Текст книги "Зашедшая слишком далеко (ЛП)"
Автор книги: Ричардс Натали
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)
Он взял меня за подбородок и повернул лицом к себе.
– Ты заболела?
Телефон Коннора снова загудел, и Хедли склонила к нему голову. Коннор понизил голос, чтобы объясниться, но я все равно услышала, как он ей говорит.
– Джейкоб доставляет маме проблемы. Она всю ночь пишет мне.
Джейкоб – это его брат. Только что получил права. Коннор показал Хедли свой телефон, и они оба криво улыбнулись при виде сообщений, которые мелькали на экране. Что значило, что это были не мои сообщения. Коннор не писал мне. И я должна была это понимать, потому что его номер был в моем телефоне.
Как я могла быть такой дурой? Перепрыгивать на любые возможные предположения.
Менни погладил меня по плечу.
– Ты уверена, что все в порядке? Я могу отвезти тебя домой.
Чтобы я смогла выставить еще какую-нибудь нелепую кандидатуру как автора этих сообщений? Это Гаррисон. Я знаю это. Я это знаю, мне просто нужно успокоиться и ждать. Потому что сейчас мяч на его стороне поля.
Я покачала головой.
– Все в порядке. Прости. Мне просто нужно что-нибудь поесть.
Менни кивнул. Он не купился на это, но не стал отрицать. Менни никогда не отталкивал меня, он всегда рядом, и я почти принимала это как должное.
– Ты просто замечательный, знаешь, – тихо сказала я в его рукав.
– Хм, чирлидерши что-то подсыпали в твою содовую?
– Нет, я просто не хочу, чтобы ты думал... понимаешь, со всеми моими лекциями и остальным.
Он засмеялся.
– Так ты поэтому так возбуждена?
Не поэтому, но я все равно пожала плечами.
– У нас все хорошо, – сказал он, обнимая меня за плечо. – Это будет хороший вечер. Кендис дала мне свой номер. К тебе клеился футболист...
– Менни, Богом клянусь, если ты не перестанешь...
Группа появилась на сцене, и мне пришлось замолкнуть. Менни вздернул мою руку и все в помещении сошли с ума. Люди плотно сгрудились на танцполе перед сценой, пока участники группы проверяли звук.
– Я иду туда, – сказал Менни. – Кто со мной?
– Я пойду! – вставая, вызвалась Хедли. – Кажется, я вижу Тейси. Коннор?
– Буду через минуту, – ответил он.
– Пи?
Посмотрев на Менни, я покачала головой.
– Она должна дождаться пиццу, – сказала Хедли. – Коннор, ты же заставишь ее съесть кусочек?
– Технически. Не уверен, что что-нибудь здесь можно назвать едой.
Все засмеялись, и Менни ткнул в меня пальцем, пока Хедли тащила его к танцполу.
– Полкусочка и я хочу видеть твою задницу у сцены, Пи. Никаких споров.
Он меня бесил, но это хорошо. Это нормально. В данный момент я просто жаждала нормальности.
Пока они шли к танцполу, я проверила свой телефон, обнаружив новое сообщение. Очевидно, где-то посредине моих параноидальных иллюзий насчет Коннора, я пропустила его.
«Получил».
Что это? «Получил» и все? Что это вообще значит? Это вообще подтверждение или отрицание для меня. Это привело меня назад, к самому началу – больше ответов, чем вопросов.
***
Парень, который не был Ником, принес нашу пиццу и напитки, извинившись за то, что нам пришлось ждать. Меня все еще трясло после ситуации с Коннором, а теперь я еще и злилась оттого, что Ник не пришел лично. Что было... просто смешно. Я довольно много времени провела с ним, отталкивая его любыми способами. А теперь я схожу с ума, оттого что он не примчался ко мне?
Я откусила кусочек пиццы. Пластиковый вкус сыра и тонкий слой томатной пасты не сделали ничего, чтобы улучшить мое настроение, так что я опустила ее на салфетку – у них вообще, здесь есть тарелки? – и огляделась вокруг.
Менни схватил меня за руку, когда группа вышла для следующего тура.
– Пошли, Клоун. Пора убрать с лица это хмурое выражение.
