Текст книги "Этот Вильям!"

Автор книги: Ричмал Кромптон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)

Джамбл

Отец Вильяма, не говоря ни слова, с непреклонным видом, аккуратно разместил лук и стрелу в глубине книжного шкафа, закрыл дверку и запер ее на ключ. Вильям угрюмо, с горькой укоризной следил за каждым его движением.

– Три окна и кошка миссис Клайв – и это только за одно утро, – начал мистер Браун.

– Я не хотел попасть в кошку, – сказал Вильям со всей искренностью. – Я не хотел, честно. Я никогда не дразню кошек. Они становятся какими-то бешеными, эти кошки. Она просто попалась под руку, я не успел сдержать стрелу. И я не хотел разбивать эти окна, я не метил в них. Я еще ни разу не попал, куда метил, – в его голосе прозвучало сожаление. – Я еще не научился. Надо тренироваться.

Мистер Браун положил ключ в карман.

– Такой возможности у тебя не будет, – сухо заметил он.

Вильям поплелся в сад. С грустью глянул он через ограду, но девочки, живущей по соседству, не увидел, а значит, не стоило забираться наверх за сочувствием. Поистине судьба к нему не благоволила. Глубоко вздохнув, он вышел через садовую калитку и побрел по дороге, засунув руки в карманы.

Жизнь без лука представлялась ему никчемной. У Джинджера есть лук, у Дугласа есть лук. И только он, Вильям, будет печальным исключением, мальчиком без лука и стрелы, изгоем; потому что лук и стрела – это шик. Если бы кто другой разбил окна или попал в старую кошку, у которой недостало ума держаться подальше!

Он дошел до перелаза в изгороди, за которой начиналось поле, и уселся на жердочке в полнейшем унынии, подперев подбородок ладонями. Просто не стоило жить.

– Противная старая кошка! – громко сказал он. – Противная старая кошка! И ведь ее даже не задело, а она начала орать и носиться! Просто от злости. А окна! Будто стекла такие уж дорогие и так уж трудно их вставить. Я мог… я мог бы их сам вставить, если бы у меня были…

Он остановился. Кто-то приближался к нему по дорожке. Весело, легко. Стоячие уши фокстерьера, задранный нос ретривера, пышный хвост колли, а, видимо, от таксы – чуточку сплюснутое туловище, которое слегка подрагивало от ощущения радости жизни.

Пёсик-дворняга с радостным приветственным лаем остановился перед Вильямом и смотрел на него дружелюбно, нетерпеливо, жаждая общения.

– Крысы! Ищи! – лениво сказал Вильям.

Пес слегка подпрыгнул и ждал, припав к земле, расставив передние лапы, озорно поглядывая на мальчика. Вильям отломил от куста ветку и кинул. Возбужденно лая, пес бросился за нею, поднял, начал терзать, подкинул, схватил ее, рычал на нее, наконец принес Вильяму и нетерпеливо ждал, часто дыша, скаля зубы, явно улыбаясь, прося еще.

Упавший было духом Вильям ожил. Он спустился с перелаза и рассмотрел надпись на ошейнике. Там было только одно слово: «Джамбл»[1]1
  Смесь, мешанина (англ.).


[Закрыть].

– Эй! Джамбл! – крикнул он, выходя на дорогу.

Джамбл запрыгал вокруг него, заметался туда-сюда, кусал его ботинки, кидался на него, бурно выказывая свое дружелюбие, опять отскакивал, прося еще ветку, схватил ее, крутился с нею, рычал на нее, потом разжевал и положил к ногам Вильяма.

– Молодец, старина, – одобрительно сказал Вильям. – Молодец, Джамбл. Ну, идем.

Джамбл последовал за ним. Вильям гордо шел по деревне с видом новоявленного хозяина, а Джамбл немного позади.

Вильям то и дело поворачивал голову и повелительно свистел, отзывая поотставшего Джамбла от изучения придорожных канав и обочин. В таком командном свистке Вильям практиковался и прежде, когда был один, чтобы быть подготовленным к тому благословенному дню, когда судьба подарит ему настоящую, его собственную живую собаку. Покуда же судьба, в лице родителей, не внимала его мольбе.

