Текст книги "Спасения не будет (СИ)"

Автор книги: Рина Белая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)

Глава 20

На несколько дней все во дворце точно вымерли. Никто не зажигал света, не разговаривал и не покидал своих комнат. Все ждали окончания третьего и последнего дня тишины.

Претерпел изменения и сам дворец. Магические шары исчезли из рук каменных дев, а сами статуи занавесили тканью – такой невесомой, что она раздувалась даже от малейшего ветерка, и тогда казалось, будто каменная дева заперта внутри огромного кокона. Всюду жглись благовония, и поток ароматов туманом стелился по двору. Высокие своды залов мерцали дрожащим светом алмазных струн. Полусонно покачиваясь в воздухе, они напевали мистически нежную, невероятно печальную песнь потери, роняя свои алмазные «слезы» и незримо истончаясь. С последней упавшей на рассвете «слезой» прощальная песнь стихла и жители дворца, облачившись в кипенно-белые одеяния, собрались во внутреннем дворе к началу обряда погребения.

В это время я по просьбе Мели спешила в покои Ликерии.

Уже на подходе, сквозь неплотно закрытые двери я услышала снисходительно-сдержанный голос Мэдока.

– …это мероприятие обязательно к посещению.

– Какой зануда! – буркнула Лика и поинтересовалась с присущей ей «деликатностью»:

– Мэдок, вам так не терпится услужить королю, что вы ошибочно считаете, будто вправе указывать, что мне делать! Вам не кажется, что жестоко заставлять меня присутствовать на погребении?

– Все жители дворца, от господ до прислуги обязаны явиться на погребение и проводить пресветлую в последний путь.

– Не плохо бы и вам всем последовать за ней.

Я рывком открыла дверь.

– Какой убогий вид, – обласкала меня Ликерия. Облаченная лишь в ночную рубаху, она сидела в кресле и лениво поглаживала острие своего меча, выкованного из метеоритного железа.

Я ответила на приветствие законоведа, подошла к прислужницам и, схватив аккуратно приготовленный наряд, с суровым выражением лица швырнула его будущей королеве:

– Одевайся.

– И ты туда же, – с раздражением сказала Лика.

– Лика, ты поступаешь крайне неосмотрительно, – спокойно сказала я и позволила себе напомнить зарвавшейся девчонке, что расплачиваться за эту выходку она будет своей энергией.

– Все еще хочешь подарить королю свой поцелуй?

– Ненавижу, – заворчала Лика и, сверкнув черными глазищами, задергала левой ногой.

– Оденьте ее, – скомандовала я прислужницам. – И побыстрее.

Я заколола алый бутон в красиво уложенные волосы, накинула ей на плечи белоснежное меховое манто, и легко коснувшись ее руки, шепнула:

– Будь благоразумна. Нам ведь не нужны проблемы?

Ликерия склонила голову, показывая, что все поняла.

– Не стоит заставлять монарха ждать, – сказала я, пропуская госпожу вперед.

Среди кипенно-белых нарядов, лишь я и БегГар Шампус остались верны темному цвету. И если мне отступить от вековой традиции без риска для себя позволила религия, то на стороне короля были могущество и власть. Двойственные чувства овладели мной: с одной стороны я понимала, что именно черный цвет вероломно выдергивал меня из белой массы и ставил на одну ступень с БегГаром Шампусом, с другой он словно наделял меня тайной властью, ставшей отражением греха и мистической ночи.

Озадаченная своими мыслями, я присела в реверансе гораздо позже остальных. Тиски многочисленных взглядов сомкнулись на мне. Что ж, я и не надеялась избежать повышенного внимания, но чтобы так… И я продолжила стоять, втянув голову в плечи и не отрывая глаз от пола.

– Вы слишком истощены, – сказал БегГар Шампус, и я подняла голову, встречая металлический взгляд короля. – Сегодня вечером я жду вас у себя.

Не дожидаясь ответа, монарх отвернулся и дал команду выдвигаться.