Предоставьте дело Менни и он заставит меня засмеяться, по крайней мере, тогда, когда я этого хочу. Я попыталась покачать головой, но потом Тейси и Хедли потащили меня за обе руки. И, по правде говоря, я больше не могла сидеть за столом ни минуты. Так что я подчинилась.
Я не так уж часто танцую и еще меньше кричу. Но каким-то образом я последовала за ними прямо к сцене, безжалостное давление шума и тел на мой мозг позволили мне отключиться.
Группа была неплохой. Может быть, не совсем то, что я согласилась бы слушать каждый день, здесь присутствовал темный ритмичный поток, который связывал неистовость гитар и вокала. Это было хорошо – громко и тяжело, как раз то, что могло заставить меня забыть.
В конце концов, я здесь слегка расслабилась среди воздуха, наполненного запахом пота и гормонов. Я стояла у самых колонок, где каждый звук сотрясал меня. Я не просто слышала музыку, я ее чувствовала. Так что я закрыла глаза и отпустила все.
Чья-то рука прикоснулась к моей и я развернулась, обнаружив рядом Ника. Его фартук исчез, но в остальном он выглядел так же. Кепка все еще была повернута козырьком назад, и на голове у Джоуи Рамона белело пятно муки.
– Привет, – произнес он.
Или мне показалось, что он это сказал. В действительности я ничего не услышала, но движения его губ были похожи на «привет». Он произнес что-то еще, но я не смогла разобрать. Я покачала головой, указывая на свои уши, и, улыбнувшись, он наклонился ближе. На мгновение я почувствовала его руку на своем бедре, и я заволновалась. Чересчур заволновалась.
– Они хороши, да? – его слова прозвучали у моей шеи.
Я вздрогнула, хотя на танцполе было как минимум градусов девяносто, и кивнула, потому что не доверяла своему голосу. И в любом случае он бы меня не услышал. Но Ник снова наклонился и от ощущения его пальцев на моей коже вся комната, казалось, сжалась до размеров булавочной головки.
Мои руки инстинктивно сжались, схватившись за что-то для устойчивости. Я поняла, что это рука Ника, когда он снова заговорил.
– Здесь громко, – произнес он. – Не хочешь выйти?
Выйти? Типа в патио? В голове возникла картинка – мы с Ником на том странном полуосвещенном крыльце, где собираются курильщики и парочки. Место было просто создано для подростков с переизбытком гормонов, которые ищут, где бы им уединиться... и я кивнула.
Потому что полностью лишилась рассудка.
Ник с улыбкой кивнул в ответ и, взяв за руку, потянул меня через толпу. Мы маневрировали на танцполе, мне было все равно, если Менни или Хедли увидят меня с Ником. Я просто знала, что наши пальцы переплелись и сжимаются крепче, чем это необходимо, словно то, как крепко мы будем держаться, сможет объяснить, что между нами происходит.
В патио вели две пары дверей, и мы отправлялись к той, что находилась дальше от окошка заказов. Он толкнул ее, мы вышли на улицу, позволив дверям захлопнуться за нами. В ушах звенело от внезапной тишины, фантомные басы продолжали отбивать ритм вокруг меня.
Здесь было темнее, но я чувствовала в воздухе обещание снега и запах дыма. Через пар от моего дыхания я заметила парочку, решившую перепихнуться на столике. Я огляделась вокруг, благодарная за темноту, которая скрывала мои покрасневшие щеки.
Ник внезапно показался слегка глуповатым.
– Хм. В теории это казалось лучше, чем на практике.
Он кивнул головой вправо, и я поняла, что мы все еще держимся за руки. Я дернула свою и высвободилась, попытавшись вернуть себе некое подобие вменяемости. Это нелепо. Что я здесь делаю с ним? Стоя на сцене, я составила вполне убедительный список причин, по которым я не могу бродить по темным местам с Ником Паттерсоном. Такие причины, как социальные группы и наше будущее, которое буквально разделяли нас на целые мили.
– Итак, в чем дело? – Я впилась взглядом в тротуар и притворилась, что не слышу девушку, которая стонет на столике в четырех футах от нас. – В смысле ты же хотел со мной о чем-то поговорить?
– Ну, я ничего не планировал конкретно? – ответил он, засовывая руки в карманы джинсов.
