Текст книги "Фантомное чувство (Повести. Рассказы)"

Автор книги: Ричард Ловетт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 28 страниц)

Время для последнего удара. Я извлек на свет Божий еще одно свое приобретение – баллончик с аэрозолем, мощное средство против ос, широко распахнул дверь и стал выискивать мух Джеррета.

Они, разумеется, сидели на потолке. Очень вероятно, что Джеррет уже глубоко провалился во вспышку прошлого, – и я решил не давать ему ни малейшего шанса из нее выскочить. Если он не находился в безопасном помещении, когда началась вся эта заварушка, то его немедленной реакцией должен быть отход в самое надежное место. А дальше он непременно должен был выслать все свои резервы для установления оборонительного периметра. И трудно было представить, что он при этом не захватил бы с собой Кору. Так… сейчас мне срочно надо определить, в какой он комнате. Пока здание не заполнилось пожарными…

Быстрым движением я брызнул на мух средством из баллончика. Мне продали сильный яд, половина насекомых тут же свалилась с потолка. Это было даже больше, чем я хотел. Я не планировал убивать их всех. Реакция Джеррета последовала мгновенно – как если бы он коснулся раскаленной горелки. Я обрызгал еще нескольких мух для большего эффекта, но он уже отзывал их назад, отчаянно пытаясь не потерять оставшихся.

Я побежал вдоль коридора вслед за мухами. Конечно, большинство летело быстрее, чем я бежал, но некоторые получили все-таки какие-то дозы яда и стали вялыми, так что даже в дыму я мог держать их в поле зрения. Наконец мы достигли комнаты – номер 1903, отметил я каким-то краешком сознания, – и мухи начали подныривать под дверь. Щель была довольно узкая – Джеррет явно не готовился к массовому исходу насекомых и ограничился тем, что выдернул из-под двери край ковровой дорожки. В результате на входе возникла своего рода мушиная толчея и давка, а насекомые все прибывали. Ясное дело, для Джеррета спасение роя было важнее удержания периметра.

Ладно, до сих пор все шло по плану. Но дальше этого наши решения не простирались. Настала пора импровизировать.

Первым делом я опрыскал аэрозолем мух, еще витавших в коридоре. Это должно ограничить Восприятие Джеррета пределами комнаты. В двери был глазок, и я держался в стороне, чтобы не попасть в поле зрения. По идее, у Джеррета должен быть пистолет, и он в любую минуту может начать пальбу. Сигнал противопожарной тревоги ревел так оглушительно, что я сам едва не провалился во вспышку прошлого и, во всяком случае, почти наверняка знал, что Джеррет находится на грани срыва.

Вооружен и полубезумен. Скверное сочетание, но единственное, которое я смогу использовать в своих целях. А теперь, когда его Восприятие закупорено в ограниченном объеме, мы оказались на равных.

Вот только времени у меня не оставалось. По моим часам, прошло всего три с половиной минуты с тех пор, как Дениз активировала первый сигнал тревоги, но в любой момент лестничные пролеты могли заполниться толпами пожарных. Я имел две возможности: либо с помощью пистолета разнести замок двери, ворваться внутрь и попытаться уложить Джеррета, не дав ему при этом причинить вред Коре… либо каким-то образом выманить его наружу.

Мне бы не составило труда ввести себя в состояние боевой ярости, когда ты готов убивать. В моем подразделении Джеррет находился недолго, мы просто несколько раз вместе с ним выходили на задания, а возвратившись на базу, практически не общались. Ну, а потом он похитил мою дочь и, насколько я понимаю, насиловал ее. Хотя, возможно, он думал, что защищает девочку и даже что на ней женат.

Но я видел его глаза тогда, после ночи в овраге. И я точно так же, как он, врал мозгоправам относительно своего состояния, только чтобы вырваться из Ре-адапта. Управлял роем Лорел. И только Бога надо благодарить за то, что я все же не скатился до состояния Джеррета. Если, конечно, Бог есть. Две недели назад я бы сказал, что нет. Но две недели назад я был другим человеком: почти Джерретом, и хорошо, что только почти. Его убийство ничего не давало. Убить его означало убить самого себя… снова.