Возглавили процессию крепкие мужчины, в числе которых был и кузнец, который пожаловал меч Ликерии. Я едва его узнала в белой рубахе, гладко выбритого и с чистым лицом. Мужчины вынесли прозрачный гроб. Напевая молитвы, молодые женщины, лица которых были скрыты под строгими масками, а запястья обмотаны белыми, как туман лентами, легко и величаво несли широкие чаши, бросая под ноги идущей процессии белые лепестки роз и красные специи. За ними следовал монарх вместе с кровными родственниками почившей королевы. Далее мы с Ликерией, а за нами все остальные. Завершали процессию королевские кони в сопровождении слуг. Мы миновали главные ворота, чинным шагом прошли мост и ступили на чернеющий камень горного хребта. Несколько часов я переставляла деревянные ноги, мечтая свалиться прямо тут на тропе, закрыть глаза и тихо умереть. Спины господ в дорогих одеяниях сменились спинами слуг и лошадиными задницами. Фыркнув, одна из кобыл махнула хвостом прямо перед моим носом. Я пошатнулась, и вдруг, словно из воздуха нарисовалась передо мной Мелитина, успевшая подхватить меня под руку. Когда мы входили в мрачную и жутко холодную пещеру, я еле держалась на ногах.

Вспыхнули чаши из-под лепестков, наполненные горючей жидкостью и бесчисленное множество гробов тут же отразили своими гранеными боками огненные всполохи. Опоры, вросшие в черный камень, были еле различимы, и установленные на них гробы казались парящими в воздухе шкатулками со спящими внутри девами. Ужасающе прекрасное зрелище. Неужели и мне предстоит взлететь под самый свод пещеры и закончить свой путь здесь, в оковах холодного хрусталя? Это немыслимо, пять с половиной сотен гробов! Да в моей деревне девиц незамужнего возраста и десятка не наберется!

После церемонии у меня уже не было времени отдохнуть.

Вечер наступил слишком быстро. Я неспешно преодолевала ступени витой лестницы, бездумно наблюдая за своей тенью, которая то удлинялась, то укорачивалась, то снова удлинялась. И все бы ничего, но лестница, которая казалась бесконечной, кончилась слишком быстро, и я оказалась совершенно не готовой к встречи.

– Послушница Айла, вам плохо?

– Мели, мне очень страшно, – честно призналась я.

Открывая передо мной дверь, Мели поклонилась и осталась за дверью.

Напрочь лишенные какого бы то ни было величия, королевские покои представляли собой восьмигранную комнату, больше напоминающую мастерскую мага-коллекционера. Полы из мраморных плит, множество ниш в стенах с различными реликвиями, мистическими амулетами и артефактами, окутанными тайной своего происхождения. Взгляд зацепился за крупные камни кроваво-красного цвета. Эти камни обладали невероятной магией, они поглощали темную энергию и блокировали негативное воздействие ауры смерти. И самый крупный размером с кулак был закреплен в королевском скипетре, с которым БегГар Шампус практически никогда не расставался.

«Наверно, владея столь могущественной силой, непросто мириться с неминуемой смертью, которую несешь в мир живых», – подумала я.

Большую часть стола занимали бумаги, придавленные плетеной корзинкой, в какой обычно держат змей. Мне даже послышался странный звук, похожий на… шипение?

В широком проеме, выходящем на смотровую площадку, показался БегГар Шампус. Он остановился возле стола и положил руку поверх плетеной корзины.

– Сколько…? – голос холодный как сталь.

Первым порывом было спросить «о чем он», но я сдержалась. Ответ на этот вопрос был очевиден.

– Шесть покушений, вместе с тем, когда пострадал воин света, – ответила я, не желая казаться девушкой, которая медленно соображает.

– С чем это связано, по-твоему?

В страхе неубедительно соврать, я отрицательно мотнула головой.

– Змеерогий, – удивил меня монарх. – И это легко проверить. Подойди.

Он смахнул плетеную крышку и достал из корзины черную змею. Она то обвивалась вокруг руки монарха, то свисала сосулькой, точно хотела вернуться обратно в корзину.

– Не о такой смерти я мечтала… – я не узнала свой голос.

– Подойди ближе. Змея для тебя не опасна.

В голове забарабанило. Я стянула с головы платок и, сжав его в трясущихся руках, отступила.

– Я боюсь змей, – еще шаг назад.

– Кто ты, послушница Айла?

– Я не знаю. Я вас не понимаю! – я судорожно замотала головой. – В монастыре не было змей.

Шампус скинул змею с руки обратно в корзину. Я медленно попятилась к выходу, но была тут же схвачена.

Оказавшись в опасной близости от змеи, я зачарованно глядела в ее черные кабошоны глаз. Очнулась, только когда моя ладонь легла на змеиный хвост. Шампус стоял за моей спиной и держал меня крепко, не позволяя одернуть руку.