Вильям блаженствовал. Джамбл плавал в пруду, приносил палки, которые закидывал Вильям. Он неистово стряхивал воду, осыпая Вильяма брызгами; он гонял кур, на него набросилась кошка, он облаял стадо коров; он стянул на землю занавеску, которую повесили сушиться в саду; он озорничал, был забавным и совершенно неотразимым; и он полностью признал Вильяма. Когда Вильям как бы непринужденно поворачивал за угол и потом, затаив дыхание, ждал, пойдет ли за ним заигравшийся Джамбл, тот всегда со всех ног мчался и догонял его.

На ланч Вильям немного опоздал. Отец, мама, старший брат и сестра уже начали есть. Он тихо и незаметно проскользнул на свое место. Отец читал газету. Мистер Браун всегда внимательно прочитывал две ежедневных газеты – одну за завтраком, другую за ланчем.

– Вильям, – сказала миссис Браун, – мне бы очень хотелось, чтобы ты являлся вовремя. И чтобы ты причесывался, прежде чем сесть за стол.

Вильям поднял было руку, чтобы пригладить волосы, но, увидев, какая она грязная, поспешно опустил.

– Нет, Этель, милая, я не знала, что кто-то снял коттедж Лаванда. Художник? Чудесно! Вильям, дорогой, сиди же спокойно. Они уже въехали?

– Да, – сказала Этель, – они сняли его на два месяца. О Боже, только взгляните на эти руки!

Вильям спрятал руки под стол и свирепо посмотрел на сестру.

– Пойди и вымой, дорогой, – спокойно сказала миссис Браун.

Она была матерью Вильяма в течение одиннадцати лет и научилась терпению.

Вильям неохотно поднялся.

– Они не грязные, – возмущенно сказал он. – Они бывали и грязнее, а вы ничего не говорили. Не могу же я все время намывать их. У некоторых руки грязнятся быстрее, чем у других, и если их все время мыть, будет только хуже, и…

Этель застонала, отец опустил газету. Вильям быстро, но сохраняя чувство собственного достоинства удалился.

– И посмотрите на его ботинки! – сказала Этель вдогонку. – Все в грязи, а чулки насквозь промокли, даже отсюда видно. Похоже, он залез в пруд и…

Дальше Вильям не слышал. Иногда он испытывал к Этель настоящую неприязнь.

Он вернулся несколькими минутами позже, сияя чистотой и со свирепо зачесанными назад волосами.

– А ногти-то, – пробормотала Этель, когда он усаживался.

– Ладно, – сказала миссис Браун, – рассказывай дальше об этих приезжих. Вильям, держи нож правильно, дорогой. Ну, Этель?

Вильям ел молча, а поев, сделал важное сообщение.

– У меня есть собака, – значительно сказал он.

– Какая собака? Кто тебе ее дал? – одновременно спросили Роберт и Этель.

– Никто не дал, – сказал Вильям. – Она увязалась за мной сегодня утром и никак не отставала. Она все бежала за мной и пришла сюда. Я никак не мог от нее отвязаться.

– Где она сейчас? – встревожилась миссис Браун.

– В саду.

Мистер Браун сложил газету.

– Надо думать, роется в моих клумбах, – сказал он с безнадежным смирением.

– Я его крепко привязал, – уверил отца Вильям. – Я привязал его к дереву, которое посреди роз.

– В розарии! – простонал отец. – О Боже!

– Ты его покормил? – строго спросил Роберт.

– Да, – ответил Вильям, избегая взгляда миссис Браун. – Я нашел в кладовой несколько завалявшихся кусочков.

Отец посмотрел на часы и поднялся.

– Сегодня же отведи собаку в полицию.

– В полицию! – хрипло повторил Вильям. – Эта собака не потерялась. У нее просто нет хозяина, по крайней мере, не было. Бедная, – прочувствованно продолжал он, – ей не много надо для счастья. Она может спать в моей комнате и есть объедки.

Мистер Браун вышел, не ответив.

– Ты должен отвести ее, Вильям, – сказала миссис Браун. – Поторопись. Ты знаешь, где полицейский участок, да? Или мне пойти с тобой?