Больше всего я боялся, что сам провалюсь во вспышку прошлого; я не мог себе такого позволить. Я и не провалился. Возможно, что-то во мне действительно изменилось. Вознеся молчаливую молитву Богу, о котором я даже не задумывался две недели назад, я решил придерживаться плана.

– Лэпп! – завопил я своим самым мощным ором полевого командира. – Здание подверглось нападению…

Тут я на долю секунды заколебался, а потом решил, что, дескать, чего уж там: пропадать так пропадом!

– …террористов Бен-Ладена.

Я поджег запальники нескольких небольших шутих, дымовых шашек и еще одного взрывпакета и быстро разбросал все это по холлу. Бедные мои уши! Оставалось только надеяться, что слух успеет восстановиться к моменту, когда он мне понадобится. Я выпустил струю аэрозоля и поднес к вырвавшемуся облачку пламя зажигалки. Хвала сжиженному пропан-бутану: баллончик превратился в прекрасную газовую горелку. Я нацелил пламя на дверь комнаты Джеррета и славно подкоптил ее в окрестностях смотрового глазка – просто так, чтоб страшнее было.

– Лэпп, – заорал я снова, используя свою импровизированную горелку, чтобы поджечь еще несколько запальников шутих. Скоро они у меня закончатся. – Наш оператор НК-МЭМС убит. Ты нужен своему отряду!

Оставалось только ждать. Я перестал поджаривать дверь, нехотя позволил пламени угаснуть. А затем, когда дверь начала медленно открываться, я выпустил в проход весь еще остающийся в баллончике аэрозоль. Чтобы к моменту, когда Джеррет выйдет наружу, у него оставалось совсем мало насекомых. Я не мог позволить, чтобы он лишился всех их, но чем меньше мух у него оставалось, тем меньше была вероятность, что он меня раскусит и вернется к реальности в самый неподходящий момент.

Он медленно вышел в коридор, одной рукой обнимая перепуганную Кору, а другой сжимая «узи».

Этого я не ожидал: пистолет – понятное дело, но «узи»… Да, нужно как можно быстрее уводить Джеррета отсюда, иначе здесь может оказаться куча мертвых пожарных, которых Джеррет в дыму, несомненно, примет за штурмовиков в боевой экипировке.

Я не знал, что больше напугало мою дочку – Джеррет или весь этот грохот, рев сигнализации, дым и огонь. Но когда она увидела меня в дыму, в безумном мигании огней, даже в моей маскировке – бандана, шляпа, очки, пистолет в руке, – ее рот изумленно раскрылся, образуя букву «О». Возможно, она при этом что-то воскликнула. Слух еще не совсем ко мне вернулся. Я посмотрел ей прямо в глаза и помотал головой. «Оставайся с ним», – приказал я одними губами. А может быть, и вслух произнес, не знаю, слух ко мне еще не вернулся.

– Лэпп, – приказал я настолько громко, что почти смог себя услышать. – Нам необходимо убраться отсюда. Расширь свой периметр до максимума, чтобы избежать угрозы столкновения с противником.

На миг я пожалел, что убил слишком много его мух. Но оставшихся тоже должно хватить.

– У нас нет достаточной огневой мощи, чтобы ввязываться в сражение. Мы должны покинуть это место, вернуться на базу и доложиться. Ты понял?

Если он и узнал меня, то не в качестве отца Коры. Может быть, как участника наших совместных операций. А вероятнее всего, воспринял как некоего обобщенного полевого командира из глубокой вспышки прошлого. Пока я мог держать его в этой иллюзии, мы были в безопасности. И мне не понадобится снова кого-то убивать.

Я перевел взгляд на Кору.

– Ты понимаешь?

Она кивнула.

– Понимаешь, что я делаю? – спросил я. Запнулся. Вспомнил Дениз. Только бы она была в безопасности! – Я вытащу тебя отсюда.

Опять кивок.

– Па…

Как долго я желал услышать это ее «папочка», без проклятий в мой адрес, безо отягащающего бремени этих потраченных где-то там лет… но сейчас именно этого я не мог позволить ей сказать.

– Достаточно, солдат, – пролаял я. – Лэпп ведущий. Остальное подразделение… – я посмотрел на нее настолько многозначительно, насколько мог позволить в этой ситуации, – следует за ним. Без шума. Молча. Все понятно?

