Текст книги "Гибель солнца"

Автор книги: Ричард Лупофф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)

Да.

– Подожди, если все это правда, то почему не растаяли льды? Всегда считалось, что полярные шапки растают, уровень воды в океанах поднимется, города окажутся под водой. Где же потоп?

– Господи, Дэн, откуда мне знать? Я разработчик микросхем, а не метеоролог. Разве вода не испаряется? Избыток воды просто может испаряться в атмосферу с поверхности океанов. А еще вода при замерзании расширяется. Растаявшие льды займут меньший объем. Откуда я знаю? Спросите меня о том, в чем я разбираюсь.

– Теперь понятно, почему. Исландия теперь покрыта полями пшеницы.

Лидия взглянула на него.

– Я об этом не знала… А вот уже ворота зоны.

Они остановились у ворот и прошли через рентгеновские сканеры. Лидия прошла без запинки. Появление Дэниела вызвало истерическое мерцание индикаторов, жужжание зуммеров и вой сирен.

Их мгновенно окружила команда службы безопасности в полной амуниции.

– О, нет, не надо! – воскликнула Лидия.

Начальником службы, безопасности была женщина с короткой стрижкой и мужеподобной внешностью. Ее заместитель оказалась ветераном и знала историю основания компании. Она добилась, чтобы начальница позвонила директору, а не в полицию. Та знала, кто такой Дэниел. Директор извинилась за причиненные неудобства и повела его к себе в офис.

– Послушайте, – сказал Дэниел. – Может ли мисс Хаддад присоединиться к нам? Мы довольно хорошо знаем друг друга, и я ей полностью доверяю,

Директор и начальник службы безопасности обменялись взглядами,

– Вы хозяин, мистер Китаяма.

– Прекрасно. Мне хотелось бы иметь свое рабочее место и пройти небольшой курс обучения. В свое время я был неплохим системным инженером, но теперь придется многое наверстывать.

Директор положила руки на бедра. Это была немолодая женщина лет шестидесяти на вид, с седыми волосами и темно-серыми глазами.

– У вас будет все, что пожелаете, сэр. Вы – владелец компании.

Дэниел рассмеялся.

– Я все время забываю об этом. Так вот, мне нужны рабочее место и курс обучения.

* * *

В офисе директора они уселись в удобные кресла, и Дэниел получил краткую информацию о том, какие изменения произошли в компании и в технологии производства за 80 лет его отсутствия. Сетевые процессоры и электронные блоки памяти распространились повсеместно. Их производство удешевилось настолько, что невозможно уже было отыскать область, где бы они не применялись.

Компания получала огромную прибыль и обеспечивала своим работникам полную защиту и пожизненную занятость. Большинство других фирм поступали точно так же. Но рабочих мест было мало, и большая половина населения кое-как перебивалась на Пособиях по безработице. Часть заселенной людьми поверхности планеты осталась примерно той же, поскольку тропическая зона становилась необитаемой, зато осваивались северные территории Канады и Евразии, а также Гренландия и Шпицберген.

– Постойте, – перебил Дэниел. – Вы уверены, что это временное явление? Что все ста нет на свои места, прежде чем изменение климата зайдет слишком далеко?

Директор пристально посмотрела на Дэниела, и взгляд ее темно-серых глаз встретился со взглядом его искусственных сенсоров.

– Конечно, – ответила она. – Могу я предложить вам выпить, сэр?

– Нет, спасибо. Ваш ответ слишком прост. Мне не понравилось то, что я услышал. Кажется, развитие космических островов идет полным ходом. Мы только начинали постройку первого, когда я… когда со мной произошел несчастный случай. А сейчас успешно работает Медицинский Остров. Со своим внуком я посетил Хоккайдо и видел, что он тоже процветает, хотя не могу назвать их общественную систему идеальной, и тем не менее, технология создания островов оправдала себя.

– У меня создалось такое же впечатление, мистер Китаяма, – кивнула директор.

– Тогда почему, – Дэниел наклонился вперед и положил руку на крышку стола, – мы в массовом порядке не отправляем людей на Острова? Если температура будет увеличиваться, то несложно передвинуть Острова. По мере повышения температуры они будут отодвигаться все дальше и дальше. А когда солнце придет в нормальное состояние, Острова вернутся на место.

