Текст книги "И они поверят в обман (СИ)"

Автор книги: Рина Белая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)

Глава 5

Иллюзии – магнит, они влекут неудержимо.

Карл Гуцков

Лучики солнца настойчиво слепили глаза. Даже если зажмуриться посильнее, спастись от них все равно не удастся. Я засунула голову под подушку.

– Вставай, соня. Я покажу тебе кое-что, – скомандовала Катарина, затягивая сзади фартук пышными лентами.

– Что-о?

– Одеяльце, вышитое золотой нитью.

Я нехотя откинула подушку и сонно потерла глаза. Мама достала аккуратно сложенный сверток с ручной вышивкой по краям и протянула мне, позволив самой его развернуть. Моему взгляду открылось одно единственное слово, словно выжженное солнечным лучом на черном небе: «Эделин».

– Эделин, – прочитала я.

– Это имя дали тебе твои родители. Никогда и никому не говори его. Достаточно узнать имя человека, данное ему при рождении, и на его судьбу можно влиять.

Мама ушла на кухню готовить завтрак, а я еще долго сидела на кровати, гладила мягкое покрывальце и привыкала к новому имени.

Холодный пол взбодрил, но лишь ледяная вода из умывальника окончательно разбудила меня.

– Элин? – донеслось с кухни.

– Уже бегу, – я бодро подмигнула отражению в зеркале и побежала кормить нашу живность. Потом предстояло хлопотать с Катариной в огороде.

– Почему именно сейчас ты открыла мне мое настоящее имя? Ты ведь не хочешь расстаться со мной? – с опаской спросила я.

– Конечно нет, вот только никогда не знаешь, какой путь уготовят нам небесные старцы, – мама воткнула в землю садовые вилы и отерла со лба бисеринки пота. – Ты взрослеешь и наступит день, когда ты захочешь свободы. А я смогу оставаться спокойной, лишь зная, что ты в состоянии о себе позаботиться… Элин! Что я тебе говорила? – вдруг возмущенно выкрикнула Катарина. – Нельзя так выглядеть!

Словно белая лебедушка я стояла посреди огорода в бальном платье с широкими бретелями из нежного кружева и длинным шлейфом, как у королев, с волосами, волнами спадающими на плечи, и сияющей улыбкой во весь рот. Контраст с уставшей женщиной был колоссальный.

На самом деле, за образом этой красотки я валялась на земле без задних ног.

Как она одна справлялась со всем этим безобразием раньше? А еще говорят, земля дарит силу и спокойствие. Чушь. Болезнь спины она дарит, мозоли и отсутствие всякого желания жить, зная что впереди еще больше трети огорода нуждаются в обработке.

– Все! Не могу больше, – простонала я, глядя на кучу сухой ботвы.

– Элин!

– Да копаю я, копаю, – ответила я, стараясь не показывать своего плачевного состояния.

– Несносная девчонка!

– Ну в чем я провинилась, что вынуждена ковыряться в грязи в лучшие годы своей жизни? – я с трудом поднялась и развеяла иллюзию. – Может, стоило поступить в академию как Яспер, тогда единственным моим физическим трудом было бы перелистывание страниц в учебниках?! Даже Роиль Чансе и та умудрилась сдать экзамены в академию какой-то там горы. Везучая, бесовка! – я поправила съехавший на бок платок с размытым цветочным мотивом и продолжила выкапывать картофель.

– Не обольщайся на этот счет. Физическая подготовка у будущих магов должна быть на уровне.

– Когда мы уже закончим?

– Тащи картошку под навес. Дальше я сама справлюсь.

Ополоснувшись в тазу, я переоделась и поспешила в густо растущий лес. Привязала кобылу к торчащему ответвлению старого дерева с лопнувшей корой. Сколько я себя помнила, оно не подавало никаких признаков жизни. Я вышла на небольшую полянку, несколько раз обошла ее по кругу, улыбнулась и ступила в центр. Как всегда никого! Все заняты сбором урожая и его закладкой на следующий год.

– Ну, здравствуй, – передо мной все четче стали проявляться очертания крупного зверя.

Это была моя фантазия еще с детства. Не раз переделанная и продуманная до мелочей: синяя голова, чешуйчатое тело с жемчужным брюхом, темный, почти черный гребень спины с шипами на хвосте и огромные крылья. Сказочный дракон во плоти! Он уверенно стоял на четырех лапах; могучие литые мышцы словно молили о том, чтобы сорваться с места, пустить гибкое тело в полет и стрелой прорезать манящую синеву.

