Текст книги "Странствующий цирк вампиров"

Автор книги: Ричард Карл Лаймон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Глава 6

Подпрыгнув, я уцепился за край крыши. Расти и Слим схватили меня за запястья и втащили наверх так быстро, что я почувствовал себя невесомым. Секундой позже собака врезалась в стену под нами.

Задыхаясь, я растянулся на рубероиде, мое сердце бухало в груди.

Пока я приходил в себя, Слим, скрестив ноги, сидела рядом, хлопала меня по плечу и приговаривала: «Ух ты!», «Ты мне жизнь спас!», «Да ты просто ненормальный!» – и тому подобное, отчего я чувствовал себя настоящим героем.

В это время Расти стоял на краю крыши, у доски с надписью «ПИВО – ЗАКУСКИ – СУВЕНИРЫ» и следил за собакой. Он говорил: «Она все еще здесь», и «Кажется, после всего этого ее даже не поцарапало», и «Как мы теперь выберемся из этого дерьма?», и так далее.

Через пару минут я сел и посмотрел на Слим. Ее лицо, плечи, грудь, руки – даже тыльная сторона ладоней – были покрыты царапинами. От ключицы до самого края купальника над правой грудью тянулись следы когтей. Впрочем, крови было немного, большинство царапин были недостаточно глубокими. Но не все.

– Эта псина здорово тебя поцарапала, – сказал я.

– По крайней мере, не покусала. Благодаря тебе.

– Тебе все равно придется делать прививку от бешенства, – оглянувшись через плечо, заявил Расти.

– Черта с два, – ответила Слим.

– Тебе придется, – настаивал Расти.

– Не глянешь на мою спину? – попросила Слим.

Я переполз по крыше вокруг нее и содрогнулся. Ее голая (если не считать шнурки, поддерживавшие купальник) спина после падения на землю была покрыта грязью и кровью. По меньшей мере пять кусков стекла до сих пор торчали из-под кожи.

– Ой, мамочки, – прошептал я.

Расти подошел, чтобы посмотреть:

– Классно приземлилась.

– Я старалась, – улыбнулась Слим.

Я принялся вынимать из нее кусочки стекла.

– Тебе придется делать еще и прививку от столбняка, – заявил Расти.

– Вот уж нет, – ответила Слим.

– Вообще-то, ей делали прививку от столбняка в прошлом году, – вмешался я, – после того, как тот идиот ее порезал.

– Вот именно, – согласилась Слим.

– А одного укола хватает лет на пять-десять, – добавил я.

– Все равно еще один укол не помешает, – настаивал Расти. – Просто на всякий случай. И от бешенства.

Я вынул из спины Слим все стекло, но кровь по-прежнему текла.

– Тебе лучше прилечь, – сказал я ей.

Она улеглась ничком на крышу, подложив руки под щеку.

Ее спина выглядела так, будто ее покрасили ярко-красной краской. Кровь сочилась из десяти или двенадцати царапин и порезов. Нигде, впрочем, – по-настоящему сильно.

– Очень болит? – спросил я.

– Бывало и лучше. Впрочем, бывало и хуже.

– Да уж, наверное. – Слим до этого не раз доводилось пораниться при мне, о других случаях мне рассказывали – например, о том, что любил делать с ней ее отец. По сравнению с прежними происшествиями сегодняшние раны выглядели незначительными.

– Тебе придется наложить швы, – сообщил ей Расти. – Много швов.

– Да, он, наверное, прав, – согласился я.

– Да все будет нормально, – ответила она.

– Как только мы остановим кровь, – добавил я и принялся расстегивать рубашку.

– Если только не начнется инфекция, – сказал Расти.

– Ты просто душка, – пробормотала Слим.

– Просто стараюсь быть реалистом.

– Почему бы тебе не сделать что-нибудь полезное? – прервал его я. – Например, спрыгнуть вниз и сбегать за доктором?

– Очень смешно…

Я снял рубашку, свернул ее в несколько раз и осторожно прижал получившийся валик к нескольким порезам на коже Слим. Кровь тут же пропитала его, окрашивая клетчатую ткань в красный.

– Твоя мать тебя убьет, – сказал Расти.

– Это чрезвычайное положение. – Там, где крови на рубашке было больше всего, я прижал ткань чуть сильнее. Слим напряглась под моей рукой.

Расти, склонившись над нами, какое-то время молча смотрел. Потом снял свою футболку, сложил ее, встал на колени возле Слим с другой стороны и занялся другими ее порезами.

