Текст книги "Берега ярости (СИ)"

Автор книги: Рей Кер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)

Оно и понятно, там корабль-матка, а здесь приписанный к нему челнок. Но теперь на нем сидит посторонний. Могли бы поостеречься…

Впрочем, на отдаленных системах к осторожности не привыкли.

Я залез в память компьютера корабля-матки исключительно из любопытства. Не маскируясь, внаглую вытащил из файлохранилища техслужбы схему корабля. Скинул её в свой комм, а потом изучил – уже у себя, в модуле. Всю, от верхней палубы до нижней. Оказалось, что «Черна» почти полностью повторяет серию GI-182, детище системы Броунинг. То ли квангусцы слизали планы постройки у соседей, то ли «Черну» строили не дома…

Вечером, по комму полевого модуля, вмонтированному в стенку возле выхода, меня вызвала Вир.

Новостей оказалось немного. Генный код всех клеток иномирянина расшифрован. Но данных, откуда он появился, по-прежнему нет. Ни одно живое существо в нашей части Галактики не имеет подобных генных комплексов.

Ещё одна новость, которую она сообщила, пришла от медиков. Легкий кашель во время прогулки на Туранию мог быть запоздалой реакцией на смену воздушной среды. Плюс усталость и нервное напряжение. Никаких признаков перерождения в моем организме пока не обнаружено. В общем и целом, по мнению врачей, я здоров, как бык.

Но карантина это не отменяло. Как сказала Вир – и взгляд у неё при этом был сочувствующий до тошноты – процесс мог начаться позже. Гены, запускающие изменение, способны прятаться в клетках тела в ничтожно малом количестве. Достаточном для будущего изменения, но не достаточном для их обнаружения…

На этом новости дня кончились, и Виринея, мило улыбнувшись, отключилась.

На следующий день я наблюдал из рубки старт челнока. Планетарные двигатели на «Черне» выплюнули облако раскаленных газов, разворачивая линкор носом в сторону Квангуса – туда, где золотым кружочком конфетти сияла в пустоте желтоватая Лорна, светило их системы.

Потом сработали генераторы свертки, создавая канал из подпространств. Входная воронка оставила на черном бархате космоса радужный ободок, полупрозрачный, призрачный. Сработали двигатели челнока, и он по длинной дуге влетел в воронку. На том месте, где он только что был, чернота подернулась искристой рябью. Знак закрытия канала…

Следующим вечером со мной опять связалась Вир. Сообщила то, что я уже знал – челнок с данными исследований, роботами, образцами и пробами отправился на Квангус. Завтра вниз отправят десантных роботов, без людей, чтобы никем не рисковать. Меня пока решили не трогать, поглядеть, как все пройдет. Цель роботов – повторно взять пробы из долины с цилиндром. И тут же убраться с Турании.

Было ещё кое-что. Ученые умы, как сказала Вир, хотят повесить над долиной зонд на низкой орбите. Для слежения. Но капитан Шодай против. Неизвестно, кто управляет механизмами в шахте, искусственный интеллект или биологическое существо – но в любом случае он или оно вполне способно засечь объект в небе. И постоянное наблюдение, по мнению капитана, может привести к гибели «Черны».

Детство какое-то, подумал я с досадой. Спросил вполголоса:

– Кто руководит вашей экспедицией, Вир?

Она на секунду примолкла. Вскинула белые брови.

– «Черна» и её капитан выбраны для этой миссии руководством флота. Шодай – один из самых старых офицеров нашего флота. Опыта и заслуг у него больше, чем у кого-то другого. А биологи, медики и специалисты по физике подпространств отобраны для экспедиции ученым советом Квангуса. Их кандидатуры одобрены президентом Черных.

– Я не о кабинетных играх тут говорю. – Как я ни старался, но отзвук раздражения в моих словах все-таки прозвучал. – Кто над кем, Вир? Здесь, на орбите Турании? Ученые над капитаном – или капитан над учеными? У кого право решающего голоса?

Она едва заметно нахмурилась.

– Ты неправильно представляешь себе… капитану Шодаю вверена военная часть нашей экспедиции. А ученые занимаются тем, ради чего мы сюда и прибыли – изучением, добычей информации…

Я коротко хохотнул, не сдержавшись.