– Нет, спасибо, – поспешно ответил Вильям.

Несколькими минутами позже он шел по направлению к полицейскому участку, а за ним резво бежал Джамбл, не ведающий о том, что ему уготовано.

Лицо Вильяма выражало суровую решимость, которая несколько рассеялась, когда он приблизился к участку. Он остановился у входа и посмотрел на Джамбла. Тот выставил передние лапы и, помахивая хвостом, приготовился к игре.

– Вот, – сказал Вильям, – мы пришли. Это полицейский участок.

Джамбл пронзительно гавкнул. «Скорее кидай палку или давай еще как-нибудь поиграем», – казалось, хотел сказать он.

– Ну, входи, – сказал Вильям, кивнув головой на дверь.

Джамбл начал возиться на дороге с большим камнем. Он лапами откатывал его от себя, потом гонялся за ним со свирепым рычаньем.

– Это полицейский участок, – повторил Вильям. – Входи, если хочешь.

С этими словами он развернулся и пошел домой не оглядываясь. Но шел он медленно, часто окликая: «Эй! Джамбл!» – и коротко посвистывал. Джамбл радостно бежал за ним. Никого не было в саду, никого не было в холле, никого не было на лестнице. На этот раз судьба благоволила к Вильяму.

За чаем Вильям появился умытый, причесанный, с видом показной добродетели, которую те, кто его хорошо знал, связывали с его наиболее удачными и дерзкими проделками.

– Ты отвел собаку в участок, Вильям? – спросил отец.

Вильям кашлянул.

– Да, папа, – ответил он кротко, опустив глаза в тарелку.

– Что они сказали?

– Ничего, папа.

– Пожалуй, сегодня вечером я займусь пересадкой роз, – с горечью продолжил отец.

– Вильям дал ему целый бифштекс и мясной пирог, – тихо проговорила миссис Браун. – Кухарке пришлось испечь другой на завтра.

Вильям опять вежливо кашлянул, но глаз от тарелки не оторвал.

– Что это за шум? – спросила Этель. – Слышите?

Они прислушались. Доносился какой-то неясный однообразный звук, будто скребли дерево.

– Это наверху, – сказал Роберт с видом Шерлока Холмса.

Тут раздался пронзительный нетерпеливый лай.

– Собака! – одновременно сказали все четверо. – Это его собака.

И все обратили свой взгляд на Вильяма, который немного покраснел, но продолжал есть торт, напустив на себя рассеянный вид.

– Кажется, ты сказал, что отвел собаку в участок, Вильям, – строго обратился к нему мистер Браун.

– Отвел, – решительно ответил Вильям. – Я довел его до полицейского участка и ушел. Наверное, он оттуда сбежал, и вернулся домой, и поднялся наверх, в мою комнату.

– Где ты его оставил? В полицейском участке?

– Нет… около… у входа.

Мистер Браун с утомленным видом поднялся.

– Роберт, – сказал он, – будь добр, проследи, чтобы эта собака была отправлена в полицейский участок не позднее сегодняшнего вечера.

– Хорошо, папа, – сказал жестокосердый Роберт.

Вильям пошел за ним наверх.

– До чего же надоели твои фокусы! – ворчал Роберт.

Джамбл перестал грызть дверь и встретил их бурно и восторженно.

– Смотри, – с горечью сказал Вильям. – Посмотри, как он радуется, как он признает меня! И такого пса отводить в полицию! Это нечестно!

Роберт холодно посмотрел на собаку.

– Паршивая дворняжка! – сказал он с высоты своих познаний.

– Дворняжка! – негодующе воскликнул Вильям. – Никакой он не дворняжка. Посмотри на него! Он в два счета обучается командам. Посмотри, как он умеет служить. Я его только сегодня научил.

Он вынул из кармана печенье и поднял руку повыше. Джамбл сразу встал на задние лапы, но не удержался и завалился. Он помахивал хвостом и, весьма довольный, улыбался. Величия у Роберта несколько поубавилось.