– Если немного прижать, кровь должна остановиться, – пояснил я.

– Знаю, – ответил Расти. – Ты здесь не единственный бойскаут.

– Единственный со значком первой помощи.

– Да пошел ты…

– Два бойскаута, – прокомментировала Слим, – и ни одной аптечки. Всегда готовы.

– Мы были бойскаутами, – пояснил Расти.

– Были готовы?

– В следующий раз, – сказал я, – надо будет взять с собой бинты.

– К черту бинты, – ответила Слим. – Лучше возьмите пушки.

Мы с Расти засмеялись.

Минут через пять кровотечение по большей части прекратилось. На всякий случай мы еще какое-то время прижимали ткань к спине Слим.

Потом Расти посмотрел на меня и спросил:

– Ты ведь пошутил, когда сказал мне идти за доктором, правда?

– А ты как думаешь? – ответил я.

– Просто хотел убедиться. В смысле, я решил, что ты шутишь, понимаешь? Потому что… я бы пошел, если бы было нужно. В смысле, если бы Слим действительно нужен бы был доктор. Если бы это было как… вопрос жизни и смерти. Я спрыгнул бы вниз и привел его – и плевать на собаку.

Это было странное заявление.

Странное, но очень храброе.

– Спасибо, Расти, – сказала Слим.

– Ну, что – это просто правда как она есть. В смысле, для тебя я сделаю все, что угодно. Для вас обоих.

– Если хочешь сделать что-то для меня, – ответил я, – то начни пользоваться дезодорантом.

Слим рассмеялась и тут же вздрогнула.

– Да пошел ты! Если уж тут кто и воняет, то это ты.

– Никто тут не воняет, – вмешалась Слим, всегда выступавшая в роли миротворца.

Я приподнял свою заляпанную кровью рубашку. Расти – свою. Мы оба какое-то время изучали спину Слим.

– Кровотечение прекратилось, – объявил я.

– Отлично, – откликнулась Слим.

– Но оно может начаться снова, если ты сразу начнешь двигаться. Лучше тебе полежать еще немного.

– Тем более что мы вряд ли куда-то пойдем в ближайшее время, – добавил Расти.

Я поднялся на ноги, подошел к краю крыши и перегнулся через край деревянной вывески. Собака уставилась на меня снизу, оскалила зубы и зарычала.

– Пшла вон! – закричал на нее я.

Она прыгнула. Я отпрянул, и мое сердце скакнуло, но собака ударилась о стену примерно в футе от земли и попыталась вскарабкаться выше. Пару секунд она яростно работала лапами, царапая когтями старое дерево. После чего упала, опрокинувшись на бок, но тут же снова вскочила и залаяла на меня.

– Чтоб тебе провалиться, гавкалка, – пожелал я вполголоса и отвернулся.

Расти, сидевший, скрестив ноги, рядом со Слим, посмотрел на меня с беспокойством:

– И что нам теперь делать?

– Сидеть здесь, – ответил я. – По крайней мере, пока. Пусть порезы Слим подсохнут. Когда мы будем готовы идти, мы подумаем, что делать с собакой.

– Может, она к тому времени уйдет, – предположила Слим.

– Было бы здорово, – согласился Расти.

– Боже мой, я хотела поговорить с ней по-доброму, а она попыталась сожрать мое лицо.

– Иногда не стоит быть слишком доброй, – пояснил я.

– Можешь повторить это еще раз.

– Иногда не стоит быть…

– Ладно, ладно, – оборвал Расти.

Я сел рядом со Слим и посмотрел на свои руки. Они были покрыты липкими красными разводами. Я потер их о джинсы, но лучше не стало.

Расти взглянул на собственные ладони. Они были такими же грязными, как мои. Слегка нахмурившись, он поднес правую руку в лицу. Секунду поизучав ее, он приподнял брови и лизнул ладонь.

– А, мерзость, – не удержался я.

Слим, лежавшая лицом ко мне, не могла видеть, чем занят Расти. Вместо того, чтобы менять положение, рискуя потревожить порезы, она спросила:

– Что он делает?

– Слизывает твою кровь с рук, – ответил я.

Он лизнул снова и улыбнулся:

– А ничего.

– Первоклассная кровь, другой не держим, – откликнулась Слим.

– Оно и чувствуется, – он сунул в рот заляпанный красным указательный палец. – Может, эти вампиры в чем-то правы. Вкусная штука. Дуайт, попробуй тоже.