– Ладно, тогда, думаю, мы можем поболтать об общих интересах, которых у нас, скорее всего, нет. – Попыталась я, но шутка оказалась неудачной. Мне стоит быть лучше в этом, подумала я.
Он все равно засмеялся.
– Что ж, не уверен, как ты можешь быть в этом уверена, потому что ты никогда меня не спрашивала о моих интересах.
Очко Нику за умение держать удар. Он улыбнулся, его улыбка согрела меня.
– Ты прав. Так чем ты интересуешься, Ник?
– Тобой, для начала. – Его ухмылка обещала мне проблемы. И заодно лишила меня дара речи.
Он вдохнул.
– Итак, ты, футбол, хорошая пицца...
– Хватит шокировать меня, – сказала я, почувствовав облегчение оттого, что мы вернулись к подшучиванию. – Твои планы после выпуска?
Он бросил на меня насмешливо-суровый взгляд.
– Я как раз собирался об этом заговорить, как ты меня перебила. Я работаю здесь, чтобы получить возможность летом попутешествовать.
– Позволь угадать. Канкун? Палм Спрингс?
– Я больше думал о Непале, Тибете, может, Бутане, – произнес он, я в шоке замолчала. – Если не смогу позволить себе Азию, тогда может быть Южная Америка – Перу или Чили...
Он замолчал, заметив, как я уставилась на него. Как будто видела его впервые, потому что именно это я и чувствовала. Я попыталась представить себе это – Ник Паттерсон в Бутане. До этого момента я вообще сомневалась, что Ник знает, что Бутан это страна. Не думаю, что мне нравится то, как это говорило обо мне.
Он пожал плечами.
– Я люблю горы.
– Ты любишь горы.
Ник кивнул.
– Еще мне нравятся всемирная история, водные лыжи, фильмы ужасов и Энсель Адамс.
Мой голос был похож скорее на выдох, когда я смогла заговорить:
– Энсель Адамс – это...
– Фотограф? – он посмотрел на мой рот.
– Но ты же не...
– Фотографирую? – Он посмотрел на меня взглядом, который необходимо запретить. – Я все же могу распознать талант, когда я вижу его.
Мое сердце не просто быстро билось, оно неслось галопом – так бешено, что я чувствовала, как оно пульсирует в кончиках моих пальцев. Я подумывала, чтобы отойти на шаг, потому что я должна. Но не стала. Даже тогда, когда он наклонил голову.
Черт. Я думаю, что он собирается меня поцеловать. И, кажется, я собираюсь ему позволить.
– Ник!
Я моргнула, а Ник посмотрел через плечо, его глаза были с тяжелыми веками.
– Что?
– Иди сюда! Тейту нужна помощь. – Девушка, кто-то из свиты Марлоу, если я не ошибаюсь. Судя по ее голосу, она готова то ли засмеяться, то ли заплакать.
– Это может подождать?
– Я думаю, тебе лучше пойти сейчас, – голос девушки – я определенно была уверена, что это Шелби Китон, если задуматься об этом, – высокий и пронзительный.
Ник долго и протяжно вздохнул и прикоснулся к моему запястью.
– Прости. Я должен пойти, посмотреть что там.
Не знаю почему, но я последовала за Ником через патио, пройдя мимо парочки на столике, затем группы парней, которые вряд ли курили Кэмэл Лайт. Мой желудок все еще сжимало после нашего почти... чего-то.
Девушка – определенно Шелби – привела нас к противоположной двери, и мы снова шагнули в темноту. Эта дверь была ближе к уборным. Не то место, где я хотела оказаться, но Шелби кивнула в сторону мужской комнаты, выглядя взволнованной.
– Он там.
Я догадалась об этом, как только сделала вдох. Мощная смесь рвоты и выпивки заполняла воздух в узком коридоре. Насколько я помнила, здесь всегда пахло подобным образом, но это было намного хуже привычного состояния. Что навело меня на отличную догадку того, что происходит с Тейтом в уборной, хотя громкая музыка и не позволяла нам услышать какие-нибудь звуковые эффекты.
Ник пошел прямо внутрь, оставив меня и Шелби одних. Я испытывала искушение уйти. У сцены я заметила Менни и Коннора, которые махали руками и отлично проводили время. И предполагалось, что я должна была заниматься тем же. И с ними же я и должна была быть. Но что-то удерживало меня здесь в узком жутком коридоре с девушкой, с которой я едва разговаривала.
