Текст книги "Клянусь этой жизнью (ЛП)"

Автор книги: Рене Карлино

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

– Ты знала его, когда тебе было восемь?

– Ага, я знаю его всю жизнь.

– Значит, он тебе вроде как брат?

– Нет! Фу, это отвратительно. Он был соседским мальчишкой, потом стал моим лучшим другом, а потом, когда мы выросли, между нами зародилось… нечто гораздо большее.

Тогда мне пришло в голову, что я могла бы использовать свободный час после школы, чтобы позвонить Джексону или встретиться с ним, то просияла от этой мысли.

– Так что, миссис Келлер каждый день будет забирать нас в четыре часа?

– Ага, минута в минуту. У нас как раз есть время, чтобы нормально позаниматься уроками. А то мальчики днем шумят и балуются.

Мы с Софией отправились в библиотеку и взяли себе кое-какие книжки. Я разобралась с парочкой задач по геометрии, а потом мы дождались на ступеньках подъехавшего микроавтобуса. Миссис Келлер сидела за рулем, а трое мальчиков – в детских креслах в первом ряду пассажирских сидений.

– Миссис Келлер, можно мне сесть спереди? – спросила София.

– Конечно.

Я скользнула на заднее сиденье и почувствовала себя так, словно опять ехала в школьном автобусе, только вот без Джекса рядом, и он не держал меня за руку.

Хоть Келлеры и старались всячески сохранять в общении между ними и детьми формальность и сдержанность, я чувствовала, что между миссис Келлер и Софией существует связь. Поэтому радовалась за Софию. Она этого заслуживала.

Позже той же ночью София рассказала мне побольше о Келлерах.

– У них есть родной сын, Лиам. Он крутой юрист в Нью-Йорке. Думаю, миссис Келлер долго пыталась завести второго ребенка, но у нее не получилось. Вот, почему она теперь берет опеку.

– А Лиам вообще приезжает в гости?

– По праздникам и тому подобное, но он никогда не сближается с приемными детьми.

– Что насчет денег?

– А что насчет них?

Я раздумывала над тем, где раздобыть денег, чтобы позвонить Джексону после школы.

– Келлеры дают тебе деньги на карманные расходы?

Она рассмеялась:

– Ага, сейчас!

Глава 7. Разговоры

– Давай, давай, давай, детка! – закричал Тревор телевизору и вскочил с дивана. – Да-а-а! – он заорал во все горло и станцевал нелепый танец, изображая тачдаун. Я подняла лицо от книги и шмыгнула носом.

Кара высунулась из комнаты.

– Потише там, дубина!

– Эй, Аврил Лавин²⁵, почему бы тебе не найти караоке?

Оторвавшись от книги, я взглянула на них, удивляясь, как обыденно они поддразнивают друг друга. Почему между нами с Тревором отсутствует эта игривая нотка? И почему вообще у меня ни с кем нет таких отношений? Последним человеком, с кем я была настолько близка, был Джейс.

Кара подошла сзади и перегнулась через спинку дивана, взглянула на меня и улыбнулась.

– Никогда не понимала эти его оскорбления, – она замолчала. – Минуточку, ты что, плачешь?

– Нет, – пискнула я.

– Тревор, твоя женщина тут слезами обливается, а ты тем временем пляшешь перед телеком как полный придурок?

Я засмеялась сквозь слезы.

– Я из-за танца и плачу.

Кара тихо спросила:

– Нет, правда, как ты себя чувствуешь? Пойдем, поговорим, – она неодобрительно покачала головой, глядя на Тревора, и ушла.

Слегка обеспокоенный Тревор приблизился ко мне.

– А если серьезно, почему ты плачешь, Эми?

Я села на диване, и он примостился рядом.

– Вспомнила о тех трех мальчишках и девочке, с которыми жила в приемной семье.

– Ты жила в приемной семье? Я считал, тебя взяла под опеку тетя, когда твои родители умерли.

Я вздохнула.

– Мои родители не умерли, Тревор. Ну, отец, во всяком случае, жив.

Он был в шоке. Еще бы. Я ведь лгала ему.

– А сейчас они где? И почему ты жила с Синди, если твои родители живы?

Я глубоко вздохнула.

– Мать бросила нас, когда мне было десять. В душе не чаю, где она теперь. А мой отец, должно быть, до сих пор в тюрьме. По крайней мере, раньше он был там.

Тревор был ошеломлен.

