сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 28 страниц)
— Вытаскивай оружие, — проревела Мариция.
— Нет, — вмешался Голгрин, вновь вставая между ними. — Дуэль плохо кончится, а я не имею права подвергать тебя опасности, потомок Хотака!
Ловушка захлопнулась — теперь ничто не могло помешать ей.
— Дуэль плохо кончится скоро!
— Император не поймет происшедшего, — покачал головой Великий Лорд.
— Позови моих телохранителей, пусть станут свидетелями!
— А если ты погибнешь, кто будет виноват?
— Никто, — гордо выпрямилась Мариция.
Голгрин вздохнул:
— Мариция, Нагрок — оскорбленная сторона. Дуэль будет по людоедским правилам и законам...
— Пускай! — Ее уже ничто не заботило. — А когда я его убью, кинжал станет моим вновь!
Нагрок усмехнулся, весьма довольный. Голгрин пролаял приказы, и людоеды бросились их выполнять, оставив его наедине с Марицией.
— Ты уверена? — спросил он.
Воительница уже начала понимать опасность, но честь не позволила отступить.
— До смерти уверена...
— Тогда готовься. — Голгрин с симпатией посмотрел на нее. — И берегись. Нагрок не проигрывает...
За ней пришли с рассветом. Рокот кожаных барабанов известил о парадном выходе Голгрина. Ему приходилось делать торжественное лицо, хотя внутри все смеялось. Дочь Хотака уже не переживает из-за «ошибочного» пленения, да и остальные на корабле тоже.
Нагрок все бы отдал за возможность мести, и Великий Лорд эту возможность ему подарил.
«Месть порождает месть», — печально вздохнул Голгрин.
— Все готово! — объявил он. Сегодня людоед отказался от пышных нарядов и был одет в килт и великолепную кирасу вроде легионерской. — Какая трагедия, что все зашло так далеко...
Мариция не показала слабости. «Никогда не показывай слабости перед врагом или союзником», — говаривал отец. А Голгрин был и тем и другим.
На палубе горели факелы и было расчищено место для боя. Мариция надеялась, что на флагмане минотавров не знают о дуэли, а если знают, то не нападут во время нее. Иначе альянс рухнет, а людоеды нужны для расправы с мятежниками.
Мариция ночью переговорила с телохранителями и убедила их не вмешиваться, теперь Голгрин, видимо, держал их в укромном уголке» чтобы не вызвать лишней напряженности.
Шестиугольник арены был вычерчен мелом — на каждой стороне нарисованы символы Высших Людоедов. Она узнала только змею, пожиравшую маленький череп.
Барабаны смолкли, и людоеды хором монотонно забубнили, ударяя дубинами по доскам палубы.
— Киа ду ахн ду и'горунаки! — воздел Великий Лорд руки к не6у. — И'нагр осхи ут и'Мариция и'Нагроки!
Людоеды хором повторили крик, кровожадно глядя на Марицию.
Она шагнула на арену.
Нагрок оскалился и замахал толпе.
Голгрин указал на центр, затем подозвал двух воинов с истертыми топорами. Нагрок взял оружие первым, проверил баланс и отказался от лат. Когда Мариция осмотрела топор, ей захотелось немедленно прыгнуть в воду. Но отступать было поздно, да и прорваться сквозь плотную толпу не представлялось возможным.
Людоеды окружили рисунок — по правилам, если один из поединщиков выходил за линию, его били все желающие, заставляя вернуться к дуэли. С арены мог сойти только победитель.
Оба соперника изучали друг друга, прикидывая слабые места. Помощник Голгрина не зря занимал свое место — он был настоящей горой мускулов.
— Приготовиться! — крикнул Великий Лорд.
Мариция пригнулась, держа топор на отлете.
Огромный людоед расплылся в широкой усмешке, а позади вновь загрохотали барабаны.
Высоко подпрыгнув, Нагрок рванулся к командующей, вызвав восторженный рев. Мариция смогла только блокировать удар, сотрясший ее тело, и, упав на колено, замедлить топор противника у своего черепа.
— Ф'хан, урсув суурт! — шипел людоед. — Ф'хан...
Она чихнула, стараясь хлебнуть воздуха сквозь зловоние, и внезапно пнула Нагрока в колено. Удар не повредил ему, но людоед был вынужден отскочить на пару шагов. Развивая успех, Мариция ударила топором, целя в живот, но Нагрок парировал, зацепив ее плечо ржавым лезвием.
Первая кровь ее... Чья будет последней?
Людоеды оглушительно ревели, смакуя редкое в море зрелище. Мариция уже не видела в толпе Голгрина, да и Нагрок не позволял ей этого сделать.