– То есть капитан Шодай может спорить с учеными сколько угодно, но решения, пока по вас не начали палить, принимает не он?

Вир пожала плечами.

– С этими спецами от науки всегда тяжело. Но именно от них мы ждем результатов. Так что приходится обходить острые углы. А что это мы все о делах? Поговорим о чем-нибудь другом?

– О чем? Разве что о моем карантине? – Скучно сказал я.

И, потянувшись, оперся рукой о стенку модуля рядом с комом.

Вир на призрачном экране, созданном лучом визора, улыбнулась. Вызывающе, обольстительно. Сказала, опуская белые ресницы и откидываясь назад – так, что грудь, обтянутая комбезом, переместилась в самый центр экрана:

– Ты выглядишь усталым.

– Это от пересыпа. – Я глянул на неё с интересом. Что, деловая часть разговора закончилась?

Вир блеснула сахарными зубками:

– Крепись, младлей. И загляни на дно контейнера с продовольствием. Я сунула туда бутылку коньяка из личных запасов капитана Шодая. Пятнадцатилетней выдержки. Правда, расстался он с ней тяжело, с зубовным скрежетом… можно сказать, от души оторвал. И от своего неприкосновенного запаса. Так что цени. И пользуй потихоньку. Главный костоправ тоже сунул в контейнер посылочку – аптечку со снотворным, на случай бессонницы. Не захочешь пилюлек, звони мне, в любое время. С офицером связи я договорилась. Вызовешь «Черну», назовешься, нас тут же соединят. Учти, линия будет изолированной, вот как сейчас. Только ты и я, говори что хочешь…

Она лепетала, продолжая улыбаться – а непроницаемо-черные глаза поблескивали из-под щеточек белых ресниц. Похоже, на «Черне» бояться, что я слечу с катушек от одиночества. Коньяк, снотворное, отзывчивая блондинка на связи, только назовись... Интересно, до каких границ дойдет услужливость Вир? Во всех системах люди из безопасности – самые небрезгливые из сограждан. Особенно если речь идет о человеке, который нужен родной системе…

В горле опять запершило, я откашлялся. Сказал на пробу, внимательно разглядывая Вир:

– Ну раз изолированная линия… пуговичку на горле не расстегнешь? Так, для размягчения разговора.

Она, не меняясь в лице, вскинула руку. Ворот разошелся, блеснула белая кожа, начинавшаяся от загорелой шеи. Предложила нахальным голосом:

– Звони попозже, может, застанешь в постели. Тогда о пуговичках и просить не придется.

– Я же не зверь какой-то. – Проворчал я. – Понимаю, девочка не маленькая. Навряд ли все десять месяцев будет спать в одиночестве. А тут я со своим звонком. И чьи-то усилия пойдут прахом…

Вир расхохоталась.

– Какая забота... Даже не подозревала в тебе такой чувствительности, Лен!

– Ничто не даром. – Я помедлил. – Через десять месяцев за все рассчитаемся. И за мою заботу, и за прочее. Если, конечно, к тому времени «Черна» ещё будет болтаться рядом. И ты на ней.

– Звучит-то как угрожающе… – Она снова блеснула зубками. Повела рукой – сразу две пуговицы расстегнулись, края комбеза разошлись, открывая белые холмы на снежно-белом поле. – Кстати, у нас в файлохранилище есть файлы. Те самые, для одиноких мужчин. Не хочешь? Могу переслать, исключительно для облегчения горького одиночества. Чтоб кое-кто не косился на мои пуговицы с такой тоской…

Я качнул головой.

– Обойдусь. Пришли лучше записи гибели ваших кораблей и спутников. Погляжу, вдруг появятся какие-то мысли.

– Все-то ты в делах, младлей… – Вир нарочито печально вздохнула, потом медленно застегнула пуговицы. До самого горла. – Что-нибудь ещё?

Я снова помотал головой, и она отключилась.

Файл с записями гибели восьми кораблей и шести спутников пришел практически сразу же. Я их посмотрел, потом скопировал в свой комм.

И приказал ему построить голографическую модель этого сектора Галактики, отметив на ней точки крушений.