– Не уж, спасибо, – меня передернуло.

– Что, испугался?

– Не имею ничего против крови Слим…

– С чего бы, – заметила Слим.

– Но я только что держал за хвост грязную шавку.

– Нытик, – ухмыляясь и хлопая в ладоши поддразнил Расти.

– Кстати, – прервал его я. – А чего касался ты в последнее время?

До него дошло. Он убрал язык и хмуро уставился на свои руки. Вид у него был такой, будто его сейчас стошнит, но он только передернул голыми облупленными плечами и произнес:

– Ничего особенного.

– Я уверена, что Расти всегда моет руки после туалета, – сказала Слим. На той части ее лица, что я мог видеть, играла ехидная улыбка.

– На них ничего не попало, если ты об этом, – сумел выдавить Расти. – По крайней мере, не много, – и он расхохотался.

Мы со Слим тоже рассмеялись, но она очень быстро умолкла – наверное, ей было больно смеяться, или она боялась, что от резкого движения снова может пойти кровь.

После минуты или двух тишины Расти спросил Слим:

– Хочешь, я оближу твою спину?

– О господи, нет!

– Боже мой, Расти, – присоединился я.

– А что такого? – спросил он. – Просто предлагаю ее немного почистить.

– Слюной? – ответила Слим. – Нет уж, спасибо.

– Уймись, – посоветовал я.

Посмотрев прямо мне в глаза, он произнес:

– Ты бы тоже мог присоединиться. Тебе бы хотелось, правда?

– Нет!

На самом деле, мне конечно хотелось бы. При мысли о том, чтобы провести языком по теплой, гладкой коже Слим – покрытой кровью или нет – у меня перехватило дыхание и чаще забилось сердце. Под плавками и плотной материей джинсов я почувствовал напряжение.

Но об этом знал только я.

– Ты совсем сдурел, – сказал я. – Я не стану лизать ее – и ты тоже.

– А что такого? – переспросил Расти.

– Даже думать забудь, – отрезала Слим.

– Да ладно, ладно. Подумаешь. Я же просто старался помочь.

– Ну конечно, – сказал я.

– Потому что знаешь, что случится, если мы не счистим с нее кровь? Она станет притягивать вампиров как магнит.

– Чего? – выдохнул я удивленно.

– Очко за оригинальность, – сказала Слим.

– А ты думаешь, не станет? – спросил Расти.

– Я думаю, что вампиров вообще не бывает, – ответил я.

– Я тоже, – сказал Расти. – Но что, если мы ошибаемся? Что, если Валерия как раз и есть вампир? Кровь привлечет ее к нам как приманка акулу.

И, хотя я не верил в вампиров, мне стало неуютно от его слов. Потому что никогда не знаешь наверняка.

Так ведь?

Правда?

Большинство людей говорят себе: мы не верим в подобную чушь – но, может быть, это потому, что мы боимся подумать о том, что они могут существовать. Вампиры, оборотни, призраки, пришельцы из открытого космоса, черная магия, дьявол, ад… может быть, даже Бог.

А если они существуют, то они могут до нас добраться.

Так что мы решаем, что они не существуют.

– Бред какой-то, – сказал я.

– Может, и да, а может, и нет, – ответил Расти.

– Скорее всего, да, – подключилась Слим.

– Если бы Валерия была вампиром – а она не вампир… – начал тогда я. – Во-первых, она даже еще не здесь. И, во-вторых, даже если она сюда доберется, она не сможет напасть на нас раньше, чем стемнеет. А нас здесь к тому времени уже не будет.

– Ты так думаешь? – спросил Расти.

– Я уверен.

Конечно, я был уверен.

Глава 7

Я улегся на спину. Рубероид под моей кожей был шершавым, но он, по крайней мере, не разогрелся так, как мог бы в более солнечный день.

– Что ты делаешь? – спросил Расти.

– А как ты думаешь?

– Нам надо убираться отсюда.

Я закрыл глаза, сложил руки на животе и произнес:

– Что за спешка?

– А ты хочешь, чтобы тебя поймали, когда они все-таки приедут?

– Почему бы и нет? – спросила Слим. – Мы же пришли посмотреть на Валерию, ведь так?

– Поглядеть на нее – а не быть пойманными на этом!