– Тоже рад меня видеть! – я задержала ладонь на границе иллюзии. На границе с темным роговым наростом с миндалевидными ноздрями, жалея что не могу почувствовать дыхание жизни вымышленного зверя, сотворенного с такой любовью.

– Красавец!.. Мой дар – мое проклятие! Ты даже не представляешь, как я хочу, чтобы ты стал настоящим… другом. Я ведь никому не могу доверить свою тайну… Катарина не в счет. Она больше чем друг, она мама.

Он опустил веки и морда чуть подалась вперед, проходя сквозь мои пальцы. Я усмехнулась.

– Зато у меня богатая фантазия! Знаешь, что мы сейчас сделаем? Острые концы крыльев высветим синим пламенем. Вот так… Ух… Аж голова закружилась.

Дракон перенес вес тела на задние лапы и расправил крылья, хвастаясь результатом.

– Красотища! – с восхищением протянула я. – Могу ведь, когда захочу!

Несколько раз в месяц я позволяла себе скрываться ото всех в лесу и экспериментировать со своим даром. Катарина оставалась в блаженном неведении. Мне приходилось быть предельно осмотрительной.

Наигравшись, я развеяла крылатого друга, подошла к дремлющей кобыле и отвязала повод.

– Ну что, старушка, хочешь домой? – я поскребла нежный нос пегой, забралась в седло и направила ее в сторону деревни.

Под копытами хрустели сухие ветки. Мы неспешно брели, оставляя следы от подков на мягкой от перегноя земле; огибали стволы гигантов, не дающих молодняку дотянуться до света и набраться сил. Что-то спугнуло огромную птицу и она хлопнула метровыми крыльями у меня за спиной. Я придержала старушку и оглянулась, но источник шума исчез среди густых крон, отбрасывающих мрачные тени.

Волной накатила тревога. Сердце учащенно забилось в груди. Прицокнув, я вынудила пегую поспешить.

За несколько последующих дней чувство защищенности сменилось ожиданием чего-то плохого, но я упрямо продолжала молчать.

Вы вправе считать меня созданием юным и неопытным в силу семнадцатилетнего возраста, но поделись я с Катариной своими страхами, мне бы пришлось рассказать ей все! Признаться маме, что ослушалась ее, я не смогла. Струсила.

Глава 6

Два раза не живут, а много и таких, которые и одного жить не умеют.

Ф.Рюккерт

Неохотно принимаемые Лариусским королевством эмигранты уверяли, что Леги Тьмы – безбожные палачи, дети мерзкого мира, демоны, способные опустошать одаренных. Их сила обжигает пламенем своего безумия. Всюду, куда ступают эти твари, земля становится бескровной и немой пустыней. И пока Империя была в состоянии сдерживать натиск Легов – мы спали спокойно. К тому же небольшое королевство, обнесенное природными заслонами, считалось недосягаемым: непроходимые скалы с одной стороны и необъятные просторы водной глади с другой служили гарантом тихой и мирной жизни.

Однако время Тьмы приближалось. Видимо пришел и наш черед испытать боль и страдания.

– Да хранят тебя Духи Земли!

Катарина припечатала кобылу по крупу и та тяжело рванула с места. Глотая слезы, я оглянулась и увидела лишь размытую фигуру мамы, быстро удаляющуюся от меня. Мы понимали, что наши пути расходятся навсегда. Не медля и мгновения, Катарина выкупила мой шанс на спасение ценой своей жизни.

– Мама…

Проклятая ночь, возлюбившая смерть. Луг, перечеркнутый копытами белогривой лошади. Крик, требующий выхода. Боль, сжигающая изнутри. И тяжесть от осознания, что ничего не исправить. Все, на что я была способна, это хлестать бока кобылы и безутешно реветь. Стоило мне обернуться, чтобы сказать прощальное «спасибо», как полыхающий огнем горизонт высветил фигуру черного всадника…

Погоня была стремительной. Немногим не добравшись до холма, взмыленное и обессиленное животное рухнуло подо мной, забрав с собой единственную надежду на спасение.

Во мраке ночи всадник хищной птицей настигал меня.

– Милостивые духи… – рвано выдохнула я и подняла голову на холм, он совсем близко, за ним резкий обрыв и река. Левее пролесок, очерченный серебром месяца, и дорога, до которой мне уже не добраться.