Глазок визора полыхнул, давая объемную развертку. Над моей рукой возник темный куб, по углам которого светились две звезды – бледно-желтая Лорна, светило Квангуса, и тускло-багровая Онора, возле которой висела Турания. Я покрутил модель, увеличивая её и разворачивая по всем трем осям. Кое-какие идеи начали появляться…

На следующий день меня разбудил сигнал тревоги, прогремевший по челноку. Я выпрыгнул из спального мешка – и поскакал по модулю, на ходу засовывая ногу в узкую штанину комбеза. Допрыгал до стенного комма, висевшего у самого санпропускника, рявкнул на общегалактическом:

– Борт 6-4! Доклад!

– Показатели в норме. – Немедленно откликнулся механический голос. – Сбоев в работе программ нет. Расстояние до борта приписки не превышает указанное…

– Почему звенит тревога?

Из комма донеслось:

– Приказ по общей связи. На борту приписки объявлена боевая тревога. Всем членам экипажа – срочно прибыть на места по боевому расписанию…

– Переключи на «Черну»! – Я выждал, давая время на соединение. Рявкнул: – Лен Потапов!

После нескольких щелчков, говоривших о том, что идет экстренное переключение, прозвучал голос Вир. На удивление бесцветный.

– Лен? Ты… вам лучше связаться со мной из рубки, младлей.

Значит, она не одна, понял я. Но и не в постели, раз на «Черне» тоже играют боевую тревогу.

– У меня тут звенит…

– Да. – Быстро ответила Вир. – Челнок подключен к общей системе оповещения, а капитан объявил экстренный сбор. Все должны занять посты согласно боевому расписанию.

– Что случилось?

– Об этом будет объявлено по общей связи. – Она помолчала, потом сказала напряженно: – Это касается больше нас, чем тебя, Лен. Однако ты тоже должен услышать. И увидеть. Иди в рубку. Там большой экран, картинку выведут на него.

Вир отключилась на долю секунды раньше, чем я задал следующий вопрос. Я защелкнул молнию, прищемив кожу на горле – и кинулся в санпропускник.

Через три минуты, облаченный в скафандр, я уже опускался в ложемент, установленный в рубке. На обзорном экране, идущем полосой по окружности рубки, вспыхивали и мерно гасли цифры обратного отсчета. До нуля пришлось ждать ещё минут семь. Хорошенькие у них тут порядочки. Больше десяти минут от начала боевой тревоги до полной боевой готовности. На кораблях нашего Космофлота норматив был – шесть минут, и ни секундой больше.

На лице капитана Шодая, появившегося на экране сразу после нуля, поддергивалось левое веко. Так…

Он заговорил на квангуском. Непонятные слова булькнули в наушниках – но тут же подключился компьютер скафандра, затараторил, переводя:

– Сегодня в четыре ноль-ноль по общегалактическому времени, «Черна» приняла на борт зонд, запущенный с далекой орбиты нашей системы. Содержавшиеся на нем записи…

И голос в наушниках, и капитан Шодай на экране смолкли. Капитан на мгновение закрыл глаза, быстро потер переносицу.

А может, смахнул слезу…

– Квангуса больше нет. – Сказал он без всякого перехода. Без объяснений, без предисловий. – Сейчас мы покажем запись, которую принес зонд.

Капитан исчез, на экране возникла планета. Частые голубые проблески воды – то ли моря, то ли цепочки из слившихся озер, накрученные на планетную сферу в разных направлениях. Зеленые мазки, жмущиеся к голубому – места, где удалось посадить земные растения.

Ближе к полюсам зеленое исчезало, уступая место бурому и красно-коричневому. Лед на полюсах охватывал планету двумя кружевными шапками. По краям тянулись белые изрезанные фестоны, завиваясь перышками – там лед взрезали горные отроги.

И россыпь огоньков вокруг. Идущие на посадку и взлетающие корабли, спутники. Крендель орбитальной базы, зависшей чуть ниже одного из полюсов…

Смерть пришла из ниоткуда. В полном молчании. Сначала исчезла половина базы, превратившись в распухающее серое облако. Потом от округлого бока планеты словно откусили кусок. Из дырки рывком стрельнула коричневая хмарь, размазалась по черноте окружающего космоса. По всей сфере суматошно засияли искры – корабли бежали, спешно покидая планету.

