Текст книги "Прах и безмолвие"

Автор книги: Реджинальд Хилл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 26 страниц)

Глава 4

Дождь перестал, и выглянуло солнышко, обещая ясный день. Во дворе «Москоу-Фарм» кипела работа. Ширли Эпплярд взбиралась вверх по лестнице в свою конторку. Ее отец загружал землемерный нивелир в новенький блестящий пикап. А Филип Свайн задом выводил из сарая сверкающий желтый бульдозер.

Но стоило машине Дэлзиела въехать во двор, как все застыли на месте. А когда Свайн выключил мотор бульдозера, все во дворе замерло в такой неправдоподобной неподвижности, что плавное скольжение облаков по небу показалось бешеной скачкой.

Дэлзиел медленно поднял руку, вероятно, для приветствия, но Уилди вдруг показалось, что тот, словно кукловод, дернул за ниточки, и три фигурки перед ними вновь ожили.

– Чем могу быть полезен? – спросил Свайн, спрыгнув на землю.

– Вы? – Во время продолжительной паузы Дэлзиел, очевидно, телепатировал Свайну несколько оскорбительных реплик и наконец произнес. – Вы могли бы мне сообщить, кто ваш новый адвокат?

Свайн поднял брови, которые Чанг ему слегка выщипала, чтобы придать его лицу более демоническое выражение.

– Да, мог бы, – любезно ответил он. – Только к чему вам это?

– Чтобы знать, с кем я буду общаться, когда вы окажетесь у нас в участке в следующий раз, – заявил Дэлзиел.

– В таком случае вряд ли стоит его называть, потому что до этих пор я еще несколько раз могу сменить адвоката.

Дэлзиел рассмеялся, нисколько не обманутый нарочито уверенным тоном Свайна. Тот был достаточно умен, чтобы сообразить, каковы истинные причины внезапного отказа Теккерея работать на него, и то, что Дэлзиел лезет в их отношения, его мало устраивало. Но пока еще рано было говорить о том, что можно было бы извлечь из сомнений адвоката.

– Но пусть каждый занимается своим делом, – сказал Дэлзиел. – Я сюда пришел поговорить с мистером Стринджером, если вы позволите оторвать его от работы.

– Мы очень заняты…

– Я вижу. Здорово, наверное, наконец купить себе приличную технику. Пригласи девушку прокатиться на такой машине, и ей придется поверить, что ты действительно можешь землю для нее перевернуть. – Дэлзиел восхищенно похлопал рукой по бульдозеру. – У вас крупный заказ? Будете строить кому-то подъездную дорожку к дому? Или еще гаражи?

Слова становятся насмешкой, стоит позволить себе услышать ее в них. Свайн невозмутимо ответил:

– Мы будем готовить строительную площадку на территории одной из ферм. Кримпер-Нолл. Знаете это место? На тех землях если только пара овец прокормится. Зато там отличное место для постройки нескольких фешенебельных домов.

– Правда? А у вас уже есть разрешение на расчистку под строительство?

Свайн улыбнулся улыбкой человека, в котором нувориш соединился с потомком старого рода.

– Разрешение уже есть, остались небольшие формальности, – ответил он. – Значит, вы отпустите моего партнера как можно быстрее, хорошо? Хотите пройти в дом и поговорить там?

– Да нет, и здесь будет прекрасно.

Дэлзиел обнял подрядчика за плечи и отвел в сторонку.

– Можно от вас позвонить? – спросил Уилд Свайна и, не дожидаясь ответа, пошел в офис.

Когда он проходил мимо Ширли Эпплярд вверх по лестнице, она спросила:

– Что ему нужно?

– Мнения на этот счет расходятся, милочка, – ответил Уилд.

Зайдя в офис, он плотно закрыл за собой дверь и, набрав номер полицейского участка, попросил к телефону Паско.

– Где вас черти носят? – недовольно проворчал тот. – Я только что пришел, а в участке тишина, как в морге!

Уилд коротко объяснил, что произошло, а потом добавил:

– Сеймур должен быть еще в комнате для допросов с Медвином. Я еще кое о чем хочу спросить парнишку, а когда мы вернемся в участок, он, наверное, уже будет на пути в Лидс. Это насчет того вечера, когда они на меня напали.

– Ты же, кажется, только что сказал, что наш Дуче Второй гарантировал ему неприкосновенность? Шеф, наверное, умом повредился.

