Текст книги "Спасения не будет (СИ)"
Автор книги: Рина Белая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)
Глава 16
Горный хребет горел, объятый огнем восходящего солнца.
Распущенные волосы касались обожженной кожи, и боль страшно угнетала. Губы пересохли, воздух казался невыносимо горячим. Тревога и боль стали моими верными спутниками на эту ночь – и если одна точила душу, то другая терзала тело.
В комнату вошел Ориан с кружкой ароматного варева. Пока я маленькими глотками осушала напиток, он достал из кармана жменю лесных орехов и высыпал ее на стол.
– Орешки? И это твой план? – мрачно обронила я.
Ничего не ответив, Ориан извлек из шкафа одно из моих платьев и, разорвав его, швырнул на пол к сорочке. После чего протянул мне мой вчерашний наряд, заштопанный седой нитью, которая обглоданными скелетами рыб легла на темную ткань, прочными швами соединив ее неровные края.
– Нитей под цвет одежды не было?.. – спросила я.
– Не думал, что это станет для тебя проблемой!? – уязвил меня Ориан.
– Не станет, – тихо заверила я и хриплым, слегка дрожащим голосом произнесла:
– Конечно, мне в удовольствие лишний раз поупражняться с иллюзией. Но… раз могучий воин полночи занимался шитьем, я считаю кощунством стирать плоды его творчества.
По холодному спокойствию, застывшему на лице Ориана, я поняла, что перегнула. Подчиняясь его молчаливому требованию, я приняла платье и переменила одежду, однако столь простое действие отняло у меня немало сил. Картинка перед глазами медленно поплыла и мое тело поплыло вместе с ней. Потерять равновесие не позволили уверенные объятия Ориана.
Я подняла голову, медленным движением ресниц давая свое одобрение. Однако моя игра в нежные чувства снова не произвела на Ориана никакого впечатления. Бездушный воин сдавил мою талию, вырвав у меня из груди жалобный стон, после чего дал мне один дельный совет:
– Больше никаких глупостей!
Я ударила ладонью по его плечу, признавая свое поражение.
– Да ясно мне все! Пусти, – застонала я.
Давление его рук на мою талию ослабло, и я с облегчением опустилась в кресло. Его руки легли мне на голову, и он принялся собирать непослушные пряди в пучок. Тепло и нежность его пальцев дарили приятные ощущения, и я позволила себе расслабиться.
– Раз уж больше ни на что не способна, твори свою иллюзию, – сказал он.
Его слова задели за живое. Я возмущенно сверкнула глазами, не подозревая, что столь несложной манипуляцией он желал побудить меня к нужным действиям…
Стоило предстать перед зеркалом, как я лицезрела уставшее, измотанное бессонной ночью существо в мятом заштопанном платье, излучающем необычный магический след.
«Жизнь – это яд, который медленно убивает в человеке красоту и молодость» – пронзила сознание первая мысль.
«Но это не важно, когда ты способна выстроить то, что никто не может разрушить», – разумно парировала вторая.
В считанные секунды я превратила себя из страшилы в черноперую послушницу, озаренную светом любви к… бескрайнему миру и его бессмертным владыкам?.. Звучит хорошо, но нет! Боюсь, в моем случае, озаренную светом любви к своему дару, благодаря которому я выглядела достойно.
Вместе с Ликерией и ее свитой мы спустились на тренировочное поле, где уже разминались стихийники. Прервав тренировку, господа почтительно склонили головы, приветствуя будущую королеву – такую возможность нельзя было упускать. Удостоверившись, что меня услышат все, я задумчивым голосом произнесла:
– Господа, каждый новый день вы начинаете с высвобождения огромного количества энергии. Признаться, вы способны потрясти кого угодно своими…
– …ураганными порывами ветра, – я скользнула взглядом по красавчику Коммелу…
– …неукротимым ревом пламени, – легким кивком головы я приветствовала Сайроса…
– …оглушительным шумом воды, – я немного замедлила свою речь, вылавливая среди солидных мужчин представителей водной стихии…
– …и откровенными прикосновениями к холодной, не раз утратившей жизнь земле, вынуждая ее приоткрываться в злобном оскале, – закончила я, глядя себе под ноги, и подняв взгляд, спросила:
– Вам не хочется внести что-то новое в вашу жизнь?