– За что?

– Преступное жестокое обращение с ребенком и невыполнение родительских обязательств, – отчеканила я, стараясь избежать зрительного контакта. Если увижу в глазах Тревора жалость – точно сорвусь.

– Блин, Эми, так он реально тебя бил?

– Да, в день, когда мы виделись в последний раз. И Джейса он тоже избил, ну, почти, – я снова глубоко вздохнула. – Знаешь что? Может, не такая уж плохая идея – чтобы ты прочел книгу, когда я с ней закончу. Конечно, там много художественных отступлений, но в целом ты получишь неплохое представление о том, через что я прошла в детстве.

Тревор обнял меня за плечи.

– Мне очень жаль, Эми. Мне бы очень хотелось, чтобы ты чувствовала, что можешь рассказать мне что угодно и когда угодно. Ты никогда не говорила о своем прошлом, а я не хотел давить. Я полагал, что твои родители были хорошими людьми, а ты – сирота, а не брошенный ребенок, которого, к тому же, поколачивали.

Я положила голову ему на плечо.

– Прости, что солгала тебе. Ты правда не заслужил этого. – И я действительно так считала. С моей стороны было подло врать ему. – Когда мы встретились, я всем говорила, что они мертвы. Просто так было проще… Мне было тяжело осознавать и рассказывать, через что я прошла, но, читая книгу Джейса, я вынужденно столкнулась с этим еще раз. Это оказалось очень тяжело. – Я положила книгу на пол. – Думаю, на сегодня с меня хватит.

Он сжал мое плечо.

– Знаешь, что может отвлечь тебя от этого романа?

– Что же? – спросила я с надеждой.

– Футбольный матч, – он ткнул пальцем в сторону экрана. – Хочешь посмотреть со мной?

На мгновение показалось, что у меня разбилось сердце. Тревор всегда принимал мои слова за чистую монету; он не из тех, кто вторгался на эмоциональную территорию, если в этом не было необходимости. И это всего лишь одна из многих причин, по которым было проще солгать ему много лет назад.

Я вяло улыбнулась в ответ.

– Конечно.

Спустя пару часов Калифорнийская команда выиграла, мы вскочили с дивана и помчались к дверям Кары, крича:

– «Медведи» вперед!²⁶

Она сидела за своим столом, наблюдая за нами с улыбкой.

Я изо всех сил пыталась наслаждаться моментом, но пока мы прыгали, у меня возникло чувство, будто я находилась вне своего тела, наблюдая со стороны, как какая-то чужая девушка с удовольствием прыгала вместе со своим идеальным парнем и своей идеальной подругой в их идеальной квартире. Но это была не настоящая я. Книга Джейса напомнила мне, кто я на самом деле.

Улыбка исчезла с моего лица, стоило мыслям потечь в том направлении, куда им не следовало. Почему он не искал меня? И хотела ли я быть найденной?

– Эми, что случилось? – спросил Тревор.

Сделав глубокий вдох, я осознала, что перестала скакать по комнате.

– Просто устала.

Кара с беспокойством смотрела на меня.

– Тревор, думаю, нам с Эми необходим маленький девичник. – Она изогнула бровь, глядя на меня.

Взяв его за руку, я посмотрела ему в лицо.

– На самом деле, звучит отлично. Мне не помешает немного мороженого и фильмы Джона Хьюза.

– Понял, понял, – он улыбнулся, затем чмокнул меня в губы и пожелал напоследок. – Повеселитесь, дамы.

Как только дверь щелкнула, закрывшись, я повернулась к Каре и произнесла.

– Спасибо тебе огромное.

– Тебе просто не терпится вернуться к книге, да?

– Ну-у, да.

Кара хмыкнула.

– Тогда ты сто процентов завтра пойдешь вместе со мной на презентацию, чтобы встретиться с ним. К счастью для нас, она как раз в Сан-Диего.

Мое сердце бешено заколотилось.

– Э – э… я не могу.

– Что? Почему нет? Чем это ты так сильно будешь занята завтра? – она осторожно наблюдала за мной из-за стола, пока я медленно опускалась на край ее кровати. – Почему ты ведешь себя так странно?

– Потому что… – я вздохнула. Невозможно было скрывать от нее правду еще дольше. – Потому что я знаю его, – прошептала я.

Сердце бешено колотилось в груди.

– Знаешь кого?

– Автора. Джей Колби.

