Текст книги "Башня тишины (СИ)"

Автор книги: Рагим Джафаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)

– На бульвар выезжаем. Центр города почти. По левую руку… деревья, кусты, парк. За ними бульвар длинный. Идет вдоль всей бухты, полукруг, да. Там прогулочная зона, красиво, плитка, мрамор. Парк-марк, кафе-мафе. Торговые центры есть. В той части бухты на бульваре – колесо обозрения и флаг. Самый большой флаг в мире!

– Ваш мэр не родственник Собянина?

– Зачем? – почему-то прямо-таки возмутился Дауд.

– Тот тоже любитель чего-нибудь самого-самого и плитки.

– Нет. Ты бухту полукруглую представил?

– Допустим, – довольно подробно вспомнив пейзаж из сна, ответил Руслан.

– Вот вдоль моря – бульвар. За бульваром город. Справа и слева новая часть – небоскребы, стекло, сталь. «Флейм тауэрс» есть, да.

– Что за «Флейм тауэрс»?

– Три небоскреба в виде языков пламени. У них еще подсветка ночью в виде огня. Красиво, да.

Руслан с трудом удержался от ехидного вопроса. Мол, почему же Дауд не предположил, что Амина томится в какой-нибудь из этих башен.

– В общем, вокруг небоскребы. Город как бы к воде спускается, понял, да? По центру низина, вокруг горы и небоскребы. Но центральная часть тоже красивая! Что-то советское есть, но больше царское. Особняки, готика, не готика, не могу сказать, – красивые. Европейский стиль. А в самом центре крепость. Там все совсем старое. И вот в крепости Девичья башня. Почти приехали.

Через минуту Дауд ударил по тормозам, дернул ручник и выскочил из машины, кажется, еще на ходу. Руслан не успел опомниться, как пассажирская дверь открылась и в лицо ударил влажный, густой ветер. Такая влажность бывает только при тумане.

– Мы прямо напротив башни стоим. Сложно описать. Форма совсем на башню не похожа. Точнее, есть круглая часть, цилиндр да, но есть еще… Вай, не знаю, загогулина такая. Если сверху смотреть, похожа на букву Р, в другую сторону повернутую. Понимаешь?

– Не особо… Каменная?

– Да-да, песчаник, наверное, я камни не разбираюсь. Коричневый, что ли. Нет, как кофе растворимый. «Три в одном». Вот в этот порошок если мало воды капнуть, то похоже будет.

– Не знаю, какой цвет у кофе «три в одном», но метафора мне нравится. В тебе умирает поэт.

– Идем, да?

– Секунду.

Больше тянуть не было смысла. Руслан тайком открыл глаза и… ничего не увидел. Привычная серая муть, просто теперь совсем темная из-за солнцезащитных очков. Никакой тебе башни, и уж тем более полыхающей, как во сне. Вот и все. Дауд не выдержал и потащил-таки его вперед. Руслан закрыл глаза и сделал глубокий вдох. Он уловил в себе ту же странную надежду, которую презирал в собственных клиентах. Ну, а вдруг, все-таки? Ну, может, не случайно ему башня приснилась? Ну, не горит – и что? Мало ли? А вот зайдут внутрь – и ка-а-а-ак изменится все.

Дауд громко окликнул кого-то по-азербайджански. Незнакомец недовольно коротко ответил, на что получил грозную тираду и, видимо, решил больше не спорить. Просто пошел перед ними.

Они вдруг наступили на какой-то металлический настил. Дауд пояснил:

– Это мостик. Под нами раскопки. Там мавзолей был. Слева бани-мани, хан купался, да. А там, – Дауд, очевидно, забылся и указал куда-то рукой, – когда-то церковь была. Говорят, построили на месте казни какого-то апостола.

– Какого?

– Я не знаю, – признался Дауд.

– Варфоломея, – сказал вдруг незнакомец почти без акцента.

Голос у него оказался довольно высокий, темно-фиолетовый, почти без примеси. Руслан готов был поклясться, что его обладатель занимается вокалом.