Дыра стремительно разрасталась, коричневая хмарь выметывалась частыми фонтанами. Взлетающих кораблей становилось все меньше, облачко из цветных огоньков потихоньку утягивалось в дальнюю от растущей дыры сторону экрана. Корабли отступали, пытаясь спастись.

И все происходило в полном молчании. Планета вместе с людьми гибла без звуков, без стонов, без криков.

Далекая тихая смерть миллионов…

Она дотаяла до конца, эта бедная планета. Потом на смену непроглядно-черной картинке, припудренной коричневым, появился капитан. Сказал медленно, тихо, почти не двигая губами:

– Сейчас… сейчас я дам вам время на размышления. И на скорбь. Но вы должны знать, что остатки нашего флота, вместе с торговыми кораблями и прогулочными яхтами, сумевшими взлететь, отступили за орбиту Зейра.

Крайняя, шестая планета их системы, вспомнил я.

– Именно они послали зонд с сообщением. Адмирал Енрикей принял на себя общее командование. К сожалению, президенту Черных спастись не удалось. Его челнок взлетел, но на выходе из атмосферы он столкнулся с малым торговым кораблем. Выживших нет. Адмирал собирается дождаться дня, когда напряженность подпространств подрастет достаточно, чтобы позволить свернуть подпространства в туннель. И уйти к Броунингу. Он предлагает нам лететь на Рунову. На прямой Турания-Рунова напряженность подпространств всегда высокая. Через пять прыжков мы будем там…

Он замолчал, вскинул подбородок – и сморщился. Я вдруг понял, что капитан Шодай изо всех сил сдерживает слезы.

– У всех у нас остались близкие на Квангусе. По которым мы будем скорбеть. Но сейчас, здесь, на корабле, я прошу всех держать себя в руках. На двенадцать часов по общегалактическому времени назначаю совещание. И жду на него всех офицеров. Там… там мы решим, что делать дальше. Конец связи.

Он исчез, а я остался лежать в кресле пилота. Уставясь в экран, на который снова вернулась панорама темного неба, украшенного серебряной запятой «Черны». Уставясь – и ничего не видя.

Квангус погиб. Целый мир погиб за несколько минут. Это звучало настолько дико и невозможно…

Глава пятнадцатая. Серая метка

В ложементе я просидел ещё минут десять, не шевелясь. Потом встал и вернулся в полевой модуль, спрятанный в отсеке челнока.

Содрал с себя медленными, размеренными движениями скафандр. От душа отказался, но постоял под лампой ультрафиолетового света, закрыв глаза. Дотопал до спального мешка, лег и уставился в серо-зеленый потолок модуля.

Перед глазами навязчиво вставало – шар Руновы, надкусанный сбоку. Коричневый выброс, надкус растет, превращая сферу в полумесяц…

Не выдержав, я сел. Протянул руку, нащупал рядом с изголовьем на подвесной полке комм, пожалованный когда-то контр-адмиралом Дорофеевым. Натянул на руку, сел одним рывком и потребовал:

– Картинку со случаями нападений. Ту, с Квангусом и Туранией.

Над рукой, брошенной на бедро, возник призрачный куб пространственной модели.

– Отметь… – Я задумался. Когда погиб Квангус?

И тут же вспомнил строчку с цифрами, бежавшую по низу экрана во время показа записи. 126. 07. 32 – сто двадцать шестой год, надо думать, со дня освоения Квангуса. Или со дня его открытия. Седьмой по счету месяц, тридцать второе число.

– Перевод в общегалактическое время даты, определенной по календарю Квангуса. – Бросил я. – Год – сто двадцать шесть. Седьмой месяц, день тридцать второй.

Под пространственной моделью загорелась голографическое табло. Темно-зеленое, с раскаленными голубыми цифрами. На нем значилось – 2598. 3. З0. Тридцатое марта две тысячи пятьсот девяносто восьмого года, по летоисчислению, которое было начато ещё на старушке Земле…

– Рассчитать местоположение Квангуса в указанную дату. Отметить на модели.

