Текст книги "Крайние меры (ЛП)"
Автор книги: Ребекка Яррос
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)
Глава 22
Мой телефон звякнул, упомянув о еще одном новом сообщении. Через каждые двадцать девять секунд приходили смски, четыре раза он звонил, а потом переходил на голосовую почту. Прошло еще десять минут и все опять повторилось.
– Ты ответишь? – Спросила Сэм, кладя мою тарелку со спагетти на стол.
Я смогла разогреть их на кухонной плите, но не съесть. – Неа.
Она громко вздохнула. – Эмбер...
– Нет. Просто... я не смогу это сделать. Я снова бросила вилку в спагетти.
Подруга сидела на стуле напротив меня и задумчиво смотрела. – Ты не ела со вчерашнего дня. Ты не плачешь. Ты не разговариваешь. Что я должна поделать?
Все обмякло, вытащив мою душу наружу. Мне не больно потому, что я ничего не чувствую. Даже если мою руку отрубит, и она будет валяться вся окровавленная, я не замечу. Даже свет ушел вместе со способностью... чувствовать. Я просто играла с едой и смотрела на циферблат.
Пройдет шесть минут. Пройдет пять минут. Четыре.
В любую минуту он снова позвонит, а я все еще не знаю, что сказать. Кого я обманываю? Говорить то нечего.
Послышался стук в дверь, я съёжилась. – Дисэмбер! – Голос его был грубым и засушливым. Сэм подняла одну бровь и посмотрела на меня, но я не могу это сделать. Не подниму глаз от посудины, я покачала головой. Рада, что спагетти с соусом подходят к ней. Она в очередной раз вздохнула и побежала стремглав к двери.
Я услышала щелчок. – Джош, она не хочет тебя видеть. – Это прозвучало настолько грустно, что я подумала, что он сломал и ей сердце.
– Пожалуйста, Сэм. Я должен поговорить с ней.
Я зажмурилась от боли, которую я слышала в его голове.
– Не могу. – Последовал ответ и я выдохнула, даже и не поняв, что я задерживала дыхание.
– Дисэмбер! – Послышался его слегка приглушенный крик за дверью. – Мне нужно поговорить с тобой! Я буду стоять у этой проклятой двери и кричать, пока ты не выйдешь!
Сэм села на свое место и засунула вилку спагетти в рот. Пока она жевала, парень все кричал за дверью.
В животе поражалась боль, но я быстро ее поглотила.
– Дисэмбер!
– Ради всего святого, – сказала Сэм, сжав мою руку. – Пока его не арестовали.
Я не могу позволить ему попасть в передрягу из-за меня, но и пустить я не могу тоже. Соскользнув со стула, я пошла к двери, одетая во вчерашние вещи.
– Я ее не открою, – сказала я.
– Боже, Дисэмбер. Пожалуйста, мы должны поговорить.
Я покачала головой, словно он мог видеть меня. – Нам не о чем говорить.
– Нам есть о чем поговорить!
Он разозлен. Отлично. Хорошо, что у одного из нас все еще остались эмоции.
– Один вопрос.
– Что ты хочешь. – Что-то стукнулись об дверь, скорее всего, это была его голова.
– Ты служишь? – Я подняла руку и приложила ее к двери, по другую сторону которой была его голова.
Большая пауза, от которой мне стало намного хуже, чем когда я нашла его форму. – Да. Национальная гвардия. – Послышится тихий ответ.
Я поняла, как сильно я хотела, чтобы он отрицал это. – Вот почему нам не о чем говорить, Джош. Ты ничего не можешь сказать. Ты уже сказал.
– Дисэмбер, пожалуйста.
– Уходи, у нас нет шансов на будущее. – Моему голосу удалось не дрогнуть.
Я подождала несколько биений сердца, прежде чем услышала его шепот. – Я любо тебя.
– Спокойной ночи, Джош.
Дверь в его квартиру открылась и закрылась. Сев на пол, я прижала колени к груди. Нет ни слез, ни гнева, есть просто подавляющая усталость. Я хочу одного – Джоша Уокера.
Но я бы не сделала этого. Я никогда не стану как мама. Я никогда не буду любить человека, чья любовь меня уничтожит.
Утро понедельника еще труднее. А разве оно должно быть проще? Это не больнее, чем расставание с Райли, ну, может я это не сильно заметила из-за смерти отца. Это не так. Я не любила Райли так, как Джоша.