– Ну-ка, еще раз, – сказал он. – Не заноси слишком назад. Ну-ка, я попробую. Давай, давай, старина. Вот так! Теперь стой! Стой так! Хороший песик. Еще есть печенье? Попробуем снова.

Минут двадцать они учили его команде «сидеть» и почти научили командам «сторожи» и «служи». Джамбл был неотразим. Даже Роберт почувствовал это.

– Роберт! Сидни Бэлью пришел, – послышался снизу голос Этель.

– Дрянная собака! – сказал переменчивый Роберт, красный, взъерошенный от возни с Джамбл ом. – Мы собрались прогуляться в Фаерфилдс, и этот чертов полицейский участок нам совсем не по пути.

– Я отведу его, Роберт, – с готовностью сказал Вильям. – Честно.

Роберт с подозрением посмотрел на него.

– Ты уже отводил сегодня днем, так ведь?

– Отведу, честно, сегодня вечером, Роберт. Придется, после всего этого.

– Не знаю, – нахмурившись, сказал Роберт. – Никто никогда не знает, что mi задумал.

Послышался голос Сидни.

– Поторопись, старина! Уж скоро начнет темнеть.

– Я отведу его, честно, Роберт.

Роберт поколебался и сказал:

– Хорошо, только помни, ты обещал. Если обманешь, тебе не поздоровится.

Итак, Вильям опять направился в полицейский участок, а веселый Джамбл следом. Вильям шел медленно, в глубокой задумчивости опустив голову и насупив брови. Он не привык признавать себя побежденным.

– Привет, Вильям!

Вильям поднял голову. Перед ним стоял Джинджер, словно напоказ выставив лук со стрелой.

– Ну что, отобрали у тебя лук? – насмешливо спросил он.

Вильям с минуту угрюмо смотрел на него, потом его взгляд посветлел и лицо прояснилось. У него появилась идея.

– Давай на попеременки. Я буду давать тебе собаку, а ты мне лук со стрелой.

– А где собака? – недоверчиво спросил Джинджер.

– Да здесь, – сказал Вильям, немного волнуясь, но не оглядываясь назад. – Эй, Джамбл!

– О, правда, вон выскочил из кювета.

– Слушай, – продолжил Вильям, – я веду его в полицейский участок, я иду, а он за мной следом, и, если ты уведешь его, я ничего не замечу, потому что не буду оглядываться, а ты возьми его за ошейник, собаку зовут Джамбл, и отведи в старый сарай, и мы будем там его держать, кормить по очереди. А ты будешь давать мне свой лук, чтобы я тренировался. Это по справедливости, да?

Джинджер задумался, поразмыслил немного и коротко сказал:

– Хорошо.

Вильям дошел до полицейского участка, так и не оглянувшись назад.

– Ну? – строго прошептал Роберт, увидев Вильяма вечером.

– Я повел его, Роберт, честно, но он исчез. Я искал-искал, но не смог найти и вернулся домой.

– Ладно, но если он появится здесь снова, – сказал Роберт, – ему несдобровать, так что смотри.

Двумя днями позже Вильям сидел в сарае на перевернутом ящике, подперев подбородок ладонями и глядя на Джамбла. Бумажный пакет с едой для собаки лежал рядом. Сегодня Вильям владел Джамблом. Сбор «объедков» доставлял массу хлопот и требовал постоянного напряжения. Кусочек хлеба он сунул в карман за завтраком, кусочек мяса он сунул в карман за обедом, слоеный пирожок стащил из кладовой, а кость выудил из мусорного бака. Джинджер гонял по полям, по лугам со своим луком, а Вильям наслаждался обществом Джамбла. Завтра Вильям будет стрелять из лука, а Джинджер вступит во владение Джамблом.

Целое утро Вильям учил Джамбла разным сложным трюкам и привязывался к собаке все больше и больше. Он с неохотой передавал его Джинджеру, но очень уж ему хотелось пострелять из лука. Хорошо было бы положить конец этому партнерству, чтобы Джамбл был только с ним. Он думал о своем луке, запертом в книжном шкафу; он размышлял, строил планы, пытался что-то придумать, но не мог. Он не заметил, как у входа в сарай появился человек и встал, опершись о дверной косяк и глядя на Вильяма. Это был высокий худощавый мужчина в свободном твидовом костюме. Он смотрел на Вильяма и Джамбла с мягкой улыбкой и слегка прищурившись. Джамбл первым увидел его и подбежал к нему, помахивая хвостом. Вильям поднял глаза и нахмурился. Незнакомец приподнял шляпу.