Она кивнул, уже больше не пытаясь говорить.

– Отлично. Выступаем!

Кора еще раз кивнула, и мы двинулись вдоль коридора. Джеррет, конечно, был нестандартным ведущим: его загребущая левая рука все также обхватывала «рядового» явно не в военном стиле. Но все же мы двигались и при этом должны были полагаться друг на друга. Прошло больше пяти минут после первого сигнала тревоги. Пожарные, по идее, уже могут находиться в здании.

Уж и не знаю, сколько мух из всего роя осталось в распоряжении Джеррета, но их оказалось более чем достаточно, поскольку мы поразительно легко выбрались с этажа. Настолько легко, что я опять пожалел об утрате своего Восприятия. Но, взглянув на Кору, решил, что лучше так.

Джеррет отыскал незадымленный аварийный выход, заполненный людьми, поспешающими вниз по ступеням, и проявил достаточное понимание ситуации, когда я объяснил, что нам лучше прокрадываться, не выдавая себя, а для этого надо бы спрятать «узи» под куртку – это не так бросается в глаза. Кору Джеррет все так же не отпускал, но ему пришлось это сделать, когда он прятал автомат под куртку. Пару секунд я думал, что она тут же бросится бежать, – и больше всего этого опасался, ибо знал выучку Джеррета и понимал, с какой скоростью «узи»-под-полой превратится в «узи»-в-руках. Но я снова помотал головой, и она все поняла.

Таким вот образом мы благополучно спустились в подземные гаражи.

Я еще раньше предупредил Дениз, чтобы они никак не реагировала на появление Коры. Это все, что она могла сделать, оставаясь в рамках роли – молчать и не совершать никаких телодвижений.

– Задание выполнено, – отрапортовал я, напоминая всем, что мы еще не совсем покинули джунгли. – Водитель – доставьте нас на базу.

Лорел села за руль. Джеррет открыл заднюю дверцу и начал запихивать в салон Кору, да так, чтобы тут же влезть самому и при этом ни на секунду не отпустить ее, но я пресек эти маневры.

– Лэпп! У тебя оружие, ты должен сидеть впереди, – он было запротестовал, но этот вопрос обсуждению не подлежал. – Прекрати, солдат! Это приказ!

Он наконец разомкнул свою хватку и уселся рядом с Лорел. Секундой позже мы все – Дениз, Кора и я – оказались на заднем сиденье. Кора – по центру. Это получилось совершенно автоматически: детеныш, хотя уже и взрослый, под защитой родителей. Спустя мгновение салон машины заполнился мухами – бросать их на произвол судьбы было, конечно же, нельзя. Лишившись роя, Джеррет вполне мог бы вернуться в реальный мир, в здесь-и-сейчас, быстрее, чем я смог бы придумать, как его угомонить.

Впрочем, мух у него осталось не так уж и много. Штук сорок. Или пятьдесят. А Джеррет, похоже, уже начинал терять интерес к выполнению «боевой задачи» – стайка насекомых сместилась теперь к заднему сиденью, они кружил вокруг головы Коры, касались ее щек, волос, ушей, губ.

Кора застыла в неподвижности, сидела не моргая и не морщась. Даже когда слезинка выкатилась из ее глаза и муха опустилась прямо в нее, чтобы попробовать на вкус. И вдруг я, безо всякого роя, с ясностью, которую могло бы дать лишь Восприятие, понял, что никаких насилований не было. В обычном смысле, конечно. Это и был тот способ, каким несчастный (но опасный!) псих Джеррет любил Кору. Испытывая примерно то, что испытывал я, глядя в офисе Лорел на Дениз, только в гораздо большей степени – с накалом чувств, доведенным до предела.

Движение в подземном гараже было минимальным – большинство людей, спасаясь от пожара в высотке, не желали рисковать и не стремились в ловушку под землей. Джеррет что-то говорил, но его голос заглушал визг покрышек: Лорел изо всех сил гнала машину к выезду на улицу.

А может, мой слух еще не до конца восстановился.

– Что ты сказал? – переспросил я.

Нет, дело было не в моем слухе. Когда он снова заговорил, его голос звучал тихо и как-то вяло. Это не был голос солдата или похитителя людей.