– Доброе утро, мисс Говард. – Кивнул профессор по резьбе и прошел в комнату первее меня.
Вовремя.
Я зашла за ним, не смотря на свое прежнее место, и нашла пустой стул на последней парте. Бинго. Выбросив сумку на пол, я села на стул.
Одна Миссисипи.
Две Миссисипи.
Три Мисси...
– Эмбер.
Все мое тело физически отреагировало на его голос. Се пробил озноб, а в горле застоя ком. Я покачала головой и потянулась за ноутбуком. Джош опередил меня, достал его и положил мне на стол. Не успела я и запротестовать, как он сложил мои ручки точно так, как я люблю.
– Ты должна поговорить со мной. Позволь мне объяснить.
Профессор повернулся в нашу сторону. Мне не хватало ни сплетен, ни того, чтобы преподаватель выгнал нас обоих из класса. Я не могу говорить.
– Эмбер, пожалуйста.
– Мистер Уокер? – Сказал профессор, спасая меня. – Займите свое место.
Джош вздохнул. – Мы не закончили, Эмбер.
Закончили.
На полях тетради я как всегда делала привычные заметки. Если не смотреть на зудящую дыру в соей душе, то все было как обычно. У меня есть еще десять минут до звонка. Затем я смогу выбежать через двери и побежать на парковку, прежде чем Джош сможет догнать меня. Ага. Если я сразу схвачу сумку, я успею уйти пока все собираются. Профессор по резьбе закончил свою лекцию и начал диктовали домашнее задание на среду. Я выключила ноутбук и положила его на колени. Как только учитель вышел, я побежала за ним.
– Эмбер! Подожди! – Но я не останавливалась. Мне пришлось лишь ускорить свой шаг.
Коридор был уже заполнен студентами, так что я быстро смешалась с толпой. Хочу попасть уже в машину. Я бы не видела его лицо. Мартовские лучи солнца щекотали мое лицо. Я глубоко вдохнула. Я смогла.
– Эмбер! Что ты делаешь? Игнорируешь меня? – Крикнул Джош.
Кровь прихлынула к моим щекам и, я уверена, больше половины студентов увидели меня краснеющую. Снег растаял, из-за чего трава казалась коричнево-голой. Это самое уродливый момент в этом времени года.
– Эмбер, – умоляюще позвал он.
– Не надо. – Это все, что я хотела сказать.
Он обошел меня, я отказывалась смотреть в глаза парня. – Пожалуйста. Я не хотел врать тебе. Я просто не знал, что сказать.
Каждое его слово разрушало меня изнутри. Я начала таять, от блаженного чувства.
– Поговорим насчет этого. Я не собираюсь отказываться от работы.
Мои мозги закипели.
– Работа? – Сказала я, отступив назад.
– Это не работа! Ты скрывал это от меня! Ты же знаешь, как я к этому отношусь.
– Когда? Когда я увидел, как ты сжигаешь форму? Я знал, что ты это никогда не примешь, но я не мог отпустить тебя.
– Ты эгоистичный придурок!
Парень побледнел. – Мне нужно было быть рядом с тобой. Мне пришлось.
– Почему? Почему, мать твою, ты в гвардии, а не на полном сроке. Так бы ты скорее умер. – В голове появилась картинка, как Джош лежит весь холодный рядом с американским флагом.
Нет.
– Когда мама заболела, я переехал сюда. Стипендия у хоккеистов маленькая, а я должен был ей помочь со счетами. Многие люди живут не роскошно, Эмбер. Я сделал все, что смог. Это было единственное решение, включающее учебу в колледже. Мне показалось это чертовой удачей. И я не жалею об этом. – Мои глаза увеличились.
– Ты не хотел потерять любимого тебе человека? Боже! В тебя стреляли. Тебя же ранили! Тебя почти убили. В тебе что, проснулся героизм? Давай расскажу тебе один секрет: все герои рано или поздно умрут. – Мой голос дрогнул. – Они умирают.
Его челюсть напряглась. – Я не хочу потерять, того, кого люблю, Эмбер. Ты по-прежнему стоишь передо мною, и я борюсь за наше будущее.
– Не надо, я не собираюсь стоять и смотреть на то, как ты умираешь, в след за моим отцом.
– Твой отец был верен армии. Он спас много жизней. Я был знаком с ним, Эмбер. Он гордился тем, чем занимается. Он гордился мной!
