сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 28 страниц)
Он должен снять его, выбросить! Нет... еще рано. Фарос провел рукой по мечу — вот этот подарок ни разу не подводил. Он искупал его в крови множества людоедов и легионеров, а лезвие сверкает как новое. Лучше бы Саргоннас подарил ему тысячу таких мечей для вооружения армии, но Богам не понять желаний смертных...
И тут его ноздрей коснулся гибельный аромат, пробудивший ужасные воспоминания. Фарос вгляделся в темноту и заметил небольшой столб дыма, поднимающийся на севере — если бы не внезапный порыв ветра, его бы никто не обнаружил.
Глаза предводителя повстанцев мигом налились кровью, когда он осознал происходящее.
— Гром!
Ярость Фароса только росла, пока он вихрем летел через Храм, пугая отдыхающих повстанцев. Охрана вскочила на ноги, прервав игру в камешки, и вытянулась по струнке. Каждый минотавр в отряде был свидетелем подобных вспышек ярости и не хотел становиться их объектом.
— Коня! — крикнул Фарос помощнику, занимавшемуся маленьким табуном мятежников. Большинство животных были захвачены в шахтах или у патрулей, забота об их здоровье была постоянной головной болью, не меньшей, чем снабжение самих бывших рабов.
Кто-то быстро принес ему седло и сбрую. Взнуздав коня, Фарос помчался к северному проходу. Стража у ворот радостно приветствовала командира, когда он проскакал мимо, но тот не отвечал, сосредоточившись на петляющей дороге. Людоедская лошадь была не самой быстрой, но шла уверенной рысью — вскоре скалы закончились, и Фарос, вырвавшись на пустошь, немедленно повернул к северу.
Через полчаса он был у цели, сразу заметив рогатую фигуру на ближайшем гребне. Это не взволновало мятежника. Охранник наверняка понесся предупредить Грома, а вот тот не подчинился приказу — худшее преступление в глазах бывшего раба. Потом он увидел и другие признаки двуличности помощника — два десятка фигур поддерживали большой костер, торопливо подтаскивая к нему ветки и все, что могло гореть в этой дикой местности. Остальные бывшие рабы и солдаты кидали в пламя свою тяжкую ношу. Смрад горелой плоти уже нельзя было скрыть.
— Гром! — крикнул Фарос, подъезжая. — Гром, где ты?!
Мятежники замерли, воззрившись на своего командира в ужасе и смятении.
Причина его гнева вскоре показалась — из клубов дыма вышел Гром, пропитанный потом и гарью. Подойдя к Фаросу, он не переставал сотрясаться от кашля.
— Это не их вина, Фарос, весь грех лежит на мне. Они следовали приказам и не смели ослушаться.
Фарос спрыгнул с коня и , не раздумывая, молниеносно ударил Грома в челюсть. Набожный минотавр отлетел и закувыркался по песку. Остальные замерли, не зная, что предпринять.
— Я тоже отдал приказ. Четкий приказ. Ты ослушался меня.
Гром закашлялся на земле и не сразу смог подняться. Через несколько минут он взглянул Фаросу в глаза:
— Моя совесть ослушалась... я не смог оставить мертвых... даже ради тебя, Фарос... Хотя бы легионеры заслуживают погребального костра! Они бились с нами, повинуясь приказу! Для этого их обучали и тренировали!
— Раньше мы тоже не хоронили их, почему тогда совесть не мучила тебя?
— Да, не хоронили, и я не очень возражал... Тогда не было причин, ведь Боги нас оставили...
Вот оно что! Фарос дернул ушами и фыркнул:
— Теперь Боги вернулись, и что? Ты вдруг испугался мести?
— Не испугался...— резко вскинулся темно-коричневый минотавр. — Не испугался!
Игнорируя Грома, Фарос повернулся к остальным:
— Потушите огонь! Оставьте все как есть, пусть обряды по ним служат падальщики! А ну шевелитесь!
Минотавры опрометью бросились исполнять приказ — в кого бы они ни верили, прежде всего бывшие рабы следовали за Фаросом и подчинялись только ему. Гром, как понял командир, просто сбил их с верного пути.
Гром и навязчивый Саргоннас, ведь Фарос отказался позволить Богу влезть в его жизнь.
Костер угас. Гром начинал кашлять все сильнее. Фарос с горечью смотрел на когда-то одного из самых верных последователей. Этот глупец наглотался дыма — наверняка не отходил от костра ни на минуту.