Крик полный ужаса сорвался с моих губ.

Я зажмурилась, превратившись в сплошной комок нервов. Но укуса не последовало. Змея вела себя очень странно. Маленькая черная тварь обвивалась вокруг моего запястья, поднимаясь все выше, пока не была схвачена мужской рукой и сброшена обратно.

– Она здесь недавно, несколько часов, – раздалось над ухом. – В отличие от гадов, заполонивших дворец, она обладает чрезвычайно мощным ядом. И противоядия нет. Смерть от укуса неизбежна.

Охнув, я осела на пол не в силах больше выносить эту жестокую реальность.

– Вы сказали, змея не опасна!

– Я сказал, для тебя неопасна. Смертельно ядовитая змея тебя не тронула, а гады, яд которых не столь токсичен, так и норовят тебя укусить. Ты нужна Змеерогому… сомнений нет. Но зачем?

Шампус склонился надо мной и, держа меня за подбородок, заставил смотреть ему в глаза. Его взгляд словно прожигал мою защитную оболочку, обнажал мою душу, заставляя испытывать сильнейшее чувство беспомощности. Под его пальцами пылала нежная кожа, было больно, но я даже не попыталась вырваться.

– Рассказывай, во что ты влипла, глупая монахиня? – приказал Шампус, отпуская меня.

Король опустился в глубокое кожаное кресло, я же осталась сидеть в его ногах. Рядом валялся платок.

– Я думала, я знаю ваших богов. Но за четыре года, что я провела в монастыре, я даже не слышала про Змеерогого, и тем более не знаю, зачем я ему нужна…

Темная оболочка сгустилась вокруг тела монарха. Разоблачил ложь? Или недоволен ответом?

Я закрыла глаза, качая головой. Сознание затягивал вязкий туман, и не желая доводить ситуацию до критического предела, я решила прибегнуть к верному способу самосохранения, и лишилась чувств…

– Симпатичный у тебя перстенек, – раздался знакомый голос.

Ликерия сидела на кровати и держала мое запястье, поворачивая его то одним боком, то другим. Ее черные глаза сверлили мое новое украшение.

– Ну, и где ты отхватила такой артефакт? – Ликерия, наконец, оставила мою руку в покое, и я смогла рассмотреть необычайно красивый перстень со смарагдом насыщенного зеленого цвета в оправе из черного золота.

– Послушница Айла, у вас такие глаза, которым подходят любые драгоценные камни, – защебетала Мели, запаривая мне любимый чай. – Серые глаза обладают редкой способностью вбирать в себя искорки самоцветов.

– Это не просто красивый камень. Это еще и артефакт! – резковато напомнила Лика и моя прислужница согласно кивнула.

Хмурому настроению Ликерии я легко нашла объяснение. Сайрос в заточении и мы пока ни на шаг не продвинулись в этом вопросе. Со смертью королевы Ликерию лишили прав и свобод – она больше не могла покидать пределы дворца и наслаждаться скачками. Но самое ужасное, я заставила ее подчиняться правилам! А быть хорошей девочкой озорная и заводная Ликерия, обладающая редким талантом притягивать неприятности, попросту не умела.

– Чай готов.

Я пригубила горячий напиток и, пытливо взглянув на свой перстень, спросила:

– Так что за артефакт, объяснит мне кто-нибудь или нет?

– Отпугивает змей и прочих ползучих тварей, – сказала Лика.

– Он их не просто отпугивает, он их убивает, – Мелитина распахнула окно и повернулась ко мне. На устах ее сияла загадочная улыбка. – Это подарок нашего короля.

Я подавилась чаем.

– И как это понимать? – округлила глаза Ликерия.

– Ты ревнуешь? – усмехнулась я.

– Ревную? Нет.

– Хорошо, потому что артефакт, который поможет мне забыть холод змеиного тела, я приму с благодарностью.

Глава 21

Я постаралась как можно больше узнать о месте заточения Сайроса, но ориентир «где-то под землей» – не самый точный для начала поисков. Оставалось ждать.

Как это ни странно, но мы подружились с Ликерией, с этой несдержанной девчонкой, которая больше напоминала мальчишку: короткая стрижка, выраженная мускулатура, небольшая грудь и плечи более широкие, чем бедра – внешность на любителя. Я слишком поздно поняла, что ее красота крылась в силе характера. Лика знала, что ей нужно и упрямо шла к своей цели. Ее уверенность и любовь к жизни восхищали меня.