Ревность появилась во мне. Джош дружил и с моим отцом и с Гасом. Они говорили о многих вещах, о которых я не могла. Дороги Джоша и отца были тесно сплетены между собой. Я была слишком зла, чтобы мыслить рационально.
Посмотри, что вышло из этого. Отец был врачом, а не солдатом, но его тоже убили.
Толпа учеников, проходившая мимо нас, остановилась и начала наблюдать за нами. Джош взял мою сумку и отвел меня под дерево.
– Пожалуйста, Эмбер. Борись за наше будущее. Я люблю тебя, я ни разу не говорил это девушкам. Ты нужна мне больше, чем хоккей или воздух. Ты тоже меня любишь!
Это был удар ниже пояса.
– Моя любовь? Ты хочешь использовать мою любовь в нашем споре? – Слезы ручьем катились по моему лицу. – Я не оказалась бы здесь, если бы знала! Я ненавижу то, чем вы занимаетесь. Но я больше ненавижу то, что ты позволил мне любить тебя. Меня бесит то, что ты воспользовался мною. – Слезы продолжали катиться в яму горечи. В его глазах зажглась боль.
– Я люблю тебя достаточно.
Его глаза с каждым разом утрачивали решимость.
– Ты должен был мне рассказать.
Он сдала шаг вперед, вытянул руку и погладил меня по щеке. – Я должен был сказать тебе и позволить выбрать, но я не смог. Я был очень рад, когда называл тебя своей. Я, как в свои восемнадцать лет, недостоин тебя.
– Потому что у меня отец врач? – Бросила я ему слова в лицо.
– Потому что ты добрая и умная и, казалось, совершенно не производила на меня какого-либо впечатления. О, еще ты, как это сказать, обладала большой популярностью. У тебя было слишком много поклонников.
– Ты мне противен, – мягко сказала я. Я знала из фотографии, висевший у него н6а стене, что он заметил меня в 15 лет, но после его слов, мне стало еще хуже. Я даже не могу думать о том, чтобы быть вместе с ним.
– Я люблю тебя, и я не позволю уйти тебе так просто. – Он преобнял меня и притянул к себе. Мои нервишки зашалили, вспоминая как мне было хорошо в его объятьях. – Позволь мне просто любить тебя, Дисэмбер. Я не могу этого не делать. Я в твоем распоряжении с моих 18 лет.
Я начала таять в его объятьях. Его карие глаза блестели из-за лучей света. Не имеет значение, когда я убегу. Остались всего считанные месяцы до окончания школы. Я посчитала. – Ты зачислен только на три года, и срок скоро истечет, да?
Он нахмурился. – Технически.
– Не технически. – Я прищурилась. – Не смей больше врать мне.
Он на мгновение оторвал глаза от меня и осмотрелся. – Я закончу военную службу в день, когда получу диплом.
– Три месяца, – вздохнула я. – Я смогу это выдержать.
Он крепче обнял меня. – Это не совсем так. Потому что, как только я уволюсь со службы, меня возьмут на должность офицера. Я сейчас офицер в запасе, из-за того, что был ранен. Государство оплатила мою стипендию и квартиру.
Леденящее обморожения или я просто почувствовала, что он отдаляется? Адская боль пробилась и схватила меня. – Ты в запасе. Собираешься делать карьеру. – Двадцать лет. Все лучшие годы его жизни псу под хвост.
По его глазам было видно, что он хотел солгать. – Да. Это моя цель.
Кивнув и улыбнувшись ему, я подавила нарастающий комок в моем горле. Пока он не успел сказать что-либо, я поднялась на цыпочки и потянулась к его губам. Я поцеловала его медленно, пропитывая любовью и горечью.
Он ответил, а я нащупала спиной дерево и облокотилась на него. Его руки переместились с моей талии на лицо, словно я была последним его дыханием.
В нем было все так совершенно, но, чет возьми, это испорчено.
Я поцеловала его еще раз, мягко посасывая нижнюю губу. – Я обожаю тебя, прошептала я ему в губы. – Спасибо, что помог пережить смерть отца. – По моему лицу покатились слезы.
Он улыбнулся напротив моих губ, но поражено отошел обратно, когда мои слезы потекли по его щеке.
– Дисэмбер? Не плачь.