У Уилда не было времени объяснять, чем руководствовался в своих действиях Дэлзиел.

– Мне просто нужна небольшая информация. Когда Медвин и его банда избивали меня, мимо проехала машина. Она затормозила, может, даже остановилась, а потом снова двинулась вперед.

– Как будто водитель подумал, не надо ли тебе помочь, а потом решил, что не стоит ввязываться?

– Или как будто водитель остановился, чтобы подхватить Уотерсона. Я просто так подумал, что может быть… В общем, спросить стоит.

– Ты, я вижу, зациклился на Уотерсоне, как наш старик на Эпплярде? А, Уилди? Хорошо, хоть кто-то сидит здесь и действительно работает!

– Ты ничего не хочешь передать шефу? – невинным тоном спросил Уилд.

– У него такой тонкий слух, что он наверняка слышал все, что я сказал!

Выйдя из офиса, Уилд подошел к Ширли Эпплярд, стоящей на лестнице.

– О чем они говорят? – спросила она. – Это о Тони? Вы что-то узнали?

– Что «что-то»?

– Что… что он, наверное, умер.

– А почему он должен был умереть? – поинтересовался Уилд.

– Не знаю. Я иногда просыпаюсь по ночам, и тогда я просто уверена, что он умер. А утром я говорю себе, что это всего лишь один из кошмаров, которые снятся людям по ночам. Но с недавних пор, неважно, ночью, днем ли, эта уверенность не дает мне покоя. Так он поэтому приехал?

– Нет, – сказал Уилд, которого тронула боль, сквозившая в словах девушки. – Если бы у шефа были плохие новости, он бы поднялся сюда и поговорил в первую очередь с вами, так ведь?

– Как же, жди! – фыркнула она. – Вы, мужики, все одним миром мазаны! Даже наши беды и те мы по вашей милости имеем!

Она резко повернулась и скрылась за дверью офиса. Уилд, не понаслышке знающий о душевных муках, остро почувствовал, как к нему взывает ее одиночество, ее покинутость.

Он перегнулся через перила и сердито уставился на двух мужчин, поглощенных разговором друг с другом:

– Значит, вы мне наврали, – говорил Дэлзиел.

– Да, наврал! Я собственную дочь обманул, так неужто я бы хоть минуту раздумывал, прежде чем обмануть паршивую полицию?!

– Логично, – искренне согласился Дэлзиел. – Значит, вы говорите, что, когда вы поехали искать вашего зятя, он уже уехал из того общежития, где жил раньше, но один из тамошних обитателей сказал вам, что он, вероятно, переехал к подруге на улицу, как вы назвали эту улицу?

– Уэбстер-стрит. Уши, что ли, заложило? – огрызнулся Стринджер.

– Хороший анекдот можно и два раза рассказать, – отпарировал Дэлзиел. – Значит, вы пошли туда…

– …Поехал на машине. Сижу в машине и не знаю, в какой дом зайти. Улица длинная, дома в несколько этажей, квартир в них полно, не могу же я во все заходить по очереди! Мне оставалось только сидеть там и надеяться на счастливый случай!

– На какой же счастливый случай, мистер Стринджер? – вкрадчиво спросил Дэлзиел. – Что вы увидите Тони и уговорите его вернуться домой? Или что вы его отпугнете на этот раз навсегда?

– Я просто поговорить хотел. Что ж я – дурак, не понимаю, что винить его за то, что он уехал искать работу, глупо. Это лучше, чем сидеть тут, штаны протирать и пьянствовать, как некоторые.

– Но вы же сами могли его обеспечить работой, разве нет?

– Думаете, я не предлагал? – с негодованием воскликнул Стринджер. – Он не желал на меня горбатиться, так он мне прямо и заявил. Хватит, мол, с него и того, что он живет со мной под одной крышей. А я сказал, что он может это очень быстро исправить, если ему неймется.

– И он уехал на юг. Так. Значит, сидите вы на Уэбстер-стрит и вдруг видите: идет ваш зять, а с ним эта девушка…

– Эта девка! – выкрикнул Стринджер. – Уж я отличу шлюху от порядочной!

– Это редкий Дар, – с восхищением позавидовал Дэлзиел. – Здорово полезен в женских монастырях. Значит, идете вы вместе с ним в дом и устраиваете скандал!