– Прекрасно, мистер Китаяма. У вас все так просто.

– Ха, вы, наверное, хотите сказать, что я многое не учел, что проблему нужно рассматривать в целом, и т. д. и т. п. Правильно?

– Боюсь, что так.

– Отлично, Дэниел опять откинулся в кресле и сцепил пальцы. – Я вас слушаю.

Она покраснела.

– Мы выполняем определенную работу по заказу соответствующих агентств, как американских, так и международных. Поэтому я несколько больше информирована, чем обычный человек. Это неофициальная информация, и часть ее немного… конфиденциальна.

– Понимаю. Вы имеете в виду мисс Хаддад. Я отвечаю за нее. Хорошо, Лидия? Будете держать язык за зубами.

Она кивнула.

На лице директора отразилось сомнение.

– Не знаю, сэр. Ну хорошо, в конце концов, любой мало-мальски информированный человек знает об этом. Каково было население планеты в ваше время? Вы можете вспомнить хотя бы приблизительно, или мне посмотреть в справочнике?

Она нажала на клавишу в крышке стола.

Порядка одиннадцати миллиардов, – ответил Дэниел.

Директор набрала команду на клавиатуре. На экране замерцали цифр

– Скажите мне дату.

– 24 мая 2009 года.

– Одиннадцать миллиардов двести шестнадцать миллионов пятьсот восемьдесят семь тысяч триста пятьдесят четыре человека.

– Да. А за эти восемьдесят лет и семь месяцев каким оно стало? В 2009 году действовала программа НПН.

– Чего?

– Нулевого прироста населения. Мы добились значительного прогресса. Если эти усилия увенчались успехом, плюс эмиграция на Острова… – он развел руками и с надеждой взглянул на собеседников, хотя внутри него поднимался неприятный холодок.

– Боюсь, ваша программа не сработала. Эта НПН.

Дэниел молча ждал продолжения.

– Что касается эмиграции на Острова… давайте еще раз обратимся к цифрам.

Ее руки забегали по клавиатуре, и на дисплее опять засветились ряды цифр,

– Население пятидесяти трех законченных и двадцати семи строящихся Островов на сегодняшний день составляет 885922 человека. Из них 463105 эмигрантов. Остальные 422817 родились в космосе. Понимаете, сэр, социоисторики всегда говорили нам, что эмиграция не может быть решением демографической проблемы, Она может служить лишь клапаном для временного регулирования численности населения в отдельных районах. Но что касается больших регионов и длительных периодов времени, то рождаемость обычно превышает эмиграцию. Единственными известными в истории действенными средствами против перенаселения были эпидемии болезней и голод. Даже войны и стихийные бедствия не могли остановить прирост населения. Мне очень жаль.

Дэниел потупился.

– Значит, программа НПН провалилась?

– В данный момент, – начала Директор и остановилась, а затем ввела с клавиатуры несколько команд. – В данный момент население планеты составляет… чёрт побери, мы прошли ещё одну отметку двадцать шесть миллиардов.

– Двадцать шесть миллиардов?

– Если точно, то 26001396428. Конечно, при подсчете неизбежны ошибки. Мы сначала попытались провести всемирную перепись, а затем фиксировать рождение, смерти, эмиграцию. Понятно, что некоторых людей мы пропустили, некоторых посчитали дважды, но постарались учесть ошибки, и результат получился достаточно точным. Двадцать шесть миллиардов.

– О боже!

В кабинете повисло долгое молчание. Наконец директор спросила:

– Могу я поинтересоваться, сэр, чем бы вы хотели сейчас заняться? Экскурсия по зоне? Я буду рада сама сопровождать вас. Или вы предпочитаете компанию мисс Хаддад?

Дэниел наблюдал за реакцией Лидии.

– Если вы не возражаете, то лучше я вернусь к своей работе, – сказала она. – Я и так пропустила несколько дней.

– На мисс Хаддад не будет наложено никаких взысканий, – твердо заявил Дэниел.

Директор бесстрастно кивнула.