– Добрый день, – вежливо произнес он. – Ты помнишь, о чем только что думал?

Вильям посмотрел на него с некоторым интересом – в своем ли тот уме? Сумасшедшие казались ему людьми забавными.

– Да.

– Тогда, если ты станешь думать об этом опять, с точно таким же видом, я дам тебе все, что захочешь. Это опрометчивое обещание, но я его выполню.

Вильям сразу же согласился. Он даже забыл о присутствии этого странного человека, а тот вынул из кармана небольшой блокнот и начал делать набросок лица мальчика, погруженного в раздумье.

– Папа!

Человек вздохнул и спрятал блокнот.

– Как-нибудь ты попозируешь мне еще разок, хорошо? А я сдержу обещание.

В дверном проеме появилась девочка, грациозная, темноглазая, прелестно одетая. Увидев тех, кто был в сарае, она закричала:

– Папа! Это Джамбл! Это Джамбл! Ах ты противный мальчишка, ты украл его!

Джамбл подбежал к ней, радостно-возбужденно лая, потом вернулся к Вильяму, чтобы заверить его в своей вечной преданности.

– Да, это Джамбл. Его так назвали, – объяснил мужчина Вильяму, – потому что он помесь разных пород. А это Нинетта, моя дочь, а я мистер Джероу, мы сняли коттедж Лаванда на два месяца. Мы бродяги. Нигде не живем больше двух месяцев. Итак, ты о нас знаешь все. Джамбл, кажется, выбрал тебя. Нинетта, милая, ты полностью вытеснена из сердца Джамбла. Этот джентльмен всецело им завладел.

– Я не украл, – возмутился Вильям. – Он сам прибежал. И пошел за мной. Он мне и не нужен был – по крайней мере, вначале, по крайней мере, не очень. Наверное, – тут Вильям почувствовал, что его охватил страх, – наверное, вы хотите его забрать?

– Можешь оставить его у себя ненадолго, да, папа? Папа хочет купить мне шпица, хорошенькую маленькую беленькую собачку. Когда потерялся Джамбл, я решила, что лучше завести шпица. Джамбл грубый, он не считается по-настоящему хорошей собакой. Он не породистый.

– Значит, пока можно не отдавать его? – спросил Вильям охрипшим от волнения голосом.

– О, да. Мне больше подойдет собака поспокойнее. Хочешь посмотреть наш дом? Он недалеко отсюда.

Вильям, несколько озадаченный, но в значительной степени успокоенный, пошел за нею. Мистер Джероу медленно шел сзади. Оказалось, что мисс Нинетта Джероу какая-то особенная девочка. Ей одиннадцать лет, а она побывала уже во всех европейских столицах и везде знакомилась с лучшими произведениями живописи и музыки. Она видела все спектакли в Лондоне. Она знала все новомодные танцы.

– Тебе нравится Париж? – спросила она Вильяма.

– Я там не был, – флегматично ответил Вильям, незаметно оглядываясь – идет ли за ними Джамбл.

Она тряхнула темной кудрявой головкой – такая у нее была манера.

– Смешной ты. Mais vous parlez Francais, n’est ce pas? [2]2
  Я говорю по-французски, а ты?


[Закрыть]

Вильям воздержался от ответа. Он свистнул Джамбла, который гонялся в придорожной канаве за воображаемым кроликом.

– Ты танцуешь джаз? – спросила она.

– Не знаю, – сдержанно ответил Вильям. – Не пробовал. Но думаю, что смог бы.

Она сделала несколько легких грациозных шажков стройными в черных шелковых чулках ножками.

– Вот так. Я научу тебя. Мы будем танцевать под граммофон.

Вильям шел молча.

Она неожиданно остановилась под деревом и подняла свое оживленное хорошенькое личико.

– Можешь поцеловать меня, если хочешь, – сказала она.

