Текст книги "Спасения не будет (СИ)"
Автор книги: Рина Белая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)
– Прелесть как мило, – Лика поджала губы и отвернулась. – На что еще здесь можно посмотреть?
Лику не впечатлили ни парк, ни галерея. Мы посетили одну из островерхих башен, откуда открывался великолепный вид на царственные горы. Вторая башня оказалась под запретом. Я задумчиво взглянула на башню, шпиль которой венчал черно-золотой флаг. Должно быть, нынешняя королева доживает там свои дни.
«Мне следовало бы нанести несчастной визит, чтобы хоть немного подготовиться к тому, что ждет меня после свадьбы» – подумала я, спускаясь к берегу бурлящей реки, где стояла небольшая кузница.
Следует заметить, что кузница вызвала у Ликерии неподдельный интерес. Создалось ощущение, что она часами могла прохаживаться вдоль стен с оружием, еще ни разу не побывавшим в бою. Выбрав меч, Лика вынула его из ножен. Зеркальная поверхность клинка, выкованного из плетенных между собой прутков железа и стали, отразила ее оценивающий взгляд. Легко определив центр тяжести, она подкинула меч и перехватила его за рукоять.
Удары молота о наковальню стихли. Непрошенных гостей, наконец, заметили.
– Гармоничен, хорошо сбалансирован. Негоже такому оружию без дела лежать, – вытирая грязные руки о еще более грязную тряпку, к нам обратился мускулистый кузнец.
Лика в быстром темпе совершила несколько махов мечом.
– А главное легкий и маневренный!
Я украдкой зевнула.
– Масса сосредоточена в области рукояти. Он также хорош и для колющих ударов, – сказал кузнец, пристально наблюдая за «фехтовальщицей».
– Удобно лежит в руке.
Кузнец одобряюще хмыкнул и снял со стены меч, выкованный из метеоритного железа. Не дожидаясь приглашения Лика пошла в атаку. Движения ее руки были короткими и не заметными, клинок же выписывал лунные дуги с такой скоростью, что кузнецу пришлось, защищаясь, отступить. Отскочив от направленного удара кузнеца, Ликерия, разворачиваясь, рубанула по его клинку. Меч ее оказался настолько острым, что разрубил метеоритное лезвие пополам.
– Впечатляет, – с восхищением произнесла Лика.
– Он ваш, моя госпожа, – склоняясь в поклоне, заключил кузнец. – Вы достойны обладать «Лунным цветком». Истинная дочь своего отца, – сказал кузнец и умолк. На его лицо словно упала тень.
Стоило Ликерии вернуться во дворец, как она вновь впала в уныние. К обеду она не вышла, сказав, что не голодна. Когда я вошла в ее покои, она лежала на кровати, задумчиво поглаживая серо-аметистовый эфес своего меча, который в лучах полуденного солнца казался мраморным.
Я осмелилась предположить, что причина затянувшейся апатии Ликерии пребывает в палате местного лекаря. С каждым днем я все больше убеждалась, что эти двое не только знакомы, но и связаны некими чувствами.
– Одно я знаю наверняка, – начала я, искренне уповая на то, что раз уж мне позволили обращаться на «ты», то и совет… (дружеский!) не помешает. – Великий монарх действительно ценит жизнь своей невесты. Но только твою и ничью более, – глубокомысленно изрекла я, стоя в дверях.
Надеюсь, Лика смекнет, что если я догадалась о ее чувствах к Сайросу, то вскоре поймут и все остальные. И если в ближайшее время она не прекратит тихо страдать от любви и не заглушит в себе это чувство, будут последствия.
– Пойми, ты в безопасности.
«В отличие от нас!»
Глава 12
Стоя у постели больного, я рассматривала стены, украшенные шестигранными плитами с выжженными на них изображениями лекарственных трав.
Интересно, испытывают ли иные такое же чувство дезориентации при полном опустошении своего универсума, что испытал Сайрос? Если да, то, милостивые духи, уберегите меня от этого кошмара.