– И я бы хотел, чтобы мисс Хаддад была предоставлена в мое личное распоряжение. Если ты не против, Лидия.

Она колебалась мгновение, а затем кивнула головой.

– Отлично.

Дэниел встал и прошелся по кабинету, заложив руки за спину.

– Не знаю. Я пока плохо себе представляю общее положение вещей. Может быть, мне нужна более основательная информация о современном мире. Краткий курс новейшей истории. Или хотя бы несколько часов в библиотеке, чтобы просмотреть записи новостей за последние восемьдесят лет.

– Это легко устроить.

– Хорошо. Так и сделаем. Я проведу здесь день, чтобы познакомиться с компанией. Лидия, вы будете моим гидом? Благодарю вас. Затем я вернусь в Сан-Франциско и займусь «домашним заданием». Не думаю, что мне придется вернуться в университет и прослушать курс лекций.

Он усмехнулся.

– Надеюсь, в городе я вам не нужна, – сказала Лидия, – я хочу вернуться к своей работе.

– И к своей подруге?

Она кивнула.

– Конечно. Мне это понятно. Но, послушайте, ваша подруга такой же разумный и заслуживающий доверия человек, как и вы, Лидия? Что за глупый вопрос, – перебил он себя. – Я могу предположить ответ.

– Я знаю подругу мисс Хаддад, мистер Китаяма, – сказала директор. – И ответ на ваш вопрос несомненно утвердительный?

– Вот и чудесна, – Дэн скрестил руки на груди, – Мне необходим личный персонал. Предлагаю вам обеим, переехать в город. В моем номере много комнат, и одну из них сможете занять вы. Подойдет?

Он адресовал вопрос скорее Лидии, чем директору. Дэн увидел, как Лидия вопросительно взглянула на начальницу и получила в ответ еле заметный кивок.

– Конечно, Дэн. Мы переедем завтра утром.

* * *

Ночью Дэниел лежал в постели и наблюдал за медленно движущимися по потолку абстрактными узорами. Это были просто потоки теплого воздуха, невидимые обычным глазом. Но для его инфракрасного зрения они были похожи на медленно накатывающие на скалистый пляж волны с гребешками пены. Их неторопливый ритм был таким же приятным и убаюкивающим, как и у настоящих волн.

Дэниел лежал и спокойно размышлял о будущем. Если он сумеет освоить накопленные за восемь десятилетий знания, если восстановит свою квалификацию инженера-электронщика в области обработки данных, то чем тогда займется? Он может заняться бизнесом и попытаться умножить, свое богатство. Но зачем? Он может вернуться на Медицинский Остров или, еще лучше, на Хоккайдо и жить там, как японский феодал. Он может посетить – сколько их там? – пятьдесят три действующих и двадцать семь строящихся Островов. Или можно, побывать на уже колонизированных планетах – если такие были. Он даже не подумал спросить об этом. Хотя при успешной постройке космических Островов не было особых причин сражаться с венерианской жарой или иссушающей стужей Марса. Впрочем, если там есть исследовательские станции, то его деньги откроют ему дорогу туда. Если он захочет именно так потратить их.

Но захочет ли он?

Он был обычным человеком с обычными, способностями и желаниями. Его не особенно утомительная работа позволяла ему прилично зарабатывать, чтобы иметь удобный дом, семью, хобби. Он знал, что не обладал выдающимися талантами или энергией. И не хотел этого!

Сколько иронии в том, что с ним случилось!

Ему нравится быть обыкновенным, вернее, нравилось в первые тридцать с небольшим лет жизни. И он не отказался бы Все оставшиеся годы прожить обыкновенным человеком, наблюдая, как растут дети, как постепенно и естественно меняется мир, как происходит смена поколений и появляются на свет внуки. И не пережить этого ужаса, увидев, что его дочь – превратилась в дряхлую старуху, а внук – седой человек среднего Возраста, в то время как он сам остался молодым и сильным.

Непохожесть на других была ему навязана. Он одновременно являлся суперменом и монстром. Он обладал необыкновенной физической силой и знал, что может значительно развить свои умственные способности, если научится использовать возможности встроенной в него электроники. Кроме того, он очень богат, что делало его чрезвычайно влиятельным человеком.