– На месте казни апостола, у самого подножья Девичьей башни, была возведена базилика. Ее обнаружили при раскопках. В начале восемнадцатого века на ее фундаменте возвели часовню святого Варфоломея. Она просуществовала до 1936 года.

Поет в церковном хоре, сообразил Руслан. Хотя с его энтузиазмом и экспрессивностью надо бы быть пономарем.

Зазвенели ключи. Скрипнула тяжелая дверь. Руслану показалось, что он слышит отдаленный шелест крыльев. Будто птицы взлетают.

Они снова поднялись по каким-то ступеням. Из-за их формы и нестандартного размера Руслан решил, что они ведут непосредственно в башню, и оказался прав.

Внутри пахло… мокрым пеплом. Голос неумолкающего гида почему-то очень плохо отражался от стен. Вероятно, башня была сложена из пористых, впитывающих звук камней. Руслан протянул руку и дотронулся до стены. Она оказалась жирной. Очевидно, башня пользовалась популярностью у туристов. Ее облапали десятки тысяч рук.

– Башня строилась в два этапа, – стал нудить юноша. – Первый этап относится еще к доисламскому периоду, а второй – примерно к двенадцатому веку.

У Руслана возникло ощущение, что гид-пономарь еще не проснулся. Парня явно заставили идти и открывать башню против воли. И теперь его организм исполняет какую-то привычную программу.

– В разные периоды башню использовали по-разному. Например, в двенадцатом веке она стала частью крепостных сооружений города, в восемнадцатом веке была маяком, а…

– Так, тут круговая лестница, – предупредил Дауд, не собиравшийся ни на секунду останавливаться, чтобы послушать рассказ.

– Винтовая, – автоматически поправил Руслан.

– Тоже хорошо. Вот перила, аккуратно, очень резко.

– Как вы могли обратить внимание, – продолжал нудить гид, – конструкция башни не подразумевала постоянной лестницы на второй ярус, ее ставили при необходимости…

Руслана куда больше занимал другой вопрос. Предусматривает ли конструкция Дауда способность справляться с разочарованием? Как он отреагирует, когда поймет, что Амины тут нет? Что вообще-то очевидно уже сейчас.

Они поднялись на второй ярус по железной винтовой лестнице. Как и сказал гид, ее построили уже в наше время, когда башню превратили в музей. Конструкция у башни, на вкус Руслана, действительно странная. Для оборонительных целей очень неудобно. Каждый раз ставить лестницу, чтобы попасть на второй ярус. Да и не затащишь по приставной лестнице ничего реально тяжелого.

На втором ярусе они не задержались. Дауд быстро убедился, что тут его принцессы нет, и поспешил дальше. Руслан мысленно прикидывал, на каком этаже герой сдастся и поймет, что это безнадежно. Он поговорил со своим внутренним букмекером и сделал ставку на предпоследний.

Со второго яруса вверх вела штатная каменная лестница, а не новодел. И она тоже подтверждала, что башня строилась не как военное сооружение. Винтовая лестница башни закручивалась влево, а не вправо, что давало преимущество наступающим и мешало защитникам.

– Однако ни по форме, ни по внутреннему устройству, ни по расположению она не соответствовала никаким оборонительным задачам, – подтвердил мысли Руслана гид-пономарь. – Обратите внимание на расположение окон.

Дауд вдруг замер. Гид, видимо, смутился и замолчал. Некоторое время царила тишина. Дауд что-то устало сказал по-азербайджански, и гид продолжил:

– Прошу прощения! Окон в башне очень мало, и они расположены не на этажах, а вдоль лестницы. И направлены вверх, а не вниз. У башни слишком маленькая площадь крыши, поэтому там невозможно расположить…

Руслан снова перестал слушать. Дауд буквально тащил его дальше. Выше, на следующий ярус. Руслан чувствовал его напряжение и возбуждение. Он уже побаивался того момента, когда этот заряд найдет выход.

– По одной из версий, башня имела некий религиозный или церемониальный характер… – где-то сзади нудил, ни к кому не обращаясь, гид.

– Дахма! – осенило Руслана.

– Что? – не понял Дауд.