– Что? Черт, ты издеваешься надо мной? – она вскочила со стула так резко, что еще немного, и он бы опрокинулся. – Что значит – ты знаешь его? Пару дней назад ты даже о существовании этой книги не слышала!

– Я знаю его, Кара.

Я широко раскрыла глаза, чтобы придать значимости словам.

– В библейском смысле? ²⁷

– Я не это имела в виду, но… да. В этом смысле я с ним тоже знакома.

Я почти видела, как крутились колесики у нее в голове, пока она складывала все детали вместе.

– Ты из Огайо… и он из Огайо. – Она замерла, не моргая, будто зомби, затем развернулась, пошла на кухню и вернулась обратно с бутылкой текилы в руках. Сделав огромный глоток, она передала бутылку мне.

– Рассказывай, – приказала она.

– Мне не нужно ничего рассказывать. Ты буквально недавно прочла все, что тебе необходимо знать обо мне.

У нее глаза на лоб полезли:

– Так это ты? Ты и есть Эмерсон?

Я кивнула.

– Все, что там написано – правда. Он опустил некоторые вещи, но да… все это происходило в реальности.

– Иисусе! Ты еще не дочитала ее, да?

– Нет, я на той части, где Эмерсон отправилась жить к Келлерам. И пока все, что он пишет – правда, за исключением его шести кубиков пресса, – я закатила глаза.

Она молчала целую минуту, а потом начала хохотать как сумасшедшая, практически на грани истерики, и в итоге я тоже засмеялась.

Она выдавила сквозь слезы.

– Это безумие, Эми. Просто ненормальная хрень. Этот парень написал целую книгу о тебе, а ты даже не догадывалась, пока не начала читать ее? – она начала смеяться еще громче, а потом резко замолчала. – Погоди – ка… Так значит, ты жила в приемной семье с еще четырьмя детьми?

Мой собственный смех прервался.

– Да, но не очень долго.

– У тебя есть какая-то связь с маленькой девочкой?

Я отрицательно покачала головой. Хотела бы я продолжать общаться с ней. Но, как и все, связанное с моей жизнью в Огайо, я оставила ее позади, в страхе перед воспоминаниями.

– Сейчас она, наверное, уже учится в колледже.

Мои глаза снова наполнились слезами.

– Так это правда, что с ней случилось? Что ты сделала?

– Ты имеешь в виду перед тем, как я ушла?

– Да.

– Я пока не дошла до этого момента в книге, но до сих пор все, что там написано, было на самом деле.

Кара встала и обняла меня.

– Я так рада, что мы дружим, Эми.

Я немедленно начала плакать, пускаясь по эмоциональным американским горкам. Она прижала меня к себе сильнее.

– Все, что случилось – не твоя вина. Ты же знаешь это, правда?

Годы терапии прошли в попытках втолковать мне то же самое.

– Ладно, давай опустим тяжелые моменты. Расскажи мне больше об этом парне. Он настолько горяч, как я его представляю? В него были влюблены все девчонки в школе?

Я рассмеялась сквозь слезы.

– Его зовут Джейс Колбертсон. Мы договаривали фразы друг друга. Он знал меня как облупленную. Мы так много лет провели вместе, играя и разговаривая, написали сотню рассказов и каждую возможную секунду проводили вместе. И пока я не поселилась у Синди и Шэрон, он был единственным человеком на всем белом свете, кто заботился обо мне.

– Очевидно, он очень высокого мнения о тебе, – успокаивающе сказала Кара, погладив меня по спине.

– Да, в книжке – возможно. Но в реальности… он не связывался со мной на протяжении двенадцати лет. – Мое сердце все еще было разбито из-за того, что он не пытался меня найти. Когда поступила в колледж, я пыталась отыскать его в Интернете, но ничего не обнаружила. Чем больше времени проходило, тем сильнее становилась моя уверенность в том, что он оставил нашу историю позади и решил двигаться дальше. Теперь я понимаю, что это было правильное решение. Джейс живет в Калифорнии той жизнью, о которой всегда мечтал, вот только я не стала ее частью.

В детстве он говорил, что намерен опубликовать книгу до тридцати. И сделал это. Написал бестселлер и пустился в организованный издателем тур. И все это – без меня. Он восхитительный и талантливый, получил все, чего желал. С чего бы ему искать меня?

Вот козлище.

Кара немного отодвинулась и посмотрела мне в глаза.