Я покачала головой и вырвалась из его рук. Прохладный воздух сразу же забрал сладкое тепло, которое он оставил. – Я люблю тебя, – прошептала я еще раз.
Страх появился в его глазах. – Не надо. Не делайте этого.
Я обхватила его великолепное лицо своими руками и улыбнулась сквозь слезы. – Прощай, Джош Уокер.
Я схватила свою сумку и ушла, нуждаясь в чем угодно, только чувствовать себя реальнее. Гравитация исчезла. Я только что потеряла единственного человека, который держал меня на земле.
Глава 23
Я начинаю нервничать. До моей смерти осталось две минуты и команда Горных Львов закончит игру. Джаггер все не мог никак остановиться.
– Когда он сердиться, намного сексуальнее, – со смешком заметила подруга и щелкнула языком.
– Правда? – Засмеялась я.
– Шайбу! Шайбу! – Кричала толпа болельщиков, когда наши игроки оказались в зоне противника.
– Давай, Джош, – прошептала я. Каждый раз, услышав о нем, я теряла землю под ногами. Болело все. Комок застрял в горле. Я не могла заснуть, осознавая, что он по-другую сторону стены. Раздумья вовлекали меня на несколько часов.
Боль есть. А это значит, что я не онемела. Это значит, что я не зациклена, но все же. Я не исчезла в себе.
Тот день, когда Джош пытался поговорить со мной в кабинете резьбы при профессоре, был последним. Больше он со мной не разговаривал. Я была благодарна за это.
Я не придумала ничего лучше, как не прийти на сегодняшнюю игру, но она много для него стоила. Это должна быть его последние игрой в континентальной лиги.
Джош покатился вперед, объезжая других игроков, что бы выйти один на один с голкипером. Нервы в моем теле напряглись как струнки. Если он играет, то его команда обязана выиграть.
Одна секунда. Две секунды. Мое сердце замерло... он сделал это!
Арена вскочила на ноги и начала сканировать его имя:
– Уокер! Уокер!
Он сделал это: он был капитаном команды, который забил победный гол.
Я не могла перестать улыбаться. Желание сказать, что этот удивительный человек мой, горело во мне. Я была полна гордостью.
Команда выбежала из скамеек и выкатилась на лед. Они начали обниматься и котиться к стеклу, за котором стояла я. Он не улыбался, когда его глаза смотрели на меня. Сняв перчатку, Джош прислонил руку к стеклу. Беспомощная, я прислонила свою с противоположной стороны. Я хотела бы ему сказать, что очень горжусь им.
Я все еще была влюблена в него. Мы оба это знаем. На моем лице появилась легкая улыбка. Парень оттолкнулся от стекла, но прежде чем вернуться к команде, он посмотрел снова на меня. Джош указал на меня, а затем приложил руку к сердцу. Я попросила Сэм отвести меня домой.
– Ты уверена в том, что хочешь пропустить вечеринку? – Спросила подруга, когда мы уже подъезжали к дому. – Там будет круто.
Покачав головой, я вышла из машины. – Не сегодня. Я не могу. – У меня нет сил.
Оказавшись в одном помещении с Джошем означало бы, что я вере пять минут буду в его руках.
– Хорошо, дорогая. Отдохни.
Переодевшись в пижаму, я легла в постель и включила лампу. Я провела пальцами по телефону.
Эмбер: Хэй, только пожалуйста, не отвечай на это сообщение. Я просто хочу, что бы ты знал, что я горжусь тобой.
Я что-то недоговорила? Только то, что я была очень несчастной без него последние три недели.
Джош: Ты была в моих мыслях всю игру. В моем сердце ты с той минуты, как только я просыпаюсь. Люблю тебя, Дисэмбер Говард.
Мои слезы были на грани. Я должна не трогать телефон. Я должна была убрать его в тумбочку. Но я не сделала этого.
Эмбер: Знаю. И ты знаешь, что я люблю тебя, Джош Уокер.
Джош: Надеюсь, этого будет достаточно, что бы ты изменила свое мнение.
Эмбер: Я тоже. Спокойной ночи, Джош.
Джош: Спокойной ночи, Эмбер.
Я почувствовала кусок, застрявший у меня в горле. Я не могу всю оставшуюся жизнь плакать из-за этого. Свернувшись калачиком, я уснула.
Ритмичные удары по стене разбудили меня. Все было как в тумане. Я посмотрела на часы. 2:57. Что за хрень? Тем временем стук продолжался. Что он там делает? По ту сторону стены его...