Вильям невозмутимо смотрел на нее.

– Я не хочу, спасибо, – вежливо сказал он.

– О, ты и взаправду очень смешной! – сказала она с серебристым смехом. – И ты такой грубиян и неряха. Ты как Джамбл. Тебе нравится Джамбл?

– Да, – сказал Вильям. Голос его неожиданно дрогнул. Джамбл больше ему не принадлежал.

– Можешь взять его насовсем, – вдруг сказала она. – А теперь поцелуй меня!

Он чмокнул ее в щеку с видом человека, решившего исполнить свой долг, а в душе у него была такая радость – ведь теперь Джамбл был его.

– Хочется посмотреть, как ты танцуешь, – засмеялась она. – Вот будет забавно!

Опять она сделала несколько легких шажков.

– Ты видел Pavlov[3]3
  Балерина Павлова.


[Закрыть], а?

– Не знаю.

– Как это – не знаешь?

– Не знаю, – раздраженно сказал Вильям. – Может, я и видел его, но не знал, что это он.

Она помчалась назад, к отцу, опять серебристо смеясь.

– Он такой смешной, папа, он не умеет танцевать джаз и никогда не видел Pavlov, и не говорит по-французски, и я отдала ему Джамбла, и он не хотел поцеловать меня!

Мистер Джероу посмотрел на Вильяма с улыбкой и шутливо сказал:

– Смотри, парень. Она начнет тебя воспитывать. Я ее знаю. Я тебя предупредил.

Когда они подошли к входу в коттедж Лаванда, он обратился к Вильяму:

– А сейчас посиди и подумай с минуту. Свое обещание я сдержу.

– Ты мне нравишься, – милостиво сказала Нинетта на прощанье. – Приходи еще.

Я научу тебя многим вещам. Думаю, я вышла бы за тебя замуж, когда мы станем взрослыми. Ты такой… крепкий.

На следующий день, придя с гулянья, Вильям увидел, что в библиотеке в кресле сидит мистер Джероу и разговаривает с отцом.

– Мне как раз нужна была тема, – говорил он, – я не знал, чем заняться, и когда увидел его там, на меня снизошло вдохновение. А вот и он. Нинетта приглашает тебя завтра на чай, Вильям. Нинетта отдала ему Джамбла. Вы не против? – обратился он к мистеру Брауну.

Мистер Браун несколько замялся.

– Пожалуй, что нет, – сказал он. – Правда, сегодня ночью мы никак не могли заснуть, но, я полагаю, мы привыкнем.

– Я дал опрометчивое обещание, – продолжил мистер Джероу, – и непременно сдержу его, если это в пределах человеческих возможностей. Вильям, чего тебе больше всего хочется?

Вильям в упор посмотрел на отца.

– Я хочу лук со стрелой, которые заперты в этом шкафу, – твердо сказал он.

Мистер Джероу с мольбой посмотрел на мистера Брауна:

– Не подведите меня, я возмещу нанесенный ущерб.

Мистер Браун медленно вытянул связку ключей из кармана.

– Значит, опять наша жизнь под угрозой, – вздохнул он.

После чая Вильям отправился гулять. Заходящее солнце окрасило небо в золотистые тона. Все вокруг было подернуто легкой дымкой. На разные голоса пели птицы. Цвели кустарниковые изгороди. И посреди всего этого шел Вильям, немного важничая, держа в одной руке лук, в другой – стрелы. А за ним бежал Джамбл, веселый, озорной и преданный дворняга. Вильям был горд и счастлив.

* * *

В тот год на выставке в Академии эта картина привлекала особенное внимание: в сарае на перевернутом ящике сидит мальчик, локти на коленях, ладонями подпер подбородок; он пристально смотрит вниз на дворнягу, веснушчатое лицо серьезно и кажется отрешенным; он во власти, как это бывает в юные годы, неотступной мечты. Пес смотрит на него снизу вверх, весь – нетерпение, любовь и преданность. Картина называлась «Дружба».

Миссис Браун посетила выставку и видела картину. Она сказала, что большого сходства с Вильямом не заметила и хотелось бы, чтобы мальчик выглядел немного опрятнее.