— Ты можешь оказаться прав, если...
Гром внезапно повалился без чувств лицом вниз.
Инстинкт заставил Фароса поймать помощника раньше, чем тот ударился о землю. Гром пробовал сосредоточить взгляд слезящихся, покрасневших глаз на командире, и Фарос несказанно изумился, когда увидел маленькие кровавые гнойники на его веках.
— Фарос... — Гром уже едва мог говорить. — Мне... жаль...
Он вновь закашлялся, затем содрогнулся и потерял сознание.
Сломанная секира
Сердце империи билось размеренно, и верховная жрица расценивала это как свидетельство собственной абсолютной власти. Где бы ни бродили призрачные слуги, чьими глазами она наблюдала, везде Нефера видела только доказательства успеха и процветания.
Мито и большинство колониальных верфей работали на полную мощность, плотники и судостроители сменялись днем и ночью, усиливая увеличившуюся армаду империи. Даже на южном побережье Мито заложили новые верфи, да и Митас собирался активно расширяться.
Новые корабли предназначались для несения службы в гарнизонах внешних колоний и помогли бы столице окончательно забыть о мятежниках. Но не все спущенные на воду суда были военными — немалую их часть составляли торговые и грузовые. Скоро они должны были доставить продовольствие и сырье из колоний, а обратно вернуться нагруженными предметами роскоши и орудиями труда. За всем распределением пищевых ресурсов теперь наблюдал Храм. Нефера имела прекрасные связи в Высшем Кругу, который занимался решением административных вопросов, ибо большинство там составляли верующие Предшественники. Наблюдатели, ответственные за сельское хозяйство, контролировали доставку мяса и зерна на склады и в хранилища. Строгий учет позволял удовлетворить любые потребности развивающегося государства.
Самым выдающимся достижением Неферы стал Нетхосак. То, что Хотак лишь предполагал сделать, она воплотила в жизнь. Все ресурсы столицы теперь были направлены на нужды империи, даже самый последний рабочий трудился ради ее расширения. Защитники руководили на всех уровнях, подчиняясь приказам жрицы.
Ее приказам...
Верховная жрица поднялась из большой мраморной ванны, некогда служившей священникам Саргоннаса. Два послушника в белых с золотом одеждах быстро вытерли ее, а третий с поклоном подал ритуальную мантию — черную с серебром. Нефера откинула капюшон, позволяя слуге расчесать гриву.
По комнате плыл аромат лаванды. Из опустевшей ванны поднимался пар — вода нагревалась в стоящем в подвале медном баке, под которым всегда поддерживался огонь, и по системе труб, изобретению искусных механиков прошлого, доставлялась в покои жрицы.
В последнее время Нефера требовала нагревать воду сильней и сильней, так, чтобы только не свариться. Шерсть слуг была постоянно мокрой и спутанной из-за высокой влажности, но сама верховная жрица не обращала на это внимания. Те, кто до нее дотрагивался, часто замечали, как холодна ее плоть. Даже теперь, только покинув горячую ванну, она ощущала себя словно на вершине высокой горы, а ее шерсть была совершенно сухой и гладкой.
Теперь уже никто не узнал бы в ней ту пышущую красотой и здоровьем счастливую невесту, которая стояла перед алтарем рука об руку с командующим Хотаком. Леди Нефера, возвышающаяся сейчас посреди комнаты, между мельтешащими слугами, напоминала высохшую и отвратительную пародию на минотавра с дикими, бешеными глазами. Кожа туго обтягивала ее лицо, а пальцы больше напоминали скрюченные когти. Тем не менее, слуги смотрели на жрицу с обожанием, словно видя перед собой образец красоты и совершенства.
— Пошлите известие Лорду Гантину, его присутствие необходимо в Храме сегодня вечером. Мне нужно переговорить с ним относительно срыва погрузок.
— Будет исполнено, повелительница, — кивнул послушник, расчесывающий ее гриву.
— Палата готова?
— Все готово, повелительница, — ответил второй слуга, расправляя складки мантии.
Нефера повела левой рукой, и послушники, немедленно прекратив работу, почтительно отошли на несколько шагов от высочайшей особы.
— Вычистите комнату! Здесь все должно сверкать! — скомандовала она, а затем пробормотала: — Я хочу, чтобы везде было безупречно...