– Так мало…

Я прекрасно понимал, что он имеет в виду, но Кора не знала, что я в курсе, и сочла необходимым пояснить.

– Обычно мух гораздо больше, – сказала она. – Что-то случилось с остальными.

– Их так мало, – повторил Джеррет. Он начал проявлять признаки беспокойства. – А где бенладенцы? Где остальная часть подразделения? И что случилось с моим роем? Там был какой-то парень с баллончиком аэрозоля…

Ну да. Я снял пистолет с предохранителя. Кора это увидела, и по ее щеке скатилась еще одна слеза. Но девочка ничего не сказала.

Господи! Если Ты существуешь, сделай так, чтобы мне не пришлось пускать оружие в ход!

Положение в очередной раз спасла Лорел.

– Послушай-ка, солдат, прими вот это. – Она выудила из кармана несколько пилюль и вложила их в ладонь Джеррета.

– И что это? – пока что вопрос был задан нейтральным тоном, но вскорости Джеррет станет предельно подозрительным.

– Средство против отходняка. Прими его.

Обращалась-то она к Джеррету, но наблюдала за мной в зеркальце заднего вида.

– Какого рода средство? – его голос окреп, а мой пистолет был теперь нацелен на него – я готов был стрелять через спинку кресла. Господи, сделай так, чтобы…

– Валиум, – ответила Лорел.

И амбиен.[37] 37
  Седатив, обладающий снотворным и расслабляющим действием.


[Закрыть] Я знал это средство. Мне его тоже прописывали. Правда, я не любил им пользоваться. Предпочитал справляться со вспышками прошлого собственными силами.

– Используй свой рой, – добавила Лорел. – Увидишь, правду ли я говорю.

Джеррет нехотя отвлек нескольких мух от Коры. Затем еще нескольких.

– Я могу достать тебе новый рой, – продолжила Лорел, как только убедилась, что завладела вниманием Джеррета. Она даже послала мне через зеркальце мгновенную улыбку. – Правда, Кип?

Лорел ухитрилась не только спасти нынешнюю ситуацию, но и закрепить шансы на получение своих будущих миллионных прибылей.

– Да, – подтвердил я. – У нее действительно есть рой, и я им управлял.

Еще больше мух перелетело от Коры к переднему сиденью.

– Но ты должен будешь оставить в покое мисс Маккорбин и позволить ей жить своей жизнью. Ты не можешь иметь и то, и другое. Мы предоставим в твое распоряжение лучших насекомых, если не считать тех, которые есть у военных, но ты должен пообещать выполнять все предписания наших психологов и носить браслет, с помощью которого мы будем отслеживать твои перемещения. Я верно говорю, Кип?

Люблю вопросы, на которые отвечать легко и просто.

– Да.

– У тебя по-настоящему и выбора-то нет, поскольку в случае отказа ты тут же попадаешь в руки ФБР, а они очень не любят похитителей людей. – Лорел сделала паузу, ускоряя ход машины, когда мы выехали на Лейкшор-драйв, и проводила взглядом мчавшуюся по встречке пожарную машину.

Похоже, наша работа. А может, и нет. Есть вещи, подумал я, о которых ты никогда не узнаешь…

– А сейчас тебе необходимо принять эти пилюли. Потому что в противном случае Кипу придется тебя пристрелить. А ты знаешь – он это сделает, если не останется другого выхода. И ты знаешь, Джеррет, что я говорю правду, так?

Джеррет глянул на пилюли. Обернулся, посмотрел на Кору через плечо – своими глазами, не глазами роя. Дочь чуть плотнее прижалась ко мне, и я почувствовал, как она напряжена. Но на лице ничего не отразилось. А затем Джеррет медленно, очень медленно поднес ладонь ко рту, забросил в рот пилюли и проглотил. Выбор, противоположный тому, который недавно сделал я. Но, видимо, единственно возможный для него.

– Вот и прекрасно, – голос Лорел звучал, как будто она разговаривала с ребенком. Она бросила взгляд на часы. – Часов через пять мы будем в Сент-Луисе, если никаких помех не возникнет.

Она посмотрела в зеркальце заднего вида.

– Хотите поехать с нами?

Я посмотрел на Дениз, на Кору. Покачал головой.