Беглого взгляда на Сайроса было достаточно, чтобы понять в каком он состоянии. Казалось, это естественно: расслабленные мышцы лица, когда ты без сознания, однако, лицо Сароса было крайне напряжено, плотно сжатые зубы говорили о том, что даже сон не избавил его от боли и страха. Страх бессилия, страх беспомощности заполнил его разум сразу после того, как из его тела насильно исторгли огненную энергию.
Поймав себя на мысли, что хочу облегчить его страдание и в легком прикосновении стереть глубокие морщинки в уголках его закрытых глаз, я лишь крепче сжала кулаки, уберегая себя от мимолетного желания. «Все это из-за того, что мы связаны общей целью и Сайрос нужен нам сильным, расчетливым и убедительным», – нашла я оправдание столь чувственного порыва к малознакомому мне магу. Пора было уходить, но как только я распахнула дверь, за спиной послышалось хриплое:
– Где лекарь?
Я остановилась и, нацепив на лицо улыбку, медленно повернулась к дознавателю.
– Схватил книгу-зелейник и ушел в свое хранилище готовить лекарства. Вам оставил лечебное вино и наказ «пить и поправляться!» – я жестом указала на прикроватный столик, где стоял фаянсовый караф с высоким горлышком, с улыбкой вспоминая сетования добродушного старичка на то, что такие вина следует открывать за сутки, а лучше двое до приема…
– Мясо есть?
– Мяса нет, но есть печенье с имбирем и гвоздикой. Будете?
– Смеешься? – его пепельные брови сошлись на переносице.
– Что вы?! Проявляю заботу, – вновь улыбнулась я. – Пейте вино и поправляйтесь, а я вынуждена вас оставить, – не обращая внимания на упрек в аметистовых глазах мага, я развернулась и шагнула к двери. Памятуя, как плутала среди многочисленных комнат (от крохотных коморок со столиком и кушеткой, до огромных залов со шкафами, на полках которых были любовно расставлены старинные бальзамы, настойки на почках и кореньях, мешочки с сушеными травами, изящные коробочки с неизвестным содержимым, серебряная посуда и многое другое), я попросила молодого лекаря меня проводить.
Изумрудная зала сияла, словно отполированный минерал. Девушки, удобно расположившись на мягких диванах, занимались рукоделием и чтением. Поддавшись умиротворенному настроению, я тоже стала шуршать пожелтевшими листами духовной книги, которую Мели захватила для меня из библиотеки. В чудесное спасение просящих, обратившихся за помощью к всевидящим, верилось с трудом, а потому, заложив очередную историю пальцем, я взглянула на столик, уставленный изящными фарфоровыми вазами, на которых из кусочков фруктов были созданы настоящие шедевры, украшенные живыми цветами и листочками свежей мяты.
Портить фруктовую композицию не хотелось, но желание отведать ее было велико, и нанизав на шпажку кусочек дыни, я отправила его в рот. Околдованная вкусом нежнейшей мякоти, сладкой как мед, я едва не замурчала от наслаждения. Мои мысли тут же пленила фруктовая корзиночка, политая кленовым сиропом, но как только я поднесла сладость к губам, двери в изумрудную залу распахнулись, и к нам твердым шагом вошла Ликерия; она обвела застывших в поклоне девушек прицельным взглядом и остановила его на мне. Мгновенно ощутив чувство тревоги, я сглотнула, мысленно сетуя на то, что несколькими часами ранее имела глупость оставить дочурку командора наедине со своими мыслями. И теперь беда, имя которой Ликерия, готова была обрушиться на мою голову.
– Госпожа? – произнесла я, стараясь, чтобы мой голос оставался спокойным.
– Идем, подышим свежим воздухом, – ее гордая осанка, полный решимости взгляд и враждебные нотки в голосе, сулили мне большие неприятности.
И черт меня дернул полезть к ней со своими советами!
Она неправильно истолковала мои слова?!
Обиделась и решила проучить меня?!