– Лучше пусть они нас поймают, – ответила Слим, – чем «Старина Горлопан»,[12]12
  Old Yeller – детский роман Фреда Гипсона, написанный в 1956 году, рассказывающий о мальчике, живущем на ранчо, и его собаке, по кличке которой и названо произведение. В 1957 году студией «Walt Disney» был выпущен одноименный фильм.


[Закрыть] который мечтает откусить мне задницу.

Расти помолчал немного, потом жалобно протянул:

– Но не можем же мы просто сидеть на этой крыше!

– Дело не только в собаке, – пояснил я. – Чем дольше мы сидим, тем меньше будут кровоточить порезы Слим, когда мы отправимся домой.

– Но они вот-вот появятся.

– Может, у них есть бинты, – сказала Слим.

– Очень смешно.

– Давайте подождем часок, – предложил я.

– Может быть, если мы будем сидеть очень тихо, – сказала Слим, – собака уйдет.

– Ну конечно, – пробормотал Расти.

Я услышал шуршание и, открыв глаза, увидел, что Расти укладывается на крышу с другой стороны от Слим. Он испустил тяжкий вздох.

Мы лежали, вытянувшись рядом, и это напомнило мне плот, с которого мы ныряли в бухте Доннера. Поплавав, мы всегда устраивались отдохнуть на старой выбеленной платформе, в мокрых купальных костюмах, задыхающиеся и остывшие в речной воде. Вскоре солнце согревало нас. Но мы не торопились подыматься. Там было так здорово, что хотелось лежать на месте вечно. Плот слегка качался. Вода едва слышно шлепала по нему, издалека доносилось гудение моторных лодок и голоса птиц. С одной стороны было мягкое тепло летнего солнца, с другой – жесткая скользкая поверхность крашеного дерева. Рядом устроились твои лучшие друзья. И Слим была особенно хороша в бикини, когда ее кожа была покрыта каплями воды.

Жаль, что теперь мы лежали не на плоту, покачивавшемся в бухте, а на шершавой крыше ларька «ПИВО – ЗАКУСКИ – СУВЕНИРЫ». Окруженные не водой, а заброшенным полем Янкса. И ждали нас не мирные волны, а проклятая псина, рычавшая и гавкавшая снизу и то и дело пытавшаяся взобраться к нам.

Совсем не одно и то же.

Уж точно. Плот был раем, а это была преисподняя. И даже если бы собака магическим образом исчезла, я был уверен, что раны Слим начнут кровоточить, как только мы спустимся на землю.

Она и так потеряла много крови.

И потеряет еще больше по дороге домой.

Что, если она потеряет ее слишком много?

Я повернул голову и, сморгнув пот, посмотрел на Слим. Ее голова покоилась на скрещенных руках. Глаза закрыты. Ее лицо было покрыто каплями пота, в нескольких местах стекавшего тонкими струйками. Короткие волосы приобрели цвет бронзы и прилипли колечками в голове и лбу. От лба к подбородку тянулись три тонкие красные царапины.

Мне неожиданно захотелось поцеловать эти царапины.

И, может быть, еще эти крошечные мягкие кудряшки, упавшие к левому уголку ее рта.

Пока я смотрел, Слим открыла глаза. Моргнув несколько раз, она приподняла брови:

– Уже пора идти?

– Час еще не прошел, – возразил Расти.

– Я просто задумался, – ответил я.

– Смотри, чтобы голова не заболела, – поддел Расти. Короткий отдых улучшил его настроение – но не остроумие.

– Я не знаю, как мы пойдем отсюда домой, – сказал я.

– Я тоже, – сказал Расти. – Стоит нам спуститься, и собака сожрет нас на ужин.

– Я не про собаку думал.

– А стоило бы.

– Не о собаке речь. Мне не нравится, что нам придется идти до дома. У Слим, скорее всего, опять пойдет кровь.

– Велика беда, – сказала Слим.

– Может быть, и велика.

– Не так уж сильно она идет, – возразила она.

– Я думал, что будет лучше, если кто-то из нас сходит за помощью.

– Ну здорово, – проворчал Расти.

– И что? – спросила Слим. – Пришлет за мной скорую? Забудь. Какая-то пара порезов…

– Больше, чем пара.

– Да все равно, ничего особенного. Я не желаю, чтобы за мной присылали чертову скорую!

– Вообще-то, я думал о том, чтобы сбегать в город и попросить кого-нибудь подвезти меня сюда на машине. Или даже взять машину самому. В любом случае, надо отвезти тебя домой.

Слим слегка дернула верхней губой:

– Даже не знаю…

– Ты хочешь нас здесь бросить? – уточнил Расти.