– Я тебя не понимаю, – задумчиво произнесла Ликерия и тут же с вызовом бросила: – Ты предлагаешь отменить тренировку?
– Что ты?! Всего лишь изменить ее привычный ход.
– Послушница Айла, вы считаете, мы напрасно тратим свое время? – прогремел чей-то звучный голос.
– Считаю, что ничего нет страшнее однообразия, – тихо обронила я.
– Так что ты предлагаешь? – в лоб спросила Лика.
– Небольшое соревнование, – я раскрыла ладонь с лесными орехами и обратилась к достопочтимым господам: – Стоя от ореха на расстоянии нескольких шагов, вам потребуется расколоть его скорлупу направленным потоком своей стихии. Важно не повредить ядрышко.
– Проще не бывает, – смешливым тоном произнес один из участников, чем заслужил право открыть соревнование.
– Однако в любом соревновании победителю полагается приз. Что вы можете предложить нам, послушница Айла? – спросил второй участник.
– Звание «самый лучший маг»?.. – неуверенно произнесла я.
– Здесь все самые лучшие, – хохотнул третий.
На помощь мне пришла Ликерия.
– Поцелуй!
– Что? Нет! – воскликнула я. – Я не могу!
– Зато я… Могу!
– Нет!
– Да!
– Одумайся, пока не поздно, – склонившись к Ликерии, в ужасе прошептала я, но меня и слушать не пожелали.
– Поцелуй будущей королевы победителю! – воскликнула Лика, уже предвкушая свой поцелуй с Сайросом. – Начнем, господа!
Первым вышел маг земли. Я окинула взглядом его могучую фигуру и попросила его об услуге. Тут же из земли вырос валун, на плоскую, окатанную вершину которого я положила первый орех. Добросердечный маг обнажил белоснежные зубы в широкой улыбке и легким касанием своей магии расплющил орех.
Задание оказалось не таким уж и легким, как думалось вначале – господа быстро измельчили все имеющиеся у меня орехи. Недовольная таким положением дел, Ликерия послала своих помощниц обносить королевский сад.
Было забавно наблюдать, как мужчины вовлекаются в процесс, как подхлестывают их свои неудачи и неудачи соперников и как продолжают они искать необычные решения для обычного ореха. Несильный прямой удар водяной стрелы расколол крепкую скорлупу, а вместе с ней и ядрышко, разделив его на две идеальные половинки. Следующим выступил Коммел Фонрант. Крученые потоки ветра сдавили меж собой орех, и измельченная скорлупа упала на мои башмачки. Ветер подхватил уцелевшее ядрышко и нежно опустил его на раскрытую ладонь Ликерии, после чего красавчик Коммел сделал учтивый поклон.
Предстояло объявить победителя. Стоило мне любезным жестом попросить Коммела подойти, как Лика во всеуслышание заявила, что она не собирается есть орех, нашпикованный острыми скорлупками. Она стряхнула с рук несъедобный мусор и взволнованным голосом приказала:
– Продолжаем.
– Как вам будет угодно, – с изяществом Коммел Фонрант принял свое поражение.
Когда пришел черед Сайроса, он был спокоен и абсолютно уверен в своих силах. Сайрос расправил плечи и, вызвав игривый шар алого пламени, заключил его в темницу своих ладоней. Самое интересное стало происходить, когда он начал медленно водить пальцами. Подчиняя огонь своей воле, он изменял его форму, выравнивал огрехи, совершенствовал. Словно из мягкого воска, он лепил из огненного шара необъяснимо прекрасного зверька. После чего оживил его, наполнив изнутри белым светом. Бельчонок потянулся, вытягивая лапки и выпуская острые ослепительно белые коготки. Нежный мех его шкурки горел бело-красным огнем, ушки искрились в лучах утреннего солнца, а широкий хвост шумно пылал, роняя на ладонь дознавателя пламенные всполохи.