Черт. Его кровать. Мое сердце разбилось на миллион осколков, которые, в свою очередь, разрушились еще на несколько. Он же не может меня обманывать, да? Отказав ему, я причинила ему боль, когда мы расстались. Хотя он только-что выиграл чемпионат, что я могу ожидать от такого, как он? Но почему он ждал так долго.
Я не собираюсь слушать это. Схватив подушку и одеяло, я направилась к дивану. Теперь я даже не пыталась сдержать слезы, позволив им проглотить меня.
В понедельник утром я скользнула в кабинет истории, заняла свое место и пыталась не смотреть на Джоша. Не могу. Я уже представляла его в постели с другой девушкой. Мне даже не нужно на него смотреть.
– Отличная игра, Джош.
Минди погладила его по плечу. Может быть той ночью она была с ним.
Прикусив губу, я начала пялиться на пустой документ.
– Успокойтесь! – Профессор по резьбе достал свои документы и выложил их на стол.
– Примите мои поздравления, Уокер. Это было потрясающе.
– У меня было вдохновение. – Я почти подавилась кофе.
– Замечательно. А теперь, я надеюсь, мы займемся чтением.
– О нет... Опять эта викторина. – Послышался коллективный стон.
– Все как обычно. В правом верхнем углу пишем имя, а ниже – то, что придет в голову.
Нацарапав свое имя в верхней строке, я вытащила кусочки памяти из головы. Которые я пыталась забыть.
– Отлично. А теперь передаем свой листок соседу справа.
Я сунула бумагу в руки Джоша, не глядя на него. Его пальцы коснулись моих, разрушая и обжигая меня снова и снова.
Я взяла лист Патрика, соседа с правой стороны. Он был тихим, скромным и чересчур засыпан прыщами для ведения половой жизни. Но парень был довольно таки мил.
– Кто хочет прочитать? Минди?
Она прокашлялась и начала:
– Семь лет назад...
– Скучно! Кто-нибудь хочет прочитать свое?
– Я хочу, – ответил Джош.
Нет, я не хочу слышать его голос, но , к сожалению, у меня нет выбора.
– Хорошо. Слушаем вас, Мистер Уокер.
Голос Джош был четким и грубым:
– Огромное количество людей, преданных этому делу погибли.
В классе воцарилась гробовая тишина. Профессор облокотился на стол.
– Мисс. Говард, почему это то, что первое приходит на ум?
Я открыла рот, чтобы что-нибудь ответить. Весь класс смотрел на меня.
– Мисс. Говард?
Я покачала головой и закрыла лицо руками, желая, чтобы ничего из этого не происходило.
– Несколько месяцев назад папа Эмбер погиб в Афганистане. – Тихо ответил Джош и вернул мне листок.
Открыв глаза, я посмотрела на профессора:
– Мы еще обсудим с вами это.
Остальная часть урока прошла как в тумане. Прозвенел звонок. Я начала собирать вещи, Джош делал тоже самое.
– Эмбер?
Глубоко вдохнув, я повернулась. Каким же он был великолепным, но внешность не отражала его сущность. Любая девушка была бы благодарна Господу, за то, что он сам начал разговор с ней, не говоря уже о преподнесенном сердце на блюдечке.
– Да?
Джош поднял руку, чтобы коснуться меня, но быстро ее отпустил.
– Твой отец погиб не напрасно.
Достав листок из сумки, я сложила его пополам и отдала ему. – Ты не должен решать за моего отца. Ты думаешь это высшая степень преданности?
Я ушла, чтобы не слушать его ответ.
Глава 24
Март прошел вместе с метелями, плюс к ним еще три шторма в апреле. Погода, наконец, улучшилась.
Надев черные капри и голубую блузку, я отправилась на обед. Теперь все кажется как раньше; кроме отца.
Я снова взяла в руки письмо, удивляясь тому, что чернила еще не высохли. Линии были плавными, но четкими. Прошло четыре месяца, с тех пор как я получила это письмо. Я снова положила его на полку.
Кладбище было полностью завалено цветами. Я проводила слишком много времени с папой, до меня все еще тяжело осознавать, что его нет. Жизнь снова погрузилась в рутину.
Только одна вещь могла все изменить, и я до сих пор ждала ее из Вендербильта.
Гас сидел дома, пока я не припарковалась на подъездной дорожке.