– Я вернусь через час.

– Черт, через час! Я не хочу торчать здесь целый час.

– Поспи.

– А что, если что-нибудь случится?

– Я буду тебя защищать, Расти, – громко пообещала Слим, отвернувшись от него.

Он бросил на нее сердитый взгляд.

– А что делать с собакой?

– Пока вы сидите наверху, она не сможет…

– Это я понимаю. Что будешь делать ты? Думаешь, она просто позволит тебе уйти?

Я нахмурился.

– Я с ней разберусь.

– Да? Ну, удачи…

Он сказал это с сарказмом, но я ответил: «Спасибо». – и поднялся на ноги. Подойдя к самому краю крыши, я перегнулся через вывеску «ПИВО – ЗАКУСКИ – СУВЕНИРЫ», почти коснувшись ее коленями, и посмотрел вниз.

Собака, сидевшая у стены, неожиданно прыгнула на меня и ударилась о стену ларька.

– Думаю, она просто тупая, – сообщил я.

– У тебя есть какая-то идея? – спросила Слим.

– Не совсем.

– Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось.

Я оглянулся на нее, чувствуя приятное тепло.

– Спасибо.

– Эта тварь тебя прикончит, – простонал Расти, сидя на крыше.

Собака снова бросилась на стену, отскочила от нее и упала в пыль.

Я слегка стукнул по вывеске коленом. Хотя и казалась крепкой, она была прикреплена к крыше деревянными скобами, сделанными из планок два на четыре дюйма. Приложив некоторую силу, я бы мог оторвать одну из скоб – получилось бы что-то вроде дубинки, может быть, даже с гвоздями.

Но была одна проблема.

Отец выучил меня, что нельзя ломать чужую собственность. Даже если это рассохшаяся вывеска на заброшенном ларьке посреди поля Янкса.

Это не просто неправильно, это незаконно.

Если отец когда-нибудь узнает, что я разломал чужую вывеску, чтобы сделать дубинку для того, чтобы поколотить бродячую собаку…

– Что ты делаешь? – поинтересовался Расти.

– Ничего.

– Помощь нужна? – тут же спросил он.

Слим начала смеяться, но потом застонала от боли и умолкла.

– Ты как? – обернулся я.

– Бывало и лучше, – она слегка скривилась и добавила: – Но бывало и хуже.

– Ты не беспокоишься за эту псину? – спросил я.

– Смеешься?

Я пожал плечами:

– Ну, может, ты большой любитель животных.

– У всего есть пределы, – сказала она.

– Значит… ты не очень расстроишься, если с собакой случится что-то нехорошее?

– Что, например? – спросила она.

– Ну, что-нибудь по-настоящему плохое.

– Не думаю, – произнесла она, взглянув на меня в упор.

Кивнув, я заметил, что Расти смотрит на меня немного странно. Его брови как будто хмурились, но в глазах было безумие, а на губах играла улыбка.

– Что? – спросил я.

– Что ты собираешься делать?

Я пожал плечами и подошел к краю, где заканчивалась вывеска. Внизу наблюдавшая за мной собака шла следом за мной. Когда я остановился, замерла и она.

– Пошла вон! – снова закричал на нее я.

Она залаяла, прыгнула, ударилась о стену и попыталась взобраться наверх. Когда она рухнула на бок под стеной, я прыгнул.

По плану я должен был приземлиться на собаку обеими ногами.

Раздавить ее.

Уже в воздухе я услышал короткий беспокойный скулящий звук, как будто она догадалась, что сейчас произойдет.

Я приготовился к тому, что подошвы моих кедов врежутся в ее грудную клетку – может быть, с влажным хлопком, когда вывалятся ее внутренности.

Но у собаки было достаточно времени, чтобы убраться с моего пути.

Ей это удалось. Почти.

Вместо того, чтобы приземлиться прямо на собаку, я одной ногой ударился о землю, а второй припечатал ее хвост.

Псина взвыла.

Я шатнулся вперед, но сумел остаться на ногах. Восстановив равновесие, я оглянулся. Собака бежала прочь, скуля и завывая, поджав зад и спрятав хвост между задних лап, как будто опасаясь нового нападения.

– Вот так, получай! – заорал Расти с крыши.

Собака села, извернулась и принялась изучать свой хвост.

– Я постараюсь вернуться как можно скорее, – крикнул я.