– Безумец, – вымолвил кто-то и сделал осторожный шаг назад, когда бельчонок резко махнув хвостом, спрыгнул к орешку.
С разными чувствами мы следили за разгрызающим скорлупу зверьком. И он справился бы с орехом, если бы я не вмешалась.
Сделав шаг ближе, я устроила его маленькой зверушке «большую поломку». Бельчонок неожиданно для всех стал терять свои очертания, в считанные секунды приобретая кровожадный вид. Вдох, и на его теле выросли страшные бугры, выдох, и его хребет рассекла продольная трещина, из которой вырвалась кровавая волна пламени и захлестнула творение Сайроса, перемешивая в бурлящем котле скрюченные лапки, сросшиеся зубки и сплющенный хвост.
Я видела перед собой лишь пламя, иллюзию которого лепила на свой лад. Действовать пришлось быстро: вспышка света, поток ломаных искр, и огненно-рыжие перья, вспыхнувшие на моем наряде – я подошла слишком близко. Пронзительный крик и я замахала руками, пытаясь стряхнуть с себя несуществующие языки пламени. В тот же миг Ориан сбил меня с ног и накрыл плащом. После осторожно взял на руки и решительным шагом направился в сторону королевской лечебницы.
Я слышала, как властные голоса за спиной сливаются в один неразличимый поток. И хотя все происходящее было окутано моей иллюзией, никому даже в голову не пришло заподозрить неладное. Не стал разоблачать меня и Сайрос, который сразу понял, что созданный им энергетический объект окружен огненными потоками, к которым он не имел никакого отношения. А пламя, которое не поддается контролю и не источает жар, попросту не существует.
К счастью Сайрос обладал ясным умом и недюжинным самообладанием. Он не только не стал чинить препятствий, но и помог мне. Он уничтожил бельчонка и признал свое поражение в соревновании.
«Возможно, позже мне хватит смелости все ему объяснить», – подумала я, продолжая усердно вводить всех в заблуждение. Я изменяла свою ауру, показывая ее бешеную активность, и даже разорвала ее в нескольких местах. Страх, боль, возбуждение, слабость и чувство жажды – сильные эмоции, которые вызывают колебания ауры. К ним не относятся с пренебрежением.
Я выглянула из-за плеча Ориана.
Глаза Сайроса сузились, а руки сами собой сжались в кулаки, обещая мне все муки ада. Недюжинное самообладание!? Ой-ой! Сотрите эти слова! Забудьте про них! Я их не говорила!
Рядом с ним с несчастным видом стояла Ликерия, которая не видела ничего кроме покрытого черной корочкой ядрышка, сиротливо лежащего на валуне в окружении обугленных скорлупок. Казалось, она была готова съесть сотню таких орехов, черных на вид и горелых на вкус, лишь бы почувствовать на своих губах сладость запретного поцелуя. Впервые испытав к ней жалость, я втянула голову в плечи, прячась на груди Ориана. Сомнения закрались ко мне в голову, разрушая уверенность в правильности своих действий, однако, я убедила себя, что все к лучшему: Ликерия не скомпрометирует себя поцелуем с Сайросом, дознавателя не вздернут на виселице, а я, наконец, получу от лекаря лошадиную дозу обезболивающего, нанесу его толстым слоем на татуировки уродливых многоножек и растворюсь в исцеляющем сне, который будет оберегать беловолосый воин после того, как уничтожит мой наряд со следами ночного приключения. Мои губы украсила счастливая улыбка, ладонь тихонько скользнула по груди Ориана, и я нежно обвила руками мощную шею, плотнее прижимаясь к горячей груди.
– Признай, я была на высоте!?
– И я тоже! – надменно-насмешливым голосом осадил меня Ориан.
– Я серьезно! – улыбнулась я и снова перевела взгляд на двух влюбленных.
– Помилуй, какие шутки!
Голос Ориана показался мне далеким и нереальным. Словно в замедленной съемке я видела, как бестолковая, безнадежно глупая, но невероятно упрямая дочь командора кладет к себе в рот обугленный орех и с наслаждением жует его. С нашего расстояния я не могла слышать то, что она говорила, да этого и не требовалось.