Исполняя волю будущей королевы, я склонилась в поклоне с маской овечьего смирения на лице, которую так и стремились разрушить злость и нежелание повиноваться балованной девчонке, которая выросла под крылом отца и даже не догадывается, какой сумасбродный спектакль уготовил ее папенька и кого удостоил главной роли! Чувствую себя зажатой между молотом и наковальней: сверху – утративший связь с реальностью командор, возомнивший, что ему по силам изменить судьбу своего ребенка, снизу – упертая влюбленная дура, а вокруг… вокруг одни враги, которые нацепив на лица радушные маски, внимательно следят за каждым моим шагом, словом, жестом. Меня уже воротит от понимающих взглядов прислужниц и их милых улыбок!
«Не верю!»
«Спокойствие и покорность»… – повторяла я себе эту мантру, следуя за госпожой.
«Тишина и послушание», – твердила я, пересекая внутренний двор.
Спокойствие мое рухнуло в пропасть, когда я поняла, что меня ждет утомительный подъем по узкой винтовой лестнице. От мысли, что придется вновь лезть на высоту каменной восьмиугольной башни, меня затошнило.
«Смирение и кротость. Я смиренно приму уготованное мне наказание и кротко поблагодарю за урок», – изо всех сил убеждала себя, прожигая взглядом пятки Ликерии.
Едва ступив на последнюю ступень, не успела я перевести дух, как Лика, поддавшись приступу гнева, схватила меня за волосы и потащила на балкон. Вот чуяло мое сердце, что не пленительной панорамой мы идем сюда любоваться.
Широкий платок темно-сливового цвета трусливо сбился на груди. Волосы трепал холодный ветер. Носки едва касались пола. Ладони покрылись холодным потом. Стоя на самом краю смотровой площадки, я неестественно выгнулась, больно упираясь поясницей в ограждения. А за спиной ревела река, готовая в любую минуту принять меня в свои бурлящие объятия.
Растерянная и напуганная я попыталась вырваться, но ничего не вышло. Хватка Ликерии была железной.
– Я хочу знать, зачем отец отправил тебя, доходяжную монашку, сопровождать меня? Что вы там задумали? Говори!
Желание Лики выяснить намерения отца относительно моей персоны меня не удивило.
Пальцы болезненно сжались на моем горле.
С жуткой высоты я смотрела вниз, и мне вдруг показалось, что перила, на которые я опиралась спиной, не выдержат, и я рухну вниз, окрасив кровью гранитные скалы. Будет больно – но лишь мгновение. Обменять жизнь на бесконечную тишину и покой? В какой-то момент меня словно коснулось спокойное отчуждение, и как ни странно, в эту минуту я была готова упасть. Этот мир был мне чужим. Здесь никто не встанет на мою защиту, никто не протянет руку помощи. Да и толку от этой помощи?! Я видела возможности Шампуса. И я даже не представляла, как предстать перед алтарем вместо его Ликерии. Немыслимо и невозможно! Но даже если небесные будут милостивы ко мне, и я исполню данную командору клятву, где гарантии, что после этого Ориан не пустит в меня стрелу или Сайрос не вонзит клинок в сердце? А Шампус, узнав правду, не раздавит меня своей черной яростью? Гарантий нет, есть призрачная надежда…
– Говори, кто ты? Зачем ты здесь? – зло повторила Ликерия.
Я не знала, что ей сказать. У меня не было однозначного ответа, почему командор скрыл от своей дочери правду. Одно я знала наверняка, – у такого человека, как Хонор Ригхест, определенно были веские причины, чтобы умолчать о том, что я «иная». И пока я не разберусь в этих причинах, следует проявлять осторожность.
– Ты знаешь ответ на эти вопросы. Другого ответа у меня нет. Так что либо заверши начатое, либо отпусти и успокойся.
Понимая, что Лике сложно изменить свое решение, я раскинула руки и, сдерживая выдох, медленно подалась назад.
С лица Ликерии на миг сошли все эмоции. Время будто замедлилось, и я увидела, как из глубины чистых бездонных глаз на меня смотрит страх. Ликерии стало по-настоящему страшно, оттого что она меня не удержит. Без малейшего колебания она схватила меня за ворот и рывком отшвырнула от ограждения.
«Выходит у нашей дерзкой и опасной Ликерии все же нежное сердце».