– Ты обязана дочитать книгу и пойти завтра со мной на его встречу с читателями.

Я всхлипнула.

– Не знаю. Возможно.

Я подумала обо всех тех удаленных сообщениях, которые так и не решилась отправить через его веб-сайт. Часть меня все еще жаждала высказать ему все, что я думала на его счет.

– Пожалуй, мне немножко интересно увидеть его. Но сперва нужно закончить книгу.

Она кивнула.

– Да, думаю, нужно.

Я кивнула в ответ. Немного погодя, когда Кара ушла спать, я заварила кофе и приготовилась к очередной встрече с прошлым.

Из «Всех дорог между нами»

На пятую ночь у Келлеров я прокралась на кухню и схватила телефон, чтобы позвонить Джексу.

– Алло? – сонно ответил он.

– Что такое?

– Час ночи. Мне завтра рано вставать.

Его пренебрежительный тон обеспокоил меня, я чувствовала себя уязвимо.

– Почему?

– Потому что они убрали нашу автобусную остановку.

– Что? Правда? Но как же теперь?..

– Теперь, Эм, мне придётся добираться, мать его, пешком.

У меня екнул живот.

– И как далеко?

– К Картерам. Кэл Младший теперь подвозит меня к остановке на Пятой улице.

Я представила маршрут. Джексу приходилось каждый день проходить по две мили туда-обратно только для того, чтобы добраться до Картера, и скорее всего, делал он это еще до рассвета. Не говоря уже о том, что потом он ехал с Кэлом Младшим, тридцатилетним сыном Кэла Картера, владельца яичного ранчо. Кэл Младший был странным и жутким, и поговаривали, что он однажды разделся перед двумя детьми, проезжавшими на велосипедах мимо ранчо. Мы старались держаться от него подальше.

– О, Боже, Джекс, мне так жаль. Что случилось с миссис Билс?

– Ей не разрешили ездить так далеко ради одного ребенка.

Это все моя вина.

– Какого дьявола ты ездишь с Кэлом Младшим?

– А у меня есть выбор? Мама уже обо всем договорилась. Думаю, прошлой ночью он околачивался у нее на работе, и она рассказала ему о нашей проблеме. Он предложил такой вариант, и сегодня утром я уже ездил с ним.

– Он разговаривал с тобой?

– Нет, только курил одну сигарету за другой всю дорогу к городу. От меня воняло, будто от пепельницы, когда я добрался до школы.

– И никакого другого способа нет?

– Без понятия. – Джексон казался опустошенным, разбитым и отстраненным.

– Ты как будто в депрессии.

– Я в порядке. Слушай, я устал. Мы можем поговорить чуть позже на неделе?

– Конечно. Ладно, люблю тебя, – произнесла я, чувствуя себя ужасно из-за того, что мы прощались, не обменявшись даже парочкой приятных слов.

– Спокойной ночи.

– Я сказала, что люблю тебя, Джексон.

– Я тоже люблю тебя, Эм.

Когда мы разъединились, я уставилась на телефон, задумавшись, почему Джексон был настолько отстраненным.

В течение следующих нескольких недель Джекс отвечал ровно на половину моих звонков, и с каждым разом казался все более расстроенным. Он спрашивал, все ли со мной в порядке, а потом быстренько сворачивал разговор. К счастью, я так ни разу и не попалась с телефоном в руках, а если мистер и миссис Келлер и знали о моих ночных звонках, виду не подавали.

Когда наступил день рождения Джекса, я позвонила ему, чтобы узнать, получил ли он права.

– Алло?

– С Днем рождения! Так… ты получил их?

– Ага.

– Поздравляю, ботаник! Кто отвез тебя в Отдел транспортных средств?

– Кэл Младший.

– Правда? Странно.

– Да – а, выбирать не приходится.

– Ладно, так… что теперь?

– Думаю, буду работать на ранчо каждый день, пока не соберу достаточно денег на покупку машины.

– Горжусь тобой, Джекс. Даже если ты не купишь машину, я буду гордиться тобой.

– Правда? – его голос звучал подавлено, хотя вообще-то имелся повод для радости.

– Да. Скучаю по тебе, – добавила я.

– Спасибо.

– Я сказала, что скучаю по тебе.

– Я тоже по тебе скучаю, – сказал он тихо.