– Совершенно верно! – просиял гид. – Башня молчания, или Башня тишины!

– Что это? – почему-то прервав забег по этажам, уточнил Дауд.

– Зороастрийское погребальное сооружение… – начал было гид, но Дауд с удвоенной силой рванул вперед, кажется позабыв про Руслана.

Руслан же попытался не отстать, но потерял равновесие, запнулся о ступеньку и, успев проклясть древних строителей, не умевших выдерживать одинаковые размеры, повалился. К счастью, это была последняя ступенька, и он не покатился по лестнице, а растянулся на полу. Правда, умудрился зацепиться за что-то, и его развернуло боком. С него слетели очки, и он больно приложился плечом об пол.

– Ай, да-а-а! – то ли раздраженно, то ли раздосадованно протянул Дауд.

Одной рукой поднял Руслана с пола, поставил на ноги, отряхнул. Тут же наклонился за очками, принялся ругаться по-азербайджански.

– Сейчас найдем что-нибудь длинное… – предложил гид.

Руслан понял, что очки залетели под что-то большое. Вероятно, под какой-то музейный стенд. Руку под него подсунуть не получится. Что-то жутко заскрипело. Звук прошелся по позвоночнику и остался ноющей болью на зубах и жжением на кончике языка.

– Вай… – выдохнул гид.

– Держи. – Дауд надел на Руслана очки.

– Вы сможете вернуть на место? – с некоторым пиететом в голосе поинтересовался гид.

– Да что там…

Дауд вдруг осекся, присел, что-то сказал по-азербайджански и встал.

– Руслан-муэллим, дай руку!

Он протянул открытую ладонь. Дауд что-то в нее положил. Что-то небольшое, металлическое. Длинная продольная линия, еще продольные, как будто перья, вертикальный выступ.

– Что это?

– Амина это носила. Это ее кулон!

– Ты уверен, что это не такой же кулон? – после паузы уточнил Руслан.

– Да, уверен. Надо смотреть камеры! Пойдем! Как надо Ахурамазду благодарить? Барашка зарезать или…

– Оставь барана в покое, – попросил Руслан, пытаясь собраться с мыслями. – А что за кулон? Как будто бы окрыленное солнце?

– Такой же, как у тебя в кабинете в Москве. На стене, помнишь?

– Фаравахар.

– Главный символ зороастризма, изображающий… – совсем уж не понимая, что происходит, принялся тараторить гид.

– Зурна! – не выдержал Дауд. – Помолчи, э-э-э!

Он снова потащил его за собой, но теперь вниз. Руслан кожей чувствовал возбуждение Дауда. Его потряхивало, как наркомана, который вот-вот доберется до дозы. Руслан в очередной раз задумался о характере отношений Дауда и Амины. Совершенно точно это не только работа. Могли ли они быть любовниками? Могло ли это и стать причиной исчезновения Амины? Сбежала, в чем ей помог Дауд, а теперь они ломают комедию?

За размышлениями Руслан не заметил, как они оказались на втором этаже. На железной винтовой лестнице он, конечно же, поскользнулся и едва не упал. Поймал его все тот же Дауд. Но снова слетели очки. Загрохотали по ступенькам и, судя по звуку, все-таки разбились. Руслан тяжело вздохнул. Триста баксов все-таки.

– Не расстраивайтесь, – попытался приободрить его гид, когда они спустились на первый этаж. – Они вам все равно не идут!

– А, ну заебись! – Руслан показал большой палец. – Успокоил!

– Извините, – смутился гид, но тут же сменил тон на обиженный и забубнил себе под нос: – Зачем они вообще нужны?

– А вот так мне лучше, а? – Руслан открыл глаза и повернул лицо к гиду.

Тот ничего не ответил, но Руслан бы и не слушал. Он не видел привычной серой мути. Он будто бы оказался в черной безграничной пустоте. Но эта пустота, как ни парадоксально, имела форму башни, на первом ярусе которой он и стоял. А прямо за гидом, загибаясь спиралью, горела надпись. Руслан помимо своей воли прочел текст на авестийском:

Семеро единовластных…

Он не читал эти слова в прямом смысле, потому что они нигде не были написаны, потому что не было процесса преобразования сигнала от глаз в некий смысл. Они просто возникли у него в голове. И совершенно неважно, что он не знал авестийского настолько хорошо, чтобы свободно читать. Текст сам воспроизводился в мозгу.