Они вновь сблизились, но тут людоед отбросил топор и вцепился командующей в горло. Мариция попыталась разжать его руки, но с тем же успехом могла попытаться сдвинуть с места Великую Арену.
— Я сниму с тебя кожу — смеялся Нагрок, — и буду носить каждый день!
Людоеды обожали носить в виде украшения не только кожу, но и черепа, рога и прочие части тел врагов. Минотавры редко перенимали подобную моду. Может, у двух-трех легионеров и лежал дома клыкастый череп, но только как сувенир...
Пальцы Нагрока смыкались все сильнее, но людоед слишком расслабился, и Мариция четко рубанула по волосатой руке. Людоед быстро отскочил, из глубокой раны полилась кровь.
Командующая зашаталась, с наслаждением вдыхая воздух... и от страшного ответного удара топор вылетел из ее рук.
Мариция метнулась за оружием, но топот ног позади предупредил ее, что Нагрок близко. Поняв, что не успевает, командующая резко рванулась обратно и вонзила рог в бедро людоеда.
— Ниа и коджа езаф'хани, урсув суурт! — завизжал помощник Голгрина.
От боли людоед не рассчитал удар и задел Марицию лишь обухом. Челюсть женщины онемела, в голове забили колокола.
Нагрок тяжело хромал — из второй круглой раны текло много крови. Но толпа людоедов немедленно разразилась смехом, посчитав сородича струсившим. Нагрок проревел ответные оскорбления и вновь рванулся к Мариции, выводя топором широкие дуги.
Теперь командующая билась уже уверенно — используя каждое преимущество. Она нашла лицо Голгрина, который, как всегда отрешенно, наблюдал за поединком.
— Падай! — ревел Нагрок. — Падай и избавься от мучений, я обещаю убить тебя быстро!
— Я не чувствую никаких мучений, — солгала командующая. — А как насчет тебя?
— Я Нагрок! А Нагрок это Тот-кто-силен-как-мастарк! Сам Доннаг дал мне имя!
Мариция понимала, почему людоеду досталось такое прозвище, — даже со слабеющей ногой он рвался в бой, как целое стадо мастарков. Но время играло не на ее стороне, поэтому командующая сосредоточилась на правой, поврежденной ноге людоеда. Теперь она наносила удары только в зону ранения, стремясь еще больше ослабить конечность. Мариция даже перемещалась так, чтобы Нагрок шел направо, используя правую же ногу как опорную.
Она тоже получила раны — одну на боку, другую на лодыжке.
Внезапно Нагрок споткнулся и упал на одно колено.
Людоеды удивленно взревели, но нельзя было понять, радовались они за Марицию или осуждали Нагрока. Тот старался подняться, но нога уже почти не слушалась.
Получив шанс, Мариция рубанула противника по груди. Вражеский топор взлетел для защиты... но она сделал ложное движение и ударила в горло. Брызги крови покрыли топорище до самых рук.
Нагрок издал жалобный вой, но, к удивлению Мариции, не собирался умирать. Он стремительно вырвал топор из горла и забросил далеко в толпу. Заливаемый кровью, людоед неуверенно, как кукла, поднимался, делая шаги к командующей. Топор грозно покачивался, чиркая лезвием об палубу.
Вынужденная отступать, Мариция опасно приблизилась к белой линии. За ней людоеды уже махали огромными дубинами. Надвигающийся Нагрок пробовал говорить, но лишь хрипел и скалился от боли, оставляя за собой палубу красной от крови.
Мариция, вновь ощутив зловонное дыхание, подпрыгнула и ударила врага двумя ногами в грудь. Массивный людоед глухо ударился спиной о палубу — рядом упала Мариция, сразу попытавшаяся встать.
Но Нагрок тоже поднимался! Пальцы помощника Голгрина сжались на ноге Мариции и чуть не сломали ее.
— Ниа-ниа и ф'хан и'Бастиони... — шипел он.
— Что? — замерла собиравшаяся нанести смертельный удар Мариция. — Что ты сказал?
Она никак не могла вспомнить, что эти слова означают на языке людоедов, но поняла — речь шла о Бастиане.
Рядом вырос Голгрин:
— Ты выиграла, леди Мариция. Но бой идет до смерти.
— Если...
— Ты опозоришь клан Нагрока, позволив ему умереть от ран как овце. Бей сейчас!
Людоеды вокруг арены уже затянули любимое «ф'хан» на все лады.
Мариции хотелось завершить дуэль, но что сказал людоед? Нагрок приоткрыл залитый кровью глаз:
— ...и'Басти...
Он не смог продолжить. Кривое лезвие свистнуло, полностью отделив голову от туловища. Нагрок рухнул на палубу в мертвой тишине, а Мариция высвободила ногу.