– Да ты больная?! – обрушилась на меня Лика. – Ненормальная! Неужели ты и вправду готова себя убить? Тебе что, совсем незачем жить?
Я безмолвно сидела на холодном камне и снизу вверх смотрела на Лику. В нас было много общего, больше, чем могло показаться на первый взгляд. Мы обе не могли распоряжаться своей жизнью: жизнью Ликерии завладел король, чтобы в последствии ее уничтожить, моя – в цепях клятвы, данной в логове Аспида. Мы обе внушили себе, что изменить ничего невозможно, чем лишили себя уверенности.
– Лика, я понимаю твое желание вырваться из этой клетки. Но и ты меня пойми. Я могла бы успокоить твое воспаленное сознание, сказав, что я «крестная фея», которая пришла исполнить твое сокровенное желание, но… мы обе знаем, что это не так, – я грустно улыбнулась. – Я всего лишь служанка всевышних. Прими это как данность и не забивай себе голову всякой чепухой.
«Иначе подставишь меня, и тогда чудо точно не произойдет!» – закончила я мысленно.
– Прости, что напугала. Я не хотела. Я действительно думала, что ты…
– Крестная фея?! – вдруг театрально воскликнула я, и мы обе взорвались истеричным хохотом.
– Вызывал?
– Что ты думаешь о монахине? – обратился Шампус к посвященному Совета Судеб Валтору дэ Глии.
Длинное мощное тело Валтора было облачено в строгую тогу, белоснежный ворот украшал аграф – перо из темно-красного металла. Голова выбрита, а лицо начисто лишено бровей и ресниц, при этом кожа серовато-белого цвета казалась неживой. Спадающие уголки тонких губ, прицельный взгляд, словно подбирающий ключ к истинным мыслям жертвы, выдавали в нем хладнокровного, жестокого монстра. Неподкупный, он был мастером своего дела: «разруливал» политические конфликты, беспощадно устранял неугодных короне, «чистил» двор от гнили, «давил» на «учителей мира», которые считали, что вправе нести народу свою истину, дескать, один монарх не должен править королевством из века в век. А уж сколько крови было пролито в «темницах обреченных», не знал даже сам король. Однако, наряду с достоинствами был у Валтора и один существенный недостаток. Он служил не только короне, но и Совету Судеб. О каждой казни смертью он доносил Совету, который возглавляли девять архимагистров. Когда это раскрылось, Шампус лично пытал Валтора, но даже под пытками тот не выдал, сколько таких сообщений он отправил «своим». БегГар Шампус стоял перед истерзанным телом Валтора и видел несгибаемую преданность своему врагу. В тот момент он отчетливо понял, что его мощная энергия тьмы больше не внушает страха Совету. Совет Судеб давно будоражил мозг короля, однако ввиду сложившихся обстоятельств, Шампус мало что мог изменить. Этот абсцесс был слишком обширен, чтобы вскрыть его без губительных последствий. Харкая кровью, весь дрожа от напряжения, Валтор из последних сил просил короля сохранить ему жизнь. Когда Шампус обратил на него свой взор, рука посвященного уже безжизненно свисала с черной мраморной плиты. Шампус не только вернул Валтора к жизни, воспользовавшись услугами некроманта, но и приблизил его к себе настолько, что в последствии мог уже не переживать на его счет.
Заложив руки за спину, посвященный вышел на узкий, безо всяких ограждений балкон башни. Валтор смотрел вниз, в полутьму тренировочного поля, по которому скользили два лучика света – это Лика сошлась в спарринге с одной из своих помощниц. Сила, магическая выносливость, молниеносная реакция и боевая подготовка будущей королевы удивила и восхитила его.
Водяной шар, с трудом отбитый мужеподобной Олим, врезался в ограждения, недалеко от того места, где на стульях с высокими резными спинками за круглыми столами, накрытыми кружевными скатертями, удобно расположились помощницы Ликерии. Проводить время на свежем воздухе девушки решили за чашечкой чая с медовыми шариками, посыпанными маком.