– «Изумительный вкус, такой насыщенный и такой яркий…» – дрогнувшим голосом прошептала я и тихо застонала.
– Ты не престаешь меня удивлять, – отозвался Ориан чуть хрипловатым голосом.
Удивлять? Нет! Я не умею удивлять. Куда мне до Ликерии?! Я видела, как нежно она касается ладони Сайроса и смотрит на него глазами, полными бесконечной ласки. Взгляд доверчивый и немного виноватый, будто она понимает, что действует вразрез здравому смыслу, но ничего не может с собой поделать. Стоя одной ногой над пропастью, разве можно противиться этим светлым чувствам?! Я видела, как теряет самообладание всегда сдержанный дознаватель, и понимала, какая буря разрастается в его душе. Сайрос не мог обмануть ожидание своей возлюбленной в тот момент, когда она больше всего нуждалась в нем. Захлестнутый волной желания, он склонился над Ликерией накрывая ее губы своими.
– Отпусти, – забыв про боль и усталость, приказала я Ориану. И тут же оказалась на земле.
Словно парализованная я смотрела, как к ним приближается БегГар Шампус, и у меня уже не было сомнений относительно судьбы Сайроса. Поняла это и Ликерия.
– Нет! – с ужасом глядя в стальные глаза своего короля.
– Нет, – с болью в голосе просила она.
– Отправляйтесь в свои покои. Вам нужен отдых, – металлическим тоном предложил Шампус и дал отмашку прислужницам. Однако Лика и не думала удаляться. Не дрогнула она и тогда, когда Сайрос сам попросил ее уйти.
– Прости, – сказала Лика, закрывая своим телом любимого, – но я не позволю тебе умереть.
Черными лентами зазмеились по телу Сайроса татуировки, причиняя ему невыносимую боль. Одна из лент окольцевала его шею, и задыхаясь, Сайрос прижал руку к горлу. Ужасно было смотреть, как его тело без видимых воздействий разрывается изнутри, как покрытая чернотой кожа лопается, и из ран разливаются струи крови, смешанные со сгустками черного тумана.
Словно штормом выброшенная на берег рыба, Ликерия билась и металась, умоляя короля пощадить Сайроса, но все было тщетно. И тогда Лика, поддавшись жгучей ненависти, решилась на то, на что не пошла бы ни одна живая душа в королевстве. Она выставила перед собой ладони, уплотняя кровь в организме Шампуса и превращая ее в камень.
– Техника, которая позволяет контролировать жидкости внутри человеческого тела, требует высокой квалификации мага. Для подобного рода практик вы еще слишком юны и можете навредить себе.
– Навредить себе… Если только это усмирит ваш гнев, – многозначительно сказала Ликерия и поспешила убраться с глаз долой.
– В темницу, – приказал Шампус, отпуская Сайроса. Дознаватель тут же рухнул на покрытую инеем траву. Сам же Шампус последовал за своей невестой, сочтя, что на этом их разговор еще не закончен.
Закрыв лицо ладонями, я тихо зарыдала, чувствуя, как неумолимо приближается миг, когда и моя никчемная жизнь песчинкой растворится в океане боли и мрака, заполонившего древний храм еще более древнего змея. В это мгновение я будто увидела свое отражение в глубине застывших змеиных глаз, услышала театральный смех девятипалого призрака, вонзающего в мой кровоточащий позвоночник свои длиннющие иглы. По спине пробежал холодок, и я как ошпаренная рванула догонять Ликериею.
– Нет! Только не я! Только не я! – словно умалишенная твердила я, несясь во весь опор по коридорам дворца. И откуда силы-то взялись после всего, что выпало-то на мою голову?!
Догнав Ликерию, я буквально втолкнула ее в свои покои и закрыла двери на засов прямо перед носами ее помощниц.
За дверью тут же послышались просьбы:
– Ваша милость, откройте…
– Будьте благоразумны…
Схватив с прикроватного столика свой молитвенник, я всучила его Ликерии.