– Напомни, сколько тут ярусов? – спросил он у Дауда.

– Семь.

– Восемь, – поправил гид.

– Семь, восемь, да-а-а! – раздраженно зашипел Дауд.

– Но вы правы, хоть и ошибаетесь: когда-то вход в башню был не отсюда, а…

– Веди на восьмой ярус.

Как только они стали двигаться посреди пустоты, у него сразу же закружилась голова. Пришлось закрыть глаза. Это помогло. Но на втором ярусе он их все-таки приоткрыл, чтобы прочесть еще две строчки:

Имеющих мысль, и слово,

Гид на этот раз молчал, а Дауд перестал стремительно шагать и возбужденно дрожать. Он, по всей видимости, понял, что с Русланом что-то происходит. Поэтому аккуратно и терпеливо помогал периодически теряющему равновесие товарищу. На каждом ярусе Руслан читал две или три огненные строки:

И одного родителя,

И одного повелителя —

Когда-то он знал этот яшт наизусть. Когда-то он очень серьезно увлекался религиоведением. И уж точно не собирался делать гороскопы для содержанок.

Видящих душу друг друга

В думах о мысли благой…

Наверное, мать расстроилась бы, если б узнала, чем он теперь занимается. Либо совсем наоборот. Радовалась бы, что он стал таким же шарлатаном, как она сама?

В думах о слове благом,

В думах о деле благом,

Но теперь, когда за ним охотится джинн, а его сестра исчезла в башне, была ли мама шарлатанкой?

Летящих по светлым путям,

Ведущих их к возлияньям

Что, если бы она сделала операцию? Что, если его поликорию вылечили бы? Он стал бы слеп ко всему этому? Октай остался без глаза вообще и наверняка не сможет увидеть эти надписи, если привести его сюда.

Они – творцы и создатели,

Руслан совершенно невпопад вспомнил, как спорил о переводе термина «Дом хвалы». Он почему-то был уверен, что правильнее будет «Дом песен» или «Дом гимнов».

Едва они вышли на последний ярус, как Руслан увидел дверь. Нет, скорее очертания двери. Золотое свечение прямо посреди темной пустоты. И над дверью еще две строчки.

И стражи, и покровители

Руслан долго, действительно долго рассматривал последние две строчки. Даже Дауд потерял терпение и поинтересовался:

– Что случилось? Что мы ищем?

– Ключ, наверное.

– От чего? – судя по звуку, он стал крутиться на месте и оглядывать все вокруг.

– От рая.

– Туда живых не пускают, – резонно заметил Дауд.

– Ну… Как минимум одного человека пустили…

– Амину? Она в раю?!

– Не ори ты так! – Руслану показалось, что от крика по двери пошла рябь. – Не уверен, что это рай. Ну, то есть… Это некое обиталище Ахурамазды… Да не знаю я! Это все всегда было сказкой! А теперь я смотрю на дверь!

Дауд промолчал, хотя наверняка собирался поинтересоваться, где же Руслан ее увидел.

– Можешь позвать Амину?

– Конечно! Тук-тук! А Амина выйдет? Нет? А пусть манны небесной сбросит!

– Это шутка, да? Звучит как шутка… – неуверенно уточнил Дауд.

Руслан вдруг понял, что светящаяся дверь расположена довольно высоко. Он сделал шаг, но Дауд придержал его за плечо:

– Перила, не упади. Там дырка по центру.

– Где?

– Прямо перед тобой.

Получается, что дверь, которая так манила Руслана, находится в воздухе?

– Как башня выглядела раньше?

– Насколько раньше? – уточнил гид. – Она очень старая…

– Что-то делали с этажами при реконструкции? Меняли высоту?