– Я не собирался устраивать скандал. Я просто хотел узнать, что себе думает этот бездельник.

– Значит, скандала не было?

– Ну, все было не совсем тихо-мирно, – признался Стринджер. – Дело кончилось тем, что эта девка начала орать, что с нее, мол, хватит, что это ее квартира, что она уходит и хочет, чтобы, когда она вернется, ни меня, ни его там уже не было.

– И когда она ушла, вы начали обсуждать свои семейные проблемы уже по-серьезному?

– Я ему прямо заявил, что не хочу, чтобы, после того как он валялся тут с этой шлюхой и неизвестно что от нее подцепил, он возвращался бы и крутился возле моей девочки и внука.

– Да? А как вы узнали, что он усвоил урок? Высекли и поставили на горох голыми коленками?

– Я его и пальцем не тронул, – возразил Стринджер. – В этом не было никакой нужды: с него вполне хватило моих слов.

– И вы уехали, оставив его с твердо усвоенной мыслью, что возвращаться ему не следует?

– Думаю, он это понял.

– Боюсь, для вас будет неожиданностью узнать, что вы были вовсе не так убедительны, как вам кажется, – заметил Дэлзиел. – Но вы, может быть, уже в курсе?

– Вы о чем это?

– О вашем зяте. Тони Эпплярд вернулся, мистер Стринджер. Появился и вновь исчез, прямо сквозь землю провалился, как ассистент факира во время фокуса.

Стринджер тупо уставился на него.

– Вернулся? Вы сказали, вернулся? Но он к моему дому близко не подойдет. После того что я ему сказал.

– Думаю, что вас-то он видеть как раз и не жаждет, – обнадежил его Дэлзиел.

Он обернулся и посмотрел на лестницу, ведущую в офис. Уилд уже спустился вниз и разговаривал со Свайном. Но за окном офиса виднелась едва различимая фигура.

– И к Ширли он близко не подходил, если вас это интересует. С чего это вы вообще им занялись?

– Мне кажется, это само собой разумеется. Человек пропал, моя работа – его искать.

– Да бросьте мне голову морочить! Раньше он вас совсем не интересовал. Вы не стали бы искать его, если бы у вас не было веской причины за ним охотиться.

– Мы охотимся иногда, когда нас об этом просят, мистер Стринджер.

– Да? А кто вас просил?

Дэлзиел пожал плечами. Пришла очередь Стринджера поднять глаза на окошко офиса.

– И что она в нем нашла? – недоумевал он. – Жалкий бездельник, от которого у нее одни неприятности.

– И ребенок, – добавил Дэлзиел. – Без него у вас не было бы внучонка, ведь так? По крайней мере, этим вы обязаны своему зятю.

– Ничем я ему не обязан, – зло отрезал Стринджер, – ничем! Слушайте, а вам обязательно надо ей говорить, что я видел его в Лондоне?

– А вам не хотелось бы, чтобы она это знала?

Стринджер с минуту подумал. Он вдруг сник и как будто вмиг постарел сразу на много лет.

– Вы правы. Почему случается вот этакое… Этакое банальное… Вы в Бога верите, мистер Дэлзиел?

– Как в последнее прибежище, – ответил Дэлзиел.

– Что? Ах да. Я-то верил в Него, как в первое, последнее и единственное прибежище. Я старался жить, как Он велит. Я всегда думал, что если так жить, ничего не может случиться того, чего ты не заслужил. Я не хочу сказать, что тогда житейское море переплывешь при штиле, я же не идиот, но во всем должен быть божественный промысел, и на всем должна сказаться воля Божия.

– А что же на самом деле?

– Это так лишь до тех пор, пока все не начинает разваливаться на глазах, одно за другим, а ты только знай говоришь: «Твоя воля – не моя», и за что-то прощаешь Бога, за что-то – себя… Вы понимаете, о чем я? Нет! Какого черта вы должны меня понимать?!

Он посмотрел на Дэлзиела с величайшим презрением, но толстяку не показалось, что оно адресовано ему, а если бы и так, Дэлзиела это мало трогало.

– Зато я, возможно, понимаю, – отозвался он, – каково вашей девочке проводить свою жизнь среди груд кирпичей! Прошу прощения…

Он оставил Стринджера и легко поднялся по лестнице в офис.