– Двадцать… шестая… глава! Пока не прочтешь… ни слова! – задыхаясь, выпалила я.
– Спятила? – возмутилась Лика.
– Спятила! – уверенно подтвердила я и силой усадила госпожу в кресло. – Читай, а я… я попытаюсь все исправить!
– Приказом его темнейшества, откройте, – прозвучало требовательное за дверью.
Лика тяжело вздохнула и тихо вымолвила:
– Боюсь, это уже невозможно.
– А я все же попытаюсь…
Не выдержав моего взгляда, Лика опустила глаза на молитвенник и, коснувшись дрожащей рукой шершавого переплета, невнятно произнесла:
– Почему двадцать шестая? Что в ней такого? – и добавила: – Знаешь, то, что ты считаешь душеспасительным чтением, для меня просто набор малопонятных слов.
Понимая, что напрасно теряю бесценные секунды, я метнулась к шкафу и судорожно стала перебирать свои скудные пожитки в поисках… Хвала духам! Вот он. Стянув с себя платье, я зашвырнула его подальше в шкаф, дверцы которого закрыла с таким грохотом, что сама чуть не померла от испуга.
– Открывайте немедленно, иначе… – в приказном тоне потребовали прислужницы, после чего уж совсем бесцеремонно заколотили в дверь.
– Послушница Айла, мы выломаем эту дверь, если вы не откроете, – предупредил меня Ориан.
– Так что? – напомнила о себе Лика, искренне недоумевая, почему она должна читать в такой явно не располагающий к чтению момент.
– Это самая длинная глава, – ответила я, попутно распуская волосы и скрывая их за широким воротом тренировочного костюма, выделенного мне еще в первые дни моего пребывания в королевстве.
Тишина за дверью показалась мне тревожным знаком. Понимая, что время вышло, я наспех подвязалась ремнем и, глядя Ликерии прямо в глаза, строго приказала:
– Чтобы ты не увидела, чтобы не услышала, ты не произнесешь ни слова, пока не закончишь читать эту главу. Понятно тебе?
– Понятно, но…
– Ни слова!
– Да я только хотела…
– Ни единого!
Черный туман просочился сквозь щели и окутал, словно непроницаемой пленкой дверь. Мое сердце взбесилось, однако когда дверь раскололась и осыпалась щепками на мраморный пол, я встретила короля холодной улыбкой, которой Ликерия одаривала придворных дам. Да-да, вы все правильно поняли, в считанные секунды я поменяла нас местами. И щуплая, задавленная жизнью монахиня сейчас стояла перед королем в образе его невесты.
Шампус опустил руку, сворачивая магический эффект разрушительных заклинаний.
– Ваше темнейшество, я сильно провинилась перед вами и готова понести наказание… – тихим шепотом произнесла я, надеясь на милость короля, вокруг которого продолжало плавиться пространство. Не нужно было переключаться на иное зрение, чтобы увидеть потоки его черной энергии – настолько мощными они были.
Однако то, что произошло дальше, я не могла ни предвидеть, ни предупредить. Шампус в считанные секунды сократил между нами расстояние и, отнимая надежду на чудо, прижал меня к холодной стене. Он окружил меня сплошной черной субстанцией, которая при каждом вдохе проникала в мои легкие, вынуждая с каждым новым выдохом отдавать ему свою энергию. Я дернулась в бессмысленной попытке обрести свободу, и тут же его холодная рука легла и сдавила горячее горло, заставляя запрокинуть голову. Я даже не поняла, когда его губы завладели моими, просто почувствовала, как напрягается все мое тело в попытке сделать спасительный вдох.
Он пил меня, словно целебную воду.
Он поглощал тепло моего тела, принуждая к смирению – грудь сдавило неприятное ощущение, в ушах нарастал гул, сбивая мысли с толку.