– Я так и думала. Что ж, по пути будет аэропорт Мидуэя, высажу вас там. Билеты оплачиваю, пришлете потом счета. – Она сделала паузу. Джеррет уже начал клевать носом. – И помните, что я вам сказала, ладно? У каждого из нас есть свои невидимые душевные раны. Я позабочусь об этом парне, а вы позаботьтесь друг о друге. Сделайте, чтобы все мы остались в выигрыше. Вы, я, Джеррет, ваша дочь. Вы слышите меня, Кип?

Я кивнул. Начал было улыбаться, но Лорел говорила предельно серьезно.

– Жизнь предоставляет нам не много счастливых шансов, так что уж постарайтесь не упустить свой. – В ее глазах стояли слезы, и мне расхотелось обращать все в шутку. Да, она была права – у каждого из нас свои душевные травмы. У меня, у нее, у Джеррета и Коры. Но, слава богу, иногда бывает еще не поздно что-то исправить.

Машина мчалась на юго-восток по скоростной магистрали Стивенсона,[38] 38
  Важная магистраль, идущая на юго-запад от Чикаго и проходящая через много штатов. Названа в честь бывшего губернатора штата Иллинойс Эдлая Стивенсона.


[Закрыть] электромотор негромко жужжал, заглушая похрапывание Джеррета.

Я опустил пистолет, поставил его на предохранитель. Посмотрел на Кору, заглянул ей в глаза, где наконец не было осуждения. Я понял, что жизнь иногда все-таки предоставляет право на вторую попытку. Ты можешь и ты сделаешь, безо всяких там если бы да кабы.

Мне отчаянно хотелось обнять дочурку, крепко прижать к себе и услышать всепрощающее «папа». Но, пожалуй, еще рановато. Вместо этого я перевел взгляд на Дениз. И задумался: сможем ли мы хоть сейчас не упустить этого Богом посланного шанса, чтобы все выправить и наладить? Я понятия не имел, но отчетливо сознавал, что уж точно не рвусь как можно быстрее вернуться в Сиэтл. Ничего хорошего меня там не ждало, особенно в сером, дождливом ноябре.

_{Перевел с английского: Евгений ДРОЗД.}

ДЖАК И БОБОВЫЙ СТЕБЕЛЬ
_{Короткая повесть}

Richard A. Lovett. Jak and the Beanstalk. 2011.

Это непростой путь – 35768 км до геостационарной орбиты Земли. Но Джак решил его проделать самостоятельно, не используя космический лифт. За время пути многое на Земле изменилось. Но надо осуществить мечту и поставить новую в рамках изменившегося мира…

Лучше бы родители не называли его Джак.[39] 39
  Джак (Jak) – редкий вариант написания имени Джек, героя сказки «Джек и бобовый стебель». (Здесь и далее прим. перев.)


[Закрыть] Тем более в тот год, когда начали возводить Бобовый стебель. Во всяком случае, именно так он говорил всем, кто интересовался его именем. Названный в честь приключения, он с детства был одержим ими – глядя, как поднимаются и спускаются краулеры, и зачитываясь историями о Мэллори, Шеклтоне, Бёртоне, Тенцинге[40] 40
  Джордж Герберт Ли Мэллори (1886–1924) – английский альпинист, предпринявший попытку восхождения на Эверест. Его тело было найдено в 1999 году на высоте 8155 метров. Эрнест Генри Шеклтон (1874–1922) – исследователь Антарктики. Ричард Фрэнсис Бёртон (1821–1890) – британский путешественник, писатель, поэт, переводчик, этнограф, лингвист, гипнотизер, фехтовальщик и дипломат. Тенцинг Норгей и Эдмунд Хиллари первыми побывали на вершине Эвереста в 1953 году.


[Закрыть] и всех-всех, кто отправлялся туда, где людям быть не полагалось.

«Это невозможно, – говорили ему все. – На это уйдет вся жизнь».

«Нет, – возражал он. – Только часть жизни».

Вопрос был в том – какая часть.

Верхушка Стебля, откуда стартовали челноки на Марс, находилась на высоте 65 000 километров. Но с учетом центробежных сил добраться туда было равносильно подъему по одному склону горы и спуску по другому. Достаточно просто подняться к станции «Высокая база». Геостационарная орбита – всего 35 786 километров.