От безысходности в глазах застыли слезы, а тело налилось свинцовой тяжестью. Казалось, сама тьма раскрыла свои объятия, готовая проглотить мою боль с последним вздохом. Осталось лишь закрыть глаза, покориться судьбе, принять свою смерть.

Вдруг сердце замерло в груди и снова забилось с удвоенной силой. И пусть разум твердил, что увидеть Лега значит умереть, – я так просто не сдамся.

Медлить было нельзя. Затаив дыхание я скрыла себя за иллюзией куста, скопировав неоднородную ауру растений, и создала девушку, которую метнула к обрыву. Сухая трава хлестала и царапала ноги, репьи кололи и цеплялись за подол платья. Все выглядело как в жизни. И когда Лег на страшном вороном коне ураганом промчался мимо, я с ужасом поняла, что подвести иллюзию к обрыву и сбросить ее в реку я не успею.

Лег преградил девушке путь в десятке шагов от меня и резко дернул повод. Жеребец вскинулся на дыбы и остановился. С отвратным хрипом конь закусил удила и угрожающе врезался копытами в землю, ломая обескровленные стебли и поднимая клубы пыли.

Я бросила иллюзию девушки на траву. Сделала частым ее дыхание. Ко лбу прилепила локоны, спутала волосы. Широко распахнутыми глазами, словно не веря в происходящее, она смотрела на своего убийцу.

Цвет голубых холодных глаз всадника никак не вязался с его образом – по мне так глаза теней должны быть жуткими черными осколками бездны. Черные волосы, асбестовая кожа, тонкая линия губ, неестественно заостренные скулы – он крайне отличался от обычных мужчин, излишне выраженными чертами лица и почти полным отсутствием подкожного жира. А еще он был высок.

Лег стремительно соскочил с коня и, прочитав у девушки стихию воздуха, невесело усмехнулся и обнажил клинок.

Сталь вошла в тело, как в землю, легко и по самую рукоять.

Я едва сдержалась, чтобы не вскрикнуть. Голову рвала на части боль, страх мутил рассудок, грозя разоблачить иллюзию и вместо обманчивого видения швырнуть под стальное жало меня.

Балансируя на грани безумия, я все же подвела свою игру к достойному финалу.

На девичьих щеках застыли слезы. Она склонила голову на плотное покрывало земли, чуть приоткрыла губы, словно желая что-то произнесли. Закрыла глаза. Еще один два заметных подъема груди и бледное лицо застыло покойной маской.

Мне же осталось только молиться небесным старцам, чтобы Лег поверил в истинность происходящего.

Он заворожено смотрел на чернеющую кровью женскую грудь. Он ждал. Было что-то, что не давало ему покоя, что мешало ему покинуть это место. Он не раз забирал жизнь одаренного. Никогда прежде Лег не видел, чтобы частица божественного огня угасала внутри мага. Частица эфира не покинула оболочку, став пленницей клинка, и даже не растворилась в пространстве, смешавшись с энергетическими потоками мироздания, а просто… угасала!?

Схватив граненую рукоять, он вырвал клинок из груди. Несколько капель крови поспешили собраться и затеряться в ветром примятом сухоцвете. Медный запах крови дурманил, неохотно примиряя его с «истиной». Девушка мертва.

Сквозь иллюзию куста, я смотрела, как Лег доводит лезвие до блеска, не отрывая взгляда от девушки. Казалось, он запоминал черты ее лица.

Облокотившись локтем о колено, он неторопливо протянул руку к бледной щеке, повинуясь глубокому чувству неправильности ситуации. Это было необходимым. Просто коснуться ее и …

– Келлах? Проблемы? – окликнул его приближающийся всадник.

Пальцы замерли в дюйме от тела. В присутствии свидетеля он счел свой интерес излишним и одернул руку. Вскочил в седло и направил жеребца назад в сторону полыхающей деревни. Два всадника промчались мимо меня.

Топот стих, вместе с ним утих и ветер. Распалась иллюзия. Я лежала в траве наедине со своей мертвой лошадью, устремив взгляд в бесконечно черное небо.

Я не верила, что мне удалось.

***

Это была самая долгая и самая ужасная летняя ночь. Линию горизонта еще подсвечивало зарево полыхающей деревни, но стонов и плача больше не было слышно.