Это «что-то» вышло из уборной, пронзив взглядом Шелби.
– Он пьян в стельку, Шелл! Как он туда попал?
Хороший вопрос. Самым крепким из здешней выпивки был Ред Булл, так что определенно он напился еще до прихода сюда.
– Не знаю, – ответила Шелби. – Я просто увидела, как он заходит сюда некоторое время назад.
Ник сделал глубокий вдох, его терпение почти истощилось.
– Ты пытаешься подцепить Тейта с прошлого года. Не стой здесь и не притворяйся, что ты не знаешь, как он сюда попал и с кем он пришел.
Где-то с минуту она отказывалась ему отвечать, но потом метнула взгляд в сторону уборной и нахмурилась.
– С Джексоном. Джексон привез его сюда, но он ушел, когда Тейту стало плохо.
Я неуютно переминалась с ноги на ногу, не желая находиться в этой компании. Не похоже, что я могу чем-нибудь помочь. Но сейчас Ник стоял на моем пути к бару, а я не знала, смогу ли я оттолкнуть его, чтобы пройти. Так что я осталась.
Он запустил руку в свои волосы.
– Ладно, мы отвезем его домой, но нам нужен пакет. Если ты поведешь, я буду держать его на заднем сидении.
Шелби вздрогнула, ее розовые ногти впились в мягкий чехол ее телефона.
– Ник! Я не могу. Я на папиной машине.
– Мы поедем на моей.
С очевидной паникой Шелби осмотрелась.
– Джип? Я... Я не умею управлять ручной передачей.
Ник в задумчивости тряхнул головой.
– Тогда я поведу, а ты можешь...
– Нет, я не могу! Я просто... – Она замолчала, покачав головой.
Ник сузил глаза, но это не помогло. Она умывала руки. Я видела, как Ник начинает это осознавать, его широкие плечи опустились.
– Я могу это сделать.
Они оба посмотрели на меня так, что, скорее всего, я произнесла это вслух.
Проклятие. Это не мои люди и это не моя проблема. И поджатые губы Шелби говорили о том, что мне здесь не рады.
Но что-то в ее взгляде задело меня. Я заморгала и заговорила сладким невинным голосом.
– Хотя, может, если ты не против, мы можем постелить в твоей машине пару пакетов с мусором, Шелби.
Она напряглась и повернулась к Нику.
– Мне жаль. Правда, – произнесла она и было похоже, что это действительно так и есть. Но даже если это и было правдой, она все равно ушла, оставив нас одних.
Ник посмотрел на меня, я не смогла определить выражение его лица.
– Ты не обязана это делать.
Странно, я была вполне уверена, что обязана. Даже если при этом я не знала почему.
Я попыталась улыбнуться, но это мне удалось лишь наполовину.
– Как насчет того, чтобы ты пошел за пакетами, а я пойду за твоей машиной.
Одно долгое мгновение он выжидал, а затем протянул мне ключи и сказал, где припаркована машина. Я крепко сжала пальцами холодный металл, благодарная за то, что мне есть, что делать. Если я занята, то мне нет необходимости думать.
Ник настоял, чтобы один из вышибал проводил меня. Я последовала за большим молчаливым парнем к старому белому джипу с трещинами на коже и парой толстовок, сброшенных на заднем сидении. Он пах так, словно Ник был рядом, и мои пальцы затряслись, но вышибала ждал, так что я завела его.
Я лишь один раз пробовала ехать задом и к тому времени, как я подъехала к служебному входу, я едва удерживала сцепление. Я написала Менни и Хедли пока ждала. Я надеялась, что Господь сжалится надо мной за то, что я помогаю другу, и они подвезут меня домой, и при этом не забросают меня вопросами, потому что ответов на их вопросы у меня не было.
Через пару минут появился Ник, одной рукой поддерживая своего полубессознательного друга. Тейт посмотрел на Джип. Его глаза были налиты кровью, вся рубашка была в пятнах. Он был похож на супермодель с героиновой зависимостью. Его вполне можно было пожалеть.
Ник погрузил его на заднее сидение, а я уселась за руль, пытаясь не вдыхать слишком глубоко.