– Что случилось? – спросила Ширли Эпплярд.

– Ничего, – ответил Дэлзиел. – Ходят слухи, что ваш муж был здесь в начале февраля. Я спрашивал сейчас вашего отца, не знал ли он об этом.

– И что он сказал?

– Что не знал. Вероятно, как и вы, иначе вы мне сказали бы об этом, когда просили разыскать его, да?

Она на мгновение отвела глаза, но потом посмотрела ему прямо в лицо, и взгляд ее был таким же невозмутимым, как и у него.

– Да, о вас верно говорят, – заметила она. – Вам неважно, какое перед вами препятствие, если за ним – правда. Вы станете лезть напролом, пока не добудете ее, даже если при этом покалечите.

– Значит, вы знали, что он здесь был?

– До меня дошли только слухи. Один парень сказал другому парню, а тот третьему…

– Но вы сами никого не расспрашивали?

– У меня есть гордость, – возмутилась она. – Если он вернулся, чтобы увидеться со мной, то он знал, где меня найти. Зачем это мне, чтобы люди говорили, будто я за ним бегаю.

– Значит, ты ждала случая, чтобы кто-то другой побегал за ним вместо тебя?

– Вот уж совсем не похоже, чтобы вы стали за кем-то бегать.

Он расценил это как комплимент.

– Так что, мне продолжать его искать? – спросил он. Ее ответ нисколько не повлиял бы на его решение, но ему нужно было его узнать.

– Если вам так хочется.

– Что такое, милочка? Потеряла интерес? Или надежду?

– Какая разница? В конечном счете разве все это так уж важно?

– Важно узнать правду. Добыть ее любым способом, не боясь покалечить. Хрупка – только ложь.

Он вприпрыжку сбежал по лестнице вниз, думая о том, что Паско гордился бы им, услышав его философские разглагольствования.

Стринджер уже сидел в пикапе, Свайн на бульдозере. Обе машины были заведены.

– Закончили, детектив? – крикнул Свайн сквозь рев моторов.

– Почти, – проорал ему в ответ Дэлзиел. – Ваш брат-то, он в этом сарае застрелился, что ли? – И он показал в сторону сарая.

«Наш шеф – прямо-таки гордость дипломатического корпуса Великобритании», – подумал Уилд.

– Да, в этом.

– Вы, наверное, десятки раз задавали себе вопрос, почему он это сделал?

Только Дэлзиел был способен вести беседу с глазу на глаз во всеуслышание.

– Нет, только однажды, – крикнул Свайн, явно не желая покидать уже заведенный бульдозер.

– Хотите сказать, вы сразу получили правильный ответ?

– Я хочу сказать, что, очевидно, он застрелился, потому что не видел способа спасти ферму.

– А на допросе тогда вы сказали «никакого другого способа».

– Да? Может, и сказал, но это ведь не имеет значения.

– А он у вас не пытался занять денег, чтобы расплатиться с долгами?

– Конечно, пытался, только у меня их не было.

– А у вашей жены? У нее он просил взаймы?

– Возможно. Но она не склонна была вкладывать деньги в обанкротившуюся ферму. Так же как и я не склонен слушать и дальше ваши оскорбительные вопросы, Дэлзиел. Кажется, вас официально предупредили, что вам не следует преследовать меня в связи со смертью Гейл.

– А я и не говорю о смерти вашей жены, сэр, я говорю о смерти вашего брата, – проорал Дэлзиел. – Но ведь, кажется, миссис Свайн быстренько раскошелилась, когда вы получили ферму в наследство?

– Это было наше владение. А вложить деньги в собственное владение – стоящее дело.

– Выходит, вы были правы, когда на допросе сказали: «Никакого другого способа»? То есть ваш брат, по-видимому, знал; стоит вам получить ферму в наследство, и шансы, что ваша жена начнет вкладывать в нее деньги, значительно возрастут.

– Боюсь, Том был не в том состоянии, когда пускаются в подобные сложные расчеты, – возразил Свайн и стиснул зубы, пытаясь сохранить самообладание.

– Но он же оставил вполне недвусмысленное послание, – возразил Дэлзиел.

– Никакого послания он не оставлял, и вы это отлично знаете, – огрызнулся Свайн.