Украшенное золоченым декором кресло, резной стол, корзинка с нежными бутонами роз стали медленно терять свои очертания. А я неумолимо теряла нить, связывающую меня с реальностью. Я не помнила, как сюда попала и уже не понимала, за что меня наказывают. Одно я знала наверняка – я любыми правдами и неправдами должна удержать свою иллюзию. Вся моя воля была направлена на то, чтобы не потерять сознание и в то же время остановить, прекратить эту муку. И когда мне показалось, что я уже полностью поглощена, иссушена, словно мумия, я вдруг задержала дыхание. Я словно нырнула в себя и увидела последние капли, последние крохи угасающей радужной энергии. Но не это поразило меня, а то, что вокруг меня, вокруг всех нас витало немыслимое количество эфира. Вот только доступ к нему был перекрыт таким же немыслимым количеством заклинаний.
Признаться, я плохо помню, что было дальше. Помню, как протянула руку к источнику вечной энергии и осторожно коснувшись ее волшебных нитей, почувствовала их тепло и сказочную ласку. Помню, как вытаскивала их из плена – как тянула их на себя, раскаленными краями прожигая одно заклинание за другим. Помню, как наполнялась каждая клеточка моего тела дивной живительной субстанцией. А еще я помню выдох, с которым, приспосабливаясь, отдала БегГару Шампусу свой эфир.
И еще…
Я помню запах… запах роз.
Глава 17
Я медленно открыла глаза. Секунды складывались в минуты и таяли в бесконечном потоке времени, а я молча лежала в темноте, стараясь различить в ней хоть что-нибудь… Так странно. Совсем недавно я видела мир, который словно цветок расцвел в волшебном свете эфира, тёплом, как мамины ладони, и родном, как мамина улыбка. Но мир такой близкий и такой понятный исчез, оставив меня совсем одну. Воображение нарисовало, будто я нахожусь глубоко-глубоко под землей, никому не нужная и всеми забытая. Признаться, это чувство как отзвучавший аккорд, какое-то время давало ощущение того, что мелодия еще жива, но с каждым ударом сердца, с каждым движением секундной стрелки, ее последние ноты становились все тише, а истончившись – и вовсе умирали, неотступно погружая меня в темную реку тишины.
Губы сами по себе растянулись в улыбке, и меня озарило – я счастлива! Почти… Больше не нужно выживать, прятать себя за маской послушницы, притворяться. Меня, наконец, оставили в покое. Больше не будет боли, тревог и волнений. Ничего этого уже не будет…
«Но что тогда будет?» – забеспокоился внутренний голос. – «Пустота?…»
«Свобода. Свобода, невесомая и живая, как аромат свежесрезанных роз, который я блаженно вдыхаю лежа в своей могиле».
И тут же мое сознание пронзила ясная мысль:
«Розы не растут под землей!.. Этот запах… Он настоящий! А это значит…»
Поняв, что я все еще жива, я собралась было застонать, как вдруг дверь распахнулась, ослепив меня потоком яркого света. Тишину пронзили нетерпеливые шаги и подобно порыву ветра, в мои покои влетела нежданная гостья, которая тут же была остановлена моим недремлющим воином. Я узнала ее сразу же, стоило услышать порывистое:
– Да как ты смеешь? – и после небольшой паузы: – Все вы! Все это время держать меня в полном неведении?!
Будучи не в силах противостоять Ликерии я решила и дальше изображать спящую красавицу, позволив Ориану действовать на свое усмотрение.
Слушая их диалог, я вообразила Ликерию сложной лошадью, которая, не задумываясь, била словами всех, кто мешал ее планам и становился причиной ее плохого настроения. В свою очередь Ориан виделся опытным наездником, который на эмоциональные выпады собеседницы отвечал тихим, монотонным голосом, но за монотонностью крылись уверенность и сила, которые ясно давали понять, что он держит ситуацию под контролем. Однако не зря же я окрестила Лику «сложной лошадью». Уж если она вбила себе в голову что сейчас тот самый момент, когда необходимо расставить все точки над «и», препятствовать ей было бесполезно.
– Что-о? – перешла на крик Ликерия. – О какой заботе ты говоришь? Вы скрыли от меня кто она! Она опасна! Да ей самое место на кост…
Ориан не дал ей закончить фразу. Я не слышала, что он отвечал, но Лике это явно не нравилось.