– Я думаю, что он уже почти все, – проговорил Ник. – Хотя то же самое я думал и две минуты назад.
– Я уже все, – произнес Тейт.
Это было не так. Через один квартал его снова вырвало. Я не уверена, что все попало прямо в пакет.
Я чуть-чуть опустила окно, а Ник потянулся за одной из своих толстовок.
– Простите, простите, – повторял Тейт, от этих слов мой желудок ныл, а глаза наполнились слезами. А может быть все это из-за запаха. Я не знала этого, просто знала, что мне больно.
– Все в порядке, приятель. Просто дыши, – говорил Ник. Боже, он казался таким искренним. Просто мягкий голос и обеспокоенность тем, что какой-то парень заблевал его одежду. С каждым словом, произносимым Ником, я все крепче сжимала руль и не переставала думать о том, могла ли я оставаться такой же спокойной, как и Ник в той же ситуации. Я хотела бы думать что да, но разве это так?
– Сверни направо здесь, на Главной, – сказал он мне. – Он живет в доме Гленвуд.
– Какая улица? – спросила я.
– Бирчвью.
– Кто это, черт возьми? – спросил Тейт, каждое слово давалось ему с трудом.
– Это Пайпер. Она классная. Просто продолжай дышать, Тейт. Наполни себя этим холодным воздухом.
Больше его не рвало, но я слышала, как он все время шевелится. Ник направил меня к тупику, где находился дом Тейта – огромное расползшееся кирпичное чудовище.
Ник помог ему выйти, уличный свет осветил одну сторону его лица. Следы слез блестели в оранжево-желтом свечении. Ник также вытащил пакет, бросив наверх и толстовку.
Тейт опустил глаза и поморщился.
– Прости, чувак.
– Все в порядке.
Тейт покачал головой.
– Нет, не в порядке. Она ушла. – Из него вырвался громкий звук, пронзивший меня. Я поняла, что никогда в жизни не смогу забыть этот звук. – Она ушла, чувак.
Ник вздохнул, опустив руку ему на плечо.
– Давай отведем тебя внутрь.
Они потащились по дорожке. Я не спросила, нужна ли Нику помощь. Если и нужна была, это не имело значения, потому что я чувствовала себя пустой, словно из меня вытащили все кости.
Я смахнула свои глупые слезы. Я не имею никакого права плакать. На меня волнами накатывала дрожь, пока я ждала, и я все время подкручивала отопление. Это не помогало. Мне казалось, что я больше никогда не смогу согреться.
Глава 12
Ник везет меня домой, в машине еле слышно играет радио. Мы практически не разговариваем. Я говорю ему, где повернуть, он спрашивает, есть ли кто дома.
Подъезжая к обочине, он говорит:
– Позволь мне тебя проводить.
– Нет, спасибо, – я сказала ему. – Это, наверняка, выведет из себя моих родителей.
Это не совсем так, но прошло уже 20 минут комендантского часа и я, действительно, не хочу больше давать им повод задавать мне вопросы про ходячую рекламу компании «Адидас», который подбросил меня домой.
Ник выключает двигатель. Становится как-то таинственно и тихо, и я не знаю, что сказать или сделать, поэтому я тянусь к дверной ручке и улыбаюсь:
– Ну, спасибо, что подбросил.
– Подожди, – говорит он, дотягиваясь через меня, чтоб закрыть дверь.
Он отстраняется достаточно, чтобы дать мне пространство, челюстные мышцы его напряглись.
– Пайпер, то, что ты сделала сегодня…
Внезапный наплыв паники заставляет меня перервать его.
– Я просто вела машину, Ник. В самом деле в этом не было ничего такого.
– Нет, было. И ты это знаешь.
Я съежилась. То, что я сделала сегодня, конечно. Это было мило. Но я пыталась сделать Тейта целью для тэйкдауна2. И где-то в глубине души какая-то часть меня все еще хочет этого. Мой взгляд медленно направляется к входной двери. Хочу чашку зеленого чая и папину старую футболку с Лэд Зэппелин, та, которая вся замасленная, мягкая и свисает мне до колен. Футболка, в которой я забуду обо всем этом.
– Тейт был сам не свой, – голос Ника появился из ниоткуда. – На самом деле он совсем не пьет.