– То, что он использовал для самоубийства кольт «питон» вашей жены, говорит мне о том, что он хотел этим что-то сказать, – добродушно заметил Дэлзиел. – Но не буду вас больше задерживать. Вы же тоже сегодня утром репетируете? Она мне назначила прийти попозже. Прямо надсмотрщик за рабами эта Чанг, а?

– Я начинаю думать, что она совершила страшное святотатство, дав роль Бога такому бесчувственному грубияну, как вы, Дэлзиел! – прокричал побледневший Свайн и рванул рычаг передачи. Дэлзиел благоразумно отступил в сторону, и громадная машина на полном ходу выехала за ворота, едва не задев полицейский автомобиль.

– Что это с ним, как ты думаешь? – спросил Дэлзиел.

– Надо полагать, сэр, некоторые люди расстраиваются, когда кто-то кричит, как оглашенный, про их покойного брата и покойную жену, – высказал соображение Уилд.

– А, ну, может быть, – согласился Дэлзиел. – Странно, однако, что потребовалось так много времени, чтобы его расстроить. Господи, как поздно-то! А эта Чанг приходит в бешенство, когда кто-нибудь опаздывает на репетицию. Ей бы следовало с большим уважением относиться к обитателям небес, а она! Наверное, это от смешения кровей. Как химические реактивы. С ними надо поосторожнее, а то смешаешь не то, что надо, и как трахнет! – Он причмокнул и, скабрезно ухмыльнувшись, добавил: – Уж она-то, наверное, так трахнет!

«Это он для красного словца или на самом деле – только о всяком таком и думает», – размышлял Уилд, пытаясь разгадать, что кроется за этой непристойной фразой.

– Оцениваете свои шансы в отношении нее, сэр? – спросил он.

– Пойди промой мозги с мылом, сержант, – сурово оборвал его Дэлзиел. – У нас с Чанг отношения чисто профессиональные и платонические! Всегда помни, что добродетель женская дороже рубинов! – и, ткнув Уилда под ребро так, что и убить недолго, добавил: – А я не уверен, что по нынешним временам могу позволить себе даже рубинового спаниеля.[27]27
  Спаниель красно-каштанового окраса.


[Закрыть]

Сотрясаясь всем телом от хохота над собственной шуткой, он направился к машине.

Глава 5

Кримпер-Нолл было отличное местечко, чтобы провести там тихое летнее утро. Это удовольствие Филип Свайн планировал разделить с полдюжиной домовладельцев, каждому из которых придется выложить за дом по двести тысяч фунтов. Но не только деньги имели значение в данном случае. Это была возможность показать себя. Когда проект будет осуществлен, в глазах окружающих Свайн и Стринджер станут не просто строителями, а творцами. Свайну так хотелось поскорее начать воплощать свою идею в жизнь, что, хоть у него еще не было детального плана застройки и даже разрешения на оную, ему не терпелось, так сказать, проложить первую борозду. «Нам понадобятся подъездные пути, – говорил он своему партнеру. – Ведь на строительство подъездной дороги к собственной земле не требуется разрешение? Я еще успею насидеться в кресле директора преуспевающей фирмы. Эту работу я хочу начать собственноручно!»

Но уже час с тех пор, как они приехали, бульдозер у подножия холма оставался недвижим, точно навеки уснувший мастодонт, а Свайн и Стринджер почти так же неподвижно сидели на сером камне, глядя на простирающуюся под ним, залитую солнцем долину Центрального Йоркшира.

Стринджер первым нарушил долгое молчание.

– Ты всегда был мне добрым другом, Фил, – проговорил он, – и я никогда никому не скажу ничего такого, что могло бы тебе повредить, будь спокоен.

– Хочешь сказать, ты ради меня мог бы солгать? – спросил Свайн. – Мне казалось, что смысл как раз в том, чтобы перестать лгать.

– Еще одна маленькая ложь во спасение мне не повредит. Но вот большая….

– Но она же тоже была во спасение. Уж она-то в первую очередь, – убежденно проговорил Свайн. – Во спасение твоей дочери, твоего внука…

– Может быть, частично это было и для них. Но в основном это было для меня. Теперь я это понял.

– И кто же открыл тебе глаза? Этот жирный полицейский? Я не встречал более неподходящего существа, с помощью которого Господь вселял бы в души добродетельные мысли!