И это ему тоже не нравилось.

Он заснул, и ему снилась сцена изнасилования Лидии Хаддад, только теперь он был не спасителем, а насильником. Он чувствовал, как его отрывают от тела жертвы и швыряют головой прямо в кирпичную стену. Но он не умер, а проснулся, весь дрожа.

ГЛАВА 7

Освальдо Мгоабе склонился над письменным столом и осторожно вытащил розу из букета, украшавшего, комнату. Розы были подобраны и расположены по цвету: от почти черного, через темно-красный, розовый и желтый до ослепительно белого.

Роза, осторожно извлеченная из букета, была белой.

Дэниел Китаяма наблюдал, сидя в кресле из плетеной соломы, оказавшимся на удивление прочным. Роза удачно контрастировала с черными, как смоль руками Мгоабе. Освещенные яркими лучами африканского солнца руки и роза, казалось, исполняют беззвучный танец.

Мгоабе повернул белую розу, внимательно осмотрел ее, оторвал один начинающий увядать лепесток, выбросил его и поставил розу на место.

Он улыбнулся Дэниелу.

– Должен поблагодарить вас за это, мистер Китаяма. Ни ваше богатство, ни garnet влияние не смогли бы помочь вам попасть сюда и встретиться со мной. Я слишком занят и полностью поглощен работой, чтобы общаться с людьми, напрямую с ней связанными. Но вас, сэр, я рад видеть в любое время. Смотрите, этим я обязан вам.

Он протянул руки над букетом цветов, повернув ладони к себе и растопырив пальцы, как хирург, готовящийся надеть стерильные перчатки.

– Эта рука, – продолжил Мгоабе, – была серьезно повреждена. Ее пришлось отнять до самого плеча. Другая пострадала меньше. Мягкие ткани не сохранились, но удалось спасти кости и некоторые сухожилия. Все остальное замещено протезами. Протезы разработаны для вас, мистер Китаяма, и изготовлены вашими медиками. Поэтому, – он наклонился и коснулся темно-красной розы; его прикосновение было таким нежным, что ни один лепесток не шелохнулся. – Я с удовольствием откликнулся на ваше приглашение. Надеюсь, мой персонал был вежлив, а предоставленные вам апартаменты удобны?

Дэниел кивнул.

– Насколько я знаю, сэр, вы приехали сюда не один. Это ваши личные помощники?

– Да.

– Им предоставили все необходимое?

– Да, спасибо.

– Тогда, мистер Китаяма, мне хотелось бы знать, что я могу сделать для вас?

– Вы можете, мистер Мгоабе, представить кое-какую информацию?

Мгоабе широко улыбнулся.

– Разумеется. Я только не понимаю, почему вы пришли ко мне. Мы открытая международная организация, сэр, и результаты наших исследований доступны для всех. Думаю, достаточно в любом месте подключиться к компьютерной сети, и вы узнаете все необходимое. Но, как главный администратор Международной Геофизической Организации, я буду рад ответить на ваши вопросы. Что вы хотите знать?

Мгоабе наклонился к необычному букету, достал оттуда черную розу и вновь повернулся к собеседнику, осторожно держа цветок за стебель.

– Знаете, если я уколюсь о шип, то потечет кровь. Замечательная технология, и все это благодаря вам, мистер Китаяма. Подумать только! Моя собственная кровь течет по пластиковым сосудам, моя кожа – если ее можно так называть, – моя искусственная кожа обладает такой чувствительностью, что я могу ощущать неровности поверхности гораздо лучше, чем раньше.

Бережно держа розу одной рукой, он осторожно прикоснулся кончиком пальца другой руки к шипу, нажал, пока шип не проколол подушечку пальца, а затем отдернул руку. Выступила капелька крови.

– Итак, мистер Китаяма. Какие у вас вопросы?

– Я не уверен, – ответил Дэниел. – Когда я вернулся на Землю, то обнаружил, что очень многое изменилось. Это накапливалось почти столетие. Есть вещи, которые вы, вероятно, считаете само собой разумеющимися, и которые могли произойти несколько десятилетий назад. Даже до вашего рождения.