«Наверное, такие женщины и нужны королю», – думала я, шагая по коридорам лечебницы.

Я просмотрела почти все комнаты, прежде чем нашла нашего больного в обществе Ликерии, которая хрустела имбирным печеньем. От резкого, ароматного запаха у меня потекли слюнки.

– Присаживайся, – улыбнулась Лика и легким движением руки смахнула крошки с пледа.

Едва окинув взглядом мурлыкающую от удовольствия Лику со взъерошенными волосами и крошками печенья на губах, я поняла, что она пытается разбудить аппетит у больного. Однако, судя по нетронутому бульону, к еде Ориан остался равнодушен.

– Как ты? – спросила я, присаживаясь на кровать и принимая протянутую Ликерией печеньку. – М-м-м. Вкусненько!

Зеленый, словно его мучала сильная тошнота, Ориан болезненно поморщился. Я спрятала печенье в карман и отряхнула руки:

– Гадость какая-то, даже не смей пробовать.

Лика поперхнулась, а Ориан засмеялся, но тут же его схватил спазм и, стиснув зубы, он уткнулся лицом в подушку.

– Ему уже лучше. Жар спал и желудок больше не выворачивает, но он все равно отказывается есть, – пояснила Лика на мой обеспокоенный взгляд. Покрутив в руках покусанную печеньку, она тоже положила ее в карман.

– И это ты называешь «лучше»?

– Уж поверь. Я навещаю его каждый день, – улыбнулась Лика, помогая больному перевернуться.

Я почувствовала укор совести и тоже засуетилась, поправляя подушки и плед.

– Придвинься ближе, – вдруг попросил Ориан, протягивая ко мне руку. – На поясе следящее заклинание. Уберу.

– Нет-нет, – Лика схватила меня за плечи и повела к выходу. – Тебе нельзя обращаться к магии, иначе вновь откроется кровотечение. Отдыхай, мы зайдем позже, – сказала она и, прихватив с собой еще печенья, захлопнула дверь. Кто же мог подумать, что это «позже» наступит гораздо раньше, чем мы думали…

Мы гуляли по каменным дорожкам вечно цветущего розария, наслаждаясь прекрасной погодой, садом и ароматом цветущих роз. Как же хорошо без всех этих заклинаний, развеивающих запах. Просто чудесно!

– Дата свадьбы назначена, – словно невзначай обронила Ликерия.

– Да… – вмиг помрачнела я. У монарха не было причин медлить. Гости собраны, наряды пошиты, а украшения только и ждут своего часа, чтобы поразить всех мистическим блеском и удивительной красотой.

– Ты знаешь… я всегда мечтала увидеть столицу Себрийской империи. Слышала, почту там разносят призраки-почтальоны, а дремы (люди, не наделенные магией) живут в обособленных общинах? – защебетала вдруг Ликерия.

«Хотела бы я рассказать тебе правду, что тоже там не была, и знать ничего не знаю… – подумала я. – Но нет».

– Я жила в поместье моих родителей в городе Эпирии – это север империи. У меня были проблемы со здоровьем, и я почти никогда не покидала поместье. Так что… детство мое прошло тихо и в четырех стенах. Из воспоминаний – книги, да корзинки с пряжей, вот, пожалуй, и все. Скука.

– А я исколесила Лариусское королевство вдоль и поперек. Мой отец был вечно занят делами, и я болталась рядом, словно ножны на поясе… – ее лицо вмиг стало печальным. Оставив мягкий след на рыхлой земле, Лика сорвала желтый бутон и стала бессознательно перебирать в пальцах его лепестки. – Какая она, твоя мама?

Я несколько растерялась, но понимая, что Ликерия с замиранием сердца ждет мой рассказ, сказала ей правду:

– Мама опекала меня. Она считала, что я хрупкая и нежная как фарфоровая кукла. Я росла в любви и заботе, ошибочно полагая, что мир за стенами столь же ласков, как мамины руки. Все оказалось совсем не так…

– Счастливая ты, – с завистью в голосе сказала Ликерия и кивком головы указала на скамью, предлагая присесть.

