– С возвращением, милая, – бормочет он своим скрипучим, вызывающим озноб голосом.

Есть ли способ плеснуть кислотой на его голос и не дать ему так хорошо звучать?

Его губы зависают в нескольких сантиметрах от моего рта, прикрытого его рукой. Угроза это или обещание, я не знаю.

– Ты закончила убегать?

Его большой палец ласкает мою щеку в чувственном ритме. Вверх и вниз, как колыбельная, кожа к коже.

На секунду я теряюсь в его прикосновениях. В его близости. В его запахе.

Черт бы побрал его запах.

От него пахнет болью и удовольствием. Сладким и горьким одновременно.

Я бы солгала себе, если бы сказала, что не скучала по нему, и я пообещала никогда больше не лгать себе.

Я скучала по его сводящим с ума прикосновениям и этому горячему взгляду.

Я скучала по его поцелуям и ваннам, которые он готовил для меня.

Я скучала по его запаху и его грубым словам.

Но больше всего я скучала по нему.

По парню, по монстру.

Но все это напрасно. Неважно, как сильно я по нему скучаю, это не отменяет того, что он сделал. Это не меняет того факта, что я все это время была пешкой на его доске.

Поэтому я держусь за кипящий гнев, ненависть и горечь. Я цепляюсь за то, как пусто было ощущать, когда мне говорили, что я всего лишь игра.

Во мне, как феникс из пепла, просыпается желание сразиться с ним и осыпать его ругательствами. Мои мышцы напрягаются, готовые к бою, к дуэли.

Однако я прикусываю язык. Конфронтация только даст ему рычаги влияния.

Вместо того, чтобы дать ему то, что он хочет, я расслабляюсь в его объятиях и опускаю взгляд, прерывая зрительный контакт.

Я стираю его и его металлический взгляд, зловещие черты лица и взъерошенные волосы.

– Посмотри на меня.

Я этого не делаю.

Он наблюдает за мной в тишине. Я чувствую иглу в верхней части моего черепа, готовую вскрыть его.

Безмолвная война длится минуты или часы. Я просто стою, смотрю на свои черные лоферы и забиваю голову философской тактикой Сунь-цзы.

Высшее военное искусство состоит в том, чтобы подчинить врага без боя.

Молчание мое единственное оружие, и я буду использовать его до самого конца. Неважно, насколько удушающей является эта тишина.

В тишине Эйден отпускает мой рот. Я не кричу. Я храню священное молчание, будто от этого зависит моя жизнь.

Он сжимает мою челюсть двумя грубыми пальцами и поднимает мою голову.

– Блядь, посмотри на меня.

Я смотрю в потолок, на белые лампочки.

– Эльза, – рычит он, звук эхом разносится вокруг нас, как мрачное обещание. – Не дави на меня.

– Покажи мне свое самое худшее, – говорю я ровным тоном.

Его губы прижимаются к моим. Я не открываюсь. Ему придется укусить меня, если он хочет поцеловать меня.

Он рычит мне в рот и покусывает нежную кожу.

Я не открываюсь.

Я не даю ему проникнуть.

Я держусь за гнев и боль. Гнев и боль позволяют мне игнорировать реакцию тела на него.

Гнев и боль заставляют меня онеметь от его прикосновения.

Эйден отстраняется, но не отпускает мои запястья.

– Уверена, что хочешь сыграть со мной в эту игру?

Я не отвечаю.

Прямо сейчас я надежно укрыта оцепенелым ореолом. Если я что-нибудь скажу, я лишусь убежища, которое предлагает это место.

Эйден задирает мою юбку. Воздух касается моих голых бедер, а мурашки покрывают кожу. Его сильная ладонь сжимает мою киску поверх шорт.

Мое дыхание прерывается, грудь поднимается и опускается, словно я только что пробежала стометровку. Пальцы на ногах скручиваются. Я смотрю на воображаемую точку на стене за головой Эйдена.

Он солгал тебе.

У него есть невеста.

Ты девушка на стороне.

Он просовывает два тонких пальца под мои шорты и проводит ими по складкам.

– Хм, ты не мокрая. – его мрачный голос достигает ушей сквозь мое пение. – Это вызов, Холодное Сердце? Хочешь поспорить, сколько времени мне потребуется, чтобы сделать тебя мокрой?

Я продолжаю смотреть на невидимую точку, молча повторяя мантру.

Он не заслуживает моих слов. Он ничего не заслуживает.

Эйден кружит вокруг моего клитора, медленно дразня набухший бугорок. Если я не сосредоточусь на этом, то ничего не почувствую.

Вообще ничего.

– Ты будешь мокрой, – громыхает он у моего уха, звук проникает прямо в меня. – Мой член будет в твоих соках, когда я выебу из тебя дерзость.

– Или ты можешь изнасиловать меня и использовать кровь в качестве смазки.

Эйден останавливается, его пальцы замирают на складках.

Он откидывается назад и внимательно наблюдает за мной. Сосредоточенно. Как камень.

На этот раз я встречаюсь с ним взглядом. Я встречаюсь с этими мутными, зловещими глазами, которые иногда кажутся бесконечной пустотой.

Местом, куда ты уходишь и никогда не возвращаешься.

Я хочу, чтобы он увидел выражение моего лица. Понятия не имею, как это выглядит, но надеюсь, что оно наполнено гневом и ненавистью. Я надеюсь, он видит, что сделал это с нами.

Он сломал нас.

Сломал меня.

Он сказал мне, что выбрал меня, но так и не сделал этого.

Не совсем.

Его выбором всегда была кукла Барби с фамилией Куинс.

– Думаешь, я бы так с тобой поступил? – он произносит свой вопрос так, словно сердится.