Взгляд Валтора остановился на монахине, которая держалась обособленно и в разговоры не вступала. Прижимая к груди молитвенник, как дар свыше, она внимательно следила за спаррингом.
– Дай мне время, и я скажу тебе, что я о ней думаю, – безжизненным голосом произнес Валтор.
– Она не должна ничего заподозрить, – предупредил Шампус.
Плавным кивком головы Валтор дал понять, что распоряжение короля услышано.
– Будут еще указания относительно свиты твоей невесты?
– Нет. Сайроса Севере я контролирую.
– Воин света?..
– …лишь пешка, обеспечивающая безопасность своей госпожи. Ступай.
Глава 13
С самого утра я поняла, что сегодня не мой день. Лика вновь разбудила меня ни свет ни заря и потащила на тренировочную площадку.
Небо, словно затаив на нас злобу, было беспросветным. Ветер колыхал нити ограждения, на которых словно роса застыли капли серебра. Пока Лика упражнялась с водяными пульсарами, мы с девчонками наслаждались горячим чаем и приятной беседой, расположившись под магическим куполом, ограждающим от непогоды. Вернее сказать, беседовали наши помощницы, мое же внимание привлек «черный клещ» вплетенный в ауру Ликерии. И чем больше я всматривалась, тем отчетливее понимала, что потребуется не один день практики, чтобы повторить такое мерцающее кристальным блеском изящное плетение.
Поежившись от неприятного ощущения чужого взгляда, я обернулась. Взгляд словно магнитом притянула одна из двух башен. На невероятной высоте, без каких-либо ограждений, на самом краю балкона, стояли двое мужчин. И если в первом я признала короля, то незнакомец, стоящий в тени монарха, пугал одним своим нечеловеческим видом. Ко всему прочему одет он был в выбеленную тогу, которую носили лишь посвященные Совета.
– Слева от короля, кто это? – чуть склонившись к Мелитине, тихо спросила я.
– Валтор дэ Глии, доверенное лицо короля, – так же тихо ответила она.
– Самое доверенное – личный секретарь его темнейшества, – уточнила Мели.
– Я не вижу его ауры.
– Так он же лазар! – добила окончательно Мели. Посчитав, что я ничего о них не знаю, она принялась рассказывать мне про умерших, которых возвращают к жизни, пока душа не покинула их тело, но я ее уже не слышала.
Личный секретарь короля не кто иной как посвященный совета! Посвященный совета – лазар, о возможностях которого мне ничего не известно! Я запрокинула голову и, глядя в чернеющее небо, мысленно прокляла всевидящих. «Вы что там, все сговорились?! Решили меня со свету сжить, ублюдки старые?!»
Словно в ответ послышались грозовые раскаты. Крупные капли ударились о воздушный купол, и будучи не в силах дотянуться до меня, словно горох, стали отскакивать вверх и в стороны.
«Это вы сейчас в меня плюнули? Хотите сказать, что ненавидите меня. Валяйте! Вы еще скажите, что я угроза вашему миру!?» – мысленно заорала я, до боли сжимая пальцами ни в чем не повинный молитвенник.
Вдруг шарахнуло так, что я вскочила со стула, и ливануло с такой силой, что силуэты бегущих к нам Ликерии и Олим стали едва различимы. Лика буквально влетела под купол. Мокрая и счастливая, она тряхнула головой, и окропив нас водой, вызвала взрыв смеха. Я же пребывала в такой прострации, что даже не сразу почувствовала, как стал подергиваться мой левый глаз.
И угораздило же меня родиться «иной», а не червячком в спелом яблоке. Поедала бы свою маленькую вселенную, не зная горя и бед…
Вернувшись во дворец, я придала себе усталый вид и, ссылаясь на плохое самочувствие, выпросила у добродушной Лики время на отдых. Этой ночью я решила все-таки отыскать королеву. Мне надоело мое бездействие. Надоели гнетущие мысли, роящиеся у меня в голове. Надоело чувствовать себя слабой и беспомощной. Будь я действительно такой, испустила бы дух еще на площади Угольного клейма в жарких объятиях пламени! Я решила, что пора уже искать выход из безвыходного положения, в котором я оказалась. Но для начала – спать. Мое тело должно быть бодрым, а голова – ясной…
– Самое время рассказать, что ты задумала? – насмешливый голос вывел меня из страны Морфея. Не открывая глаз, я представила себе колючую улыбку Ориана, а разомкнув ресницы, увидела ее воочию.