Чувствую себя разбитой. Вид надломленного и в ужасном состоянии Тейта всплыл у меня в голове; эти непонятные и бессмысленные слезы снова пекут мне глаза, так что я смещаюсь ближе к двери.
– Я рада, что Тейт благополучно добрался домой. Мне надо идти.
Он выглядит слегка взбешенным сейчас, заставляя себя усидеть на месте.
– Ради Бога, ты прекратишь вести себя так, будто бы одолжила мне карандаш?
Мне хочется убежать, но в звенящей тишине машины я слышу каждый вздох, исходящий из него.
Я не могу этого сделать. Каждую секунду сидя здесь, он вытягивает те вещи, которые я не хочу открывать, напротив, я хочу закопать их как можно глубже и забыть о них навсегда.
– Просто скажи что-нибудь реальное, – говорит он умоляющим голосом – Что-нибудь.
Мое намерение рассыпалось.
– Он ужасно с ней обходился, – шепчу я, желая забрать свои слова обратно, но это невозможно. Правда всегда находит путь наружу, я полагаю.
– Да. – Слово, как разорванный шов. – Это все так сбивает с толку, потому что он был без ума от нее. Ты даже не знаешь.
Я зажмурилась.
– Не хочу знать. – Открываю глаза, он наблюдает за мной. Когда я смотрю на Ника, моя душа болит за Тейта, хотя он этого и не заслуживает. Он является одной из причин смерти Стеллы, и я не могу позволить этому быть не замеченным, полагая, что все хорошо.
Сдерживая эмоции, Ник замкнулся в себе.
– Я все же ценю твою помощь, – говорит он.
Что-то разрывает меня изнутри. Я хочу прильнуть к нему, хочу рассказать ему о своих чувствах и о том, как чертовски меня это все смущает.
Потому что черному следует оставаться черным, а белому белым, а вся эта грязь, я ненавижу это. Я хочу рассказать ему обо всем этом, но я молчу. Выхожу из джипа и наблюдаю, как он уезжает.
***
Фотографии Джексона пришли субботней почтой. Я заказала их отчасти по привычке, а отчасти, ожидая, что их попросит мой друг по переписке. Я тут же осознаю, что я не имею ни малейшего понятия, чего мне ожидать.
Гаррисон не сказал ни слова с тех пор, как получил смс прошлой ночью до происшествия с Тейтом. Может, это означает, что ему это уже надоело. Должно быть, это хорошо, но остается ощущение какой-то… незавершенности что ли.
Папа постукивает пальцами по коробке с фотографиями, которая стоит передо мной на столе, а я отскакиваю от нее, как будто бы это тараканье гнездо.
– Чистый гений внутри? – Спрашивает он, подмигивая.
Я скрываю свою неспособность улыбаться в ложке с мюсли.
– Так почему ты так поздно вчера пришла? – спросила мама.
Прожевав и проглотив, я готовлюсь выдавить из себя очередную ложь.
– Менни увлекся девушками.
– Этому мальчику нужно обуздать свои гормоны, а тебе лучше следить за временем.
Заметано. Извините.
Папа хлопнул в ладоши.
– Достаточно дисциплины. – Он игнорирует мамино возмущение и снова тычет в коробку. – Не хочешь показать нам самые последние и лучшие?
Удар в живот был бы менее болезненным.
– Это дубликаты. Вещи, возвратившиеся домой. И, вообще, я там на заднем плане.
Я смотрю в сторону лестницы. Мама обертывает клюквенный кекс в бумажную салфетку и протягивает его мне. Полезная закуска для их лживой, изворотливой дочери.
Я закрываю дверь моей спальни и открываю коробку, раскладывая фотографии на столе. Это сильные фотографии с хорошим углом и освещением. Анализирую фото, как бы сортируя их.
Портреты толпы хороши, но те, что с Джексоном, лучше. У меня получился феноменальный снимок, где он проходит мимо – телевизор на заднем плане, его улыбка чересчур хищная, чтоб быть доброй. А следующее фото самое лучшее из всех – его руки в его волосах, а его рот искажен в ужасе. Только одно слово можно подобрать для этого снимка: униженный.
Так ему и подобает таковым быть.
Я выдвигаю нижний ящик, нахожу блокнот. Вставляю фотографию Джексона в ячейку, потому как где еще мне хранить фотографию парня, наблюдающего за пленкой…
Минуточку.