— Ты не должен был этого делать! — сердито посмотрела она на Голгрина.
— Таков путь нашего народа, — ласково ответил тот.
— Но он...
— Лучше выпей воды, — протянул Голгрин Мариции мех с водой.
Она не спорила — не было сил. Мысли кружились в голове: «Нагрок наверняка обманул... Он ничего не мог знать о Бастиане... Но почему вмешался Великий Лорд?»
— Сейчас обыщут вещи Нагрока и вернут тебе кинжал. Ты хорошо сражалась, потомок Хотака.
— Прекрасно...
Она устала, палуба качалась перед глазами, молнией проносилось лицо Голгрина с хищной и напряженной улыбкой. Мех выпал из руки командующей, и она упала в обморок.
Гаэрт
Фарос тонул — темнота поглотила его, а в легких была одна вода. Он знал, что умирает, но продолжал дергаться. Вокруг смыкался лес водорослей, которые хватали его за руки и ноги, утягивая вниз... С каждым мигом их только прибавлялось...
Задыхаясь, он проснулся и долго не мог отдышаться, хватаясь за грудь. Что-то прикоснулось плечу, и минотавр отчаянно рванулся...
— Успокойся, парень! Легче!
Знакомый голос успокоил Фароса. Вокруг пахло морем, но он не был в воде. Дыхание начало восстанавливаться, и сразу нахлынули воспоминания. Чудовище-рыба... соблазнительная Богиня...
— Милорд Фарос, ты меня слышишь? Посмотри на меня, парень!
— Ботанос? — Предводитель мятежников открыл слезящиеся глаза, но ни голосом, ни фигурой говорящий не походил на капитана «Драконьего Гребня».
— Тут я. — Слева в руку ткнулась чашка. — Выпей это, только медленно.
Чего сейчас Фарос совершенно не хотел, так это пить, но чашку твердо поднесли к его губам. Он глотнул и почувствовал, как жидкий огонь обжег его нутро.
— Во имя Вайрокса, что это?
— Да, они говорили, действие будет мощное... — Расплывчатая фигура превратилась в Напола.
Они с Тинзой плыли на «Морском Потрошителе»... Фарос не понимал, как здесь очутился. Или его вытащили из воды, а видение Зебоим только наваждение?
Предводитель мятежников лежал в высокой, но узкой хижине, на коричневом матрасе, под одеялом. Пол был усыпан белым песком, шкуры, заменяющие двери, раскачивал легкий ветерок.
— Где это...
Напол остановил его:
— Они не сказали, даже при условии временной стоянки. Мы пообещали не спрашивать.
— Кто они?
— Скоро ты их увидишь.
— А Ботанос умер?
— Умер? — удивился Напол. — Да он раньше тебя на сутки очнулся. Мы все волновались о тебе, милорд, твое спасение настоящее чудо, не видел бы сам, никогда не поверил бы!
Офицер вновь наполнил чашку Фароса. Проглотив эликсир, минотавр потянулся:
— Расскажи мне все...
Под его тяжелым взглядом старый солдат подобрался:
— Да, милорд!
С точки зрения Напола, на борту «Морского Потрошителя» никто не знал об упавших за борт. У Тинзы было полно проблем с треснувшей мачтой, кроме того, они боялись отстать от эскадры.
— Потом... вот пить мне морскую воду вместо вина, если море мгновенно не успокоилось! Мы высыпали на палубу — паруса обвисли, корабли замерли... правда, воняло ужасно! Пфуф! Словно вся рыба в океане решила протухнуть в один миг... Извини, парень, отвлекся... А затем случилось еще более странное событие!
— Что же?
— Не считай меня ненормальным, но все остальные, спасавшие Ботаноса, подтвердят мои слова. Мы озирались по сторонам... и тут из воды вынырнуло щупальце кракена невероятных размеров! Оно поднялось на высоту самой высокой мачты и продолжало расти в ночном небе... С твоего флагмана его тоже видели, кстати... Правда хозяин чудовищного отростка так и не показался. Но как щупальце могло парить в воздухе само по себе?
Фарос промолчал, вспоминая огромные размеры Морской Королевы. Теперь минотавр уже был уверен — ему ничего не померещилось. Он попытался встать, отказавшись от предложенной руки Напола.
— Так где мы оказались и как, раздери тебя Саргас...
— Не могу сказать точно, парень. Внезапно щупальце нырнуло в воду и небеса изменились! Зловоние пропало, а корабли рассекали местные спокойные воды. Они вышли к нам навстречу... и сказали, что у них находишься ты и капитан.
— Они? Опять это слово, Напол. Кто они?
— Офицер имеет в виду нас...