Слезы не поддавались контролю. Носом шла кровь. Коснувшись губ, я отерла пальцы о сухоцвет, оставляя на нем багряный след, едва различимый в предрассветном мраке. Поднялась, будучи не в силах сидеть рядом с кобылой, которую облепил рой жирных мух и кусали голодные слепни. И шатаясь побрела в сторону пролеска.

Я бездумно повиновалась дороге, узкая лента которой скрывалась в темной зелени леса. Раскидистые кроны сходились вместе и густым покровом спасали от солнца. Весело снующая мошкара то крутилась перед носом, то, видимо, устав, оставалась позади. Вскоре лес начал убывать, островки теней встречались все реже и реже, а воздух становился все жарче и жарче. Тело одолевала усталость, хотелось пить.

Остановившись у изъеденного червями дерева с вырезанными в коре стрелками-указателями, я решила отправиться в Табел. Катарина говорила, город для меня опасен, но теперь у меня не было выбора. Кроме того, я заметила, что балансировать по краю – это возбуждает, и если бы тьма не принесла в мой мир столько непоправимого зла, наверное, я бы смогла порадоваться своей маленькой победе.

Ясность дальнейшего шага дала надежду и заметно оживила меня. Уже к обеду я разжилась холщевой сумкой, в которой болтались огненный камень и нож, пустая (потому как пришлось срочно делать ноги) баклажка и хлеб, украденные в окрестной деревне.

В сандалиях из кожи ступали по земле испачканные в дорожной пыли ножки, им в такт колыхался подол недорогого, но удобного платья. Обманывать всех, никого не подпускать к себе, никому не верить – вот мой удел. Вечный обман. Стоит оступиться и я в лапах Совета Судеб. Придется скрываться и выдавать себя за слабого мага воздуха. Иначе не выжить.

А я выживу… если в ближайшее время найду хотя бы самый маленький глинистый ручеек – жажда становилась просто невыносимой. Ко всему прочему, появилась головная боль и долгое время не хотела меня отпускать. Когда я готова была взвыть от звенящей боли, она сменилась гулом и принялась нарастать.

– Ух ты! Ну заржать-то у меня в голове точно никто не мог!

– С дороги, бестолочь! – полетело мне в спину.

Едва успев обернуться, я отлетела на обочину и неуклюже приземлилась на плечо. Около дюжины всадников на добротных жеребцах пронеслись мимо, поднимая клубы густой едкой пыли. Светлые красавцы под угольной сбруей невольно вызвали восхищенный вздох. Я закашлялась и закрыла глаза в ожидании, пока хоть что-нибудь станет видно.

Жди меня город, я иду!

А кто сказал, что будет легко?

На встречных путников я старалась не обращать внимания – пару раз уточнила направление, да выяснила, что верхом до Табела четверо суток пути. А пешком я даже считать не собираюсь, впрочем, как и сворачивать с намеченной цели. Я доберусь до крупнейшего портового города и отыщу Яспера. Этим летом он отписал своим родителям, что плотный график тренировок не позволит ему навестить деревню, принес извинения и просил справиться обо мне.

– Как хорошо, что этим летом ты не вернулся домой…

Пусть ты и отменный водник, но все мы бессильны против повелительницы Мрака и ее демонов. Стоило вспомнить про Лега, как в памяти всплыло воспоминание: Келлах склоняется над телом и с холодной отрешенностью всаживает лезвие в… кротовую кучу. Долгой и слепой жизни хозяину норы!

Надеюсь, Лег не станет меня преследовать, когда не увидит на платке следов моей крови. А вдруг он и в самом деле захочет завершить начатое?

– Мамочки…

Я припустила бегом.

К ночи я не чувствовала ног, язык присох к небу, а тело страдало от дорожной пыли. Поэтому стоило завидеть мель, как я скинула вещи и со счастливым вдохом окунулась в стоячую мутную воду.

Уже через час чистая и сытая я засыпала в сети выпирающих корневых разветвлений. На ветке одиноко стоящего дерева, доверительно склонившегося к прохладе воды, сохли мокрые панталоны. Под ними тлели веселые угольки, остывала зола, а на тоненькой палочке, воткнутой в землю, был нанизан недоеденный кусочек хлеба.

Проснулась я посреди ночи от нестерпимого зуда. Искусано было все, что осталось неприкрытым: лицо, шея, руки, несколько десятков красных пятнышек нашла я и на щиколотках.

– Пр-р-рекрасное начало нового дня! Ненавижу насекомых.