Я снова задумалась о пленке, это ударило меня, как что-то очень тяжелое. Все эти кодовые имена, которые я хочу раскрыть. Я могу, по крайней мере, раскрыть Джексона.
Я схватила блокнот и быстро набросала список всего, что помнила с той пленки. Грязные подробности о Марлоу. Истерика. Издевательства над Челси. Что-то здесь должно быть. Он видел все это. Он знал, что искать.
Я начала быстро просматривать страницы, ища вещи, которые могли касаться Марлоу. Ничего не подходило, но потом мелькнула расплывчатая мысль. Многое из этой тетради может касаться Джексона.
А потом я нашла. 20 сентября. В середине списка.
Shortstop имитирует походку Челси.
По моей коже побежали мурашки. У Челси нет кодового имени. Понятия не имею почему. Может быть, Гаррисон считает, что хреново давать прозвище кому-то, кто и так много чего пережил. А может быть, потому что думает, что она этого не стоит.
Но меня заинтересовало не имя Челси. Это Джексон. И его кличка Shortstop.
Я не смогла прикусить губу настолько сильно, чтобы сдержать улыбку. Я вытащила свои металлические карандаши – подарок на мой последний день рождения – и начала листать тетрадь с самого начала и до конца. Сначала я заколебалась, держа ручку над бумагой.
Это не моя тетрадь, но я сомневаюсь, что Гаррисон планировал рассматривать ее за обеденным столом. И, кроме того, он дал мне авторское приглашение внести собственную лепту. Я осторожно обвела кружок на первой ссылке на странице 4, потом еще один на 6-й. Страница 9-я. Инцидент с Челси был на 10-й. И, наконец, еще один в самом низу 11-й страницы. Этот идиот пять раз заставлял страдать кого-то. Значит, я пять раз написала его настоящее имя над кличкой.
Я перелистала до конца тетради к чистой странице. Именно тут я приклею его снимки, один над другим. Я окружила их пересекающимися линиями того же цвета, который использовала, чтобы выделить его имя.
Тетрадь сама по себе ничего не исправит. Это не оружие, пока не попадет в чьи-то руки. Для меня это источник честности. От Менни до моих родителей и до моей собственной нечестной подработке мой мир тонет во лжи. Неплохое чувство, когда у тебя оказывается нечто, в чем есть правда.
***
Команда ежегодника встречалась за ланчем по воскресеньям в Waffle World. Как обычно я пришла рано, что давало мне возможность в тишине насладиться своей башней из блинчиков, пока я на салфетке рисовала макет новых страниц для ежегодника.
Менни уселся в кабинку напротив меня, одетый в помятую спортивную футболку и с синяками под глазами.
Я нахмурилась.
– Ты дерьмово выглядишь.
– Я проспал, – ответил он. – И, к сожалению, не из-за Кендис. Итак, вы переспали с квотербеком?
– Он не квотербек и это не смешно, – ответила я, указывая на салфетку. – Что ты думаешь?
Он пожал плечами и принес себе кофе.
– Тейси захочет больше заполненного пространства. Итак, расскажи мне о своих потных приключения.
– Ничего потного не происходило. Ты отвратителен. А почему ты так поздно проснулся?
Он почесал свой затылок.
– Если тебе так нужно знать, я пытался все закончить с этими бумагами.
Мне это не понравилось. Не понравилось не то, что Менни делал работу заранее, я знала, что бумаги не нужны до следующей недели. Это заставило меня задуматься, нет ли у него неприятностей. Или не мутит ли он снова с записями посещения. При этой мысли мой желудок свернулся, но я не произнесла ни слова.
– Мне казалось, что ты закончила с лекциями.
– Я закончила!
– Эти глаза прямо-таки кричат о лекции.
– Чьи глаза читают лекцию? – Спросила Тейси, заявляя о своем присутствии.
Я вздохнула.
– Ничьи. Давайте быстро со всем покончим. У меня еще куча домашки. Как вам эта идея? Для бала выпускников.
Тейси вытащила свой ноутбук – пугающая идея, учитывая весь сироп на столике, – и мы препарировали десять страниц ежегодника, что было не так уж хорошо, так как всю книгу за три месяца мы не закончим, но плевать.