Словно выдавая нетерпение своего хозяина, под потолком парили созданные Орианом маленькие светлячки, оставляя за собой угасающие шлейфы света. Один из них уселся на подушку возле моего носа и сердечком сомкнул свои крылышки. Я улыбнулась и накрыла его ладонью. Тут же взвизгнув от боли, молниеносно одернула руку.
– Не понимаю о чем ты? – потирая обожженную ладонь, я с недоумением взглянула на воина.
– Ты проспала весь день.
– У меня здоровье слабое. А трава, которой я вынуждена питаться, не несет моему организму ни капли энергии. Вот мне и приходиться много отдыхать, иначе я рискую напугать всех своей могильной бледностью, – нашлась я с ответом.
– Я жду правду.
– Состаришься, пока дождешься, – съязвила я и не заметила, как была выдернута из теплой кровати и прижата к стене горячим телом. При этом его колено оказалось между моих обнаженных ног – стоит заметить, весьма неудобная поза для выяснения отношений. С равнодушным спокойствием встретив взгляд Орина, я разомкнула губы, желая указать наглецу его место. Неожиданно в мое сознание просочилась странная мысль, и я почувствовала успокоение, словно нарыв, который медленно вызревал внутри меня, полили усмиряющим боль лечебным соком. Я вдруг поняла, что верным решением на пути к моему спасению будет сыграть на его инстинкте защитника. Я медленно обвила его шею рукой и мягко коснулась пальцами густых волос. Сверкнул светлячок, и я поймала отразившиеся в зеркалах наши с Орианом силуэты, которые растаяли в темноте, стоило крохе смущенно погаснуть.
Ориан молчал, пытаясь оценить мои действия. Я же была решительна в своем желании разжечь в Ориане чувства. Нежным движением пальцев, я дарила его шее, плечам, груди волнительное кружево прикосновений, незаметно становясь к нему чуточку ближе.
Проницательный взгляд Ориана стал совершенно невыносим, и слегка откинув голову, я попыталась растопить его ледяное сердце нежной улыбкой. Его взгляд опустился к моим едва приоткрытым губам, и на какие-то доли секунды мне показалось, что лишь мгновение отделяет нас от поцелуя.
В тишине, укрывшей нас своими крыльями, танцевали рожденные светлячками тени. Мое горячее дыхание касалось его губ, рождая мелодию, которая могла стать бесконечно прекрасной дорогой в царство сладких грез, если бы не одно «но». Мы не слышали аромата ночи, не чувствовали запаха наших тел. Не было аромата и у наших чувств: аромата светлого как счастье, сладкого как мечта, исцеляющего как глоток нектара и чистого как наслаждение, что оставляет жаркий шлейф воспоминаний, живущих глубоко в памяти. Ощущая его физическое желание, я смотрела в его глаза и ясно понимала, что не справилась – мне не удалось затронуть струны его души.
– Любишь рисковать?
– Риск – моя стихия, – отшутилась я в надежде сгладить свой промах.
– Что ты задумала? Отвечай! – неожиданно жестко потребовал Ориан.
Сердце возмущенно забилось, подымая во мне волну раздражения: «какого черта я трачу драгоценное время на этого упыря?!»
– Для начала выбраться из твоих объятий, – ответила я, стараясь, чтобы мой голос звучал спокойно. – Пусти.
– Ты что, не понимаешь, что своими необдуманными поступками ты погубишь Ликерию.
Подавив желание засадить коленом по «самолюбию» воина, я, продолжая поглаживать его грудь, сладким голосом протянула:
– Я погублю не только ее, но и всех вас, если ты меня не отпустишь.