Глава 7

Келлах.

Думы о медноволосой девушке не покидали Келлаха. Черный шелк, которым он отер свой клинок, привел в замешательство. Во-первых: на платке не было следов крови, лишь остатки земли. Во-вторых: лезвие легко вошло в юное сердце, не встретив на своем пути препятствий. И наконец: неестественная тишина. Почему девушка не молила о пощаде, не проклинала его, как обычно делали другие? Почему она вообще молчала? Этому было только одно достойное объяснение – это именно та девушка, по душу которой они пришли.

Смышленая. Хорошая у нее вышла шутка с реальностью. Простой ход женской мысли для подручной верхнего всепроникающего мира пустить пыли в глаза, а не ввязываться в прямой бой… А он позволил себе обмануться. Но она ведь маг воздуха, причем очень слабый… или это тоже было следствием специфики ее дара?

Раздумывая над досадным просчетом, Лег уже не сомневался, что девушка принадлежит к «иным», предвестницам нелегких испытаний всякому, кто… вот темная сила, не о том он думает! Теперь его должно заботить только то, как скоро он сможет ее отыскать.

– Келлах?

Он тряхнул головой, усилием воли возвращая себя в реальность.

Марк с откинутым за спину меховым капюшоном поравнялся с Келлахом. Он был старше и, в отличие от Келлаха, был неуязвим. Его взгляд застыл безразличием, кожа казалась серее мышьяка. Волосы цвета самородной серы утопали в мехе, а плечо левой руки заслонял уродливый череп зверя с зазубренными жвалами, существование которого не зафиксировано даже в архивах исторических документов. Изготовленный из тугоплавкого металла, силой кромешного мрака он был слит с белой костью твари, убитой Марком. Гладкую поверхность черепа бороздили линии, заполненные темнотой – шрамы, полученные зверем в бою с достойным противником.

Келлах каждый раз испытывал необычные ощущения – не по нутру ему приходилась подобная близость духа. Призванный Марком зверь нападал стремительно и безжалостно уничтожал объект интереса своего господина. Келлах не знал ни одного случая, когда жертва сумела бы остаться в живых после встречи с порождением черной бездны. Не были исключением и Леги, вызвавшие гнев своей повелительницы.

– Возвращайтесь без меня, – вдруг сказал Келлах, скрывая выпачканную в земле тряпицу.

– С некоторых пор ты ведешь себя… странно. Та девушка была той, за кем мы пришли?

– Нет. Это была простая магичка.

– Тогда в чем дело?

Келлах не ответил. Соображение, что девушка способна управлять тончайшей энергии эфира занозой засело в его сознании. Она определенно та, за кем они пришли.

За сотни лет активного участия Совета Судеб в жизни магов, «иные» были стерты с лица лариусских земель, а потому эта территория не вызывала интереса у их повелительницы. До недавних пор.

– Назовешь причину?

– А должен?

– Повелительница будет разгневана, прими ты необдуманное решение, – сухо напомнил Марк о грозящих неприятностях и усмехнулся. – Ты знаешь, кому она поручит истязать твое тело.

– Не вчера родился.

Келлах накинул капюшон и равнодушно взглянул на багровый закат.

Он мчался по лугу, где безжалостно расправился с девицей. Ее способности затуманивать разум и вплетать ложь в истину, несмотря на юный возраст, восхитили его. Келлах скрыл ее тайну, не подозревая, что мысли Марка всецело поглотил черный кусок лунарского шелка с обожженными краями, в углу которого золотом сверкали три последние буквы чьего-то имени.

Вернувшись на место убийства, Келлах окончательно убедился в своем промахе. Мухи, еще мгновение назад облепившие дохлую кобылу, сейчас роем вились вокруг него. Оборвать монотонное жужжание он мог легким движением пальцев, но сдержался. Разоблачать себя даже в мелочах он не любил. Впрочем, один фокус он все же провернет. Он поднял руки, обратив ладони к душе почерневшего неба и замер, словно прислушиваясь к чему-то. С рук соскользнули едва различимые очертания змей, мягко приземлились на ломкое покрывало травы и расползлись в разные стороны.

В нескольких метрах от тела кобылы свернулись узлом несколько эфемерных змей. Еще пара окольцевала окровавленные ноздри животного. Остальные растворились в густом мраке сонной травы.