– Вливай эту чушь в уши другим! – не в силах сдержать бьющую через край обиду и злость, продолжала кричать Лика.
Притворяться дальше спящей было бессмысленно. Я открыла глаза, подняла голову, и тут же ее пронзила внезапная боль. Чувство было такое, что внутри нее разлился расплавленный свинец. Нащупав на затылке шишак размером с куриное яйцо, я тихо застонала. Вот тут-то вопросы появились у меня, и как только Ликерия вошла в мою спальню в сопровождении Ориана и его вездесущих «букашек», несущих собой эффект легкой подсветки, я потребовала ответа:
– Что, черт возьми, произошло?
Ориан жестом показал, что право говорить оставляет за дамой. Хмыкнув, Ликерия проследовала к моей кровати и, пронзив меня взглядом, заявила:
– Я смогу тебя простить, если организуешь мне встречу с Сайросом.
– Мне твое прощение как покойнику весна.
Ликерия недовольно поджала губы. Повисло молчание. Если кого-то оно и тяготило, то не меня. Ориан обошел кровать с другой стороны, и помог мне приподняться, после чего протянул руку и аккуратно коснулся ладонью ушибленного места. Почувствовав тепло, исходящее от его ладони, я несколько напряглась, однако продолжила сидеть неподвижно, понимая, что любое сопротивление вызовет боль.
– Что ты делаешь?
– Прогреваю. Это поможет снять отек.
– Еще бы узнать, откуда он взялся?
– Что ты помнишь? – прозвучал встречный вопрос.
– Поцелуй.
Ухмыльнувшись, Лика заложила руки в карманы, отчего ее плечи подались вперед, и принялась мерить комнату шагами. Светлячки нежным светом окутали ее сутулую фигуру, облаченную в простой и удобный жакет из темного бархата. Вид у нее, надо сказать, был совсем не королевский: застегнутый на все пуговицы ворот, широкие манжеты с отворотом, темные штаны из той же ткани, что и жакет. Завершали брючный ансамбль высокие сапоги из лакированной кожи. И никаких там драгоценностей, вышивок золотом и кружев. Камеристке Велории так и не удалось придать ей царственный вид, а Мэдок так и не смог подготовить ее к будущей роли королевы. Ликерия упорно продолжала выставлять напоказ свое нежелание становиться частью королевской семьи.
– После вашего поцелуя король ушел, оставив тебя на попечение прислужниц, – начала Ликерия, видимо решив скорее покончить с объяснениями и перейти к теме, которая беспокоила ее больше всего. – Но это даже к лучшему, потому что на тебя вдруг нахлынуло чувство блаженной радости. По-видимому оно-то и развязало тебе язык. Пошатываясь как во хмелю, ты задвинула нам тираду про мир, который ужасно к тебе несправедлив, а затем, желая восстановить равновесие, отправила девушек блуждать в лабиринте дворцовых стен в поисках насекомых. Кажется, ты еще грозила отрезать несчастным уши, если они вернуться с пустыми руками…
– Зачем мне их уши? – спросила я, уже ничего не понимая.
– Поначалу я тоже подумала, что ты умом тронулась. Но сейчас я вижу, насколько это было умно! Прислужницы, которые не спускали с меня глаз, больше меня не контролируют! Впервые с момента приезда в этот чертов замок меня оставили в покое!
Ликерия продемонстрировала счастливую улыбку.
– Рада за тебя, но я так и не услышала, откуда взялась эта проклятая шишка на моей голове?
– Тут такое дело… – замялась Ликерия, но тут же ее глаза сверкнули нетерпением и она уверенным голосом продолжила. – Когда ты избавилась от помощниц, ты переключилась на нас с Орианом. Слово за слово, и ты кинулась распахивать окна. Когда мы поняли, что ты задумала, пришлось действовать решительно… Ты не оставила нам выбора!
– И что же вас так напугало?
– Как что? Поцелуй короля должен был поглотить твои жизненные силы, оставить боль в теле и пустоту в душе…
– А твоя аура яркая и полностью обволакивает твое тело, – невозмутимым голосом сказал Ориан.