– Да, он, может, психованный сукин сын, – согласился Стринджер, – но не Господь выбирает тех, кто помогает прозреть. Это дьявол облекает своих слуг в причудливые одежды и посылает на землю. И неважно, кто послал его, я знаю только, что он своего добьется в конце концов. Так что я вовсе не стараюсь казаться храбрым или добродетельным. Просто я хочу сам все сказать Ширли.

– Арни, ты не прав, – убеждал его Свайн. – Пересиди это. Пережди все, и никакой Дэлзиел не…

– Нет, я все решил, – сказал Стринджер, поднимаясь. – Я знаю, ты думаешь о моем благе, но поверь мне, Фил, это будет самое лучшее для меня. Может быть, я наконец снова смогу спать спокойно.

Свайн тоже поднялся.

– Ну, если ты так хочешь, Арни, – сказал он.

– Да, хочу.

– Тогда я только обещаю тебе, что от меня ты получишь любую помощь, какую только можно купить за деньги. А пока ты ведь по-прежнему мой деловой партнер, так что давай поработаем немножко, а?

В тот же день, однако, в менее пасторальной обстановке, а именно в столовой полицейского участка, Уилд встретился с Паско.

– Черт знает, что сейчас было! – воскликнул Паско. – Мы уж было собирались отправить их всех в Лидс, как вдруг влетели чадолюбивые родители Медвина с наипротивнейшим адвокатом. Оказалось, Джейсону только двадцатого марта исполнилось восемнадцать, так что адвокат требовал снятия обвинений, выдвинутых против него за проступки, совершенные до этого числа, потому что тогда он был еще несовершеннолетний. В этом есть свой резон.

– Черт! – в досаде на самого себя воскликнул Уилд. – Как же я об этом не подумал! Я его узнал и завелся.

– Не беспокойся. Я все уладил.

– Спасибо. А ты успел?..

– Спросить, о чем ты просил? А для чего же еще на свете существуют старшие инспектора? Конечно, чтобы убирать за сержантами. Давай-ка поглядим.

Он достал записную книжку и стал ее листать.

– Так ты хотел узнать, не заметил ли он автомобиль, который замедлил ход, пока сам Медвин забавлялся тем, что бил тебя? «Да, заметил. Да, возможно, это был автомобиль стандартной модели, да, может быть, пикап, да, может быть, и фургон. Да, черный… темно-синий… коричневый… бордовый. Действительно, в него кто-то садился». Парень до того рвался помочь полиции, что надави я на него посильнее, он согласился бы, что это был белоснежный шестидверный лимузин, на заднем сиденье которого сидел Дед Мороз. Странно, никогда бы не подумал, что парни такого типа, как Медвин, склонны к сотрудничеству с властями.

– Мистер Дэлзиел поговорил с ним по душам, – пояснил Уилд.

Паско скорчил понимающую гримасу, а потом скорчил еще одну, отхлебнув кофе, который обладал уникальным свойством служить одновременно рвотным и мочегонным.

– Короче, ты хочешь сказать, что Уотерсона мог в это время преследовать еще кто-то, не только ты? И ты думаешь, что это был Свайн. А какие у тебя для этого основания, кроме того, что шеф хочет приписать ему все преступления, совершенные всеми преступниками, начиная с принцев, заточенных в Тауэр?

– Вовсе не поэтому. Но ведь Свайн знал, что Уотерсон должен был встретиться с женой. Миссис Уотерсон сказала ему об этом.

– Но не сказала где.

– Так он же мог и за ней проследить.

– Тогда почему он не зашел в «Приют» и не поговорил с Уотерсоном там?

– Потому что он хотел поговорить с ним без свидетелей. А может быть, он просто хотел выяснить для начала, где скрывается Уотерсон. А может быть, он даже заметил, Что я у Уотерсона на хвосте, и поэтому отстал. А потом, когда на меня напали, он не упустил возможности подобраться к Уотерсону до того, как это сделал я, подрулил к нему и сказал, чтобы тот запрыгивал в машину, пока его не сцапали.

– А потом?

– Может быть, откупился. Дал ему достаточно, чтобы и он, и его подружка могли хорошенько спрятаться.

– Наверное, он дал больше, чем достаточно, раз им удалось исчезнуть прямо-таки бесследно, – заметил Паско. – И почему он откупался от Уотерсона? И если Свайн должен был за что-то заплатить Уотерсону, почему тот сразу не потребовал от него денег, а где-то скрывался, пока дело не дошло до того, что пришлось просить у жены несколько фунтов? И почему?..