Я нахмурился, осознав, что мне не хватает данных. А между тем оружие, разнесшее Квангус, задело также орбитальную базу. Место повреждения базы и область планеты, с которой началось её уничтожение, дают сразу две точки в пространстве. Через них можно провести прямую. Где-то на ней в момент удара и находился враг...

Разумнее всего было связаться с Вир и запросить у неё информацию – но я не знал, в каком она состоянии. Есть у неё семья? Удалось ли ей спастись?

Я вдруг осознал, что ничего не знаю о Виринее Гайрутдин. Но соваться с деловыми вопросами к женщине, которая, возможно, только что потеряла всех своих – нет, это было слишком жестоко…

И к тому же враг, кем бы он ни был, наверняка успел уйти с позиции удара.

Я вгляделся в пространственную модель. Размер не тот. Если Квангус там и появился, то заметить это невозможно.

– Увеличить. – Нетерпеливо приказал я.

Кубик подрос. Одновременно менялись масштабы изображения. Турания с её светилом, Онорой, полностью исчезли, уйдя за край куба. Зато появился Квангус – коричневый шарик, усыпанный зелено-голубыми пятнышками. Вокруг него, на разных расстояниях, повисли четырнадцать красных огоньков – отмеченные коммом места гибели кораблей и спутников. Я потребовал:

– Ещё увеличение… Стоп. Теперь медленно покрути Квангус вокруг оси.

Планета разрослась, заняв почти весь куб. Крендель орбитальной базы на картинке отсутствовал, видимо, данных о нем в памяти комма не было. Но я и без этого узнал ледяную шапку на одном из полюсов. По характерному выступу, похожему на длинное разлохмаченное перо, раздвоенное на конце. Именно тут, чуть пониже, висела база. Подвешенная, как все базы, на антигравах. А значит – не вращавшаяся вокруг планеты, подобно спутнику.

Я мысленно подрисовал завитушку базы рядом с Квангусом, вспомнил начало записи…

И скомандовал:

– Уменьшай картинку. Медленно.

Квангус начал усыхать, превратился в точку. В кубе сначала появилась желтая Лорна, потом тускло блеснул багровый карлик, Онора…

Вот только колючая багровая точка висела в пространстве совсем не в том направлении, с которого пришел непонятный импульс, уничтоживший планету. И откусивший по пути часть базы. Турания и неведомый враг в момент удара находились по разные стороны от плоскости, в которой лежала орбита вращения Квангуса. То бишь по разные стороны от плоскости эклиптики всей системы.

Если раньше мной было намечено два сектора пространства, где мог находиться тот, кто уничтожил корабли (или те… или вообще неизвестное нечто), то теперь остался только один сектор. Довольно большой, вытянутый, определенный лишь приблизительно.

Но если спроецировать область этого сектора дальше, то он по касательной уйдет за пределы рукава Галактики. За границы хоть как-то изученного людьми пространства…

Я несколько секунд смотрел на модель, висевшую в воздухе. Потом решился. Отключил свой комм, подошел к настенной панели и щелкнул по клавише. Бросил:

– Соединить с «Черной». Лен Потапов.

Вир ответила спустя несколько минут. Тихо, смятым голосом, в котором не было сейчас ни прежней уверенности, ни силы:

– Да?

– Вир. – Я оперся о стену, навис над панелью.

Глазок визора не загорался – значит, она не хотела, чтобы я её видел.

– Сожалею. – Пробормотал я. – У тебя на Квангусе…

– Остался отец. И мать. – Перебила Вир. Голос креп с каждым словом. Но при этом выстывал, становясь все более равнодушным. – Ещё на Квангусе остались мои сестра и брат. Думаю, все погибли, иначе мне передали бы короткое сообщение с зондом. К примеру, помощник капитана Вайрлан получил послание от жены. Она сумела улететь с братом, у которого была небольшая яхта с антигравом. Я принимаю твои соболезнования. Ты ведь это хотел сказать?

– Да. – Согласился я. – Но не только. Не знаю, в состоянии ли ты слушать…

– Тебя? Вполне. – Отрубила Вир. – Ты имеешь право на мое внимание, потому что и сам в опасности. Не только из-за возможного заражения. Если «Черна» уйдет, ты останешься на орбите Турании один. Мы, конечно, оставим тебе припасы, сообщим обо всем твоему Космофлоту, как только достигнем орбиты Руновы… но тебя бросят здесь одного. На неизвестное время.