– Например?

– Калифорния уменьшилась в размерах наполовину. Ее южная часть отделилась от Соединенных Штатов и стала частью Мексики.

– Я не знал об этом.

– Когда вы родились?

Мгоабе улыбнулся.

– В 2054. И что же?

– Это случилось раньше. Думаю, что при рождении мы воспринимаем мир таким, каков он есть. Все, что случилось до нас, является частью акта творения, независимо от того, произошло ли это за две недели до рождения или во время большого взрыва.

Мгоабе осторожно перенес капельку крови с кончика пальца на лепесток розы, которую он все еще держал в руке. Темно-красная капля выделялась на черной поверхности лепестка скорее благодаря своей отражающей способности, а не разнице в цвете.

– Региональная политика меня никогда особенно не интересовала, – признался Мгоабе. – Мистер Китаяма, не подумайте, что я тороплю вас, но все же, о чем вы хотели спросить меня?

– Это связано с изменениями климата, – ответил Дэниел. Никто не волнуется, все спокойны и уверены, что все это – временное явление. Совершенно не о чем беспокоиться. Только сохраняйте хладнокровие – прошу, прощения, каламбур получился случайно, – и со временем все придет в норму.

Мгоабе кивнул.

– Совершенно верно, совершенно верно.

– Я подумал, что сам могу кое-что проверить, – сказал Дэниел. – В конце прошлого столетия, когда я был молодым, на планете еще оставались хранилища информации: библиотеки микрофильмов и даже подшивки газет. Настоящих бумажных газет.

– Замечательно. Но, как вы уже сказали, это было до меня.

Мгоабе наклонил голову, чтобы вдохнуть запах черной розы, одновременно наблюдая за Дэниелом поверх цветка.

– Больше этого нет, – продолжал Дэниел. – Теперь вся информация хранится в электронных банках памяти.

Так гораздо эффективнее. Настоящий прогресс в информационной области. Разве это не замечательно, мистер Китаяма?

– Я не смог, получить нужную информацию.

– Вот так сюрприз! Что же вы искали? Как правило, опубликованная информация не может быть секретной.

– Я тоже так думал. Поэтому проверил еще раз с помощью компьютера компании, потом попросил помощников найти для меня эту информацию. Я ввел кодовую последовательность запроса и получил совершенно другие сведения. Итоги чемпионата мира по боксу в 2026 году. Обозрение музыкальных премьер в 2080. Результаты выборов на всемирном конгрессе китайцев в 2053. И даже изложение произошедшего со мной несчастного случая.

– Замечательно.

– Замечательное дерьмо, мистер Мгоабе!

– Пожалуйста, называйте меня Освальдо.

– Что-то неладно в датском королевстве!

Мгоабе выпрямился.

– Дания? При чем здесь Дания? Ведь это маленькая страна, окруженная со всех сторон Великой Финской Империей? Вот здесь! – он вскочил на ноги, вернул черную розу обратно в букет, где она соприкоснулась с белым цветком, испачкав его еще не засохшей капелькой крови, а затем пересек комнату и подошел к огромному глобусу. – Дания? Это Дания?

– С меня хватит! – крикнул Дэниел. Он сжал ручки кресла и вскочил на ноги. Плетеная солома треснула под ним, а затем сломанное кресло с жалобным скрипом отлетело в сторону. – Мне нужна была только информация о погоде за последнее столетие. Я намеревался построить диаграммы и сравнить с данными за предыдущие века. Посмотреть температурную кривую, попытаться определить продолжительность цикла и максимальную температуру.

– Понятно, понятно, – Мгоабе опять взял несколько роз из букета и бережно держал их в руках; белую, желтую и кремовую. – И что же вы узнали, Дэниел? Могу я называть вас по имени?

– Ничего я не узнал!

– О, возможно, вы использовали неправильные коды или команды. Я знаю, что в свое время вы были одним из ведущих разработчиков компьютерных, систем…

– Это преувеличение.

– В любом случае… – Мгоабе протянул руки, держа желтую и кремовую розы в одной руке, а белую в другой. – В любом случае, согласитесь, с тех пор компьютеры сильно изменились.