Сколько уйдет времени, чтобы вскарабкаться на 35 786 километров? Наверняка вся жизнь, если ползти, как какая-нибудь космическая муха, перехватывая руками опоры. Вся жизнь, если взбираться по бесконечной приставной лестнице – вроде подъема на радиомачту, который он проделал в шестом классе. Двести сорок метров подъема в режиме «сорвешься – умрешь», а внизу ждет полиция, чтобы арестовать, как только спустишься. Все парни в известном возрасте совершают безрассудные поступки.

Полицейские не спросили, кто подбил его на такой рискованный поступок, поэтому ему не пришлось ничего выдумывать. Он пообещал больше этого не делать и все лето косил лужайки, чтобы заплатить штраф, предъявленный родителям. Но не сказал полицейским, что «это» в его обещании относится лишь к радиомачте. А взбираться на другие вершины? Так нечего было называть его Джаком!

Все же Бобовый стебель стал для него реальной целью только тогда, когда он узнал, что на руках нужно подниматься лишь первые три километра. А дальше начиналась лестница.

Ее смонтировали еще при строительстве – как аварийную, на случай если вдруг сломается краулер. За все время строительства краулеры ломались лишь дважды, и оба раза их удавалось починить за несколько часов, но поначалу все технологии были экспериментальными. Застрявших рабочих проще всего было бы выводить через доки снабжения, куда доставляли материалы для каждого нового сегмента, и быстрее всего к доку можно было подняться по лестнице.

Уже ненужная и всеми позабытая аварийная лестница осталась как трудноудалимая часть хорошо сбалансированной конструкции. Чего же лучше: в каждом доке имелось аварийное убежище, через каждые пять километров, и способное вместить восемь человек. Правда, Джак побывал в сходных жилищах, когда прошел туристический маршрут по Исландии, и с тех пор знал, что «способное вместить восемь человек» означает «набить, как селедок в бочку». Но одному там будет очень даже уютно.

И все же 35 786 километров – это очень много лестничных пролетов. Пять километров в день – эквивалент ежедневного подъема на гору Маттерхорн, чуть больше 7000 дней. Не вся жизнь, но очень весомая часть.

Потом он прочел о соревнованиях по подъему на «Эмпайр стейт билдинг». Вертикаль в пятую часть мили победители преодолели за десять минут. То есть на пять километров уйдет два с половиной часа. Вряд ли удастся выдержать такой темп, но уж втрое медленнее он подниматься наверняка сможет. А это означает десять километров за день, особенно если установить для себя сутки длительностью в двадцать пять или тридцать пять часов.

Теперь срок подъема сократился до десятой части жизни. Ненамного дольше, чем два полета к Марсу и обратно. Пилотам челноков потратить такую часть жизни, дрейфуя между планетами, – обычное дело.

Далее он сообразил, что задача еще легче, чем кажется. По мере подъема сила тяжести будет уменьшаться. Причем достаточно быстро, и на высоте 6400 километров она составит лишь четверть земной. И усилия, потраченные на первые десять километров, позволят здесь подняться на сорок. Не говоря уже о центробежной силе, которая тоже работает в твою пользу, потому что Земля раскручивает Стебель наподобие огромного мяча на веревочке. Вот почему на станции «Высокая база» наступит невесомость, а если лезть дальше, то доберешься до точки, откуда в межпланетное пространство запускают марсианские челноки. «Готов поспорить, что смогу добраться до станции «Высокая база» за два года», – подумал он.

* * *

Привести тело в состояние, необходимое для подъема на 35 786 километров, поразительно легко. Фактически даже легче, чем для восхождения на «Эмпайр стейт билдинг». Потому что в нужную форму приходишь по ходу экспедиции. Ну и что с того, если первые несколько недель будет тяжеловато? Ведь, тренируясь, все равно будешь подниматься.

А вот на что уйдет много времени, так это на получение допуска.

Задача стала бы легче, окажись Джак знаменитым альпинистом, за плечами которого смертельно опасные восхождения в Гималаях, Андах или Трансантарктике. Но он был обычным парнем с не совсем обычной навязчивой идеей. Поэтому для начала он двинулся старомодным путем, обходя издателей и производителей снаряжения и пытаясь убедить их, что если они раскроют перед ним сердца и не дадут ему помереть два года, ну, максимум три, то это окупится сторицей. Одна проблема – им придется вырвать разрешение на подъем у начальства Стебля.