– Ничего. – Сказал я как можно равнодушнее. – Выживу.

В душе, правда, все-таки екнуло. Неприятно, вакуум подери…

– Но ты сказала – «если уйдет». – Ухватился я за сказанное. – Ваш капитан говорил о совещании, на котором все решится…

– Лен, я уверена, что все офицеры «Черны» в полном составе проголосуют за уход к Рунове. – Вир роняла слова медленно, негромко. – Нас послали сюда с миссией. Но большей части тех, кто посылал, уже нет. Выжившие вот-вот сами уйдут к Броунингу. Того мира, ради которого мы прибыли в этот сектор, уже нет. Однако мы успели собрать первичные данные. У нас есть результаты твоего рейда на Туранию. Все это должно попасть в одну из человеческих систем. Ради всего человечества. Как знать, возможно, Квангус стал лишь первым погибшим миром… Я уверена, на Рунове обрадуются информации, которую мы привезем.

– Обязательно. – Поспешно согласился я. – И тем не менее… Вир, можешь организовать мне отдаленное присутствие на вашем совещании? По связи? Есть кое-что, о чем я должен сообщить. Капитану Шодаю, тебе, всем…

Огонек визора вдруг сверкнул зеленым. Я едва успел отдернуть ладонь – на развернувшемся вдоль стены экране появилась Виринея. Глаза опухшие, в щелочку. Веки красные, губы стиснуты, щеки запали.

Снежно-белые волосы торчали мокрыми перьями, по темному комбезу от шеи тянулся ещё более темный подтек – словно она недавно держала голову под струёй воды. Смывала слезы? Решительно…

Сжатые в ниточку губы разжались, вытолкнули:

– Расскажи мне сейчас.

– Вир, ты все узнаешь там. И прости, но мне нужны данные о положении Квангуса во время нападения. А также о положении вашей орбитальной базы, относительно планеты…

– Я поняла. – Перебила она. Поглядела на меня задумчиво, подняв повыше опухшие веки. – Ты ищешь местоположение того… тех. Я перешлю данные.

Я кивнул, не желая вдаваться в детали.

– Тебя свяжут с «Черной» во время совещания. Оно назначено на двенадцать ноль-ноль по общегалактическому. Стало быть, через два с половиной часа. Хочешь выйти на связь из своего модуля?

– А это возможно? – Снова натягивать скафандр мне не хотелось.

– Вполне. – Хмуро ответила Вир. – Но лучше все-таки выйти на связь из рубки. Там большой экран, ты сможешь видеть все – и офицеров на совещании, и схемы, если они у тебя есть.

Я пожал плечами.

– Ладно. Через два с половиной часа буду в рубке.

– Может, все-таки… – Начала было Вир. И осеклась. Бросила коротко: – Ничего, я подожду. До встречи.

После чего отключилась.

Данные о положении Квангуса и его орбитальной базы в момент гибели поступили минут через десять. Я отсмотрел их на экране настенного комма, кадр за кадром. Потом свел нужные данные в одну страницу и отсканировал её в память своего «Адмиральского».

Нужно было перевести все это в удобоваримую форму. В короткий доклад со схемами. Без схем не обойтись, поскольку моих познаний в общегалактическом может не хватить на объяснения. Если, конечно, офицеров «Черны» ещё интересует что-то, кроме спасения. Их мир мертв, драться больше не за что…

Готовый доклад я высветил визором комма перед настенной панелью – и приказал его отсканировать, уложив в память компьютера челнока. Потом влез в скафандр и отправился в рубку. Опустился в ложемент пилота минут за тридцать до назначенного времени. Уставился на экран, приказав вывести на него повтор записи с гибелью Квангуса. Проглядел, размышляя – а не упустил ли чего? Потом проглядел заново, приказав укрупнить изображение.

На крохотную светлую метку в правой половине экрана, в самом низу, внимание я обратил лишь в последний момент.

Корабль? Достаточно крупный, иначе не остался бы незамеченным. Навигационные огни погашены. Не отрази металл лучей Лорны, я бы его не разглядел.