– Ты приедешь, чтобы повидаться со мной? – мой голос дрожал. Его железный тон и краткие ответы заставляли меня чувствовать себя ужасно. Я нервно накрутила волосы в спираль на макушке. Что произошло? То ли он разлюбил меня, то ли жизнь для него становилась все хуже и хуже, и он боялся обременять меня своими проблемами.

– И каким образом я должен это сделать?

– После школы я хожу в городскую библиотеку. Миссис Келлер забирает меня в четыре. Я могла бы прогулять последний урок и встретиться с тобой где-нибудь в городе, если ты одолжишь грузовик Младшего или мамину машину и приедешь ко мне.

– Даже не знаю, Эм. Вряд ли это возможно.

– Я просто хочу увидеть тебя. Хочу обнять тебя и поздравить с днем рождения лично… и подарить тебе праздничный поцелуй.

Он рассмеялся, но в смехе звучала какая-то пустота.

– Да-а, это было бы хорошо.

– В чем дело, Джексон? Ты встречаешься с какой-то девочкой из школы, или что?

– Нет. У меня нет на это времени. У меня нет долбаного времени, чтобы жить, Эмерсон, ясно? Перестань, черт побери, попрекать меня. Я вообще ничегошеньки не контролирую. И не могу я вот так взять мамину машину, потому что она ездит на работу, а Младший – тот еще придурок. Я не собираюсь просить у него грузовик.

– Господи! Ладно. Прости! – у меня сорвался голос и потекли слезы. – Просто я очень скучаю по тебе.

– Ну, не плачь. Пожалуйста, не плачь. Или я сейчас просто сдохну, Эмерсон. Прошу тебя: наслаждайся трехразовым питанием и теплой постелью. Единственное, что еще держит меня на плаву – это мысль о том, что ты наконец-то живешь спокойно.

Но я не жила спокойно. Я бы лучше вернулась в жизнь с Алко-монстром, постоянными оскорблениями и пустым холодильником, лишь бы быть рядом с Джексом. Тем не менее, нельзя быть эгоисткой, нужно было убедить его, что у нас ещё была надежда.

– Спасибо. Ты самый лучший человек из всех, кого я знаю, Джексон Фишер.

Он снова засмеялся – саркастическим смехом, и мой живот екнул от плохого предчувствия.

– Ладно, Эм, мне пора идти.

Мы разъединились, не попрощавшись. Я вернула телефон на кухню и рыдала, пока не заснула.

Проспав, казалось, всего пять минут, я открыла опухшие глаза и увидела приблизившуюся к кровати Софию.

– Что у тебя с лицом?

– Ничего.

– Ты плакала ночью? – спросила она. Взгляд был сочувственный. – Джексон порвал с тобой?

– Нет, просто мне очень его не хватает.

– Вы обязательно скоро увидитесь.

Я скатилась с кровати и легонько похлопала по ее блондинистой макушке.

– Ты у нас маленькая оптимистка, да?

Она вернула мне улыбку.

– Это называется верой, Эмми.

Позже, по дороге с пятого урока, я завернула за угол, и взгляд немедленно выхватил обескураживающую фигуру, прислонившуюся к дереву возле дорожки.

– Джекс! – заорала я.

Побежав к нему навстречу, я прыгнула ему на руки и обхватила ногами талию. Через секунду его губы уже накрыли мои. Он еще сильнее прижал меня к своей груди, углубляя поцелуй, а затем уткнулся носом мне в шею. Он вздохнул, и этот звук, вырвавшийся из его груди, послал мне мурашки по всему телу. Я вздрогнула, но кожа горела, будто в лихорадке. Его нос казался просто ледяным по сравнению с моей шеей.

– Черт, как же я соскучился по тебе. Ты так охренительно пахнешь.

Он отпустил меня. Мы оглядели друг друга. Я могла поклясться, что он опять вырос.

– Как ты здесь оказался?

– Младший разрешил мне одолжить грузовик. Я припарковал его на дороге. Тут есть невысокий заборчик, через который мы можем перебраться, чтобы тебе не пришлось выходить через центральные ворота.

– Хорошо. Блин, преподаватель отметит, что меня не было на шестом уроке. Я так сильно хочу пойти с тобой, но если Келлеры узнают…

Он скрестил руки на груди и посмотрел под ноги, сокрушенный.

– Я не хочу, чтобы у тебя были проблемы, Эм. Мне просто нужно было увидеть тебя.

Джексон мог сразить меня одним взглядом.

– К черту последствия. Я иду с тобой.