Фокус не сработал. Если какой издатель и снисходил до ответа, то суть сводилась к словам: «Сперва поднимись, а уж потом обращайся к нам». Невысказанный подтекст: «У тебя ничего не получится. Через неделю, месяц или год ты сбежишь обратно на краулере. Даже если это возможно, у тебя кишка тонка».

Логистика оказалась не менее удручающей. Человеку, не занятому тяжелым трудом, требуется примерно пять килограммов пищи, воды и кислорода в сутки. Для подъема может понадобиться вдвое больше. Если умножить это на годы, то речь пойдет о тоннах. Ему необходимо часто пополнять запасы. При наличии спонсора это просто. Нужно лишь раз в неделю посылать несколько килограммов груза и оставлять его в доке снабжения. А без спонсора это не просто обойдется в целое состояние – внизу может не оказаться человека, который проследил бы, чтобы он все получил вовремя.

Впрочем… Корпорации «Бобовый стебель» принадлежал выдающийся рекорд по строительству без происшествий и несчастных случаев. Большинством убежищ никогда не пользовались, и они до сих пор полностью оснащены. На восемь человек. На срок до месяца. Там найдутся не только пища, вода и сжатый воздух, но и комплекты для ремонта скафандров, медикаменты и прочие жизненно важные веши. Не будет лишь вина, чтобы запить обед. И, наверное, чтива. Ну, это исправить легко: надо лишь залить в читалку побольше книг. «Войну и мир». Наконец-то у него появится время одолеть эту эпопею.

Конечно, Джаку придется «одолжить» эти припасы. Ему полагалось бы испытывать чувство вины, но раз никто до сих пор ими не воспользовался, то они вряд ли кому понадобятся. Не говоря уж о том, что он будет один. Мышь и та нанесла бы больший ущерб этим запасам. Джак – космическая мышь. Ничего, это его не напрягает.

Правда, ему понадобится кое-какое особое снаряжение, а его придется покупать самому. И еще ему нужно как-то подобраться к Стеблю… и успеть забраться достаточно высоко, прежде чем его обнаружат, чтобы к тому времени пресса оказалась на его стороне.

* * *

Для начала он решил заняться проблемой снаряжения.

В колледже он сдал в поднаем свою съемную квартирку. Всю, кроме стенного шкафа. Четыре года он спал, учился, ел и – до той степени, до какой с ним соглашались иметь дело – развлекал подружек в гардеробном шкафу. Его считали парнем со странностями.

Слава, богатство и друзья появятся позже. Он даже прикидывал, какой актер сыграет его роль, когда по его книге снимут фильм. Какой-нибудь делающий успешную карьеру бабник, решил он. Но это будет означать, что парню понадобится подруга. Значит, она будет взбираться вместе с ним. А может, ее запрут в краулере, и она станет заложницей террористов. Прекрасная девушка в соблазнительно облегающем и почти прозрачном скафандре. Чтобы было чем искушать парня, прожившего жизнь в шкафу. А затем уговорить раскрыть секреты…

Он очнулся, стряхнув грезы. Он решился на это дело не ради славы, богатства и друзей. Ладно, девушка ему бы не помешала. Но настоящей причиной был Мэллори. «Потому что это там». Потому что это можно сделать… может быть. Потому что до него никто даже не пытался.

Потому что если он не попытается, то станет жалеть всю оставшуюся жизнь.

Скафандр можно раздобыть за пару тысяч долларов. Но мечта о фигуристой спутнице подсказала, что ему нужен марсианский комбинезон – облегающий, гибкий, защищенный от проколов и устойчивый к радиации, но легкий. За четыре года жизни в шкафу он отложил лишь четверть стоимости такого комбинезона. Значит, ему нужна работа.

* * *

Поступив в колледж, он все никак не мог решить, какую профессию выбрать. Специалиста по подъему на космический лифт в каталоге не было. Спортивное образование помогло бы приобрести необходимые навыки. Но ему требовался доступ к Стеблю.