– Не было никаких этажей, все перекрытия появились значительно позже. Раньше тут были только круговые выступы, делившие башню на восемь ярусов.

– То есть по центру была сквозная дыра?

– Вполне вероятно, на гравюрах Кемпфера примерно так и есть…

– И чего тогда? Как до этой двери добирались-то?! Методом промышленного вознесения? Или чего?

– Какой двери? – не понял гид.

– Да неважно, – отмахнулся Руслан.

Он оперся о перила, о которых говорил Дауд, вытянул руку, чтобы дотянуться хотя бы до края двери, но с удивлением отметил, что она как будто одновременно приблизилась и удалилась.

– Ясно, понятно.

– Что? Нашел что-то? – засуетился Дауд.

– Система «Ниппель». Туда дуй, оттуда… хрен.

Руслан посмотрел вниз и невольно охнул. В черной пустоте не было пола, поэтому он видел идущие спиралью снизу вверх по несуществующим стенам огненные надписи.

– Я пока не понимаю, как туда войти.

– Куда туда? – голос у Дауда постепенно становился все более отчаянным.

– В Дом песен, наверное. Мужик с короной, с мечом и в золоте, да?

– Какой мужик? Руслан-муэллим, ты слишком перепрыгиваешь, да, я за тобой не успеваю!

– Мужик в комнате Амины, – чувствуя, что слова сильно не поспевают за мыслями, раздраженно пояснил Руслан. – На плакате. Ты сказал, что он из мультика, помнишь?

– Бяли!

– Здоровенное кольцо у него было в правой руке?

– Откуда знаешь?!

– Еб твою мать, – беззлобно ругнулся Руслан. – Этот твой мужик из мультика – на самом деле Кшатра Варью. Шахривар, если угодно.

– Не ругайся, да… – попросил Дауд. – Ну Шахривар так Шахривар, я же не запрещаю, а! И что, что он?

– Это одно из шести проявлений Ахурамазды. Либо один из шести бессмертных святых… Зависит от того, какой период зороастризма мы рассматриваем. Там точно только один плакат был?

– Клянусь, да! А что он значит?

– Покровитель мужчин, гений металлов и небесной тверди. Вообще Кшатра Варью переводится как «власть избранная». Особая власть, возникающая в союзе бога и мага.

– Женщина бывает магом?

– Теоретически нет, а что?

– Ну, она же зачем-то его там повесила?

– Большая поклонница его творчества! – разозлился Руслан. – Говорил же, подробно описывай! Ладно я слепой, а ты че в глаза долбишься?!

– Не ругайся, я тебя прошу! Я понял, Руслан-муэллим, все подробно описывать буду. Никто так подробно не описывал, как я буду! Маму его на базаре видел! Я тебе лучше, чем глаза, все покажу, да!

– Ой, ладно! – Руслан поморщился. – Не разгоняй тоже! Шахривар и Шахривар.

– Его цветок рейхан, да? – скорее утвердительно, чем вопросительно сказал Дауд.

– Откуда знаешь?

– Амина недавно говорила, мол, королевский цветок. Наверное, поэтому добивалась, чтоб его высаживали в Гобустане.

– Что за Гобустан?

– Худшее место для базилика, да!

– Так, подожди. Ты говорил, что Амина работала в минкульте и много ездила по каким-то культурным объектам?

– Ездила, – подтвердил Дауд.

– Недавно?

– Недавно тоже.

– Куда именно?

– Ай, да-а-а, я вспомню сейчас! – Дауд, вероятно, принялся загибать пальцы. – Гобустан была, вулканы была, мавзолей была…

– Вулканы? – перебил Руслан. – Это куда? В Исландию?

– Заче-е-ем? Двадцать километров от Баку вулканы нету?

– Да нет, ну не может быть, – наморщился Руслан. – Ну не может быть в Азербайджане вулкана! Ладно город на море, ладно дахма в крепости, хрен с ним, джинн! Но не вулкан!