От бесконечной череды вопросов Уилда спас появившийся в столовой сержант Брумфилд.

– Так и думал, что уголовно-следственный отдел заседает здесь, – обрадовался Брумфилд. – Слушайте, я только что получил сведения об аварии. В любом другом случае я направил бы туда, как обычно, своих парней для выяснения обстоятельств происшествия, но, когда увидел, что это случилось на земле Филипа Свайна…

Паско взял из рук сержанта лист бумаги.

– Господи Боже ты мой, – ахнул он, прочитав. – Вот ужас-то!

– Говорят, между жизнью и смертью, – мрачно заметил Брумфилд.

– Что случилось? Свайн пострадал? – спросил Уилд.

– Не Свайн. Арни Стринджер. На него бульдозер наехал. Спасибо, я этим сейчас займусь.

Он передал бумагу Уилду.

– Не везет этим Свайнам, а? – вздохнул сержант.

– Все же им везет больше, чем Стринджерам, – отозвался Паско. – Надо сообщить мистеру Дэлзиелу… Он на репетиции, говоришь?

– Да.

– Губы Паско медленно растянулись в улыбке.

Вот что, Уилди. Ты поезжай в больницу и посмотри, как там дела. А я тем временем атакую небесную обитель.

Перед собором маленькими кучками стояли люди, которых Паско поначалу принял за туристов, совершающих экскурсию по городу. Но скоро он понял, что в центре каждой группы был вовсе не гид, а актер из труппы Чанг, репетирующий с участниками массовых сцен. Он вспомнил слова Чанг: «Ты представить себе не можешь, сколько труда стоит заставить людей просто быть такими, как в жизни!»

Паско заметил также каноника Хорнкасла, укрывшегося в тени главной башни собора. Его фигура в черном одеянии, казалось, растворилась в густой тени, и только бледное худое лицо выделялось на темном фоне, точно мраморная горгулья,[28]28
  Горгулья – средневековое фантастическое существо типа химеры.


[Закрыть] исподтишка злобно взирающая на происходящее вокруг. Паско помахал ему рукой, но каноник то ли не видел его, то ли притворился, будто не заметил, и Паско поспешил дальше, к руинам старого аббатства.

Здесь он застал участников сотворения мира за перерывом на обед. Дороти Хорнкасл разливала всем чай из огромного медного электросамовара. А рядом в окружении последователей стояла Чанг. Она говорила что-то с обычным для нее воодушевлением, но, увидев Паско, замолчала и посмотрела на него так, будто именно его хотела сейчас увидеть больше всего на свете, чем заставила всех вокруг тоже обратить к Паско взоры.

– Я себя чувствую так, будто принес весть из Марафона, – сказал он, и вправду смущенный всеобщим вниманием.

– А разве это не так? – спросила она, отводя его в сторону.

– Так, только весть не для тебя, – усмехнулся он, и его неловкость улетучилась, как туман под яркими лучами солнца, от того, что он полностью завладел ее вниманием. – К тому же я не уверен, выиграли мы или проиграли.

– Как бы то ни было, я всегда рада тебе, Пит. Ты Элли искал? Она только что была здесь и преследовала меня со своим микрофончиком. Я думала, она просто напишет маленькую информационную заметочку для «Пост», а она, похоже, собирается написать историю всей моей жизни! Страшно представить, какие шокирующие открытия она может сделать! Может, ты будешь моим литературным агентом в семейном издательстве Паско?

– Нет уж, спасибо! Лучше я марафонскую дистанцию пробегу. Мой босс здесь?

– Что? А, Энди. Ага. Занят. – И она повела рукой в сторону. Это был такой грациозный и чувственный жест, что Паско больше смотрел на то, как она показала, чем – куда.

И все же он увидел сидящего на обломке колонны в стороне от всех Дэлзиела. На носу у него были очки, и он старательно зубрил свою роль, шевеля толстыми губами.

– Я и не знал, что Бог был близорук, – удивился Паско.

– Вот, черт, я думала, что уж это-то всем известно, – ответила Чанг. – Ты с ним поосторожнее. Он сегодня никак не мог настроиться на рабочий лад, и мне пришлось лягнуть его пару раз. Теперь он, того гляди, начнет молнии метать.