Фарос обернулся и посмотрел па входящего минотавра, высокого и худого. Его килт чем-то напоминал цветами одежду Напола, хотя было ясно, что связи между ними нет никакой.
— Меня зовут Гаэрт. Мой народ... больше не твой...
Лидер мятежников попробовал рвануться к Гаэрту, но голова у него закружилась, и только помощь Напола не позволила ему упасть.
Гаэрт безразлично наблюдал:
— Я же сказал, после эликсира дараг он целый час не должен двигаться. Ты не сказал ему?
— Я не успел, милорд, — опустил голову Напол.
— Что ты имел в виду, говоря про свой народ? — простонал Фарос.
— Мы давно разминулись путями с империей. Наш дом и наша судьба не принадлежат больше трону или Рогатому. Вас пустили сюда только по просьбе... очень уважаемой персоны. Бог Правого Дела испросил убежища для мятежников, но большего мы делать не обязаны.
— Бог Правого Дела, кто он?
Гаэрт уже собрался уходить:
— Ваши корабли готовы к походу. Отплывайте скорее... И никогда не возвращайтесь.
Переборов дурноту, Фарос отшвырнул Напола и, в два прыжка очутившись рядом с Гаэртом, схватил его за плечо. Тот постарался не обращать на это внимания, но предводитель мятежников уже заломил ему руку за спину.
В хижину немедленно ворвались два стража, но худой минотавр отмахнулся от их помощи. Безоружный Напол встал за спиной командира, прикрывая его своим телом.
— Слушай меня, — проскрежетал Фарос, борясь с огнем в голове. — Я не просил помощи ни у вас, ни у Бога Правого Дела! Меня доставили сюда по воле Богини...
— Зебоим, — закончил за него Гаэрт, освобождая руку. — Странные настали времена, раз у Богов появились такие союзники...
— Она дочь Саргоннаса, что в том странного?
— Да, но мы служим Кири-Джолиту, Фарос Эс-Келин. Зебоим прислала фаворита отца к его главному божественному сопернику... Вот уж странное решение!
— Сначала меня потревожил один Бог, потом другой, теперь их уже трое... — фыркнул Фарос. — Не слишком ли много? И чего они хотят? Могли бы объединиться и победить Моргиона...
Гаэрт пожал плечами;
— Думаю, и у Зебоим, и у бизоноголового Бога есть другие битвы. Те пантеоны, которые мы знали в прошлом, ныне распались... Нет Такхизис, нет Паладайна... И кто скажет, что будет потом?
— Я могу... и сделаю! — Фарос обернулся. — Мой меч, где он?
— Оружие... Все ваше оружие находится в безопасности, до тех пор пока вы не оставите наши берега. Мы не можем рисковать...
— Мой меч нужен мне немедленно!
Стража придвинулась к Гаэрту, а тот сузил глаза.
— Никто из чужаков не имеет права носить оружие в наших землях!
Пальцы Фароса напряженно подергивались, словно отыскивая привычный эфес.
— Мне нужен мой меч!
Охранники уже шагнули к минотавру, как вдруг замерли. В ладони Фароса вспыхнул черный свет — вытягиваясь и обретая форму клинка Саргоннаса. Стражник взмахнул секирой, но Фарос легким движением перерубил оружие на две части, едва не сделав того же с противником.
— Назад! — крикнул Гаэрт. — Избегайте этого... этой вещи!
Они выскочили из хижины и бросились наутек. Воспользовавшись этим, Фарос рванулся наружу, но замер от удивления.
Вокруг простирался город с высокими витыми шпилями и изогнутыми домами, напоминающими раковины моллюсков. На флагштоках трепетали синие знамена с серебряной обоюдоострой секирой. Обширную гавань защищал широкий мол цвета жемчуга — за ним покачивались на якорях суда мятежников.
Вокруг них расположились более низкие зеленые корабли с длинными носами-таранами и стройными мачтами. Такими носами ничего не стоило пробить любой корпус вражеского судна, а мощные баллисты на баке уже нацелились на гостей...
— Лорд Фарос, — закричал сзади Напол. — Помни об эффекте дарага!
В этот момент предводитель мятежников моргнул, и все поплыло у него перед глазами. Невероятный город исчез, превратившись в безжизненные холмы, а рядом с кораблями мятежников стояло только три суденышка... Фарос протер глаза, вновь оглядевшись, но ничего не изменилось. Даже меч и кольцо не подавали никаких знаков.
— С тобой все хорошо, милорд?
— Где он? Куда все пропало?
— Ты про что говоришь? — удивился Напол.
— Город! Какая магическая завеса его скрывает?! — Фарос посмотрел на стоящего в отдалении Гаэрта. — Где мы находимся?