– А я совсем не помню свою маму. Я ничего не помню и если бы не портрет Ноэми в кабинете отца… – Ликерия положила руки себе на колени и до белых костяшек сжала пальцы: – Она ушла из жизни, когда я была маленькой…

– У тебя возникало желание уйти вслед за ней?

Ликерия устремила взгляд на танцующую над цветком бабочку.

– Скоро уйду.

– Откуда эти ужасные мысли? – с упреком в голосе поинтересовалась я.

– Как-то ночью я подслушала разговор отца с одним очень странным магом. Они до рассвета листали родословную нашего рода, и вдруг отец сказал, что уже отчаялся найти того, кто способен снять проклятие.

– Какое проклятие?

– Никогда бы не подумала, что стану обсуждать это с тобой, но… – Ликерия сделала глубокий вдох, собираясь с мыслями, и начала свой рассказ…

– Род Ридхестов берет свое начало со времен объединения лариусских земель и признания их единым королевством. Мои предки были отменными воинами, они свято хранили честь рода и трудились на его благо. Но однажды древнейший и почитаемый род стал истончаться, словно ручей, и сегодня он напоминает узкий проток, который вот-вот исчезнет. Все дело в том, что женщины нашего рода не могут перешагнуть отметку в тридцать лет. А началось все это с моей прабабки. Молодая была, гордым взглядом на мир смотрела – маг земли, каких поискать. Многие маги к ее ногам припадали, а она все нос воротила. Свое дело открыла, напарника толкового в помощники взяла. И вот однажды пришел ей заказ на огненную ягоду, а такая у нас лишь в «спящем» лесу растет. Жители окрестных деревень в лес тот без особой нужды не совались. А уж если пришлось, ходили группами и только в светлое время, вели себя тихо, рта почем зря не раскрывали. Поговаривали, что жил в том лесу настолько сильный медиум, что сами духи перед ним скалы раздвигали, из ледяного ручья поили, и камелек ему разжигали. Прабабка моя не из трусливых была – напарника под мышку и в лес. Несколько дней бродили они по лесу, да только впустую все. Замерзшие, усталые, они разожгли костер, и стали греть себя песней…

Ликерия вдруг замолчала, направив невидящий взгляд на яркое, залитое светом зимнего солнца, покрывало роз.

– Что было дальше? – не выдержала я.

– А дальше – больше! Явился к ним на поляну тот самый медиум и наказал, да так, что помощник скончался там же на месте, а вот сильная кровь древнего рода позволила прабабке выжить и даже вернуться домой.

– Она понесла?

– Нет, медиум не тронул ее тело… Он сделал невозможное. Он разорвал ее энергетическую связь с землей – прабабка больше не слышала ритмы земли, и не могла взывать к ее силе. Но зато ей стала подвластна водная стихия. Вот такая вот аномалия.

Помолчав мгновение, я растянула губы в улыбке и, не больно хлопнув Лику по плечу, весело рассмеялась.

– Ну, ты даешь! Развела как ребенка! А ведь я едва тебе не поверила!

– Ты видишь во мне универсум мага воды, так?

– Так, – я все еще улыбалась.

– Глаза закрой.

– Это еще зачем?

Лика фыркнула, и я зажмурилась.

– Что ты чувствуешь?

И я прислушалась к ее силе… грубой, жесткой, сухой, словно дно каньона, и никакого намека на нежную и изменчивую магию воды.

Я разомкнула ресницы и посмотрела в черные как угли глаза. Лика призвала росу, создавая на ладони водяной пульсар. Она пошевелила пальцами, останавливая вращение, и продолжила держать воду в форме шара, но уже статичного. Вода не была текучей, она стала совсем другой – мертвой и недвижимой, словно драгоценный камень!

– Нравится? – с вызовом сказала она.

– Но это невозможно! – прошептала я, протягивая руку и касаясь водяного шара – гладкого и твердого, как аквамарин.

Шар в ее ладони, не тронув нас, взорвался ледяными брызгами. Ликерия пожала плечами и продолжила:

– С тех пор все девочки в нашем роду рождаются магами воды. Но это не самое страшное. Ужасно то, что моя прабабка утонула в реке. Ее сестер постигла та же участь. Моя бабка упала в колодец и захлебнулась. Моя мама и ее сестра… – Ликерия закусила губу, не в силах продолжать, да оно и не нужно было. Я и без слов все поняла… Их гибель связана с водой.

– Проблема не в нашем универсуме или вернее не только в нем.