– Коды были правильными. А с системой команд справится даже ребенок.

– Хорошо. У меня не было намерения обидеть вас. Я не хочу ссориться со своим благодетелем, – Мгоабе соединил руки, составив из цветов равносторонний треугольник. – Какое это имеет значение? Кого волнует, была ли мягкая или суровая зима сорок или пятьдесят лет назад? Что от этого поменяется? Или вы решили сделать карьеру в качестве историка-метеоролога?

– Я объяснил вам, что собирался делать, – сказал Дэниел тихим голосом. Мгоабе бросил быстрый взгляд за окно, а затем снова посмотрел на собеседника. – Думаю, что все эти объяснения насчет временного характера изменения климата и усиления солнечной активности – дерьмо собачье. Именно необычной солнечной активности я обязан вот этим, – Дэниел ударил себя ладонью в грудь. Раздался громкий звук, явно свидетельствующий об искусственном происхождении его тела. – Полагаю, что эти изменения могут оказаться необратимыми, и люди на планете стали понимать это. А ваши политики, бюрократы, технократы и прочая правящая верхушка не хотят признаваться в этом. Вы боитесь, что поднимется скандал, с которым вам не справиться, и поэтому предпочитаете говорить, что все скоро станет на свои места. Но этого не происходит. И тогда вы блокируете доступ к информации о погоде, которая может натолкнуть людей на мысль, что успокаивающие слова по видео – ложь.

Мгоабе рассмеялся. Он вернулся за письменный стол, набрал несколько команд на клавиатуре и отшвырнул три розы, которые продолжал держать в руке, в угол комнаты.

– Это очень забавно, Дэниел. И пожалуйста, не пытайтесь уйти. Дверь не откроется.

Дэниел посмотрел на дверь. Он на мгновение, потерял дар речи.

– Я отдаю должное вашей физической силе, – продолжал Мгоабе, – и попрошу больше не ломать мою мебель. Это кресло обошлось мне в кругленькую сумму. Пожалуйста, устраивайтесь поудобнее. Вот сюда…

Он отодвинул от стены еще одно кресло и подтолкнул его к Дэниелу.

– Спасибо, но мне и стоя удобно!

– Конечно. Я забыл, Дэниел, вы в своих поисках случайно не просматривали отчеты о научных открытиях, за последние годы? Если да, то, вероятно, пропустили некоторые из них.

– Вряд ли.

– Тогда вам просто не повезло, Но я могу получить для вас эти данные. Мне бы хотелось, чтобы вы их увидели.

– Не думаю, что меня это заинтересует.

– Вы ошибаетесь.

– А что, если я просто уйду отсюда, Мгоабе?

– Освальдо. Пожалуйста, Дэниел, Освальдо.

Дэниел воспроизвел звук плевка и махнул в сторону безупречного букета цветов,

– Вы не можете «просто уйти», пока я не отопру дверь. С другой стороны, – прошу прощения за такое предложение – вы способны сделать со мной то же самое, Что с этим бедным плетеным креслом. Поэтому я не надеюсь, что смогу насильно удержать вас здесь, мистер Китаяма. Но если вы добровольно останетесь и позволите мне показать вам эти старые видеозаписи, то узнаете гораздо больше, чем из тех данных о погоде, что вы не смогли получить. Обещаю. Кроме того, вам будет предоставлена и информация об изменении климата. Вы увидите, что дела не так плохи, как вы предполагаете. О, нет.

Он вытащил из букета ярко-желтую розу и поднес к лицу, осторожно прикоснувшись мягкими лепестками к черной, в мелких оспинках щеке.

– О, нет, – повторил он, – все обстоит гораздо хуже, чем вы думаете. Мир не останется таким как сейчас. Если мы ничего не сможем противопоставить природе, то эта планета умрет вместе с населяющими ее живыми существами.

Он поднес желтую розу к носу, вдохнул ее нежный запах и закрыл глаза от удовольствия.

Знаете, Дэниел, – пробормотал он. – Думаю, что запах розы – самая восхитительная вещь на свете. Вы согласны? Или вы можете назвать что-то еще более прекрасное?