– Грязевые, – после некоторой паузы с аккуратным сочувствием ответил за Дауда гид. – В Азербайджане примерно триста активных грязевых вулканов. В том числе вулкан Торагай – самый крупный в мире. Что зафиксировано книгой рекор…

– Ай, да-а-а! – Руслан отмахнулся от гида, как от назойливой мухи. – Катырлама, да-а-а!

Дауд хохотнул, похлопал гида по плечу, то ли утешая, то ли прося не обижаться.

– Где еще была Амина?

– Шеки была, озеро Гёйгёль была, Шемаха…

– Это та Шемаха из сказки Пушкина? Про Шамаханскую царевну?

– Шемаханское ханство до землетрясения находилось…

Руслан открыл было рот, но Дауд, судя по звуку, более настойчиво и куда более значительно, чем в прошлый раз, похлопал гида по плечу, и тот замолчал.

– Хыналыг была, в храме огня. Да очень много где была, Руслан-муэллим…

– Поехали, у нас насыщенная программа.

– Куда?

– Искать бессмертных святых. Ну давай-давай! Быстрее! У меня счет на часы, мне джинн в зад дышит, а нам полстраны объехать надо! Далеко это все?

– Зачем далеко? Тут вся страна пять часов в ширину… От дорог тоже зависит…

– Я думаю, точно едем в Гобустан.

– Там вулканы рядом, нам надо?

– Надо.

– Сначала надо домой ехать, собраться, подготовиться, да…

Гид что-то спросил на азербайджанском, но его уже никто не слушал. Дауд пытался помочь Руслану спуститься по винтовой лестнице, но не преуспел. Он просто не помещался в узкий проход и с видимым, точнее слышимым, трудом протискивался между стен.

– Там окно, да? – спросил Руслан, указав пальцем.

– Да, есть окно.

– Двадцать второго декабря солнце светит оттуда, и луч бьет ровно в центральную ось… А этажом выше тоже окно, да? Но чуть левее?

– Могу посмотреть…

– Не надо, пошли…

Руслан как будто бы стал различать пустоту. Все, как и он сам, состояло из пустоты, но эта пустота могла принимать форму. А что заставляет пустоту принимать форму? Чья-то воля?

Едва они вышли из башни, как Руслан почувствовал тошноту и слабость. Голова кружилась так сильно, что Дауду пришлось поддерживать его.

– Опять плохо? Совсем слабый, да. Это потому что ты сильный колдун? Все силы потратил?

– Я не колдун.

– Маг, да-а-а.

– Я вообще не маг. Маг – это духовное лицо в зороастризме. Как священник, понимаешь?

– Ты сильный не-маг, – не стал спорить Дауд.

Он усадил Руслана в машину, добыл откуда-то бутылку воды, открыл и сунул в руки.

– Тут подожди, мне надо сказать, чтобы записи с камер прислали.

– Хорошо.

– Не уходи никуда только!

– Куда я нахрен денусь, Дауд!

– Я знаю, да? Улетишь! Исчезнешь!

– Иди уже, а! – Руслан глотнул воды, и вдруг его осенило: – Погоди! А у Амины есть проблемы с глазами?

– Нет, а что? – удивился Дауд.

– А у Натаван? Или у Лейлы?

– Нет.

– А были? В детстве, например.

– Кажется, нет, – неуверенно сказал Дауд. – Я про это не знаю.

– Ладно, иди.

Дауд захлопнул дверь машины и ушел. Руслан откинул сиденье и попытался побороть тошноту. Получилось неплохо, несмотря на то что салон, пропахший сигаретами, этому совсем не способствовал. На Руслана вдруг навалилась усталость, и он уснул. Причем сделал это удивительно сознательно. Впервые в жизни он наблюдал за тем, как бодрствующее сознание переходит в сон.

Он сидел на подоконнике и смотрел в окно. К дому через парк шли два человека. Один старый, с седой козлиной бородой, в странном головном уборе и с длинными четками в руках. Шел человек медленно, то ли никуда не торопясь, то ли испытывая какие-то затруднения с ходьбой. Он не стал бы даже охотиться на такого человека. Слишком жалкий. А вот второй человек напоминал кота. Гибкий, поджарый, как будто подпружиненный. Шагает легко и наверняка почти бесшумно. А над правым ухом, под коротко стриженным виском, виднеется какая-то татуировка. Слишком далеко, чтобы рассмотреть, видно только красное пятно.