Он одарил меня широкой улыбкой и взял за руку.

– Идем.

Он помог мне перебраться через невысокий забор, и вскоре мы уже катили по дороге в кабине затхлого, потрепанного «Шеви» Кэла Младшего.

– Куда поедем? – он посмотрел на меня, но я была не в силах говорить.

Я трепетала, глядя на него. На то, как он вел машину: уверенно и грациозно, будто делал это всю жизнь.

– Что случилось, Эм?

– Ничего. Просто ты кажешься таким взрослым… другим.

– Это все тот же я.

– Я знаю, знаю. Я только… не знаю. Боже… не знаю, что сказать.

Он рассмеялся.

– Возможно, у меня получится приезжать хотя бы раз в неделю. Тогда чувство неловкости исчезнет.

– Правда?

Эти слова изменили абсолютно все. Теперь у меня было, ради чего двигаться дальше, а не только домашняя работа и уроки.

– Да, возможно. Как насчет того, чтобы остановиться здесь? – он указал прямо на стоянку, расположенную вокруг рыболовного пруда Нью-Клейтона.

– Идеально.

День был теплым и не таким влажным, как обычно бывает весной. Мы нашли место на скамейке на берегу и сели рядом, лицом к воде. Я изучала позу Джексона: он сидел, расставив ноги, излучая при этом полную уверенность. Положив руку мне на бедро, он провёл ею вверх и вниз, будто для нас это было совершенно естественно – прикасаться друг к другу вот так.

– Ты сегодня прогулял школу. Требуется как минимум час, чтобы добраться сюда.

– Я не планировал. Утром, по дороге в город, я рассказал Младшему, что ты плакала прошлой ночью и… он сказал, что я могу взять грузовик, чтобы повидаться с тобой. – Он устремил взгляд на дорогу позади меня.

– Мило с его стороны.

Он фыркнул.

– Полагаю, что так.

Я прикоснулась рукой к его щеке.

– Посмотри на меня.

Он повернулся, его глаза были наполнены болью и тоской. Я потянулась ближе, и мы медленно поцеловали друг друга. Неизвестно, через что проходил Джекс, но все ускользало, когда мы были вместе. Он был далеко, но достаточно близко, чтобы прикоснуться.

– Можешь просто побыть тут со мной и забыть обо всем остальном хотя бы ненадолго?

Он посмотрел на мои губы, а затем перевел взгляд на глаза. Его грудь начала вздыматься и опускаться, а затем он снова посмотрел на мои губы. Между нами было столько напряжения и тепла, что я практически чувствовала искорки кожей. Он сглотнул, а потом все его самообладание исчезло, и он накрыл мой рот своим. Мы целовались более неистово, чем когда-либо прежде, он сильнее прижимал меня к себе, наши языки дразнили друг друга. Потом он коснулся губами шеи, уха, без всяких усилий притянул меня к себе на колени. Я не сопротивлялась, потому что сидеть вот так, прижимаясь к его телу, было совершенно естественно. Тяжело дыша, он продолжал страстно целовать меня. Взяв его руку, которая обхватывала меня за бедро, я подняла ее выше, к груди, чтобы он погладил ее сквозь свитер. Сперва он робел, но потом застонал и прошептал мне на ухо:

– Что ты делаешь со мной, Эм?

– Я хочу тебя, Джексон… всего тебя.

Громкие слова для пятнадцатилетней девочки, но я имела в виду каждое из них.

Он снял меня с себя и отстранился, затем повернулся к пруду, уперся локтями в колени и уронил голову на руки.

– Что мы можем сделать? Я имею в виду, мы не можем быть вместе – нам некуда идти. – Его голос стал выше. – Тут ничего не поделаешь, Эм.

Проведя рукой вверх и вниз по его спине, я произнесла.

– Все нормально. Я имела в виду, что хочу тебя… однажды.

– Однажды, – повторил он. – Надеюсь, что это «однажды» произойдет очень скоро. Кажется, что все всегда пытаются нам помешать.

– Кто – все? О чем ты говоришь? Мой папа сядет в тюрьму. Твоя мама занята своими делами, и с Келлерами все будет в порядке, пока я не попадусь. Мне этого достаточно, Джексон. Мне пока достаточно просто быть рядом с тобой.

Он посмотрел на меня, в его глазах стояли слезы.

– Знаю, извини. Я такой ворчун. Просто мне шестнадцать, понимаешь? – рассмеялся он наконец, и я вместе с ним.