Если память его не подводит, в прошлый раз на этом самом месте был ветвистый куст. Лег развеял змей, присел на корточки и сорвал несколько сухих травинок с засохшей кровью, поднес сухоцвет к лицу и довольно ухмыльнулся.

Попалась.

Сжал травинки в руке и раскрыл ладонь, с которой сорвались несколько сияющих кровавых крупинок и полетели против душного ветерка, гонимые силой темной магии. Ненужный мусор пеплом поплыл в обратном направлении.

– Для тебя, моя красавица, отсчет пошел на часы, – уголки его губ дрогнули. Что ж, это будет интересная игра.

Ее ждала не смерть, он уготовил ей лучшую участь.

Двинув жеребца по взмыленным бокам, Келлах пустился вслед за кровавыми маячками.

Элин.

Солнце, собравшись лезть на небо, застряло меж валунов, разбивающих водяной поток на отдельные течения. Горная река истирала крутые берега словно подошвы, всхлипывала и бежала дальше. Пичуги тревожно о чем-то переговаривались. Словно предчувствуя беду, они разом сорвались с веток кренившегося к воде дерева и, рассекая клиньями поле, затерялись в предрассветной дымке.

Укрытая траурной тенью дерева, я стояла по колено в илистой заводи и брезгливо наполняла баклажку. Попыталась разглядеть свое отражение, но беспокойная рябь не позволила увидеть, какой я стала красавицей за одну ночь, проведенную на свежем, чтоб его, воздухе. Лицо, руки, плечи и ноги – все было изъедено кровососущими и нестерпимо зудело, вынуждая быстрыми движениями раздирать кожу. Из-за слабости и головокружения совсем не хотелось есть. Пить, кстати, тоже.

А хотелось поскорее оставить это негостеприимное место.

– Вот соберу скудные пожитки, косу переплету и в путь… – я удивленно моргнула.

Ко мне подлетело нечто необъяснимо прекрасное. Пленив взор колдовским сиянием, алые капельки затанцевали, не зная покоя. Протянув палец, я неожиданно резко одернула руку. Такому явлению должна быть причина. Это не магия четырех стихий, это…

Вылетев из заводи, словно пыль из раздутых ноздрей разъяренного буйвола, я на ходу сдернула с ветки сухое белье и заскочила за дерево. Вжавшись в ствол всем телом, набросила на себя полог коры. Ведомые черной магией капли крови настигли меня и утонули вместе со мной за ширмой. Мне осталось лишь метнуть иллюзию ярких огоньков на другую сторону реки с каменистыми берегами и коварным течением. Осознание того, как сильно я ошиблась, ударило по нервам. Каким безумцем нужно быть, чтобы с бурлящей рекой мериться силой? Да разве я смогла бы туда попасть?

Но что-либо менять было поздно, вдали послышался топот копыт и в одно мгновение с исчезающими на берегу следами моих ног, на горизонте показался всадник.

Бока вороного ходили ходуном. Конь с силой выталкивал из легких воздух, после мучительно делал довыдох. Рот его был абсолютно сухой, а вот шкура обливалась ручьями пота. Казалось, сделай он еще шаг и свалится замертво.

Бросив повод и спрыгнув с коня, Лег разворошил носком засыпанный пеплом костер, рядом вытряс сумку.

Понимая, что Келлах разгадал тайну моего дара, я с ужасом наблюдала, как он изучает место моего ночлега.

Келлах подошел к заводи, присел на корточки и очертил пальцами вдавленный в грязь отпечаток моей ступни.

Выходила я левее, и сейчас эти следы были скрыты иллюзией.

Лег бросил взгляд на едва различимые капельки красного цвета, пляшущие вдали, и нахмурился. Могла же я переоценить свои силы, не справиться с течением и утонуть? Решила покинуть мутную заводь, чтобы в чистой воде омыть тело, как была подхвачена бурным потоком и закручена в страстном и смертельном танце. Откуда ему знать, что плаваю я как камень и дальше чем по колено в жизни не зайду?

Келлах дотронулся ладонью до ствола старого дерева, буквально, в нескольких дюймах от моего носа, на самой границе иллюзии. Я задержала дыхание. Не знаю, на что я рассчитывала, может на то, что сейчас он вскочит на коня и вернется вниз по течению в поисках трупа или повернет… обратно? Но о том, что он направит вороного в кипящую гневом пасть реки я и мечтать не могла.

Треснувшие копыта ударили по воде. Переступы вороного сопровождались хаотичными всплесками, сверкающими в лучах предрассветного солнца.