Он подскочил на ноги, зло дернул хвостом и сделал несколько нервных шагов по подоконнику в одну сторону, потом в другую. Ему надоело сидеть в клетке. Нужно выбраться наружу.

Руслан проснулся от щелчка двери. Дауд плюхнулся на сиденье, поерзал, заставив машину качаться, и спросил:

– Едем, да?

– Дауд, скажи-ка, пожалуйста, ты знаешь хромого деда с козлиной бородкой?

– Знаю! Много таких знаю. – Он завел двигатель.

– А если с этим дедом спортивный черт с красной татуировкой над правым ухом?

– Тише! – почему-то зашипел Дауд. – Зачем так говоришь? Уважаемые люди!

– То есть знаешь. Ну и кто это?

– Зачем спрашиваешь? – Руслан уже знал, что, когда Дауд начинает юлить или привирать, в его голосе появляются фиолетовые оттенки.

– Они сейчас в доме.

– А ты откуда знаешь?!

– Я ж маг!

– Жмаг-жмаг.

На некоторое время повисла тишина, нарушаемая громким дыханием Дауда. Он пару раз ругнулся себе под нос.

– Ты есть хотел, да? Давай сначала кафе зайдем? Посидим, покушаем…

– Путина послушаем, – перебил Руслан. – Пока не объяснишь, в чем дело, мы вообще никуда не поедем. Кто эти люди?

– Так, да… – как будто зурна заиграла, протянул Дауд. – Ничего особенного…

– Еще хоть раз мне соврешь – и я не буду искать Амину.

– Не злись, да… – страдальчески, будто оказался меж двух огней, заныл Дауд. – Это человек, с которым твой отец поссорился.

– И что он делает в доме моего Октая?

– Это не только его дом… – подчеркнуто тактично заметил Дауд.

– Намекаешь на мачеху?

– Зачем намекаю? Так и говорю, да!

– А почему дед, с которым поссорился Октай, пришел к моей мачехе? Они родня или что?

– Ай, да-а-а! – прямо-таки взвыл Дауд. – Я знаю, что ли? Мне сказали Амину охранять, я охраняю, сказали тебя возить, я вожу!

– Ой, все! Успокойся. Так кто это?

– Руслан-муэллим, я тебя умоляю, не надо вопросы задавать, которые я ответить не могу!

– На этот ты можешь ответить, я знаю, когда ты врешь.

– Хорошо! – Дауд сделал торжественную паузу и, судя по тому, что машина качнулась, какой-то широкий жест. – Я расскажу! И никто не может говорить, что Дауд все делает наоборот!

– Ты перегрелся, что ли? – искренне переживая за собеседника, поинтересовался Руслан.

– Нет, да-а-а! Слушай! Его зовут Саид-муэллим. Нет, да-а-а, правильно будет мулла! Мулла Саид Румлу.

– И что это должно мне сказать? – не понял Руслан.

– Нет, опять неправильно. – Дауд будто бы пытался разобраться в собственных мыслях. – Наверное, даже аятолла Румлу.

– Полагаю, значение имеет то, что он представитель иранского духовенства?

– Не знаю, да-а-а! – разозлился Дауд. – Просто слухи! Говорят, он учился в Куме.

– Где? Что? О чем речь вообще?

– Давай так: есть христианство и есть ислам. В христианстве есть определенная иерархия священнослужителей, да?

– Ну, пока логично, – согласился Руслан.

– Ты сначала священник, потом какой-нибудь там настоятель, епископ, не знаю, этот, как его? Кардинал нету?! А потом ты папа римский. И папа самый главный, его все слушаться должны. В исламе нет такой иерархии. Ислам как бы… как это слово?

– Какое?

– Когда нет одного папы римского, а есть много пап?

– Боюсь узнать, что это за слово такое… – заинтересовался Руслан.

– Не один центр, где все решения, а много!

– Децентрализация.