– Ты делал и хуже. Быть изнасилованной морально и эмоционально хуже, чем быть изнасилованной физически.

Я серьезно. Если он покажет мне свое худшее, я смогу возненавидеть его раз и навсегда. Я перестану мечтать о нем, о его прикосновениях и о его чертовом запахе.

Словно прочитав мои мысли и решив пойти против этого – как обычно – Эйден отпускает меня. Мои руки опускаются, как безжизненные части тела.

Я не двигаюсь с места. Даже когда он отступает еще дальше.

Его лицо остается бесстрастным, но когда он говорит, его голос поражает меня, как гром в зимнюю ночь.

– Хорошо сыграно, Эльза. Чертовски хорошо сыграно.

– Ты закончил?

Он улыбается, но это не насмешка и не торжество. Это вызов в чистом виде.

– Я только начал.

– Ты можешь использовать мое тело сколько угодно, но я никогда не прощу тебя, Эйден.

– Тогда я не прикоснусь к тебе.

Мои глаза расширяются.

Возможно, мои уши повреждены, потому что могу поклясться, что только что услышала, как Эйден сказал, что не тронет меня.

Его самым сильным оружием всегда было физическое запугивание. Черт, за исключением сегодняшнего дня, я всегда превращалась в бессмысленное месиво в его руках.

Я прищуриваюсь.

– Это обещание? Не прикасаться ко мне, я имею в виду.

– Пока ты не простишь меня, я не стану трахать тебя.

– Что означает никогда.

– Поверь мне, милая. Когда ты узнаешь правду, ты будешь умолять об этом.

Ужин с тетей и дядей никогда не казался таким неловким.

Тетя ходит вокруг меня по яичной скорлупе, а дядя, кажется, не знает, что сказать, дабы рассеять напряжение.

– Ты принимаешь свои лекарства? – спрашивает тетя, разрезая креветки и кладя их мне на тарелку. – У тебя скоро приём с доктором Альбертом, так что тебе нужно следить за потреблением калорий и...

– Блэр, – обрывает ее дядя.

– Верно. – она касается своего виска. – Теперь ты с Итаном. Это не мое дело. Думаю, от старых привычек трудно избавиться. Он хотя бы записал тебя на прием? Я отправила ему по электронной почте все даты с цветовой кодировкой. Тесты и консультации и...

– Блэр. – дядя касается ее руки.

– Хорошо, хорошо. Давайте просто поедим.

Но она не просто ест.

Тетя переносит на мою тарелку весь стол.

– Я забыла про суп, – она встает. – Я знала, что кое-что забыла.

– С ней все в порядке? – спрашиваю я дядю, когда она исчезает на кухне.

– Ей просто нужно время, чтобы привыкнуть к новым переменам. Это нелегко для нее.

Я киваю.

Дядя откашливается.

– Блэр всегда чувствовала себя виноватой перед Эбигейл, просто не показывала этого. Я не прошу тебя простить ее, но можешь ли ты хотя бы попытаться понять? На днях ее трясло всю дорогу до Бирмингема. Она страстно ненавидит это место.

Мои руки замирают на ноже и вилке.

Я могу общаться с ней. Нелегко вернуться в место, которое тебя травмировало. За все время моего пребывания в нашем доме в Бирмингеме у меня ни разу не было полноценного сна.

Не говоря уже о подвале.

Он все еще там, в дальнем конце башни, дразнит меня, чтобы я подошла и избавилась от кровавых воспоминаний.

Доктор Хан сказал, что возвращение к месту, где зародилась травма, может вызвать мое подсознание. Папа также говорил, что в подвале теперь висит замок с отпечатками пальцев, который я могу открыть в любое удобное для меня время.

По правде говоря, я боюсь этого подвала.

Страшно знать, что там произошло. Если я переступлю эту черту, то никогда не смогу вернуться.

У меня есть шрам, доказывающий это.

Может, просто может, я не хочу узнавать больше чудовищных вещей о маме.

– Ешь, тыква. – дядя одаривает меня своей самой теплой улыбкой. – Она провела весь день, готовя ужин.

Я сглатываю комок в горле и откусываю кусочек креветки. Трудно чувствовать вкус из-за липкости во рту.

Тетя возвращается с супом, ее глаза влажные, как будто она плакала. Это, как если бы стрела попала мне прямо в сердце.

– Тетя...

– Твой любимый. – она прерывает меня, ее голос дрожит в конце. – Возможно, я и не очень хороший родитель, но я, по крайней мере, могу приготовить то, что тебе нравится.

– Все в порядке, тетя. Я понимаю, что такое травма. – я смотрю на свои колени, прежде чем снова повернуться к ней лицом. – Я не должна была винить во всем тебя. Мама была больна. Даже если бы ты была с ней, не думаю, что многое изменилось бы.

Ее рот приоткрыт.

– Эльза...

– Мне очень жаль.

– Нет. Это мне жаль, дорогая. – она наклоняется и заключает меня в материнские объятия. В них тепло и пахнет сахарной ватой и летом. – Мне жаль, что меня не было рядом с самого начала. Мне так жаль.

Мне тоже.

Как бы я себя чувствовала, если бы родилась у нормальной матери?

Думаю, я никогда этого не узнаю. Признаю я это или нет, но моя мать была монстром.

Я дочь этого монстра.

Теперь мне просто нужно решить, бороться с этим или принять это.

Я должна решить, отношусь ли я к тому типу людей, которые заманивают детей, чтобы пытать их, как мама, или к тому типу, который освобождает их, как папа.

Смерть или жизнь.

Тьма или надежда.

Обнимая тетю, я точно знаю, кем хочу стать.