Я знала, что он имел в виду. Мы были влюблены. И хотели стать как можно ближе. Физическая составляющая отношений казалась нам абсолютно невинной. Мы бы сделали это из любви друг к другу, а не из-за похоти и давления сверстников. Мы были преданны друг другу и искренне любили, сильнее, чем большинство женатых людей – по крайней мере, тех, кого мы знали. Годами мы развивали любовь и уважение друг к другу. Секс в пятнадцать лет кому-то мог бы показаться слишком ранним, но для нас возраст был как нельзя более подходящим.

– Понимаю, – ответила я. – Чувствую то же самое.

– Я так сильно хочу тебя. Только об этом и могу думать.

– Просто сосредоточься на будущем. Помнишь, как мы представляли себя взрослыми? Ты сказал, что хочешь быть ниндзя, а я могу быть твоим помощником, но ты не разрешишь мне использовать самурайский меч, потому что считаешь меня слишком неуклюжей.

– Я больше не хочу быть ниндзя и не считаю тебя неуклюжей. Ты идеальна. Ты останешься со мной, верно? – его тон был серьезным.

– Да. Конечно, я останусь. Всегда, Джекс.

– Я не могу жить без тебя. Это такой отстой – жить с Лейлой в конце этой грязной дороги в полном одиночестве и больше не с кем поговорить. Ей становится хуже. Она перестала покупать еду. Я держусь на полуфабрикатах и хлопьях.

– Мне так жаль. Хотелось бы мне тебе помочь.

Он отвернулся, будто был слишком смущен, чтобы смотреть мне в глаза.

– Когда я думаю о тебе, о нас, о том, что мы пережили, будучи детьми, мне кажется, что я смотрю какое-то идиотское кино. Когда мы были только вдвоем, все было так хорошо.

Было видно, что слова давались ему трудно, но он старался казаться сильным. Бороться с эмоциями.

– Знаю… Для меня все так же.

– Теперь ты ушла, и все такое реальное и такое, черт возьми, неправильное. Она отвратительна. Лейла просто ужасна; она сошла с ума. Каждую ночь у нас дома новый парень, и я их слышу. Мне хочется просто сдохнуть каждый гребаный раз.

– Прошу тебя, не говори так. Переходи в мой дом. Там никого нет. Ты можешь там ночевать.

Он удивленно вскинул голову:

– Твой дом конфисковали, Эм. Городские власти его сносят.

– Что? А как же мои вещи? Моя одежда, мои книги, вещи моей матери?

– Всего этого уже нет.

В горле встал ком.

– А что же будет делать отец?

– Его посадят в тюрьму, а после неё, наверное, отправят в реабилитационный центр. Вот об этом я и говорю, Эм. Все меняется.

Моя грудь тяжело вздымалась.

– Мне уже надо ехать в библиотеку и встретиться с Софией.

– Хорошо. – Он взял меня за руку и потащил к грузовику. Но, прежде чем открыть пассажирскую дверь, прижал меня к ней и потерся носом о линию подбородка. Джексону было всего шестнадцать, но он был мужчиной: сильным, спортивным и мужественным.

– Я просто хочу запомнить твой вкус и запах.

Он крепко поцеловал меня, слегка прикусив губу. Боль была приятной.

Я остановила его и отклонилась, тяжело дыша.

– Не говори так. Тебе не нужно «запоминать». Мы скоро снова увидимся, так ведь?

Он отстранился, задыхаясь.

– Надеюсь.

– Так и будет.

Я прижала ладонь к его лицу. Несколько тихих мгновений мы смотрели друг на друга, но это была уютная тишина.

– Мы были такими детьми когда-то. Помнишь тот день в автобусе, там был тот тупица Майки и… как звали второго придурка?

– Алекс Дункан.

– Да, Алекс. Помнишь, как вы меня доставали?

– Мы все друг друга доставали, Эм. Мы же были детьми.

– И посмотри на нас теперь, – я рассмеялась. – Ты мог бы подумать, что мы станем такими? Повзрослевшими и мечтающими только о том, чтобы каждую секунду быть рядом? – Я всегда это знал.

Я захохотала.

– Лжец.

Он не отреагировал.

– Нет. Правда. Я клянусь тебе. Я всегда знал, что однажды все будет именно так. Думаю, ты тоже всегда знала.

– Может быть.