Представив себе это восхитительное зрелище – как Чанг лягает Дэлзиела, Паско расхохотался и неохотно отошел от нее. От встреч с Чанг ему всегда становилось хорошо на душе. Чего нельзя было сказать о встречах с Дэлзиелом.

– Сожалею, что отрываю вас, сэр, – проговорил Паско, останавливаясь перед шефом.

– Сомневаюсь в искренности твоего сожаления, – рявкнул Дэлзиел, не глядя на него. – Но, похоже, могу сделать так, что ты и вправду об этом пожалеешь! Чего тебе? Нос вытереть или еще что?

Если это была и не молния, то уж зарница точно.

– Я надеюсь, роль вам удается, сэр? – елейным тоном заботливо спросил Паско.

Дэлзиел наконец поднял на него глаза.

– Нет. Вовсе нет, и, наверное, Чанг тебе уже об этом сообщила. Вы, похоже, очень подружились. Надеюсь, ты не позволяешь себе ничего предосудительного, парень. Человеку, у которого есть жена и ребенок, следует развлекаться только в другом городе с какой-нибудь затворницей-вдовой.

«Ревнует, старый черт», – подумал Паско с постыдным злорадством триумфатора.

– Мне правда жаль, что у вас возникли трудности, – сказал он. – Не можете заучить роль?

– Нет, дело не в роли. Текст я и сам могу сочинить. Дело вообще во всей этой идиотской затее! Понять не могу, как я позволил себя в нее втравить!

Паско с непроницаемой невозмутимостью ответил:

– Уверен, к премьере все образуется. Но мне кажется, вам будет интересно узнать кое-что о Свайне…

– Свайн! Этот мерзавец. Я именно о нем и думаю все утро. Вот, играю Бога, а одного несчастного грешника никак не могу наказать. Чего он там еще натворил?

– Вроде бы ничего, но произошел несчастный случай. – И Паско рассказал все, что ему было известно. Дэлзиел поднялся, засовывая листки с ролью в карман.

– Что-то вокруг этого типа слишком часто происходят несчастные случаи, – пробормотал он, и глаза его заблестели. – Пришло время и мне устроить ему несчастный случай.

– Я знаю, вы хотели привлечь его к ответственности за смерть его жены…

– Не привлечь к ответственности, а просто посадить, да так, чтобы уже не вышел.

– Энди, ты куда? Мы уже начинаем.

Чанг встала у них на пути. «Ну, вот, – подумал Паско, – образчик извечной драмы. Конфликт между непреодолимой силой и неустранимым препятствием».

– Извини, милочка. Это срочно. Похоже, речь идет о показании на смертном одре. И поскольку на этом одре лежит не Лазарь, мне надо поспешать.

– Ради Бога, Энди! Разве нельзя поручить это Питу? У тебя же сколько хочешь высококвалифицированных работников, а у меня только один Бог!

Она была великолепна в своем гневе, и пошутила только, чтобы сдержать его.

– Есть вещи, слишком важные, чтобы поручать их другим, – напыщенно заявил Далзиел. – К тому же Бог вездесущ, ведь так сказано в Библии? Значит, я на самом деле никуда и не ухожу.

Паско был несколько разочарован. Неустранимое препятствие вдруг устранилось, и непреодолимая сила устремилась вперед.

– Извини, – пробормотал Паско с улыбкой, полной глубокого раскаяния.

– За что? Он все равно сегодня был ни на что не годен. Может, мне самой надо было за тобой сбегать, Пит.

Паско надеялся, что это была еще одна шутка, которая помогла Чанг сдержаться, но за неимением времени ему не представилось возможности выяснить это.

Уилд поджидал их у главного входа в больницу.

– Ему делают операцию, – сказал он. – Я говорил со Свайном. Он так потрясен, что из его слов трудно что-нибудь понять, но, по-видимому, это произошло так: он работал на бульдозере на самом краю холма Кримпер-Нолл, как вдруг бульдозер покатился вниз. Стринджер в это время был довольно далеко, в самом низу. Когда он понял, что случилось, он попытался отбежать в сторону, но разрытая земля была скользкой из-за ночного дождя, он поскользнулся, упал, и бульдозер наехал на него. Миссис Стринджер и их дочь в приемной рядом с операционной.