* * *

Экран занимал всю стену кабинета Освальдо Мгоабе. Мгоабе повернул свой стул, чтобы оказаться лицом к экрану, и набрал на клавиатуре команду. Письменный стол опустился до уровня пола, открывая обзор. Мгоабе попросил Дэниела Китаяму присесть, пока они будут смотреть видеофильм.

– Мне так будет удобнее. Конечно, я знаю, что вы не устаете, но мне будет нелегко видеть, что вы так долго стоите.

Дэниел раздраженно сел. Стул выдержал его.

Первый отрывок представлял собой выступление диктора программы новостей. Одежда и внешность ее показались Дэниелу знакомыми. Выражение лица диктора, читавшей текст, оставалось мрачным.

– Необычная вспышка солнечной активности вывела из строя коммуникации и вызвала повреждения электрооборудования во всем мире. На строящемся космическом Острове Лагранжа вышел из строя кран, перемещавший огромные панели обшивки, и многотонная масса обрушилась на бригаду инженеров, программировавших телескоп с компьютерным управлением.

Лицо диктора сменилось изображением макета строящейся станции.

– Это… – сказал Дэниел.

– Да, – подтвердил Освальдо.

– Ха! Я понятия не имею, как программировать телескоп.

На экране появилось изображение взлетно-посадочной полосы, где наземные службы готовили к старту старый космический шаттл.

– В результате мы имеем около тридцати жертв, – продолжала диктор. – Дирекция космического агентства связалась с поврежденной станцией и сообщает, что один из электриков, работавших с компьютером, может выжить после удара тяжелой плитой. В результате счастливого стечения обстоятельств он оказался замороженным в вакууме, и его тело сейчас ожидает возвращения на Землю, чтобы там подвергнуться медленной разморозке.

Лицо диктора заняло весь экран.

Мгоабе наклонился и набрал код на клавиатуре в крышке письменного стола. Стена с экраном приняла свой прежний вид – простая занавеска из бамбука, как принято в этой местности.

– Электрик! – рассмеялся Дэниел.

– Ну, они в общем-то правильно передали суть.

– Это день, когда меня раздавило, да? Откровенно говоря, я немного боялся запрашивать эту информацию. Но когда в конце концов решился, то ничего не смог найти. Я подумал, что этот несчастный случай не считался важным событием.

Мгоабе покачал головой.

– Вовсе нет, Дэниел. Это происшествие явилось началом всей истории. Мы блокировали доступ к этим записям из-за сообщения о вспышках на Солнце. Понимаете?

– Не совсем. Что еще я должен увидеть? Мгоабе показал еще несколько блоков новостей из прошлого. В одном из них, за ноябрь 2009, сообщалось о не спадающем высоком уровне солнечной активности. Новости были окрашены юмором – огромное число жалоб, когда в результате вспышек на солнце л самый захватывающий момент прервалась трансляция мыльной оперы, или когда на соревнованиях по авиамодельному спорту радиоуправляемые модели внезапно улетели от своих изумленных хозяев. Метеорологи сообщали о длинном лете и теплой осени в северном полушарии, а также о мягкой зиме и ранней весне в южном.

Он видел драматические кадры срочной эвакуации Каира в 2027 году. Камера показывала внутренность главной городской синагоги и лица пожилых бородатых евреев, оплакивающих потерю ковчега. Толпы людей пробирались по узким улицам, города, держа в руках или на голове тюки со своими немудреными пожитками. Только относительно богатые смогли достать ручные деревянные тележки.

Диктор сравнивала события в Каире с эвакуацией Багдада, Сингапура, Джакарты и Каракаса. Исход из Каира явился тяжелым испытанием для многих людей, поскольку вокруг города не было пригодной для жизни земли. Только пустыня, простирающаяся далеко на запад, юг и восток. Наиболее, богатые и влиятельные улетели в города северной Европы. Грузовые морские суда вывезли остальных по старому Суэцкому каналу, и Красному морю в лагеря для беженцев на северо-востоке Африки. Страны, вынужденные принять беженцев, окружили лагеря вооруженной охраной и под страхом смерти запретили людям покидать их.