Мой голос, видимо, привлек внимание собаки. Она забыла про хвост, обернулась и уставилась на меня единственным глазом.

– О нет, – прошептал я.

Она снялась с места как спринтер с низкого старта.

– Черт! – завопил Расти. – Давай! Беги!

Я побежал как сумасшедший.

Где-то позади меня Расти вопил:

– Эй ты, шелудивый кусок дерьма! Иди сюда!

Я оглянулся.

Собака, уже догонявшая меня, повернула голову на голос.

Расти запустил в нее кроссовкой.

Собака залаяла на него – точнее, на летящий предмет.

Кроссовка упала на землю в паре метров от животного, – не ближе, – подняв облако пыли. Но все равно собака повернулась и залаяла в том направлении.

Расти бросил вторую кроссовку.

Собака оглянулась на меня, взрыкнула, засекла вторую кроссовку (которая все равно не долетела бы до нее по меньшей мере пять футов) и побежала к ларьку, чтобы возобновить осаду.

Глава 8

Опасаясь, что собака передумает и погонится за мной, я бежал изо всех сил, пока не достиг леса. Там я остановился и снова посмотрел назад.

Собака уселась перед ларьком, лая и виляя хвостом, как будто она загнала пару белок на дерево.

Расти помахал мне с крыши, медленно поведя рукой туда-сюда над головой как большой сонный ребенок.

Я точно так же махнул в ответ.

Слим, видимо, стоявшая на коленях за вывеской, держась за нее одной рукой, другой тоже помахала мне.

У меня в горле застрял комок.

Я яростно замахал в ответ и прокричал: «Скоро увидимся!»

А голос в моей голове прошептал: «Да неужели?»

Но кто станет обращать внимание на этот голос? Мы слышим его постоянно. По крайней мере, я – а вы нет? Когда кто-нибудь, кого вы любите, выходит из дома, вам не начинает казаться, что вы больше его не увидите? Летя куда-нибудь на самолете, вы не думаете: «А что, если он упадет»? Сидя за рулем, не представляете себе грузовик, выехавший на середину дороги, и ужасную аварию, в которой погибают все, кто находился в машине? От таких мыслей на пару секунд возникает мерзкий тошнотворный страх. А потом вы говорите себе, что ничего не случится. И, как правило, ничего не случается.

Как правило.

Я опустил руку и посмотрел на моих друзей, потом отвернулся и поспешил к дороге.

Теперь я бежал не так быстро. Не так, как бегают от собаки, а так, как бегут, когда предстоит преодолеть большую дистанцию. Быстрый бег, но не спринт.

То и дело у меня возникало желание обернуться.

Но я каждый раз говорил, что с ними все в порядке. Пока они сидят на крыше, собаке до них не добраться. А если на поле заявится кто-то еще – какие-нибудь бродяги, алкаши или Странствующий цирк Вампиров – Расти и Слим лягут на крышу, и никто даже не узнает, что они там.

Кроме того, если бы я вернулся, мы бы снова застряли на поле, не имея ни шанса добраться до дома так, чтобы Слим не истекла кровью.

Пойти за машиной было самым разумным.

Так я убеждал себя.

Но чем дальше я убегал от поля Янкса, тем больше я жалел о том, что не остался. Пару раз я даже останавливался, оборачивался и смотрел на дорогу, исчезавшую позади меня в лесу.

И думал о том, чтобы вернуться.

Может быть, я бы и вернулся, если бы не собака. Мне совершенно не хотелось встречаться с ней еще раз.

Во-первых, я чувствовал себя виноватым из-за того, что пытался ее убить. Это было глупо. Проклятое животное напало на Слим – оно поранило ее и пыталось разорвать. За это оно заслуживало смерти. Определенно. Безо всяких сомнений. Но все равно, я чувствовал себя погано из-за того, что прыгнул с крыши, пытаясь убить псину. В какой-то мере я был даже рад, что она успела увернуться.

Во-вторых, она наверняка напала бы на меня, вздумай я вернуться на поле Янкса пешком. Она попытается меня покусать, и мне снова придется пытаться ее убить.

Но я надеюсь, что собака не была единственной причиной, по которой я не стал возвращаться. Надеюсь, что это не было слишком эгоистичное решение.

Но ведь никогда не знаешь точно.

Истинные причины.

А если даже и удается доискаться до истины, оказывается, что лучше было вообще не искать.

Лучше поверить в то, что тебе больше нравится.

Если сумеешь.