– Эмбер! Я соскучился! Пошли, покажу мой эксперимент. Я так рад.
– Я тоже. – Я взъерошила его кудри. Запах индейки окутал меня, как только я вошла в дом.
– Я так беспокоюсь, насчет того, что у папы было много планов. Мы бы смогли обсудить их.
Я застыла.
– Ты нашел их, да?
– Да, они в его электронной почте.
Я неосознанно сжала пальцы в кулак.
– Мы можем на них посмотреть?
Он кивнул. – Да. Но это же его личное дело. Хотя, его легко было взломать. У него такой же пароль как у мамы. – Гас убежал, оставив меня стоять в коридоре.
Вошедшая в комнату мама была похожа на домохозяек лет пятидесяти. Быстрые объятья и она снова убежала отвечать на звонок телефона. Гас показал свой огромный мост из спагетти, который занимал почти пол стола на кухне. – Хорошая работа, дружище.
– Это наикрутейщая вещь! Жду с нетерпением, когда увижу, сколько усилий потрачу, чтобы сломать его. – Его глаза блестели.
Мама махнула рукой в стиле тише-я-говорю-по-телефону, словно она с кем-то в разведке. Братик и я усмехнулись.
– Да без проблем, Хлоя! У нас есть индейка. Почему бы тебе не позвать мальчиков с собой к нам? – Мама замолкла и начала слушать. – Нам все равно во что вы одеты. Просто приезжайте. – Она развернулась, чтобы посмотреть на часы. – Жду тебя ровно через пятнадцать минут. И не придумывай! – Сказала она с улыбкой и отключилась. – Гас, нам нужно больше мест за столом.
– Миссис Роуз приедет? – Я перестала ворошить волосы Гаса.
Мама начала поглаживать фартук, что означало, что она уже чем-то недовольна. – Звучит не очень хорошо. – Уже не такая веселая она пошла по кухне, помешивая соус в тарелке в руках у нее.
Я встала, чтобы помочь Гасу, который спросил. – А Кто такая миссис Роуз?
Я раскладывала вилки. – Ты должен знать. Её муж работал с нашим папой.
В его глазах загорелось понимание. – Ага! Карсон и мама Льюиса.
– Точно!
Эйприл протанцевала в гостиную, в то время как мы расставляли тарелки. Спасибо тебе Господи, что её наряд был не новым. Она завязала с покупками, как только мама взялась за нее. – Рада видеть тебя, Эмбер. – Улыбнулась она и заняла свое место.
– Эйприл, встань и помоги, – пропела мама.
Сестренка пожала плечами. – Как у тебя делишки?
Я знаю, что и кого она имела в виду. – Ничего нового не произошло.
– Черт, обидно, что Уоке...
– Эйприл. – Мой голос был слишком громок даже для моих ушей. – Прекрати.
– Кто-то же должен показать вам верный путь. – Она поправила свои волосы.
– Ты что, эксперт в отношениях? – Она едва ли вернулась к Бреттту. Я удивлена, что он все еще с ней.
– Ты грустишь. – Её глаза решительно встретились с моими. – А ты заслуживаешь быть счастливой.
Мой голос успокоился. – Мне не нужен парень, чтобы сделать меня счастливой. С семнадцати лет я не одна. Да, последние несколько месяцев высосали все живое из меня, но я благодарна этому, потому что узнала многое о себе. – Она скептически приподняла бровь. – Я действительно могу сама починить мусоропровод или поменять колесо, провести вечер пятницы с подругами или в одиночку. Но я потеряла Джоша. Я скучаю по нему каждый божий день. Но я должна знать, какого это – быть одной.
– Как прекрасно смотреть на то, как мои девочки ладят. – Скептически посмотрела на нас мама и вручила мне миску хлеба.
– Ага, – вмешалась и подмигнула Эйприл, рассевая последнее напряжение.
В тот момент все казалось таким нормальным и спокойным. Я подумывала о том, чтобы сказать маме о Вендербильте. Оно было на кончике моего языка пока Гас рассказывал про свой научный проект, а Эйприл – про приближающийся выпускной. Я открыла свой рот, чтобы начать говорить.
Прозвенел дверной звонок, Гас соскочил скорее с места, чтобы открыть дверь.
– Гас! Крутяк! Ты уже видел новый Бакуган? – Мальчики сразу же начали разговаривать.