– С этим мы уже разбирались. Дальше… – потребовала я.
– Неужели ты до сих пор не поняла? – Ликерия подлетела и схватила меня за грудки:
– Ты не дала себя опустошить! Как такое возможно?
– Да откуда я знаю, – я наморщилась от боли, прострелившей затылок.
– С моей точки зрения и с точки зрения здравого смысла – подобное невозможно, – осторожно вызволив меня из захвата Ликерии, сообщил Ориан.
– Невозможно! – подтвердила Ликерия. – Ты должна была лишиться жизненных сил, но этого не произошло. Наоборот! Ты вознамерилась доказать всем, будто твоих сил хватит чтобы оживить легенду и поднять в небо «черного дракона», – зловещим голосом закончила Лика, и не дав мне оправиться от шока, выпалила:
– Собирайся скорее, мы идем к Сайросу.
– Нет.
– Что, прости?
– Я не стану потворствовать твоим безрассудным желаниям… Целовать Сайроса на глазах у половины двора! О чем ты только думала?!
– Ты ничего не понимаешь! Я думала, это наш последний поцелуй! Королева совсем слаба. Не сегодня, так завтра ее жизнь оборвется, я взойду на трон, а вы покинете дворец… Так я думала. Откуда мне было знать, что все совсем не так?! – голос Ликерии сорвался, и она потупила взгляд, желая скрыть проступившие на глаза слезы.
– Я просила тебя отказаться от чувств. Но ты решила по-своему. Тебе и отвечать, – спокойно сказала я.
– Отказаться… – в ужасе прошептала Ликерия, отступая в темноту. Устремив на меня неподвижный взгляд, она обхватила плечи руками так, словно ей было очень холодно.
Смотреть в черные как сама бездна глаза, в которых медленно угасал свет надежды, было невыносимо, и я отвернулась. Что бы не произошло дальше, я решила твердо стоять на своем. Истошные крики и мольбы о помощи, реки слез и даже угрозы все выложить королю, не заставят меня передумать. Рисковать своей жизнью ради дознавателя, я не стану! Это не чертов роман, где главная героиня, попав в неистовый шторм, размалывающий в щепки суда, осмелившиеся бросить вызов стихии, непременно выходит сухой из воды.
– Отказаться, – повторила Ликерия, и запрокинув голову, тихо рассмеялась. Отсмеявшись, она продолжила меня удивлять: – Мне жаль тебя, Айла. Ты очень, очень несчастный человек.
– Поясни, – потребовала я.
– Умереть, так и не познав любви – это ужасно…
– По-твоему умереть во благо чужой любви – это прекрасно?
– Пойми, мне жизненно необходимо просто увидеть его. Мне никак без него. Я не справлюсь если он… если с ним… И тогда весь ваш замысел полетит в тартарары. Потому что мне не нужна такая жизнь. Жизнь, в которой не будет моего Сайроса! – это были не слова, это был крик израненного сердца.
«Неееет, Ликерия не успокоится, пока не вызволит любимого. Ведь только находясь в родных объятиях, она сможет избавиться от ощущения холода, которое поселилось в ее душе. Она не успокоится», – поняла я.
– Я подумаю над этим, – пообещала я, и тут же добавила: – Но я ничего не обещаю. А сейчас я хотела бы помолиться. В тишине и в темноте.
Ориан устало поднялся, потушил свою интимную подсветку и вышел. Ликерия уходить не хотела. Желая показать ей, что не шутила, я откинула одеяло. Ноги коснулись мягкого ворса ковра. Оправив сорочку, я нарочито медленно встала на колени и сложила руки в молитвенном жесте.
– И я с тобой. Мне ведь тоже есть за кого молиться, – Лика присела рядом, в точности повторив мою позу, и устремила на меня задумчивый взгляд: – Что мне говорить?
– У меня нет для тебя слов… – мрачно отозвалась я, все больше сомневаясь, ну какая из нее королева?! Тогда почему выбор Шампуса пал именно на Ликерию? Чем она лучше меня или любой другой дочери лариусских земель?
Ответа у меня не было. Пока…