Как бы там ни было, назад я не пошел. Я продолжал с пыхтением бежать по полутемной грунтовой дороге, потея так сильно, что джинсы стали прилипать к ногам.

Я никого не встретил. На дороге от поля Янкса до Третьего шоссе кроме меня не было ни души.

Добравшись до трассы, я перешел на шаг. Мне нужно было перевести дух и немного отдохнуть, но, кроме того, мне не хотелось, чтобы кому-нибудь из проезжающих мимо людей пришли в голову неверные мысли.

Или верные.

Я находился всего в нескольких километрах от Грендвилля, так что некоторые из проезжавших мимо людей могли узнать меня. Увидев, как я иду вдоль шоссе, они, скорее всего, не обратили бы на меня никакого внимания. Но если они увидят, что бегу, они решат, что что-то не в порядке.

И либо остановятся, чтобы предложить помощь, либо поедут дальше и расскажут все, что они только что видели.

«Подумать только, Мэвис! Я ехала сегодня по Третьему шоссе, и кого, ты думаешь, я видела? Сыночка Фрэнка и Лейси, Дуайта, в полном одиночестве, у самого поворота на поле Янкса, бегущего так, будто за ним сам Дьявол гнался. Выглядело это очень странно».

«Думаешь, он что-то натворил?»

«Ох, Мэвис, даже не знаю. Он всегда был таким славным мальчиком. Но все когда-то случается в первый раз…»

«Думаю, тебе лучше рассказать его родителям, где ты его видела».

«Да, ты права. Я бы хотела знать, будь это мой сын».

И начнется. В Грендвилле все не только знают друг друга, но думают, что это их обязанность – совать нос в чужие дела. Мне приходилось слышать, что «нужен целый город, чтобы вырастить ребенка». Если вы спросите меня, то город нужен, чтобы разрушить ребенку жизнь.

В Грендвилле иногда создавалось ощущение, будто живешь в шпионском притоне. Одно неверное движение, и об этом узнавали все. В том числе твои родители.

Обдумав все это, я решил, что не хочу, чтобы меня вообще видели на трассе. Так что каждый раз, слыша звук приближавшегося автомобиля, я поскорее сходил с дороги и прятался за деревьями, пока он не проезжала мимо.

Но, даже спрятавшись, я продолжал следить за дорогой. Если бы мимо проехало что-нибудь, напоминающее Странствующий Цирк Вампиров, я хотел знать об этом заранее. В таком случае я собирался бросить все и бежать обратно на поле Янкса.

В остальное время, когда я не скрывался от автомобилей, я думал о том, как заполучить машину самому.

Первой мыслью было одолжить мамину. Но, если подумать, мама никогда не позволит мне ее взять, не расспросив предварительно, куда я собираюсь. Поле Янкса, скорее всего, было в списке запрещенных мест. И она была бы сердита на меня (и разочарована), если бы я честно ответил, куда собираюсь. А врать было бы только хуже: «Если человек соврал тебе один раз, – говорила она мне, – ты уже никогда не сможешь полностью ему доверять».

Очень верно. Я знал это тогда и понимаю сейчас.

Так что я не мог ей врать.

И, значит, я не мог взять ее машину.

И отцовскую тоже.

У обоих моих братьев тоже были машины, но они непременно настучали бы на меня родителям. Так что я не мог обратиться ни к одному из них…

Затем я вспомнил о Ли, жене моего брата Денни. Великолепно!

Она, конечно же, позволит мне воспользоваться ее старым Шеви-пикапом и не станет болтать.

Я научился водить на ее пикапе, и Ли была моим инструктором. Если бы не она, я мог вообще никогда не выучиться водить машину. Мама, каждые две секунды вскрикивавшая «Осторожно!», была плохим учителем. Отец отдавал приказы, как будто это была строевая подготовка. Мой брат Стью был помешан на скорости – учиться у него вождению было так же разумно, как беседовать с Чарли Старквезером[13]13
  Charlie Starkweather – он и его малолетняя подружка Кэрил Энн Фьюгейт (Caril Ann Fugate, ей на тот момент было лет 14) убили одиннадцать человек (включая родителей и малолетнюю сестру Кэрил) в 1958 году. Два месяца преступники путешествовали по Небраске и Вайомингу, убивая случайных людей – людей, согласившихся подвезти их на трассе, хозяйку и служанку в доме, куда они вломились – и так далее. Арестованы в январе 1958 года. Чарли казнен в июне 1959 году. Кэрил приговорена к пожизненному заключению, но отпущена за примерное поведение в 1976.