Мальчик, сын Роуз, который говорил что-то про аниме выглядел... неопрятно. Грязная рубашка и дырявые джинсы. Волосы отросли достаточно, чтобы челка попадала в глаза.
– Хлоя? – Выдохнула мама.
На миссис Роуз были старые потрепанные брюки для йоги и дырявая фуфайка. Ее волосы были растрепаны, но собраны в хвост на макушке. Макияж растекся по лицу. Для тех, кто одевается в Ann Taylor(прим.пер.: Ann Taylor – американский бренд женской одежды, принадлежащий компании ANN INC. вместе с другим, «братским» брендом LOFT. Основана марка была в 1954 году Ричардом Либескиндом.), ее наряд испугал бы.
Она вошла в дом, а ее мертвые глаза нашли маму:
– Джун.
Мама обошла меня и схватила ее за руку. – Что происходит?
– Боже, Джун! Он должен приехать на следующей неделе, но я думаю, он не вернется. – Женщина начала медленно падать, мама придержала ее, они вместе приземлились на пол. Уродливые крики боли разорвали пустую комнату, порождая боль, которая еще не прекратилась после смерти отца. – Я никогда не понимала... – Сказала она плача на коленях у моей мамы. – Модуль приезжает на следующей неделе. Он не будет ни на одном из них. Он не приедет домой!
Эйприл закрыла рот рукой. Я вздрогнула и попыталась улыбнуться. – Мальчики! Давайте построим вам берлогу. Мстители шикарно смотрятся на том большом телевизоре!
Карсон и Льюис посмотрели друг на друга обеспокоенно, они поняли, что это звучит слишком хорошо. Такой прием использовали и мы с Эйприл, только братья и сестры могли разговаривать лишь взглядом.
– Гас, почему бы тебе не показать им берлогу?
Мрачные глаза Гаса посмотрели на рыдающую миссис Роуз.
– Да, было бы круто. – Он фальшиво улыбнулся. – Мне нравиться Капитан Америка.
– Железный человек! – Крикнул Карлос, когда бежал в сторону комнаты.
– Халк! Чувак, он настолько силен, что срывает с себя одежду. – Крикнул Льюис из далека. Мама отвела Хлою к дивану, прижимая ее голову к своей груди. Мама всегда обнимала меня так, когда жалела. Но я не собираюсь завидовать этой женщине конечно же.
Эйприл и я начали убирать тарелки горячих сендвичей и индейки, мамин запланированный ужин. Сестра отнесла несколько ребятам.
Мы привели мальчиков в комнату, включили фильм Марвел, тихо закрыли за собой дверь и оставили их в своем мире.
Эйприл прислонилась к стене.
– Боже мой, это когда-нибудь закончится?
Я наклонилась к ней.
– Мне кажется, это всегда будет так. – Я стерла слезы.
– Иногда мне кажется, что пройдет несколько дней и он вернется...
Я перебила ее:
– Я знаю. – Я оглянулась на стену, которая была завешана семейными фотографиями.
Рыдания Хлои, которые распространились по всему дому, напоминали, что у боли нет срока годности или лимита. Я держала сестру так же, как мама держала свою подругу: мы понимали боль, но не могли ничем помочь.
– Я сказала Хлое спать в твоей комнате, Эмбер. Надеюсь, ты не против, – сказала мама, тряхнув фартук в корзине.
– Вовсе нет. – Я положила последнюю тарелку в посудомоечную машину. – Мы положим Льюис и Карсон вниз в комнату Гаса.
– Хорошо. Я рада, что они есть друг друга.
Нам было не так много что сказать, поэтому мы очистили остальную часть кухни в комфортном, грустном молчании.
– Я собираюсь спать. Эмбер, ты уедешь к себе? – спросила Эйприл.
– Да, у меня есть занятие, в первой половине дня.
Она обняла меня. – Спасибо. Я знаю, что этого недостаточно. Но спасибо. – Прежде, чем я успела ответить, она выскочила из комнаты вверх по лестнице.
– Ей становится лучше, – сказала я.
– Нам всем. Я думаю, что эти ближайшие пару недель может быть немного грустными для нас, но мы получим до конца. – Мама изогнула бровь. – Как дела? Я не могу, спрашивать вас, так часто, как хотелось бы.