– Запросить компьютер «Черны». – Приказал я, глядя на серый блик, неподвижно висевший на черном.

Почему он не двигается? Если предположить, что это старый, брошенный корабль… все равно он висит слишком близко к центру системы, чтобы быть неподвижным. И слишком близко к планете. Рано или поздно притяжение Лорны или самого Квангуса должно было задать ему траекторию. Может, корабль бросили совсем недавно?

– Связь установлена. – Равнодушно отозвался голос в наушниках.

– Спроси, можно ли распознать объект, висящий в правом нижнем углу? Тот, на котором нет ходовых огней?

Ответ пришел только через минуту – и не совсем тот, на который я рассчитывал. В наушниках хрипнуло, равнодушный голос – звукоматрица компа скафандра – скороговоркой протараторил:

– Вас запрашивают из рубки «Черны»…

И тут же вклинился голос. Незнакомый, говорящий на общегалактическом с тяжелым акцентом:

– Господин Потапофф? Вы запрашивали данные о неизвестном объекте, появившемся в кадре при увеличении?

– Да. – Бросил я. – А с кем имею честь?

Наступила пауза. Затем на экране рубки вспыхнула картинка, заменив черную пустоту, припорошенную в центре коричневатой пылью. Темноволосый крепыш лет за тридцать с гаком. Широкое лицо, близко посаженные глаза, крючковатый нос. Серо-зеленая форма – офицер.

– Я Вайрлан, помощник капитана. Мы не можем предоставить вам сведения об объекте. Сначала я должен запросить согласие капитана, а он сейчас недоступен.

– Господин Вайрлан. – Я стремительно соображал, что бы такое ему сказать. – Я собираюсь присутствовать на совещании, которое вот-вот начнется. Не физически, но визуально, через каналы связи. Те сведения, о которых я прошу, крайне важны…

– Для кого? Для вашей Руновы? – Крепыш глянул исподлобья. Без особого дружелюбия.

Вайрлан, подумал я, припоминая слова Вир. Помощник капитана, чья жена спаслась. Но она вместе с другими квангусцами, оставшимися возле Лорны, полетит на Броунинг. Значит, Вайрлану придется отправиться туда после прибытия на Рунову. Или как-то забрать к себе жену. Его интересы пока что больше связаны с Броунингом. Будь у меня возможность давать какие-то гарантии…

Все-таки следовало вызвать Вир. Но беспокоить её второй раз не хотелось. Она только что узнала о гибели всей своей семьи – а тут опять настырный младлей с запросами…

– Вы кого-то потеряли на Квангусе? – С ходу спросил я.

Вайрлан нахмурился.

– Какое… моя мать не смогла спастись. Только жена. И ребенок.

– Разве вы не хотите узнать, кто стоит за гибелью Квангуса? – Я смолк на мгновение, давая ему время задуматься над сказанным. – Вдруг это все повторится – но уже на другой планете? Где опять можете оказаться вы, ваша жена и ваш ребенок…

Он сморщился, проворчал:

– Не знаю, доживу ли я вообще до этой встречи. Я должен спросить у особистов…

– Госпожа Виринея Гайрутдин в курсе. – Быстро заверил я. – Просто она скорбит, а я не хотел тревожить…

Кто-то рявкнул пару слов на квангуском – и Вайрлан оглянулся. Ответил на тот же языке. Разговаривавший подошел ближе, так что наконец попал в экран. И я смог его разглядеть. Коренастый дядька лет за сорок, темноволосый, с простым, неприметным лицом. На погонах, вместо кубиков, как у Вайрлана – пара вытянутых ромбов.

Помощник капитана сказал ещё что-то. Коренастый придвинулся, низко опустив голову. Что-то сказал угрожающим тоном. Вайрлан нервно дернул головой, пробормотал в ответ пару слов. И отошел, не взглянув на меня. Мужик с ромбами на погонах развернулся, придвинулся к экрану. Сказал хмуро, с ужасающим акцентом:

– Вы найдете тех чужих, которые стоят за этим?

– Попытаюсь. – Пообещал я.