– Кого угодно, только не Ликерию. Ты кое-что задолжала командору, и этот долг ты вернешь, иначе…
– Хватит уже угроз, – прикрыв его рот ладонью, я тихо продолжила:
– У меня ничего нет. Мой дом сгорел. Единственный родной сердцу человек – погиб. Стоит мне нарушить клятву и меня постигнет участь более ужасная, чем смерть. Девятипалый выкачает из меня эфир до последней капли. Также я понимаю, что ждет меня, если король узнает мою тайну. Меня посадят на костер. Я потеряла все… У меня осталась только надежда, я не хочу потерять еще и ее.
Признаться честно, меня беспокоила моя откровенность. Я не считала правильным делиться своими мыслями, однако сейчас это было необходимо. Необходимо объяснить воину, что желание выжить для меня важнее их интересов.
– Пойми, мне нужно знать, что после обряда я не сойду с ума и не «задохнусь» от смрадного гниения своего тела. Я должна знать, что смогу освободить себя от бремени заключенного между нами союза… Однако если ты сочтешь, что риск не оправдан… если решишь поставить меня перед выбором, скончаться от магического истощения, сгореть или заживо сгнить, я предпочту быструю смерть. И мне будет плевать, что станет с вашей взбалмошной девчонкой, о которой вы так печетесь. Плевать, что станет со всеми вами! Пойми. Мне. Плевать!
Твердой рукой Ориан отвел мою ладонь от своих губ.
– Ликерия верит тебе, – перестраиваясь на другой лад, сказал он.
– Тем хуже для нее.
– Ты не посмеешь с ней так поступить!
– Вспомни нашу с Ликой прогулку на самый верх дворцовой башни. Вспомни слухи, что после поползли по двору. Ориан, я смогу убить себя…
Ориан замолчал. Совсем невесело взглянув на воина, я налепила на губы улыбку и с трудом повторила:
– Я не только смогу, но и сделаю это, если ты меня не отпустишь. Сейчас же!
Тиски разжались, и я, как была, в одной тонкой рубашке, направилась к выходу.
– Айла, платье, – ударило мне в спину.
Я накинула на себя иллюзию монашеского одеяния и усмехнулась на вопрошающее «все-таки, что у тебя на уме?». Усмирив желание пнуть дверь наотмашь, тихонько ее отварила, и окутав мраморных дев иллюзорной тьмой, вышла из комнаты.
Шары в мраморных ладонях вспыхивали один за другим, освещая изможденную, бледную как холст девушку с блуждающим взглядом и охапкой колючих роз. Движения ее были дергаными, шаги торопливыми, а губы все время бубнили что-то невнятное:
– Огромные перья… придумала… в вазы… Чем розы не угодили? А что делать? Щипать хвосты… гуляющих в королевском саду? Как букашку… Делать-то что? …своими силами. Не могу больше…
Когда подошла моя очередь светить незнакомке путь – мое «маленькое солнце» в руках зажглось вместе с шаром следующей мраморной девы. От неожиданности девушка споткнулась, и вся охапка ослепительно красивых цветов спустилась к ее ногам. Лицо прислужницы побелело. Она заломила руки, тихо всхлипнула и упала на колени. Едва заметно склонив голову, я смотрела на ее исколотые шипами запястья. Быстрыми движениями она собрала стебли с бутонами, смотрящими в разные стороны в кучу, поднялась и поспешила прочь. Стоило ей скрыться из виду, и коридор вновь утонул во мраке. Неожиданно я поймала себя на мысли, что во дворце могут обитать и бесплотные сущности, тела которых сами по себе излучают свет. Столкнись я с ними и все, пиши – пропало. Сетуя на свою недальновидность, я накинула на себя личину незнакомой мне прислужницы, и мысленно подготовившись к встрече с окаянными, шагнула к двери, откуда вышла незнакомка.