Я прислонилась к шкафу. – Я в порядке. Я чувствую, что я в мучительно долгом периоде адаптации, но я в порядке, все под контролем. – Она ждала, чтобы я говорила, как есть. Она никогда не подталкивала меня; она знала лучше. – Мои оценки хорошие, и жить с Сэмом великолепно.
– Я рада, что вы двое снова воссоединились.
– Я тоже. Ты всегда думала, что друзья-навсегда уходят из жизни в день окончания школы.
Мама вытащила две чашки и повернулась спиной, чтобы заварить латте. – Люди останутся, если ты приложишь к этому усилия. – Она глубоко вдохнула. – Эмбер, с тобой много чего произошло в этом году, мне жаль, что меня не было рядом. – Усмехнулась она. – Мне очень жаль. Если бы я знала, что сделал Райли...
– Ты бы ничего не смогла сделать. Это была его ошибка. Тем не менее, я поняла, как была помешана на нем. Я готова была все отдать, ради наших планов, но я никогда не была влюблена в него.
Она передала мне латте, я сделала глоток. В нем было достаточно кофеина на всю предстоящую дорогу.
– Я любила Райли, – призналась она. – Он хорошо вписывался в нашу семью и, мне едва показалось, что у вас все получилось. Если бы я узнала, что он сделала, я бы схватила его за яйца.
Я подавилась и запачкала кухонный стол. Мы обе рассмеялись. Мама начала вытирать стол. – Я бы ни за что не подпустила его к тебе.
– Знаю. На бумаге он был идеальным.
– А Джош? – Она произнесла его имя так легко, но для меня оно причинило много боли.
– Джош в армии, ну, в гвардии. – Первое, что в течение двух месяцев я сказала маме о нем. – Он был на не постоянной основе, но, скорее всего, после школы будет. Я не могу мам. Я не могу сделать это.
Она медленно сделала глоток кофе и спросила:
– А ты его любишь?
Я собралась с мыслями. – Да, больше, чем нужно. Я не могу его забыть. Но он ушел, а я постараюсь сделать это. – Это было больше обещание себе, чем заявление для мамы.
– Кроме того, он уже давно меня забыл.
– Ты же не оставишь это просто так? – В ее глазах что-то загорелось. – Любовь нельзя просто взять и выбросить.
– Я не такая, мам. Я хочу стабильности. Хочу знать, что в течение следующих нескольких лет в моем доме будут дети, и мой муж будет видеть, как они растут. Армия лишает всего этого.
на слегка прищурилась, но, задрав голову, обошла меня. – Ты
– Мне нужно... – Ее голос был хриплым, она откашлялась. – Я должна поблагодарить тебя. Сказать спасибо за то, что ты сделала. Спасибо за то, что ты заботилась обо всем, пока меня не было.
– Без проблем, мам. – Ответила я на автомате.
– Нет, это была проблема. Ты отказалась от школы, жизни, планов. Думаешь, я не знаю, что это значит для тебя? Ты сделала слишком много.
– Да, это отстой. Но мы семья, я должна была сделать это. Любой бы поступил так же.
– Не сделали бы! – Я поежилась от ее громкого голоса. – На тебе был этот дом. На тебе была я. Ни одна дочь не должна нести ответственность за свою мать. – Она со стуком поставила кружку.
– Что ты хочешь? Ждешь, когда я скажу, что я зла на тебя? Жалею, что не улетела в Боулдер? Это поможет тебе?
– Да! Я хочу знать, как ты себя чувствовала. – Ее щеки покраснели. – Я хочу, что бы ты злилась. – Что-то оборвалось внутри меня.
– Отлично! – Я бросила чашку в раковину. – Да, я злилась! Се бесило то, что Хлоя может следить за своими детьми, а ты даже с постели встать не могла! Я была в растерянности и очень напугана, все, что было идеально превратилось в гигантское месиво… дерьмо. – Мое сердцебиение ускорилось. – Ты потеряла мужа, а я – отца и мать. Я потеряла моего парня, мои планы, мой дом, но ты даже не спросила об этом.
– Знаю, – прошептала она.
– Ты знаешь, почему я не могу быть с Джошем? Потому что я не могу позволить случиться этому опять! – Я схватилась руками за голову. – Я не могу быть тобой! Я не могу ждать, когда отроиться моя дверь и мне что-нибудь скажут. Я не могу. – Слезы, с которыми я боролась всю ночь, нет, с которыми я боролась с декабря, потекли по моему лицу.