Дэниел Китаяма бросил на Мгоабе мрачный взгляд.

– Теперь я понимаю, почему вы не хотите, чтобы люди видели эти записи, Освальдо. Чего вы добиваетесь? Я уверен, что вы не имеете намерения напугать или расстроить меня. Но именно так это подействовало.

Мгоабе тяжело вздохнул. Он стоял около стены рядом со своим необычным букетом.

– Это не каприз, уверяю вас.

Он присел на корточки, наклонился к цветам, обеими руками сжал букет и с наслаждением вдохнул аромат роз.

– Нет, не каприз. Вы хотели знать, к чему ведут эти изменения солнечной активности и потепление климата. Теперь вы можете нарисовать свои графики и диаграммы. Как вы полагаете, что будет дальше?

– Не думаю, что положение улучшится.

Дэниел встал и подошел к окну, разглядывая северную часть озера Ньяса. Сверкающие белые здания Лилонгве полукругом расположились по берегам озера. Вид был великолепный. Лагеря беженцев за городом давно уже утратили черты временного поселения и превратились в трущобы, напоминавшие «фавелас» на холмах вокруг Рио-де-Жанейро.

– По крайней мере, они могут наслаждаться чудесным видом, сказал Дэниел.

– Кто?

– Те бедняги наверху, – он указал рукой на холмы с трущобами.

Мгоабе с приглушенным вздохом посмотрел на трущобы и их обитателей.

– Вынужден признать, что вы правы, Дэниел, но мелкие проблемы той или иной группы местных жителей бледнеют перед грядущей катастрофой.

– Дела настолько плохи? – спросил Дэниел. Он предполагал ответ, но слабая надежда, что он ошибается, заставила его задать вопрос.

– Да, – горько улыбнулся Мгоабе. Он держал розу перед глазами и внимательно изучал ее. – По существу, мы предполагаем гибель всего живого на планете. Ваши метеорологи в Соединенных Штатах первыми проследили тенденцию и предсказали результат. Их исследования были отвергнуты как рассчитанный на сенсацию вымысел. К счастью, со временем научный мир оказался в состоянии воспринять правду, и мы смогли объединить усилия крупнейших ученых. Но даже тогда…

– А как насчет эмиграции? Колонизации удаленных от Солнца планет? Или постройки большого числа Островов и перенаселения туда? Или перемещения Островов – по мере необходимости – дальше от Солнца?

– Вы это серьезно?

– Нет, – Дэниел отвернулся от окна. – Я знаком с ситуацией. Какова сейчас численность населения, двадцать шесть миллиардов?

– Около того.

Значит, выхода нет.

– Нет. Невозможно эвакуировать двадцать шесть миллиардов человек иди даже какую-то существенную часть. Мы можем попытаться снасти избранных, но это должно делаться в условиях строжайшей секретности. В противном случае… вы представляете, какой поднимется бунт?

– Кажется, об этом снят фильм.

– Это, наверное, было много лет назад. Сейчас он изъят, и никто больше не может его посмотреть. Слишком похоже на правду – так, по-моему, говорят в вашей стране?

Дэниел тяжело опустился на ковер. Он сел, обхватив руками колени и положив на одно колено щеку.

– Впали в отчаяние, Дэниел? Ну, все не так безнадежно.

Дэниел поднял голову.

– Я не затем пригласил вас в Замбию, чтобы причинить страдания. У нас есть кое-какие исследования, которые могут дать надежду человечеству. Не унывайте, друг мой! Давайте посмотрим эти кадры.

Он сел рядом с Дэниелом, наклонился над клавиатурой и ввел код.

Блок новостей состоял из скучных официальных речей и церемоний открытия, но событие, которому они были посвящены, действительно заслуживало внимания. Все это происходило в июле 2030 года на острове Терешковой. Остров Терешковой представлял собой первую полномасштабную обсерваторию в космосе. Станция располагалась в плоскости эклиптики орбиты Юпитера, двигалась с той же скоростью и находилась в девятнадцати градусах от планеты. Остров совершал оборот вокруг Солнца за двенадцать лет.