Когда слуги кинулись исполнять приказ, жрица подошла к дальней стене, и хотя она была не одна, Нефера знала — никто из послушников не осмелится бросить лишний взгляд. Она нажала на секретный камень, и часть стены превратилась в темный проход. Не успела Нефера переступить порог, как вспыхнула от ярости — ее тусклые глаза блеснули, разглядывая кого-то, видимого только ей.
— Прекрати вести себя подобным жалким образом! — громко крикнула жрица кому-то, хотя слугам показалось, будто она разговаривает с воздухом. Послушники задрожали, поняв, что услышали лишнее, но никто не посмел сдвинуться с места. Они полностью подчинялись Храму.
— Немедленно убирайся! — прорычала между тем жрица, поднимая левую руку к груди. Ее пальцы вспыхнули зловещим темно-зеленым светом, и в его отблеске появилась тень минотавра в обгоревшей броне, со свернутой шеей и изломанными конечностями, свидетельствующими о жестокой смерти. В его единственном глазу, когда-то зорком и пронзительном, как он любил хвастаться, теперь застыли уныние и холодное равнодушие.
Молчаливая тень Хотака по команде исчезла. Все должно было закончиться, но Нефера раньше уже изгоняла его дух... и каждый раз муж возвращался. Призрак не походил поведением на Колота или другие тени. Хотак только смотрел на нее, паря совсем рядом, и как бы она его ни отсылала — всегда возникал снова. Если же призрак получал прямое и по возможности длительное задание, то возвращался с небольшой задержкой — при этом никогда ничего не исполняя. Кроме него, никто из мертвецов не пытался сопротивляться Нефере.
Зашипев от ярости, жрица захлопнула за собой потайную дверь. Некоторое время коридор был полностью темным, пока Нефера, пройдя десяток шагов, не открыла другую дверь — в самое сердце древнего Храма в Нетхосаке.
Воздух пропитывал аромат лаванды, густой запах словно стремился скрыть другой — тяжелый и отвратительный. При появлении жрицы три послушника смиренно склонили рога — в отличие от помогавших в ванной, на них были такие же одежды, как и на Нефере, хотя и с минимумом серебряного шитья.
— Свежий? — спросила она, уже зная ответ.
— Приготовлен меньше четверти часа назад, как приказывали, — почтительно ответил средний послушник, — и как велит ритуал.
Нефера кивнула. Хмуро оглядев палату и не обнаружив знакомой тени, она явно приободрилась. Слуги расступились, явив ее взору высокую подставку, на которой лежал медный шар, украшенный символами Предшественников. Другой шар, поменьше, был укрыт тканью. Нефера медленно приблизилась к большей сфере и пристально осмотрела ее, затем положила руки на ее темно-красную поверхность.
Крик неописуемого удовольствия сорвался с губ жрицы. Голоса, слышимые только ее ушам, зашептали из шара, Нефера ощущала, как ее наполняет омолаживающая сила. Тело женщины изогнулось в экстазе, с языка сорвались слова, не понятные почти никому на Кринне. Из сферы по рукам заструилась багровая жидкость, быстро и без остатка впитываясь в кожу, — ни одна капля не коснулась черной мантии.
Наконец с ликующим криком Нефера отняла руки от шара, поверхность которого тут же приняла обычный вид.
— Не такой сильный, как я надеялась, — раздраженно прошептала жрица, заставив послушников вытаращить глаза от ужаса, — но мне хватит...
Склонившись над шаром — немедленно замерцавшим, — Нефера тихо произнесла:
— Покажи мне... покажи мне, что я желаю... первым хочу видеть... Арднора...
Сфера стала прозрачной, словно окно, через которое Нефера могла наблюдать за каждым существом или местом по собственной прихоти. Внутри шара появилось изображение комнаты, чуть окрашенной в красные тона.
День уже давно начался, а ее сын, император Арднор, еще возлежал на огромной кровати в своей опочивальне. Гигантского, даже для минотавров, роста, Арднор Де-Дрока внушал страх и трепет... когда находился в вертикальном положении. Широкоплечий, с налитыми кровью глазами, он жестко правил империей, созданной Неферой, — по праву первенца и любимого сына. Хотя в последнее время она беспокоилась за него.
Вся спальня Арднора была украшена атрибутами Защитников. Золотой символ ордена — сломанная секира — украшал одну из стен, на стульях валялись небрежно брошенные черная с золотом броня и шлем. В пределах досягаемости висели любимая булава и секира — после событий Ночи Крови Арднор сделал вывод, что император всегда должен иметь оружие под рукой.