– В чем тогда?

– Эту тайну прабабка унесла с собой в могилу, – Лика отвернулась, показывая, что разговор окончен. Она и так рассказала слишком много.

– Сколько тебе лет?

– Двадцать девять будет… – одними губами прошептала она.

– Сайрос?

– В курсе всего…

Повисло молчание, которое оборвала Ликерия.

– Два уродца, которым судьбой предначертано умереть, полюбили друг друга. Забавно, да? – сказала Лика, едва сдерживая слезы.

Забавно? Она в любой момент в горшке с водой утонет, а он не знает, когда его универсум разорвется от избытка огненной энергии!? Очень забавно! Прям обхохочешься!..

– Все хорошо, правда, – выдохнула Лика и ободряюще сжала мою ладонь.

– И после всего, что ты на меня обрушила, ты говоришь, что все хорошо? Хорошо?!

Меня накрыло… Я вырвала руку и поспешила уйти из сада. Я бежала навстречу своим мыслям, боясь передумать и отступить.

Тихий стук в дверь. Короткое «входи». Легкий поклон и голос недрогнувший в своей просьбе:

– Я хочу покинуть дворец.

– Вы вольны оставить нас в любое время, – БегГар даже не посмотрел в мою сторону. Так и продолжил выводить неизвестные мне глифы на белом листе бумаги. Наконец, он поднял голову. – Это все?

– Н-нет, – понимая, что мои слова королю не понравятся, я закрыла глаза и выпалила: – Разрешите забрать Сайроса. Он хороший порядочный маг, и он ничем не нарушил закон. За свою дерзость он заплатил сполна. Отпустите его, позвольте ему уйти со мной. Проявите милосердие, прошу вас.

– Возможно, я отдам тебе мага… если ты прояснишь мне… – БегГар подул на страницу, ожидая пока высохнут чернила, закрыл книгу и испытующе посмотрел на меня.

«Грани черной магии» – прочла я на кожаном корешке, инкрустированном медью.

– Как ты разрушила во мне то, что было нерушимо долгие сотни лет. Как слабая телом и духом магичка смогла пробудить во мне… интерес?

Я открыла рот и тут же его закрыла. Полагаю ответ «я не знаю» короля не устроит. Выглядела я растерянно, Шампус пугал меня, а его темное энергетическое поле оплавляло разум и путало мысли. Я отчаянно сопротивлялась, не желая позволять его черной магии касаться себя.

– Я могла бы сказать «потому, что моя душа наполнена верой»… Но это не так. В ней давно поселился страх и ожидание чего-то ужасного, с чем я не смогу справится. К сожалению, большего я сказать не могу. Моя душа не ларец, который может открыть каждый, кто воспылал к ней интересом.

– Достойный ответ.

– Значит ли это, что Сайрос свободен и может отбыть вместе со мной?

– У меня нет причин отказывать тебе в просьбе.

И на этот раз я не стала рассыпаться в благодарностях. Я посмотрела прямо в стальные глаза Шампусу и, не выпуская из головы уродливые татуировки на теле дознавателя, осторожно спросила:

– Свободен из-под стражи и свободен от вашего влияния?

Король смотрел на меня проницательно и строго, и чуть сдерживая улыбку, указал на дверь.

– Иди.

– Благодарю вас, – лицо засияло счастьем и, забыв про усталость, я побежала собирать свои пожитки. Мои сборы, прощание, отъезд – все должно выглядеть правдоподобно. К тому же оставался еще один важный вопрос – любимец Ликерии. Конь с глазами, выжженными магией, жеребец с фатальным недостатком лучшей породы современного мира – в холке Бурый превышал своих сородичей на целую ладонь. Кажется глупостью, но будучи на гребне эмоциональной волны, я решила «забрать с собой» и этого дефектного монстра с убийственно сложным характером.

Когда дверь закрылась, Шампус сложил пальцы замком, испытывая легкое сожаление. Единственными кто оставался для него недосягаемыми, были монахини – служение всевидящим давало им, своего рода, иммунитет. Монахини не могли стать донором жизненной энергии для короля. Их защищал закон.

– Жаль я не смогу увидеть этого птенца оперившимся.

– Не мерь все законами и не приставай к одиноким девушкам на набережной… – пошутила я, прощаясь с Сайросом.

Ориану вручила одежду и трость со словами:

– Одевайся, мы уезжаем.