От нежданного счастья я едва себя не выдала, с шумом вобрав в легкие воздух. Сквозь марево иллюзии я напряженно следила за каждым шагом вороного, пока он не погрузился в пучину по самую морду. Вода била в ноздри, накрывала с головой. Обжигая холодом, гасила силу и смиряла волю животного.

От всей души я молила духов принять и навеки-вечные спрятать в своих черных глубинах всадника… а заодно и скотину – чтоб не мучилась.

Коротко припомнилось, как я спорила с Яспером, доказывая самоуверенному мальчишке, что мертвые душой – это чудовища, обладающие безграничной силой, способной стирать целые поселения с лица земли.

«У каждого мага есть предел и каждого можно уничтожить», – упрямо твердил Яспер.

«Как же ты не понимаешь, они неуязвимы!» – злилась я.

Надо мной смеялись и поясняли словно ребенку, что у всех есть слабые места, нужно лишь их отыскать.

Келлах был наделен страшной силой. Полпути за спиной, конь задыхается, сгорает, но упрямо рвется к берегу, где алые огоньки зависли в воздухе, как приклеенные. Опомнившись, я пустила иллюзию вниз по течению, куда хватило взгляда.

Река отступила, забрав с собой последние силы. Вороной исчерпал свой резерв: ноги его тряслись, из ноздрей хлестала вода вместе с кровью. Едва почувствовав твердую землю, конь рухнул. Лег соскочил на камни. Даже не взглянув на умирающее в муках животное, развернулся и поспешил за танцующими капельками, будто и не было никакого противостояния стихии.

Как такое возможно?

Когда угроза миновала, ствол дерева существенно отощал. Иллюзия исчезла. Нервно моргнув, я только сейчас заметила, как была напряжена и как побелевшие пальцы впились в морщинистую кору. С усилием их отцепив, я натянула белье, схватила свои вещи и попятилась к тропе. Ступив на нее, прибавила шаг, позабыв про все на свете, поражаясь и радуясь – мне снова удалось избежать смерти. Удалось! И если бы не дрянь, светящаяся красным, что последовала за мной… Зато теперь я знаю, насколько важна моя кровь и как она опасна в чужих руках.

Лег промахнулся… дважды! Может, Яспер прав и ни какие они не всесильные?!

От слепящего ликования стало дурно. Мысленно влепив себе пощечину, я успокоилась. Последнее, что мне хотелось – это проверять себя на прочность в третий раз.

Чем ярче светило солнце, тем бледнее становились витающие вокруг меня кровавые огоньки. Стоило светилу войти в зенит, как они и вовсе пропали, не оставив и следа.

В скором времени напомнили о себе насущные проблемы, сведя на нет восторг такого прекрасного утра. Кожа в местах укусов нестерпимо болела и я изо всех сил сдерживала себя, чтобы не начать раздирать ее снова. Баклажка опустела на две трети, в то время как тропа все дальше уводила меня от реки, петляя между лугами.

Кое-что в растениях я понимала: для чая мы выращивали лимонник, листьями настурции заправляли салаты, а из кореньев некоторых растений готовили настои – но под густой пеной подмаренника я могла чувствовать только горьковатый запах полыни. Нырять в заросли репейной травы и выяснять, чем еще богат луг очень не хотелось.

– Ну и куда мне топать? – протянула я. Ноги гудели от взятого с утра темпа и было бы непростительно ошибиться и пойти не туда.

– Не подскажите, как мне в Табел попасть? – стоя на развилке, крикнула я всадникам. Двое незнакомцев придержали коней, а после заржали как лошади. Видимо их позабавил мой вид, не вяжущийся с желанием посетить крупнейший портовый город.

– Сворачивай направо, на следующей развилке уйдешь влево. Обогнешь холмистые луга и за церковью опять уйдешь влево, – обозначил один из них. – Дотемна пройдешь несколько селений, а там, коли не передумаешь, – он скривил губы в подобии улыбки, – будет у кого спросить.

– Смотри, можем подбросить в монастырь «Оставленный цвет». Или сама доберешься, там сутки ходьбы, – вставил второй.

– Не смею Вас дольше задерживать.

Я сделала глоток. Не сдержавшись, почесала особо зудящий прыщ на шее и заткнула пробкой горлышко баклажки.

Хлестнув коней, всадники умчались, оставив меня на распутье дорог.