Мой голос дрожал, глаза начали наливаться слезами.

Он притянул меня к себе и обнял.

– Джексон? – позвала я.

– М-м?

– Что с нами будет?

Я чувствовала, как билось его сердце напротив моей груди.

– Это никому неизвестно.

– Ненавижу это, – сказала я.

– Знаю, я тоже это ненавижу, но, думаю, это как читать хорошую книгу. Такую, когда ты не хочешь пропускать страницы, чтобы узнать, что произойдет в конце. Каждый момент – это отдельная история.

– Не хочешь ли ты сказать, что каждый момент был хорошим? А как насчет моего папы и твоей мамы? – всхлипнула я, вытирая слезы.

– Наша история – потрясающая. Может, все остальное в наших жизнях и дерьмово, но история нас с тобой – идеальна, Эм.

– Да, это мне нравится. А ты умеешь выбирать слова, Джексон Фишер.

Он засмеялся.

– Как хороший словарь, да?

– Лучше продолжай писать. Ты – замечательный писатель, и, если забросишь это дело – я лично настучу тебе по башке.

– Девчонка ростом в пять футов. Я уже испугался.

Я высвободилась из его рук.

– До сих пор дразнишь меня?

– Флиртую. Это всегда был флирт. Пойдём, – он открыл пассажирскую дверь и помог мне забраться внутрь.

На обратном пути через город мы молчали. Когда подъехали к библиотеке, София уже ждала, сидя на ступеньках. По мере того, как мы подходили, ее глаза расширялись от удивления. Я издали заметила, как она покраснела. Я глянула на Джексона, следующего за мной от парковки и улыбнулась. Он посмотрел мимо меня на Софию и расплылся в этой своей дерзкой мальчишеской улыбке. София вскочила и протянула ему ладонь.

– София Лиль. Рада, наконец, познакомиться с тобой.

Он пожал ее руку.

– Джексон Фишер. Мне тоже приятно познакомиться.

– Какое крутое имя. Так, э-э-э, ты забрал Эмерсон из школы?

– Да.

– Круто, – нервно добавила София.

– Джексу пора уходить, – произнесла я.

– Ладно, что ж, Джекс… ты не возражаешь, что я так тебя называю?

– Конечно же нет, Софи.

Мне казалось, что она буквально упадет в обморок.

– Окей, ладно, в общем, в любое время, когда ты захочешь увидеться с Эмерсон, я прикрою вас, ребята.

– Нет, Соф, – возразила я. – Ни за что на свете я не позволю тебе попасть в неприятности с Келлерами.

– Ну, я только имела в виду, что не проболтаюсь, – уточнила она.

– Хорошо, – кивнула я в ответ.

Джексон наклонился и чмокнул меня в губы.

– Пока, Эм.

Я обняла его и потянулась ближе к его уху.

– Я люблю тебя.

Мне всегда было трудно вспомнить, когда мы впервые сказали друг другу «я люблю тебя», потому что к тому времени, как стали произносить эти слова свободно и легко, чувство любви уже было с нами годами. И говорить о нем было так же привычно, как сказать «привет» или «до скорого».

– Люблю тебя, – произнес он, прежде чем развернуться и уйти, оставив очарованную Софию и тоскующую Эмерсон на ступеньках библиотеки.

– Святые угодники, да он же настоящая мечта.

Я рассмеялась.

– Никто так больше не говорит, Софи. Это выражение использовали задолго до твоего рождения.

– Знаю, но оно мне нравится и полностью ему подходит.

– Да, ты права, подходит. Идем, возьмем книги.

Когда я осознала, что никто не заметил моего отсутствия на шестом уроке, то ощутила нереальное облегчение. Но еще я понимала, что это не должно войти в привычку. Позже на этой же неделе, за завтраком, я подсказала миссис Келлер, что по понедельникам библиотека открыта до пяти тридцати.

Она не возражала.

– Отлично. Вы, девочки, можете оставаться там до закрытия.

София оторвалась от своей овсянки и улыбнулась. Я отвела взгляд. Перед тем, как мы ушли в школу, София подошла к миссис Келлер, пока та мыла посуду. Она обняла ее сзади, как будто благодарила за меня, но миссис Келлер осталась неподвижной и не ответила на этот жест; она просто подождала, пока девочка отпустит ее, а затем вернулась к мытью посуды. Когда София снова повернулась ко мне лицом, она выглядела довольной как слон.