– Значит ли это…

Я кивнула. На большее меня уже не хватило.

– Оставь нас, – попросил Ориан молодого лекаря.

Из окна было видно, что слуги оседлали пока только двух жеребцов. «С Бурым, как всегда, возникла проблема. Слишком долго стоял в стойле. Чужая рука, чужие запахи сделали его неуправляемым», – думала я, краем уха слушая, как пыхтит Ориан, натягивая штаны. Обернулась, лишь, когда трость коснулась пола.

– Хорошо, поторопимся, – сказала я, делая шаг к двери. Как вдруг мои губы обожгло поцелуем. Чувствуя его страсть, я понимала что добилась своего. Я разбудила его чувства. Вот только лед, который сковал мое сердце, уже невозможно было пробить.

Я испепелила свою надежду, отказавшись от единственного шанса на спасение.

Я занесла пешку над фигурой короля со словами «шах»…

Я обрекла себя на верную смерть.

И наконец, я жертвовала собой, ради счастья Сайроса и Ликерии. И я отчаянно надеялась, что за свою любовь эти двое будут бороться до конца.

Что теперь значит этот поцелуй в котле безумия и безысходности?

– Уже не греет… – сказала я, разрывая поцелуй.

– Я не встречал таких девушек как ты, Айла. Такая красивая и такая опасная, а твои способности потрясают воображение. Я следил за твоей игрой, и она восхитила меня.

– Восхищен, говоришь?! – я облизала губы. – Тогда останься. Вызволи меня из этого ада, и я подарю тебе сотню, тысячу поцелуев.

Молчание воина напрягло. Нет, милый воин, я не упаду к твоим ногам и не буду молить о помощи.

– Прибереги свои поцелуи для той, которая оценит.

– Прости. Встретились бы мы при других обстоятельствах, и я бы боролся за наше будущее.

Я широко улыбнулась, понимая, что только что на мне нарисовали жирный крест. Ориан не верит в мое спасение. Уже нет… а значит, самое время избавиться от «декораций». Тянуть больше не имеет смысла.

– Прощай, воин света.

– Клинок, который способен оборвать нить жизни, спрятан в пустующем стойле под кормушкой.

– Предлагаешь мне быструю смерть? Как благородно! – усмехнулась я.

– Айла…

– Прощай.

Я шла в свои покои, где меня ждала Ликерия. Горячие слезы обжигали щеки, а я их уже и не сдерживала. Отступать было поздно. Резко втянув воздух носом, я толкнула дверь и тут же была поймана в объятия.

– Пошли вон, – шмыгнула носом Ликерия. – Мы будем прощаться.

Времени совсем не осталось. Я заставила себя отстраниться, прошла в купальню и скинула с себя дорожное платье. Жестом дала понять, что жду от Ликерии того же. Разговаривать было нельзя, мои покои перестали быть безопасными. Поменявшись одеждами я вынула из ножен меч и обрезала себе косу.

Обнимая Ликерию в последний раз, я передала ей свой молитвенник, на обложке которого вывела золотом строки:

«Не вздумай даже смотреть на Сайроса.

Выдашь себя хоть взглядом и нам конец.

Продержу иллюзию до заката. Удачи».

Слова испарились, будто ничего и не было.

Сжимая ножны в ладони, я стояла на открытом балконе в штанах, непривычно висящих на моей заднице. Сайрос оседлал Бурого, и конь тут же выказал свое недовольство, цапнув за ботинок потерявшего бдительность дознавателя. Ничего, потерпит. А как только скроются за утесом, там уж Ликерия натянет поводья своему монстру. Монахиня из нее никакая – запутавшись в юбке, она ерзала в седле, пытаясь вытащить ткань, придавленную внутренней стороной бедра к крылу седла. Последним сел в седло Ориан. Я нарисовала черную ленту, незаметно вплетая ее в густую гриву серого жеребца. Заметил, склонился, желая сорвать ленточку, но пальцы прошли сквозь иллюзию. Распрямил спину и обернулся, встречаясь со мной взглядом.

– Вернись ко мне. Вернись, как возвращаются воины света к своим возлюбленным. Вернись и спаси меня… – прошептала я, заставляя принять мой скромный дар.

Ориан ударил серого по бокам, и всадники умчались.

«Спасения не будет», – поняла я.

«Это конец» – подумала я и сомкнула ресницы.