В конце концов он решил не класть все яйца в одну корзину. И выбрал две специализации – криминология и испанская литература, решив, что его намерения не окажутся слишком очевидными, когда он попытается устроиться в службу охраны Стебля в Эквадоре.

Он допустил лишь одну ошибку – подготовился слишком хорошо.

– Почему вы не пробуете найти работу в полиции? – спросил его сотрудник отдела кадров. – Или в ФБР?

Джак выбрал для ответа полуправду:

– Ближе, чем здесь, я к Марсу не окажусь.

Кадровик рассмеялся, но работу Джак получил.

– Вы удивитесь, скольким нашим сотрудникам удалось вытянуть счастливый жребий и улететь, – сказал он. – Если не будете зря тратить деньги, то сможете накопить достаточную сумму лет за пять или десять.

* * *

В службе охраны действительно платили неплохо. А когда стараешься откладывать деньги, то совсем нетрудно жить, как монах. Ему даже не было нужды скрывать наиболее экзотические покупки. В основном это было снаряжение, которое ему понадобится для эмиграции на Марс.

Когда у Джака только зародилась мечта, охрана Стебля была очень серьезной. Будучи самым дорогим сооружением на планете, Стебель представлял собой и очевидную мишень для террористов. Но проходили десятилетия, и после двух-трех скверно организованных террористических попыток ничего не случалось.

Охрана, не проверенная в деле, – слабая охрана. За несколько месяцев Джак отыскал дюжину лазеек. Отчасти из-за того, что в задачи охраны не входило мешать людям взбираться по Стеблю – она создавалась, чтобы его не уничтожили.

Стебель длиной 35 786 километров имел форму морковки, более тонкой в основании. Центральный ствол, на котором располагались направляющие для краулеров, тянулся на всю длину. Но в трех километрах над эквадорской равниной, у самого основания аварийной лестницы от морковки разбегались десятки корешков-растяжек, расходящихся веером по территории с половину Манхэттена. Любая из них вела наверх, и большинство очень слабо охранялись.

Жаль только, что у растяжек не было лестниц.

* * *

Чтобы придумать, как добраться до лестницы, у Джака ушел год. Самым коротким путем был центральный ствол, но там его сразу заметили бы, на первой же полусотне метров. Не говоря уже о том, что по армированному волокну с наноплетением, прочному и гладкому, как шелк, подняться можно только с помощью присосок.

Значит, оставались растяжки. Они должны гарантировать, что никакое единичное событие – падение самолета, землетрясение, бомба, удар молнии с рекордной мощностью – не сможет вывести из строя весь стебель. Подойти к ним нетрудно. А взобраться?

Первая проблема – небольшая толщина и круглое сечение растяжек. Кривизна их поверхности не позволяла использовать присоски. К тому же растяжки были наклонными. «Кошки» с шипами, как для подъема на деревья, не только повредили бы струну, но и вынудили бы его карабкаться под ней, наподобие альпиниста, поднимающегося на утес с отрицательным уклоном. А это невероятно медленно и неудобно. Он все еще будет там болтаться, даже не приблизившись к цели, когда наступит рассвет и его заметит какой-нибудь идиот с винтовкой.

Значит, ему нужен воздушный шар. Хороший шар легко поднимется на достаточную высоту. Но вот заставить его лететь по траектории, проходящей рядом с лестницей, чтобы он смог на нее перепрыгнуть? Ага, раз плюнуть. Не говоря уже о том, что шар и все, что к нему прилагается, будут выглядеть на экране радара огромным сигналом типа «что-за-чертовщина?».

Наконец его осенила одна из тех идей, что приходят внезапно и созревают мгновенно. Он сидел на балконе своей казенной квартирки в садовом кресле (теперь никаких стенных шкафов, потому что важно вести себя нормально), глядя на далекую растяжку и размышляя над проблемой с помощью упаковки боливийского светлого. И тут он догадался.

Ему помогло пиво. И садовое кресло. Был один парень, обеспечивший себе бессмертие в интернете, взлетев на садовом кресле с привязанной к нему охапкой надутых гелием шариков. Джак понятия не имел, удался ли тому парню полет. Или даже существовал ли он вообще, если на то пошло. Главное, Джак понял, что ему не нужен большой шар с гондолой. Ему требовалось поднять лишь себя.