Гибкая девушка резко перекатилась к краю ложа. Как и все Защитники, она имела клеймо Ордена на груди — эту идею подал Арднор, дабы проверять, насколько крепка вера последователей. Молодая послушница Храма томно изогнулась, и Нефера сердито фыркнула, заметив пустые кувшины из-под вина и кубки, разбросанные на столике.
Жрица раздраженно отстранилась от сферы — сын пришел к трону только благодаря ей, но все больше дискредитировал себя. Надо убедить Арднора подавлять пагубные инстинкты, сотворить из него величайшего императора за всю историю расы минотавров. Большинство поступков совершалось верховной жрицей не для мужа, нет, даже не для себя... только во имя первенца. Ее тяготила мантия власти, но надо было стольким помочь Арднору...
Нефера устало положила руку на грудь, глядя на символ ордена, возвышающийся над ней. Птица и сломанная секира, казалось, парили в помещении. Жрица сначала вспомнила давний сон, в котором некая сила благословила эти символы... а потом ночь, когда власть и могущество неожиданно ушли.
Тогда в небе вспыхнули старые звезды, возвещая, по древним поверьям, появление Богов. Это была страшная ночь для Неферы. Вернулись Боги или нет, совершенно неважно, если пропал ее собственный источник магической власти. Связь с миром мертвых оборвалась, призраки исчезли — никогда верховная жрица не ощущала себя такой одинокой и потерянной.
Шокированная Нефера заперлась в святилище, не впуская даже Арднора, который постоянно испрашивал советов, даже после того, как сам уселся на трон. Ей никого не хотелось видеть. Верховная жрица ничего не ела, довольствуясь редкими глотками воды, и целыми днями неподвижно лежала на возвышении под огромными символами Предшественников. Безумие охватило вдову Хотака — только одна мысль вертелась в сознании: мольба неизвестному Богу, просьба вернуть ей свое расположение. Нефера не знала, кто это, но многое начала подозревать. Проведя пять дней, полных отчаяния, жрица назвала в молитвах новое имя.
— Такхизис! — крикнула она. — Королева Бездны! Ты оставила меня?!
Но даже на такие отчаянные слова не было ответа. Богиня не явилась во плоти, никто не пришел в сны Неферы. Такхизис, если это была она, навсегда оставила жрицу.
Масло в лампадах закончилось, свечи догорели... Мать императора молча сидела в полной темноте. Холод камня пробирал до костей, но Нефера вряд ли замечала это. Тьма смерти становилась гораздо привлекательней жизни...
А затем... затем савана безысходности, окутывавшего ее душу, что-то коснулось — Нефера почувствовала знакомое присутствие. Сначала она даже отказалась верить, посчитав происходящее плодом воспаленного воображения. Когда же ощущение присутствия не исчезло, а наоборот, усилилось, разливаясь внутри, — жрица пришла в исступленный восторг. Нефера чуть не сошла с ума, теперь уже от счастья.
«...Я услышал твою тоску... — прошептал голос в ее сознании. Он был бесплотным и неокрашенным, но Нефере послышались едва уловимые мужские нотки. — И явился предложить спасение...»
— Да! — закричала жрица. — Умоляю! Я полностью твоя!
Сейчас ее не волновало, как быстро и охотно вверяет она себя новому Божеству.
«Ты была забыта... а твоя душа оставлена гнить заживо, несмотря на долгую верность...»
Жрица ощутила вспышку ярости, направленную на прежнего повелителя: она служила верой и правдой, выполняя все требования, каждый вздох был во имя хозяина, а он... чем он отплатил ей?
«Да... понимаю твои чувства... она бросила тебя, оставив одну оболочку...»
Она? Теперь подозрения подтвердились. Она! Конечно, это могла быть только Такхизис. Гнев Неферы превратился в пламя мести. Если бы только у Богини было горло, чтоб сжать его...
«Королева мертва... Ты отомщена...»
— Я очень довольна. — Нефера сразу предположила участие нового Бога в уничтожении Такхизис. Но это лишь укрепило в ней желание служить ему.
«Я могу дать тебе власть — даже более могущественную, чем ты получала от Королевы. И попрошу взамен одно — служи мне так же верно и рьяно, как ей».
Нефера не колебалась ни секунды:
— Да! Да! Согласна!
Из окружавшей жрицу темноты вынырнули, разгораясь, два глаза. В них не было зрачков, они пылали холодным зеленоватым светом, словно гнилушки, но Нефера бесстрашно смотрела в них.