[Закрыть] об использовании огнестрельного оружия. Денни мог оказаться нормальным инструктором, но Ли была на кухне, когда мы начали обсуждать мои занятия, и она вызвалась помочь.

Это было прошлым летом, когда мне исполнилось пятнадцать.

Я проводил много времени с ребятами моего возраста: Расти, и Слим (которая называла себя Дэгни), и парнем по имени Эрл Гродин, у которого была моторная лодка, и он хотел, чтобы мы плавали с ним на рыбалку почти что ежедневно. И мы действительно плавали рыбачить почти каждый день. Эрл обожал рыбачить. Самым странным было то, что он настаивал на том, чтобы ловить на червей, но не мог заставить себя прикасаться к ним. Так что мне, Расти и Дэгни приходилось выбирать для него червей и насаживать их на крючок. Я никогда не видел, чтобы кто-то испытывал такое отвращение к дождевым червям. В конце концов, Дэгни сунула живого червя себе в рот. Широко распахнутыми от ужаса глазами Эрл смотрел, как она жует. Потом его стошнило. А потом он шлепнул Дэгни по лицу, как будто хотел заставить ее выплюнуть червя, за что я ударил его кулаком в нос и выкинул за борт. После этого он больше не брал нас с собой на рыбалку. Но к тому времени лето все равно почти закончилось.

Конечно, кататься на лодке было здорово, но проводить время с Ли было даже веселее.

Она работала школьной учительницей, так что летом у нее был отпуск. Она разрешила мне заглядывать к ним домой всякий раз, когда у меня было настроение поучиться вождению, что я и делал.

В первый раз она посадила меня за руль своего большого старого пикапа, сама устроилась на пассажирском сидении, дала мне пару советов, и мы отправились в путь. Их дом стоял на самом краю города, так что нам не нужно было волноваться из-за проезжающих машин. Что было только к лучшему. Хотя само вождение оказалось несложным процессом, мне было трудно уследить за дорогой.

Потому что Ли была сногсшибательна.

Большинство красивых женщин – просто пустышки. Но не Ли. Она была очень разумной, дружелюбной и забавной. Я бы сказал, что она была совершенно обычным человеком, но это не так. Она была гораздо лучше любого нормального человека. Гораздо лучше. Но, кажется, сама об этом не догадывалась.

Когда мы устраивали занятия, она надевала шорты. Не обрезанные джинсы, а настоящие шорты – красные или белые, синие, или желтые, или розовые, но всегда очень короткие и обтягивающие. У нее были великолепные ноги, загорелые и гладкие – и так трудно было перестать пялиться на них.

Поверх она надевала футболку или вязаную кофточку или блузку с коротким рукавом. Иногда, когда это была блузка или рубашка, в просвет между пуговицами я мог заметить ее бюстгальтер. Но я старался не заглядывать туда слишком часто.

Чаще всего я бросал взгляд на ее ноги.

Я мог бы тайком бросать взгляд на ее лицо – она была по-настоящему красива, – но на него я и так мог смотреть без утайки.

В первую же поездку с Ли я научился водить. Занятия мне больше не были нужны. Она понимала это так же, как и я, но мы не стали об этом никому говорить. Остаток лета я два или три раза в неделю приходил к ее дому, и мы отправлялись кататься на ее машине.

Пока я вел автомобиль через город и по окраинным дорогам, мы болтали обо всем на свете. Мы делились секретами, жаловались друг другу на моих родителей, говорили о том, что нас беспокоило, обсуждали любимые фильмы, смеялись. Мы очень много смеялись.

Это было почти как оказаться на незабываемом свидании с самой прекрасной женщиной в городе. Почти. Я не ждал, что мне удастся сблизиться с Ли. Я имею в виду, нельзя же заигрывать с женой собственного брата. Кроме того, она была на десять лет старше меня. И, кроме того, она была мне явно не по зубам.

Мне оставалось только пялиться.

Ли знала, что я исподтишка смотрю на нее во время поездок, но это, кажется, не заботило ее. Обычно, заметив мой взгляд, она ничего не говорила. А иногда делала замечание вроде: «Смотри внимательно, сейчас будет поворот», или «Не забывай посматривать и на дорогу». И хотя она произносила это со смехом, я всегда отчаянно краснел и бормотал: «Извини», – на что она говорила: «Ничего страшного. Только не врежься во что-нибудь».