– Машалла! Она! Ислам децентрали… зи…

– …рованный, – подсказал Руслан. – Продолжай.

– Но есть исключение, да! Шииты! Я не эксперт, но у них там есть какая-то иерархия: аятоллы, великие аятоллы и что-то такое. И есть так называемый шиитский Ватикан.

– И он называется Кум?

– Молодец! Находится он в Иране. Там лучшее шиитское образование. Наверное. Ну я не знаю, да, насколько может быть лучшим религиозное образование. В общем, там готовят лучших богословов и…

– Эмиссаров. – Руслан сообразил, к чему ведет Дауд, – Этот ваш Саид – агент влияния?

– Ай, да-а-а! – возмутился Дауд. – Зачем такие вещи говоришь?! Я так не говорил! Он проповедник! Духовный лидер!

– Ну да, ну да, – хмыкнул Руслан. – Я просто турист и неправильно все понял. Ты мне лучше скажи, что иранский эмиссар делает в Азербайджане? Тут вроде бы не сильно религиозное население.

– Нет, не сильно, да-а-а! Тут светское государство! Ну… Почти везде. Есть такое место, называется Нардаран. Как бы это, да…

Дауд вздохнул, побарабанил по рулю, пытаясь придумать, как бы корректно преподнести информацию.

– Нардаран – поселок. Недалеко от Баку. Там есть мечеть, которая считается святыней для шиитов. Даже в советское время не снесли, понимаешь, да? И там всегда был как бы… Там своя атмосфера. Женщины в паранджах ходят, старейшины управляют, религиозные люди очень…

– И туда прислали нашего Саида Румлу прямо из шиитского Ватикана, верно?

– Я так не сказал!

– Точка влияния Ирана, я не тупой, до меня дошло. Все, перестань трястись. Я турист, мне можно глупости говорить. Ты мне лучше другое скажи: по какому поводу Октай поссорился с ним и почему моя мачеха с ним дружит?

– Зачем поссорился, я не знаю, Руслан-муэллим, – почти с радостью ответил Дауд. – Понятия не имею! А Нигяр-ханум всегда с ним общалась. Она набожная очень, да! Саид-муэллим – он для нее как… наставник?

– И в ссоре мужа с наставником она выбрала сторону наставника?

– Заче-е-ем?! Нет! Конечно, она за мужа.

– И почему тогда этот наставник у нее дома?

– Говорить будут, наверное.

– Но если она на стороне мужа, то не должна разговаривать с тем, с кем он поссорился!

– А кто тогда будет с ним разговаривать? Кто узнает, что Саид-муэллим думает? Как понять, когда пора мириться или еще против кого-то дружить? Ссориться много ума не надо. А правильно ссориться – это уже дипломатия.

– Арабская но-о-о-очь! – пропел Руслан.

– Давай ты все эти вопросы Октаю-муэллиму задашь, – попросил Дауд. – Зачем меня во все это тянешь? Сам хочешь – на здоровье, да, залезь хоть в самый центр! Меня не тащи, я тебя очень прошу!

– Ладно, не ной. Если домой пока нельзя, давай, действительно, перекусим, что ли?

– Вот да! Можешь хорошие вещи предлагать. Пойдем завтракать, такое место тебе покажу!

– Ну попробуй.

Дауд цокнул языком и всплеснул руками.

– Я не то имел в виду!

– Да пойдем уже, – отмахнулся Руслан.

Дауд помог ему выбраться из машины и повел куда-то.

– Старый город! Ичери-шехер по-азербайджански. Сложно описать, да… Крепость, а в крепости узкие улицы! Лабиринт нету? Вот тоже лабиринт. Мы сейчас зайдем со стороны моря…

Дауд вдруг осекся. Руслан локтем почувствовал, как он напрягся. Как будто стал тверже, чуть ниже, движения приобрели резкость.

– В чем дело?

– За нами следят. Я сначала не обратил внимания, занят был. Один в машине остался, трое за нами идут.

– Какая-то очень палевная слежка.

– Они и не скрываются, да. Плохо. Нельзя драться. Много их.