Словно россыпью бриллиантов засияли каменные стены, усыпанные каплями росы, чистый свет которых тут же утонул в глубине подземной башни, а вслед за ним полный ужаса крик сорвался с моих уст, безвольно ухнул в зияющую черную дыру и, по капле истончаясь, угас в ее глубине. Затаив дыханье, я замерла у самой кромки лестничного пролета, содрогаясь от мысли, что сделай я еще один шаг, и осуществлю свою угрозу, поставив прочерк и сегодняшнее число после даты моего рождения. Шли минуты, а я все смотрела, смотрела вниз, прижав руку к груди, где болезненно щемило сердце. Наконец, собравшись с духом, я сделала решительный шаг… назад.
Я так и не смогла спуститься во тьму подземной башни, конца и края которой не было видно. Спуститься по лестнице, перилами которой служили редкие колонны. Мне не хватило духа. Тело била мелкая дрожь, ноги не желали слушаться и я аморфной массой сползла по стеночке. Идея на время отложить поиск королевы показалась мне лучиком света в этом темном царстве, дверь в которое я захлопнула на порядок громче, чем намеревалась.
«Струсила?!» – насмехался надо мной внутренний голос.
Я скосила взгляд на вход.
«Любой бы струсил!» – ответила я сама себе и решила вернуться в радушное тепло своих покоев. Для первого раза впечатлений достаточно…
Неожиданный хруст под ногами выдернул меня из водоворота мыслей. Осмотревшись, я поняла, что стою посреди мрамора разбитых статуй. Роспись трещин на стенах также говорила о том, что крыло, куда меня вывели ноги – не жилое. Тяжелые двери из вяза, словно былинные герои, затаив на живых обиду, свято хранили свои тайны. На мгновение тучи расступились, и зыбкий свет луны дотронулся до стеклянного купола, спустился через круглые пролеты верхних этажей, осыпав лунной пылью паутину резных перил.
Я стояла на дне светового колодца посреди пустого пространства, наполненного запыленным воздухом, и глядя на полотнище, больше напоминающее отрепья нищего, пыталась воссоздать в своем воображении когда-то красивую знаменную ткань.
Неожиданно со второго пролета соскочил один из осколков, и, пролетев от меня на расстоянии вытянутой руки, со звоном ударился об мозаичный пол. Не успела я обратить свои мысли в спасительном направлении, как кто-то темной птицей перемахнул через перила и приземлился прямо передо мной.
Осветив мое лицо активированным на ладони светочем, стражник склонился надо мной, словно отец над набедокурившим ребенком и сурово спросил:
– Известно ли тебе, что северное крыло посещать запрещено!?
«Запрещено, запрещено…» – ехидно повторило эхо.
Мгновение и я включилась в игру. Наполнив глаза несуществующими слезами, я виновато заломила руки, как заламывала их прислужница, встреченная мной в дворцовом лабиринте. Губы задрожали, и я заговорила сама с собой, неся околесицу про розы, вазы и неощипанные хвосты.
– Замолчи. Следуй за мной.
Шаги его были широкими, уверенными, мои – тихими, едва слышными. Подгадав момент, я осталась по ту сторону дверей, покрытых серебром, провожать взглядом две мрачные фигуры. Насторожившись, стражник обернулся, но увидев покорно следующую за ним прислужницу, вернее ее копию, успокоился.
Немного поплутав, я вышла к хранилищу книг, от которого без труда отыскала дорогу в свои покои.
Прикрыв за собой дверь, я припала к ней лбом и, медленно выдохнув, скинула иллюзию.
– У меня седых волос прибавилось, пока я тебя дождался, – послышалось недовольное. Разом вспыхнули светлячки, осветив сидящего в кресле Ориана.
– Мне нужен личный светлячок.
– Чтобы контролировать светлячка, его необходимо привязать к ауре…
– И-и?..
– Из болота проще вылезти, чем воздействовать на твою ауру, – гладя мне прямо в глаза, воин развел руками, давая понять, что ни одна его попытка не увенчалась успехом.
– Обойдусь и амулетом.
– Обойдешься, – сказал Ориан. – Любой амулет оставляет магический след. Активировав мой среди ночи неизвестно где, ты затянешь удавку на моей шее.
– Раз так, достань мне хоть что-нибудь, – приказала я, падая на кровать. – И потуши своих букашек.
– Как пожелаешь, – покорно угрожающе согласился Ориан.