– Пойдет. – Коренастый быстро махнул рукой, коснувшись под экраном чего-то, невидимого для меня. – Сейчас…

Он ещё что-то рявкнул на квангуском, глядя в точку над моей головой – видно, на экран выплыла какая-то картинка. Выслушал ответ невидимого собеседника, кивнул. Я спросил:

– Как вы уговорили удалиться помощника капитана?

– Сказал, что если у него жена оказалась из небедных, то у других это не так. – Тяжело ответил он. – И не нужно мешать тем, кто пытается сделать хоть что-то. А то до Броунинга путь неблизкий. И корабельные гальюны, когда там застревает слишком крупное дерьмо, просто продувают. А разбираться, что там застряло, сейчас никто не станет. Не до того. Наше офицерье вообще сдулось. Одни сидят по каютам, другие напиваются в кают-компании. Слякоть. По мне, если дали в морду – дай в ответ! И не хнычь, что у другого возможностей побольше. Они наш Квангус, значит, мы должны их…

Разница между высшими чинами и низшими, вспомнил я одну из лекций в Космоакадемии, существует лишь в воображении. Как в воображении офицеров, так и в воображении самих нижних чинов. Но ошибочные действия высших чинов – а ещё хуже, их бездействие – приводят к тому, что низшие об этой разнице начинают забывать. Похоже, на «Черне» понемногу наступала анархия.

Сначала на линкор запихнули ученых, не оговорив, кто кому подчиняется. Теперь офицеры разошлись по каютам горевать, забыв про остальной экипаж. Другие вообще напились. Разброд и падение дисциплины…

Хотя обстоятельства у них тут тяжелые. Узнать, что твой мир погиб…

– Все. – Буркнул мужик с ромбами на погонах. – Вайрлан тебе доступ заблокировал, а я открыл. Лезь куда хочешь.

– Спасибо. – Поблагодарил я.

– Скажешь потом, что нарыл?

– Все будет сказано на совещании. – Пообещал я. – Вы же будете смотреть трансляцию?

Мужик пожал плечами.

– Будем. А ты успеешь? Там уже начинается. Вон, вызов пошел…

Он исчез, картинка сменилась. Теперь с экрана глядела Вир. В мундире вместо комбеза. Серо-зеленом, с тремя кубиками на погонах.

У капитана Шодая куб был один, вспомнил я. Но крупный. У Вайрлана – два мелких.

– Младлей. – Устало сказала Вир. – Мы начинаем. Сначала выступит капитан Шодай, потом выскажется доктор Йолдус – он уже заявил, что у него своя, особая точка зрения на все. Его поддерживают все наши яйцеголовые… то есть наш ученый корпус. Если захочешь что-то сказать, возможность у тебя будет в самом конце. До того момента слушай и молчи.

– Хорошо. – Я дождался, пока Вир исчезнет. Пробормотал краем рта – уже на руновском, обращаясь к компу скафандра: – Только для внутренней связи. Повторить запрос насчет объекта в правом нижнем углу. Без ходовых огней.

– В файлохранилище «Черны» данных об объекте не нашлось. – Сообщил равнодушный голос.

И стоило ради этого собачиться с помощником капитана? Я побарабанил по подлокотнику ложемента пальцами в перчатке скафандра. Вышла скорее не радостная дробь, а этакое вялое постукивание.

Кое-какую информацию я все же получил – о том, что на борту «Черны» не все ладно.

– Возьми исходники записей. – Приказал я. – Увеличь квадрат с объектом. Детализируй, насколько сможешь.

На экране рубки тем временем появилось изображение вытянутого помещения. Заполненного до отказа мужчинами в серо-зеленых кителях. Было и несколько женщин – только Виринеи я не увидел…

Тут же, словно ощутив мое любопытство, в экран сбоку въехало чье-то зеленое плечо. С тремя кубиками на погоне. Значит, Вир выбрала позицию рядом с объективом, через который я смотрю.

– Сделано. – Звякнуло в наушниках. – Вывести картинку на экран скафандра?

– Давай.

По правую сторону перед глазами засветился прямоугольник. Серый абрис – заостренный нос с надетым прямо на него кольцом генератора свертки. По бокам идущие вплотную друг к другу цилиндры причальных шлюзов. Над ними смазанные очертания несущих ракетных плоскостей. Кораблик явно человеческий.