– Ладно, еще одна вещь, – сказала она. – Я хочу добавить еще одну страницу к снимкам футбольной команды.
– К тому разделу, который мы только что закончили? – спросила я.
Тейси нахмурилась.
– Я хочу один последний снимок со стадиона. Я думаю, что туда можно будет поместить цитаты тренера.
– Я сделаю это, – сказала я, потому что у меня зудели руки от желания взять камеру, почувствовать в руках ее тяжесть и ощутить удовольствие от снимка, который я знаю, что точно будет восхитительным в ту же секунду, как щелкнет затвор. К тому же, мне определенно нужно было чем-нибудь отвлечься.
– Я пойду с тобой, – сказала она. – Тебе нужно остановиться и забрать оборудование?
– Оно в багажнике, – сказала я.
Менни направился к выходу, а мы с Тейси оплатили счет. Мы взяли мою субару, чтобы ехать в школу. День был холодным, серое небо простиралось над нами. Не лучшее освещение для фотографий. Я щелкнула несколько кадров перед стадионом и просмотрела их. Все отливало бледно-серым, а небо над нами побелело. Запоминающееся и роскошное, но я знала Тейси.
– Все нужно будет сделать черно-белым, – предупредила я ее.
– Ты родилась не в том десятилетии.
– Так как я не могу представить жизнь до того, как Никон стал цифровым, то сомневаюсь. Но тебе не понравится это освещение. Может, хочешь попробовать в другой день?
– Нет, градации серого сработают. Если я буду использовать красный шрифт, он проявится, да?
Я почувствовала, что слегка повеселела. Черно-белые фотографии были моими любимыми. Может быть, я даже оставлю цветные кирпичи и потертую краску на трибунах? Точно.
– Тебе это понравится. Я собираюсь сделать несколько фото изнутри.
Тейси погрузилась в свой телефон.
– Окей. Мне нужно сделать пару звонков. Могу я воспользоваться твоей зарядкой?
– Она в машине.
Тейси исчезла, я закрыла глаза, наслаждаясь одиночеством. Один глубокий вздох и все улетучилось. Тетрадь, сообщения, Ник, Тейт – запах сухих листьев и холодный воздух все очистили. Больше никаких тестовых снимков. Больше никаких проверок света. Я сжала пальцами камеру и настроилась на настоящее. Это словно видеть место впервые.
Я сделала еще несколько фотографий стен снаружи, сначала переднюю, потом торговый киоск. Поле все еще оставалось невидимым для меня. Я проскользнула в коридор, где я натолкнулась на Ника, сделав несколько отличных снимков света, льющегося с трибун на цементную дорожку.
Это навело меня на мысль о кадре поля – снимке из-за трибун. Я сложила штатив и оперла его о стену, чувствуя зуд желания сделать что-нибудь другое.
Я вошла в альков. Надо мной возвышались трибуны, деревянные планки, пережившие шестьдесят зим Индианы. Интересно, сколько же первых поцелуев произошло под ними.
Внезапно я услышала смех, а потом стон. Они доносились с поля, но я никого там не видела. Я прошла еще ряд трибун и заметила двух парней, двигающихся взад и вперед по полю. Тейт и Джексон.
Что-то маленькое и тяжелое осело в моей груди, пока я смотрела, как они перебрасывают друг другу мяч. Тейт пропустил бросок, мяч упал за трибуну. Я начала идти в том направлении, не зная почему, но моя челюсть была такой жесткой и горячей, что я предпочла бы пройти босиком по огню, чем оказаться рядом с любым из них. Это не остановило меня от того, чтобы подбираться к ним все ближе и ближе.
Они оба играли с мячом, когда я остановилась. Если я пройду дальше, они могут увидеть меня. Тейт перебрасывал мяч в руках, пока Джексон ковырял ботинком траву с угрюмым выражением лица.
– А что если все силы исчезнут? – спросил Тейт.
– А что если ты превратишься в девушку?
Тейт шагнул назад. Он нехорошо выглядел. Он был бледным с впалыми щеками. Я попыталась представить его в начале этого года – слишком красив. Из тех парней, о которых люди думают, что, в конце концов, он окажется на ТВ или станет где-нибудь моделью. Сейчас он был совершенно не похож на того парня. Джексон потянулся руками.
